Текст книги "Комментарии к жизни. Книга вторая"
Автор книги: Джидду Кришнамурти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Дисциплина
Мы пробирались сквозь бурное уличное движение, и теперь мы свернули с главной дороги в отдаленный переулок. Оставив автомобиль, мы отправились по дороге, которая петляла через пальмовые рощи и вдоль поля с зеленым созревающим рисом. Как прекрасно было то длинное, изгибающееся рисовое поле, огороженное высокими пальмами! Это был прохладный вечер, и ветер шумел среди густой листвы деревьев. Неожиданно за поворотом оказалось озеро. Оно было длинным, узким и глубоким, а с обеих его сторон пальмы стояли так близко друг к другу, сквозь них почти ничего не было видно. Ветер играл с водой, и у берега стоял шелест. Несколько мальчишек купались, голые, не стеснявшиеся и свободные. Их тела были блестящими и красивыми, с правильными формами, стройными и гибкими. Они, было, плыли до середины озера, затем возвращались и начинали снова. Дорога пролегала дальше мимо деревни, и на обратном пути полная луна отбрасывала таинственные тени. Мальчишек не было, лунный свет падал на водную гладь, а пальмы были словно белые колонны в тенистой мгле.
Он прибыл откуда-то издалека и жаждал выяснить, как подчинить ум. Он сказал, что специально удалился от мирской жизни и жил очень просто с несколькими родственниками, посвящая свое время одолению ума. Он занимался в некотором роде самодисциплиной в течение множества лет, но его ум все еще не был под контролем: он всегда был готов забрести куда-нибудь, подобно животному на привязи. Он морил себя голодом, но это не помогало, он экспериментировал с диетой, и это немного помогло, но покоя никогда не наступало. Его ум вечно подбрасывал ему какие-то образы, вызывал сцены, ощущения и происшествия из прошлого. Или он начинал думать о том, каким спокойным он будет завтра. Но «завтра» никогда не наставало, и все развитие событий становилось весьма кошмарным. В очень редких случаях ум успокаивался, но спокойствие скоро сменялось воспоминаниями, событиями прошлого. То, что преодолено, нужно побеждать снова и снова. Подавление – это вид преодоления, так же как и подмена и возвеличивание. Желать одолеть означает породить дальнейшее противоречие. Почему вы хотите одолеть, успокоить ум?
«Я всегда интересовался религиозными вопросами, я изучил разные религии, и они все говорят о том, что, чтобы познать бога, необходимо усмирить ум. С тех пор, как я помню, я всегда хотел найти бога, ту проникновенную красоту мира, красоту рисового поля и грязной деревни. Впереди меня ждала очень многообещающая карьера, я побывал за границей и все такое, но однажды утром я просто ушел пешком, чтобы найти это спокойствие. Я слышал то, что вы рассказывали на днях об этом, и поэтому пришел».
Чтобы найти бога, вы пытаетесь подчинить ум. Но действительно ли спокойствие ума – это путь к богу? Разве спокойствие – монета, с помощью которой откроются врата рая? Вы хотите купить ваш путь к богу, к истине, или назовите это как пожелаете. Можете ли вы купить вечное за добродетель, за отречение, за смирение? Мы считаем, что если мы делаем определенные вещи, практикуем добродетель, стремимся к целомудрию, отходим от мира, мы окажемся способными измерить неизмеримое, так что это всего лишь сделка, не так ли? Ваша «добродетель» является средством достижения цели.
«Но дисциплина необходима, чтобы обуздать ум, иначе не видать покоя. Просто я недостаточно контролирую ум, это моя вина, и дело тут не в дисциплине».
Дисциплина – это средство достижения цели. Но цель – это неизвестное. Истина – неизвестное, она не может быть известным. Если она – это известное, то это не истина. Если вы сможете измерить неизмеримое, то его не существует. Наша мера – это слово, а слово – это не реальность. Дисциплина – это средство, но цель и средства – не два разных явления, не так ли? Конечно, цель и средства едины, средство – и есть цель, единственная цель. Нет никакой другой цели кроме средства. Насилие как средство достижения мира – всего лишь укоренение насилия. Средство – вот что важно, а не цель, цель определяется средствами, цель не отделена, не вдали от средства.
«Я послушаю и попробую понять то, что вы говорите. Если не получится, я спрошу вас».
Вы применяете контроль, самодисциплину как средство обретения спокойствия, разве не так? Дисциплина подразумевает соответствие образцу, вы управляете собой, чтобы быть кем-то. Разве дисциплина, в самой ее сути, это не насилие? Возможно, вам доставляет удовольствие контролировать себя, но разве само такое удовольствие – не форма сопротивления, которая лишь порождает дальнейший конфликт? Разве применение дисциплины – не искусственное создание защиты? А то, что защищается, всегда подвергается атаке. Разве дисциплина не подразумевает подавление того, что есть, для того, чтобы достичь желаемого результата? Подавление, подмена и возвеличивание только лишь увеличивают напряжение и приводят к дальнейшему конфликту. Вам, может, и удастся подавить болезнь, но она будет продолжать проявляться в иных формах, пока ее не искоренят. Дисциплина – это подавление, преодоление того, что есть. Дисциплина – это форма насилия, поскольку с помощью «неправильного» средства мы надеемся получать «правильный» результат. Через сопротивление как может возникнуть свободное, истинное? Свобода находится в начале, а не в конце, цель – это первый шаг, средства – результат. Первый шаг должен осуществляться в свободе, а не последний. Дисциплина подразумевает принуждение, скрытое или явное, направленное наружу или по отношению к себе, а там, где имеется принуждение, существует страх. Страх, принуждение, используются как средства достижения цели, а результатом является любовь. Может ли быть любовь через страх? Любовь – это, когда нет никакого страха на любом уровне.
«Но без определенного вида принуждения, определенного соответствия нормам, как вообще может ум функционировать?»
Сама деятельность ума – это барьер для его собственного понимания. Неужели вы никогда не замечали, что понимание приходит только тогда, когда ум как мысль не функционирует? Понимание наступает с окончанием мыслительного процесса, в промежутке между двумя мыслями. Вы говорите, что ум должен молчать, и все же вы желаете, чтобы он работал. Если мы станем просты в нашем наблюдении, тогда мы будем понимать. Но наш подход настолько сложен, что он предотвращает понимание. Конечно, мы не заинтересованы в дисциплине, контроле, подавлении, сопротивлении, а в протекании и окончании самой мысли. Что мы имеем в виду, когда говорим, что ум блуждает? Просто то, что мысль постоянно переманивается от одной приманки к другой, от одной ассоциации к другой, и все время находится в постоянном волнении. Действительно ли это возможно, чтобы мысль прекратилась?
«Вот в этом точно моя проблема. Я хочу прекратить мыслить. Я теперь понимаю тщетность дисциплины, я по-настоящему вижу ее ошибочность, глупость, и я больше не пойду тем путем. Но как мне прекратить мыслить?»
Опять же, послушайте без какого-либо предубеждения, без того, чтобы вставлять какие-либо умозаключения, ваши ли собственные или чужие. Послушайте, чтобы понять, а не просто, чтобы опровергнуть или принять. Вы спрашиваете, как вам положить конец мыслям. А теперь, являетесь ли вы, думающий, сущностью, отделенной от ваших мыслей? Разве вы и ваши мысли не схожи? Разве вы – это не ваши собственные мысли? Мысль может поместить думающего на очень высокий уровень, дать ему имя и отделить его от себя, и все же думающий – все еще в пределах процесса мысли, разве нет? Есть только мысль, и мысль создает думающего, придает форму думающему как постоянной, отдельной сущности. Мысль осознает себя как что-то неустойчивое, находящееся в непрерывном изменении, поэтому она порождает думающего как постоянную сущность, обособленную и не схожую с ней самой. Тогда уже думающий работает над мыслью. Думающий говорит: «Я должен положить конец мысли». Но существует только процесс размышления, никакого думающего отдельно от мысли нет. Переживание этой истины жизненно важно, это не просто повторение фраз. Существуют только мысли, а не думающий, который думает мысли.
«Но как же первоначально возникает мысль?»
Через восприятие, соприкосновение, ощущение, желание и отождествление: «я хочу», «я не хочу» и так далее. Это довольно-таки просто, не так ли? Наша проблема в том, как же покончить с мыслью? Любая форма принуждения, сознательного или подсознательного, является совершенно бесполезной, поскольку она подразумевает наличие контролера, того, кто дисциплинирует, а такая сущность, как мы видим, не существует. Дисциплина – это процесс осуждения, сравнения или оправдания, и когда это четко понимается, что нет такой отделенной сущности как думающий, того, кто дисциплинирует, тогда останутся только мысли, процесс размышления. Размышление всего лишь отклик памяти, опыта, прошлого. Это снова нужно воспринимать не на словесном уровне, а необходимо пережить это. Тогда только возникнет пассивная наблюдательность, в которой нет думающего, осознание, в котором мысль полностью отсутствует. Ум, всецелый опыт, самосознание, которое вечно принадлежит прошлому, умолкает только тогда, когда оно не проецирует себя, и такое проецирование – есть желание стать кем-то.
Ум пуст, только когда мысли нет. Мысль не может закончиться кроме как благодаря пассивной наблюдательности за каждой мыслью. При таком осознании нет никакого наблюдателя и никакого надзирателя, переживание возникает только без надзирателя. При переживании нет ни переживающего, ни переживаемого. Переживаемое – это мысль, которая порождает думающего. Только когда ум переживает, возникает покой, тишина, которая не искусственно придумана, наиграна. И только в таком спокойствии реальное может возникнуть. Действительность не принадлежит времени и неизмерима.
Конфликт – освобождение – взаимоотношения
«Конфликт между утверждением и противопоставлением неизбежен и необходим, он приводит к синтезу, из которого вновь возникает утверждение с соответствующим уму противопоставлением, и так далее. И нет конца противоречию, и только через конфликт может быть любой рост, любое продвижение вперед».
Разве конфликт дает понимание наших проблем? Неужели он приведет к росту, продвижению? Он может вызвать побочные усовершенствования, но разве конфликт в самой его сути – это не фактор распада? Почему вы упорно утверждаете, что конфликт необходим?
«Все мы знаем, что противоречия имеются на каждом уровне нашего существования, так зачем же отрицать это или закрывать на это глаза?»
Любой не остается слеп по отношению к постоянной борьбе внутри и снаружи, но позвольте все-таки спросить, почему вы настаиваете, что он необходим?
«Конфликт нельзя отрицать, он часть человеческой структуры. Мы используем его как средство для достижения цели, а целью является правильная окружающая среда для индивидуума. Мы работаем для этой цели и используем любое средство, чтобы достичь ее. Амбиция, конфликт являются способами существования человека, и их можно использовать либо против него, либо для него. Благодаря конфликту мы двигаемся к более значительным вещам».
Что вы подразумеваете под конфликтом? Конфликт между чем?
«Между тем, что было, и тем, что будет». «То, что будет» является последующим откликом на то, что было и то, что есть. Под конфликтом мы подразумеваем борьбу между двумя противостоящими идеями. Но в самом ли деле оппозиция в любой ее форме способствует пониманию? Когда наступает понимание любой проблемы?
«Существует классовый, национальный и идеологический конфликт. Конфликт – это противостояние, сопротивление из-за незнания некоторых важных исторических фактов. Через противостояние возникает рост, возникает прогресс, и весь этот процесс является жизнью».
Мы знаем, что существует конфликт на всех различных уровнях жизни, и было бы глупо отрицать это. Но действительно ли так уж необходим конфликт? Пока мы только предположили, что это так, или оправдали его с помощью коварной причины. В природе значение конфликта может быть весьма различно: среди животных конфликт, как мы знаем, вообще может не существовать. Но для нас конфликт стал фактором огромной важности. Почему он стал настолько существенен в наших жизнях? Конкуренция, амбиция, усилие быть или не быть, воля к достижению и так далее – все это часть конфликта. Почему мы принимаем конфликт как что-то существенно важное для существования? С другой стороны, это не означает, что мы должны принять праздность. Но почему мы допускаем конфликт в пределах себя и вне? Действительно ли конфликт необходим для понимания, для решения проблемы? Разве нам не лучше исследовать, чем утверждать или отрицать? Разве не лучше попытаться найти суть вопроса, чем придерживаться наших умозаключений и мнений?
«Как же может быть тогда переход от одной формы общества к другой без конфликта? Имущие никогда добровольно не откажутся от их богатства, их нужно будет заставить, и этот конфликт к новому общественному порядку, новому жизненному пути. Это нельзя сделать мирно. Может, нам и не хотелось применять насилие, но нам приходится стоять лицом к лицу перед фактом».
Вы предполагаете, что знаете, каким должно быть новое общество, а что другие товарищи не знают. Вы один обладаете этим уникальным знанием, и вы желаете ликвидировать тех, кто стоит на вашем пути. Этим методом, который вы считаете необходимым, вы только лишь порождаете противостояние и ненависть. То, что вы знаете, – просто другая форма предубеждения, иной вид создания определенных условий. Ваши исторические исследования, либо таковые ваших лидеров, интерпретируются согласно специфической скрытой установке, которая определяет ваш отклик, и этот отклик вы называете новым подходом, новой идеологией. Всякий отклик мысли обусловлен, и устроить революцию, основанную на мысли, или идее, означает увековечить видоизмененную форму того, что было. Вы, по существу, реформаторы, а не реальные революционеры. Преобразование и революция, имеющие в своей основе идею, – это регрессирующие факторы в обществе.
Вы ведь говорили, что конфликт между утверждением и противопоставлением необходим, и что этот конфликт противоположностей приводит к синтезу?
«Конфликт между существующим обществом и его противоположностью из-за давления исторических событий и прочего, в конечном счете, вызовет новый социальный порядок».
Разве противоположность отличается или несходна с тем, что есть? Как возникает противоположность? Разве это не видоизмененное проецирование того, что есть? Не имеются ли в противопоставлении элементы его собственного утверждения? Одно не полностью непохоже или отличается от другого, а синтез – это все же видоизмененное утверждение. Хотя он периодически окрашивается в различные цвета, хотя видоизмененяется, преобразовывается, меняет форму согласно обстоятельствам и давлению, утверждение всегда является утверждением. Конфликт между противоположностями крайне бесполезен и глуп. На мысленном или словесном уровне вы можете доказать или опровергнуть что угодно, но это не сможет изменить некоторые очевидные факты. Существующее общество основано на индивидуальном стяжательстве, а его противоположность, с полученным в результате синтезом, это то, что вы называете новым обществом. В вашем новом обществе индивидуальное стяжательство противопоставлено государственному стяжательству, а государство – это правители. Теперь государство становится наиболее важным, а не индивидуум. Исходя от этого противопоставления, вы говорите, что в конечном счете возникнет синтез, при котором все индивидуумы станут важны. Такое будущее нереально, это идеал, проекция мысли, а мысль – это всегда отклик памяти, создание определенных условий. Это в действительности порочный круг без какого-нибудь выхода из него. Это конфликт, борьба в пределах клетки мысли, – вот то, что вы называете прогрессом.
«Вы говорите, что тогда нам надо все оставить вот так, как есть, со всей эксплуатацией и коррупцией существующего общества?»
Ничего подобного. Но ваша революция – это не революция вовсе, это – только переход власти от одной группы людей к другой, замена одного класса на другой. Ваша революция – просто иная структура, построенная из того же самого материала и согласно тому же самому основному образцу. Существует радикальная революция, которая не является конфликтом, которая не основана на мысли с ее придуманными эго проекциями, идеалами, догмами, утопиями, но пока мы мыслим понятиями изменения этого на то, становления большим или становления меньшим, достижения результата, не может возникнуть фундаментальной революции.
«Такая революция невозможна. Неужели вы серьезно предлагаете ее?»
Это единственно настоящая революция, единственно фундаментальное преобразование.
«Как вы предлагаете совершить ее?»
Пониманием ложного как ложного, пониманием истины в ложном. Очевидно, должна произойти фундаментальная революция во взаимоотношениях человека с человеком. Все мы знаем, что все существующее не может продолжаться так, как оно есть, без усиления горечи и бедствий. Но все реформаторы, подобно так называемым революционерам, имеют в поле зрения результат, цель, которую нужно достичь, и оба используют человека как средство для достижения их собственных результатов. Использование человека с какой-то целью – вот реальная проблема, а не достижение специфического результата. Нельзя отделить цель от средств, поскольку они – единый, неделимый процесс. Средства – это цель. Бесклассовое общество не может родиться благодаря конфликту классов в качестве средства. Результаты использования неправильного средства ради так называемой правильной цели вполне очевидны. Не может быть никакого мира с помощью войны или благодаря подготовке к войне. Все противоположности самоспроецированы, идеал – это реакция на то, что есть, и конфликт, чтобы достичь идеала, – это тщетная и иллюзорная борьба в пределах клетки мысли. Благодаря такому конфликту нет никакого освобождения, никакой свободы для человека. Без свободы не может быть никакого счастья, а свобода – это не идеал. Свобода – вот единственное средство для свободы.
Пока человека используют психологически или физически, неважно от имени ли бога или государства, будет существовать общество, основанное на насилии. Использование человека с какой-то целью – это уловка, применяемая политическим деятелем и священником, и это не допускает настоящих взаимоотношений.
«Что вы подразумеваете под этим?»
Когда мы используем друг друга ради нашего взаимного удовлетворения, могут ли между нами быть какие-либо взаимоотношения? Когда вы используете кого-то для вашего комфорта, подобно тому, как вы используете предмет мебели, вы породняетесь с тем человеком? Вы породняетесь с мебелью? Вы можете называть их вашими собственными, и на этом все, но у вас нет никаких взаимоотношений с ними. Точно так же, когда вы используете другого ради вашей психологической или физиологической выгоды, вы обычно называете этого человека вашим, вы обладаете им или ею, а разве взаимоотношения – это обладание? Государство использует индивидуума и называет его своим гражданином, но оно не имеет никаких взаимоотношений с индивидуумом, оно просто использует его как инструмент. Инструмент – это мертвая вещь, и никаких взаимоотношений не может быть с тем, что является мертвым. Когда мы используем человека с определенной целью, какой бы благородной она не была, мы хотим его в качестве инструмента, мертвой вещи. Мы не можем использовать живое существо, отсюда наша потребность в мертвых вещах, и наше общество основано на использовании мертвых вещей. Использование кого-то другого делает того человека мертвым инструментом ради нашего удовлетворения. Взаимоотношения могут существовать только между живыми, и использование – это процесс изоляции. Именно этот процесс изоляции порождает конфликт, антагонизм между человеком и человеком.
«Почему вы делаете такой большой акцент на взаимоотношениях?»
Существование – это взаимоотношения, быть – значит иметь взаимоотношения. Взаимоотношения – это общество. Структура нашего нынешнего общества, основанная на взаимном использовании, порождает насилие, разрушение и нищету, и если так называемое революционное государство существенно не изменит такое использование, оно сможет только привести, опять же, к дальнейшему конфликту, беспорядку и антагонизму, возможно, на ином уровне. Пока мы в психологическом отношении нуждаемся и используем друг друга, не может возникнуть никаких взаимоотношений. Взаимоотношения – это общность, и как может быть общность, если существует эксплуатация? Эксплуатация подразумевает страх, а страх неизбежно приводит ко всякого рода иллюзиям и страданиям. Конфликт существует только в эксплуатации, а не во взаимоотношениях. Конфликт, оппозиция вражда, существуют между нами, когда есть использование кого-то другого как средства для удовольствия, достижения чего-то. Очевидно, что конфликт не может быть разрешен, если его используют в качестве средства для самоспроецированной цели, а все идеалы, все утопии самоспроецированны. Чтобы понять, существенно важно, поскольку тогда мы переживаем истину, что конфликт в любом его проявлении уничтожает взаимоотношения, уничтожает понимание. Понимание есть только тогда, когда ум затихает, А ум не спокоен, когда он опутан какой-либо идеологией, догмой или верой, или когда он привязан к образу из его собственного опыта, воспоминаний. Ум не спокоен, когда оно приобретает или находится в процессе становления. Всякое приобретение – это конфликт; всякое становление – процесс изоляции. Ум не спокоен, когда его дисциплинируют, контролируют и проверяют, такой ум – это мертвый ум, он изолирует себя через различные формы сопротивления, и таким образом он неизбежно создает нисчастья для себя и для других.
Ум спокоен только тогда, когда он не опутан мыслью, которая является ловушкой его собственной деятельности. Когда ум молчит, а не его заставляют замолчать, возникает истинная движущая сила, возникает любовь.
