Текст книги "История Призрака"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– А это плохо? – спросил Баттерс.

– Некоторое время черепом владел один нехороший тип, – ответил я. – Чернокнижник большого калибра. Значит, воспоминания, утраченные Бобом, возможно, содержат в себе все, чего он набрался за то время, что служил ассистентом у парня, который считается сильнейшим чародеем планеты – настолько сильным, что открыто противостоял Белому Совету на протяжении нескольких десятилетий.

– То есть вы хотите сказать... он много чему там научился?

– Возможно, – жизнерадостно подтвердил Боб. – Но все это скорее всего ограничено всякими там разрушительными, отравляющими и прочими опасными штуками. Ничего важного.

– И это «ничего важного»? – пискнул Баттерс.

– Разрушать просто, – наставительно произнес Боб. – Черт, да все, что нужно, чтобы уничтожить что-либо, – это подождать. Вот созидание – это да. Это сложно.

– Скажи, Боб, ты бы хотел вернуть Плохого Боба обратно?

Взгляд Боба беспокойно метнулся из стороны в сторону.

– Я... Я бы предпочитал этого не делать. Нет, правда, не надо. Ты не представляешь. Тот я совсем псих. И – тьфу, весь выдохся.

Я вздохнул:

– Что ж, еще один повод для беспокойства. И потом, я так ничегошеньки и не знаю про мое убийство.

Баттерс остановил «Роудраннер» и вытянул ручной тормоз.

– Вы не знаете, – сказал он. – Зато мы знаем. Все, приехали. Вылезаем.

Глава восемнадцатая

Стиснув зубы, я выбрался из машины Баттерса и остановился оглядеться по сторонам. Снега за день нападало много, и сугробы по сторонам улицы казались увеличенным подобием снежных крепостей, которые каждый год вырастают на заднем дворе у Карпентеров. Они искажали очертания всего, что только можно, – и все же что-то казалось знакомым.

Я остановился и целых полминуты медленно поворачивался вокруг своей оси. В процессе этого я заметил две тени, легко скользившие над снегом, – волков. Теперь мне стало понятно замечание Мёрфи насчет теней в подкрепление. Один из волков нырнул в темноту между двумя странно знакомыми соснами, и тут я понял, где мы находимся. Баттерс к этому времени вынул Боба из дорожного контейнера и снова нес его в старом фонаре. Он посветил им по сторонам, пока не увидел меня.

– Гарри? – спросил он.

– Это же мой дом, – пробормотал я. – То есть... место, где был мой дом.

Здесь многое изменилось.

На месте старого доходного дома – моего дома – выросло новое здание высотой в четыре этажа и странной кубической формы. Фасад выступал вперед, к улице, сильнее прежнего дома, оставив палисадник глубиной всего в один мой хороший шаг.

Я подошел ближе потрогать стену, и моя рука утонула в ней. Руку щипало, но ощущение не изменилось, когда я сунул руку еще глубже. Это оказалась не облицовка, а настоящий камень. Я не шучу. Настоящий, черт его возьми, камень. Базальт, должно быть... не знаю, я не каменщик. Темносерый, с прожилками и вкраплениями зеленого и серебряного, хотя разглядеть их я мог, только почти уткнувшись в стену носом.

Окна были узкие, дюймов девять шириной, и утопленные глубоко в стену. Снаружи они защищались стальными решетками. Такие же решетки я разглядел и с внутренней их стороны. Обрез крыши ощетинился зубцами – самыми что ни на есть настоящими машикулями. По углам и центру фасада виднелись бойницы-горгульи, начинавшиеся на уровне второго этажа и тянувшиеся уродливыми изваяниями до самой крыши.

Кто-то превратил руины моего дома в крепость, ну ничего себе!

Над тем, что служило, должно быть, главным входом, висела вывеска. Она гласила просто и безыскусно: «ОБЩЕСТВО СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО».

Баттерс проследил за моим взглядом.

– А, – сказал он. – Ну да. Мы назвали его так, потому что, не делай мы ничего, будущее у этого города окажется незавидное. Лично я предлагал «Отряд светлого будущего», но меня не поддержали.

– Блин-тарарам, – пробормотал я, делая в уме приблизительный подсчет. Чтобы построить что-то на руинах доходного дома, работы должны были начаться чуть ли не в тот же день, как меня убили. Строить из натурального камня дорого, и времени это требует больше. Дом был размером с хороший замок. На строительство такого обычно уходят многие месяцы. В этом случае строители уложились в шесть. А может, и меньше – с учетом погоды. – Да этот дом безумных бабок стоит.

– Ну! – подтвердил Баттерс, направляясь к дверям. – Ничего, пошатаетесь здесь немного – привыкнете. Как все мы. – Он набрал код на пульте у двери. Кнопки негромко щелкали под его пальцами, что напомнило мне механическую пишущую машинку. Потом он снова сунул руку в карман и принялся ждать.

Спустя секунду из потрескивающего динамика послышался сочный бас с заметным иностранным акцентом:

– Кого еще занесло?

– Баттерс, – отозвался он. – С тенью Дрездена. Привет, Свен.

В динамике послышался рокот.

– Вальдо! – Так он произнес «Уолдо». – Ночь темна. Наступишь как-нибудь на лису, а она тебя и съест.

Из динамика грянул многоголосый хохот – судя по всему, вход охраняли несколько человек.

Баттерс не засмеялся, но ухмылку сдержать не сумел.

– Что ж, тогда я застряну у нее в глотке, пока ты не оторвешь свою моржовую задницу от стула и не придешь мне на помощь, Свен.

В динамике заржали еще громче, и голос, задыхавшийся от смеха, произнес что-то на языке, которого я не знал, – судя по всему, одном из североевропейских. Замок щелкнул, и Баттерс открыл дверь. Я двинулся было за ним, но вовремя спохватился и вытянул вперед руку. Рука углубилась в проем дюймов на двенадцать, а потом наткнулась на что-то, не уступающее твердостью кирпичной кладке.

– Э... Баттерс, – пробормотал я.

Он хлопнул себя по лбу.

– Нуда, извините. Заходите, пожалуйста.

Невидимая стена исчезла, и я покачал головой:

– Надо же, порог. Здесь что, живут?

– Довольно много народа, – подтвердил Баттерс, пропуская меня в вестибюль. – Довольно много паранетчиков ночуют здесь, когда приезжают к нам в город, да и местные иногда проводят тут несколько дней, когда им некуда укрыться. Венатори, когда приезжают к нам по делам. Ну и так далее в этом роде.

Почему-то я испытал приступ злости, лишенной логики, но от этого не менее жгучей.

– Мой дом... сверхъестественная ночлежка?

– И арсенал! И тюрьма! – с энтузиазмом добавил Боб.

Оказывается, призраки могут заикаться от злости.

– Т-тюрьма?

– И детский сад! – продолжал Боб.

Я застыл как вкопанный и развел руками.

– Детский сад? Детский сад?!

– Ну, у людей есть дети, дружище, верно? А еще им надо ходить на работу, – терпеливо пояснил Баттерс. – Фоморы не гнушаются использовать детей, чтобы добиваться своего. Вот дети из группы риска и приходят сюда по рабочим дням. Аты, Боб, заткнись. И вы, Гарри, не кипятитесь. Это место приносит пользу людям.

Я повернулся к Баттерсу и внимательно на него посмотрел. Коротышка мало напоминал того застенчивого, неуверенного в себе человека, каким он был при нашем знакомстве несколько лет назад. Тот Баттерс ни за что не позволил бы себе обратиться ко мне таким тоном.

А может, он остался прежним. Баттерс и раньше держался своего до последнего, даже если это стоило ему работы и свободы – за это его еще и в дурдом упрятали. Он человек принципа.

И потом, возможно, он говорил правду. Это больше не мой дом.

Миновав негромко жужжавшую рамку металлодетектора, мы прошли мимо поста охраны. Там дежурили четверо самых здоровенных и грозных мужчин, каких мне приходилось видеть. Одеты они были в кожаные байкерские прикиды, а на поясе у каждого висел меч. Мощные мышцы рельефно очерчивались даже сквозь одежду, а одинаковые – словно форменные – светлые глаза спокойно, но пристально отсканировали нас.

– Эйнхерии, – тихо пояснил Баттерс. – Воины Валгаллы, если не врут.

– Не врут, – подтвердил я. – Где это вы их откопали?

– Марконе. Они ему дорого обходятся.

– Снова он...

Баттерс пожал плечами:

– Я тоже не люблю этого типа, Гарри. Но он достаточно умен, чтобы понимать: если фоморы установят контроль над городом, от него избавятся походя.

– Слишком просто, – буркнул я. – Слишком легко. Он ведет с вами какую-то игру.

Мы миновали еще дверь, поднялись по лестнице и оказались на втором этаже.

Почти весь этаж занимало одно большое помещение, практически лишенное перегородок, – спортзал среднего размера, к которому примыкали раздевалки и душевые. На боксерском ринге Мёрфи в уличной одежде стояла перед типом, явно унаследовавшим генетический набор носорога, причем всего несколько поколений назад. Огромным, мускулистым, с черными волосами и бородой, заплетенными в длинные косички. Всю одежду его составляли поношенные джинсы. Торс порос густой черной шерстью. (Не как у оборотня или циркового уродца, нет. На грани приличия, но не более. Ни дать ни взять шерстяной клубок.)

Баттерс застыл, наблюдая.

Несколько секунд Мёрфи немигающим взглядом смотрела на громилу в упор; поза ее оставалась спокойной, расслабленной. Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Потом оба сорвались с места.

Мне трудно сказать, кто пошевелился первым, но кулак Мёрфи устремился под дых верзиле. Он повел бедром, отражая удар, а когда восстановил равновесие, нога его, продолжив движение, описала в воздухе дугу и завершила движение промеж ключиц Мёрфи. Та полетела на пол.

Клубок не колебался ни секунды. Он шагнул к ней стремительно – с учетом его комплекции – и замахнулся ногой, целя в висок.

Мёрфи перекатилась по полу, увернувшись от удара, но противник последовал за ней, и ей пришлось катиться дальше в попытках избежать его ножищи, лупившей с силой кузнечного молота. Она докатилась до края ринга и резко сменила направление вращения, устремившись теперь ему навстречу.

Избежав очередного удара, Мёрфи захватила его колено обеими ногами и, изогнувшись всем телом, опрокинула на пол. Клубок рухнул как дерево – громко и основательно. Канаты продолжали еще некоторое время вибрировать.

Мёрфи поднялась на четвереньки, подалась чуть вбок и выбросила ногу, целясь Клубку в висок. Тот увернулся, однако она сменила направление удара, и пятка ее опустилась сверху вниз, с силой молота ударив по руке, на которую Клубок опирался всей своей тяжестью. Хрустнули кости.

Клубок взвыл, вскочил на ноги и принялся молотить ее кулачищами. Мёрфи уворачивалась и уклонялась от удара за ударом, а один раз даже сделала неожиданный пируэт и врезала пяткой Клубку в солнечное сплетение.

Удар пошатнул его и заставил отступить на шаг, но Мёрфи преследовала своего противника слишком тесно, слишком неосторожно. Клубок оправился от удара почти мгновенно, отразил еще один удар и перехватил ее руку. А потом резко повернулся и швырнул ее поверх канатов прямо в стену. Врезавшись в стенку, Мёрфи вскрикнула и мешком повалилась на пол.

– Убью! – зарычал я, стиснув кулаки, и ринулся вперед. Только сделав два и три шага, я сообразил, что не могу причинить этому типу никакого вреда. Ни ударить. Ни послать прогуляться в иную реальность. Блин, я даже не мог подкрасться к нему и крикнуть в ухо: «Буу!»

– Гарри, стойте! – шипел Баттерс. – Все в порядке.

Медленно, но уверенно Мёрфи поднялась на ноги. Великан Клубок тем временем подошел к канатам, придерживая правую руку левой. Мёрфи стряхнула пыль с одежды и повернулась к нему. Ее голубые глаза оставались спокойными, как арктический ледник, губы кривились в легкой улыбке. На нижней губе, рассеченной ударом, набухала капля свежей крови. Она смахнула кровь рукавом, не отводя взгляда от Клубка.

– Три? – спросила она.

– Все четыре, – отозвался тот, помахав правой рукой в знак подтверждения. – И чем я теперь меч держать буду? Хорошо. Когда бы ты не жаждала так крови, могла бы и выиграть поединок.

Мёрфи фыркнула.

– Ты просто перебрал хмельного меда, Скальди Скиль-дсон.

Клубок не удержался от улыбки:

– Завтра на мечах?

Мёрфи кивнула. Еще секунду-другую оба молча смотрели друг на друга, словно ожидая атаки и опасаясь повернуться спиной к противнику. Потом, без всякого предварительного знака или сигнала, одновременно кивнули друг другу и, расслабившись, повернулись в разные стороны.

– Баттерс! – пророкотал Скальди Клубок. Если пальцы его и впрямь были сломаны, видимого беспокойства это ему не причиняло. – Когда ты наконец выйдешь на ринг, чтобы пробовать силы, как подобает мужчине?

– Как только достану себе действующий световой меч, – с готовностью отозвался Баттерс.

Клубок расплылся в ухмылке. Коротышка-патологоанатом повернулся к Мёрфи и кивнул:

– Мы могли бы переговорить в комнате для совещаний?

– Угу, – кивнула она в ответ, вернулась к рингу и легонько стукнулась кулаками (левыми) со Скальди. Потом вывела нас с Баттерсом из спортзала, спустилась по другой лестнице, зашла в длинную, узкую комнату и заперла за нами дверь. Баттерс поставил фонарь с Бобом на стол. Глаза у черепа снова вспыхнули оранжевым светом, и по реакции Мёрфи я понял, что она увидела в их свете меня.

Она чуть застыла, глядя в мою сторону, и в глазах ее сразу появились усталость и боль. Она сделала глубокий вдох и на миг зажмурилась. Потом медленными, продуманными движениями сняла куртку.

– Привет, Гарри, – сказала она.

– Привет, Мёрф, – отозвался я, дождавшись, пока Баттерс поставит на стол свой транзистор.

Под курткой у нее обнаружилась другая: тонкая, легкая – я такие видел на каскадерах, когда расследовал одно из самых первых своих дел. Выходит, ее тренировка с жестким контактом была не настолько опасна, какой казалась со стороны. Ясное дело, синяков она получила достаточно, но удар о стену вряд ли сломал бы ей спину. Череп – возможно, но не спину.

– Ты в порядке?

Она повела плечом и поморщилась:

– Заживет.

– Гляди, напорешься в городе на такого верзилу, – прогудел я голосом кинозлодея. – И кто начистит ему ряшку?

Глаза ее вспыхнули, и она смерила меня хмурым взглядом.

– Скажи, Дрезден, ну скажи: я когда-нибудь дралась с кем-нибудь, равным мне по росту и силе, а?

– Гм...

– Если хочешь драться со злобными лосями...

– С лосем, – поправил ее Баттерс как бы невзначай. – С несколькими даже вам не совладать.

– Гориллы, – продолжала Мёрфи, не обращая на него внимания. – Лучший способ тренироваться для драки с лосями – это тренироваться на чуть менее злобных гориллах. Скальди на две сотни фунтов тяжелее меня, почти на два фута выше, и боевой практики у него два тысячелетия...

– Меньше, – заметил Баттерс. – Чуть больше полутора.

Мёрфи презрительно фыркнула:

– Полторы тысячи лет практики ломания спин мелким занудам-докторишкам, помешанным на точности.

Баттерс расплылся в довольной ухмылке.

– Мне его никогда не побить, Гарри. Никогда. И не в этом дело. – Она отвернулась и продолжала чуть тише: – А дело в том, что мир добрее не становится. Девушкам приходится самим о себе заботиться.

Ее лицо? Один только взгляд на него причинял боль. Да и слышать ее слова было все равно что лежать под ножом, заживо срезающим тебе кожу полоска за полоской. Я ничего не сказал. Старался не показывать вида. Скажи я, что Мёрфи не хватает моей защиты, и это ее оскорбило бы, а уж если бы ей показалось, что я терзаюсь виной за то, что не могу ее защитить, помочь ей, – она разозлилась бы не на шутку.

Поймите меня правильно. Я вовсе не считаю Мёрфи принцессой из замка. Просто вышло так, что ей одной пришлось противостоять силам, которые относятся к ней с тем же пренебрежением, как, скажем, накатывающие цунами, извержение вулкана или землетрясение. Жизнь – штука драгоценная, но хрупкая, а жизнь Мёрфи была ценнее для меня большинства других.

– Ладно, Гарри, – спохватилась Мёрфи. – С чего начнем?

Я ощущал себя неловко, стоя, в то время как они с Баттерсом сидели за столом, но подвинуть стул все равно не мог.

– Э... Может, начнем с того, что тебе известно о том, как меня... застрелили?

Она кивнула, и лицо ее сразу сделалось профессионально бесстрастным, отстраненным, как у полицейского при исполнении.

– Говоря официально, знаем мы не слишком много. Я приехала забрать тебя и обнаружила кровь и одну пулевую пробоину. Этого не хватало даже на то, чтобы заявить об убийстве. Поскольку жер... поскольку ты находился на катере, а тот не стоял неподвижно, определить точное направление, откуда был сделан выстрел, не представлялось возможным. Возможно, с крыши ближайшего к порту здания. Траектория пули отклонилась при прохождении через твое тело, и отметины, оставленные ею на стенах рубки, расположены асимметрично. Однако эксперты по баллистике считают, что это было что-то между пулей двести двадцать третьего винтовочного калибра и соответственно триста тридцать восьмого винтовочного калибра, причем второй вариант вероятнее.

– Никогда не разбирался в нарезном оружии. Что это значит?

– Это означает снайпера, вооруженного карабином, – пояснил Баттерс. – Не обязательно армейским. Продается довольно много охотничьих ружей таких калибров.

– Пули мы так и не нашли, – продолжала Мёрфи. Она сделала глубокий вдох. – Как и тела.

Я заметил, что оба – и Мёрфи, и Баттерс – смотрят на меня очень пристально.

– Ну... – произнес я. – Я... типа прошел всю эту штуку с туннелем и светом в конце – очень, кстати говоря, утомительно. – Я прикусил губу, едва не проболтавшись о ее отце. – Э... Меня послали сюда распутать убийство. Что типа подразумевает смерть. И мне сказали, что тело отсутствует, так что...

Мёрфи опустила взгляд и кивнула.

– М-да, – пробормотал Баттерс. – Зачем посылать вас обратно?

Я пожал плечами:

– Сказали, то, что будет дальше, не для нытиков и бесхребетных.

Мёрфи фыркнула:

– Сказано совершенно в духе моего отца.

– Гм... – неопределенно хмыкнул я. – Угу.

Баттерс удивленно изогнул бровь. Взгляд его темных глаз метался между мной и Мёрфи, и на лице появилось задумчивое выражение.

– Так или иначе, – поспешно продолжил я, – это все, что вам известно официально, так? А... А что еще известно?

– Я знаю, что это не Марконе, – сообщила Мёрфи. – У всех его мокрушников стопроцентное алиби, причем не липовое – мы проверили. И у него самого, и у Гард, и у Хендрикса. Я знаю здание, с которого, судя по всему, стреляли, – не самый простой выстрел.

– Четыреста пятьдесят ярдов, – добавил Баттерс. – Из чего следует, что это был, возможно, профессиональный стрелок.

– Есть любители, умеющие стрелять не хуже, – заметила Мёрфи.

– Как правило, они не стреляют с крыш по своим соотечественникам-американцам, – возразил Баттерс. – Слушайте, если мы допустим, что это любитель, мы можем подозревать почти всех и каждого. Но если мы будем исходить из того, что это профессионал – что куда более вероятно, – у нас есть возможность вычислить его, а потом и выйти на того, на кого он работал.

– Допускать мы можем что угодно, – сказала Мёрфи. – У меня больше нет прежнего доступа к информации. Нам надо бы изучить записи с камер наблюдения и все такое, а я этого получить больше не могу.

– Твой шурин может, – предложил я. – Дик может.

– Ричард, – поправила она меня. – Он терпеть не может этого сокращения.

– Что еще за Дик? – поинтересовался Баттерс, глядя то на нее, то на меня.

– Ее шурин, – ответил я.

– Мой бывший муж, – произнесла она одновременно со мной.

Брови Баттерса поползли еще выше на лоб, и он покачал головой:

– Ох уж эти католики.

Мёрфи смерила его убийственным взглядом.

– Ричард живет по инструкции. Гражданским он не поможет.

– Ну же, Мёрф, – не сдавался я. – Ты же была за ним замужем. Наверняка у тебя на него есть какой-нибудь компромат.

Она покачала головой:

– Быть задницей не преступление, Гарри. Иначе я бы его на всю жизнь за решетку закатала.

Баттерс осторожно кашлянул:

– Мы могли бы попросить...

– Нет, – произнесли мы с Мёрфи в унисон и продолжали, перекрикивая друг друга:

– День, когда я обращусь к этому ублюдку за помощью, станет днем, когда я...

– ...говорила вам уже и еще скажу: только того, что он рассудителен, еще недостаточно, чтобы...

– ...убийца, наркоторговец и сводник, и то, что коррумпированные чикагские власти не могут его убрать, еще не значит...

– ...могли бы лучше подумать, прежде чем предлагать, – договорила Мёрфи.

Баттерс поднял руки, сдаваясь.

– Ладно, ладно. Я тоже против. Никакой помощи от Марконе. – Он помолчал и обвел комнату взглядом, словно видел ее впервые. – Потому что это стало бы... беспрецедентным.

– Уолли, – произнесла Мёрфи, угрожающе вскинув брови.

Он снова поднял руки:

– Дядя. Не до конца понимаю вашу логику, но ладно.

– Думаешь, за этим стоял Марконе, Гарри? – спросила Мёрфи.

Я пожал плечами:

– В нашу последнюю встречу он сказал, что ему нет нужды меня убивать. Что я убью себя без всякой помощи с его стороны.

Мёрфи нахмурилась. При этом она потревожила разбитую губу и поморщилась, от чего та заболела еще сильнее, судя по тому, что снова начала кровоточить.

– Черт. Ну... Это же можно понимать по-разному, ты не считаешь?

– Как, например?

Мёрфи посмотрела на меня:

– Ну, например, Марконе знал о том, что должно произойти, потому и сказал, что ему не нужно тебя убивать. В смысле сам он этого не делал, но был в курсе.

Я хмыкнул. Марконе заправлял Чикаго как собственным клубом. Ему подчинялись легионы служащих, союзников и просто шестерок. Его информированность о происходящем в городе не была сверхъестественной – нет, она была еще круче. Его отличали логика поступков, острый ум и готовность к кризису, равной которой я не встречал больше ни у кого. Если у бойскаутов имелся какой-то эквивалент ситхов, Марконе наверняка стал бы одним из них.

И если в городе появился какой-нибудь специалист по мокрым делам, Марконе с высокой степенью вероятности узнал бы об этом. От него и от его подпольной сети информаторов ускользало немногое.

– Черт, – повторила Мёрфи, явно пришедшая к тем же выводам, что и я. – Теперь точно придется поговорить с этим говнюком. – Она достала маленький блокнот и черкнула в нем несколько строк. – Баттерс, вы говорили, дом Линдквиста горел?

– Сгорел до основания, – подтвердил Баттерс.

Я кивнул:

– Если верить шатавшимся вокруг призракам, там показывалось само Серое Привидение... Я что, вам про Серое Привидение не рассказывал?

– Мистер Линдквист просветил нас после того, как обстрел закончился, – сказал Баттерс.

Губы Мёрфи сжались в жесткую линию. Она записала еще что-то в блокнот.

– Сейчас рассортируем все по порядку. Что-нибудь еще?

– Я нашел шайку, обстрелявшую твой дом вчера вечером, – сообщил я.

Кончик ее карандаша сломался о блокнот. Мёрфи посмотрела на меня, и глаза ее сделались совсем ледяными, бешеными.

– Да? – произнесла она очень тихим голосом.

– Угу, – кивнул я и помолчал немного, обдумывая, как много я могу сказать: разбудить гнев Мёрфи не так-то просто. – Не думаю, что они вас больше побеспокоят.

– Почему? – спросила она своим профессиональным тоном. – Ты их убил?

Как-то слишком настойчиво произнесла она этот вопрос. Черт. Мёрфи явно готова отправиться за этими парнями, стоит ей только узнать, где они находятся.

Я покосился на Баттерса, имевшего вид человека, который сидит рядом со снаряженной взрывчаткой.

– Нет, – произнес я, осторожно выбирая слова. Если Мёрфи и впрямь готова была взорваться, мне не хотелось бы, чтобы она расправилась с Фицем и его незадачливой командой в лучших традициях викингов. – Но у них нет тех ресурсов, что имелись вчера. Не думаю, чтобы они кому-нибудь угрожали в ближайшем будущем.

– Это твое профессиональное мнение, да?

–Да.

С минуту она молча смотрела на меня.

– Эбби стояла на заднем дворе, когда началась атака. Она получила пулю в живот. Недостаточно быстро упала. До сих пор неизвестно, выживет она или нет.

Я вспомнил пухлую, жизнерадостную женщину и поперхнулся.

– Я... Я не знал, Мёрф. Мне очень жаль.

Она продолжала говорить, словно я не произнес ничего:

– В соседнем доме жил пенсионер. Каждое лето дарил мне помидоры со своего огорода. Ему повезло меньше, чем Эбби. Пуля попала ему в шею, когда он спал. Он успел еще проснуться и свалить трубку телефона, прежде чем истек кровью.

Блин-тарарам! Это окрашивало все совсем в другой цвет. То есть я надеялся на спокойную, вразумительную беседу с Мёрфи. Но если пролилась кровь, если погибли люди... Я хорошо знал Мёрфи. Вне зависимости от того, работала она в полиции или нет, она не пойдет на попятный.

– Где они? – спросила она.

– Сейчас не время вышибать двери, – сказал я. – Пожалуйста, выслушай меня.

Рука ее сжалась в кулак, но она совладала с гневом, сделала глубокий вдох и кивнула:

– Рассказывай.

Я рассказал ей про Фица и его команду. Я рассказал ей про Аристида.

– Я заметила, Гарри, – произнесла она, – что ты не сказал мне, где они находятся.

– Угу, – согласился я. – Я, гм... Я типа сказал парню, что помогу ему. Что ты ему поможешь.

Мёрфи сощурилась.

– Что ты сделал?

– Они совсем дети, Мёрф. И по уши вляпались. Им нужна помощь.

– Они убили как минимум одного человека, а может, и двух, – возразила Мёрфи. – В этом городе еще действуют законы, Дрезден.

– Пошли туда копов, и все обернется скверно. Я не знаю, насколько силен их босс, но даже если ему не из чего стрелять, для полиции он обернется кошмаром – и для ОСР тоже.

Мёрфи нахмурилась:

– Ты в этом уверен?

– Типы вроде него используют страх и насилие в качестве бытовых инструментов. Он изувечит копа не задумываясь.

Мёрфи кивнула:

– Тогда с ним разберусь я.

– Мёрф, я знаю, ты умеешь владеть собой, но...

– Дрезден, со времени твоей... твоего исчезновения я разобралась с двумя типами, которых даже Карлос назвал почти созревшими для вмешательства Совета чернокнижниками. И с несколькими обладателями магических способностей пожиже. Фоморы используют их как младших офицеров. Я знаю что делаю.

– Ты их убила, – тихо произнес я. – Ты это имеешь в виду?

Она отвернулась.

– Когда имеешь дело с кем-то таким сильным, – сказала она, помолчав немного, – тебе не остается выбора. Попробуй захватить их живьем – и у них будет в достатке времени убить тебя.

Я поморщился от жалости к ней. Ну да, она больше не работала в полиции, но сердце ее оставалось там же – там, где закон. Она верила в него, искренне верила в то, что закон предназначен, чтобы служить людям Чикаго и защищать их. Когда она была копом, она всегда следила за тем, чтобы законы служили этой цели, и прилагала к этому все свои усилия.

Ей нравилось служить своему городу в рамках закона, а это означало, что свою работу должны исполнить судьи и присяжные, и только потом за дело может взяться палач. И если Мёрфи отошла от этой веры, какой бы необходимой и практичной та ни казалась ей раньше, сколько бы жизней она ни помогла спасти...

Баттерс говорил, что она испытывает стресс. Я понимал природу этого стресса – чувство вины. Он беспрестанно терзал ее, ранил по живому.

– Они все убийцы, – продолжала Мёрфи, хотя не думаю, что она обращалась ко мне. – Убийцы и похитители людей. И закон на них не распространяется. Должен же кто-то что-то делать.

– Да, – кивнул я. – Кто-то всегда делает.

– Суть в том, что единственный способ справиться с такими проблемами – это ударить по ним всеми наличными силами, и ударить немедленно. Пока эти наводящие заклятия уроды не успели укорениться и искалечить людские умы так, чтобы те их защищали, или напасть на тебя или на дорогих тебе людей. – Она посмотрела на меня в упор. – Мне нужен адрес.

– Не нужен, – возразил я. – Я сам приведу к тебе этих детей. Стоит отнять их у Аристида, и он останется беспомощным, уязвимым. Тогда ты сможешь помочь Фицу и его команде.

– Фиц и его команда, – ровным голосом произнесла Мёрфи, – убийцы.

– Но...

– Нет, Гарри. И не вешай мне на уши лапшу насчет того, что они не нарочно. Они открыли огонь из огнестрельного оружия в жилом квартале. В глазах правосудия, да и по самой элементарной логике попытки выставить это несчастным случаем по меньшей мере неубедительны. Они знали, что может случиться. Их побуждения при этом роли не играют.

– Я понимаю, – вздохнул я. – Но эти дети не испорченные. Просто напуганные. Страх заставил их сделать неправильный выбор.

– Твое описание подходит к большинству членов чикагских уличных банд, Гарри. Они вступают в банды не потому, что они испорченные дети. Они делают это потому, что боятся. Им хочется принадлежать к чему-то. Хочется защиты. – Она тряхнула головой. – То, что они все поначалу были хорошими детьми, ничего не значит. Жизнь их меняет. Они становятся совсем другими.

– Что ты намерена делать?

– Привести отряд в их убежище. Разобраться с заклинателем. Мы приложим все усилия к тому, чтобы остальные не пострадали.

– Ты собираешься открыть огонь из огнестрельного оружия у них в доме. Может, ты и не хочешь, чтобы дети пострадали, но ты знаешь, что такое возможно. Если все закончится их телами на полу, твои благие намерения не будут играть никакой роли. Ты это мне хочешь сказать?

Глаза ее вдруг вспыхнули.

– Тебя здесь не было последние полгода. Ты не знаешь, на что это все похоже. Ты... – Она крепко сжала губы. А потом посмотрела на меня в упор. В ожидании.

– Нет, – сказал я очень тихо.

Она несколько раз покачала головой:

– Настоящий Дрезден не колебался бы.

– У настоящего Дрездена не было бы шанса увидеть их. Поговорить с ними. Он просто ринулся бы в бой очертя голову.

Она резко захлопнула блокнот и встала.

– В таком случае повестка дня исчерпана. Обсуждать больше нечего.

И вышла, не говоря больше ни слова, ровным, решительным шагом.

Баттерс встал и взял со стола Боба и маленький транзистор.

– Я... э... я обычно иду с ней. Ну, там, доработать детали. Извините.

– Конечно, – тихо сказал я. – Спасибо за помощь, Баттерс.

– Да не за что, – кивнул он.

– И тебе тоже, Боб.

– De nada, – отозвался череп.

Баттерс поспешил к двери.

Я остался один.