Текст книги "Точка разрыва"

Автор книги: Джим Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

глава 30

От муниципалитета до «Приюта лесопильщиков» на машине можно было добраться за двадцать минут. Тяжелые широкие шины джипа «Чероки» глубоко увязали в устланной снегом дороге. Ресторан находился на севере, дорога шла в гору. Джон понимал, что должен попасть туда через десять минут. Даже в сносных условиях такие трюки опасны, а с учетом льда и снега просто смертельны.

Но Джона беспокоило не это. Он видел, как его друзья погибают, как его департамент разваливается на части, видел собственную отрезанную голову. Но больше всего его беспокоил этот тусклый, равнодушный взгляд Дина Трумэна. Он был подавлен. А без Дина у них не оставалось надежды.

Джон нажал на акселератор. Снег брызнул во все стороны, кувыркаясь при свете фар, переливаясь голубым и белым. Джерри сидел рядом, с такой силой вцепившись в приборный щиток, что чуть не выдернул консоль, а кончики его пальцев побелели. Но он не произнес ни слова.

Машина рванулась – Джон управлял ею, как наездник колесницей. Он не замедлил хода.

Практический ум Джона взялся за выполнение очень непрактичного задания. Могла ли быть какая-нибудь связь между обедом Мейсона с дочерью и сообщением о дневной встрече того человека, которого Дин считал Уайти Доббсом? Джон совершенно искренне не знал. Но, несмотря на весь абсурд ситуации, все его инстинкты, весь опыт полицейской службы в один голос кричали, что да, была.

– Ну как вам наше обслуживание сегодня?

Мейсон Эванс посмотрел на изящно одетого молодого человека с густыми темными волосами и тоненькими усиками.

– Я Клаус, метрдотель, – пояснил он. – Принести вам чего-нибудь?

«Голос как только что отполированный пол – такой же скользкий», – подумал Мейсон.

Он ворчал себе под нос, но, видимо, достаточно громко, чтобы великолепный Дэвид услышал и улыбнулся. «Он тоже думает, что это фальшивый метрдотель, – понял Мейсон. – Может, мальчик и впрямь не так уж плох».

– Господи, какое красивое колечко, – извивался Клаус. – Можно? Тина хихикнула, напомнив Мейсону его пятилетнюю дочурку, когда он плясал перед ней, изображая ужасного, но доброго монстра.

Она протянула свою руку. Клаус взял ее аккуратно за кончики пальцев, внимательно рассматривая маленький жемчужный перстень. Потом, как актер из плохой французской комедии, наклонился и поцеловал руку девушки.

Мейсон опять заворчал, на сей раз уже не пытаясь скрыть неприязнь.

Тина смеялась, пребывая в упоении от таких знаков внимания.

Клик.

Флип.

Опять этот звук? Он его уже слышал. Неожиданно по телу прошла дрожь.

Какой-то блик, что-то блестящее в руке официанта.

Блестящее?

Клаус плотнее прижал губы к руке Тины.

Блестящее, как металл.

В голове у Мейсона все бешено закрутилось, он старался припомнить другой звук… Звук из его кошмаров.

Губы этого Клауса все еще не отрывались от руки Тины, но краем глаза он покосился на Мейсона, а уголок рта пополз вверх в ухмылке.

Блестящее… клик… кошмары…

– Тина-а-а-а, – завопил Мейсон, увидев вишневую рукоятку. Далее все происходило, как в замедленном кино.

Мейсон чрезвычайно отчетливо видел, как дочь повернула в его сторону ошарашенное лицо, как тот подонок, не отрывая губ от ее кожи, а глаз от Мейсона, затрясся в смехе, как лезвие мелькнуло на его левой ладони, мягко играя светом, и как одним движением…

Кровь…

Глаза Тины полыхнули, но в них еще не было осознания. Кровь фонтаном била из ее руки. Палец – отрезан.

Тина закричала.

Ублюдок выпрямился, как будто ничего не случилось… ухмыляясь… смеясь… Он зажал окровавленный палец Тины между собственными указательным и большим, а потом отсалютовал им Мейсону.

Дэвид Левин не сразу сообразил, но тут же вскочил на ноги. Он оказался позади Клауса.

Выбросив вперед руку, Дэвид схватил его за волосы. Вульгарный черный парик соскользнул с головы, обнажая волосы цвета отбеленных костей.

– Доббс! – Мейсон вскочил, отшвырнув стул в сторону.

– Папочка!.. – кричала Тина, с ужасом глядя на фонтан крови, бьющей с неослабевающей силой.

Дэвид рывком развернул Клауса за плечо, затем нанес прямой удар в подбородок.

Беловолосый отшатнулся назад. Дэвид снова атаковал его.

– Нет! – закричал Мейсон.

Предупреждение опоздало, нож оказался быстрее. Доббс сделал только один молниеносный выпад. Кровь хлынула из перерезанной шеи юноши. Руками он инстинктивно пытался зажать рану, но не в состоянии был остановить кровавый поток.

Мейсон услышал хлюпанье воздуха в открытой трахее. Голова Дэвида беспомощно болталась.

Боже всемогущий, нож достал прямо до позвоночника!..

Голова Дэвида Левина запрокинулась на спину, открывая зияющую рану. Юноша рухнул на пол, прощаясь с жизнью, вытекающей с теплым алым ручьем.

Он почти отрезал ему голову…

Уайти Доббс рассмеялся, как будто тысячи ворон закаркали и с шумом поднялись в воздух.

Официант глубоко затянулся сигаретой, выдув дым прямо на табличку «Не курить». Черт с ними, в ресторане и так несладко подобной ночкой, не хватало еще, чтобы он вышел покурить в такую погоду на улицу.

– Курение в мужском туалете, – поморщился он своему отражению в зеркале.

Парень подрабатывал здесь только для того, чтобы накопить деньги на колледж, а после колледжа он надеялся найти настоящую работу. А хорошая работа нужна была только для того, чтобы платить за хорошие сигареты.

– Так все и движется, – он щелкнул пальцами, обращаясь к фигуре в зеркале, – по кругу.

Дверь в туалетную комнату распахнулась со стуком.

Босс. Официант тут же сунул сигарету под раковину. Но вошедший не был его боссом. Мужчина с совершенно белыми волосами улыбнулся, подошел к зеркалу и принялся писать.

– Эй… эй, какого черта? – сказал официант. – Вам нельзя это делать.

Незнакомец только улыбнулся, продолжая размазывать красную надпись на стекле.

– Не беспокойся, – сказал он, показав официанту свою «ручку» – отрезанный палец. – Это всего лишь кровь.

Джон, ворвавшись в «Приют лесопильщиков», застал там полный хаос. Клиенты носились по залу, размахивали руками, кричали. Царила настоящая паника. И в ее центре был Мейсон.

Он стоял на коленях возле дочери, лежавшей без сознания, оборачивая ее руку салфеткой. Неподалеку лежал юноша, неестественно запрокинув голову.

Повсюду виднелась кровь.

Мейсон, увидев Джона через зал, бросил на него умоляющий взгляд.

– Вызовите «скорую», – бросил Джон Джерри, потом подбежал к брату. – Как она?

– Жива, – прорыдал Мейсон. – Пока жива. Джон, он отрезал у нее палец – начисто отрезал у меня на глазах.

– А у Левина? Голову? Какой дьявол мог это сделать? Мейсон Эванс беспомощно потряс головой. Нож-молния с вишневой рукояткой.

Где-то в глубине души у шерифа зажегся огонь, жаркое, пылающее пламя. Оно не поддавалось логике, дисциплине, даже закону. Джон Эванс почувствовал приступ ярости, страстной и горячей, никогда до этого не испытанной.

– Уайти Доббс, – выругался он.

– Он пошел в мужской туалет.

Джон кивнул, выхватывая на ходу пистолет.

– Он отрезал ее палец, Джон, ее средний палец. Ублюдок унес его с собой.

***

Ослепительное пламя ярости ревело с силой рождающейся звезды.

«Преступника застрелили во время задержания» – так будут выглядеть полицейские отчеты. Но это неважно, кто-то сегодня ночью должен умереть.

Джон с такой силой толкнул дверь туалета, что чуть не снес ее с петель. Он вошел, держа перед собой пистолет профессиональной хваткой – двумя руками. Шериф проследовал дальше, а кафельные стены все еще дрожали от удара двери.

Никого. Только скрючившийся человечек в углу.

– Где парень, который сюда входил?

Тот трясся как осиновый лист, протянув длинный палец в направлении зеркала.

Там было послание, написанное кровью – кровью Тины. Ее маленький пальчик лежал на краю раковины.

На стекле подтекали кровавые буквы.

«Джимми Дин, сегодня в полночь на холме Хокинса! Или все умрут. Уайти ХХХХ».

глава 31

Пайпер наблюдала за Дином, сидевшим на скамейке у пианино. Он слегка раскачивался, мурлыча песенку, которая была ей знакома, но Пайпер точно не могла уловить мелодию. Она опустилась рядом на скамью и коснулась пальцами клавиш. Пять лет музыкальной школы и хороший музыкальный слух сделали свое дело.

– Я хотела сыграть песенку, которую ты мурлычешь.

Он взглянул на нее, как бы не узнавая. Глаза были пусты, как у мертвой собаки. Надежды нет, надежды нет.

– Я мурлыкал?

– Не переставая.

– Извини.

Пайпер пожала плечами.

– Не о чем беспокоиться. Я только не могла вспомнить как она называется.

– Гм. Раз уж ты заговорила, так и я не мог. Это ее удивило.

– Но ведь она очень знакомая, не правда ли?

– Да мелодия вертится у меня на языке целый день.

– Подожди. Может быть, поможет, – Пайпер одним пальцем наиграла мелодию.

Дин нахмурил брови.

– Что это?

Она повторила еще раз, немного подумала и сыграла двумя руками. Звуки музыки загромыхали в комнате, как будто в пустой бочке. Все головы повернулись в их сторону.

«Отвратительно, – должно быть, думали остальные. – Играть на пианино в такое время!»

«Пусть думают, что хотят», – решила Пайпер.

– Сыграй еще раз, – сказал Дин, вставая и заглядывая ей через плечо.

Она выполнила его просьбу, потом замерла, прокручивая мелодию в голове. Что же это была за песня? Как и Дин, Пайпер чувствовала, что она звучит где-то в уголке ее сознания.

Дин вдруг отступил назад, как пораженный ударом молнии. На минуту ей даже показалось, что так и было. А потом Пайпер увидела его глаза. Они снова ожили. Он посмотрел на нее и увидел.

– Я понял.

Дин заговорил с воодушевлением:

– Это из шоу «Роки Хоррор Пикчер». Пустяшная песенка, но Джуди и я любили ее напевать. Как же она называлась?

Дин в задумчивости прикусил нижнюю губу, потом с удовлетворением выпалил:

– «Искривленное время».

Пайпер облегченно пробежала пальцами по клавишам, наигрывая песню по памяти. Дин, всегда поражавший ее знанием стихов, запел, кое-где вставляя «да, да, да» вместо слов, а в припеве их голоса слились: «Давай потеряемся во времени…».

Они закончили, смеясь.

– Как давно я не слышала этой песни, – сказала Пайпер, покраснев и немного смутившись.

– А она вертится у меня в голове с тех пор… – он мысленно закончил фразу.

– Дин?

– Это не песня, а танец.

– Танец? – переспросила Пайпер.

– Танец, который исполнял Илия, – Дин внезапно выпрямился. Щеки его обрели нормальный цвет. В зрачках вспыхнул привычный огонь уверенности.

– Мегги, сколько людей вы можете дать?

Административный помощник, наблюдавшая за ними и не решавшаяся вмешаться, задумалась лишь на мгновение.

– Сколько нужно. Все на местах. А зачем?

– Они нам понадобятся.

Мегги Дейн оптимистично улыбнулась, но оставалась напряженной.

Пайпер вполне разделяла ее сомнения:

– Зачем?

– Ответ, Пайпер, ответ. А ты знаешь ответ? На сей раз уже задиристая улыбка:

– Ты же профессор!

– Точно, я. И ответ может дать наука.

– Да! – Пайпер победоносно подняла руку вверх и с восторгом кинулась в его объятия.

Никто не успел осознать, как это случилось, но Дин неожиданно наклонился к ней и поцеловал.

– Спасибо, – сказал он минуту спустя.

Пайпер готова была ответить на его поцелуй, но он уже погрузился в гущу поиска.

– Мегги, мне нужны часы. Любые из офиса, но обязательно с часовой, минутной и секундной стрелкой. Не цифровые. Цифровые не пойдут. •

– Часы. Они все остановились.

– Ясно. Поэтому пошлите людей в этот фермерский домик у моста через Вилламет, в жилище Даба Пелтса и к Натану. Я отправляюсь к себе, потом в школу. Попросите всех искать часы – любые, но с нормальными стрелками, а не электронные. Все, что принесут, переправьте в школу.

– Но шериф приказал нам оставаться на месте, – промямлил один из внештатных помощников.

– Нет, шериф хотел, чтобы мы разрешили проблему, – отрезала Мегги Дейн. – А этот человек может это сделать. Все, что вам угодно, доктор Трумэн, все, что вам угодно.

– Спасибо, Мегги. Пайпер, я хотел бы взглянуть на ваши бумаги по истории города. Не подвезете меня?

– Даже на Луну.

Он улыбнулся. Улыбка вышла жалкая, кривоватая, но очень милая.

– В этом пока нет необходимости. Пока нет.

В воздухе был разлит кислый запах горящих фосфатов, дерева и мертвых тел. Выли сирены, мигали приборные огни – голубым, красным, белым. Картина хаоса и смерти. Пострадавших извлекали из-под завалин. А здание, вернее, все, что от него осталось, горело. Крики боли и электронные вопли сирен сливались в беспорядочную симфонию.

Уайти Доббс расхохотался.

Снова здесь? Ну, не совсем точно. Ему не удалось добиться точности. Но очень близко. Он был до и после, но никогда в сам момент. Он наблюдал за происходящим и подсчитывал, сколько до его следующего передвижения. Недолго.

Доббс потер руки, потом протянул вперед, согревая огнем бедствия. Он рассмеялся, на этот раз громче. Пожарный обернулся, защитный экран был весь в саже. Доббс уловил выражение отвращения и смятения на лице. Но только громче рассмеялся.

Здесь, всегда здесь – нет, нет, не всегда, но часто.

А значит, почти всегда. Если бы он не исчезал, то увидел бы и себя. Но так никогда не происходило. Он изучал толпу. Лица. Где-то там среди них был и Дин Трумэн.

Мысль о докторе согрела его больше, чем пламя костра.

Уайти Доббс издал каркающий звук, как будто ворона села на оголенные электрические провода, который растворился в какофонии криков и падений. А потом он исчез.

глава 32

В классе царила оживленная суета: многочисленные компьютеры жужжали, производя подсчеты, идеи конфликтовали с теоретическими исследованиями, тайны всплывали на поверхность, а загадки разгадывались. Они работали весь вечер. Пайпер выбирала, сортировала и откладывала информацию, а люди все шли и шли – с часами различной формы и размеров, но остановившимися на определенном времени. Пайпер добросовестно записывала, где и когда каждые были найдены, когда они остановились. Потом она передавала всю эту информацию Дину, молча принимавшему ее, а потом продолжавшему колдовать за клавиатурой.

Ее собственные исследования, разложенные в несколько рядов, лежали тут же, испещренные подчеркиваниями и пометками. Иногда он спрашивал о конкретном месте, и она рассказывала. За окнами все еще валил снег с небес, затянутых черно-серой пеленой.

Без десяти восемь прибыли Джон и Натан, которых направила в школу Мегги. Их лица красноречиво говорили: произошло еще что-то. Что-то еще. Но пока Джон рассказывал о событиях в «Приюте лесопильщиков», о смерти Дэвида Левина, об ампутации пальца Тины, об исчезновении беловолосого человека, Дин не отрывал рук от клавиатуры. Его ум, подобно окружавшим его машинам, справлялся сразу с несколькими задачами, производя десятки подсчетов, оценивая и делая выводы. Только когда Джон озвучивал слова послания, бросавшие вызов самому Дину и написанные кровью молоденькой девушки, он остановился. Но, глядя на шерифа, Дин впитывал информацию глазами; ум же был занят другим.

«Он все время думает», – отметила Пайпер, слегка насторожившись из-за его отчуждения, но одновременно испытывая облегчение при виде бурной деятельности доктора Трумэна.

Когда через тридцать одну минуту она вернулась с полным подносом сандвичей и безалкогольных напитков, то как раз успела к объяснению необъяснимого.

Говоря, Дин шагал по комнате, помогая себе жестами. Пайпер слушала, и холодок пробегал по ее коже.

– Реально? – спросил Джон. – Ты утверждаешь, что все реально?

– Да.

Их осталось четверо – Дин, Джон, Пайпер и Натан. Всех остальных разослали либо с поручениями, либо по домам. Натан поднял глаза на Пайпер:

– Он…

– …сошел с ума? – закончила Пайпер.

– Я хотел сказать «не в себе«. Но так вернее.

Пайпер внимательно вглядывалась в Дина, в этого человека средних лет, бывшего учителем и другом, в этого изумительного скромного гения, который в порыве совсем недавно прижал свои губы к ее губам, потом она улыбнулась. Он ответил ей слегка виноватой улыбкой.

– Да, он сумасшедший.

Дин поблагодарил ее кивком головы, потом продолжал:

– Я утверждаю не только то, что все реально, но и то, что я был полным дураком, не догадавшись раньше.

– Так на нас охотится привидение Уайти Доббса? – спросил Джон.

– Нет. Никаких привидений нет. По крайней мере не в обычном смысле. Уайти Доббс – живое существо, такое же осязаемое, как мы с вами.

– Но он по-прежнему подросток.

– А он и есть подросток. По моим подсчетам, он повзрослел всего на год с небольшим с тех пор, как мы его последний раз видели.

В компьютерах гудели крошечные вентиляторы, гудели и фыркали, как экзотические птицы. Мэр и шериф обменялись взглядами. Натан нервно откусил свой сандвич с ветчиной и сыром.

Дин продолжал:

– Я полагаю, Доббс возник в результате волновых искажений.

– Повторное появление? – заметил Джон.

Он сидел на краю лабораторной стойки, даже не притронувшись к еде.

– Он выпал из реальной фазы, спокойно передвигаясь между секундами, днями, неделями, месяцами, годами. Он вне времени.

– Путешествия во времени? – пробормотал Натан. – Я думаю, лучше было бы считать его привидением.

Пайпер машинально откусила свой сандвич, не ощущая ни вкуса, ни запаха.

– Так существует не только Доббс, – продолжал Дин. – Я думаю, то же самое применимо и к Илии.

– Который теперь исчез из камеры, – закончил Джон.

– Ты сказал, что Илии это тоже касается. Значит, это непроизвольно происходит?

– По большей части. Их переносит не машина времени, а радиация.

– Радиация? Ты имеешь в виду плутоний или что-то в этом роде? – спросил Натан.

Дин покачал головой:

– Нет, не радиация в привычном смысле этого слова. Нечто другое. Полагаю, это неорадиация. По-моему, она неопасна. Она действует наподобие электричества, ведь электропровод насыщен электричеством – неплохой пример. Он тоже воздействует на электромагнитные поля. При действии в небольших количествах неорадиация не оказывает заметного эффекта. Но если вы получаете большую дозу, то выходите за фазу нормального временного пространства. Другие, такие, как Пайпер, – он сандвичем указал на нее, – получили дозу, позволяющую им обостренно чувствовать.

– Радиация? Я облучена? Дин улыбнулся ей:

– Конечно, ты радиант, но это уже другая история. Пайпер поняла, что краснеет.

Дин продолжал:

– Твоя доза облучения недостаточна, чтобы повредить тебе, но такова, что ты ощущаешь искажения в ходе временного процесса. Думаю, то же самое происходило с твоей матерью.

– Как? Почему именно со мной? Дин указал в окно:

– Холм Хокинса. И ты, и твоя мать родились в фермерском домике у подножия этого холма.

Мама на полу, окруженная расширяющейся красной лужей. Молния, длившаяся вечность. Незнакомец в дверном проеме.

– Так неорадиация исходит от холма?

– Да, оттуда, – подтвердил Дин.

– А этот Илия облучен, как и Доббс? – спросил Джон. – И поэтому он одет таким образом, как будто пришел из прошлого?

Дин кивнул.

– Очень возможно.

– Путешествия во времени, – Джон покачал головой и взмахнул нетронутым сандвичем. – Такое разве возможно?

Дин подошел к новой доске, сменившей испорченную.

– Взглянем на это с другой стороны, – он нарисовал вектор с указателем. – Мы перемещаемся во времени так же, как и мир вокруг нас. Но только движемся в одном направлении – вперед. Поэтому для нас время – это нарастающий прогресс. Но это не так.

Джон нахмурился.

– Я могу помочь вам заглянуть в прошлое прямо сейчас, и не на минуты, но на сотни, тысячи, миллионы лет назад.

– Хотелось бы посмотреть, – пробормотал Натан.

– Посмотришь.

– Звезды, – неожиданно поняла Пайпер.

– Верно. Даже глядя на Солнце, вы смотрите назад. Для того чтобы солнечные лучи дошли до наших глаз на Земле, требуется восемь минут. А свет от ближайшей звезды приходит лишь через три с половиной года. А от других – через биллионы лет. Звезда, может быть, умерла уже сотни тысяч лет назад, но из-за расстояния мы все еще видим ее свет. Хотя мы остаемся в настоящем, но видим то, что было, – прошлое.

– Все это прекрасно, но, как ты уже сказал, время движется только в одном направлении, – отпарировал Натан.

Дин ткнул мелом в воздух:

– Или мы так думали! Но полученные исследования недавно опубликованной теории о взаимоотношениях несвязанных предметов доказывают обратное.

– Твоя теория квантовой физики и высокотехнологичной механики, – вставила Пайпер.

– Верно. На первый взгляд она сама по себе не имеет отношения к временным перемещениям, но если взглянуть с другой точки зрения, то не только указывает на них, но и объясняет их. Видите ли, моя теория основывается на натяжении предсуществующих гидрокарбонатных.. .

– Ну-ну-ну, – воскликнул Джон. – Прибереги все эти разговоры для журналов. Он наконец-то уделил внимание сандвичу, откусив за один раз добрую половину. – Предоставь мне упрощенный вариант.

Дин начал снова:

– Ладно, суть в том, что я случайно изобрел путешествия во времени. Я еще не обмозговал все подробности, но понимаю, как все происходит, а последние события подтвердили, что это работает. Весь смысл в этом.

– Но путешествий во времени не существует, – заметил Натан. – И любой ученый это подтвердит.

– Все ученые привыкли так считать. Но с приходом квантовой физики все меняется. Теперь нам известно, что на субатомном уровне правила теряют смысл. Любой эксперимент дает другие результаты. А в некоторых случаях вы получаете следствие раньше причины.

– Но это же нелепо, – давил Натан.

– Это наука. Это факты. Я знаю, что кажусь сумасшедшим. Вы можете сказать, что объяснять квантовую физику все равно что описывать радугу слепому.

– А что с радиацией? – спросил Натан. – Где Илия и Доббс подхватили такое воздействие этой неорадиации и как это объясняет горящие грузовики, силосорезки, стекло и отрезанные руки?

– Ты забыл еще о кирпиче, – напомнил Дин. Он помолчал. На мгновение его разум сосредоточился на чем-то другом.

– Великолепная пятерка, – пробормотал он потом. – О Боже, вот что нужно.

– Наша бывшая компания? – спросил Натан. Дин рассеянно взглянул на него:

– Нет. Эксперимент. Я разработал план моей собственной линейной теории, чтобы вывести новый источник энергии. Я назову эксперимент «Великолепная пятерка».

Он помолчал с минуту, прищурив глаза, словно от мигрени.

– В любом случае в последующие несколько лет я попытаюсь. Но вместо источника энергии разработаю перемещения во времени. И сделаю ошибку.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Пайпер.

– Потому что творение взорвется.

Мысли Джона неслись быстрее вихря. Все реально. Если это правда?.. Он глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться, по крайней мере для вида.

Если Дин не ошибался, все было реальностью, значит, это касалось и той отрезанной головы в холодильнике морга меньше чем в двух милях отсюда. А это говорило о том, что шерифа обезглавят, а голову подбросят в департамент как окровавленный шар для боулинга.

Мысль о собственной смерти была не нова, но все же беспокоила его. За время работы копом он привык смотреть смерти в лицо. И все же… Джон коснулся лица, нащупав пальцами след от тонкого пореза. Он брился меньше восьми часов назад. На отрезанной голове Джон видел точно такой же, свежий. Незаживший. Значит, он должен умереть уже сегодня.

Джон откусил сандвич, думая о том, что, возможно, последней его пищей на земле станут ветчина и сыр.

– Взорвется? – повторил Натан.

– Так точно, – сказала Пайпер. – Вот это точно. Экспериментируя с теорией времени, нельзя допускать неточностей, иначе все вокруг взрывается. Но это необычный взрыв.

Дин вздохнул:

– Нет, необычный.

– Прошу прощения, – Натан поднял руку, как школьник-второклассник. – Эксперты, объясните простому человеку основную идею.

Дин улыбнулся.

– Здание взорвется не только в физическом пространстве, но и во времени. Что-то в этом роде, – он нарисовал на доске круг. – Эпицентр взрыва здесь, ударные волны и обломки распространяются по нарастающей. Но по своей природе этот взрыв радирует не только в пространство, но и сквозь время.

– Грузовик, – осенило Пайпер.

– Был или будет припаркован около завода во время взрыва. Грузовик пролетел через время. Таким образом, Чиверс видел его за несколько дней до того, как мы с Пайпер стали свидетелями его взрыва на мосту через Вилламет. Я думаю, силосорезка прибыла из 1974 года. Ее подбросило не ураганом, а ударной волной. А осколки стекла, скорее всего, появились в результате пожара в начальной школе в 1948-м. Стекло разнесло взрывом, и Мередит Гэмбел погибла. Ударные волны и обломки носятся туда и сюда, проникая сквозь века, обычно в небольшом радиусе, но иногда случаются и казусы с внушительными последствиями. Используя исследования Пайпер, я сумел выделить около пятидесяти трех случаев, подтверждающих эту теорию.

– Огонь и камни, – прошептал Натан. – В докладе Пайпер говорится, что первое поселение было уничтожено огнем, а второе – камнями.

Дин кивнул:

– Одно из доказательств моей теории.

– Ты говоришь об ударной волне, – сказал Джон, – так это она ударила в здание? Сбила вертолет?

– Конечно.

– Тогда можно объяснить горячий ветер, – сказала Пайпер. – И погоду.

– Думаю, да. Я считаю, что десятки брешей, бог весть когда, открываются во временном пространстве, усиливая дуновения холодного и горячего ветра, мешая его потоки с обычным воздухом, создавая причудливые метеорологические явления.

Джон покачал головой:

– Итак, взрыв в будущем посылает обломки в прошлое. Но теперь, когда мы знаем об этом, проще не строить этот завод. Нет завода – нет взрыва; нет взрыва – нет и обломков.

– Не сработает. Это типичное заблуждение о перемещениях во времени. Называется теорией защищенного поля, – Дин подбросил мелок на ладони. – Эйнштейн первым предположил, что пространство и время – две стороны одной медали, как орел и решка. Противоположные, но связанные пространственно-временные отношения. Я уверен, что вы об этом уже слышали. Время идет медленнее для того, кто перемещается со скоростью света, чем для того, кто остается в состоянии покоя. Поэтому, если ваше перемещение происходит со скоростью света в десятилетнем отрезке – пять лет вперед, пять лет назад, – то при возвращении на землю вы обнаруживаете, что прошло сто лет.

– Продолжай, – подбодрил Джон.

– Но эти сотни лет, прошедшие на земле, не означают, что путешественник во времени состарился на столько же. Именно благодаря теории защищенного поля. При перемещении с предельной скоростью ты подвластен своим собственным законам физики.

Вот что и происходит в данном случае. Даже если завод никогда не будет построен, все эти обломки, уже находящиеся в дисперсионном поле, так там и останутся. Поэтому старинная выдумка о том, чтобы вернуться назад во времени и убить своего дедушку, бессмысленна: убив его, ты прекратишь свое существование. Так как же ты можешь вернуться назад и убить дедушку? Ведь для того, чтобы ты живым вернулся обратно, и он должен быть живым…

– Ладно, ладно, понятно, – сказал Натан. – Парадокс. Но ты говоришь, что это таким образом не сработает.

– Да, да. Как только ты выпадаешь из привычной пространственно-временной фазы, ты подчиняешься другим, хотя и не менее жестким законам физики. Как будто попадаешь в стеклянный шар, а потом прыгаешь в плавательный бассейн. Ты окружен водой. Твои друзья, прыгнувшие в этот же бассейн, намокнут, но ты останешься сухим.

– Из-за шара, – сказала Пайпер. – Пузырь и есть защитное поле.

– Так как же оно действует на Уайти Доббса? Как он в него попал?

– «Девяносто девять Эйнштейн». Доббс сам дал мне ответ. Вы знаете, что «Энекстех» проводит разработки в различных областях науки, строя заводы и фабрики по всему миру. Но вот что вам неизвестно, так это то, что каждая лаборатория, каждый исследовательский кабинет имеет определенное название и номер. Имена соотносятся с полем. Научная компьютерная лаборатория в Колорадо может носить название «Тридцать семь Гейтс».

– Названа в честь Билла Гейтса, – заметил Натан.

– Верно. Название указывает на научную дисциплину, номер означает, что это тридцать седьмая по порядку лаборатория в сети «Энекстех».

Дин достал из ящика стола тубус с чертежами и развернул их. С одного края прижал чертежи консервной банкой, а на другом положил рулетку. Все встали и приблизились к чертежам, чтобы получше рассмотреть.

– Вот планы, разработанные для будущего исследовательского центра «Энекстех». Как видите, он будет построен на вершине холма Хокинса.

На плане были представлены многоэтажные сооружения – каждая комната помечена номером, а в правом нижнем углу проставлена соответствующая надпись.

– Какая твоя лаборатория? – спросила Пайпер.

– Мне отведена девяносто девятая лаборатория по физике в системе «Энекстех»: девяносто девять Эйнштейн.

Он указал на большое помещение в центре завода.

– Вот здесь будет моя лаборатория.

Натан пожал плечами:

– И что?

Дин вдохнул полной грудью. Он свернул бумаги.

– Это как раз в пятнадцати шагах от того места, где двадцать два года назад был похоронен Уайти Доббс.

Когда до них дошел смысл слов Дина, все надолго притихли. Пайпер почувствовала, как у нее опять встали дыбом волоски на затылке. Дин перехватил ее взгляд. Пайпер передернуло.

– Что-то приближается.