Текст книги "Образцовый брак"

Автор книги: Джилл Гарриетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

После прогулки, высоко подняв голову, она решительным шагом вошла в дом. Ее встретили веселые прыжки собак и ласковое ворчание Люси.

– Куда же ты пропала? Тебя не было несколько часов! Но выглядишь ты лучше, не такая выжатая, как вчера вечером. Эдди обегал всю округу, разыскивая тебя, и только что вернулся. С него станется созвать поисковую партию!

– Ох, ну зачем же столько шума из-за того, что я просто вышла прогуляться?

А сама думала: поднимать тревогу из-за пустяков пристало только любящему мужу, ее же шеф печется только о своей собственности. Так или иначе, он вложил в Элен немало денег и, видимо, намерен еще долго сохранять при себе, чтобы в дальнейшем продолжать пользоваться ее услугами. Пока благополучие Маргарет зависело от его ассигнований, он не боялся, что его трудолюбивая помощница захочет от него уйти. А их официально оформленный брак играл роль цемента, давая ему возможность рассчитывать, что Элен постепенно привыкнет к роскошному образу жизни и сама не захочет расстаться с ним.

Но вот Маргарет обрела независимость, и стоило трудолюбивой помощнице робко заикнуться о желании получить свободу, как искусный в комбинациях, изощренный ум шефа заработал в полную силу. Во что бы то ни стало ее следует удержать, привязать к себе, даже заманить в постель. Время от времени дарить ей ласки не будет слишком трудным делом: она все же не такое уж страшилище.

– Нет, конечно, – добродушно упрекнула ее Люси. – Вчера ты выглядела совсем больной, а утром словно растворилась в воздухе. Эдди понес завтрак в твою комнату и обнаружил постель пустой. Иди скорее и успокой его. Ему сейчас позвонили, и он прошел в кабинет. Он просил тебя сразу же зайти к нему.

Элен принуждена была послушаться. Ей не оставили выбора. Их отношения с Эдуардом никогда не ограничивались обычными рамками отношений между начальником и подчиненной, даже когда она еще только замещала его заболевшую секретаршу. Ту, что впоследствии, как и другие до нее, нашла работу с ним чересчур беспокойной. Они всегда были равноправными партнерами, один не мог обходиться без помощи другого. А сегодня впервые Элен чувствовала себя мелкой сошкой, вызванной на ковер к всесильному боссу.

Кабинет находился в глубине дома, и туда вел длинный лабиринт коридоров. В нем повсюду валялись ящики с картотекой. Бухгалтерские книги, пособия по лесоводству и скотоводству вперемежку лежали на полках. Большой дубовый стол хаотически загромождали кипы бумаг.

Элен бесшумно закрыла за собой дверь, собираясь с силами для предстоящего разговора. Одетый в черную кожаную куртку, Эдуард говорил по телефону, стоя к ней спиной и глядя в окно, выходящее на загон для лошадей. Судя по его едкому, высокомерному тону он был сильно не в духе и едва сдерживал нетерпение, это было видно по тому, как он раздраженно ходил вдоль стола, не отрывая глаз от окна.

Возможно, Эдуард ожидал ее возвращения с той стороны? Он даже не снял куртку – видимо, собирался снова идти ее искать, но его задержал телефонный звонок. Может ли быть, что Эдуард действительно беспокоился о ней? Что ему не все равно?

Элен нервно проглотила слюну. Не стоит настраивать себя подобным образом. Она поспешила известить его о своем появлении, проговорив холодно и отчетливо:

– Люси сказала, что ты хотел меня видеть. – И приготовилась отразить самую неожиданную атаку с его стороны. Даже если он заговорит сейчас о вчерашнем, она сумеет ответить ему, как должно. Однако Элен не смогла подавить охватившей ее внутренней дрожи, после того как Эдуард, резко повернувшись на каблуках, бросил в трубку, перед тем как опустить ее на рычаг:

– Позаботьтесь об этом, и немедленно! – И не меняя раздраженного тона, воскликнул: – Какого черта ты пропала на все утро, не предупредив никого?

Серые глаза под сведенными бровями потемнели, став почти угольно-черными, резко очерченная челюсть зловеще выдвинулась вперед. Элен не на шутку испугалась, ей почудилось, что он сейчас просто задушит ее на месте. И это впечатление еще больше усилилось, когда Эдуард гневно произнес:

– Я все утро рыскал по округе, высматривая тебя!

Его злость составляла разительный контраст со вчерашним настроением. Вчера он казался воплощением мужского обаяния, был полон решимости очаровывать и обольщать. Но нет, она не должна вспоминать об этом, если хочет оставаться собранной и хладнокровной. Элен перевела взгляд на книжные полки и невинным голосом, в котором не чувствовалось иронии, сказала:

– Я просто не подумала, что следовало спросить твоего разрешения. Разумеется, это очень глупо с моей стороны.

– Не глупо, а в высшей степени безответственно. – Его голос был холоден как лед. – Или тебе нравится, когда я схожу с ума?

Ну конечно же нет, в отчаянии подумала Элен. Как это может быть, если она любит его больше жизни? Она слишком углубилась в свои грустные мысли, ей и в голову не приходило, какова может быть реакция Эдуарда на ее исчезновение. Даже в самых смелых фантазиях Элен не могла бы себе представить, что Эдуард станет о ней беспокоиться.

Поняв, что ее с таким трудом достигнутое чувство независимости быстро улетучивается, теперь, когда она видела его искреннее волнение, Элен смогла только пожать плечами.

– Совсем не обязательно ворчать. Я с самого первого дня в Мертоне хожу гулять по утрам. Я полагала, что Люси догадается предупредить тебя.

Она шагнула к двери, довольная, что все же сумела сохранить выдержку и хладнокровие во время разговора, но ее скороспелое довольство собой тут же рассеялось: Эдуард стремительно схватил ее за руку и резко притянул к себе. Слишком близко, пронеслось в голове Элен. Все ее тело замерло словно в предвкушении чего-то захватывающего.

– Даже не думай, что тебе снова удастся ускользнуть.

Он слегка встряхнул ее. Голос был по-прежнему сердитым, но на губах мелькнула улыбка, и этого оказалось достаточно, чтобы Элен почувствовала властное воздействие его чар, которые были для нее смертельно опасными, и поняла, что снова уносится в мир грез, чего нельзя было ни в коем случае допустить.

– Я вспылил. Прошу прощения. Но вчера вечером ты была бледнее смерти. Люси сказала, что ты заболеваешь, и я подумал, что так оно и есть. Я понес тебе наверх горячее молоко и аспирин, но когда постучал в дверь, ты не ответила, и я решил, что сон – лучшее лекарство. А когда сегодня я обнаружил в восемь часов утра твою комнату пустой, сразу же вообразил себе всякие ужасы. Ты прощаешь мне мое ворчание?

Она не могла даже ответить ему, ее горло сжал мучительный спазм. Он переживает, он заботится! Как могла она забыть о его способности сочувствовать и сострадать? Ведь это Эдуард был с ней неотступно всю ту долгую страшную ночь в больнице, когда Элен умирала от страха за мать, а он успокаивал, поддерживал, внушал ей надежду на благополучный исход болезни мамы.

Но в воспоминаниях было мало проку. Элен и так имела слишком много причин, чтобы любить его, и не хотела отягощать свою ношу. Сделав над собой решительное усилие, она попыталась выдернуть руку, но он только крепче сжал ее пальцы и произнес низким хриплым голосом:

– Нам надо поговорить о том, что произошло между нами вчера... и о наших будущих отношениях...

Он притянул ее ближе, и Элен оказалась в сладком, волнующем плену его сильных рук. Всей душой она жаждала растаять как воск в его объятиях. Сейчас от волнующей близости любимого все внутри нее становилось теплым, податливым, женственным... Но инстинкт самосохранения был на ее стороне, по его приказу тело напряглось и застыло. Элен произнесла скованно:

– Не думаю, что нам действительно есть о чем говорить.

– Только о твоей безумной идее убежать от меня, – мягко парировал он. – Мы отлично подходим друг другу. Зачем же все ломать? – Голос Эдуарда звучал дразняще, вкрадчиво, а его сильные мускулистые руки тем временем ловко, по-хозяйски привлекли ее голову к своей широкой груди. Она была его собственностью, и он намерен сохранить эту собственность за собой. Эта мысль смутно промелькнула в голове Элен, когда она вдохнула крепкий запах, исходящий от кожаной куртки, смешанный с теплым мужским запахом.

С ее губ сорвался слабый протестующий звук. Но, невзирая на голос рассудка, ей страшно хотелось забыть обо всем, прижаться к нему, слиться с его телом. Его губы нежно щекотали ее шею, Элен почувствовала, как голова начинает сладко кружиться, сквозь горячий туман прорвался вкрадчивый шепот:

– Сейчас мы поедем в «Мажестик», пусть Люси наложит нам бутербродов в корзинку. Возьмем с нее обещание не приближаться к дому! Нам надо покончить с меблировкой, и хотя я привлек к этому делу лучшую дизайнерскую фирму, мне хочется, чтобы ты тоже сказала свое слово – как лучше обставить наш будущий дом. Но самое главное – надо, чтобы ничто не помешало нам спокойно поговорить. Я хочу, чтобы наш брак наконец стал полноценным. Вчера мы убедились, как хорошо нам вдвоем. Если бы любопытство моей сестры не разобрало ее так некстати, сейчас мы уже могли бы считать себя настоящими мужем и женой.

Неужели он думает, что она не знает этого? Слова Эдуарда заставили Элен похолодеть. Все, что он предлагал, звучало в высшей степени соблазнительно, но... ни единого слова не произнес он о любви! Не сказал ничего, что она хотя бы отдаленно смогла истолковать, как намек на любовь. Конечно, она никогда и не позволяла себе надеяться, но все равно недобрые предчувствия заставили ее сердце больно заныть.

Он слишком хорошо сознает свою власть над ней, и сейчас хладнокровно наблюдает, как воспламеняется она от прикосновения его рук и губ, превращается в восторженную рабыню, жаждущую полного господства над собой. Эдуард верит, что достаточно ему провести с ней только одну ночь, и это привяжет Элен к нему навсегда покрепче любого договора – пусть трижды почетного и выгодного.

А самое главное то, что он абсолютно прав. И Элен во что бы то ни стало необходимо заставить его думать, что он ошибается. Задача эта будет потруднее всех прочих, с которыми ей приходилось сталкиваться.

Она решительно отступила назад, уперев руки ему в грудь и, сделав над собой огромное усилие, проговорила:

– Звучит заманчиво, но боюсь, что мне придется отказаться.

Она быстро отвернулась, чтобы он не успел заметить несчастного выражения ее глаз, и вздрогнула, когда он произнес сурово:

– Раньше я никогда не замечал за тобой привычки лгать. Но в последнее время у тебя что ни слово, то ложь. Ты искренне надеешься заставить меня поверить, будто сама не желаешь превратить наш брак из формального в настоящий? Не забывай, что я прекрасно тебя знаю. Ты умна, благоразумна, на тебя всегда можно положиться, и ты... была совсем равнодушна к чувственным удовольствиям. Да, была до тех пор, пока вчера я не заключил тебя в свои объятия. Ты хочешь доказать мне, что это ничего не значит?

– Я много выпила, – проговорила Элен плохо повинующимся языком и почувствовала, как неудержимо краснеет. – Я виновата, этого не должно было случиться. Мне не следовало позволять тебе думать... О боже!

Обхватив себя руками за плечи, она стремительно прошлась по маленькому кабинету. Ее начала бить дрожь, стало так холодно, словно ей никогда на свете не удастся согреться, словно кровь остановилась и превратилась в лед из-за того ужасного, что она сейчас намеревалась совершить. Она отреклась от своей любви, от своего немного наивного, романтического обожания, от счастья всей жизни.

Она лгала. И она знала, что ей никогда не найти другого мужчину, способного заменить Эдуарда.

– Шампанское, обед, атмосфера – все вместе подействовало на меня очень странно, и все это заставило меня вести себя так глупо.

Элен резко повернулась. Ее встретил такой пугающе мрачный огонь серых глаз, что она тут же пожалела о своей смелости. Она поспешно отвернулась к окну, но ничего не увидела перед собой из-за странного, застлавшего глаза тумана и пробормотала, ненавидя свой собственный голос:

– Я действительно собираюсь уйти, Эдди. Я говорила это вполне серьезно.

– Вот так просто взять и уйти? – переспросил он насмешливо.

Элен виновато опустила голову. Нет-нет, это был всего лишь минутный эгоистический каприз, желание сохранить свои чувства в неприкосновенности. Но она не могла сказать ему об этом! И ей пришлось призвать на помощь все свои так хорошо известные Эдуарду качества характера, пресловутые невозмутимость и здравый смысл, которые сейчас притаились где-то в глубине ее существа. И она ответила:

– Не так просто. Дослушай до конца. Я уже объясняла, почему хочу уйти, но я стану продолжать, как обычно, выполнять свои обязанности в течение определенного срока, о котором мы должны условиться заранее, пока ты не найдешь мне замену, – добавила она, чтобы Эдуард не вздумал потом делать вид, что ни один из претендентов его решительно не устраивает.

– А что скажет на это Маргарет? – вдруг спросил Эдуард. Он с размаху опустился на стул, вытянув перед собой длинные ноги. – Она считает, что мы – идеальная пара, что наш брак заключен на небесах. Как она воспримет твое решение?

– Мама, конечно, расстроится, – произнесла Элен с каменным лицом.

Но она не собиралась позволять Эдуарду шантажировать ее подобным образом. Она сама поговорит с Маргарет и, может быть, даже расскажет ей правду, что ее замужество было всего-навсего выгодной сделкой для них обоих. Но вот обстоятельства изменились – тоже для них обоих. Сначала мама ужаснется, но потом поймет.

– Моя мама очень здравомыслящая женщина. Она не захочет, чтобы я навсегда осталась с человеком, которого не люблю.

Эдуард тяжело взглянул на нее.

– А если я удвою сумму, которая ежемесячно переводится на твой счет, это что-нибудь изменит? – Увидев, как она нетерпеливо затрясла головой, он поднялся на ноги. – Нет, наверное нет. Я все-таки не понимаю причины твоего решения, но хотел бы понять.

Он медленно направился к двери, но у порога обернулся.

– Ты упомянула о сроке, в течение которого я должен буду найти тебе замену. Какой это срок?

Элен очень бы хотела сказать – «до завтрашнего дня», но это было невозможно, хотя чем быстрее все кончится, тем лучше для нее. С каждой уходящей минутой она чувствовала, как умирает частица ее души. Она произнесла сдержанно:

– Двух месяцев вполне достаточно. Но я буду очень признательна, если ты управишься быстрее.

Он коротко кивнул с равнодушным лицом и вышел.

Очевидно, он считает, что умыл руки и теперь с легким сердцем может отнести ее к прошлому.

Элен осталась стоять, в отчаянии размышляя, где взять силы, чтобы продолжать вести себя как ни в чем не бывало, когда весь мир летит в пропасть.

В дверь заглянула Люси.

– Прекрасно. Кабинет снова в моем распоряжении. – Она порылась в бумагах, сваленных в кучу на столе. – Не знаю, за что мне такое наказание, но от меня постоянно требуют заполнения бесконечных бланков, формуляров и прочей чепухи. Но делать нечего... Послушай, дорогая, Боб сегодня обедает дома. Сунь пиццу в духовку, хорошо? На кухне все приготовлено для салата. Обойдешься без меня полчасика? Кстати, твой супруг сейчас умчался со двора со скоростью пушечного ядра – наверное, забыл купить тебе рождественский подарок. А то вы, конечно, сидели бы сейчас в вашей шикарной оранжерее и блаженствовали, хотя я на вашем месте так бы и сделала. А когда ты собираешься покупать шторы и все прочее?

Через силу улыбнувшись, Элен выскользнула за дверь, оставив Люси в счастливом неведении. Скажи она сейчас, что не намерена жить с Эдуардом в «Мажестике», что месяца через два, самое большее, их брак распадется, сестра ее мужа просто не поверила бы собственным ушам. Пусть уж лучше Эдуард обрушит сам на нее эту новость. А ей еще предстоит нелегкая задача развеять мамины иллюзии.

Элен знала, что должна вести себя так, словно ничего не произошло. Ведь она поступила как должна была поступить. Когда после обеда Люси предложила ей поехать в лес за ветками омелы и плющом для украшения дома, Элен нашла в себе силы с деланным энтузиазмом откликнуться на это предложение и даже бровью не повела, когда Эдуард перед ужином позвонил из аэропорта и сообщил, что вылетает в Оттаву и вернется только в самый канун Рождества.

– Когда вы поселитесь в вашем роскошном особняке, он, надеюсь, отвыкнет от привычки срываться с места и, сломя голову, мчаться куда глаза глядят, – проворчала Люси. – Такой дом не оставишь без присмотра на десять месяцев в году. Тут ты должна топнуть ножкой, Элен. Ему нет никакой нужды колесить по свету самому, он прекрасно может перепоручить половину дел моему мужу, правда, Боб?

Элен так и не расслышала, что тот ответил. У нее в голове шумело, все силы уходили на то, чтобы сдерживать желание плакать. Она сумела как-то продержаться остаток вечера, пока не пришло время идти спать, и она получила наконец возможность скрыться в своей комнате.

Но едва она оказалась в одиночестве, слезы внезапно высохли, застыли в груди болезненным комом, и она долго стояла у окна, вглядываясь в ночь невидящими глазами.

Она выполнила задуманное, сделала расторжение их брака необратимым. И... сказала неправду Эдуарду, потому что у нее не оставалось выбора. Но самое для нее ужасное было то, как спокойно он воспринял ее слова. Он предложил ей остаться, она отказалась. На этом можно поставить точку. Больше он не сделает ни шагу, это ясно. Все! Конец!

Надеялась ли она втайне, что Эдуард употребит все свое обаяние, чтобы убедить ее остаться? В глубине души она знала, что да. Неважно, что в результате ее ждало бы неизбежное унижение. Всей душой Элен желала, чтобы он уговорил ее. Но он вполне удовлетворился ее ложью, когда Элен объяснила свое раскрепощенное поведение выпитым вином. И как ей теперь казалось, проявил полное безразличие. Он легко смирился с потерей и отправился искать утешения и удовольствия в объятиях графини.

7

Никогда еще Элен не дожидалась с таким нетерпением окончания рождественских праздников. Накануне Рождества, в сочельник в Мертон приехали Маргарет и Милли Уитчер и остались до наступления Нового года, который все встретили как подобает. Постоянная необходимость притворяться веселой, изображать преданную жену, потребовала от Элен всех ее сил до последней капли.

Эдуард, как и предупреждал, появился в Мертоне поздно вечером в сочельник. Он выглядел осунувшимся и заработал строгий выговор от Люси, считавшей, что надо знать меру и перестать изнурять себя работой без всякой необходимости. Элен еще не приходилось видеть Эдуарда таким уставшим. На его лбу и возле губ появились морщины, которых раньше она не замечала. Лицо его стало жестче, глаза потухли. Похоже было, что он держался на ногах только усилием воли, и Элен с трудом удержалась, чтобы не осведомиться о его здоровье. Ее останавливала только догадка, где кроется причина этой усталости.

Судя по всему, графиня встретила Эдуарда с распростертыми объятиями, и, возможно, последние несколько ночей он вовсе не спал. И вполне вероятно, темпераментная француженка настойчиво поторопила события, требуя, чтобы он бросил наконец свою нелюбимую супругу и женился на ней, так как желала получить полное право располагать и его временем, и деньгами.

Бедняжка Луиза де Буало, должно быть, думала, что хорошо изучила своего возлюбленного и была уверена, что ей удастся приручить его. Элен тоже какое-то время верила, что он нашел наконец женщину, которую предпочитает остальным. Но дальнейшие события доказали обратное. Да, Эдуард сам сказал ей, предлагая фиктивное супружество, что не может связать себя долгосрочными обязательствами, необходимыми для создания приличной семьи. Он слишком загружен работой и не хочет, чтобы заботы о семье наносили ущерб его делу.

Он желал получить все сразу: свободу, чтобы предаваться необременительным романам, где-то на заднем плане имея достаточно презентабельную «жену», умело и грациозно устраняющую с его пути мелкие бытовые неудобства, послушную и непритязательную. А если для того, чтобы она была более ласковой и сговорчивой, пришлось бы время от времени вступать с ней в супружеские отношения, что же, это не так уж трудно.

И Элен усилием воли заставила себя успокоиться и, смешивая мужу коктейль, улыбнулась как ни в чем не бывало:

– Как дела в Оттаве? Удалось тебе выполнить задуманное?

Элен была уверена, что они с Эдуардом единственные в комнате, кто понимает тайный смысл ее слов, и ее несколько удивил его озабоченный взгляд и недоуменное пожатие плеч. Но он тут же догадался, что она имела в виду, и улыбнулся ответной улыбкой, очень смутившей Элен.

– Да, спасибо, все вышло именно так, как я хотел.

– Вот и похож теперь на выжатый лимон, – недовольно проговорила Люси.

Она полагала, что ее брат и Элен – любящая супружеская пара и не видела в их репликах никакого двойного смысла. И с чего бы ей что-то подозревать? Но слова Люси снова всколыхнули в Элен гнев и бессильную ревность.

Этот негодяй предлагал ей стать его настоящей женой и имел наглость притвориться, что в самом деле желает этого! Но, встретив ее отказ, воспринял его с полным равнодушием. Как правильно она поступила, что послушалась трезвого голоса рассудка, а не капризов сердца, уже не говоря о женских инстинктах!

– Это и не удивительно. – Эдуард шутливо растрепал волосы сестры. – Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти за последние несколько дней. И... ночей. – Он поднялся на ноги. – Надеюсь, вы извините меня, я, пожалуй, пойду вздремну немного.

На следующее утро Эдуард снова был самим собой, энергия била в нем ключом. Восемь часов непрерывного сна сделали с ним чудеса, он точно возродился, кисло думала Элен. Сама она чувствовала, как ее силы истощаются с каждым днем, и ей все труднее становилось играть роль счастливой супруги.

Теперь, когда праздники остались позади и Элен снова вернулась в Лос-Анджелес подальше от ничего не подозревающих глаз мамы и родственников Эдуарда, она должна собраться с духом для предстоящего решительного разговора. Дальше откладывать невозможно. Будущее сулило ей мало радости, но задуманное следовало осуществить, иначе она погибнет.

С каждым днем Элен чувствовала, как на сердце становится все тоскливее, росло сознание утраты, разлуки с человеком, которого – она была уверена – будет любить всегда. Но пора положить конец этому, думала она, подкалывая свои заметки к пространному отчету, присланному из одного из бесчисленных филиалов фирмы, которые Эдуард обычно передавал ей на просмотр. Элен обречена любить и знать, что ее любовь никогда не найдет ответа. Эта мысль повергала ее в отчаяние, лишала воли к действию. Если бы Эдуард снова попытался ее соблазнить или повторил предложение стать настоящими супругами, у нее хватило бы духа снова сказать «нет», и это придало бы ей сил. Но он тщательно избегал разговоров на тему их взаимоотношений.

Элен распрямила плечи и устало обвела взглядом кабинет. Ее шеф, как всегда, сидел, уйдя с головой в очередной отчет. Время от времени он принимался что-то быстро писать на полях. С тех пор как они вернулись из Мертона, он безвылазно сидел дома. Они оба не покидали квартиры, а все необходимые покупки делала женщина, которая приходила три раза в неделю помогать по хозяйству.

Элен поднялась, одернула серую шерстяную юбку и понесла ему стопку листов. Когда она положила их на край стола, он едва лишь шевельнул губами в ответ. Работая, Эдуард не позволял себе отвлечься ни на минуту и вспоминал о том, что Элен все же не робот, а живой человек, только когда близилось обеденное время или уже в конце дня, когда наступала пора кончать дела и идти спать.

Но Элен за два года успела привыкнуть к этому. Не раз выпадали дни, в которые работа начинала напоминать ей марафонскую дистанцию, но она знала, что, когда она окажется на грани полного изнеможения, Эдуард отъедет от стола на своем вертящемся кресле, закинет руки за голову и провозгласит с очаровательной улыбкой:

– На сегодня хватит. Теперь можно и развлечься.

И они ехали в театр, ресторан или ночной клуб. Когда выдавались сухие и солнечные дни, он вез ее на один из островов близ побережья и плавал до изнеможения, предаваясь своему излюбленному виду отдыха с такой же неудержимой энергией, с какой обычно погружался в работу.

Но сейчас Элен не могла допустить этого. Обстоятельства изменились, изменилась и она сама – по необходимости.

И она осмелилась нарушить напряженный ритм его работы, заявив безразличным голосом:

– Думаю, пора подавать объявление об освобождающемся месте секретаря. Когда начнут приходить кандидаты, я составлю список самых подходящих, чтобы ты мог поговорить с ними.

– Не беспокойся, я сам займусь этим вопросом.

Он даже не поднял глаз от бумаг, резко отчеркнул ручкой последний абзац, небрежно отбросил отчет в сторону и взял из стопки следующий.

– Тебе совсем не обязательно делать это самому, – настойчиво возразила Элен, давая ему понять, что намерена держать ситуацию под контролем. Если этому хитрецу предоставить действовать самостоятельно, объявление так никогда и не будет напечатано. Эдуард, вероятно, был прав, считая, что редкая личность способна приноровиться к его рабочему графику!

И он, наверное, надеется, что, если в условленный срок замена Элен не найдется, он попробует воззвать к ее сочувствию, сыграть на былой дружбе, ее чувстве ответственности, призовет ее принять во внимание два года совместной работы и убедит остаться еще ненадолго, а потом еще...

– Мне хорошо известно, как составляют подобные объявления, какой уровень квалификации тебе требуется и как морально подготовить человека к твоему нестандартному рабочему дню, – добавила она едко. – Я знаю лучше, какой специалист тебе нужен.

– Вот как! Неужели? – Эдуард пронзил ее уничтожающим взглядом, глаза его сверкнули. – А я совершенно уверен, что это не так, и, во всяком случае, сам намерен заняться данной проблемой. – Он склонил темноволосую голову над бумагами и вновь сосредоточился на отчетах, заметив ей довольно бесцеремонно:

– Лучше тебе выбросить вопрос о замене из головы и посвятить себя текущим делам. У меня уже есть на примете кандидатура. Я держу в голове план действий на любой непредвиденный случай – кому как не тебе знать об этом.

Весь ее пыл пропал даром. Зато теперь она могла дать волю чувствам. Сжав зубы, Элен почти с ненавистью уставилась ему в затылок. Ей страшно захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Итак, шеф уже нашел ей замену? Быстро же он обернулся! И этой бедняжке он тоже собирается предложить формальное замужество, щедро украсив предложения финансовыми выгодами? Новый брачный договор вступает в силу, едва он избавится от старого...

– Будь добра, перестань скрипеть зубами, – раздался скучающий голос Эдуарда. – Это может перейти в досадную привычку. И не хлопай сильно дверью, когда будешь уходить.

Когда это он научился угадывать ее реакцию и читать мысли на расстоянии, возмущенно подумала Элен, гордо выходя из кабинета и все-таки захлопывая за собой дверь с таким грохотом, что по всей просторной квартире разнеслось громкое эхо. И показалось ли ей, или она в самом деле услышала, как из-за дубовой панели донесся сдержанный смех?

Твердо сказав себе, что ей нет до этого никакого дела, Элен отправилась на кухню. Миссис Харди, женщина из агентства, приходившая помогать по хозяйству, деловито протирая оконные стекла, сообщила:

– Рыбу и яйца я убрала в холодильник, фрукты на столе. Дайте мне список продуктов, которые надо купить в пятницу.

– Спасибо, ничего не нужно, – слабо улыбнулась Элен, поспешно направляя ход мыслей в хозяйственное русло. – Я сама собираюсь сходить в магазин за разными мелочами, заодно куплю и все необходимые продукты.

Нравится Эдуарду или нет, но ему придется привыкнуть к мысли, что она вовсе не бессловесный довесок, привязанный к нему невидимой, но прочной нитью. К тому же откровенно критические высказывания в его адрес тоже входили в ее план. Если она станет проявлять больше независимости и чаще показывать характер, Эдуард поспешит принять на ее место менее строптивого помощника как можно скорее.

Элен решила за обедом непременно выяснить, кто заменит ее, когда же этот кандидат наконец появится, и, быстро взглянув на часы, начала разбивать яйца в миску для омлета. Сегодня она готовила обед на час раньше обычного, так как покинула кабинет в порыве гнева раньше, чем полагалось по работе. А если Эдуард не захочет обедать, пусть не обедает, это его дело.

Но Эдуард не отказался. За едой он говорил исключительно о делах и так и не дал ей возможности поднять вопрос о новом секретаре. Между делом легко и непринужденно выяснял ее точку зрения на всевозможные деловые проблемы. Он был, как всегда, резок, проницателен и невозмутим. У Элен слезы подступали к глазам. Она чувствовала, что любит его страстно, любит в нем каждую мелочь, каждую черточку его характера.

Но, несмотря на все, ей предстояло скоро покинуть его.

– Я решил отказаться от карибского проекта. Если придется понести убытки, ничего не поделаешь. Подготовь факс архитектору Ричарду Беллу, так, кажется? Да, Ричарду Беллу.

– Беллу не понравится, что ему отказывают от места.

Элен была тогда вместе с Эдуардом, когда он с молодым восторженным архитектором осматривал заброшенную усадьбу на лесистом склоне горы, откуда открывался захватывающий вид на прелестнейший уголок побережья.

– Может, и не понравится, но ему хорошо заплатят, – ответил Эдуард с деловитым равнодушием. – Кроме того, я намерен порекомендовать новому владельцу усадьбы, когда тот будет найден, воспользоваться его услугами, так что ему не придется долго лить слезы.

– А я думала, ты заинтересован в этом приобретении, – возразила Элен, вставая из-за стола, чтобы принести кофе. – Оно на редкость перспективное.

– Я не делаю неперспективных приобретений, – отрезал ее шеф, выбирая из вазы яблоко покраснее. – Тебе это известно. Но в данном случае я не думаю, что конечный результат окупит труды и затраты, вложенные в проект.

Элен быстро налила ему кофе, отметив, что руки ее слегка дрожат. Слова Эдуарда подтверждали ее прежнюю догадку: свое предложение превратить их брак в реальность он расценивал, как средство развеять ее «скуку» и удовлетворить «жажду перемен». Возможно, он решил цинично, что она и сама не прочь отдаться ему, но при первом же отказе отступил. Конечный результат – заставить ее остаться, привязать сильнее – не стоит трудов, которые он затратит на уговоры.

Но Эдуард не мог знать, как мало ей надо – всего лишь поцелуй или два, и вот она уже готова забыть обо всем на свете, отказаться от спокойствия всей будущей жизни ради любви.