Текст книги "Сладкая мука любви"
Автор книги: Джилл Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 30
– Что, черт возьми, это было?
Эхо двух выстрелов не успело еще отзвучать в каньоне, а Пратт уже вскочил на ноги, встревоженно озираясь. Никого вокруг.
– Кто-то стрелял, – запоздало ответила Тэра.
– Это я и без тебя знаю. Кто именно, вот что меня интересует. В кого? Где?
– Надо что-то делать, Джимми Джо.
– Например?
– Например, наконец избавиться от нее. Похоже, нам все же придется поторопиться, так что тащить ее за собой не имеет смысла. Отвяжи ее и столкни. Поторопись, а то кто его знает…
Эмма тоже слышала выстрелы. Для нее они означали надежду. Кто-то был неподалеку – возможно, поисковая партия. Должно быть, они стреляли в воздух, чтобы дать ей знать… Нет, они не стали бы. Ведь Росс Маккуэйд был убит, ее искали бы скрытно, чтобы раньше времени не насторожить похитителей. Но даже если поблизости бродил случайный охотник, это все же был шанс на спасение.
– Помогите! – крикнула девушка изо всех сил.
В тихом вечернем воздухе крик разнесся далеко и, как выстрелы, отдался множественным эхом. Вторично она крикнуть не успела: Пратт в два прыжка оказался рядом и зажал ей рот. Тэра перерезала веревки, стягивавшие запястья Эммы.
– Не надейся и впредь пакостить мне, подружка, – холодно сказала она. – Твое время истекло. Наконец-то я от тебя избавлюсь.
Помня о своем плане, Эмма начала вырываться изо всех оставшихся сил, но Пратт был слишком ловок и силен.
– Зря стараешься, – зло процедил он, толкнул Эмму в сторону и прицелился в нее из револьвера. – Еще одно движение, и я стреляю. Тэра, радость моя, говори, что делать дальше.
– Веди ее вон туда. – Та махнула рукой в сторону уступа, нависавшего над зияющей пастью каньона. – Погоди, подойду поближе. Не хочу упустить такой момент.
– Иди к краю! – приказал Пратт, махнув дулом в сторону пропасти. – Ну, давай!
Эмма и не подумала подчиниться. Рассерженный бандит приблизился и с силой толкнул ее. Примерно в полуметре от пропасти девушке удалось удержать равновесие, она выпрямилась, бросив короткий, полный ужаса взгляд через плечо. Ей показалось, что каньон тянется к ней в нетерпении поглотить. Обрыв был почти отвесным, и хотя на дне уже залегла вечерняя тень, можно было разглядеть бурливую горную реку, несущую свои воды через пороги.
Содрогнувшись, Эмма отвела взгляд, но теперь он упал на лицо бывшей подруги. На лице Тэры читалось нетерпеливое ожидание, сладостное предвкушение. Шажок за шажком она подбиралась все ближе к Эмме, словно боялась упустить хотя бы миг ее падения в ущелье.
– Вот то, чего ты заслуживаешь, – медленно, с наслаждением произнесла она, указывая вниз, в пропасть.
Взгляды их встретились: синие глаза заглянули в карие – глубокие, такие знакомые, – и в следующее мгновение Эмма сделала отчаянный рывок в сторону Тэры. Та была слишком далеко, но можно было попытаться встать так, чтобы она оказалась между Эммой и Праттом, на линии прицела, и тем самым удержала его от выстрела. Что будет дальше, Эмма не задумывалась, она просто не могла умереть вот так, без малейшего сопротивления.
Одновременно раздался выстрел. Пуля взметнула фонтанчик земли у ног Пратта.
– Ни с места! – раздался голос Такера с противоположной стороны ущелья.
Из горла Тэры вырвался дикий, нечеловеческий вопль, в котором смешались разочарование, тоска, ненависть. Движением поразительно быстрым она оказалась рядом с Эммой и мертвой хваткой вцепилась в нее.
– Нет, ты умрешь! – тем же диким голосом закричала она, тесня Эмму к пропасти.
Отчаянно сопротивляясь, Эмма едва ли замечала, что происходит вокруг. Она лишь смутно слышала начавшуюся перестрелку, пытаясь поглубже упереться ногами в землю. Но земля была слишком каменистой.
– Тэра! Остановись, или я буду стрелять!
Эхо катилось по каньону раскатами отдаленного грома. Такер понимал, что нечего и думать пересечь ущелье, но оттуда, где он находился, он мог попасть в Эмму. Он не мог так рисковать.
– Эмма, пригнись!
Но она даже не услышала. В каком-то невообразимом, отчаянном объятии, словно танцуя гротескный танец, девушки балансировали на краю пропасти. Как Эмма ни старалась вырваться, она просто не могла: силы Тэры как будто утроились. Такер понял, что долго Эмме не продержаться. Тогда он продвинулся немного в сторону – туда, где уступ исчезал. Едва держась на узкой каменной полочке, он осторожно прицелился, молясь о том, чтобы в самый последний момент Эмма не оказалась под выстрелом.
Но буквально за секунду до того, как курок был нажат, Эмме удалось отшвырнуть Тэру в кусты, опутанные колючим ежевичником. У той вырвался новый вопль, сменившийся диким смехом.
– Нет, ты умрешь, умрешь, умрешь! – закричала она, поднимаясь на ноги.
Такер выстрелил – и промахнулся, так как Тэра вдруг снова рванулась к Эмме. Та с трудом держалась на ногах. На сей раз все было бы кончено, если бы Тэра не споткнулась. Упав, она покатилась к краю обрыва, тщетно размахивая руками в попытке за что-нибудь уцепиться. Чисто инстинктивно Эмма бросилась на колени и протянула руку… Но было уже поздно.
Тэра исчезла в пропасти. Если она и кричала, Эмма не слышала: она была на грани обморока. Девушка кое-как отползла от края обрыва, чтобы не последовать за Тэрой, и наткнулась на тело Пратта, изрешеченное пулями. Уже не сознавая, что делает, она отодвинулась на пару шагов дальше и уселась, низко опустив голову. В глазах у нее было темно, в ушах глухо шумело.
Сколько она сидела так, Эмма не знала. Когда дурнота отступила, она почувствовала бесконечную слабость. Потом кто-то обнял ее и прижал к груди. У Эммы не было сил даже открыть глаза, но она узнала этот мужской запах – смешанный запах кожи, табака и конского пота.
– Все кончилось, солнышко мое. Теперь все будет хорошо.
Казалось, сами объятия Такера излучали силу. Эмма медленно подняла голову и слабо улыбнулась. Такер улыбнулся в ответ. Он был в точности такой, каким она помнила… нет, даже красивее, даже сильнее!
– Я с тобой, солнышко, – сказал он.
– Правда? – совсем тихо спросила Эмма. – Ты правда здесь, со мной? И не исчезнешь?
– Не исчезну, – заверил он. – Никогда.
Такеру еще не приходилось видеть Эмму в таком состоянии. Даже в тот день в церкви она не была так болезненно бледна. Губы ее потрескались и высохли, исцарапанные руки были до крови растерты путами. Такер схватился за полупустую флягу:
– Пей! Не спеши, воды хватит.
Ему пришлось придерживать флягу – так сильно у Эммы дрожали руки.
– Ты не слишком спешил на помощь, – заметила она, утолив жажду, и улыбнулась в знак того, что шутит.
Такер с облегчением засмеялся, но быстро оборвал смех.
– Да, черт возьми, – угрюмо согласился он, – поиски заняли чересчур много времени. Даже не пытайся снова ускользнуть от меня. Учти, я теперь буду всю жизнь болтаться рядом, так что лучше привыкай.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что люблю тебя, – ответил он просто и коснулся обожженного солнцем кончика носа легчайшим поцелуем. – Наверное, нам надо срочно что-то с этим делать – например, строить клетку. Начинай, а то я сам этим займусь.
– Такер, я должна сказать тебе что-то очень важное, – начала Эмма, высвобождаясь из объятий и заглядывая ему в лицо. – Очень важное, понимаешь? Настолько, что не терпит отлагательств. Надеюсь, тебе понравится.
В отдалении послышались лошадиное ржание и звук перекликающихся голосов. Такер тотчас вскочил и схватился за револьвер. Но верховые, вскоре появившиеся ниже на тропе, не представляли опасности. Это были шериф с помощником и другие из числа поисковой партии. Первым ехал Уин Маллой, Джед Гарретсон замыкал цепочку.
– Мы здесь! – крикнул Такер, для верности стреляя в воздух.
Все разом посмотрели вверх, послышались восклицания, и группа ускорила и без того торопливое движение.
– Где Эмма? – раздался прерывистый от волнения и тревоги голос Уина. – С тобой, надеюсь? С ней все в порядке?
– Можете быть спокойны! – крикнул Такер и повернулся к Эмме: – Еще немного, и они будут здесь.
– Как странно! – озадаченно произнесла девушка. – Отец на свободе… Каким образом?
– Росс был еще жив, когда я оказался в «Империи», он успел сказать, где ты, и назвать убийц Бо. Я сразу уведомил шерифа, что твой отец невиновен.
Такер осторожно убрал прядь волос с лица Эммы. У нее был такой доверчивый, такой беззащитный вид, что он изнемогал от желания поцеловать ее тысячу раз, не меньше. Но она казалась такой измученной, что страшно было даже прикоснуться.
– Ты все узнаешь, но позже, когда будешь лежать в мягкой постели, на чистых простынях и отдыхать. Пусть ваша грозная экономка пичкает тебя чаем, или супом, или чем там еще женщины пичкают того, кого хотят побаловать.
– Очень скоро ты все узнаешь насчет того, как балуют, потому что я буду баловать тебя, Такер. – Эмма помолчала, усмехнулась с оттенком лукавства и добавила: – И не только тебя.
– Да? Кого же еще? – спросил он, невольно затаив дыхание.
– Нашего ребенка. Потому что ты скоро будешь папочкой, Гарретсон! Так-то вот.
Совсем новое, глубокое и сладостное чувство пронзило Такера. Вне себя от радости он обхватил Эмму, прижал к себе, жадно и благодарно поцеловал в губы… и замер в ужасе.
– Ну что же ты, продолжай, – поощрила она. – Женщины не настолько хрупки, даже беременные, чтобы переломиться, как тростинка, в объятиях мужчины.
– Я знаю, солнышко, я знаю… но лучше все-таки не рисковать. Осторожность никогда не помешает.
Копыта лошадей поисковой группы зацокали за ближайшими скалами…
Глава 31
На другой день утром Такер верхом направился на ранчо Маллоев. Он был чисто выбрит и тщательно причесан, а в руке сжимал такой громадный букет полевых цветов, из которого спокойно вышло бы целых два. Причина для визита была настолько важной и серьезной, что он счел за лучшее надеть новую рубашку и застегнуть ее на все пуговицы, так что неразношенный ворот давил на шею, как удавка.
Спешившись у веранды, он – в который уже раз! – сунул палец за ворот в попытке хоть немного его растянуть, проклял сквозь зубы всю новую одежду в мире, хотел было расстегнуть верхнюю пуговицу, но подумал и оставил все, как есть.
Дверь открылась раньше, чем он успел постучать. Подбоченясь, на него неодобрительно смотрела Коринна:
– Ну и что тебе здесь надо?
– Хочу повидать… – начал Такер, но голос вдруг сорвался.
Черт возьми, это еще что за ерунда! Словно школьник у дверей своей первой пассии!
– Мэм, – он сделал вторую попытку, стараясь держаться любезно, но с достоинством, – я пришел повидать Эмму, а также мистера Маллоя.
Коринна только сильнее нахмурилась, продолжая его разглядывать.
– И вас, разумеется, – добавил Такер.
– Вот как, меня? – Глазки экономки настороженно сузились. – Это еще зачем?
– Ну как же! Чтобы подарить вам цветы, зачем же еще? – Такер протянул букет Коринне. – Спасибо за то, что вы так суетились вокруг Эммы вчера.
– Я всегда вокруг нее суечусь, так что нечего делать из мухи слона! – проворчала экономка, но глаза ее засветились от удовольствия. – Ладно уж, проходи. Я им передам.
Такер ступил через порог со странным чувством. Прежде ему не случалось бывать в доме Маллоев. Внутри все было именно так, как он представлял себе, – уют и комфорт. На столике в холле красовался букет роз, и Такера бросило в пот при мысли, что он только что отдал Коринне цветы, предназначенные для Эммы.
Вот дьявольщина! Он бросился вон из дому, лихорадочно огляделся и заметил за колодцем полянку, поросшую ромашками и колокольчиками. Облегченно вздохнув, он принялся составлять новый букет, а вернее, охапку цветов.
– Что это ты делаешь, Гарретсон? – раздалось за спиной. – Не успел приехать, как уже что-то потерял?
Такер повернулся. Та, которой он собирался сделать предложение, стояла рядом, склонив голову и сложив руки на белом переднике. Она была в желтеньком домашнем платьице, отделанном кружевом, густые черные волосы скромно перехвачены сзади лентой в тон ему. Никогда еще Такеру не доводилось видеть такого воплощения скромности и добронравия, и только бесенята в синих глазах напоминали о своенравном и живом характере этой скромницы. Контраст был так силен, что он едва не выронил цветы и, кажется, даже забыл, как дышать.
– Это верно, я что-то потерял на этом ранчо, – произнес он. – Может, покой?
– А для кого этот букет? Неужто для меня?
– Для кого же еще, Маллой?
– Для Коринны, например. – Эмма прыснула. – Тебе, наверное, понравилось дарить ей цветы. Пару минут назад я видела, как она поднималась наверх, прижимая твой букет к груди. Я и не подозревала, что ты такой донжуан! Еще одно сердце разбито!
– А что скажешь о твоем?
– Мое разбито давно.
В ответ он робко обнял ее.
– Я тут подумал… короче, вчера, за всей этой суетой и разговорами я кое-что забыл.
– Забыл поцеловать меня на прощание?
– Просто постеснялся сделать это при всех, – усмехнулся Такер. – Я не об этом. Я забыл сделать тебе предложение.
Эмма ожидала этого, но все равно задохнулась от счастья. Несколько минут назад, застав Такера ползающим по лужайке, она думала, что это самый счастливый миг в ее жизни – Гарретсон собирает цветы, подумать только! Но оказалось, что от счастья может попросту захватить дух.
– Так вот зачем ты сюда явился? Тогда делай свое предложение и не отвлекайся. Итак…
– Итак, что здесь происходит? – раздалось совсем рядом, и оба от неожиданности шарахнулись друг от друга.
У Маллоя был такой вид, словно, войдя в курятник, он застал там лисицу с цыпленком в зубах.
– Ты совсем обнаглел, Гарретсон! Куда ни пойду, везде натыкаюсь на тебя с моей дочерью в объятиях! И все это видят! Такие манеры оставляют желать много лучшего! Коринна сказала, что ты явился ко мне, так говори скорее зачем, пока я окончательно не рассердился!
Такер ответил не сразу. Для начала он надвинул пониже шляпу, сунул руки за пояс джинсов, выставив большие пальцы (поза, которую Эмма всегда находила вызывающей), и из-под полей медленно оглядел Уина с головы до ног. «Боже мой, – подумала Эмма, – они опять начинают!»
– Вообще-то я хотел повидать вашу дочь… в основном.
– Чему я очень рада, – вставила девушка, поспешно беря Такера под руку. – Должно быть, ты умираешь от жажды после поездки под палящим солнцем. Почему бы нам всем не пройти в гостиную и не выпить вместе лимонаду – так сказать, за круглым столом. Наверняка Маллой и Гарретсоны способны беседовать, как то пристало людям цивилизованным. Во всяком случае, очень на это надеюсь, – со значением сказала она и взглядом предостерегла обе враждующие стороны.
Направляясь в гостиную с лимонадом на подносе, она чувствовала, как бешено колотится сердце и снова поднимается легкая дурнота, к которой девушка понемногу начинала привыкать.
Такер даже не взглянул на предложенный ему стакан лимонада. Он молча отобрал у Эммы поднос, поставил на стол и помог ей сесть с такими предосторожностями, словно она сделана из хрусталя. Уин мрачно наблюдал за этой сценой.
– Итак… – начал Уин, но входная дверь грохнула, и все трое, вздрогнув, повернулись.
В гостиную широким шагом вошел Джед Гарретсон. Уин вскочил, покраснев от гнева.
– Да что же это такое! – вскричал он. – Гарретсоны расхаживают по моему дому, как по своему! Может, мне лучше уйти, чтобы вы оба могли расположиться здесь с большим комфортом?
– Папа, папа, успокойся!
Эмма бросилась между обоими представителями старшего поколения. Из кухни на шум прибежала Коринна со сковородой наготове, и, таким образом, все заинтересованные лица оказались в сборе.
– Папа, если мистер Гарретсон явился с дружеским визитом, лучше поприветствуй его.
– Этого только не хватало!
– Поприветствуй его.
В голосе Эммы, обычно негромком и мелодичном, прозвучала сталь. Уин собрался было петушиться и дальше, но угадал мольбу под командным тоном дочери и сдался.
– Добро пожаловать в «Эхо», Гарретсон, – пробурчал он. – Но дьявол меня забери, он мог бы постучаться, прежде чем войти.
Напряженный момент миновал, и все вернулись в гостиную. Коринна садиться не стала, и чувствовалось, что она не намерена расставаться со сковородой до тех пор, пока обстановка не разрядится. Такер был рад появлению Джеда ничуть не больше, чем Уин. Зная тяжелый характер и вспыльчивость отца, он предвидел разного рода осложнения. Легче было съесть кусок жареного мяса с помощью ложки, чем сделать в его присутствии предложение.
– Зачем ты приехал? – спросил он, отводя Джеда в сторонку.
– Я приехал, чтобы… – начал тот вполголоса, но все тут же с живым интересом повернулись в его сторону, и он поспешил повысить голос почти до крика. – Я приехал, чтобы сказать Маллою пару слов!
Эмма к тому времени уселась на диван, Уин рядом с ней. Когда голос незваного гостя прокатился по гостиной, он обнял дочь за плечо, словно ей грозила опасность.
– Ну, я слушаю, – хмуро сказал он.
– Начнем с того, что моего старшего парнишку ты не убивал. Все это знают, но мне хотелось… хм… словом, сказать это лично. Вообще-то я еще вчера собирался, но твоя дочь так натерпелась… Надеюсь, мисс, вам уже лучше?
– Благодарю вас, мистер Гарретсон, вполне, – ответила Эмма с такой теплой улыбкой, что шляпа выпала у Джеда из рук.
– Вот и славно, – проворчал он, наклоняясь ее поднять и заодно скрыть смущение. Откашлявшись, он снова обратился к Уину: – Так вот, значит… короче говоря… хм… мы с Такером извиняемся за то, что… словом, просим прощения. В общем, это наше извинение… в смысле, мы, того…
– Я тоже прошу прощения за то, что подозревал вас, мистер Маллой, – громко вмешался Такер, чтобы выручить отца.
Наступило молчание. Не так-то просто было Уину преодолеть глубоко укоренившуюся привычку злиться при одном только виде Гарретсонов, но продолжать метать молнии было бы нелепо.
– Извинения приняты, – буркнул он с легчайшей тенью улыбки на губах, которая, однако, доставила Эмме большое облегчение.
– Не так уж трудно быть друг с другом полюбезнее, – не удержалась она.
– Это еще не все, – сказал Джед, комкая шляпу. – Мы тут вчера поразмыслили с моим парнем и сделали кое-какие выводы. Раз уж теперь известно, кто крал ваш скот, неплохо бы осмотреть стадо Маккуэйда. Наверняка там найдется немало переклейменных коров. Интересно мне, знал Росс или нет, что происходит?
– Нет, мистер Гарретсон, он ничего не знал, – тихо произнесла Эмма. – Я видела, как он был потрясен, когда Тэра призналась ему. Вы ведь знаете, что он погиб, пытаясь меня спасти?
– Это был настоящий друг, и мне будет его недоставать. Но что, черт возьми, стряслось с его дочкой? – проворчал Уин.
– Кстати, Тэра сказала, кто стрелял в тебя тогда? – неожиданно обратился Такер к Эмме, заставив Уина вздрогнуть.
– В тебя стреляли? Когда? Почему я ничего об этом не знаю?
Девушка объяснила, о чем идет речь, и заодно то, что стрелял в нее Пратт, по замыслу Тэры, которая хотела запугать ее и заставить вернуться в Филадельфию, с тем чтобы завладеть ранчо.
– Кто бы мог подумать, что у этой девчонки внутри такая гниль! – воскликнул Джед.
Это заставило Уина бросить на него долгий, внимательный взгляд. К всеобщему удивлению, он вдруг поднялся и подошел к своему давнему врагу.
– Вот что, Гарретсон, если у тебя хватило мужества извиниться, то чем я хуже? Прости, что взвалил на тебя вину за все эти неприятности со скотом и прочее. Я-то думал, твои люди мутили воду. Когда Слейда избили, я… Кстати, а что все-таки случилось со Слейдом? Уэсли мимоходом сказал, что его труп нашли на Лосиной горе. Как случилось, что ты застрелил его… э-э… Такер?
– Жалею только об одном, – усмехнулся тот, – что для начала не превратил его в котлету. Он шел по следам Тэры и Пратта от самой «Империи» и видел все, что там случилось. Он прекрасно знал, какой опасности подвергалась Эмма, но не собирался ее спасать до тех пор, пока похитители не обмолвятся, где спрятаны деньги, – те самые, из банка.
– Что? – воскликнули Уин и Джед в один голос, не замечая этого.
Коринна в своем углу раскрыла рот и во все глаза уставилась на Такера.
– Это что же значит? – мрачно осведомилась она. – Что негодяя больше занимали деньги, чем человеческая жизнь?
– А я вам говорила, – не преминула напомнить Эмма. – Теперь ты видишь, папа, что думал о Слейде куда лучше, чем он заслуживал. Просто он был хороший актер, как и Тэра.
– Он чуть не взбесился, когда понял, что все его планы рухнули, – продолжал Такер, не скрывая презрения. – Так что мне пришлось с ним разобраться по-своему.
Он уселся на место Уина и так же, как недавно тот, обнял Эмму за плечо. Она заглянула ему в глаза, и, казалось, оба забыли, что не одни.
– Спасибо, Такер, – сказала наконец Эмма, не без труда отводя взгляд. – Сколько раз ты приходил мне на помощь? Скоро я потеряю счет. Я у тебя в долгу.
– И можешь выплатить его разом, если пожелаешь, солнышко мое.
– Я, конечно, не буду оплакивать смерть Слейда, но все-таки жаль, что город так и не вернет украденных денег, – заметила Коринна.
– Постойте-ка! – воскликнула Эмма. – Я кое-что вспомнила!
Она вскочила и без дальнейших слов бросилась вон из гостиной. Через несколько минут она вернулась со скомканным листом бумаги.
– Тэра вырвала его из нашей приходной книги, чтобы скопировать почерк отца. На другой стороне какая-то карта. Такер, как по-твоему, может это быть место, где спрятаны деньги? Тогда нужно срочно передать ее шерифу.
Такер расправил листок и какое-то время его разглядывал. Когда он снова поднял глаза на Эмму, во взгляде его светилось одобрение.
– Очень может быть, что это именно то место. Я его знаю, оно недалеко от вашей вчерашней стоянки. Судя по рисунку, деньги спрятаны в дупле сухого дерева.
– Можно мне взглянуть?
Не дожидаясь ответа, Уин нетерпеливо выхватил карту у Такера и впился в нее взглядом. Довольная улыбка появилась у него на губах.
– Ты настоящий Пинкертон, – сказал Такер Эмме, и та засмеялась, вспомнив сомнения шерифа Гилла в ее сыскных способностях. – Не хочешь предложить великому сыщику свою помощь?
– Предложу, если не будет других, более интересных предложений.
От проницательных маленьких глазок Коринны не ускользал ни один взгляд, ни одно слово из тех, которыми обменивались молодые люди. Волнующие картины будущего чередой проходили перед мысленным взором экономки. Она и думать забыла о своей недавней неприязни к Такеру, видя свою любимицу буквально сияющей от счастья.
– Сдается мне, пора нам, старикам, оставить молодежь наедине, – сказала она благодушно.
– Чуть позже, – возразила Эмма.
Она повернулась к Уину и Джеду, стоявшим в непривычной близости друг от друга. Они явно не замечали этого, но тут вдруг смутились, как мальчишки.
– Сначала надо раз и навсегда разобраться с нашей знаменитой распрей, – заявила девушка, выпячивая подбородок. – Папа, вы с мистером Гарретсоном должны обменяться дружеским рукопожатием.
– Доченька, ради Бога, оставь это! Разве не довольно того, что этот человек находится под моей крышей, что я сказал ему «добро пожаловать»? Неужели я должен еще и…
– А почему бы и нет, папа? Сколько ненависти, боли, утрат принесла эта распря всем нам! Мало того, совершенно посторонние люди чуть не воспользовались ею против нас же! Разве этого недостаточно? Давайте положим конец вражде сегодня, сейчас, чтобы уже завтра все могло быть иначе. Прошлое пусть остается в прошлом, а мы подумаем о будущем.
Уин Маллой не нашел возражений. Когда измученная Эмма наконец оказалась в постели, в кругу семьи, она рассказала отцу и Коринне о том, что ждет ребенка. Будущее для всех означало пополнение семейства. Внук, подумал Уин, или внучка – все равно. В любом случае не только он, но и его давний враг станет дедушкой.
Эмма права – права во всем. Распря принесла достаточно неприятностей двум поколениям, и они просто обязаны избавить от нее поколения будущие.
Уин посмотрел на Джеда и неожиданно вспомнил то, что долгие годы было замуровано в самом дальнем уголке памяти: до той злополучной партии в покер они с Джедом были приятелями, хотя и конкурентами в делах.
– Что ж, я не против помириться, но только если Гарретсон признает, что игра была честная.
– Твоя очередь, отец, – усмехнулся Такер. Гарретсон-старший для начала оглядел собравшихся в гостиной. Он и раньше замечал, как близки отец и дочь Маллои, как заботятся друг о друге, как нуждаются друг в друге. Теперь это заново поразило его и заставило новыми глазами увидеть своего теперь уже единственного сына. Во взгляде Такера была та же надежда, та же просьба, что и в глазах Эммы. То, о чем он просил, было для него очень важно.
Черт возьми, он любил этого парня, любил Бо, любил Дороти – и ничего постыдного в этом не было. Любовь была не слабостью, а силой, без нее жизнь превращалась в безжизненный остов.
Все то, что Джед годами запрещал себе, внезапно с силой обрушилось на него. Он пошатнулся. Такер тотчас подхватил его под одну руку, Эмма под другую.
– Где у вас лекарство? – спросила она с искренней заботой, так тронувшей его однажды.
Джед молча покачал головой. Недомогание было тут ни при чем, и все же именно сердце виновато в этой внезапной слабости. Сердце с его умением чувствовать раскаяние, печаль, любовь.
С минуту он молча всматривался по очереди в лица своего сына и дочери своего врага, собираясь с духом. Ради Такера и ради милой, доброй, прекрасной девушки, которую тот любил.
– Вот что, – начал он, по обыкновению хмурясь, – на самом деле я всегда знал – да, черт возьми, знал, – что ты победил честно! Но не всегда нам под силу признать свою ошибку. Если бы в тот вечер я не перебрал лишнего и не поставил сдуру землю на кон… словом, я один виноват в том, что остался с половиной ранчо вместо целого. Так что, Маллой? Станется с нас забыть прошлое? Шестнадцать лет мы с тобой думали только о себе. Пора, черт возьми, подумать о том, что лучше для наших детей!
– Хорошо сказано, Гарретсон, – одобрил Уин хрипловатым от волнения голосом.
Две огрубевшие от работы руки одновременно протянулись навстречу друг другу, ненадолго встретились в крепком пожатии и снова отдернулись. Недавние враги, слегка потрясенные случившимся, одновременно сделали шаг назад.
– Только ради детей? – вмешалась Коринна. – А как насчет внуков?
Остальные дружно повернулись и уставились на нее. Экономка густо покраснела.
– А что я такого сказала? – спросила она с вызовом. – Я вовсе ничего и не имела в виду, если хотите знать! Ох, Эмма, прости, что я проболталась!
– Вчера вечером я сказала папе и Коринне, Такер, – объяснила Эмма, виновато заглядывая ему в глаза, так как секрет выплыл наружу раньше, чем они успели обговорить все между собой. – Все потому, что они без устали потчевали меня за ужином, а я отказывалась, и они не могли понять почему, раз у меня весь день крошки во рту не было.
– Ничего страшного, – успокоил Такер, обнимая ее. – Я тоже вчера сказал отцу, так что, выходит, это ни для кого не секрет.
– Да уж, мисс, так вышло, – примирительно произнес Джед, давая сыну звучный дружеский шлепок по спине. – Остается решить, когда свадьба. И где. По мне так лучше «Кленов» места не придумаешь. Гостиная у нас будет побольше, чем здесь, – объявил он не без удовольствия, придирчиво обводя взглядом помещение. – Она, правда, немного запущена, ну да женскому полу не составит труда ее обновить, было бы желание. Такер, ты что скажешь? Твоя мать была бы рада…
– Нет уж, – перебил Уин, в свою очередь, воодушевляясь. – Если у нас мала гостиная, то уж холл вместит много народу, да и столовая не уступит. Коринна, где то платье, в котором венчалась мать Эммы? Я так и вижу, как моя доченька спускается по лестнице во всех этих кружевах. По-моему, выдавать замуж должны в собственном доме.
– Скажите на милость! – фыркнул Джед. – Скоро ее дом будет в «Кленах»! Ты же не думаешь, Маллой, что Такер переберется сюда? Вот это был бы срам так срам! И потом, мой внук должен родиться на ранчо, которое потом перейдет к нему по наследству.
– То же самое я могу сказать про «Эхо»! – повысил голос Уин. – И потом, почему это внук, Гарретсон? С тем же успехом может родиться девочка!
– Девочка? Да ты спятил, Маллой! – вскипел Джед. – Сразу видно, что глуп, как пробка! Не отличишь сено от соломы! Разуй глаза, ведь твоя дочь начала зеленеть с самого первого дня, в точности как моя жена, которая родила мне двух парней! Ясно как день, что родится мальчик!
– Тоже мне повитуха! – рявкнул Уин. – Я нутром чую, что родится девочка, а ты просто старый болван, Гарретсон! Это будет девочка, и прехорошенькая, как ее мать, так что…
– Хватит уже! – во весь голос завопила Коринна и для большей убедительности грохнула сковородой об стену.
Оба спорщика опомнились и умолкли. Некоторое время в гостиной царила неловкая тишина.
– Значит, свадьба, да? – ехидно осведомилась экономка. – А я думала, что сначала делают предложение и принимают его.
– Хм… ты уже… того? – спросил Джед сына.
– Я пытался, но вы двое так орали, что я сам себя не слышал.
– Мы уже молчим, молчим! Не тяни время, парень, говори, что надо. И не вздумай стесняться, считай, что нас тут нет. Ну, чего ждешь?
– Не торопи его! – не выдержал Уин. – Не хватало еще, чтобы моей дочери делали предложение на бегу! Эмма имеет право…
– Право голоса в этом вопросе, – перебила та. – Папа, дай же нам наконец разобраться самим! Я согласна, Такер.
– А я еще ни о чем не попросил! – прорычал он, испепелив взглядом обоих отцов, чьи сварливые характеры испортили романтический момент.
Он-то намеревался сделать предложение по всем правилам – наедине, преклонив колено, с цветами в руках. Потом он хотел официально обратиться к Уину Маллою с просьбой вверить ему судьбу дочери. В конце концов, такая возможность выпадает только раз в жизни!
– Солнышко, не хочешь подождать, пока я скажу нужные слова? – спросил он и, смягчившись, улыбнулся.
– Ну, если ты так настаиваешь…
– Что, при всех?
– Почему бы и нет, если они дадут страшную клятву молчать как рыбы.
– Эмма совершенно права, и я со своей стороны обещаю… – начал Уин.
– Если ты сейчас же не покончишь с этим, парень, я просто не знаю, что сделаю… – вторил ему Джед.
– Да что же, мне придется стрелять в воздух, требуя тишины? – Такер вдруг заметил, что яростно сжимает в руке поникший букет вместо револьвера. Он положил его на стол, потом схватил снова и рывком протянул Эмме. – Это тебе!
– Как мило, Такер! Какой приятный сюрприз! – воскликнула девушка, и веселые бесенята в ее глазах вызвали в нем желание стиснуть ее в объятиях.
Но это могло и подождать. Не то чтобы очень долго, но могло.
– Я рад, что тебе понравилось. – И Такер опустился на колено, в то время как три пары глаз критически следили за каждым его движением.
В душе проклиная и отца, и Маллоя, и экономку, он вытер со лба обильную испарину и рванул ворот рубашки, «с мясом» оторвав пуговицу.
