Текст книги "Дикая вишня"

Автор книги: Джейн Уайтфезер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Адам приехал в квартиру Сары в воскресенье днем. Он предварительно позвонил по телефону, и она ждала его, и все-таки Адам чего-то опасался. Он боялся выдать свое чувство, не хотел, чтобы Саpa догадалась о том, как легко она его воспламеняет. Адам изо всех сил старался придерживаться их соглашения о дружбе. Сара открыла дверь и пригласила войти.

– Что это ты приволок? – спросила она, с любопытством разглядывая коробку у Адама в руках.

– Просто мне захотелось кое-что тебе показать, – ответил он, надеясь, что поступает правильно.

Адам опустил коробку на пол и вытащил пристроенную в ее уголке узамбарскую фиалку. «Первый шаг в важном деле», – подумал Адам, вручая ей маленький цветок.

– Это тебе.

– Спасибо. Какая прелесть.

– Их выращивает моя домовладелица. – Экзотическая красота фиалок напоминала Адаму о Саре, но он это скрывал.

Адам встретил ее взгляд, и Сара прижала горшочек с цветком к груди. Этим душным летним днем она была одета в белую футболку и джинсовые шорты. У Сары были красивые ноги, темная кожа на коленях и щиколотках отливала медью, и таким, по представлению Адама, должно было быть все ее тело. Сара, все еще прижимая цветок к груди, первая отвела взгляд.

– Располагайся как дома, а я поставлю ее на подоконник.

Она направилась на кухню, где выбрала для фиалки самое подходящее место. Адам мог наблюдать за ней из прихожей. Волосы Сары были прямыми и темными, непроницаемыми, как полуночное небо.

И когда Сара двигалась, они слегка колыхались. Поскольку этот образ опять пробудил в Адаме желание, он переключил свое внимание на ее квартиру. Обстановка здесь была вполне современной: ковры цвета миндаля, бежевый диван и кофейный столик со стеклянным верхом посреди комнаты. На стенах были развешаны акварели приглушенных тонов: пенный прибой в сумерках, ваза с цветами на тонких и гибких стеблях, белая башня – простые, спокойные, симпатичные пейзажи, которые нравятся женщинам. Адам заметил маленькую корзинку с раковинами на кофейном столике и улыбнулся.

Внезапно его тело напряглось, зажженное голодным жидким пламенем. Мускулы живота свело в явном чувственном порыве, напряжение стало спускаться ниже, и это таило опасность. Надо было перестать хотеть ее, ведь он поклялся избегать этого томления.

Сара вернулась из кухни, и Адам пожалел, что он не из тех мужчин, которые могут найти утешение у другой женщины, упасть в постель с первым же теплым, вожделеющим телом, которое встретится на пути. Он хотел лишь Сару, хотел касаться только ее.

– Прости, – сказала она. – Я скверная хозяйка. Даже не предложила тебе выпить чего-нибудь холодного.

– Все в порядке. Мне ничего не надо. – Ничего, кроме одного: выбросить ее из своей головы, а этого явно не удастся сделать в ближайшее время. Он был здесь, в ее доме, и собирался попросить, чтобы она провела с ним отпуск, – ее, женщину, которую сам Адам едва знал.

Они уселись на диван, коробку, которую Адам принес, он теперь специально поставил на стол перед ними. Сара по-прежнему с любопытством рассматривала ее.

– Так что же ты хотел мне показать, Адам?

– Накопленный мной исследовательский материал, литературу, которую я скачал с сетевых сайтов или скопировал с книг.

– Об усыновлении?

Он мотнул головой.

– В основном о чироки. – Едва Сара нахмурилась, он продолжил, стараясь придать голосу беспечность: – Здесь есть информация и о Талеквах. Я позвонил в торговую палату, и вот что они мне прислали.

Он извлек из коробки большой белый пакет, на котором красовалась эмблема черно-белого пера. В пакете были проспекты о сдаваемых комнатах, ресторанах и школах, а также пара карт и фотографии мест отдыха.

Сара не шевельнулась. Адам открыл пакет и вынул из него брошюру.

– Сара, в августе я собираюсь в Талеквах. – На секунду замолчав, Адам поймал ее взгляд и слегка улыбнулся. – И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Сара перестала хмуриться и изумленно уставилась на него.

– Ты собираешься искать свою мать?

– Я понимаю, что она, возможно, больше не живет в Оклахоме, но у нее там до сих пор может оставаться семья. Ты ведь знакома с этим местом, Сара. Ты могла бы стать моим проводником.

– Я не думаю, что это такая хорошая идея.

– Я оплачу твой проезд.

Адам не позволил ей отвести взгляд и увидел, как затрепетали ее ресницы.

– И у нас будут отдельные номера.

– Меня волнует не…

Ее медная кожа покрылась румянцем, и Адам понял, насколько Сара застенчива, насколько невинно притягательна. И, сохрани его Господь, из-за этого он опять захотел ее.

Адам посмотрел в сторону, восстанавливая душевное равновесие. Его поездка не была капризом. Он не выдумал ее, как уловку, чтобы сблизиться с Сарой, он искренне полагал, что это прекрасное начало новой жизни для них обоих.

Он будет искать свою мать, а Сара – снова знакомиться со своими корнями. Ей нужно увидеть отца еще раз – попросить прощения, настоять на том, чтобы помочь ему.

– Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас. Просто пообещай, что подумаешь над этим.

– Адам, я не изменю свою позицию.

Он послал ей дружескую улыбку и пожал плечами.

– Все возможно. Но если и так, то я поеду один.

– Тебе следует бросить эту затею. Притвориться, что ты никогда не натыкался на эти бумаги по усыновлению.

– Я не могу. – Адам не сказал, а будто отрезал. – Мои приемные родители умерли, и я теперь совсем один. Мне нужны ответы на многие вопросы.

Адам поднял пакет с материалами о Талеквах и высыпал брошюры на стол.

Самая верхняя из брошюр бросилась в глаза Саре, и она прочла заголовок: «Путеводитель по историческим местам Талеквах». Адам хотел, чтобы она исполнила роль гида, вернулась в Оклахому на две недели. Он хотел, чтобы Сара вернулась домой.

От отвращения у нее пересохло в горле. Она не может вернуться. Не хочет возвращаться, особенно с Адамом. Он смущал ее, напоминая о звездных ночах в Оклахоме и воинах-чироки, о которых ей когда-то рассказывала мать.

Вызвав в памяти образ воина, Сара внимательно присмотрелась к Адаму. Его волосы были откинуты назад и убраны в конский хвост на затылке. Она никогда не видела его с распущенными волосами и даже не представляла, как он будет выглядеть, когда они рассыплются у него по плечам.

Адам зашуршал бумагами, которые были разложены у него на коленях, потянулся за картой и развернул ее.

– Где ты жила? – поинтересовался он.

Сара заставила себя посмотреть на карту.

– Вот здесь, – указала Сара, представив дружелюбные кварталы, где жил средний класс: дымок барбекю, который наполняет летний воздух воскресным полднем, детские велосипеды, беспорядочно брошенные на свежеподстриженных лужайках, подростки, которые возятся с подержанными машинами, стараясь их починить. – Они, бывало, приходили к нам и советовались с ним.

Адам оторвался от карты.

– Что?.. Кто?..

Сара опомнилась, сообразив, что разговаривает вслух сама с собой.

– Подростки, которые жили по соседству. Мой отец помогал им с машинами, чтобы они ревели громче или ехали быстрее – все зависело от того, какие усовершенствования были у них на уме.

Сара вздрогнула при этом воспоминании. Счастливые времена, когда ее мать была жива, а отец еще не утопил себя в водке.

– Твой отец, наверное, был хорошим автомехаником.

Сара пожала плечами.

– Полагаю, что да. – «Был» и вправду подходящее слово. Свою карьеру, как и все прочее, отец бросил на обочине. После смерти жены для Уильяма Клауда жизнь потеряла всякий смысл.

– Я правда хочу туда поехать, – заметил Адам. Сара внимательно поглядела на карту и увидела, что он говорил о Культурном центре чироки. – Ты когда-нибудь там бывала?

Сара кивнула, зная, что ей не избежать вопросов Адама. Ведь на его лице была написана такая неприкрытая жажда услышать хоть что-нибудь, что свяжет его с родовыми корнями.

– Моя мама рассказывала мне о Культурном центре, – наконец произнесла Сара. – Это было одно из ее любимых мест. Самое большое впечатление на нее производила молитвенная часовня. Она посвящена чироки, которые потеряли свои жизни на Дороге слез… – А теперь часовня напомнила Саре о ее матери, женщине, которая умерла с верой в мечту.

– Ты, должно быть, ужасно по ней скучаешь, – сказал Адам, словно читая мысли Сары.

– Да, но я научилась жить дальше.

– А по отцу ты хоть немного скучаешь?

Она с сомнением пожала плечами.

– Я полагаю, что скучаю по тому, каким он был раньше. Но теперь я понимаю, что это на самом деле был не он сам. Он старался быть таким, каким его хотела видеть мама. Она была из тех чироки, которые говорят на родном языке и придерживаются старых обычаев.

Адам секунду сидел молча, а потом заметил:

– Я ценю то, что ты мне обо всем этом рассказываешь. Я знаю, тебе это нелегко. Но я тоже прошел через суровое испытание. У меня сейчас такое ощущение, будто я стою снаружи и заглядываю внутрь. Я даже не знаю, следует ли говорить «коренной американец» или «индеец». – Он сгреб со стола проспекты и засунул их обратно в пакет.

«Он так упорно старается найти свое место в обществе, – подумала Сара, – этот совершенный, прекрасный мужчина».

– Я полагаю, ты тот, кого называют «городским индейцем», – сказала Сара и объяснила, когда он устремил на нее вопросительный взгляд: – Это тот, кто не был воспитан в резервации или согласно обычаям.

– Да уж, но я уверен, что существует много городских, кто знает о своей культуре больше, чем я.

– Не обязательно, есть много стариков, которые так и не передали старые обычаи по наследству. Они выросли с печатью индейца на лбу, и некоторые посчитали, что лучше будет избавить последующие поколения от такой судьбы. Так что с течением времени внимание к культурным традициям ослабло.

– Но времена меняются. Я читал, что теперь даже в колледжах обучают некоторым родным языкам. – Адам коснулся ее руки. – Я хотел бы, чтобы для тебя все изменилось к лучшему.

Сара задрожала, но не от холода. Жар, невероятное тепло охватило ее. «Он может все изменить к лучшему, – вдруг решила Сара, – если снова поцелует меня». Не в силах сдержаться, она склонилась к нему.

Адам тоже придвинулся ближе. Он проделал это медленно, осторожно, спрашивая ее взглядом, моля глазами о разрешении.

– Да, – прошептала Сара за мгновение до того, как его губы скользнули по ее рту.

Он был нежен, мягок. Он обвил ладонями ее талию и легко обнял ее. Сара не хотела закрывать глаза, не хотела потерять его из виду, но ее охватила истома, и она подчинилась этому чувству; ее веки, трепеща, опустились. Сара подняла руку и скользнула пальцами по его волосам – гладким, шелковистым, аккуратно завязанным в конский хвост.

Когда Сара стала гладить ладонями его затылок, Адам принялся нежно посасывать ее нижнюю губу, и делал это до тех пор, пока Сара не застонала и, схватив его за рубашку, не притянула еще ближе к себе. Они столкнули коробку, которую принес Адам, рассыпав бумаги и конверты на пол. Комната вертелась, как карусель, но Саре было наплевать на то, что ее чувства и разум кружатся в бешеном вихре. Единственным, что имело теперь значение, был Адам. Этот мужчина. Этот невероятный, совершенный мужчина.

Внезапно какой-то звук – громкий, настойчивый звон – резанул слух Сары.

Сначала у Сары мелькнула мысль, что это у нее в голове зазвенел предупредительный колокольчик, но, когда Адам подался назад, она поняла, что он слышит то же самое.

– Это телефон? – спросил он.

Сара оглядела квартиру, с трудом ее узнавая. Почему она никак не может сфокусировать взгляд и унять гулкое биение сердца?

– Я не знаю.

Снова зажужжал сигнал, и Сара вдруг сообразила.

– Это звонят в дверь. Кто-то пришел.

Наконец комната предстала перед глазами Сары. Сквозь жалюзи полыхало солнце, и Сара прищурилась на коробку, которую они уронили со стола. Вспомнив о проспектах из Талеквах, Сара выпрямилась. Адам хотел увезти ее в Оклахому, вернуть в мир, который она бросила.

О чем она думала, завлекая его и позволяя целовать ее?

– Мне надо подойти к двери, заметила она.

– Тогда я приберусь здесь.

Адам встал на колени, чтобы собрать проспекты, и его голос был более низким и xpиплым, чем хотелось бы Саре. Пересекая комнату, она избегала его взгляда. Она не позволит себе снова посмотреть на него, попасть в плен этих гипнотических глаз или этого теплого, влажного рта. Сара все еще ощущала вкус его губ, и ее плоть все еще была охвачена жаром. Она помедлила у двери, вздохнув для успокоения. Может, с той стороны стоял какой-нибудь усердный юнец, который предлагает подписку на журналы, кто-то дружелюбный и надежный, кого она может пригласить в квартиру, чтобы использовать как щит между собою и Адамом.

Взявшись за круглую ручку двери, Сара приоткрыла створку.

– Слава богу, ты дома.

Вики Лестер вздохнула с явным облегчением. Она была соседкой Сары – беспечная женщина, которая сейчас выглядела непривычно измотанной. Сара отступила назад, приглашая Вики войти.

– У тебя все хорошо?

– Нет. Да… Я в порядке, но моя няня заболела.

– А где же девочки?

– В доме подруги, но мне скоро придется их забрать. – Вики повернулась, очевидно заметив мужчину в квартире. – Адам! Я и не заметила, что ты здесь.

Адам и Вики, конечно, были знакомы. Это она первая рассказала ему о Саре, а позже расспрашивала Сару о нем, допытываясь ее мнения об этом мужчине.

Адам встал рядом с Сарой.

– Я просто заглянул на минутку, – довел он до сведения Вики. – Так что там с твоей нянькой?

Вики отбросила с лица непокорный локон.

– Она заболела и не может приглядывать за моими дочерьми. А у меня на завтра назначен семинар в Аризоне. Я вылетаю сегодня вечером, если найду кого-то, кто посидит с девочками. – Она встревоженно вздохнула. – У моего босса будет припадок, если я пропущу этот семинар.

Сара сочувствовала тяжелому положению Вики. Эта тридцатипятилетняя разведенная женщина работала изо всех сил, стараясь обеспечить своих дочерей, тем более что их непутевый папаша уклонялся от алиментов.

– Я могу посидеть с девочками, – предложила она, прежде чем Вики попросила сама. – У меня выходные по воскресеньям и понедельникам.

Вики крепко стиснула Сару в объятиях.

– Ты просто ангел. Клянусь, я в долгу не останусь.

– Я тоже буду рад помочь, – вмешался Адам, – если, конечно, вы не против, чтобы такой здоровяк, как я, спал на вашем диване.

– Вы шутите? – Вики обняла и его. – Чем больше ответственных взрослых, тем лучше. – Она отпрянула назад и усмехнулась. – И я уверена, что мой диван выдержит.

«А как же я? – подумала Сара. Как я выдержу целую ночь в одном доме с Адамом?» Она взглянула на свой диван, где они с Адамом практически довели друг друга до изнеможения.

«Мы будем присматривать за детьми, напомнила себе Сара, – я ведь там буду не одна. Там будут две ясноглазые девочки. Насколько это опасно?..»

– Когда нам прийти? – спросили они у Вики. Не говоря уже о роли няньки, замечание насчет «нас» прозвучало странно интимно, словно они с Адамом были парой.

– В пять часов. На ужин в холодильнике есть запеканка, так что вам надо только разогреть ее. – Вики поправила сумочку. – Девочки должны быть в постели в восемь тридцать, но не обещаю, что они это сделают охотно.

– Не волнуйся, – успокоила ее Сара. – Все будет в порядке.

Еще раз поблагодарив. Вики ушла, и, едва оставшись с Адамом наедине, Сара четко осознала его мужское присутствие, величину его ладоней, мускулатуру рук, увидела, как перекатываются бицепсы, когда он двигается.

– Ты когда-нибудь видел детей Вики? – спросила она.

Он покачал головой.

– Нет, но она много о них рассказывала.

Сара пошевелила босыми ногами. Она не могла придумать, что еще сказать, и не знала в точности, куда смотреть.

Адам взглянул на часы.

– Мне надо идти. Встретимся у Вики в пять, хорошо?

– Хорошо.

Адам направился к дивану и поднял коробку со своими материалами о чироки.

– Пока, милая Сара. Увидимся.

Он опять ее так ласково назвал, и сердце заколотилось в груди. Она встретилась с ним взглядом.

– Пока, Адам.

Закрыв за ним дверь, она прислонилась к ней и медленно, очень медленно перевела дыхание.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В половине шестого вечера Вики уже была на пути в аэропорт, а Сара и Адам остались наедине с двумя маленькими девочками. Сара накрыла на стол и с интересом наблюдала за тем, что творится на кухне.

Восьмилетняя Мэнди произнесла всего лишь несколько слов тихим голосом. Пока готовился обед, она стояла у кухонной стойки и укладывала салфетки в специальную подставку, похожую на те, какие бывают в ресторанах. Мэнди была спокойным ребенком со светлыми рыжеватыми волосами и бледной кожей. Нос шестилетней Дон был усыпан веснушками, а волосы, рыжие, как пламя, венчали ее голову кудрявой копной.

Девочка изъявила желание помочь Адаму приготовить салат и теперь вертелась возле него, горя желанием поработать. Ее переполняли задор и воодушевление, что, впрочем, вполне соответствовало такой внешности.

Она замучила Адама вопросами, и он терпеливо отвечал на них, все время находя ребенку какое-нибудь новое занятие. Вскоре Сара узнала, что красный – любимый цвет Адама и что по ночам он любит считать звезды, а по утрам смотреть новости. Он болтал с Дон, но не упускал из виду восьмилетнюю Мэнди, которая украдкой бросала на него застенчивые взгляды, когда думала, что Адам ее не видит.

Сара сообразила, что Мэнди по уши влюбилась в Адама – с первого взгляда. То обстоятельство, что она была еще ребенком, не защитило ее от его чар.

Через двадцать минут они приступили к ужину, рассевшись вокруг стола со стеклянной столешницей. Мэнди продолжала изучать Адама сквозь ресницы, хотя сидела все так же тихо. Когда Адам подмигнул девочке, сердце Сары растаяло. Он знал, чувственный, добрый, великолепный Адам знал – малышка хочет, чтобы он ее заметил. – Твое настоящее имя Аманда? – спросил он.

Она кивнула.

Адам намазал кусок хлеба маслом и положил его на тарелку.

– А хочешь узнать, что означает имя «Аманда»?

Она кивнула.

– Оно латинского происхождения, – разъяснил Адам, – и означает «любимая».

– А ты откуда знаешь? – Девочка восхищенно следила за каждым его движением.

– У меня была девушка по имени Аманда. Она была хорошенькая и белокурая, как ты.

Сведения из личной жизни, похоже, пришлись ребенку по вкусу. Мэнди робко приняла комплимент, как настоящая леди, опустив взгляд и улыбаясь в тарелку.

Сара поймала себя на том, что размышляет об этой самой Аманде. «Хорошенькая и белокурая…» В ее голове возник образ высокой, голубоглазой калифорнийской девушки, совсем не похожей на нее. И хотя его бывшие подружки вовсе не интересовали Сару, ее уколола беспочвенная ревность.

– А что значит мое имя? – поинтересовалась Дон.

Адам наклонился и вгляделся в младшую из девочек.

– Хм, держу пари, это как-то связано с наступлением нового дня. – Подняв вилку, он улыбнулся Дон. – Ты когда-нибудь наблюдала восход солнца на рассвете? Это удивительно красиво.

Дон хихикнула, хитро посмотрела на Сару и опять на Адама.

– А ты знаешь, что значит имя «Сара»?

Он повернулся и встретился глазами с Сарой. Она хотела отвести взгляд, но не смогла. Его глаза, эти теплые карие глаза, казалось, заманивали ее в свои глубины.

– Принцесса, – тихо сказал Адам. – Оно значит «принцесса».

Сара знала о происхождении своего имени, но в устах Адама оно прозвучало мягко, чувственно, как часть сказки. Принцесса и победитель драконов. Что с ней будет, если она полностью отдастся этой фантазии?

«Меня куда-нибудь унесет, – подумала Сара, – затянет в мир, в котором нет места реальности». Взяв свой бокал с водой, она отвела глаза.

– Имя «Адам» – из Библии, – торжествующе объявила Дон, явно зачарованная предметом разговора. Маленькая болтушка почесала свой усыпанный веснушками нос, размазывая соус по лицу – А родители Сары назвали ее Сарой, наверно, потому, что верили, что она – принцесса.

Адам ответил, и голос его опять стал хриплым, этого было вполне достаточно, чтобы его мужественное звучание пронизало Сару до самых костей.

– Не сомневаюсь, что именно такова была причина.

Сара глядела на победителя драконов по имени Адам, на человека, который мечтал о том, чтобы найти своих родителей, воссоединить возлюбленных. Возможно, сказкам найдется место в жизни, хотя бы сегодня вечером. В конце концов, они проводили его с двумя ясноглазыми маленькими девочками.

Мэнди и Дон упорно не хотели ложиться спать. Но вторая порция мороженого в итоге убедила их в том, что все же нужно искупаться и надеть пижамы.

У них на двоих была весело разукрашенная розовая комната, которая напомнила Саре о собственном детстве – «леденцы и шоколад и сюрпризы для ребят». Как давно это было.

Мэнди и Дон лежали в своих кроватках, одеяла были аккуратно подоткнуты. Дон обнимала потрепанную куклу, а Мэнди наблюдала за Адамом, и в глазах у нее сияли звезды. Каким-то образом он умудрился оказать застенчивой девчушке особое внимание, не позабыв о ее младшей сестре. Адам уселся на краешек кроватки Мэнди и посмотрел на Сару.

– Почему бы тебе не рассказать об индейском Маленьком Народе? Я бы и сам мог, но я знаю только то, что прочитал. Ты, наверно, знакома с ним ближе.

Сара заморгала, потом нерешительно шагнула вперед. Адам только что вернул ее в детство. Ее мать не раз рассказывала ей о Маленьком Народе.

Сара села на кровать Дон, ребенок уставился на нее, и в глазах девочки застыло ожидание.

Мэнди и Адам тоже поглядывали на Сару и ждали, похоже, чтобы их увели в мир верований чироки.

– Их зовут Инви Тсуннди, – начала Сара, – и они живут в каменных пещерах на склонах гор. – Она замолчала, охваченная неожиданной волной эмоций, чувствуя себя неловко оттого, что нарушила традицию. – Большинство чироки не говорят о них после того, как заходит солнце. Я расскажу вам все, что знаю, но после сегодняшнего вечера вы никогда больше не упомянете их с наступлением ночи.

Мэнди и Дон дали торжественную клятву, а Адам виновато посмотрел на Сару, сообразив, что допустил ошибку. Но она уже простила его, послав ему нежный взгляд. Если Маленький Народ действительно существует, он простит такого человека, как Адам. – Они меньше нас? – спросила Дон.

Сара кивнула.

– Они нам едва по колено. Но они красивые, и волосы у них ниспадают почти до самой земли.

Девочка снова нетерпеливо прервала:

– Они хорошие?

– Очень хорошие. – Сара улыбнулась, видя, как смягчился Адам. – Они добрые, всегда готовы помочь и любят детей. Если ребенок заблудится в горах, Маленький Народ отведет его обратно к родителям. – Она откинула с плеча прядь волос. – И они помогают девочкам и мальчикам, когда те грустят.

Явно зачарованная этими сведениями, шестилетняя малышка откинула одеяло.

– Они похожи на эльфов?

– Вроде того. Иногда они проказничают. Большую часть времени Маленький Народ играет на барабанах и танцует. Но тебе нельзя искать их дом. Если ты попробуешь, они напустят на тебя чары и лишат рассудка до конца жизни.

Дон яростно затрясла головой, и рыжие кудряшки заплясали вокруг ее личика.

– Я никогда не буду искать их дом!

– У них нет дома, – вдруг заявила ее сестра таким голосом, словно старалась изо всех сил казаться старше своих восьми лет. – Они не настоящие. Это просто сказка.

– У них есть дом, – упорствовала младшая. – Они живут в пещере в горах. Маленький Народ настоящий, ведь так, Сара?

Сара заметила, что Адам наблюдает за ней – человек, который сам ищет свои корни.

– Существует много чироки, которые так думают, – сказала она. – И ты не можешь быть уверен, что их сейчас нет поблизости, потому что, если они не хотят, чтобы ты их видел, они становятся невидимыми.

– Вот видишь. – Дон скорчила старшей сестре гримасу.

Мэнди нахмурилась и повернулась к Адаму:

– А вы думаете, они настоящие?

– Я думаю, что мир полон волшебства, особенно леса и горы. Так что я не хотел бы беспокоить Маленький Народ в их доме. Я не хочу лишиться разума до конца своей жизни.

Когда Мэнди нехотя согласилась с тем, что Маленький Народ все-таки существует на самом деле, Адам склонился к ней, чтобы она его обняла, и сказал девочкам, что пора спать.

Сара захватила с собой пачку чая с растительными экстрактами; они с Адамом вскипятили чайник и теперь удобно устроились на диване Вики, попивая пахнущий мятой настой.

Адам вытянул ноги и выглядел сокрушительно мужественно, одетый в ярко-голубую футболку, заправленную за пояс модных джинсов.

– Прости, – сказал Адам. – Я не знал, что о них не следует разговаривать ночью.

Сара повернулась – и невольно улыбнулась: Адам озирался так, словно за ним могли наблюдать некие невидимые существа.

– Все в порядке. Ты же не знал. – Она пила чай, наслаждаясь ароматом мяты. – Но чироки, которые придерживаются обычаев, не описывают Маленький Народ как волшебный или сверхъестественный. Духи – это часть их обыденной жизни.

– Правда? – Адам задумался. – Для меня все это кажется волшебством. Все, связанное с чироки, так волшебно, так чудесно.

Они оба замолчали, и это была приятная тишина. Сегодня Сара не могла его винить за то, что он хочет узнать о своем прошлом. Адам поставил чашку на кофейный столик.

– Ты собираешься когда-нибудь завести собственных детей? – поинтересовался он.

Сара закусила нижнюю губу. Вопрос вроде был к месту, особенно после того, как они уложили в кровать двух маленьких девочек.

– Я не уверена… Я люблю детей, но никогда серьезно не думала о замужестве. – «По крайней мере до настоящего момента», – отругала себя Сара, сообразив, что уже гадает о том, какой муж получился бы из Адама.

– А я хочу столько детей, сколькими решит меня одарить моя жена, – признался он. – И это одна из причин, почему я хочу найти своих родителей. Они часть меня, и их наследие я передам своим детям.

– А у тебя были с кем-нибудь взаимоотношения настолько серьезные, чтобы подумать о браке? – спросила она.

– Нет. Конечно, серьезные отношения были, но я не встретил женщину, с которой решился бы провести остаток жизни. – Адам слегка улыбнулся. – Я никогда не любил, но уверен, что, когда это случится, я сразу пойму. Пойму, что встретил свою женщину. – Он замолчал, поймав взгляд Сары. – А как насчет тебя, милая Сара? Ты когда-нибудь теряла свое сердце?

– Нет, – покачала она головой, боясь, что именно сейчас с ней это и происходит. Ей так и не удалось найти в Адаме ни одного недостатка. Рыцарь-чироки, победитель драконов.

Отведя взгляд, Сара встала. Ее затягивало в сказку, которую она сама для себя сочинила, и ей следовало остановиться, чтобы не зайти слишком далеко.

– Пойду укладываться спать. Девочки наверняка рано проснутся. Я принесу тебе простыню и одеяло.

– И подушку тоже.

Сара пошла в коридор, и, когда вернулась с постельными принадлежностями, Адам уже убрал чашки с кофейного столика. Он стоял рядом с диваном, в джинсах и стильной футболке, большие пальцы были заложены в карманы – поза, которая немедленно привлекла внимание Сары. Она положила стопку белья на диван.

– Спасибо. – Адам улыбнулся. – Я пойду в душ, а потом немного посмотрю телевизор. Сделаю звук потише, чтобы не мешать тебе.

– Я крепко сплю, – ответила Сара, взволнованная образом, который возник у нее в голове. Адам принимает душ в одной ванной, пока она моется в другой. Они оба будут одновременно обнажены, одни в этом доме. Шею и щеки Сары залила краска.

Пора это прекратить, пожелать ему спокойной ночи, хоть немного сдерживая чувства. Но едва Сара приготовилась сбежать, как Адам произнес ее имя – густым, бархатным голосом:

– Сара. Милая Сара.

Она не шевельнулась. Ее ноги будто примерзли к полу. Он сделал шаг к ней:

– Мы все еще не поговорили о том, что произошло тогда.

На мгновение Саре показалось, что с ней сейчас случится что-то жалкое и неприятное, вроде падения в обморок.

– Мы просто друзья. – Это утверждение прозвучало глупо даже для ее собственного слуха.

Он посмотрел на потолок, словно собираясь с мыслями. Когда глаза Адама снова встретились с ее, их выражение стало пристальным, гипнотическим.

– Я все время твержу себе то же самое. Мы просто друзья. Между нами ничего не происходит. – У него вырвался смешок – грубоватый, хриплый звук, который стих, едва родившись. – Но это ложь, по крайней мере для меня. Я хочу тебя. И не могу притворяться, что это не так. – Адам придвинулся ближе, так что теперь их разделяли какие-то сантиметры.

– Я тоже хочу тебя, – только и смогла сказать Сара, прежде чем решила повернуться и уйти: ей не хватало воздуха в легких.

Адам прищурился на солнечные лучи. Они врывались через окно, заливая Адама своим слепящим сиянием. Вчера вечером он оставил занавески открытыми. В основном потому, что плохо спал и звезды и луна казались ему подходящими компаньонами.

Адаму не надо было анализировать, почему он провел беспокойную ночь. Он знал причину. Сара… милая, милая Сара. Ее эротическое признание все еще звучало у Адама в голове: «Я тоже хочу тебя».

Протирая глаза, Адам поднялся и принялся складывать простыню, далее последовало одеяло. Аккуратно сложив их на диване, Адам направился в ванную. Сара и девочки еще спали, но он полагал, что они скоро встанут, а это значило, что он должен успеть почистить зубы, умыться и расчесать спутавшиеся волосы.

Спустя десять минут Адам вышел из ванной, зачесав волосы и завязав их в привычный конский хвост, в хлопковой рубашке, заправленной в широкие, удобные брюки цвета хаки. Может, мультфильмы немного охладят его пыл. Он включит телевизор и будет ждать детей.

Долго ждать не пришлось: минут через пять дети вошли в гостиную. Кудряшки торчали на голове Дон, как спиральные макароны, которые его мать, бывало, подавала с красным соусом.

Заметив Адама, Дон хихикнула и наморщила носик, отчего веснушки на ее личике эльфа пустились в пляс.

– Привет, солнышко, – сказал Адам. – Как дела?

– Хорошо, но я должна сказать кое-что важное. – Дон придвинулась ближе, ступая очень осторожно. – Сейчас ведь день и уже можно говорить о Маленьком Народе, так? – Адам кивнул, обрадованный тем, что девочка приняла предостережение Сары всерьез. Он сам не был склонен к тому, чтобы легкомысленно отмахнуться от древних верований. – Прошлой ночью к нам в комнату прокрался Маленький Народ, – тихо заявила Дон. Адам не смог не улыбнуться.

– В самом деле?

– Ага. – Она кивнула, и кудряшки в беспорядке заметались у нее на голове. – Но я их не слышала, потому что спала.

Адам посмотрел поверх ее головы и вдруг поймал взгляд Мэнди. Восьмилетняя девочка пристально наблюдала за ним все понимающими голубыми глазами.

– А ты слышала Маленький Народ? – Он надеялся, что Мэнди скажет «да» и приведет свою сестру в жуткий восторг.

– Конечно, нет.

– То, что ты их не слышала, еще не значит, что их там не было. – Дон, видно, очень хотелось, чтобы сестра подтвердила ее рассказ.