Текст книги "Влюблен и очень опасен"
Автор книги: Джиллиан Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– О да. Я гнал так, что у тебя чулки ветром сдуло.
Фанни захихикала.
– Пришлось ловить их на лету. – Фанни встряхнула влажные чулки, что все это время сжимала в кулаках. – Колесо налетело на кочку, и коляска перевернулась.
У Рейфа загорелись глаза.
– К счастью, никто серьезно не пострадал. – Он окинул ее оценивающим взглядом. – А у тебя складно получается врать, Фанни.
– Куда мне до инспектора Рейфа Льюиса.
Рейф подхватил валявшийся на траве пиджак и закинул его за плечо.
– Наш план поможет нам выиграть час или два. Если мы постучимся к фермеру с наступлением темноты, то до утра нашу коляску никто искать не станет.
– А к тому времени мы уже будем в Батгейте, – сказала, кивнув, Фанни.
Легкий ветерок колыхал вереск, расточавший головокружительный аромат. Рейф оглянулся и замер, завороженный. Картина, достойная кисти лучшего живописца: прелестная юная дева на фоне колышущихся лиловых волн. На заднем плане овцы, пасущиеся на зеленых островках, поросших травой и колючим чертополохом.
– Ты чудо, Фанни. И платье тебе идет. – Рейф улыбнулся. – Мне дозволяется время от времени делать тебе комплименты?
Фанни, с трудом пробираясь сквозь высокую траву, подошла к нему.
– Да, разумеется. Комплименты могут стать решающим фактором при зачете очков в случае, если тебе не удастся набрать проходной балл на испытаниях.
Рейф от души расхохотался.
– Иди сюда, счетовод ты мой. – Рейф потащил ее за руку к маленькой рощице возле берега. – Давай сюда свои чулки. – Он развесил чулки на ветках для просушки, после чего расстелил на земле свой пиджак. Рейф сел на землю, прислонившись спиной к дереву, и, протянув руку Фанни, усадил ее рядом с собой. – Залезь ко мне в карман и достань оттуда книжку в красном кожаном переплете. Посмотрим, какой из тебя детектив.
Фанни достала тот самый блокнот, что нашла в кармане мертвого лжекондуктора, и молча начала листать страницы.
– Насколько я помню, ты всегда хорошо умела разгадывать всякие ребусы. Нашла что-нибудь интересное, детектив Грейвил-Ньюджент? – спросил Рейф, заглядывая ей через плечо.
– Что ты на это скажешь? – Фанни провела пальцем по фигуре, выбитой на красной коже обложки. Колесо в колесе. – Я уже где-то это видела.
– Где?
– Пытаюсь вспомнить. – Фанни зевнула, и Рейф забрал у нее блокнот. Большинство записей было неразборчивым – словно делалось наспех.
– Что на это скажешь? – спросил Рейф, возвращая ей открытый блокнот. – Три буквы – БВМ. Скорее всего чьи-то инициалы. А может, аббревиатура названия организации. Я видел эту комбинацию букв на нескольких страницах.
Фанни сосредоточенно хмурила брови. И невозможно было описать словами, что делала напряженная умственная работа с этими пухлыми сочными губами. Из всех состояний ее души Рейфу больше всего нравилось ее состояние сосредоточенной задумчивости. Мальчишкой он порой пускался во все тяжкие, лишь бы ввести в него Фанни.
Карл Маркс в одной из своих работ называл фабричного рабочего всего лишь винтиком в колесе индустриализации. А этот символ на обложке… Шестеренка, вращающаяся внутри колеса гораздо большего диаметра. – Фанни опустилась на локти и запрокинула голову, словно любуясь узором листвы на фоне неба. – Такой символ легко представить себе на плакатах демонстрантов, выступающих против индустриального развития общества или активистов профсоюзов, но вот что касается инициалов… – Фанни покачала головой. – Боюсь, у меня на этот счет нет никаких мыслей.
– Не спеши сдаваться. Может, нужное имя или название всплывет в памяти. – Рейф прикрыл шляпой глаза. Фанни придвинулась к нему поближе.
– Ты собрался спать? – спросила Фанни.
– Так, немного вздремну. Подождем, пока стемнеет.
Глава 10
Фанни смотрела на месяц, оседлавший крышу фермерского дома. Сгустились сумерки. Скоро совсем стемнеет, и наступит ночь. Фанни стояла посреди крестьянского двора. Компанию ей составляли несколько разговорчивых куриц и одна молчаливая шотландская овчарка. Фанни почесала пса за ухом. Пес, похоже, только обрадовался ласке незнакомки.
– Ты всегда умела найти общий язык с животными, – сказал, оглянувшись на Фанни, Рейф.
– Не со всеми, – веско заметила Фанни и погладила пса.
– Мы ведь заключили перемирие, Фанни.
– Наше перемирие закончилось еще утром, – напомнила ему Фанни.
– Чем опять я вам не угодил, сударыня?
Фанни разглаживала складки на юбке.
– Я не злюсь на тебя, просто мне любопытно кое-что. Пять лет прошло, и ты не мог написать ни одного письма?
Рейф откинул полы пиджака и просунул большие пальцы под пояс брюк.
– Тебе именно сейчас приспичило об этом поговорить? Фанни, честное слово, момент выбран совсем некстати. – Рейф оглянулся через плечо на фермерский дом.
– Кто бы говорил! – раздраженно бросила Фанни в ответ. – Мне бы не хотелось, чтобы ты провалил свое первое испытание.
Рейф вздохнул и опустил руки.
– Я писал тебе. Много раз. Только вот не отправил ни одного письма.
– И сколько же писем ты так и не отправил?…
Фанни терпеливо ждала ответа. Рейф устремил взгляд на луну, потом снова на Фанни.
– Несколько сотен. – Он стоял, ковыряя землю носком ботинка. – Может, мы обсудим превратности нашей переписки потом? Хочется все же решить вопрос с ночлегом и едой.
Фанни, презрительно хмыкнув, первой направилась к двери в дом.
– И не думай шутить со мной шутки, как тогда, пять лет назад, – добавила она злым шепотом.
У двери Фанни пропустила Рейфа вперед, и в дверь постучал он. Рейф похлопал себя по ноге.
– Иди сюда, котеночек.
– Зачем говорить глупые слова, которые для тебя ничего не значат? Не могу представить, что эти женщины, куртизанки, как ты их называешь, отзываются на такие сюсюканья!
– Вот тут ты сильно ошибаешься. Вся их речь состоит из сплошных охов, ахов и довольного мурлыканья. Что-то вроде этого.
Произведенный Рейфом звук вызвал у Фанни учащение пульса.
– У тебя всегда была склонность к преувеличениям.
– Странно было бы ожидать от девственницы и суфражистки, что ей знакомы звуки наслаждения.
– Глупости. Охать и ахать и я умею.
Рейф приложил палец к губам.
– Боюсь, что тебе придется какое-то время подержать рот на замке.
С его стороны было свинством напоминать ей о своей сексуальной опытности, как и об отсутствии таковой у нее. Тем более что он напомнил об этом специально, чтобы ее позлить.
Рейф собрался постучать еще раз, но тут дверь неожиданно открылась – словно сама по себе. В уютно обставленной комнате горел камин.
– Здравствуйте. Есть кто-нибудь дома?
– Конечно, я дома. А где мне еще быть?
Только опустив глаза, Рейф и Фанни увидели стоявшую у двери женщину очень маленького роста. Она вытерла руки о фартук.
Фанни взяла Рейфа под руку.
– У нас случилась неприятность. Мой брат вез меня на вокзал, но кони, он их недавно купил, понесли, и он не смог с ними справиться.
– Коляска опрокинулась, – с виноватой ухмылкой сообщил Рейф. – Но никто не пострадал. – Он покрутил головой, словно хотел продемонстрировать, что шея у него на месте. – Слава Богу.
Фанни с трудом удержалась от смеха. Рейф блестяще играл роль недалекого барина.
– Мы ищем, где бы переночевать. И, если можно, поели бы чего-нибудь, – попросила Фанни.
Рейф кивнул:
– Мы щедро заплатим вам за гостеприимство.
Карлица средних лет смерила их обоих взглядом.
– Хоть ростом я и не вышла, мозгами меня Бог не обделил, – заявила хозяйка и захлопнула перед их носом дверь.
Рейф в недоумении пожал плечами.
– И что, как ты думаешь, она хотела этим сказать?
Фанни его растерянность даже позабавила.
– Я бы сказала, что со своей ролью недотепы ты справился на…
Дверь снова открылась и тут же захлопнулась. На каменных ступенях осталась лежать сложенная вчетверо газета. Рейф поднял ее и развернул.
– Твой портрет на первой странице, Фанни.
Фанни заглянула Рейфу через плечо.
– Мне эта фотография никогда не нравилась.
Знакомая ухмылка появилась на лице Рейфа, когда он принялся сравнивать портрет с оригиналом.
– Соглашусь, в жизни этот угрюмый взгляд намного выразительнее.
Рейф увернулся от удара наотмашь. Усмехнувшись, он присел на деревянную скамью и вытянул ноги. У стены дома стояли в ряд облепленные грязью резиновые калоши. Судя по размеру, все они принадлежали либо детям, либо людям с крохотными ступнями.
Задумчиво глядя на эту выставку калош, Фанни протянула:
– Похоже, море вынесло нас в страну лилипутов.
– Похоже, сейчас на нас нападет целая армия карликов с вилами наперевес. Хочется посмотреть, как они будут связывать тебя вдоль и поперек своими тесемками.
Фанни закатила глаза.
– Как мало надо, чтобы тебя позабавить.
– Не позабавить, а возбудить.
Щурясь в сгущающихся сумерках, Рейф принялся читать статью.
– «О местопребывании Фрэнсин Грейвил-Ньюджент и детектива Льюиса все еще ничего не известно», – прочел Рейф. – Дальше идут измышления по поводу того, что могло с нами произойти. Первым высказывается предположение, что мы в руках неизвестных похитителей. – Рейф перевернул страницу. – А, вот и статья, в которой говорится о трагическом инциденте в лаборатории.
– Бедный мистер Пул, – сказала Фанни и принялась кусать губу. – Так, значит, теперь мы можем пойти в полицию в Батгейте?
Рейф вертел газету в руках, пытаясь найти такое положение, чтобы на нее попало больше света. Читать становилось все труднее.
– Может, и так.
– Тогда вам надо к констеблю, – раздался голос сверху. Маленькая женщина высунула голову из окна.
– Его, случаем, не Крошкой Вилли Винки зовут? – оглянувшись на карлицу, спросил Рейф.
Ставни с грохотом захлопнулись. Рейф повернулся к Фанни.
– Мальчик-с-пальчик? – простодушно спросил он.
– Прекрати, Рейф! – Фанни постучала в ставни. – Еще раз здравствуйте. Мы бы хотели извиниться. То есть мистер Льюис хочет попросить прощения за свое неуместное замечание. – Фанни нетерпеливо помахала ему рукой, подзывая к себе.
– Эй, ты о чем? О констебле Винки? Да я же просто пошутил… – Рейф поднял руки кверху. – Сдаюсь. Виноват, простите, – заорал он, обращаясь к закрытым ставням, которые трясла Фанни.
Его покаянные слова не возымели действия.
– Мадам! Пожалуйста, примите мои самые искренние извинения. Я сказал глупость и…
– Свинья ты, – в сердцах сказала Фанни, краем глаза наблюдая за окном.
Ставни приоткрылись. Ровно настолько, чтобы в щелку пролезли две деревянные миски. Рейф взял одну из них с подоконника и, понюхав, сообщил:
– Рагу из баранины.
Он протянул миску Фанни, а вторую взял себе. Ставни опять с шумом захлопнулись.
– Я вас благодарю. И мисс Грейвил-Ньюджент вас благодарит. – Рейф церемонно поклонился и сел ужинать на скамейку. Фанни зажала миску между коленями.
– Отличное рагу – густое и теплое. И щедрый ломоть хлеба. – Фанни перевела взгляд на Рейфа. – Райское наслаждение.
Фанни с удовольствием уплетала ужин. Хлеб был еще теплый, с хрусткой румяной корочкой. Рейф подобрал хлебом остатки соуса, не дав пропасть ни одному кусочку моркови.
Фанни, доев последнюю ложку, блаженно зажмурилась.
Из дома донесся уже знакомый скрипучий голос. Дверь распахнулась, и скамейку, на которой сидели Фанни и Рейф, залило светом. На пороге стояла карлица с фонарем в руках. Теперь ее удалось разглядеть получше – дама неопределенного возраста, крепко сбитая, не слишком опрятная. На Фанни карлица смотрела со смесью подозрительности и любопытства.
– Так, значит, вы и есть – похищенная наследница. – Карлица недружелюбно взглянула на Рейфа. – А вы, стало быть, из Скотленд-Ярда. Тот самый тип, к которому у полиции Эдинбурга накопилось много вопросов, верно?
Карлица подскочила к нему и взвизгнула:
– Верно говорю?
Рейф отшатнулся.
– Мадам, вы вывели нас на чистую воду, – сказал он и полез в карман. – Могу я отблагодарить вас за гостеприимство? – спросил он и протянул карлице несколько монет. – Так стоит ли мне рассчитывать на ваше молчание?
Неприветливая хозяйка, обдумав его предложение, кивнула. Рейф вложил монеты в ее ладонь.
– Вы не хотели бы представиться? – осторожно поинтересовался он.
– Айона Татл. – Хозяйка дома поставила фонарь на землю и опустила монеты в карман фартука. – Сюда заглядывали довольно странные люди – спрашивали о вас.
Фанни и Рейф переглянулись.
– Мужчины в элегантных темных костюмах? – уточнила Фанни. Сердце ее упало.
– Вроде того. И с ними еще один странный тип в машине на паровом ходу. Пыхтела как локомотив. Огромная. Дым из трубы так и валил, увидишь за версту. Въехал на ней прямо ко мне во двор.
– Вы не могли бы описать эту машину поподробнее?
Мадам Татл проигнорировала вопрос Рейфа. Усевшись по-хозяйски между Фанни и Рейфом, она сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
– В газете ведь не все напечатали, да?
Рейф подмигнул Фанни, передавая ей инициативу. Мадам Татл замерла в предвкушении сенсационных подробностей.
– Так и быть, я расскажу, – сказала Фанни. Но с чего начать? – Вчера вечером меня похитили. Это случилось прямо на университетском дворе. Детективу Льюису удалось меня вызволить. Он вел себя как герой. Однако вскоре после моего освобождения нам снова пришлось убегать от целой своры каких-то жутких типов. – Фанни сладко зевнула. – Простите. День выдался трудный, а после вашего чудесного ужина меня буквально разморило.
– Вы можете переночевать на сеновале. – Карлица встала и подняла фонарь. – Идите со мной.
Между тем совсем стемнело. Хозяйка провела их через двор к амбару. Посреди мощенного камнем пола стоял снятый с колес деревянный открытый вагон с высокими бортами. По всей видимости, вагон этот покрасили только сегодня, и едкий запах краски смешивался с запахом свежескошенного сена. Мадам Татл подвесила фонарь на конец длинной палки и подняла ее, осветив накидную металлическую лестницу.
– Полезайте наверх. Сена много, жестко не будет. У меня тут парочка котов охотится, так что мышей да крыс бояться нечего.
Фанни в нерешительности разглядывала вонючую повозку. Рейф приподнял ее, чтобы она могла поставить ноги на нижнюю перекладину.
– Осторожно, не сверни себе шею, – напутствовал ее Рейф. Поднявшись до середины, Фанни оглянулась:
– Ты идешь спать или как?
Рейф хотел было взять фонарь, но карлица его опередила.
– Фонарь не дам. – Неровный свет осветил морщинистое лицо и злые глаза. – Не хватало еще, чтобы вы спалили мне амбар.
– Как скажете, миссис Татл.
– Я, кажется, не говорила вам, миссис я или мисс, – хмыкнув, сказала карлица.
– Возле дома мы увидели несколько пар обуви маленького размера. Мы подумали, что, возможно…
– Свои домыслы оставьте при себе, – оборвала его мадам Татл.
Рейфу ничего не оставалось, кроме как подняться наверх фактически на ощупь. Едва он перекинул ногу через борт вагона, мадам Татл выбила лестницу у него из-под ног. Рейф в попытке дотянуться до нее едва не потерял равновесие. Фанни вовремя пришла ему на выручку, вцепившись в него что есть сил. Единственное средство к спасению, связывавшее их с внешним миром, с жутким лязгом ударилось о каменный пол.
Рейф поправил пиджак и, подмигнув, сказал Фанни:
– Отличная работа, коллега.
Рейф перегнулся через занозистый борт вагона и посмотрел вниз. Карлица, которая все больше напоминала ему злобную самку тролля, смотрела на него, задрав голову.
– Я пойду спать. Вернусь за вами утром. Спокойной ночи, детектив Льюис, – не без ехидства сказала мадам Татл. Фанни тоже свесила голову вниз. Заметив ее, карлица кивнула ей и добавила: – И вам хороших снов, мисс. – Единственный источник света – фонарь в руках карлицы – исчез за дверью. Противно скрипнули ржавые петли, и дверь захлопнулась.
В кромешной тьме Рейф обнял Фанни за талию. На этот раз она без всякого жеманства прильнула к Рейфу, уткнувшись щекой ему в плечо. Раздался металлический лязг – это карлица заперла дверь на засов.
– Старая ведьма, – пробормотал Рейф. – Думаешь, она попытается засунуть нас в печь?
Фанни ответила тихим мелодичным смехом. Смех ее остался таким же, как в юности – едва ли не единственное напоминание о той веснушчатой бестии, какой она ему все еще помнилась.
– А ведь вначале она мне даже понравилась, – задумчиво протянула Фанни. – Но вот сейчас, даже не знаю, что и думать. Я ей не доверяю, Рейф.
Теперь, когда глаза его попривыкли к темноте, Рейф разглядел кое-что такое, что вдохнуло в него надежду.
– Держись за край борта и не шевелись, – приказал он шепотом, а сам стал осторожно пробираться вдоль борта.
– Куда ты? – испуганно прошептала Фанни.
– Немного света нам не помешало бы.
Вытянув руку, он нащупал деревянную доску. Не иначе как антресоли. Рейф осторожно перелез через борт на деревянный настил. Прижимаясь к стене, Рейф, наконец, добрался до того, что, как он надеялся, было дверью, ведущей на антресоли с улицы. Затем стал искать засов.
– Ой!
– Что с тобой?
– Занозу схватил.
Фанни захихикала.
Рейф выдвинул из петли плохо обструганный деревянный брус, служивший засовом, и дверь распахнулась, пустив в амбар поток бледного света. Рейф улыбнулся.
– А, вот ты где, Фанни. Я тебя вижу. Иди сюда.
Фанни не заставила себя ждать. Вдвоем они любовались сказочным видом. Молодой месяц отражался в озерной воде, наполняя пространство таинственным мерцающим светом.
– Я знаю одну голубку, которой давно пора свить гнездышко, – сказал Рейф и взбил немного сена, словно готовил перину. Фанни, заметив пустые мешки, встряхнула один из них и застелила им сено.
– Мягко, – сказала она, опробовав сенную постель. – А ты где будешь спать?
Рейф укрыл ее пиджаком.
– Я сперва осмотрюсь тут немного.
Фанни рассеянно кивнула.
– Место здесь какое-то странное.
– Хозяйка здесь странная, а ферма вполне нормальная. – Рейф попытался вытащить занозу из ладони.
– Вот именно. – Фанни принялась терзать губу жемчужными зубками. – Ты помнишь старика Вордсворта? Какое-то время он жил в каморке под мостом.
Рейф устроился рядом с ней на боку, приподнявшись на локте.
– Ну конечно, я помню. Ростом мал, зато умом удал. На язык был остер, помню.
Фанни рассеянно ворошила рукой сено.
– Тогда ты должен помнить и то, как он обустроил свой дом под мостом. Сделал все, чтобы ему было там удобно. Дверные ручки переставил под свой рост, у стульев ножки подпилил…
– И ты, значит, заметила. – Прядь волос упала ему на лоб, но Рейф не торопился убирать ее с глаз: из-под прикрытия было удобнее наблюдать за Фанни; за тем, как расширились эти чудные глаза цвета бельгийского шоколада.
Фанни понизила голос:
– Что ты по этому поводу думаешь?
– Либо кроме Айоны Татл в этом доме нет ни одного лилипута, либо это не ее дом.
Фанни схватила его за руку.
– Дай, я посмотрю на занозу.
– Она сама выйдет – рано или поздно.
– Да как же! Выйдет, когда вся ладонь покраснеет и распухнет, а у тебя начнется заражение крови.
– Тебе просто нравится меня мучить, – сказал Рейф и со вздохом протянул ей руку ладонью кверху.
Фанни повернула ладонь Рейфа к свету, рассматривая занозу.
– Если эта Айона Татл не хозяйка, то где же хозяева? – Фанни вытащила из прически шпильку.
Рейф пожал плечами.
– Может, уехали куда-нибудь. Она может быть их знакомой или родственницей, кто знает.
– Держи ладонь вот так и не дергайся. – Фанни надавила ему на пальцы и просунула острый конец шпильки под занозу. Брови ее сошлись к переносице, а губы сложились в чудесный, чуть кособокий бантик. Одно ловкое движение, и конец проклятой деревянной щепки высунулся из-под кожи. – Не шевелись. Не дыши, слышишь? – Захватив конец ногтями, она потащила занозу наружу.
– Вот! – Фанни торжественно продемонстрировала удаленную щепку.
Рейф осмотрел свою ладонь.
– Дело мастера боится. Спасибо.
– Рейф, что, если она с ними заодно? С этими бандитами? Что, если семья, которая тут жила, оказалась у них в заложниках или того хуже? – Фанни со свистом втянула воздух. – Что, если у тех людей есть дети, и их…
– Не надо, Фанни, – покачав головой, сказал Рейф. – Не думай о плохом.
Рейф опустился на самодельную постель, и Фанни, к его удивлению, легла рядом и обняла его.
– Нам надо узнать, что творится в этом доме.
Глава 11
Фанни подняла голову с плеча Рейфа, служившего ей подушкой.
– Ты думал над тем, как мы спустимся отсюда?
– Да, милая.
– «Да» – не вполне адекватный ответ на мой вопрос. – Фанни вздохнула. – И, прошу тебя, воздержись от употребления таких слов, как «милая» и «котенок».
Рейф приподнял бровь и открыл один глаз.
– Обещаю никогда больше не употреблять нежных слов, если ты подвинешься поближе ко мне и опустишь голову ко мне на плечо.
– Я не устала, – заявила Фанни и сладко зевнула. – То есть у тебя никакого плана нет. – Она закрыла глаза и представила его ухмылку. Жуткий человек!
Эскапада у озера пробудила в ней чувства, о которых ей не хотелось думать. Как бы там ни было, она устроилась поудобнее в кольце его руки, понимая при этом, что такая опасная близость ей категорически противопоказана. Из бездны полусна в ее дремотном сознании материализовался образ выходящего из воды полубога из шотландских преданий, подозрительно похожего на Рейфа Льюиса. Как он возмутительно хорош собой! Ей вдруг вспомнилась скульптура, изображающая отдыхающего Аполлона, которой она не раз любовалась, бывая в замке Данробин. Античный бог, изваянный в полный рост, полулежал, одну мускулистую ногу согнув в колене, другую вытянув перед собой. Аполлон, как и положено богу, великолепно смотрелся с любого ракурса, но выставленный буквально напоказ «боевой меч», если можно так выразиться, несколько смущал Фанни, считавшую себя ценительницей прекрасного, своей натуралистичностью.
Фанни лежала на боку, и плечо Рейфа служило ей подушкой. Голову ее покачивало, словно на волнах – грудь Рейфа вздымалась и падала в такт его дыханию. Ей было тепло и уютно, и ее не покидало ощущение, что она знает и доверяет ему всю свою жизнь. Словно пути их никогда не расходились, словно и не было той расторгнутой помолвки, словно она никогда не давала себе обещаний забыть обо всем том, что их связывало.
В памяти всплыла давнишняя ночь – канун Нового года. Было ужасно холодно. Рейф приехал домой на каникулы. Вот-вот должен был начаться праздничный фейерверк. Они отмечали праздник в компании однокашников. Рейф был среди них. Казалось, весь Эдинбург высыпал на улицу в ту ночь. Рейф вдруг оказался рядом и снял с нее варежку. Стиснув ее ладонь в своей ладони, он сунул обе их руки к себе в карман пальто.
Щеки Фанни вспыхнули при воспоминании о том, как он водил пальцами по ее ладони. Она осмелилась ответить ему тем же в надежде на то, что ее прикосновение окажет на него сходное воздействие. Он повернул к ней лицо и посмотрел в глаза, и она прочла в его взгляде желание. Но было еще что-то в этих чудных, странно потемневших зеленых глазах. Что-то трогательно беззащитное. В тот момент ей показалось, что она увидела в его взгляде восхищение и нежность. И сердце ее, сердце наивной девчонки, взмыло вверх, как те разноцветные огни фейерверка, что распускались причудливыми цветами над замковой горой.
Рейф потащил ее прочь от толпы. Они укрылись в нише какого-то дома, и тогда он взял в ладони ее лицо. Он смотрел на нее долго и пристально, словно хотел запомнить во всех мельчайших деталях. Родинку на щеке, что так ей досаждала? Или, может, покрасневший на морозе кончик носа?
За спиной Рейфа брызнул фонтан огней, ореолом окружив его лицо. Фанни улыбнулась.
– Ты сейчас похож на ангела.
– Приходится соответствовать, раз уж меня назвали в честь ангела. Впрочем, то, что чувствую я, когда ты рядом, ангелам чувствовать не положено.
Пар от его дыхания белым облачком клубился у его губ. Рейф слегка опустил голову. Он медлил. Губы его оказались совсем близко от ее губ.
– Тогда я скажу, что ты похож на огнедышащего дракона, – попробовала пошутить она.
Он привлек ее к себе и накрыл ее губы губами. Сердце ее ухало громче, чем раскаты праздничного салюта.
Они жались друг к другу и целовались пусть неумело, зато жадно и нежно. Перед глазами Фанни вдруг возникла картина затянутого изморозью окна. Рейф тогда пальцем нарисовал на стекле два переплетенных сердца в окружении палочек и точек.
– Фейерверк, – пояснил он шепотом. В глазах его плясали озорные огоньки. И еще там было желание. Он вдруг с силой прижал ее к себе и поцеловал взасос, заставив разжать губы. И неожиданно она почувствовала во рту его язык.
Фанни отпрянула в шоке.
Рейф тихо засмеялся и предпринял вторую попытку. На этот раз он лизнул ее верхнюю губу с внутренней стороны, побуждая ее пойти ему навстречу. Языки их сплелись в завораживающем волшебном танце. С ними происходило что-то невероятное. Ей казалось, будто она летит в бездну, но каким восхитительно приятным было это падение!
– Рейф! Фанни! – И этот оклик из прошлого вдруг отрезвил ее, пробудил, помог стряхнуть с себя странные ощущения, овладевшие ее телом. Только тогда Фанни заметила, что ей ужасно жарко. На лбу выступила испарина. Фанни поежилась. Но не потому, что замерзла, а потому что Рейфа рядом не было. Фанни встала и огляделась.
В дальнем углу на антресолях была свалена в кучу старая мебель. Фанни увидела отражение Рейфа в высоком узком зеркале. Он был наг по пояс. Влажная от испарины кожа его таинственно мерцала в бледном свете луны.
Он обернулся к ней.
– Что случилось, Фанни?
– Мне не спится. – Она смахнула влажный завиток с виска. – Проснулась сама не своя и вся в поту – это платье в сто раз хуже любого корсета.
От его взгляда по всему ее телу побежали мурашки.
– Иди сюда, – сказал он и, не дожидаясь, пока она приблизится, подошел сам и, развернув ее к себе спиной, принялся расстегивать пуговицы на платье. – Тебе будет удобнее спать в рубашке и панталонах.
Расстегнуть платье оказалось проще, чем застегнуть.
– Держись за меня, – предложил Рейф, спустив ее платье с бедер.
Фанни, держась за его плечи, перешагнула через упавшее на сено платье. Она почувствовала, как рефлекторно сжались его мышцы под ее пальцами. Кожа его была теплой и влажной – как и у нее. Рейф медленно распрямился, и ладони ее скользнули по мускулистой груди. Пальцы приятно покалывали жесткие волоски. Это было ее первое близкое знакомство с обнаженным мужским телом. Оно было таким нежным снаружи и твердым внутри. И плоть его подрагивала под ее пальцами, и она слышала, как он со свистом втянул в себя воздух.
– Фанни, – сквозь стиснутые зубы процедил Рейф и, убрав ее руки, отступил.
Фанни проследила за ним взглядом.
– Отчего же лондонским девицам можно развлекаться, а мне нет? – Фанни расправила плечи. – Честно говоря, мне уже надоело носиться со своей девственностью. И… Я вообще-то надеялась, что ты мог бы стать тем самым мужчиной, что…
У Фанни перехватило дыхание. Рейф стоял, прислонившись к колченогому комоду, и смотрел на нее, не мигая. И она не могла отвести от него взгляд, так он был хорош. Догадывался ли он о том, что с ней творилось?
– Я глубоко польщен, мисс Грейвил-Ньюджент, но, увы, я вынужден ответить вам отказом.
Фанни почувствовала, как дрогнули ее губы.
– С чего бы? Не похоже, чтобы ты особенно щадил своего маленького солдатика. Судя по твоим рассказам, щепетильностью вы с ним не отличаетесь. – И вдруг ей пришла в голову мысль, которая до сих пор ни разу ее не посещала. Ужасная мысль, от которой ей сделалось страшно и стыдно. – Ты… Я тебе не нравлюсь? В этом смысле?
Рейф криво усмехнулся в ответ.
Фанни всплеснула руками.
– Ах, вот в чем дело! Ты находишь меня достаточно привлекательной, но недостаточно, как бы сказать, сексуальной. Не той, с которой бы ты…
– Фанни, я не переставал тебя страстно желать с того самого дня, как ты поцеловала меня в лодочном сарае.
Фанни досадливо тряхнула головой.
– Это я тебя поцеловала?
Рейф ухмылялся. Фанни действительно выглядела весьма привлекательно в бледно-розовом шелковом нижнем белье. И дело не только в этом. Он угадывал в ней страстную, дерзкую любовницу, женщину, способную свести с ума любого. Узкая полоска кружев как нельзя лучше подчеркивала пышную грудь, и шелковые панталоны так мило обтягивали ее маленькую крепкую попку. Если бы она только знала, как сильно он ее хотел.
– Это случилось на твой одиннадцатый день рождения. Или на двенадцатый? – Рейф беспомощно пожал плечами. – Ты меня поцеловала прямо сюда. – Он приложил палец к губам.
– Ничего подобного я не делала.
– Я помню, что ты мне сказала. «Рейф Льюис, я не стану последней девчонкой в классе, которая может похвастаться тем, что целовалась с мальчиком». – Рейф поднял бровь. – Ты была весьма настойчива.
У Фанни не хватало слов. Она лишь беспомощно моргала.
– Ты поцеловал меня в ответ, – наконец нашлась она.
Рейф улыбнулся.
– Разумеется, – сказал он.
Фанни подбоченилась, свела брови и надула губки.
– Что, если я назову это твоим следующим испытанием?
– Испытания на то и испытания, чтобы проверять характер. – Рейф распрямился. – А ты предлагаешь мне то, что я и так бы сделал с превеликим удовольствием. – Он подхватил ее на руки и отнес на мягкое ложе из сена. – Иными словами, детка, я с удовольствием показал бы тебе кое-что из того, что зовется наслаждением. – Рейф прилег рядом.
– Так покажи.
Он виновато улыбнулся.
– Презерватива нет.
Фанни приподнялась на локтях.
– Разве вы, распутники, не носите их с собой повсюду?
Она снова сердито надула губки. Рейф рассмеялся и привлек ее к себе.
– Что на тебя нашло, Фанни?
Он даже испугался, что она его отпихнет, но этого не произошло.
– Я вспомнила одну зимнюю ночь в Эдинбурге.
Он приподнялся и посмотрел ей в лицо. Глаза Фанни были крепко зажмурены.
– Какую именно зимнюю ночь?
– Канун Нового года. – Фанни сглотнула и открыла глаза. Лунный луч упал на ее буйные кудри.
– Ах, Фанни, я прекрасно все помню. – Он легко провел губами по ее губам. Она приоткрыла губы, и их языки сплелись в чувственном вальсе. Тело Рейфа гудело от желания. Ни с одной другой женщиной он никогда ничего подобного не испытывал. Возможно, и не испытает никогда.
– Может, ты и убедишь меня преподать тебе своего рода урок, но для этого между нами должно быть куда больше близости. – Он легонько прикусил мочку ее уха.
Фанни взяла его за руку и положила его ладонь к себе на грудь.
– Я бы не отказалась от урока.
– Мне придется прикасаться к тебе в очень интимных местах. – Едва касаясь, он провел большим пальцем по ее соску. – Здесь. – Пальцы его скользнули вниз, к ее животу. – И здесь. – Ненадолго рука его задержалась у нее между ног. – Предпочтительно без нижнего белья.
Фанни ответила ему множеством нежных поцелуев.
– И что я при этом буду чувствовать? – поинтересовалась она.
Веки его отяжелели от желания.
– Экстаз, – хрипло пообещал он, и неожиданно рьяно затащил ее к себе на колени и посадил верхом на себя.
Разрез на панталонах раскрылся, приоткрывая взгляду таинственные завитки. Рейф немалым усилием воли заставил себя поднять глаза повыше. Очаровательная девственница сидела на нем верхом, отведя назад плечи, прикрыв руками грудь.
