Текст книги "Троица. Охотники на ведьм"

Автор книги: Джейсон Свэггер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Ганс нахмурился и опустил глаза в пол. Даймонд даже приободрил послушника приятельским хлопком по плечу, хотя и не сдержал язвительной усмешки:

– Привыкай, будущий служитель матери страждущих! Подобные зрелища должны стать для тебя обыденностью.

– Пока не стали, – сглотнул Ганс. – Но я готов учиться. Вы ведь тоже не всегда были лучшим охотником ордена.

Что правда, то правда. Даймонд оставил послушника в покое и вновь обратил взор на происходящее в центре камеры. Некоторые из членов трибунала решили отлучиться, чтобы перекусить, пока длилась скучная, давно ставшая для них обыденной процедура пытки, но сам инквизитор не покидал своего поста. Он то садился на трон, то принимался расхаживать по камере, а иногда и вовсе подходил к подсудимому и, обнимая того за голову, призывал не упорствовать в своих греховных взглядах и сдаться на милость Богу.

– Боль в твоем теле ничто в сравнении с твоими душевными муками, сын мой! Ты обрекаешь свою душу на вечное пекло, но твоя боль способна очистить тебя. Сдайся же, примирись с церковью, примирись с Богом! Ради всего святого, что есть в нашем мире!

Вскоре купец остался без ногтей. Его кровь залила пол, слезы ручьем текли по измазанному грязью лицу, теряясь где-то в проседи бороды. После этого палач принялся проделывать ту же процедуру с пальцами рук. Теперь ему понадобилась помощь его подопечного, который держал купцу его и так закованные в железные кольца руки и не давал ему дергаться.

Левая рука, затем, после недолгой паузы, правая. Что они будут делать дальше? Когда палач взялся за молот с намерением вновь вернуться к ногам жертвы, подсудимый стал терять сознание. Такой поворот явно не понравился инквизитору:

– Лекаря сюда! Приведите его в чувство, так не пойдет! Он еще слишком далек от раскаяния.

Альберто Орсини выиграл себе небольшую передышку. Даймонд не мог не восхититься выдержке этого несчастного страдальца, но худшее ждало впереди.

– Они убьют его! – причитал Ганс. – Если не ослабят давление, он точно скоро станет трупом, так и не успев признать вину.

– Он станет трупом в любом случае. Инквизитору не нужен живым богатый купец, которого незаконно похитили и подвергли незаконной судебной процедуре, да еще и пыткам. У Якоба не будет доказательств его вины до того самого момента, пока Орсини не даст письменное признание. Только потом его можно будет прикончить без дальнейшего разбирательства и передать это признание в суд властям. Весь этот допрос – обычное представление.

– Чем это грозит его родным?

Даймонд пожал плечами.

– В зависимости от тяжести преступления. Признание докажет вину его супруги и дочери, но власти не отправят их за это на костер или плаху, зато легко смогут лишить семейство всего их добра. Все уже будет зависеть от пристрастности суда. А если припомнить, что целью моего прошлого задания было убийство судьи, бьюсь об заклад, что новый судья, взамен почившему, будет достаточно пристрастен. Казне не помешает доход от конфискации имущества купеческой вдовы, вдруг оказавшейся колдуньей и, вдобавок, осужденной за еще какие-нибудь грехи.

Ганс с удивлением посмотрел на Даймонда. Оказалось, что обычный солдат ордена разбирался во всех этих тайных делах не меньше, чем сам инквизитор. До молодого послушника наконец дошел весь смысл происходящего, и это его поразило. Дельце было довольно сложным в исполнении, но при успехе, оно принесла бы Троице немалый заработок.

Значит, вот в чем была истинная цель! Деньги. Содержание целого штата священного трибунала, отряда охотников, шпионов, доносчиков, кузнецов, послушников, поваров и прочих служащих обходилось казне ордена в круглую сумму, поэтому способы его обогащения были самыми изощренными. Оставалось только сломать купца. Расколоть его, как лесной орех, затем придумать правдоподобную историю его исчезновения и податься к властям с вполне законными обвинениями и убедительными доказательствами. Именно этим сейчас и занимался инквизитор, прикрываясь высокими речами о Господе и вере.

Молот палача опустился точнехонько на мизинец ноги подсудимого. Орсини взвыл от боли, но не потерял сознания. Его разум затуманился, чувства притупились, он смотрел на окружающее через кровавую пелену и просто не понимал, что с ним происходит. Он озирался по сторонам, стараясь разглядеть родные лица жены и детей, но их здесь не было. И только лишь мысль о них заставляла его держаться. Только их образы, которые подпрыгивали в голове с каждым новым ударом молота и с каждой новой сломанной косточкой его пальцев, делали купца сильным и стойким.

– Крепкий чертов сын! – подивился палач, озабоченно покачав головой. – Давненько таких не видывал. Как бы не сдох!

Инквизитор задумчиво жевал губу и теребил рясу, напряженно думая, как же заставить ублюдка запеть под свою дудку.

– Что ты еще можешь с ним сделать? – спросил он, посмотрев на палача.

– Может, попробовать затолкать раскаленную кочергу ему в задницу? – предложил помощник.

Палач вопросительно посмотрел на Якоба.

– Действуйте.

Альберто Орсини начал молиться. Он громко зачитывал священный стих на латыни, он взывал к Богу, но Бог его не слышал. Помощник палача накалил кочергу докрасна, после чего самолично и с огромным удовольствием подполз к креслу сзади и наклонился к отверстию, через которое свисала пятая точка подсудимого.

С точностью меткого стрелка помощник резко и без церемоний вогнал согнутый конец кочерги в анальное отверстие купца. Ганс вздрогнул, будто сам только что был на месте поджаренного бедняги в кресле. Даже Даймонд, отличавшийся хладнокровием, невольно поморщился, и не представляя себе этих непередаваемых ощущений. Визг подсудимого заложил всем присутствующим уши. На лице видавшего подобные виды инквизитора, откуда ни возьмись, нарисовалось смущение, сменившееся паникой, когда визг резко оборвался, и голова купца вдруг упала на волосатую грудь.

– Что ты наделал, болван?! – инквизитор пнул еще не успевшего разогнуться помощника палача под зад, да так больно, что тот взвыл от возмущения. – Врача сюда, быстро! Оживите его! Оживите его! Этот еретик нужен мне живым!

На этот раз врач прибежал не один, а с двумя помощниками, которые тут же взялись за пациента. После непродолжительного осмотра врач облегченно вздохнул:

– Он еще жив, он дышит.

Инквизитор сокрушенно покачал головой и с укором глянул на палача.

– Уберите его. И научитесь уже делать свое дело более эффективно, орден вам за это щедро платит.

Ошарашенные члены трибунала, успевшие совсем недавно перекусить и пропустить по порции крепкого, переглядывались друг с другом. Гул их голосов начал потихоньку нарастать в помещении темницы.

– Процедура пытки переносится на неопределенный срок, – объявил инквизитор. – Продолжение будет назначено позже, когда подсудимый придет в себя. Всем разойтись.

Глава III.

18 лет назад. Каринтия, Австрия.

Даймонд любил бродить по одиноким и загадочным коридорам замка, откуда веяло неприятным холодом, еще больше раззадоривающим его неуемную жажду приключений. Как только старый Арнольд засыпал, мальчик зажигал свечу, а то и брал с собой факел, и отправлялся в путешествие по своим владениям.

Замок казался Даймонду огромным. Осторожные шаги его юрких ног глухо отдавались в темных проходах, ударялись о покрытые паутиной и плесенью стены, а затем пропадали где-то в глубине непроглядного мрака. Доступ в некоторые залы был завален обломками. Расчистить их не смог бы даже высокий и могучий дядя Арнольд, поэтому мальчик не мог удовлетворить своего любопытства и посмотреть, что же прячется за этими завалами.

На этот раз Даймонд взял с собой Патрика. Слуга был старше и сильнее своего юного лорда, а высокий рост и крепкие руки юноши могли пригодиться Даймонду в его исследованиях.

– Но милорд, если ваш дядя узнает, он опять устроит мне взбучку!

– Не бойся, не устроит, – прошептал Даймонд. – Говори тише, если, и правда, не хочешь попасться! Я кое-что нашел, и мне нужна твоя помощь.

Они перешагнули через прогнившую балку и продолжили путь по узкому, но длинному коридору. Патрик держал в руке факел, а маленький Даймонд нес крепкую увесистую палку, служившую дяде Арнольду тростью.

– Скажите хотя бы куда мы идем, милорд?

– На самый верх.

– А что там, на самом верху?

– Дядюшка говорил, там были покои моих родителей. Я хочу попасть внутрь, но не смогу без тебя. Ты должен мне помочь.

Патрик неодобрительно покачал наголо выбритой головой. Все его нутро рвалось пойти к старому лорду и разбудить его, рассказать, что задумал его племянник, но какая-то вживленная в него с детства верность Даймонду заставила его замолкнуть и продолжить следовать за своим господином.

Когда они бежали из замка после битвы одиннадцать лет назад, Патрик и сам был совсем малышом. Он тоже потерял отца в той битве, а его мать, бежавшая через горы вместе со всеми выжившими, вынуждена была взять на себя заботу и об осиротевшем Даймонде. Поэтому Патрик всегда смотрел на мальчишку, как на младшего брата и любил его всем сердцем.

– Осторожнее, там ступеньки! – предупредил Даймонд, выучивший наизусть каждый закоулок.

Ступеньки начинались сразу же за узеньким проходом прямо в стене. Патрик догадался, что это одна из потайных лестниц, ведущих наверх. Конструкция здесь оказалась не повреждена, и ничто не преграждало юношам дорогу. Они начали восхождение по вьющейся к верхним этажам винтовой лестнице. Патрик шел первым, изредка останавливаясь и вслушиваясь в вой ветра, устроившего ночную прогулку по замку вместе с ними. Даймонд молча следовал за слугой, волоча тяжелую дядюшкину трость и время от времени подрагивая от холодка, бегущего по телу.

За очередным поворотом крутые ступени вдруг оборвались, и Патрик шагнул в заросший паутиной дверной проем. Мальчики оказались в просторном, обдуваемом ветром холле с обшарпанными колоннами по обеим сторонам. В конце холла виднелась гранитная лестница с высокими перилами. Даймонд резво взобрался по лестнице. Патрик, пребывая в сомнениях, но чувствуя, как разгорается любопытство, поспешил за своим лордом. Они предстали перед большущей дверью, обитой железом. Дверь оказалась запечатанной двумя досками, забитыми крест-накрест.

– И что вы хотите, чтобы я сделал?

Даймонд протянул слуге дядину трость.

– Я пытался отодрать эти доски, но они забиты слишком крепко. Попробуй ты.

Патрик пожал плечами и принял трость. Чувство вины перед стариком не покидало его и даже усилилось, когда он обхватил пальцами толстую палку из старого ясеня.

– Вы уверены, милорд? Мы все еще можем вернуться. Если мы взломаем дверь, рано или поздно старый лорд увидит, что мы здесь были.

– Вали все на меня и не задавай лишних вопросов, – властно произнес мальчик. – Делай.

Покорно кивнув, Патрик передал факел Даймонду и взялся за дело. Используя трость как рычаг, он без особого труда смог выдрать обе трухлявые доски, которые и так держались на честном слове.

– Вот и все, – Патрик с важным видом прислонил трость к стене. – Но дверь не открыть без ключа.

Даймонд как раз копался в кармане штанов.

– Вот и он! Снял с пояса спящего старика. Он и в ус не дунул, представляешь?!

Даймонд вставил ключ в старую, проржавленную скважину, но не смог повернуть его, сколько бы усилий ни прилагал. С этим ему опять помог Патрик, после чего Даймонд с замершим сердцем толкнул тяжелую дверь. Она отворилась со стоном, моментально разнесшимся по холлу и отдавшимся жутковатым эхом от стен.

– Будем надеяться, что дядюшка нас не услышал, – сказал Даймонд и первым ступил внутрь, высоко подняв факел.

То, что было внутри родительских покоев, оказалось совсем не тем, что Даймонд надеялся увидеть. Его детское воображение рисовало радужную картину уютной комнаты с большой кроватью, стойкой с отцовскими доспехами и шкафом, полным маминых платьев. Самой желанной находкой для мальчика был бы меч отца или, на худой конец, его щит. Он верил и надеялся, что найдет за дверью хотя бы что-то из этого длинного списка желаний, но вместо этого перед глазами, в свете подпрыгивающего пламени факела, вырисовалась совершенно иная картина.

Большая кровать и на самом деле еще находилась в покоях, правда теперь она была порублена на куски. Кто-то пустил ее на дрова; не до конца сгоревшие, покрытые копотью ножки до сих пор лежали в черном жерле большого камина в стене. В комнате неприятно пахло гнилью, воздух был спертым и влажным. Сделав несколько шагов по полу, Даймонд услышал, как под сапогом что-то хрустнуло.

– Господи, что это?! – Патрик отпрянул от Даймонда, увидев, что под его ногами лежит человеческий череп. – Милорд, кажется, вы наступили на чью-то голову!

Черепа и кости, разбросанные по комнате, чуть ли не сплошь устилали пол. Даймонд ощутил, как по его спине побежали мурашки. Патрик перекрестился.

– Это неупокоенные останки несчастных жителей замка! Но кто их схоронил здесь?!

Даймонд обвел комнату светом факела и сделал несколько шагов вперед, стараясь не обращать внимания на хруст костей под подошвой обуви. Он казался спокойным, в то время как Патрик дрожал и крестился, шепотом обращаясь ко всем святым.

Внимание Даймонда привлекло странное изображение, начерченное белой краской над камином. Это была пятиугольная звезда, заключенная в две окружности. Внутри звезды была нарисована вытянутая голова с рогами. Контуры головы были обведены давно засохшей и почерневшей кровью.

– Бафомет, – медленно проговорил Даймонд, и тут ветер с улицы будто ожил и завыл протяжнее и сильнее.

– Давайте уйдем отсюда, милорд! – заныл Патрик. – Меня всего трясет с этого места. Мы не должны были…

Тяжелые шаги раздались со стороны входа в холл, откуда мальчики недавно пришли. Патрик сжался еще сильнее и зажмурил глаза, ухватившись руками за небольшое деревянное распятие на шее.

Кто-то приближался. Кто-то большой и тяжелый. Даймонду тут же припомнились рассказы дядюшки о Бафомете, демоне сатаны, которому, по обвинению инквизиции, якобы поклонялись рыцари ордена тамплиеров.

Даймонд осветил вход и стал ждать, положив ладошку на рукоять кинжала на поясе. Шаги теперь слышались совсем близко. Еще чуть-чуть, и в проеме покажется огромная козлиная голова на мощном мужском торсе с обвисшими грудями, как у пожилой женщины. Между рогами этой головы будет гореть адский огонь. И тогда эта тварь заберет их с Патриком души, и они падут костьми так же, как и те несчастные, что лежали здесь, на полу родительской спальни.

За миг до того, как в дверном проеме появилась плечистая фигура Арнольда, Даймонд почувствовал непонятную слабость в коленях. Его голова пошла кругом, сердце готово было вылететь из груди со скоростью стрелы. Патрик не выдержал и вскрикнул, когда Арнольд ступил в круг света. Глаза старика под густыми бровями смотрели строго, но он вроде как и не собирался ругаться. Он лишь посмотрел на Патрика и тихо произнес:

– Ты обмочился, парень. Ступай, переоденься.

Патрик стремительно выбежал из комнаты, едва не врезавшись в старика. Даймонд облегченно выдохнул и убрал дрожащую руку с кинжала.

– Прости, дядя, это все я. Патрик ни при чем, я заставил его…

– Ты весь побледнел, малыш, успокойся. Дыши ровно и глубоко, – дядя присел на одно колено рядом с мальчиком и, хмуро оглядевшись вокруг, вздохнул. – Раз ты пришел сюда, Даймонд, значит, ты был готов увидеть это. Больше, чем Патрик, верно? – старик усмехнулся.

– Что здесь произошло? – Даймонд говорил шепотом, до сих пор не до конца оправившись от испуга. – Чьи это кости? Почему голова демона нарисована над камином?

– Ты стоишь на останках наших бедных родичей, малыш.

Даймонд поспешил слезть с костей и отойти поближе к двери, озираясь по сторонам, чтобы ненароком опять не раздавить чей-нибудь череп.

– Но почему они здесь? Мои родители тоже среди них?

– Скорее всего, да. Видишь ли, Даймонд, когда мы бежали через проход под землей, мертвые и умирающие защитники замка остались лежать вдоль стен. У нас не было времени даже на то, чтобы добить раненых, а о похоронах мы и думать не могли. Все происходило в спешке, враг уже прорвался за ворота. Потом, когда мы прятались в горах и лесах, жили вдали от людей, лишь иногда наведываясь в поселения, чтобы выменять что-нибудь у крестьян, мы не могли вернуться в замок. Нас искали. На протяжении долгих пяти лет мы жили в хижине посреди леса, а временами и вовсе ютились по маленьким пещеркам в горах.

Даймонд помнил это, хотя в то время был совсем маленьким и мало что понимал. Тогда еще выживших было гораздо больше. Помимо них с Патриком и Арнольдом в большом деревянном доме с соломенной крышей жили еще несколько женщин, детей и стариков.

– Я вернулся сюда через пять лет после той бойни, когда узнал, что инквизитора, сделавшего это с нами, уже нет в живых. То, что я увидел, ранило меня до глубины души, мальчик мой. Над самыми воротами висела козлиная голова, еще одна такая же висела над входом в центральную башню. По всему двору стояли чучела с этими треклятыми головами, они встречались то тут, то там. Эти рисунки, как тот, что ты увидел над камином, были повсюду, а в самом замке обжилась банда разбойников. Их было около двадцати человек. Мужчины, женщины, подростки. Все были дикарями, разодетыми в лохмотья, с разукрашенными грязью и кровью лицами.

– Ты убил их?

Арнольд утвердительно моргнул, слегка склонив седую голову.

– Но не всех. Некоторые успели сбежать. Кстати говоря, я был в этой битве не один. Со мной пошли несколько женщин, научившихся держать лук во время жизни в лесу, парочка стариков, взявшихся за топоры, даже маленький Патрик увязался за нами. Он тогда был таким же, как ты сейчас, но уже метко стрелял из арбалета и неплохо орудовал копьем, поэтому я взял его с собой, хотя его мать была против. Мы перебили гадов, потеряли обоих стариков и почти всех женщин. Меня тогда тяжело ранили, даже Патрику слегка досталось. Не смотри на то, что он намочил штаны, он вовсе не трус, – лицо Арнольда озарила добродушная улыбка. – Этот парень еще пригодится тебе, когда меня не станет, ты уж поверь.

– Но при чем здесь Бафомет? – не унимался Даймонд со своими вопросами. – Как его фигуры оказались в замке?

– Поначалу я и сам не мог взять в толк. Но нам удалось взять одного из тех бандитов живьем и допросить его. Прежде чем я проткнул его грудь кинжалом, он рассказал, что их нанял тот самый инквизитор, затеявший всю эту заваруху. Он освободил из тюрьмы всякое отребье, состоящее из воров, убийц, насильников и мошенников. Ублюдкам было уготовлено место на костре, но взамен этого им наказали жить в замке, всячески распространяя слухи о том, что наши земли прокляты, а сами мы поклоняемся Бафомету, как и наши предки тамплиеры.

С тех пор как подкупленные инквизицией бандиты поселились здесь, они грабили и убивали людей на тракте, похищали женщин и маленьких девочек, но, странное дело, ни церковь, ни власти так и не занялись их истреблением, предпочитая очернить наш род, а не наказать преступников. Со временем преступления этих бандитов стали настолько страшными, что они решили отвернуться от Бога и всерьез преклонить колени перед сатаной. Они выбрали поклонение Бафомету, как когда-то научил их инквизитор. С тех пор эти земли кличут проклятым краем ведьм и демонов. Доверчивые люди боятся даже приближаться сюда, но нам это только на руку.

Даймонд вновь опустил взгляд на человеческие скелеты на полу.

– Как они попали сюда?

– Дикари не стали хоронить трупы. Они осквернили их, занесли тела сюда и проводили свои мерзкие ритуалы.

– Что же будет с их душами, дядя?

– Я пытался… – голос старика задрожал, он быстро стер ладонью скатившуюся по морщинистой щеке слезу. – Я пытался позвать сюда священников, но ни один не откликнулся на мой зов. Тогда я сам прочел над их останками молитвы. Я бы мог снести эти кости вниз и закопать, но не хочу больше тревожить их, Даймонд! Давай просто позволим им остаться здесь, в этом месте, где они привыкли жить.

Даймонд кивнул, соглашаясь. Глаза мальчика, в которых отражался огонь факела, заблестели от переполняющих их слез.

– Пойдем, дядя, – произнес он, сглотнув душивший горло ком. – Запри дверь и никогда больше ее не открывай. И я не буду, обещаю.

___

Белокаменное поместье Орсини, обнесенное кирпичной стеной, возвышалось на громадном холме, покрытом желтеющей травой, на которой в этот ранний час уже мирно паслись козочки под рассеянным надзором молоденького пастуха. Солнечный диск только-только выглянул из-за горизонта, озарив первыми лучами нарядный фасад здания, украшенный по-осеннему увядающей живой изгородью. В небольшом садике на переднем дворе беззаботно чирикали птицы и благоухали цветы, разнося букеты душистых ароматов по всей усадьбе. Это сентябрьское утро казалось тихим и спокойным. Но для Марии Орсини, дочери купца, оно принесло лишь недобрые вести.

В доме стоял переполох: стражники во главе с юным Альфредом, младшим братом Марии, обыскивали каждый уголок и закуток, пока их мать в окружении слуг собиралась отправиться в земли графа Стефана фон Шеленберга, чтобы попросить людей для помощи в поисках мужа. Мария не могла бездействовать и тоже хотела броситься на помощь матери, но та лишь покачала головой:

– Будь здесь. Кто-то должен хозяйничать в доме, пока мы будем прочесывать окрестности. В такое время дом не должен оставаться без хозяина.

– Хорошо, матушка, – покорно уступила девушка, несмотря на сильное нежелание сидеть сложа руки.

Мария была из тех бойких молодых леди, которые не привыкли отступать перед чем-либо. В ее характере переплелись в единое целое благородные черты ее отца и упорство матери-крестьянки. В какой-то степени это сказалось и на внешности девушки: она была высокой, имела крепкое, хорошо сложенное тело, но лицо ее, обрамленное каскадом светлых вьющихся волос, выглядело по-ангельски нежным и красивым, что совсем не мешало девушке иметь жесткий, неподатливый нрав.

Ее младший брат, напротив, был очень мягким молодым человеком, редко проявляющим какую-либо активность. По большей части он проводил время за учебой, увлекаясь книгами или письмом, изучая латынь и французский, чтобы поступить в университет, как этого желал отец.

– Его нигде нет! – сообщил расстроенный Альфред, простучав подошвами сапог по мраморному полу главного зала на первом этаже дома.

От волнения Мария не могла найти себе места и отмеривала шаги, кружа по просторному помещению и, время от времени, неуклюже натыкаясь на мебель.

– Что мы будем делать? Мать убыла за помощью, но каждая минута промедления может стоить отцу жизни!

Альфред растеряно пожал плечами. Он был слишком юн, чтобы принимать столь сложные решения, поэтому привык во всем полагаться на уже взрослую сестру.

– Сколько стражников осталось дома? – поинтересовалась Мария.

– Человек пять-шесть, остальные умчались на объезд крестьян в полях. Может быть, они могли заметить что-то.

Мария потерла ладони, что-то обдумывая, но сомневаясь.

– Ты ведь ходил с отцом на охоту?

Юноша неуверенно кивнул.

– Поможешь мне с псами?

Альфред побежал за сестрой, пытаясь отговорить ее покидать поместье, но девушка была непреклонна. Она приказала собачнику подготовить отцовскую охотничью стаю, а сама направилась в стойло седлать лошадь.

– Останься здесь, братишка. Матушка сказала, что дома должен оставаться хозяин. Направь ко мне троих стражей, мы отправимся искать отца. Никто лучше его псов не сможет напасть на след.

Они начали поиски со двора владений Альберто Орсини. Собаки долго кружили по саду вокруг двухэтажного поместья, пока наконец не взяли след под окном хозяйской спальни, впрочем, опять потеряв его около стен.

– Нужно начать с этого же места снаружи! – догадалась Мария и первой побежала к воротам.

– Вам лучше остаться здесь, госпожа, – посоветовал собачник, худощавый мужчина зрелого возраста в плотных кожаных одеждах. – Мы и сами сможем заняться поисками вашего отца. Если это исчезновение дело рук недоброжелателей, как бы они не попались нам по дороге. Это может быть опасно.

– Я этого не боюсь, – Мария перевязала вокруг талии жесткий кожаный ремень, на котором висел кинжал с изящной резной рукоятью. – Мы ведь устроим им достойную встречу, разве нет?!

Слуге ничего не оставалось, кроме как с удивлением покачать головой и последовать за своей хозяйкой.

Несколько часов собаки, ведомые следопытом, рыскали по бескрайним полям, зеленым лугам и пышно разросшимся кустарникам. Домашнее платье Марии запачкалось и подпортилось из-за колючек, а ее белая кожа покрылась бронзовым слоем загара полуденного солнца, но молодая женщина и не думала отступать, настаивая на продолжении поисков.

– Кто бы это ни был, свое дело он знал, – задумчиво произнес следопыт, поднимаясь с колена.

– Что ты видишь? – Мария наклонилась над тем местом, которое осматривал мужчина, но не разглядела ничего, кроме едва заметных примятостей на травяном покрове.

– Он был без сообщников. Шел пешком. Временами тащил хозяина по траве, но большую часть пути от поместья нес его на себе.

– Мой отец не так легок, чтобы кто-то смог так долго нести его на себе! – возмущенно фыркнула девушка. – Путь сюда от поместья не близок.

– Но этот человек смог, – развел руками следопыт, сосредоточенно жуя травинку и не отрывая глаз от земли. – Он намеренно держался вдали от дороги, чтобы не нарваться на случайных прохожих.

Следопыт растерянно потер руки о штаны, со вздохом оглядывая окрестности.

– Мы можем продолжить путь, но что-то говорит мне, что рано или поздно потеряем след. Этот бесов сын был опытен, и чем дальше мы идем, тем больше блуждаем.

– Мы идем! – рявкнула Мария, не желая слышать никаких отговорок. – Ваш хозяин в беде. Нельзя терять времени!

Следопыт покорно склонил голову.

– Вас понял, госпожа. Полезайте обратно на лошадь и не торопитесь. Держитесь позади меня и собак.

Дальнейшие поиски завели их в лес, где собаки, как и предсказывал следопыт, вдруг стали сбиваться, вилять и путаться, то ведя их по звериным тропкам, то сбегая на дорогу и возвращаясь обратно. Путникам пришлось спешиться и оставить лошадей на привязи под деревьями. После того как они сделали несколько бесполезных кругов, следопыт все же смог вывести собак на верный путь.

Немного погодя они вновь взяли след и уверенно понеслись вперед. Мария молилась и надеялась на успешный результат их поисков, но тут они уперлись в неглубокий, но широкий ручей, с журчанием бегущий прямо среди деревьев.

– Как я и говорил, – пробубнил следопыт, – свое дело он знал.

– Что теперь делать? – всплеснула руками Мария. – Придумайте что-нибудь! Должен же быть выход! Мы должны найти их дальнейший путь…

Собаки бегали по мелководью, окончательно сбившись со следа, а потом и вовсе принялись с наслаждением лакать воду.

– Он мог сколько угодно идти вниз или вверх по ручью, а потом выйти в любом месте и продолжить путь в другом направлении. Похоже, он нароком вилял из стороны в сторону и возвращался по собственному следу, чтобы запутать нас, теперь же след потерялся вовсе. Мы можем разделиться и пойти в разные стороны, внимательно осматривая мелководье и бережок, но шансы вновь напасть на след очень малы, госпожа. Как бы оно ни было, нам нужно больше людей. Предлагаю дождаться помощи. Я уверен, что люди графа вот-вот появятся вместе с вашей матушкой.

Доводы следопыта казались убедительными, но Марии все равно не хотелось останавливаться, несмотря на то, что она устала и зверски проголодалась. Тем не менее после еще нескольких тщетных попыток снова найти хоть что-то, они повернули назад, оставив пару человек около ручья, чтобы не потерять последней точки своих поисков.

– Я не понимаю, зачем… – задумчиво произнесла Мария, обращаясь к самой себе. – Зачем кому-то похищать отца? У него ведь не было врагов.

– Враги повсюду, миледи, – возразил следопыт. – Просто они не всегда себя обнаруживают. Некоторые предпочитают действовать тайно.

Следопыт и сам не подозревал, насколько был прав.

По прибытию домой Мария обнаружила, что ее мать уже вернулась с большим подкреплением. Граф Стефан фон Шеленберг, добрый сосед, поддерживающий дружеские отношения с купеческой семьей Орсини, выделил десяток своих лучших следопытов и еще несколько десятков стражников из своего замка, чтобы скорее обойти все окрестности и опросить возможных очевидцев.

Поиски заметно оживились, следопыты и их помощники отправились к месту, где собаки потеряли след, а Мария смогла сменить одежду и передохнуть, все равно не переставая беспокоиться об отце и постоянно шептать молитвы.

Долгие часы безвестия тянулись мучительно долго. Мария проводила их, сидя в главном зале у разожженного камина. Наблюдая за огнем, она старалась прогнать дурные мысли из своей вдруг потяжелевшей головы. Снаружи уже темнело, но никаких новостей до сих пор не появлялось.

Когда Мария, чувствуя, что больше не может сидеть и ждать без дела, приготовилась вновь отправиться в загон за своей лошадью, в зал вбежал высокий молодой мужчина, облаченный в короткий зеленый упелянд1212
  Упелянд – верхняя одежда для прогулок, верховой езды или торжественных случаев.


[Закрыть] с поясом. На его смуглом лице с маленькими черными, как угольки, глазами, застыла маска тревоги. Вьющиеся черные волосы были всклочены, а плащ на плечах покрыт дорожной пылью. Увидев его, Мария восторженно вскрикнула и, протянув руки, бросилась навстречу.

– Мартин!

– Я прибыл, как только смог, – мужчина сдержанно приобнял Марию и поцеловал ее руку. – Очень сожалею о пропаже господина Орсини! Я уверен, что с ним все нормально и вскоре он отыщется.

– Я молю Господа, чтобы так оно и было! – заверила Мария, отстраняясь от своего жениха.

Мартин Мюллер был сыном обедневшего банкира из Вены. Он зарабатывал на жизнь профессией адвоката и смог достигнуть определенных успехов в своем ремесле. С недавних пор он стал одним из главных претендентов на руку и сердце дочери купца, что было для его обедневшего рода неплохой партией, ведь Орсини обладали несколькими городскими торговыми лавками, а также не особо обширными, но довольно плодородными землями. Для самой же невесты такой брак не стал бы выигрышным, но она пылала истинными чувствами к молодому адвокату, и добрый отец, увидев в ее глазах то же тепло, которое когда-то увидел в глазах своей жены Анны, настолько растрогался, что отказал своему близкому другу графу фон Шеленбергу в притязаниях на юную дочь.

– Где фрау Орсини? – Мартин огляделся по сторонам, выискивая мать своей невесты.

– Она отправилась искать отца вместе с людьми графа.

Лицо адвоката искривилось при упоминании влиятельного и богатого соперника.

– Перестань, – нежно улыбнулась Мария, положив ладонь на заросшую темной щетиной щеку жениха. – Ты ведь знаешь, что я в любом случае выбрала тебя.