Текст книги "Грешники. Книга 1 (ЛП)"

Автор книги: Джин Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– И что же случилось?

– Мы окружили работный дом Тэйлора и освободили двадцать детей-заблудших, которых забрали из колонии и принудили к труду. Один из сменных мастеров запустил в воздух сигнальный огонь, и нас накрыли инквизиторы. Джоан поймали вместе с десятью нашими, но до Дома Инквизиции она не доехала.

Сариэль хотел затянуться сигаретой, но осознал, что она дотлела почти до пальцев. Тогда он швырнул окурок вниз, на улицу.

Значит, эта женщина уже однажды пропадала. Интересно.

– Думаешь, её вытащил Харпер? – спросил я. Даже мысль об этом меня как-то покоробила.

– Харпер мог, – пожал плечами Сариэль. – Но в Преисподнюю она не вернулась. А спустя три недели мы узнали, что она вышла замуж за доктора Эдварда Тэлботта, и, более того, они обручились несколько месяцев назад, но никто из нас не был в курсе. Это последнее, что мы слышали о Джоан.

– А Питер Роффкейл ей писал, – вставил я.

– Неудивительно. – Он оглядел свои руки. – Питер никогда не осуждал её за уход, но нужно быть слепцом, чтобы не заметить, как его ранило её замужество.

– В одном из писем он говорил о смерти Роуз и Лили. А другие жертвы были?

– Куча. Наши за прошедшие десять лет время от времени пропадали, а потом находились – в виде ошмётков. Один или два трупа за год. – Сариэль вынул и прикурил новую сигарету, сделал глубокую затяжку. – А в последнее время всё стало хуже, мы даже наловчились писать заявления о пропаже. Но Питера убили в тюрьме, и, думаю, Инквизиция больше не сможет относиться к этому наплевательски.

Его голос начал подрагивать от сдерживаемой ярости; он замолк и уставился в ночное небо, судорожно, вдох за вдохом, докуривая сигарету. Наверное, он знал каждого из убитых, они могли быть его коллегами из Общества или просто друзьями.

– Соболезную, – пробормотал я.

Слова выходили потрясающе бестолковыми. Моё сочувствие помогло Сариэлю так же, как его прощение помогло мне.

– Бывает, – отозвался он.

– Ты в безопасности? – Не удержался от вопроса. А ведь я ничего не смог бы сделать, если нет.

– Нет. – Сариэль улыбнулся и тряхнул волосами. – Никто из нас не в безопасности. Никогда. Я слышал, что есть чародей, продающий сваренные из тел заблудших зелья. Он заманивает детишек конфетами, а потом рубит их на кусочки и жарит на медленном огне. Где-то точно есть престижный клуб, в котором каждый новенький должен поймать и убить демона. Ну, чтобы доказать свою отвагу. А ещё Инквизиция, сверхрьяные монашки и просто мерзкие ублюдки – многие жаждут видеть нас мёртвыми. Защитить нас можем только мы сами. – Он бросил на меня взгляд. – Так что, выходит, я даже в большей безопасности, чем ты.

– Кто знает. – Я отчаянно пожалел о том, что вообще полез к Сариэлю с расспросами. Не следовало отходить от обсуждения Джоан Тэлботт.

– Ты никогда не мог позаботиться о себе, – продолжал Сариэль. – Ты умудрился сдружиться с капитаном Инквизиции. Ты живёшь один, наверху…

– Послушай, я живу “один, наверху” уже без малого шесть лет и могу позаботиться о себе сам.

– Ты не можешь всегда оставаться в одиночестве, Бэлимей. Рано или поздно тебе понадобится кто-то ещё. – Сариэль придвинулся чуть ближе. – Возвращайся. Мы найдём тебе комнату в Обществе.

– Ты хочешь, чтобы я вступил в Общество? – Я не мог поверить, что Сариэль серьёзен. Он вообще понял, о чём я ему говорил? Он понял, насколько я изменился?

– У тебя буду друзья и работа. Мы поможем тебе завязать. – Сариэль накрыл мою руку своей.

Меня прошиб холодный, лихорадочный пот. Это значило не просто остаться с Сариэлем, прекрасно знавшим, что я его предал, это значило снова оказаться в Доме Инквизиции однажды, вне всяких сомнений.

Я вспомнил мерный стрёкот начищенных инквизиторских орудий – исполосованная спина зашлась свежей болью, ей вторили шрамы, которыми была покрыта вся моя кожа.

Я отдёрнул руку.

– Думаю, я слишком привык к нынешней жизни, – быстро ответил я.

Он мог думать, что этот ответ – всего лишь знак того, как далеко меня завела зависимость. Неважно. Лучше так, чем позволить ему узнать правду.

Когда-то я любил его так сильно, что готов был разломать себя до основания. Но я изменился. И стал слабее.

– Светает. Мне нужно идти. – Я встал и шагнул к краю крыши.

– Снова прощаемся?

– Рано или поздно это случилось бы. – Я соскочил с крыши и позволил воздушным потокам плавно опустить меня на землю.

Слова Сариэля прозвучали высоко над моей головой, и я прошептал ответное прощание.

Я сказал ему всё, что хотел.

========== Перчатки ==========

Утренний свет просочился в гостиную Харпера и скользнул по чистым белым стенам. Меня передёрнуло от чрезмерной яркости, слепящей даже за дымчатыми стёклами моих очков.

Харпер протянул мне чашку кофе и сел напротив в чёрное кресло с прямой спинкой.

Его волосы были чистыми, чуть влажными, а одежда – свежевыглаженной, но это почему-то только подчёркивало степень его измождённости. Под глазами Харпера были круги, губы казались бескровными, но всё это, как ни странно, ему шло. Я привык видеть его измученным, а осознание того, что каждый раз я застану его именно таким, давало мне иллюзорную возможность предсказать поведение этого человека.

– Как спина? – спросил он.

– Неплохо. – Порезы все ещё болели, но смысла зацикливаться на них не было.

Я отхлебнул немного кофе. Он был горьким и слишком крепким.

Харпер добавил в свою чашку сливки и три ложки сахара. Он легко удерживал маленькую серебряную ложечку, несмотря на чёрные перчатки, в кожу которых были затянуты его руки.

Солнечный свет бил ему в спину, очерчивая одежду слабым белым сиянием.

– Прошлой ночью был пожар в доме Эдварда, – сказал Харпер. – Его удача, что рядом была дюжина инквизиторов.

– Это была не удача.

– В смысле?

– Я был там. Видел девчонку, которая это сделала. Она сказала, что должна быть уверена, что Эдвард выберется из пламени живым.

– Что? – Харпер выглядел потрясённым. Приятно было видеть на его лице такие сильные эмоции – впрочем, мгновением позже маска отстранённости вернулась на своё место. – Кто она?

– Она не назвала своего имени. – Я сделал ещё один глоток чёрного, горячего кофе. – Маленькая такая. Сначала я решил, что это ребёнок, но когда присмотрелся, понял, что нет. Я подумал, что она могла быть членом Общества, потому что она упомянула Лили и Роуз – те же имена, которые были в письме Питера Роффкейла твоей сестре.

– Лили Абаддон, Роуз Эспер. – Харпер закрыл глаза и прижал пальцы ко лбу – так, словно пытался унять головную боль. – Вполне возможно, что она была членом Общества. Что ещё она сказала?

– Немного. Она была не в лучшей форме…

– Ранена?

– Не физически. Казалась близкой к помешательству. – Я высыпал несколько ложек сахара в свой кофе. – Она сказала, что пыталась предотвратить очередное убийство, но опоздала. Мальчик по имени Том. Знаешь что-нибудь?

– Томас Миллз. – Харпер нахмурился. – Мы нашли его тело прошлой ночью, примерно за час до пожара. Труп был выпотрошен только частично. Видимо, девушка не дала убийце закончить начатое.

– Убийцам, – поправил я. – Она упоминала, что это они убили Тома. Так что убийц было точно больше одного.

– Но имён не назвала? – спросил Харпер.

– Нет. Похоже, у неё были другие вещи на уме.

Я мешал свой кофе и размышлял о той заблудшей. Значит, Эдвард был невиновен. Но если она не хотела никакого зла Эдварду, почему же она выбрала целью его дом?

Я задумался, была ли заблудшая в курсе исчезновения Джоан Тэлботт.

– В пожаре кто-нибудь пострадал? – поинтересовался я.

– К счастью, нет. – Харпер снова нахмурился. – В некотором роде, я даже рад, что Джоан пропала. Пожар начался с её пустой комнаты. Если бы она была дома, я не знаю, как бы ей удалось спастись.

– Полагаешь, это совпадение?

Лично я так не считал.

– То, что огонь вспыхнул в её комнате? – Харпер глотнул кофе. – Не знаю. Я слишком устал, чтобы думать об этом.

Я ему не поверил: измождённость никогда не мешала ему думать. Но если Харпер не хотел делиться своими мыслями со мной, то это было его право.

У меня была своя теория относительно того, почему заблудшая сожгла дом Тэлботта. Ей просто хотелось наказать Джоан, заставить женщину заплатить за то, что она бросила Общество. Возможно, девчонка, как и Питер Роффкейл, решила, что Джоан получила защиту, которой она могла бы поделиться со своими бывшими товарищами.

– Так ты был на ногах всю ночь? – спросил я.

– Да, – выдохнул Харпер. – После того, как мы обнаружили труп Томаса Миллза и потушили пожар, я не мог заснуть. Остаток ночи читал старые записи.

– Наверное, тебе следует поспать сейчас. – Я опустил свою чашку.

– Нет, – качнул головой Харпер. – Я нашёл кое-что вчера, пока листал дело Томаса Миллза.

– Он был в Обществе?

– Да. А ещё у него был адвокат по имени Альберт Скотт-Бэк.

Это имя ничего мне не сказало, и я продолжил слушать.

– Скотт-Бэк был консультантом Питера. По сути, он посещал его камеру за час до того, как приехал я.

– Думаешь, это он убил Питера? – Я не смог удержаться и подался чуть ближе к Харперу. Надежда на разрешение загадки по-своему притягивала.

– Может быть. Я не нашёл прямой связи между Скотт-Бэком, Лили и Роуз, однако у них обеих были адвокаты из его фирмы. Партнёр Скотт-Бэка, Льюис Браун, защищал Лили, когда её привлекли к суду прошлой весной. А ещё Браун консультировал Роуз за несколько месяцев до её смерти.

Харпер отпил ещё немного кофе.

– Фирма занимается благотворительностью – в основном, они берут дела заблудших, у которых нет денег на адвокатов. Практически каждого заблудшего в Обществе защищали или консультировали Браун и Скотт-Бэк.

– Они знают твою сестру?

– Джоан? – Харпер покачал головой. Его светлые волосы, высыхая, начинали крупно виться. – Она не участвовала в демонстрациях и публичных чтениях. Ей никогда не предъявляли никаких обвинений.

– Так она не была связана с этим Скотт-Бэком или его партнёром?

– Нет, – ответил Харпер. – По правде говоря, я даже не уверен, что мы сможем найти Джоан через них. Но я просто не могу позволить этим убийствам продолжаться.

– Всё происходящее слишком взаимосвязано, чтобы твоя сестра не была в этом замешана, – заметил я.

– Может быть.

Что-то в том, как Харпер произнёс эти слова, привлекло моё внимание. Не знаю, что именно – его тон или фраза сама по себе, – но оно напомнило мне о той ночи, когда мы впервые встретились. Тогда я решил, что Харпер знает куда больше, чем говорит

Я попытался рассмотреть его, но искрящийся утренний свет смывал выражение с черт его лица – так же, как смазывал запахи, срывавшиеся с губ. Иногда, ночами, сконцентрировавшись, я мог учуять исходившую от людей ложь.

Всё, что я чувствовал сегодняшним утром, была тревога. Я мало знал о Харпере, ещё меньше – о его сгинувшей сестре. Тот факт, что она просто пропала, в то время как остальные члены Общества были жестоко убиты, должен был что-то значить, просто я никак не мог понять, что именно. Было нечто, маленькое слово, крохотный фактор, который удерживал меня от осознания.

Наверное, это слово и спрятал Харпер за своим безразличным “может быть”.

Ещё я сомневался, что Харпер был единственным человеком, который что-то знал. Мне вспомнились пошедшие трещинами радужки заблудшей, её кровавые слёзы и запах. По сравнению с духами, которыми пахли письма Джоан Тэлботт, этот запах был пугающим.

Её волосы выглядели так, будто их растрепали в порыве безудержной злобы. Её одежда превратилась в грязное рубище.

Я понимал, что она бы не спалила дом Эдварда Тэлботта просто так. Она знала что-то об и убийцах, и о Джоан.

– Так ты пойдёшь? – спросил Харпер, и я осознал, что пропустил мимо ушей всё, о чём он говорил.

– Куда? – поинтересовался я.

Меня несколько обозлило то, что я был пойман на тотальном погружении в свои мысли.

– В офис Скотт-Бэка. – Харпер бросил на меня сердитый взгляд. – Ты совсем не слушал, верно?

– Слушал, – солгал я. – Просто хотел уточнить.

– Никто не удивится, если заблудший вроде тебя придёт за консультацией. Так будет куда проще, чем ждать ордер на обыск от аббата. Он не верит, что череда убийств засблудших стоит нашего времени. – Харпер нахмурился, глядя на свою чашку. – Иногда я задумываюсь, зачем вообще я ввязался во всё это.

– Деньги? – предположил я.

Харпер рассмеялся.

– Если бы я решил стать священником ради денег, – сказал он, – я бы выбрал один из Золотых Орденов, а не инквизицию.

Я покосился на Харпера сквозь тёмные стёкла очков, смазывавших очертания человеческой фигуры. Большинство банкиров, которых я видел, больше напоминали мягкие подушки, чем людей. Они передвигались круглощёкими маленькими группками, будто плывущие по небу облака.

Я попытался представить себе Харпера-банкира: белые одежды, светлые волосы – будто нимб вокруг бритой макушки, – но образ, хоть и был забавным, не задержался дольше секунды.

Я попросту не мог изменить его – даже в своём воображении. Его худощавая фигура казалась жёсткой тёмной глыбой, о которую разбивался солнечный свет. Он был резким сгустком мрака на фоне белоснежных стен и отполированного дерева: чужак даже в собственном доме.

Меня не должно было это интересовать, но Харпер что-то скрывал от меня – и от всего мира в целом. Он не снимал перчаток, когда брал в руки собственную посуду. А что, если именно под ними Харпер пытался спрятать нечто, не позволявшее ему открыться даже дома?

На стенах не было ни рисунков, ни фотографий, комната была лишена деталей, которые могли бы рассказать о чём-то личном: ни книг, ни детских вещей – нигде, куда бы дотягивался мой взор. Единственным предметом, говорившим о присутствии здесь Харпера, было его собственное тело.

Я смотрел в чужие тёмные глаза, гадая, кем же этот человек являлся на самом деле. Харпер вернул мне взгляд.

– Ты снова ушёл в себя, да? – спросил он.

– Нет, – отозвался я. – Просто подумал, что ты, по сути, не рассказал мне ничего ни о себе, ни о своей сестре.

– Нечего рассказывать. – Харпер поднялся. – Мы должны выезжать. Я хочу, чтобы ты поскорее встретился со Скотт-Бэком.

– Быстрая смена темы. – Я медленно выбрался из кресла.

– Я слишком устал, чтобы быть изобретательным, – ответил Харпер.

– Покажешь мне свои руки?

– Что?

– Руки, – повторил я. – Эти штуки под перчатками. Я бы хотел их увидеть.

– Зачем?

– Потому что ты их прячешь, – пожал плечами я. – Такая уж у меня натура.

– Ты же видел мои руки. – Харпер понизил голос, словно кто-то мог нас услышать. – И даже большее.

– Тогда в чём проблема? Почему ты не можешь показать мне их снова?

– С чего вдруг это стало так важно?

– Руки сами по себе не важны, – проговорил я. – Важен тот факт, что ты их прячешь.

– Это какая-то проверка?

– Может быть.

В использовании излюбленного оборота Харпера было что-то занятное, но сам Харпер этого, похоже, даже не заметил.

Он покачал головой, но всё же стянул перчатки и протянул мне свои обнажённые кисти. Я взглянул на них.

В Харпере мало что можно было назвать святым, но руки его были к этому близки. Бледные, практически безупречные, будто высеченные из жемчуга, они были совершенно чистыми и нетронутыми – даже солнцем.

Меня прошибло неожиданным желанием оцарапать тыльную сторону его ладони когтями. Когда я коснулся одного из его пальцев, я ожидал, что там отпечатается грязный жёлтый след, но всё по-прежнему оставалось идеальным. Я опустил свою руку на руку Харпера: его кожа была мягкой и тёплой – я не чувствовал ни единой мозоли.

Я поднял глаза. Харпер смотрел на меня внимательно, словно ожидая реакции.

– Они идеальны, – выпалил я.

Губы Харпера тронула улыбка. Его пальцы мягко скользнули вдоль моей кисти, нежно коснулись запястий, а потом сомкнулись на моих пальцах. Я вздрогнул от невесомости его движений, и он снова улыбнулся.

– Твои руки идеальны. Зачем ты носишь перчатки? – спросил я, старательно не обращая внимания на его прикосновения.

– Не знаю, – ответил он. – Мой отец так делал.

– А отчим?

Это был превосходный способ застать Харпера врасплох. На какое-то мгновение он просто стоял, замерев на месте, и смотрел на меня так, словно я ударил его током.

– Я и имел в виду своего отчима, – наконец сказал он. – Как ты узнал?

– Друг рассказал. – Я молча выпустил ладони Харпера.

Соприкосновение рук дарило нам откровенность. Мы делили честное удовольствие обыкновенного физического контакта: чувство само по себе было просто принять, потому что оно не требовало ничего взамен. Но как только между нами повисал вопрос, всё иллюзорное доверие исчезало.

– Твой друг говорил о нём что-нибудь конкретное? – Харпер поднял лежавшие на столешнице перчатки.

– Нет. Должен был?

– Нет, – твёрдо ответил Харпер.

Что-то мне подсказало, что на этом разговор был окончен.

– Самое время навестить мистера Скотт-Бэка. – Харпер надел перчатки и размял обтянутые кожей пальцы.

Его открытая ладонь снова превратилась в чёрный кулак инквизитора.

========== Пять этажей ==========

Конечно, я не мог встретиться с мистером Скотт-Бэком просто так: для встречи мне нужна была рекомендация. Поэтому я вынужден был ждать, пока в перерыве между запланированными встречами у него появится свободная минутка.

Я шлёпнулся в огромное зелёное кресло в приёмной. Другие заблудшие сновали в кабинет и обратно, каждые полчаса настенные часы проигрывали поп-мелодию, и я почти возненавидел их за это. Мне нечем было заняться – только ждать и предаваться мечтаниям о разборе этих маленьких счастливых часиков по запчастям.

Я надеялся, что Харперу было так же скучно, но отчего-то сомневался в этом. Он решил ждать меня в кофейне, на которую выходили окна приёмной Скотт-Бэка. Я увидел его, когда глянул вниз: он болтал со светловолосым официантом. Несколько минут я мрачно разглядывал их, а потом вернулся к своему креслу.

Захваченный скукой, я попытался уловить запах страха или крови. Предчувствие опасности нервировало и раздражало меня на протяжении первых двух часов ожидания: всё это время я следил за каждым движением секретаря и вслушивался в приветственно-прощальные фразы, которыми обменивались окружающие, вслушивался так, словно с них могла начаться кровавая бойня. Но с течением времени моя паранойя сменилась спокойствием.

Тот факт, что жертвы пользовались услугами этой компании, казался мне фатальным ровно до тех пор, пока я не осознал: услугами этой компании пользовались не просто все жертвы, а все обитавшие здесь заблудшие. Я даже не был уверен, работали ли с демонами другие адвокатские конторы. Сюда приходили по дюжине разных причин: кто-то хотел оформить завещание, кому-то была нужна подпись нотариуса для заключения договора, остальные клиенты были обыкновенными преступниками.

Практически каждый из всего населения Преисподней хоть раз, но переступал порог этой комнаты.

Настенные часы снова проиграли свою навязчиво-счастливую мелодию, оповестив меня о том, что ещё один час моей жизни был потрачен впустую.

Приёмная источала благостную скуку. Кресла и диваны были расставлены широким кольцом вдоль стен на достаточном отдалении друг от друга, чтобы клиенты могли чувствовать себя в безопасности. По обеим сторонам окна висели бледные шторы, а на стене позади меня не переставая тикали часы. Это место было пропитано ощущением бесцельно растраченного времени, которое я бы с большим удовольствием провёл, занимаясь чем-нибудь другим.

Я посмотрел в окно. Официант снова стоял у столика Харпера. Я не мог видеть его лица, но по слабой, загадочной улыбке Харпера можно было догадаться о степени смазливости его мордашки.

Мне вдруг страшно захотелось швырнуть в него камнем.

Я повернулся к единственному человеку, который был в офисе на данный момент; в ответ секретарь одарил меня обаятельнейшим взглядом дохлой рыбы. Я рассматривал этого парня старательно, силясь разглядеть на дне его тусклых зелёных глаз жажду крови.

Секретарь моргнул и вернулся к раскладыванию бумаг на столе. Похоже, единственным его злодейским намерением была сортировка данных.

Каждому, кто входил в двери, вручался бланк для заполнения. Свой я прикончил ещё в первую минуту пребывания здесь: попросту оставил все строчки пустыми и нацарапал сверху своё имя – закорючку, которая вовсю сигнализировала о моей абсолютной безграмотности.

В тот момент я посчитал себя слишком умным для всякой писанины, но теперь глубоко жалел об этом. Заполнение пустых строчек развлекло бы меня хотя бы ненадолго. Я бы занял себя вписыванием совершенно идиотских ответов, приправленных издевательской ложью, но вместо этого я принялся выцарапывать на диванной подушке свои инициалы, медленно вспарывая поверхность когтем.

Когда часы в десятый раз начали наигрывать свою весёлую мелодию, я с раздражением осознал, что выучил её наизусть. За столом секретарь, продолжавший сортировать документы, тихонько напевал её под нос, даже не отдавая себе в этом отчёта. Я вцепился в диванчик с ещё большей яростью.

На пороге появились мужчина и женщина, облачённые в свои лучшие воскресные костюмы. Они окинули взглядом поле моего боя с диваном и сели настолько далеко, насколько могли, изредка посматривая в мою сторону, но отводя взгляды каждый раз, когда я пытался установить зрительный контакт.

Секретарь приволок им стопку бумаг, и парочка принялась яростно жаловаться на то, сколько же проблем всё это им принесло, и почему в принципе они, пострадавшая сторона, должны всем этим заниматься? Секретарь равнодушно извинился и вернулся на своё место.

Каждые пару минут то муж, то жена косились на меня. Очевидно, они действительно считали себя невиновным в том преступлении, которое привело их в этот офис, мой же облик, с другой стороны, явно говорил о том, что я – какой-нибудь закоренелый негодяй. До меня долетал их исполненный подозрений шепоток.

Я злобно сощурился в их сторону, и они плотнее вжались друг в друга, старательно пытаясь меня игнорировать.

– Сайкс? – окликнул мужчина средних лет, выглянувший из двери рядом со столом секретаря. – Бели… Эмм. Мистер Сайкс здесь? – спросил он, очевидно, не сумев разобрать уродливую закорючку, которую я вписал вместо своего имени.

– Здесь.

Я поднялся и направился к нему.

Он был на добрых пару дюймов меня ниже, но намного мощнее. Его плечи и грудь выдавались вперёд – сплошная мешанина мышц и жира, которая смутно напомнила мне о бульдогах. Это звериное телосложение, запакованное в изящный костюм, смотрелось странно; он выглядел бы нелепо, если бы не ощущение, что этот парень запросто переломит меня надвое, если я попробую над ним посмеяться.

Сильные мира сего воистину могли одеваться так, как считали нужным.

Запах опалил мои ноздри. Он мне не понравился, но я никак не мог разобрать его за густым коконом одеколона, обволакивавшего костюм этого парня, будто сетка от комаров. Он по-военному крепко пожал мне руку, и я приметил, что два его пальца были перевязаны.

– Кошки, – объяснил он, хоть я его и не спрашивал. – Моё имя – Льюис Браун, я партнёр мистера Скотт-Бэка. Я закончил со всеми делами на сегодня, и Альфред попросил меня провести с вами первое собеседование.

Его голос был слишком громким и, подобно его рукопожатию, чересчур уверенным, чтобы быть естественным.

– Спасибо, – спохватился я, осознав, что он этого ждал. Я улыбнулся, пытаясь реабилитировать свою заминку, хотя единственной вещью, по-настоящему радовавшей меня, была перспектива побега из приёмной до того, как часы снова оживут.

– Пройдёмте. – Браун повернулся на каблуках и шагнул в дверной проём. Я пошёл за ним сначала через комнату, а затем вверх по крутой лестнице.

Мой спутник двигался быстро, будто подъём по ступеням был рискованным предприятием, которое он намеревался одолеть со здоровым энтузиазмом. Я плёлся за ним.

– Безумная ночка, – пояснил я, когда Браун обернулся и заметил, что я отстал на несколько футов. – Немного устал.

– Работаете по ночам, а? – Браун подпёр бёдра могучими кулачищами и взглянул на меня сверху вниз.

– Да нет, отвисал с девчонкой. – И мне крайне понравилось путать Брауна, говоря ему чистейшую правду.

Я наконец добрался до верха ступеней и прошёл за Брауном в офис. Комната была огромной, но сплошь забитой шкафами с книгами записей. Стол располагался рядом с единственным окном.

Послеполуденное солнце проникало сквозь неплотно задёрнутые шторы. Я сел на стул напротив Брауна и слегка сдвинулся, чтобы не смотреть прямо на солнечный свет.

– Так, давайте начнём с этих вопросов. – Браун опустил на столешницу незаполненный листок с моим именем наверху.

– Отлично. – Я улыбнулся, пытаясь скрыть отсутствие энтузиазма. Жгучий запах, которым пропитался серый брауновский костюм, теперь, казалось, сочился из какого-то угла комнаты.

– Полное имя, – начал Браун.

– Бэлимей Сайкс, – немного рассеянно откликнулся я: меня отвлекли попытки идентифицировать запах.

– Среднего имени нет?

– Что?.. Ах, да, есть. Риммон. – Смрад точно шёл откуда-то сверху, из места над полками. Поначалу он казался мне похожим на запах розовой воды, но чем дольше я сидел здесь, тем явственнее чуял нотки гари.

– Риммон… – Браун вписал моё имя в форму и замолк. – Полагаю, это ваше родовое имя?

Я усилием воли переключил внимание обратно на Брауна.

– Наверное.

– Дайте-ка подумать… – Браун постучал ручкой по подбородку. На какой-то момент мне померещилось, что он считывает что-то с середины стола. – «Облачённый во тьму, ступал он позади Сариэля, и тело его было подобно молнии белоснежным, и голос его гремел подобно грома раскатам, и имя ему было Риммон, и он также преклонил колени перед распятием…»

Я молча уставился на Брауна.

– Книга Заблудших, – сказал он. – Хобби у меня такое – изучать генеалогию всех этих падших лордов. Многое можно узнать, знаете ли.

– Правда? – Я слабо понимал, что ещё можно на это ответить. Наверное, если бы у меня действительно был какой-нибудь юридический вопрос, я бы слегка обозлился таким отклонением от темы, а сейчас просто радовался, что мне не нужно заполнять форму.

Я позволил Брауну продолжить.

– Да, конечно. Вы можете думать, что в современном мире генеалогия не имеет никакого значения, но многие заблудшие по-прежнему обладают теми или иными особенностями, доставшимися им от предков. – Секунду Браун меня разглядывал. – Вот вы, например. Думаю, вы одна из этих диковинок, летунов. Вас сильно влечёт к воздуху, к движению сквозь него, к его запаху и вкусу. – Браун записал что-то в форму. – Я бы также предположил, что вы достаточно одиноки, даже в среде себе подобных.

– И всё это вы поняли по одному только имени? – спросил я, не подтверждая, но и не опровергая сказанного.

– По одному только имени, – горделиво заверил меня Браун. – Конечно, нужно удерживать в голове больше сотни имён и характеристик. Я знаю большинство высших демонов, а вот Альберт помнит всех вообще.

– Мистер Скотт-Бэк?

– Да. У него память мастодонта. – Браун вернулся к форме. – Семья? – спросил он как раз в тот момент, когда я снова отвлёкся на странный запах, которым был наполнен кабинет.

– Нет, – ответил я.

– Нет? – неверяще переспросил Браун. – Но родители-то у вас точно есть?

– Оба мертвы.

– Ох. Инквизиция? – поинтересовался он с неестественной мягкостью в голосе.

Я явственно представил, как он практиковал эту интонацию по вечерам за газетой.

– Нет. – Это была полуправда. – Мой отец погиб во время взрыва в шахте. – Обычно так моя мать покрывала преступную натуру отца, которого казнили за саботаж шахтёрской компании Уэлтона. – Моя мать утонула во время наводнения двенадцать лет назад.

– И больше у вас никого нет? – продолжил давить Браун.

– Могу я спросить, зачем вам это? – Я не собирался раздражаться, но призрачный запах в комнате и воспоминание о дрейфующем трупе моей матери сделали своё чёрное дело. Дикая смесь отвращения и тоски почти вынудила меня подняться и покинуть кабинет, но я задержал дыхание, и желание пропало.

– Нам нужен кто-нибудь, с кем можно было бы связаться, если вас вызовут в суд, и мы вас не найдём, – объяснил Браун.

– Понял. – Я нахмурился. – Но не могу никого предложить. Вам придётся оставить весточку по месту моего жительства.

– И где это? – Браун пропустил несколько строк в форме.

– В текущий момент это пансионат Общества в Преисподней, – ответил я и пристально всмотрелся Брауну в лицо.

– Общество. – Уголки его губ чуть дрогнули, пока он всё это записывал. – Да, полагаю, я знаю, где это находится. – И без всякой паузы Браун продолжил: – Итак, на вас уже заведено дело?

– Да.

– Тогда взглянем, хорошо? – Он поднялся и подошёл к шкафам. Я смотрел, как он медленно миновал первые два, а затем снял с полки одну из толстых чёрных папок. – Под фамилией Сайкс?

– Да. – И даже несмотря на то, что я прекрасно видел, как Браун сделал это, я не мог до конца поверить своим глазам. Я снова покосился в сторону шкафов, которыми было заставлено всё помещение.

– Вот и она. – Браун вернулся к столу и положил на него раскрытую книгу. – Хм-м, полёты и отказ сотрудничать. – Он с любопытством оглядел страницу и продолжил читать. – И все эти неприятности для того, чтобы ваш друг не получил штраф. – Он поднял на меня глаза. – Им пришлось повозиться, чтобы добиться от вас его имени, верно?

– У вас есть копия моего досье?

– Да. Альберт и аббат Брайтонский – старые школьные друзья, так что аббат позволил нам получить копии записей, касающихся заблудших. – Браун перевернул страницу, но сразу же вернулся на предыдущую. – Не особенно толстое досье. Такое чувство, что вам чаще всего удавалось уходить от закона.

– Чаще всего – да, – ответил я.

Какой-то частью рассудка я понимал, что у них должны быть записи о моём рождении и образовании, даже об арестах и о том времени, что я провёл под молельными орудиями. Я всегда успокаивал себя, представляя, что всё это надёжно зарыто в какой-нибудь тёмной яме. Сама мысль о том, что какой-нибудь незнакомец мог развлечения ради рыться в моём грязном белье, вызвала у меня оторопь.

– А вы довольно-таки интересное создание, не так ли, мистер Сайкс? – Браун развернул ко мне досье и указал толстым пальцем на маленький рисунок, снятый с фотографии. Мне потребовалось время, чтобы узнать своё собственное тело, распростёртое на столе. Без всякого интереса я взглянул в свои наполненные злобой глаза.

Мои воспоминания о том времени были куда чётче, чем какая-то жалкая срисовка.

Я быстро прочёл дюжину комментариев и заметок о своём поведении за всё время ареста: мне хотелось знать, что ещё Браун и прочие могли узнать обо мне. Страница была испещрена всякой незначительной информацией: размер обуви, длина когтей, записи о моей визитке, а ещё длинный список инициалов офицеров, которые подписывали досье. У.И.Х. появился больше дюжины раз.

Спустя мгновение я понял, откуда Харпер взял ту визитку. Он знал всё это ещё до того, как переступил порог моей квартиры. Интересно, почему этот факт вызвал у меня такое удивление?