Текст книги "Забыть о мести"

Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Не знаю. Кому еще ты хочешь «доказать», кроме меня?

– Родным. Они считают меня безнадежной идиоткой.

Обида за это прелестное растрепанное создание отвлекла Томаса от чувственных желаний.

– Хлоя, то, что они думают, не имеет никакого значения.

Она чуть прикусила мочку его уха, и у Томаса подогнулись колени. Однако, собрав последние силы, он решительно расцепил руки Хлои – не слишком легкая задача, поскольку она обладала просто бульдожьей хваткой. Пальцы, как ледышки. И этими ледышками она пыталась вновь притянуть его к себе.

– Ну же, Томас. Докажи, что ты ко мне неравнодушен.

– Просто поверить не могу, – пробормотал он, пытаясь оттолкнуть ее. Но у Хлои словно выросла тысяча рук.

– Хлоя, да перестань же…

И тут он задохнулся – шелковистое бедро потерлось о ту часть его тела, которая никогда не могла вести себя спокойно в присутствии Хлои.

– Это уже предел всему! – взорвался он. – Прекрати! Немедленно!

Пока она приходила в себя, Томас проверил, выключена ли плита, а потом вернулся к Хлое, которая успела опуститься на холодный пол и обнять свои колени.

– Х-холодно, – стуча зубами сказала она.

– Знаю, Худышка. Знаю.

Он поднял ее.

– Мне нравится, когда ты меня так называешь, – шепнула она. Томас потянул ее к двери.

– Куда… куда мы идем?

– Туда, где немного теплее.

Нельзя оставлять ее здесь на ночь, она просто замерзнет.

– Нет! Не хочу! – Хлоя насупилась и пронзила его хорошо знакомым упрямым взглядом. – Только попробуй меня заставить!

– Послушай! – воскликнул Томас, которому пришла в голову, как показалось, блестящая идея, – ты ведь спасла мне жизнь, ведь так?

– Так, – настороженно протянула Хлоя.

– Значит, я у тебя в долгу.

– О нет, мистер Магуайр. Так легко не отделаетесь. Черта с два! Ваш долг куда больше. И я его стребую. – Он и не думал, что уловка сработает, но попытаться стоило. – И я дам тебе знать, когда пожелаю получить долг.

– Прекрасно, – спокойно сказал Томас. Но он еще найдет способ подбросить ей денег! И, уж конечно, не будет плясать под ее дудочку и не попадется на крючок. То, чего она от него хочет, невозможно.

– Так или иначе, а ты пойдешь со мной. Томас схватил ее за руку и потащил к двери.

– Но ты должен… полагается нести меня на руках, – лукаво сказала Хлоя. – Я сама видела в кино, как герой носит девушку на руках.

– Я не герой. Где твои пальто и перчатки?

Только сейчас одурманенная голова Хлои начала постепенно просветляться. Ее широко раскрытые глаза с подозрением уставились на Томаса.

– Куда мы идем? – опять спросила она.

– Туда, где тепло. Куда ты подевала пальто и перчатки, спрашиваю?

С пальто не возникло проблем. Оно лежало на полу в гостиной. Труднее оказалось впихнуть в него Хлою, поскольку к этому времени она походила на вареную макаронину и бессильно висела у него на плече. Нагнувшись, Томас попытался просунуть ее руку в рукав и снова выругался.

Хлоя, засмеявшись, откинула голову и громко чмокнула Томаса в щеку.

– Кончай!

Но Хлоя пришла в игривое настроение и слегка укусила его за ухо. Томас, задохнувшись, возмущенно уставился на нее, стараясь не обращать внимания на весьма занятную реакцию своего тела.

– Сказал же, прекрати! – пробурчал Томас, не оставляя попыток одеть Хлою. Она не сопротивлялась, лишь невинно улыбалась и продолжала целовать его, едва он наклонялся к ней. К тому времени, когда Томас наконец ухитрился надеть на нее и затянуть поясом проклятое пальто, он был весь в поту и изнемогал от желания.

– Ммм, как уютно, тепло и мягко, – бормотала Хлоя. – Мне так хорошо, Томас.

А ему, кажется, не слишком: джинсы вот-вот лопнут! Ладно, ее руки могут и померзнуть – разыскивать перчатки просто нет сил.

– Почему ты не поцелуешь меня? – осведомилась Хлоя, надувая губки.

– Ты слишком пьяна, чтобы целоваться как следует.

Хорошо, что она не знает, что творит с ним. А может, все прекрасно понимает и наслаждается его муками.

– И неправда, Томас, – заныла она, вытягивая невыносимо соблазнительные губки, – поцелуй же меня!

Боже, как он хотел сделать это! Каждой клеточкой своего существа! Но ведь она не в себе! Разве может он воспользоваться ее состоянием?

А вдруг она просто притворяется? И вообще, с каких пор его стали волновать подобные вещи? Да, он теряет голову, стоит лишь подумать… Нет! Нужно втиснуть эту сексапильную крошку в машину, отвезти в свой теплый дом и запереть в комнате для гостей. Больше он ничем не может ей помочь.

Едва Томас повернулся, чтобы закрыть дверь, Хлоя потерлась грудью о его спину. Он стиснул зубы.

– Потрясно, просто потрясно, – прошипел он, доведенный до предела. – Ты еще и буйствуешь во хмелю!

Смех Хлои звонкими колокольчиками раскатился по темному подъезду, и Томас понял, что его терпению приходит конец. Ну как она ухитряется с каждой секундой становиться все прекраснее? И тут прекрасная, сексапильная, но, к сожалению, до бесчувствия пьяная Хлоя, все еще посмеиваясь, опять прислонилась к Томасу.

– Ты просто великолепен, Томас.

– Покорно благодарю.

– Нет, я не шучу. – Хлоя кокетливо похлопала ресницами. – Ты в самом деле мне нравишься.

– Скажи уж прямо – тебе хочется со мной целоваться.

Она снова хихикнула, и у Томаса внутри все перевернулось. Однако пришлось прислонить Хлою к стене, пока он искал ее ключи. Не стоит описывать, что он претерпел, пытаясь удержать ее на ногах, пока запирал дверь.

– Попробуй только отключиться, – пригрозил он зевающей во весь рот Хлое. – У меня к тебе куча вопросов.

– Каких именно?

Она покорно шла рядом, но Томас ничуть не обманывался. Уж кого-кого, а Хлою покорной не назовешь.

– Ну, например, почему ты пытаешься добыть еще один заем?

– Ч-что?

Ее голова упала ему на плечо, а обмякшее тело повисло на руке Томаса. Истощив запас ругательств, он поднял Хлою и вынес в холодную темную ночь. Лифт! В этой развалине нужно установить лифт.

До машины он добрался слегка запыхавшись. Тут Хлоя сцепила руки у него на шее и едва заметно улыбнулась.

– И все-таки ты мой герой.

– На твоем месте я был на это не рассчитывал, – пробурчал он, швырнув Хлою на сиденье с такой силой, что она подскочила. Глаза ее мгновенно распахнулись и негодующе уставились на Томаса. Настала его очередь веселиться.

Хлоя осторожно поднесла руку к виску.

– Почему-то все кружится.

– Погоди еще, ты и представить себе не можешь, что будет утром! – съехидничал Томас, но тут же понял, что ему не до смеха. Впереди длинная тяжелая ночь…

Хлоя почтительно погладила кожу сиденья.

– Как же мне нравится эта машина!

Томас неловко поежился. Раньше «ягуар» был для него источником гордости, символом высокого положения, мерилом того, как высоко он вознесся. Теперь же он сам не понимал, чем привлекала его столь вызывающая роскошь, когда так много людей вокруг вынуждены ежедневно бороться за существование. Томас сам вышел из низов, где царила невообразимая нищета. Почему он позволил себе забыть о собственных корнях? Видя, как по-детски восхищается Хлоя машиной, за которую он не задумываясь отдал кучу денег, Томас почувствовал себя полным негодяем.

– Я так и не заплатила тебе за чистку машины, – прошептала Хлоя, обводя пальцем пятно, которое посадила в ту ночь, когда Томас подвозил ее и Гарольдину. – Прости, пожалуйста.

Черт бы ее побрал! Заставляет его чувствовать себя мелочным ничтожеством!

– Я же сказал, забудь об этом.

– Почему? Потому что мне не по карману оплатить счет?

– Потому что это неважно.

– С каких пор?

– Послушай… – Ну что ей сказать?! – Неважно, и все.

Хлоя недоуменно заморгала, но вдруг расплылась в широкой улыбке.

– Ты такой милый, когда злишься! Тебе никто об этом не говорил?

– Я не злюсь, – выдавил Томас сквозь зубы. – И уж определенно не "милый".

– Ладно, «милый» действительно не то слово. Неотразимый. Красивый. Совершенный…

– Да успокоишься ты?!

– И еще мрачный и страдающий. А за этим неумолимым жестоким фасадом скрывается…

– Замолчи же!

– Привлекательный мужчина. Перед которым не сможет устоять ни одна женщина. Этакий тип фатального киногероя. Я…

– Хлоя, – бесстрастно произнес Томас и устало потер лоб. – Немедленно заткнись! Хотя бы на три минуты.

– Почему на три?

Потому что мы как раз успеем доехать. И я уложу тебя в постель, а сам уберусь на другой конец дома, утешал себя Томас.

– У меня из-за тебя голова разболелась.

– А ведь ты даже не попробовал шампанского! Какая я жадина. Ничего тебе не оставила. Прости, не знала, что придешь, – ты ведь сказал, что больше не хочешь меня видеть.

– Я в жизни этого не говорил.

– Говорил!

Томас вздохнул. Жаль, он не знает молитв, иначе попросил бы Господа послать ему побольше терпения.

– Хлоя, ты ошибаешься.

Она с видом избалованного ребенка откинулась на сиденье.

– Ты велел мне держаться от тебя подальше.

– Для твоей же безопасности. – И моего душевного равновесия.

– Безопасности? Какая чушь!

И снова эта нежная улыбка, от которой у Томаса что-то сжалось в груди. Кажется, у него все-таки есть сердце.

– Я не хочу и не буду держаться подальше. Потому что нужна тебе.

Томас засмеялся, не веря собственным ушам.

– Я нуждаюсь в тебе? Откуда ты это взяла, Худышка?

Хлоя загадочно усмехнулась:

– Кто, кроме меня, научит тебя наслаждаться жизнью? Смеяться, радоваться… любить.

У Томаса перехватило дыхание.

– Ты еще не протрезвела! Мне никто не нужен.

– Неужели?

– Ты можешь дать мне спокойно доехать до дома?

– Нет!

– Но почему? – Эти ее ухмылочки кого угодно доведут до точки!

– Потому что я от природы женщина склочная, никому от меня нет покоя. Если хочешь, назови это тяжелой наследственностью.

Томас уже в который раз безнадежно вздохнул и попытался сосредоточиться на дороге, продолжая твердить себе, что панический страх, завладевший им, просто игра его воображения. Хлоя не права. Совершенно не права. Он не нуждается ни в ком, кроме себя самого. И потом, скоро он исчезнет из этого города навсегда, проклинаемый его жителями и Хлоей. Она начнет новую жизнь, возможно, рядом с Конрадом.

При этой мысли ему стало не по себе. А Хлоя полулежала на сиденье с закрытыми глазами и делала вид, словно ей все на свете безразлично.

– Ты мне не нужна, – повторил он скорее себе, чем ей.

Молчание. Словно она его не слышит.

– Не обольщайся, Хлоя. Завтра все будет по-прежнему. И не пытайся увидеться со мной. Ясно?

Хлоя даже не приподняла ресницы. Томас, сам того не желая, жадно вглядывался в гриву разметавшихся волос, гладкую белоснежную кожу, невыносимо соблазнительное тело. Вглядывался, умирая от желания протянуть руку и хотя бы раз коснуться ее.

Нет! Он не имеет на это права, тем более, что обманул Хлою. Да, кажется, в Томасе Магуайре заговорила совесть. Но близость этой женщины хуже любой пытки. Он этого не вынесет…

– Хлоя.

– Ты так и не объяснил, куда меня везешь.

Она всмотрелась в темноту, поплотнее укуталась в пальто и вжалась в сиденье. Томасу пришлось выдержать ее пристальный взгляд.

– Ко мне домой.

– К тебе?

Голос ее чуть дрогнул.

Кажется, алкоголь начал выветриваться из маленькой воительницы, унося с собой и ее храбрость. Уголок, рта Томаса чуть дернулся.

– Да, – вкрадчиво промурлыкал он. – Разве ты не этого добивалась?

– Я… то есть…

– Поглядите только, да ты, кажется, смутилась? Я уже и не надеялся на это! В чем дело, Худышка? Передумала?

Хлоя открыла рот, судорожно хватая воздух, но слова не шли с языка, и Томасу почему-то расхотелось подшучивать над ней.

Нужно побыстрее добраться до дома, чтобы она оказалась наконец в тепле и безопасности. И, черт побери, рядом с ним.

– Успокойся, я шучу. Просто ты похожа на небольшой айсберг, а в моем доме работает отопление. И поскольку ты пришла в себя, неплохо было бы кое-что мне объяснить.

– Что именно?

Ну вот, перед ним прежняя Хлоя. В глазах настороженное ожидание, кулачки сжаты.

– Многое, – небрежно бросил Томас, скрывая, как больно ранит его перемена в ней. Она ускользает, отстраняется… хотя еще даже не знает о том, что он задумал. Нетрудно представить, что случится, когда Хлоя узнает всю правду. – Сначала признайся, кто сообщил тебе, что я покупаю недвижимость, – попросил Томас. – И почему ты просишь еще один заем?

Допрос Томаса, кажется, привел Хлою в чувство. Она задумчиво прикусила губу.

– Откуда ты знаешь?

– Но ведь ты сама мне сказала. По телефону.

– Я была пьяна. Разве можно верить тому, что болтают в таком состоянии?

– Верно, – кивнул он, пронизывая ее взглядом. – Но поскольку ты не способна лгать, сомневаюсь, что в трезвом виде попытаешься уклониться от истины. Ну же, Хлоя. – Он должен это знать! – Почему тебе так невыносимо сознание того, что именно я дал тебе кредит?

– Дело не в этом.

– В чем же тогда?

– Во всем. Это правда, что ты купил "Тин Худ" и дом, где я живу? – тихо спросила она.

Он понимал, как важен для нее его ответ. Хлоя даже подалась вперед в трепетном ожидании. И то, что она хочет услышать правду именно от него и готова поверить всему, что он скажет, больнее всего терзало Томаса. Она ему доверяет. Безоговорочно. Полностью. А ведь он не сделал ничего, чтобы заслужить ее доверие!

Если он назовет ей вескую причину своих замыслов и поступков, она ни на секунду не усомнится в его словах. Потому что верит… Какой же он негодяй!

Впервые с той минуты, когда он привел в действие механизм отмщения, в душу закралось сомнение в собственной правоте. Сомнение? Нет, он не может себе этого позволить, особенно сейчас. Пора положить конец безрассудству, а заодно и дурацкому увлечению Хлоей.

– Ты собираешься мне отвечать?

– Да.

– Это ты купил здания и землю?

– Я, – кивнул он, мысленно готовясь к тому, что сейчас произойдет. Впрочем… еще неизвестно. Ведь Хлоя все равно не сумеет докопаться до правды. Ну конечно, не сможет. Иначе все пропало… – Купил, но по причинам, о которых ты и не догадываешься.

– В таком случае, зачем? – Она смотрела на него умоляющим взглядом. – Прошу, Томас, скажи. Объясни наконец.

Этот полный надежды искренний взгляд доконал Томаса. Она и понятия не имеет, что он задумал.

– Не твое дело, – коротко бросил Томас. – Итак, почему ты пытаешься снова взять заем?

Свет в ее глазах медленно померк, плечи опустились. Хлоя снова уставилась в окно.

– Голова болит, – с трудом выговорила она. – Мне больше не хочется ничего обсуждать.

Печально, подумал Томас, но отговорками она не отделается. Он все равно узнает правду.

Глава 11

Гордость не позволила Хлое объясниться с Томасом. Но не это мучило ее сейчас. Неужели она в самом деле бросается ему на шею? И неужели он действительно не желает иметь с ней ничего общего? Это уж слишком!

Машина замедлила ход и остановилась. Хлоя почувствовала на себе взгляд Томаса, но глаза не открыла и вынудила себя мерно дышать. Что оказалось не так легко, учитывая ее вечерние похождения. Смеет ли она надеяться на то, что он оставит ее в покое и удалится?

Надежды оказались напрасными. Он обошел машину и открыл дверцу с ее стороны. Порыв ледяного ветра ударил в лицо, и Хлоя вздрогнула, несмотря на решимость притворяться спящей и не шевелиться.

– Хлоя!

Она поклялась, что ни за какие деньги не ответит. Ни за что. Пусть уходит…

Томас, страдальчески вздохнув, вытащил ее из машины. Хлое очень хотелось сейчас оттолкнуть Томаса, и вместе с тем она испытывала непреодолимое желание прильнуть к его широкой груди, обнять и больше никогда не разжимать рук. Холод заставил ее забыть о гордости. Пришлось сдаться на милость победителя и позволить ему прижать ее к себе. Не открывая глаз, она вздрогнула, когда промозглый ветер коснулся ее обнаженной шеи. Голова кружилась так, что Хлоя невольно застонала и схватилась за Томаса. Их взгляды встретились.

– Ты вернулась, – прошептал он.

– Я и не уходила, – выдохнула Хлоя. Господи, как ей хорошо с ним… как хорошо. Когда эти сильные руки держат ее, а смуглое лицо совсем близко, она готова забыть, что не нужна этому человеку и что не должна ему доверяться.

Все бледнело перед их невероятным магнетическим притяжением, перед тем волшебным огнем, которым оба пылали. И она знала, твердо знала, что от происходящего с ними нельзя просто отмахнуться. Но как заставить Томаса в это поверить?

Если бы только он позволил. Если бы… Не сводя глаз с Томаса, она сунула заледеневшую руку за борт его пальто. Томас едва не споткнулся на ступеньках, ведущих к парадной двери.

– Хлоя…

Ладно. Может, он действительно не желает иметь с ней ничего общего? И она ему не нужна… во всяком случае, нужна не так, как ей хотелось бы. Но он хочет ее, она чувствует это, потому что под пальцами сильно и быстро бьется сердце Томаса. Это уже начало. Хоть какое-то утешение.

Обрадованная собственными мыслями, Хлоя расхрабрилась. Ее тонкие пальчики скользнули за рубашку Томаса, погладили напрягшиеся мышцы, легкую поросль волос на груди. Руки Томаса судорожно сжались. Дыхание его стало неровным, и Хлоя затрепетала.

– Не нужно, – тихо, но твердо сказал Томас.

Она со смехом обхватила его за шею и, зарывшись ладонями в густую копну волос, притянула к себе.

– Почему? Я знаю, тебе это нравится.

– Ты пьяна, – едва слышно выговорил он.

– Не настолько же!

Они уже добрались до входа, и Томас вдруг усомнился в правильности принятого решения.

– Какая идиотская идея притащить тебя сюда! Не могу поверить, что оказался таким кретином! Неужели ты не понимаешь, что мне трудно устоять… А, неважно, не обращай внимания. Я отвезу тебя в отель.

– Ни за что!

Хлоя припала к его губам, вложив в поцелуй всю силу чувств, которые питала в Томасу. А когда наконец отстранилась, с радостью увидела, что его потемневшие глаза светятся нескрываемым желанием.

– Попробуй еще раз, Худышка, и я уж не вспомню, по какой причине мы не должны этого делать.

– Прекрасно, – прошептала она и немедленно выполнила его просьбу.

Ноги у Томаса тряслись так, что он вынужден был прислонить Хлою к двери, иначе непременно уронил бы.

– Иисусе!

Но Хлоя беспечно рассмеялась, снова стиснула в кулачках пряди темных волос и приникла губами к шее. В теле Томаса ожил каждый нерв, а сам он, не в силах сдержаться, тихо охнул.

Страсть вспыхнула мгновенно, словно лесной пожар. Томас не помнил, как отпустил Хлою, как трясущимися пальцами отпер дверь. Она молчала и не двигалась, и у Томаса голова шла кругом. В глазах Хлои отражались те же безрассудные эмоции, что обуревали его: настойчивая неотвязная потребность в близости, почти невыносимое возбуждение, и что-то… еще более опасное. А что, если это любовь, способная в любую секунду поразить сердце, которого Томас не хотел иметь?

– Я не могу без тебя, – едва слышно выговорила Хлоя, – Не прогоняй меня.

Томас отшатнулся, но через секунду все же шагнул вперед. Хлоя откинула голову, отвела руки за спину и оперлась о дверь. В эту минуту она выглядела поразительно беззащитной.

– Ты ведь ждал встречи со мной, правда, Томас?

Он с нежностью, на которую, как он думал, не был способен, пригладил волосы Хлои.

– Как ты можешь в этом сомневаться?

Томас прижался губами к ее подбородку и привлек к себе. Он вдруг страстно захотел, чтобы она почувствовала силу его желания.

– Я хочу тебя, Хлоя. Хочу так сильно, что почти лишился разума. Хочу ощущать твое прикосновение, целовать каждый дюйм твоей белоснежной кожи, гладить, пока ты не начнешь трепетать и умолять меня о новых ласках.

Губы Хлои чуть приоткрылись.

– Я уже трепещу, – шепнула она. – А мы еще не начали…

Томас, не раздумывая, буквально втащил Хлою в дом, захлопнул дверь, и они обнялись. Его руки начали блуждать по ее лицу, пальцы легонько обвели губы, скулы, прежде чем запутаться в волосах. Томас прижал ее к двери, и у Хлои перехватило дыхание. Их жадные взгляды встретились. Потрясенный Томас понял, что в жизни никогда не нуждался ни в ком так сильно, как в этой женщине. Никогда. Обиды, унижения, горечь растаяли как дым при первом же поцелуе. В его руках была сама жизнь, счастье – все, о чем он не смел и мечтать. И Томас впился в свежий чувственный рот, с восторгом ощущая лихорадочное биение ее сердца.

Его пальцы впились в бедра Хлои, притягивая ее ближе… ближе… еще ближе, Томас уже не мог остановиться. Нетерпеливо чертыхнувшись, он сорвал с Хлои пальто, потом жакет дурацкого делового костюма, а она неуклюже возилась с пуговицами его пальто. Их руки переплелись, когда она попыталась расстегнуть его рубашку, тела слились, и оба почувствовали, что земля начинает уходить из-под ног…

Наконец Томас, вне себя от нетерпения, отвел ее руки, вытащил шелковую блузку из юбки и одним рывком сдернул ее.

Вид прозрачной кружевной сорочки едва не свел его с ума. Но прежде чем Томас смог перевести дыхание, Хлоя сбросила туфли и, хрипловато рассмеявшись, принялась гладить его по груди и животу.

Томас, тяжело дыша, провел губами по ее шее, плечу и наполнил ладони нежной плотью ее грудей. Тихий жалобный лепет Хлои, опаляющий его огнем, превратился в стон, едва Томас нагнулся и через тонкую ткань сжал зубами ее сосок.

– Томас!

В едва слышном голосе Хлои слышалась мольба, похожая на молитву. И Томас понял ее. Запустив пальцы под короткую юбку, дразнившую его столько дней, Томас жадно стиснул ее ягодицы и медленно вжал свою набухшую плоть в развилку между бедер. Хлоя выгнула спину и почти закричала:

– Сейчас, Томас! Сейчас! Скорее!

– Подожди, Худышка…

Ему удалось взять Хлою на руки, добраться до гостиной и опустить на толстый мягкий ковер.

– Скорее не получится.

Алчущий рот Томаса впился в горячую упругую грудь, вздымавшуюся над вырезом сорочки. Но неутоленная страсть продолжала бушевать в Томасе.

– Это займет гораздо больше времени, гораздо больше, – пробормотал он, почти не отнимая губ от нежной кожи ее груди.

Юбка словно сама собой очутилась на полу, и Томас застонал при виде кружевных чулок, пояса, отделанного таким же кружевом, и трусиков, едва прикрывавших мягкий холмик, поросший курчавыми завитками.

– Боже, Хлоя, если бы я только знал, что у тебя под…

– Ну вот, теперь ты знаешь, – смущенно засмеялась Хлоя, но смех тут же перешел в мучительный стон, когда Томас подмял ее под себя.

До сих пор секс не занимал важного места в ее жизни: на деле все получалось далеко не так, как в фильмах и книгах. И даже заранее зная это, Хлоя хотела провести ночь с Томасом, потому что начинала понимать: они созданы друг для друга, как бы яростно он ни сопротивлялся.

На этот раз все было по-другому, совсем по-другому. Так неожиданно хорошо!

Ненасытные горячие губы Томаса неспешно скользили по ее белоснежной коже, замерли у плеча, проникли за бретельку сорочки. И в это мгновение Хлоя с ошеломляющей ясностью осознала: ни с одним мужчиной она не испытала того, что испытывает сейчас с Томасом Магуайром. Легкие прикосновения пальцев Томаса лишали ее разума. Она наконец распахнула его рубашку и чуть отстранилась в немом восторге. Хлоя поняла, что никогда не сможет насытиться ласками Томаса, так же как и он. Дикая, буйная, неукротимая страсть его сначала немного пугала Хлою, но головокружительная сладость властных поцелуев, дрожь рук, гладивших ее тело, отчаянная алчная потребность обладания, светившаяся в глазах, захлестнули ее в водовороте желания. Хлоя сгорала на костре этого желания и боялась, что, если он не поспешит, она вспыхнет, взовьется к потолку языком пламени и исчезнет.

– Не торопись, – словно прочитав ее мысли, пробормотал он, едва касаясь губами ее шеи. Проведя языком по ключице, он зубами стянул вниз шелковистую ткань. Язык скользнул ниже, дразня подножие упругого холмика груди. Хлоя нетерпеливо притянула его голову к себе, но тут же охнула, когда его губы дерзко впились в мягкую ложбинку, а потом сомкнулись на тугом соске. Хлоя дернулась, как от удара током, и прижалась к Томасу.

– Тебе хорошо? – хриплым шепотом спросил он, проводя кончиком языка по розовой вершинке, и почувствовал, как Хлоя задрожала в его объятиях. Именно такой он хотел ее видеть: обезумевшей, сгорающей от желания к нему. Только к нему.

Никто никогда не отдавался Томасу так безоглядно, безрассудно-пылко, и это отчего-то до глубины души трогало его.

– Что ты делаешь со мной? – ошеломленно выдохнула Хлоя, когда он снял с нее сорочку и снова взял губами окаменевший сосок.

– То, что безумно захотелось сделать в ту минуту, когда снова увидел тебя.

Томас медленно расстегнул ее пояс с подвязками, стянул чулки и принялся покрывать поцелуями почти обнаженное тело: от шеи до самых кончиков пальцев на стройных ножках. Приподнявшись выше, он уперся закаменевшей плотью в мягкий живот, отстранился, повторил все с самого начала и был вознагражден тихим полуплачем-полустоном. Томас осознал вдруг, что не только для него на этот раз все было ошеломляюще новым. Ему выпало счастье поднять Хлою до таких высот блаженства, куда она прежде никогда не взлетала.

На Хлое оставался лишь последний, почти незаметный лоскуток шелка, но Томас не сорвал его. Пока еще рано. Терзая ее и себя, он слегка провел ладонью по ее бедру, лениво потеребил резинку трусиков.

Хлоя застонала и судорожно втянула в себя воздух.

– Томас, – прошептала она, пытаясь приподняться.

– Шшш…

Он игриво покусывал ее губы, упиваясь влагой соблазнительного рта.

– Ни слова. Позволь мне…

Он вдавил Хлою всей тяжестью в ковер, ощущая, как нарастает в ней напряжение и она в любое мгновение готова взорваться. И не только она. Горячая пульсирующая пружина между его ног рвалась на волю, а он еще даже и не расстегнул джинсы, изводя ее и себя. Томас подвел кончики пальцев под кружево и медленно погладил мягкую кожу.

Хлоя вздрогнула и, позабыв обо всем, подняла бедра навстречу его восставшей мужественности. Томас не отрывал губ от ее влажного рта. Пальцы скользили низке, ниже, сквозь венчик волос… в рай. Наполненный любовным медом рай.

Застонав, Хлоя начала извиваться. У Томаса чесались руки сорвать трусики и погрузиться в нее. Глубоко. Очень глубоко.

Но вместо этого он поставил Хлою на колени, лаская губами ее шею и лицо, укачивая, как ребенка. Хлоя трясущимися руками пыталась расстегнуть пояс его джинсов, но Томас удержал ее, зная, что если она сделает это, все будет кончено еще не начавшись.

Когда он наконец запустил руку под ее трусики, Хлоя оцепенела, боясь шевельнуться, но Томас помедлил, совсем немного, лишь для того, чтобы продлить ей удовольствие. Выражение блаженства и муки на лице Хлои заставило Томаса пожалеть ее. Сорвав последнюю тонкую преграду, он погрузил нетерпеливые пальцы в расплавленную лаву. И Хлоя, с изумленным криком забилась в конвульсиях оргазма, пронзивших его встревоженную душу и сделавших их неразделимыми навеки.

Сладкая нега стремительно наполняла Томаса, и он, изнывая под неожиданным наплывом того, чему не мог найти названия, впервые в жизни потерял уверенность в том, что не способен любить.

Открыв испуганные глаза, все еще вздрагивая, Хлоя посмотрела на Томаса… Прямо ему в сердце. И словно поняв, о чем он думает, ослепительно улыбнулась. Неподдельная искренняя преданность в ее глазах свалилась непосильным грузом на изголодавшегося по любви человека. Он безжалостно, беспощадно погрузил ее в хмельное беспамятство, и пока Хлоя приходила в себя, расстегнул молнию и, словно накатившаяся мощная волна, ворвался в нее. И только тогда понял, что такое настоящий рай. Томас никогда бы не поверил, что такое бывает. Он едва сдерживался, но все же старался не двигаться, боясь, что сделает ей больно. Глаза Хлои широко раскрылись.

– О-о, – выдохнула она, оцепенев. – Боже мой…

Торжествующе улыбнувшись, он слегка прикусил ее сосок.

– Это одобрение?

– О да, – пропела Хлоя, шире разводя бедра, чтобы вобрать его в себя. Однако потребовалось несколько плавных движений, прежде чем он полностью погрузился в нее. Какая восхитительная пытка – лежать, не двигаясь, пока она привыкает к его вторжению.

Но когда она стала раскачиваться, а бедра начали содрогаться, поднимаясь все выше, у Томаса не осталось выбора. Он утонул в блаженном тепле. Ее тело изгибалось и опадало, как колеблемая ветром травинка.

– Еще, – потребовала Хлоя, прильнув к Томасу. – Пожалуйста, еще. – Она снова захватила в плен желанное сокровище и облегченно вздохнула. – Томас, пожалуйста…

Он пропал. Пропал окончательно и бесповоротно. И все потому, что Хлоя, распахнув свои прекрасные глаза, озарила его взглядом, которого, как был всю жизнь уверен Томас, ему никогда не придется увидеть. Взглядом чистой и такой безграничной любви, что у него перехватило горло. Не было сил дышать, но двигаться, по крайней мере, он мог.

Сцепив ноги на его спине, Хлоя откинула голову и прерывисто, со всхлипами, втягивала воздух. Оргазм снова потряс их обоих, погрузив в пучину беспамятства.

Крепостные стены были разрушены, ложь и недомолвки исчезли. Тайн не осталось. В этот момент существовала только припавшая к нему Хлоя, ее трепет и тихие крики, вырывавшиеся из горла, когда он изливал в нее не просто свое семя, а нечто большее. Неизмеримо большее.

Сердце, бешено стучавшее под его ухом, немного замедлило сумасшедшее биение, когда Томас пришел в себя. Сердце Хлои…

Они все еще были соединены, словно всю жизнь были одним целым. Томас уткнулся лицом в ложбинку между маленьких набухших грудей, так и не выпуская Хлою. И мог бы оставаться в таком положении всегда.

Однако, как и полагается, грубая реальность скоро развеяла розовый туман. Он не принадлежит ей. Не должен принадлежать. Томас заставил себя отстраниться, попытаться избежать дальнейшей близости. Он и не представлял, как это трудно – оторваться от Хлои, сладостно-нежной, милой, чуть влажной от выступившей испарины, тихо удовлетворенно мурлыкающей.

Немедленно встань и отойди подальше! Если он не сделает этого, значит, утонет, растворится в океане неиспытанных доселе чувств, покорно примет все, что она предлагает, а тогда уже вряд ли остановится. И больше никогда не сумеет ее покинуть.

Томас приподнялся на локтях и позволил себе в последний раз провести ладонью по гладкой коже. Его плоть мгновенно отвердела, но рисковать Томас не мог. Хлоя выгнулась, безмолвно умоляя его не уходить.

Не в силах бросить еще один взгляд на то, чем не позволял себе завладеть, Томас резко встал, отвернулся, бросил Хлое свою рубашку и, намереваясь закрыться в своей спальне до утра, шагнул к порогу. Но какая-то часть души – слабая и безвольная – вынудила его оглянуться.

Хлоя лежала на прежнем месте, едва прикрывшись рубашкой. Огромные глаза встревоженно наблюдали за ним, пальцы теребили мягкую ткань. Томас почувствовал, что не владеет собой. Он хотел ее снова. Немедленно. Однако он не может себе этого позволить, особенно сейчас, когда и так уже лишился даже подобия самообладания. И это сделала с ним Хлоя. Обнажила его душу.

Но она предназначена тебе. Взгляни на нее. Она твоя.