Текст книги "Грешники. Книга 1 (ЛП)"

Автор книги: Джин Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Браун развернул книгу к себе и ещё пару секунд что-то читал.

– «Его нежелание идти навстречу и отказ давать показания заставили нас переосмыслить степень вины… Всё ещё никакой определённости… Допрос с применением серебряной воды…» Ах, и офорий. – Браун прищёлкнул языком. – Всё для того, чтобы ваш друг не получил штраф в пятьдесят монет? Непостижимо. Вы скрывали что-то ещё?

Я равнодушно воззрился на Брауна.

– Полагаю, если вы не признались тогда, значит, вы не признаетесь и сейчас. – Брауна всё это, казалось, здорово позабавило. – Знаете, мистер Сайкс, если вы хотите, чтобы наша фирма вас представляла, в ваших же интересах рассказать обо всём, что вы когда-либо совершали.

– Я подумаю об этом. – Мне удалось произнести эти слова учтиво. Страшное желание исполосовать Брауну рожу зародилось во мне ещё в тот момент, когда он начал читать досье. Эти жуткие месяцы совершенно разрушили мою жизнь, а он читал о них так, словно они были расценками в меню.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.

В мои лёгкие хлынул тошнотворный кислый запах, нечто среднее между вонью дерьма и желчи, обильно облитых розовыми духами. Я закашлялся. Браун отпихнул папку на край стола.

– Вечереет, – сказал он.

– Мне следует уйти? – Я начал подниматься, но Браун поднял руку, призывая меня остаться на месте.

– Нет, я уверен, что Альберт захочет с тобой поговорить. – Он улыбнулся мне так, словно мы были давними друзьями. – Ещё я собирался перекусить. Пошлю Тима за едой, пусть прихватит что-нибудь и для тебя тоже. – Браун встал из-за стола и направился в сторону двери. – За мой счёт. А ты посиди пока здесь, я быстро.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Я немного подождал, а затем подёргал ручку.

Браун меня запер.

========== Синее стекло ==========

Вид запертой двери немедленно пробудил во мне желание удрать. Я подошёл к окну: оно оказалось заколоченным, но стекло было достаточно тонким, чтобы я смог разбить его. От этой мысли я отказался: прыгать со второго этажа было крайней мерой, поступком охваченного отчаянной паникой человека, последней надеждой, а я пока не был уверен, что ситуация того стоила.

У Льюиса Брауна должны были быть причины (помимо убийства) воспрепятствовать свободному передвижению заблудшего по зданию. Быть может, он просто не хотел, чтобы я прервал чьё-нибудь собеседование. А ещё он мог запереть дверь по привычке.

Все мои инстинкты требовали, чтобы я убрался отсюда. Я легко мог высадить окно коричневым креслом Брауна и смыться. Но, если уж на то пошло, эти инстинкты не платили мне денег.

Я посмотрел вниз на улицу, смутно надеясь увидеть Харпера, но со второго этажа были видны только крыши домов и шляпы сновавших снаружи людей. Они шли по домам – магазины и офисы уже закрывались. Совсем скоро наступит ночь.

Заволакивающая небеса тьма успокоила меня.

Я решил исследовать офис Брауна и заодно найти источник странного запаха, витавшего в воздухе. Я глубоко вдохнул и раскинул руки, медленно выдохнул – и вместе с тем, как воздух покидал мои лёгкие, я начал взмывать вверх, и продолжил, пока не задел макушкой потолок.

Воздух у потолка смердел. Меня едва не вывернуло, даже глаза заслезились, когда я их открыл. Брауновские шкафы были заставлены рядами синих склянок: частью – большими аптекарскими колбами, частью – маленькими парфюмерными бутылочками, но каждую из них наполняло густое тёмное вещество.

Я подлетел к ним поближе. Запах был тошнотворным – чтобы прочесть надписи на бумажках, приклеенных к синим склянкам, мне пришлось зажать нос. Одна из этикеток гласила: Невероятная Мощь: Абаддон. На другой было написано: Власть над Водами: Раав. Я нахмурился и окинул взглядом множество других этикеток: Красота, Богатство, Власть над Огнём, даже Власть над Насекомыми. Многие из склянок были почти пустыми, но та, которая стояла ближе всего ко мне, выглядела нетронутой.

Я взял крохотную бутылочку, по размеру едва ли превышающую чернильницу: она была запечатана воском. Этикетка, пока нетронутая временем, хрустела под пальцами. На ней значилось: Прорицание: Роффкейл.

Опустившись на пол, так и не выпустив из рук пузырёк, я взломал восковую крышку, едва успев подавить рвотный позыв от полившегося из горлышка смрада – того же жгучего запаха, что пропитал место смерти Питера Роффкейла: розовая вода и кислая вонь крови, мочи и дерьма.

Магические зелья, созданные из тел заблудших. Разве не об этом говорил мне Сариэль?

За моей спиной отворилась дверь. Я сунул пузырёк в карман и стремительно повернулся навстречу вошедшему в комнату человеку. Он был таким же мощным, как и Браун, но куда выше. Волосы и борода его были белыми, но сложен он оказался достаточно молодо, даже его загорелая кожа сияла здоровьем. Он улыбнулся мне так, словно я был его любимым племянником.

– Я страшно извиняюсь за задержку, мистер Сайкс. – Здоровяк протянул мне руку. – Моё имя – Альберт Скотт-Бэк.

Вопреки обыкновению я пожал ему руку. Он улыбнулся ещё шире, но не выпустил мою ладонь из своей могучей тёплой хватки.

– Я могу задать вам вопрос, мистер Сайкс? – Он стоял так близко, что я мог учуять исходивший от него запах роз и крови. Его пальцы стальными оковами сомкнулись вокруг моего запястья.

Я припомнил, что склянка с надписью Невероятная Мощь была практически пустой. Интересно, сколько из её содержимого текло по венам Скотт-Бэка?

– Кто вас прислал? – спросил он.

Хватка усилилась. Я выбросил вверх свободную руку и впился когтями в глотку Скотт-Бэка, но его кожа оказалась толстой, как конская шкура, я не смог оставить на ней ни следа. Скотт-Бэк тотчас же отступил назад и яростно перекрутил моё запястье – меня охватила чудовищная боль, кажется, я услышал хруст ломающейся кости. Он ещё сильнее скрутил мне руку: не устояв на ногах, я покачнулся и рухнул на одно колено.

Скотт-Бэк с силой пнул меня в грудь. Рёбра хрустнули, сдавив лёгкие.

– Кто вас прислал, мистер Сайкс? – Он по-прежнему улыбался, будто всё происходящее было всего лишь дружеской перепалкой.

– Вы всё равно убьете меня, вне зависимости от того, скажу я вам или нет, да? – Мой голос был едва слышен.

– Само собой. – Скотт-Бэк сдавил пальцы вокруг моего сломанного запястья. – Но от вас зависит то, как именно вы умрёте.

– Прошу, не надо. – Я зажмурился, словно это могло унять боль. – Человек, который меня нанял… – Я осторожно скользнул пальцами свободной руки в карман пиджака. – Он не назвал своего имени, но у него была булавка прозектора. Блондин. Молодой. – Я сжал в ладони бутылочку.

– Прозектора? – На мгновение внимание Скотт-Бэка переключилось с меня на человека, который меня нанял.

Я рванулся вперёд и впечатал бутылочку в пах Скотт-Бэку. Хрупкое стекло разбилось, Скотт-Бэк агонически взвыл, а я высвободил руку и ринулся к окну.

Что-то со страшной силой врезалось мне в спину, заставив меня упасть лицом вниз на жёсткий деревянный пол. Я не видел, как Браун вошёл следом за Скотт-Бэком, но узнал его по запаху. Я попытался вывернуться из-под него, но вес его туши оказался слишком большим. Намотав на кулак волосы, Браун оттянул мою голову назад, так, чтобы я смотрел ему прямо в лицо.

– Похоже, ты так и не научился отвечать на вопросы правильно, мистер Сайкс. – Лицо Брауна залила краска, он выглядел довольным, почти возбуждённым.

Браун ударил меня лицом о пол, вызвав у меня приступ болезненной тошноты. Пока я тщетно пытался выкрутиться из хватки, он оттянул мою голову и ударил ею о пол ещё раз, а затем перенёс вес на мою напряжённую шею, снова стукнув меня головой о пол.

Боль окутала мои плечи и шею, из головы – из места, которым Браун раз за разом вколачивал меня в пол – теперь текла кровь. Мир перед глазами пошатнулся; сознание почти померкло.

Браун вновь запрокинул мою голову, и на этот раз я безвольно повис в его руке.

– Ну что, Альберт? – спросил Браун. – Мне расколоть его крохотный череп?

– Сначала нужно узнать о девчонке. – Я услышал, как Скотт-Бэк подошёл ко мне слева. – Спроси, кто она такая.

– Ну-ка. – Браун переместился мне на спину и потёрся о меня промежностью, словно о дешёвую шлюху. – Где девчонка, с которой ты работаешь, Сайкс? Как её зовут?

– Думаю, её имя звучит как… пошёл на хер! – Из-за боли я с трудом соображал, но желания сотрудничать это мне не прибавило.

– Послушай, Сайкс. Я могу сделать так, что ты запросишься назад к инквизиторам. – Браун чуть сильнее оттянул мою голову, теперь уголком глаза я смог увидеть Скотт-Бэка. Он изучающе разглядывал меня, поглаживая свою густую бороду. В мой искалеченный разум вдруг пришла дикая мысль: Скотт-Бэк здорово напомнил мне увиденную где-то картинку с Санта-Клаусом. Он выглядел так, словно ему было неприятно вносить меня в список проказников.

– Я не знаю, что ты собираешься с ним сделать… – Слова Скотт-Бэка прервал резкий стук в дверь.

Он ушёл из поля моего зрения, но Браун по-прежнему сидел на мне сверху. Я услышал, как Скотт-Бэк открыл дверь.

– Что такое, Тим?

– Тут пришёл человек из инквизиции. – Секретарь звучал слегка взволнованным.

– И чего он хочет?

– Он сказал, что ищет заблудшего по имени Бэлимей Сайкс. – Голос секретаря упал до шёпота. – И он не собирается уходить.

– Как не вовремя. – Скотт-Бэк вернулся к нам с Брауном. Он опустился рядом со мной и крепко схватил меня обеими руками за горло.

– Льюис, – сказал он Брауну, – идите с Тимом вниз и избавьтесь от инквизитора. Боюсь, на мистера Сайкса у нас нет столько времени, сколько хотелось бы.

И как только Браун встал, Скотт-Бэк поднял меня в воздух за горло. Я начал вырываться, силясь нащупать ногами пол, но Браун поймал меня за руки и свёл их за моей спиной.

Сломанное запястье пронзила острая боль.

– Я надеялся, что времени у нас будет чуть больше, – сказал Браун.

– В другой раз, – успокоил его Скотт-Бэк. – Быть может, уже с девчонкой.

– Ладно. – И Браун удалился из комнаты в компании секретаря.

Скотт-Бэк вздохнул, а потом швырнул меня на столешницу. Выражение его лица было смиренным, ничуть не взволнованным, ни на йоту. Судя по количеству бутылочек, он убивал заблудших огромное количество раз, так что если убийства и тревожили его когда-то, он давно миновал этот период. Подобно исповедникам, мучившим меня в Доме Инквизиции, он был совершенно спокоен душевно – его ничуть не трогало то, что он делал.

Я возненавидел его за это.

Ярость придала мне силы. Я пнул Скотт-Бэка так сильно, как только сумел, а потом врезался в него всем телом. Он отступил от неожиданности, но сумел совладать с собой раньше, чем я – вырваться на свободу, и с лёгкостью профессионала ударил меня кулаком в лицо.

Мир вокруг окончательно померк. Меня охватила слепая тошнота, окутавшая все прочие чувства тела: я метнулся в бесчувственный мрак и, потеряв сознание, свалился на стол.

Частенько за прошедшие шесть лет я задумывался о смерти – о смерти как об избавлении. Я думал о ней, вонзая иглу в свою мягкую плоть, и пока офорий смешивался с кровью, представлял, насколько легко и спокойно она ко мне придёт. Но теперь я не хотел умирать, потому что и так потерял слишком многое. Жизнь осталась последней вещью, которая всецело принадлежала мне одному.

В сознание меня привела агония. Скотт-Бэк нависал надо мной, впившись рукой мне в горло, мои рубашка и жилет были распахнуты, а галстук – отброшен в сторону. Свободной рукой Скотт-Бэк давил на скальпель, глубоко вошедший в мой живот.

Меня охватила дикая ярость – я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Из моей глотки вырвался приглушённый рык, похожий на далёкий рёв грозы.

И вдруг окно взорвалось.

Скотт-Бэк выронил скальпель и озадаченно шагнул назад. На мгновение мне показалось, что это из-за моего рыка с лица Скотт-Бэка схлынула вся кровь, только потом я почувствовал жар пламени, расползавшегося по полу. Я повернул голову и увидел девчонку-заблудшую – ту самую из парка Святого Кристофера, – которая парила в воздухе за разбитым окном.

Скотт-Бэк сделал ещё один шажок назад.

Девчонка подлетела ближе и присела на подоконник. Её воспалённые красные глаза следили за каждым движением Скотт-Бэка. Я не был уверен, заметила ли она меня вообще.

– Я чую на тебе его кровь, – сказала она Скотт-Бэку. – Ты убил Питера.

Скотт-Бэк метнулся к двери, но девчонка оказалась куда проворнее: она взвилась в воздух и швырнула один из своих чёрных ножей. Скотт-Бэк упал на пол, нож пролетел точно над его головой и вонзился в стену. С лезвия соскользнули языки пламени и растеклись по обоям.

Без колебаний Скотт-Бэк прыгнул к шкафам и выдернул один из ящиков. Девчонка кинулась за ним.

Я скатился со стола, но сил на то, чтобы встать, у меня уже не нашлось, и я просто упал на пол. Огонь начал подниматься по столу и стене за моей спиной

Я покосился на окно, но быстро понял, что никак не смогу пробиться к нему через пламя. Вцепившись в кресло, я поднялся; из-за этого движения меня снова окатило болью, но усилием воли я заставил себя о ней не думать. Воздух уже начал наполняться жаром от огня, в мои лёгкие проник дым. Если я не выберусь отсюда сейчас же, то рискую сгореть заживо.

Я поднялся как раз в тот момент, когда Скотт-Бэк схватил за ногу прыгнувшую на него девчонку. Он швырнул её на пол одним страшным, отточенным движением, и только теперь я увидел, зачем он вообще побежал к шкафу: он достал оттуда пистолет.

Если он убьёт её, я ни за что не смогу выбраться из горящего офиса. Я поднял оброненный Скотт-Бэком скальпель: металл уже накалился, но я почти не заметил этого, такой сильной была охватившая мои раны агония.

Я метнул скальпель с такой силой, что едва не упал. Лезвие глубоко вошло в шею Скотт-Бэку, и он воззрился на меня с выражением полнейшего шока на лице.

Эта секунда – всё, что нужно было заблудшей. Она вонзила в руку Скотт-Бэку один из своих ножей, пистолет выпал из его пальцев. Грохнул выстрел.

За ним последовал второй и третий, и тут я понял, что звук шёл от лестницы. Дверь распахнулась. В комнату влетел Харпер.

– Бэлимей! – крикнул он, но замер, увидев девчонку. – Джоан?

Она даже не удостоила его взглядом. Вывернувшись из хватки Скотт-Бэка, она вонзила ещё один нож в его грудь.

– Джоан! Стой! – Харпер схватил её и оттащил от Скотт-Бэка, но даже теперь, когда Харпер держал её, она на него не смотрела: всё её внимание было приковано к Скотт-Бэку.

Рукоять её ножа торчала из рёбер Скотт-Бэка, она чуть светилась и будто бы таяла. Скотт-Бэк вцепился в неё, безуспешно пытаясь вытащить, его руку охватили языки пламени, и заволокший комнату дым на мгновение наполнился запахом жареного мяса. А потом сквозь грудь Скотт-Бэка прорвались фонтаны белоснежного пламени – он распахнул рот, будто пытаясь кричать, но из него в пустоту выплеснулся только огонь.

Заблудшая радостно улыбнулась.

– Лучше уведи отсюда своего друга, Уилл. – Она выскользнула из объятий Харпера. – Ему довольно сильно досталось.

Я думал, Харпер скажет ей что-нибудь ещё, но вместо этого он кинулся ко мне.

– Ты можешь идти? – спросил он.

– Немного. – Я покачнулся.

Жар от огня кружил мне голову, мне стало больно держать глаза открытыми. Хорошо, что Харпер находился здесь всего пару секунд: его тело не было предназначено для такого количества огня и дыма. Закашлявшись, он обхватил меня рукой.

– Держись за меня, – велел он.

Я сделал так, как он сказал, и мы быстро убрались из комнаты. Заблудшая сначала просто наблюдала за нами, а потом взлетела на шкафы. Послышался звон бьющихся склянок.

Харпер волок меня вниз по ступеням, и где-то в середине пути он отшвырнул с дороги труп Брауна. Секретарь, Тим, лежал внизу лестницы с дыркой от пули во лбу.

– Отличный выстрел, – пробормотал я, но, похоже, Харпер не услышал меня за истошным воем пожарных сирен.

На улице уже начали собираться толпы инквизиторов и сестёр из Ордена Пламени. Водяные насосы лязгали и ревели на фоне несмолкающего воя. Над нами пламя терзало окна и крышу здания, и дым, исходивший от них, отдавал горелым мясом и розовой водой.

Харпер передал меня в руки одной из сестёр и шагнул обратно к зданию. Я поймал его за руку, вцепившись в неё с тем же яростным отчаянием, с которым цеплялся за сознание.

– Можешь отпустить меня, Бэлимей, – мягко сказал Харпер. – Ты в безопасности.

Я сомкнул когти вокруг рукава его пальто, привлекая Харпера ближе.

– Она ушла, – прошептал я.

– Ты не понимаешь, мне нужно убедиться… – Харпер замолк: одна из сестёр оттолкнула его в сторону. Я продолжал держать его за руку, пока когти не оцарапали кожу.

Ещё одна подошедшая сестра даже не взглянула мне в лицо. Для неё я был всего лишь набором ран.

Она увидела мой вспоротый живот и сузила глаза.

– Он теряет кровь. – Она зажала рану руками. – Несите морфий и игры. – Две девушки помоложе мгновенно передали ей то, что она просила.

И когда сестра, стоявшая от меня слева, начала наполнять шприц морфием, я понял, что Харпер ушёл.

– Харпер… – Мой голос трудно было расслышать за шумом царившего вокруг хаоса.

Одни инквизиторы криками отгоняли зевак, другие отдавали приказы своим подчинённым. Пыхтение колёс пожарных шлангов и насосов, похожее на шум паровых двигателей, сливалось с непрекращающимся воем сирен.

Сёстры Ордена Пламени, все в белом, от шляп до мантий, окружили меня подобно стене. Одна из них зажгла маленький фонарик, и я дёрнулся прочь от неожиданно яркого света. Послушница мягко отвела мою голову назад, так, чтобы я смотрел точно в небо.

Я почувствовал знакомое прикосновение иглы к сгибу локтя, стена из сестёр склонилась над моим животом. Гранью восприятия я ощущал их пальцы на своём теле, слышал, как одна из них отдавала быстрые приказы, но смысл слов от меня ускользал.

Боль и холод начали рассеиваться. Я смотрел в ночь: далеко в небе мне померещился гибкий чёрный силуэт. За ним переливалась звезда, и на мгновение сам он засверкал на фоне темноты, словно одинокий светлячок.

Я задумался, успел ли Харпер её увидеть, или смотрела ли она сама на него сверху. В любом случае, этот свет предназначался не мне.

Пусть их.

Я закрыл глаза.

========== Швы и джин ==========

Нити, наложенные на мои раны сёстрами, были тонкими, а стежки – невероятно крохотными: сложно было поверить, что именно эти стежки и не пустили в моё тело смерть. Белые шрамы, оставшиеся после снятия швов, были едва заметными, даже тот, что поднимался вверх по моему животу. О сломанном запястье напоминала только тупая боль. Казалось, будто моё тело само решило уничтожить все следы скотт-бэковских преступлений.

Так же поступили и газетчики.

Их статьи походили на трагедии: Альберт Скотт-Бэк, великой души человек, и его помощник, Льюис Браун, и их секретарь, Тимоти Говард, все они стали жертвой чудовищного пожара. Скотт-Бэк оставил после себя безутешную вдову, двух детей и великое множество друзей из разных слоёв населения. Сотни заблудших отстояли в его память полуночную службу, а многие посетили богослужения, устроенные в его честь.

Мир без Скотт-Бэка, согласно словам газетчиков, стал куда худшим местом.

Я вырезал эту статью, нацарапал поперёк слово ЛОЖЬ, а потом вклеил её в свой новый альбом для вырезок. За многие годы у меня должен был развиться иммунитет к тянущему ощущению тщетности, однако почему-то он так и не появился. Мне было почти физически дурно от мысли, что заблудшие оплакивали смерть человека, убивавшего их детей и друзей, но они действительно намеревались запомнить Скотт-Бэка героем.

Я задумался, что же считал по поводу всего этого Харпер, но моментально пожалел об этих мыслях. Почти три недели я не видел Харпера и ничего о нём не слышал. Он получил от меня то, чего хотел (пусть я и сомневался, что ему понравился результат), и теперь пропал – и это было вполне себе ожидаемо. Я покачал головой, чувствуя отвращение к собственному одиночеству. Я и не надеялся, что между мной и Харпером может что-нибудь получиться, между нами не могло быть в принципе ничего, выходящего за рамки работы. Так уж был устроен этот мир.

И почему-то всё это глубоко меня ранило.

Снаружи стояла ночь, жаркая, кишащая насекомыми. Моя квартира словно отражала пустоту ночи, несмотря на горы книг и бумаг, которые, по сути, были лишь очередным подтверждением моего одиночества. В любом случае, ещё вчера у меня закончился офорий – рано или поздно мне пришлось бы выбраться из дома.

Я выволокся наружу и двинулся по улицам. Меня окутала тьма, но её было недостаточно, чтобы я забылся. Так я шёл, пока не наткнулся на знакомые ступени. Я узнал собачью голову, что была намалёвана на стене, и спустился вниз в паб. Да, я надеялся встретить здесь Харпера, хоть и не хотел в этом признаваться даже самому себе.

И, не найдя его, я не смог просто уйти отсюда: это превратило бы полуосознанный порыв в постыдную очевидность, так что я купил бутылку синего джина и сел за один из столиков у дальней стены. На вкус джин напоминал растворитель для краски, но я отпил его прямо из горлышка, чтобы нагнать окружавших меня пьяных людей.

Как только джин приглушил мои чувства, я принялся пить рюмку за рюмкой. Мне вспомнилась мать, которая пила точно так же после того, как казнили отца. В то время я её не понимал.

Теперь же я думал, что глупо было вообще переставать пить.

– Бэлимей?

Я прикончил бутылку на треть, когда услышал голос Харпера. Я так стремительно повернулся, что чуть не упустил его из вида.

Он выглядел таким же усталым, как и всегда, только на этот раз на нём не было формы: вместо неё он был облачён в рабочую рубашку без воротника и тёмно-серые штаны. Он был чуть худощавее, чем я помнил, и гораздо бледнее. Но сильнее всего меня озадачило отсутствие на нём перчаток.

– Я бы угостил тебя выпивкой, но ты, кажется, и так неплохо справляешься, – сказал Харпер, пока я молчаливо разглядывал его руки.

Ничего не ответив, я слегка откинулся назад и изучающе на него посмотрел. Интересно, что он тут забыл, да ещё и одетый так странно?

– Ты не против, если я присоединюсь? – спросил он.

– Делай, как посчитаешь нужным, – отозвался я.

– Сделаю.

Он занял кресло напротив, без спроса налил себе джина и сказал:

– Не думал, что ты так быстро встанешь на ноги.

– Вероятно, убить меня несколько сложнее, чем ты думаешь.

Харпер нахмурился и снова наполнил рюмку.

– Я не думал, что Скотт-Бэк на тебя нападёт. – Он повертел опустевшую рюмку в пальцах. – Мне жаль, что тебе пришлось всё это вынести, Бэлимей.

– Ну, мне за это заплатили.

Харпер произносил моё имя тихо, с горечью; из-за этой интонации мою кожу начинало покалывать, и я ненавидел это ощущение. Меня вывело из себя и то, что Харпер сказал всего пару слов, а я уже был готов простить его.

– Как себя чувствует мистер Тэлботт? – спросил я просто чтобы сменить тему.

– Его всё это здорово потрясло.

– Ты не рассказал ему правду?

– Это не мои секреты, и не мне их рассказывать, – ответил Харпер. – Ты понимаешь, о чём я?

– Думаю, да, понимаю. – Я наполнил наши с Харпером рюмки. – Это были секреты твоего отчима, а потом – секреты Джоан. Ты не имеешь права говорить об этом.

Нечто подобное я испытывал в отношении Сариэля: неважно, насколько мала была тайна, которую мне доверили, я всё равно не хотел её выдавать.

Но это был я. Харпер мыслил иначе.

– И где ты был три недели? – поинтересовался я.

– На допросе. – Харпер помотал головой. – Аббат не особенно обрадовался моему неведению касательно обстоятельств смерти мистера Льюиса Брауна и мистера Тимоти Говарда. Ещё меньше он был рад узнать, что я не помнил ни твоего имени, ни того, как ты выглядел.

– Они допрашивали тебя в молельне?

– Нет, – быстро сказал Харпер. – Боже, нет. Если бы они сделали это, не думаю, что я смог бы держать рот на замке. Просто стоять в комнате голым и отвечать на вопросы было сомнительным удовольствием, не говоря уже о прочем.

– И что ты сказал? – спросил я.

– Я помнил удивительно мало. – Он улыбнулся, но его улыбка сквозила горечью. – Аббат прекратил допрос, как только я упомянул, что у Скотт-Бэка был доступ к камере Питера Роффкейла. – Харпер выпил, потом продолжил: – И мы пришли к компромиссу: я больше не копаюсь в жизни Скотт-Бэка, а он прекращает допрос.

– И в итоге все мы храним свои секреты.

– До некоторых пор, – заметил Харпер, проведя рукой по волосам.

– А эту одежду тебе дали после освобождения?

Неудивительно, что она показалась мне такой знакомой.

– Конечно. – Харпер коснулся ткани своей грубой рабочей рубашки. – Самая лучшая, какая только нашлась на складе.

Я ухмыльнулся.

– И ты сразу же пошёл в бар?

– Нет. – Харпер опустил глаза, словно мой вопрос его смутил. – Сначала я пошёл к тебе домой, но там тебя не оказалось, так что я пришёл сюда.

– Хотел меня отыскать, или решил утопить в вине печаль утраты?

– Интересный вопрос, – сказал Харпер, оставив его, впрочем, без ответа.

– И зачем ты решил меня разыскать? – с улыбкой спросил я.

Харпер уставился на бутылку с джином и мою рюмку.

– Я подумал, что, возможно, мне снова захочется с тобой напиться, – наконец сказал он.

Был момент – я вспомнил всё, что мы с Сариэлем сделали друг другу, – когда я чуть было не ответил «нет», и мой ответ точно положил бы всему конец. Но я начинал уставать от того, что единственной моей спутницей по ночам была тьма.

Да и бутылка с джином всё ещё оставалась наполовину полной.

И я налил сначала Харперу, а потом себе.