Текст книги "Встреча двух сердец"

Автор книги: Джейн Рей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8

– Тетушка Дайлис, но это неправда!

– Посещение церкви с Хью Тревором было большой ошибкой, – строго сказала тетушка Дайлис.

– Но ведь это не могло привести к тому, чтобы каждый стал говорить о нашей помолвке? Мне очень нравится Хью, – с вызовом произнесла Мэри. – Вчера он просил меня выйти за него замуж…

– Но ты ему отказала! – Это было наполовину утверждение.

– Я… да… Тетушка Дайлис, что ты имеешь против Хью?

– Он… ненадежный человек, – медленно произнесла тетушка.

– Это неправда! Он молод, и я думаю, что многие пожилые люди считают его легкомысленным, но я знаю, он надежный.

– Не так трудно мужчине быть добрым и внимательным по отношению к приятной девушке, в которую он влюблен, – сухо произнесла тетушка Дайлис.

– Тетушка, что с тобой случилось? Ты раньше никогда такой не была! Ты всегда любила людей, видела их лучшие стороны… У Хью есть хорошие стороны! Он веселый! Я тоже люблю веселиться! Мы оба молоды…

– Хью ненадежный член общества. Насколько я знаю, единственный раз его попросили провести серьезную работу в больничном праздничном комитете во время его прошлогодних летних каникул – от него было столько же помощи, сколько от десятилетнего правонарушителя. – Голос тетушки Дайлис стал жестким. – Не думаю, что нам надо ссориться из-за Хью Тревора. Ты была для меня как дочь, Мэри, и я не позволю безответственному молодому идиоту встать между нами.

– Он не… ты не можешь…

Ошеломленная Мэри смотрела, как невысокая фигурка спускается вниз по винтовой лестнице. В ней нарастало возмущение тетушкой Дайлис. У нее нет никаких прав так контролировать жизнь своей племянницы. А если надо опровергнуть распространившийся слух, то Мэри сделает это сама.

Сначала она должна найти Хью, решила Мэри, торопливо сменив джинсы на платье из хлопка, а стоптанные парусиновые тапочки на белые сандалии. Она схватила сумку и быстро вышла из дома, с беспокойством понимая, что тетушка Дайлис уже должна быть на рыночной площади.

Но тетушки нигде не было видно. Мэри в нерешительности стояла на площади, размышляя, что делать дальше. В это время от газетного киоска отделилась небольшая фигурка, Мэри узнала миссис Тревор.

– Миссис Тревор, где я могу найти Хью?

Она сразу не заметила, что миссис Тревор была не одна. Рядом с ней стояла миссис Томас Нерсери, излучая добрую улыбку.

– Желаю вам счастья, – сказала она. – Не можете с утра обойтись без него, Мэри bach? Надеюсь, вы будете очень счастливы.

Мэри открыла рот, но не смогла ничего произнести. Миссис Тревор по-свойски взяла ее под руку и сама ответила миссис Томас Нерсери:

– Мы все очень, очень этому рады.

Мэри почувствовала, как вновь ей жмут руки, на этот раз мисс Бовен, которая появилась с другой стороны от миссис Тревор со словами:

– Самые лучшие пожелания, дорогая мисс Райланд.

И опять миссис Тревор крепко держала ее под руку, и опять Мэри не смогла произнести ни слова.

Некоторое время спустя они сидели в кафе за столиком у окна, которое выходило на площадь. Мэри в отчаянии смотрела на радостное, улыбающееся лицо миссис Тревор, стараясь подыскать нужные слова.

– Послушайте, – начала она. – Я не знаю, как вам это сказать…

Миссис Тревор похлопала ее по руке:

– Не надо ничего говорить, Мэри, дорогая. Сегодня вы сделали меня счастливейшей из женщин. Во всем мире не найдется человека, который бы лучше подходил для Хью.

– Разве Хью говорил вам, что мы помолвлены?

– Наш Хью иногда бывает негодным мальчишкой. Но мы, матери, привыкли к тому, что такие новости узнаем последними.

– Вы хотите сказать, что он вам не говорил?

– Он мне не говорил, но этим утром я почувствовала, что с ним произошло что-то значительное.

Мэри взглянула на нее беспомощно. Что ей было делать? Она не могла сказать матери Хью, что все это ошибка.

Она мягко произнесла:

– Мне надо поговорить с Хью. Не могли бы вы мне сказать, где я могу его найти?

– Он придет в двенадцать тридцать к обеду, – сообщила миссис Тревор.

– Нет, – сказал Хью. – Я никому не говорил, что мы помолвлены. Даю слово.

Они сидели вместе в пустой столовой.

– Кто же пустил такой слух? – Мэри сидела с остановившимся взглядом, боясь встретиться глазами с Хью.

– Дорогая, какая разница, кто его пустил? Это произошло. Посмотри на меня, Мэри! Я люблю тебя, ты для меня единственная девушка в мире. Я сделаю все, чтобы ты меня полюбила. Только дай мне шанс.

– Но, Хью, я вчера тебе говорила, что мы слишком мало времени знаем друг друга. Это все неправильно, тебе следует отказаться от помолвки.

Хью отпустил ее руки и быстро встал.

– Я разобью сердце матери, – произнес он. – Она так счастлива за нас.

– Ах, Хью, этого не произойдет, если ты ей объяснишь, что это была ошибка…

– Нет, произойдет, – настаивал Хью. – Она знала, что я желал этого всем сердцем. Мэри, дорогая Мэри, просто пусть все остается как есть. Я тебя умоляю, дорогая, не заставляй меня отказываться от помолвки. Я не смогу этого сделать. А если буду вынужден отказаться, не смогу остаться в Лланллоне. Мэри, я хочу стать врачом… и если ты будешь рядом со мной, я смогу.

– Ах, Хью! – Мэри чувствовала себя так, словно ее разрывают на части.

Через три дня она надела кольцо, которое ей подарил Хью. В тот день они выехали на фабрику по переработке шерсти в Ллисвене, чтобы купить запас материалов для небольшого магазина в «Доме у Моста». Кольцо было с сапфирами и бриллиантами, которое его бабушка дала ему для будущей жены. Мэри отказывалась, но Хью был непреклонен.

– Весь город говорит о нашей помолвке, – настаивал он. – Что они подумают обо мне, если ты не станешь носить кольцо?

Теперь он сидел за рулем и пел: «Если б ты была единственной девушкой в мире, а я – единственный парень…»

Ей стало смешно.

Он остановил машину вблизи шерстяной фабрики.

– Ну вот, приехали, любовь моя. Тут никого нет – быстрый поцелуй перед началом работы!

Мэри растерялась, но потом, к счастью, увидела, что кто-то появился из-за угла здания.

– Посмотри, это может оказаться твой потенциальный пациент. Тебе лучше вести себя пристойно.

Они вышли из машины, и Хью повел Мэри на фабрику.

Их встретил сильный запах пропитанной маслом шерсти и оглушающий шум ткацких станков, к которому присоединялся грохот водопада, дававшего электроэнергию для фабрики.

– Заходите, мистер Тревор, заходите, мисс Райланд. Очень рад познакомиться, мисс Райланд. Я понимаю, что должен вас поздравить, мистер Тревор, и пожелать вам всех благ, мисс Райланд! – Невысокий полный мужчина появился из-за станков и стал пожимать им руки, его круглое лицо светилось радушием.

– Мистер Парри?

– Да, именно так. Я очень рад, что вы пришли. Замечательная идея – открыть магазин в Лланллоне. Мы покажем им все, что можем производить в Уэльсе. У нас есть прекрасные вещи – вы можете пройти и посмотреть их.

Мэри и Хью последовали за ним мимо лязгающих станков, ванн с краской и сушилен. В дальней комнате были сложены тюки твида, фланели и сукна всех цветов радуги, а также мотки вязальной шерсти.

Мэри была в восторге.

– Это потрясающе!

– Красиво, не правда ли? Посмотрите на наши гобелены…

Фабрика специализировалась на крупных красочных изделиях со сложным дизайном, вытканных по традиционным образцам. Их можно было использовать как покрывала на кровать и даже как ковры. Говорили, что они будут служить вечно.

– Они прекрасны. – Мэри трогала гобелены, ощущая крепкую структуру материала. Она прикинула, сколько приблизительно изделий ей понадобится для магазина, и начала обсуждать это с мистером Парри. Ей было приятно, что он относится к ее заботам с большим интересом и дает дельные советы.

Хью неожиданно спросил:

– Мэри, ты позволишь мне купить тебе гобелен для личного пользования – на пол в твою спальню.

– О нет, Хью!

– Пожалуйста, Мэри. Как подарок к помолвке.

– Ах, Хью. Это очень мило с твоей стороны. У меня уже есть подарок к помолвке. Она протянула левую руку с кольцом.

– Это подарок от моей бабушки. А ковер будет от меня.

– Ну… – Мэри заметила интерес мистера Парри к их разговору и сдалась. – Спасибо, Хью.

Хью внимательно оглядел гобелены, предложил сначала один, потом другой.

– Вот этот. – Мэри остановила свой выбор на гобелене синих тонов, которые будут хорошо сочетаться с синим отблеском черной дубовой стены.

– Хорошо. – Хью достал чековую книжку. – Это будет твоей личной собственностью и никакого отношения к магазину или тетушке Дайлис иметь не будет.

Мэри предпочла бы, чтобы он не упоминал имени тетушки Дайлис. Они с ней не общались с той ссоры в понедельник, если не считать телефонного разговора, когда Мэри во взвинченном состоянии позвонила в Коид-Деру и выпалила тетушке, что не собирается отказываться от помолвки.

Великолепный синий гобелен аккуратно уложили в багажник, а мистеру Парри оставили заказ для магазина с гарантией его доставки в двухнедельный срок. Мэри была довольна. Она сидела рядом с Хью, машина мягко катила к следующему месту назначения, к мастерской гончарных изделий в Кумбаче.

Здесь их встретил совсем другой запах – запах сырой глины, не такой острый, но по-своему запоминающийся. Мэри захотелось погрузить руку в густую лилово-серую массу, когда они наблюдали, как гончар формировал кусок такой массы в грубый шар, а потом поместил его на гончарный круг и время от времени смачивал руки в бадье, стоявшей неподалеку. Гончарный круг вращался, и руки мастера, казалось, ласкали глину, разглаживая, вытягивая ее кверху и придавая ей округлую форму. На ее глазах изделие стало высоким, а гончар все вытягивал его вверх и придавал ему окончательную форму. Наконец, гончарный круг остановился, на нем стояла высокая, прекрасно сформированная ваза.

– Ох! – вздохнула Мэри. – Как бы я хотела уметь так делать!

Гончар усмехнулся и что-то сказал Хью по-валлийски.

Хью перевел:

– Он говорит, что этим летом ты будешь слишком занята, а вот зимой можешь прийти сюда, и он тебя научит.

– Правда? Неужели он так сказал? Ах, Хью, передай ему, что я очень этого хотела бы. Нет, я скажу ему сама… – Она в восторге повернулась к гончару. – Diolch, – произнесла она, – diolch yn fawr iawn [5]5
  Благодарю вас ( валлийск.).


[Закрыть]. Большое спасибо!

Мужчина закивал ей, улыбаясь. Осторожно снял вазу с гончарного круга, отложил ее в сторону и принялся за новый кусок глины.

– Разве это не чудо? Ах, Хью, разве тебе не хочется тоже попробовать?

Он рассмеялся:

– У меня это не получится.

– Этого не знаешь, пока не попробуешь.

– Нет уж, гончаром в семье будешь ты, дорогая. Мы с гордостью расставим твои изделия вокруг дома.

Вокруг дома… их общего дома? Хью воспринимает это уже как реальность. Мэри поняла, что западня захлопнулась.

– Нам лучше пойти и разыскать мистера Вильямса, кажется, он здесь менеджер. Во всяком случае, я договорилась с ним по телефону, что мы будем в четыре, а теперь уже больше.

Хью опять заговорил с мастером по-валлийски.

– Гончар говорит, что он в офисе в другом конце мастерской. Пойдем, здесь можно пройти.

Мистер Вильямс с явной гордостью показал им гончарную продукцию своей мастерской. Мэри трудно было на чем-то остановиться. Ей нужны были небольшие вещицы и сувениры, отвечающие возможностям скудных кошельков, а также несколько крупных вещей, дающих представление о том ассортименте, на который может рассчитывать клиент, сделав специальный заказ. В ее маленьком магазине не было места, чтобы выставить много дорогих изделий. Она выбрала пепельницы, небольшие красочные вазы, несколько приятных маленьких синих солонок, на которых сбоку красовалась белая надпись «halen» [6]6
  Соль ( валлийск.).


[Закрыть], словно выведенная сахарной глазурью на торте.

Мистер Вильямс постоянно подчеркивал свое желание во всем взаимодействовать с ними.

– Вы можете нам все это поставить через две недели?

– Непременно. И я желаю вам всяческих успехов, мисс Райланд, а также счастливой помолвки с мистером Тревором.

– Спасибо.

Какие они здесь все добрые!

– Пожалуйста, примите этот маленький знак наших лучших пожеланий… – мистер Вильямс протянул красивую пепельницу прекрасной формы, – для вас и мистера Тревора.

– О, она замечательная! Большое спасибо.

– Ну вот, теперь у тебя есть что сложить в нижний ящик комода, – подшучивал над ней Хью, осторожно ведя машину вниз по круто петляющей узкой дороге, соединяющей деревушку Кумбач с шоссе внизу.

– Нижний ящик? А, понятно, ты имеешь в виду ковер и эту пепельницу. До сих пор это называют нижний ящик?

– В Англии уже, наверно, нет, не знаю. Но в Лланллоне это определенно нижний ящик. Каждая юная девица начинает собирать вещи для своего будущего дома с довольно раннего возраста, и, где бы она их ни хранила, это все равно называется нижним ящиком. Помню, у нас когда-то была служанка, каждое Рождество мама делала ей подарок, а она складывала все в «нижний ящик».

– Осторожно, Хью!

Он едва успел свернуть в сторону. Красный почтовый фургон, с которым они чуть не столкнулись, пролетел мимо, водитель возмущенно посмотрел на них. Хью с трудом пришел в себя.

– Трудно следить за дорогой, когда такая прелестная невеста сидит рядом с тобой.

– Твоя прелестная невеста откажется ехать с тобой, если подобное повторится. – Мэри постаралась произнести это мягко, но сердце билось тревожно.

– Тогда давай останавливаться каждые десять минут. Если я буду одну минуту целоваться с тобой, то смогу следующие девять минут удерживать свое внимание на дороге.

– Думаю, будет лучше, если ты просто будешь вести машину и заставишь себя на этом сосредоточиться.

– Мэри! – Его голос стал резким. – Теперь ты заговорила как племянница тетушки Дайлис.

Он нажал на педали, и машина рванула вперед.

– Хью, пожалуйста, сбавь скорость!

Хью слегка сбавил скорость.

– О боже, Хью, сбавь скорость!

Узкая дорога круто поворачивала каждые пятьдесят ярдов. Что с ним происходит?

Внезапно Хью остановил машину и повернулся к Мэри. Он был бледен.

– Ну, теперь ты дашь мне поцеловать тебя?

Мэри почувствовала, как кровь отлила от лица, но Хью этого не заметил. Он наклонился и поцеловал ее. Затем спокойно повел машину к Лланллону.

Внутри у Мэри все сжалось, и лоб стал липким, когда она отбросила волосы назад. Стараясь сохранить спокойный тон, она попросила:

– Хью, не можешь ли ты отвезти меня домой? Пожалуйста.

– Чепуха, Мэри! Я прошу прощения за этот глупый случай с почтовым фургоном, но не надо из этого делать событие.

– Нет, я хочу домой.

Хью молча вел машину по городу, повернул налево на мост и остановился рядом с «Домом у Моста».

– Послушай, Мэри, если ты сердишься…

– Я просто плохо себя чувствую. – Слова дались ей с трудом.

Спотыкаясь, Мэри вышла из машины и оперлась о парапет. Мгновенно Хью оказался рядом с ней и заговорил виноватым голосом:

– Дорогая, что с тобой? Я прошу прощения. Я вел машину как дурак. Ну, прости, дорогая.

Он обнял ее за плечи и осторожно повел к дому. На пороге взял у нее сумку, отыскал ключ и отпер главную дверь.

– Тебе нужна добрая старая нюхательная соль. Она есть у тебя? Нет, наверно, нет.

Он провел ее в комнату, помог опуститься в одно из кресел.

– Опусти голову вниз. Вот так. Скоро тебе станет легче.

Он выбежал из комнаты и вернулся со стаканом воды.

– Вот, выпей немного.

Постепенно Мэри почувствовала, что тошнота прошла и кровь вернулась к ее щекам.

– Ну вот, ты выглядишь лучше, дорогая. – Хью был очень заботлив и очень добр. – Теперь, я думаю, тебе лучше прилечь. – Он посмотрел на часы. – Сейчас шесть. Ты полежи пару часов, а я зайду в восемь проведать тебя.

– Нет, Хью, я… я думаю, я сразу лягу в постель. Не надо возвращаться.

– Ах ты, моя бедная. Ты слишком много работала в этом проклятом доме, ты совершенно истощена. Мэри, давай поскорей поженимся, тогда я действительно смогу ухаживать за тобой.

Возвращался он или нет, Мэри так и не узнала. Она заперла дверь, потом медленно поднялась наверх и, как только добралась до постели, погрузилась в глубокий сон. Когда она проснулась на следующее утро, в голове стучало, хотелось остаться в постели, вычеркнуть из сознания все стоявшие перед ней проблемы и спать, спать…

Но начинался день. Неохотно она поднялась и надела новые джинсы, которые купила после того, как Гвинет заставила ее понять, что в прежних джинсах уже невозможно ходить. Надела также ярко-синюю хлопковую рубашку и озабоченно посмотрела в зеркало. В отражении она увидела бледное лицо с темными кругами под глазами.

Она сварила кофе и выпила его, но не могла заставить себя что-либо съесть. Приехали мистер Морган с Кадвалладром, начали мостить площадку перед домом. Мэри нашла свой список намеченных дел и механически приступила к работам, которые еще не были отмечены галочками. Занавески – да, их надо повесить. Она услышала голос Хью, он разговаривал с мистером Морганом.

– Здесь ли мисс Райланд?

– Она была здесь около получаса назад, мистер Тревор.

– Видимо, она ушла в город за покупками.

С рычанием машина Хью поднялась на мост.

Минут десять Мэри стояла без движения, замерев на месте, затем тихо спустилась вниз по лестнице и вышла через заднюю дверь. Стараясь не попасться на глаза Морганам, сделала большой крюк за домом и пошла дальше через поле к реке так, чтобы ее не было видно из Бодунига. Наконец вышла на тропинку, бегущую вдоль берега.

Вокруг не было ни души. Город остался позади, на другой стороне реки расстилались поля, а дальше виднелось главное шоссе, по которому двигались машины на побережье. Река здесь была широкой и глубокой, ивы на берегу свесили ветви в воду. Мэри шла медленно, в голове все еще стучало, мысли кружились в смятении.

Вчера она увидела другого Хью, и теперь ей надо было разобраться с новым знанием. Она вновь вспомнила его бледное лицо, холодный блеск голубых глаз, когда он наклонился и произнес: «Ну, теперь ты дашь мне поцеловать тебя?» Он мог видеть, что она напугана столкновением, которого едва удалось избежать. Но он понял только одно, что она ему отказывает, и он использовал силу, смертоносную силу своей машины, чтобы заставить ее повиноваться.

Сколько раз такое повторится в будущем? Не будет ли любое возражение рассматриваться как отказ и приводить к истерическому желанию добиться своего? Она знала, когда согласилась на «помолвку» с Хью, что не любит его. Но Хью на это, видимо, смотрел совсем по-другому. Он не только был уверен, что однажды завоюет ее любовь, но, как оказалось, считал себя обманутым, когда ее чувства не совпадали с его.

Ах, бедный Хью! Сердце Мэри сжалось от жалости. Что она наделала? И что теперь делать? Если она разорвет помолвку, Хью решит, что это полный отказ во всем, и последствия могут оказаться ужасными. Но помолвку придется расстроить рано или поздно… и конечно, чем позже это произойдет, тем больше Мэри запутается.

А если она выйдет за него замуж? Мэри попыталась обдумать эту мысль. Будет ли брак решением? Если только она сможет его полюбить. Есть ли у кого-нибудь власть сделать это – заставить маленькое зернышко эмоций превратиться в полное цветение любви?

Мэри начала дрожать. Огляделась вокруг: серое небо, вздувшаяся темная река перед ней, влажная трава. Она не помнила, как оказалась на берегу. Неловко вскочив на ноги, почувствовала, как от пронзительного ветра совсем окоченела.

– Мэри!

В удивлении она повернулась, ноги ее вдруг подкосились. Человек, приближавшийся к ней по тропе, перешел на бег, и в следующий момент Мэри почувствовала, как сильные руки подхватили ее.

– Оуэн…

Глава 9

Мэри открыла глаза. Постепенно комната перестала перед ней кружиться.

– Где… что случилось?

Рядом сидела Анвен.

– Все хорошо, cariad [7]7
  Дорогая ( валлийск.).


[Закрыть], лежи спокойно и ни о чем не беспокойся.

Когда она вновь проснулась, Анвен все так же была рядом. Мэри села.

– Что случилось? Почему я в постели?

– Ничего страшного, cariad, всего лишь простуда. Доктор Тревор заходил к тебе и сказал, что ты скоро поправишься. Он опять зайдет в субботу. – Она ласково помогла Мэри откинуться на подушки.

– Анвен… что случилось? – спросила Мэри слабым голосом.

– Ты шла вдоль реки и потеряла сознание. Ты работала слишком много. Тебя нашел мистер Причард, принес домой и позвал меня ухаживать за тобой. Он очень встревожился, пошел за доктором Горону, долго искал его, пока не нашел. Доктор успокоил нас, сказал, что ты просто переутомилась, схватила простуду и скоро поправишься.

– Хью… заходил ли Хью?

– Никаких посещений, сказал его отец. Лежи спокойно и быстрее поправишься.

– А как же твой Ивэн? Ты ведь не должна быть здесь, Анвен.

– С Ивэном все в порядке. Он сам мне велел пойти и присматривать за тобой. Я останусь здесь, Мэри bach. – Они помолчали немного, и Анвен улыбнулась. – Люди не понимают Ивэна, они говорят, что у него плохой характер. Он просто скрытный, а сердце у него золотое.

– Ты счастливая, – прошептала Мэри.

Всю ночь Мэри просыпалась в слезах, рядом была Анвен.

К утру сон стал более спокойным, а когда Мэри проснулась, солнце светило в окна, оставляя пятнистый рисунок на потолке. Она услышала голоса внизу… голос Анвен и, конечно, голос Оуэна! Сердце ее забилось. Оуэн попрощался. Сердце перестало громко стучать, тупая печаль окутала ее.

Анвен зашла в комнату.

– Это был мистер Причард, спрашивал, как ты себя чувствуешь.

– Ох. – Ей многое хотелось спросить у Анвен, но слова путались у нее в голове. С трудом она произнесла: – Ты… ты не ложилась спать.

– Не беспокойся обо мне, cariad. Я много бессонных ночей провела около больных животных. Мне это никогда не было трудно. Сейчас я принесу тебе питье, и ты опять поспишь – уж очень часто ты просыпалась ночью.

Она спустилась вниз и быстро вернулась с горячим молоком.

– Ну вот, моя девочка, идет доктор Горону. Мне показалось, я слышала его машину. – Она поспешила спуститься вниз.

Анвен вернулась вместе с отцом Хью. Мэри не очень отчетливо осознавала, что они слишком долго задержались внизу, видимо, о чем-то разговаривали.

– Ну как, моя дорогая, вы себя чувствуете?

Мэри неуверенно улыбнулась:

– Я чувствую себя… лучше…

Доктор Горону сел рядом и стал считать ее пульс.

– Вы усердно работали, а потом простудились у реки. – Он отпустил ее запястье и похлопал по руке. – Вам нужен отдых. И никаких волнений. – Он улыбнулся доброй отеческой улыбкой.

– Хью – он знает… – с трудом произнесла Мэри.

– Если вы хотите, чтобы он пришел к вам, он придет. Он очень волнуется за вас.

– Нет! Я хочу сказать…

– Хорошо, хорошо. – Доктор Горону опять похлопал ее по руке. – Не волнуйтесь, Мэри bach. Я передам Хью, что надо подождать день или два.

Когда доктор ушел, Мэри почувствовала себя несчастной. Вот теперь и доктору Горону она сделала больно. А Хью – что почувствует он, когда его отец придет домой и скажет, что она не хочет его видеть?

Тетушка Дайлис появилась во второй половине дня. Она вошла в спальню с большим букетом цветов из собственного сада.

– Ах, моя дорогая! Мне жаль, что ты в таком состоянии. Доктор Горону позвонил мне и сообщил, что ты простудилась и переутомилась. Я ругаю себя, что допустила это. Старайся много не говорить. – Тетушка Дайлис села у постели. – Анвен нашла твой список, – неожиданно начала она, – список работ. Я подумала, что самое лучшее, что я могу для тебя сделать, – это взять на себя дела с того места, на котором ты остановилась. Мы ведь партнеры, не правда ли? – Тетушка Дайлис озабоченно посмотрела на нее. – Ты скоро поправишься, но ты, Мэри, не должна так усердствовать хотя бы неделю или две.

– Но мы открываемся через две недели! Я должна встать, – произнесла Мэри. Глаза ее лихорадочно заблестели.

– Нет. Лежи, где лежишь! – испугалась тетушка Дайлис и позвала через открытую дверь: – Анвен!

Анвен торопливо поднялась наверх.

– Идите вниз, – строго велела она тетушке Дайлис.

Следующие два дня Мэри одолевала бессмысленная путаница мучительных снов и бессвязных голосов. Это были голоса Анвен и доктора Горону, а однажды еще один голос послышался издалека, он был похож на голос Оуэна. Казалось, это состояние длилось вечность, пока она, наконец, не проснулась воскресным утром и не услышала звон церковных колоколов.

– Сегодня уже воскресенье? Что же случилось, Анвен?

– Тебя немного лихорадило, но беспокоиться не о чем. Тебе сегодня лучше, давай-ка поешь.

Пришел доктор Горону и, кажется, остался ею доволен.

– Завтра вы можете встать ненадолго, – обрадовал он ее.

Было приятно стоять на ногах, хотя они плохо слушались. Мэри постояла внизу, недоверчиво разглядывая большую комнату. На окнах висели новые отутюженные шторы из вощеного ситца. Все столы и кресла, которые они с Оуэном купили на распродаже, сверкали полировкой, а cupboard tridant стоял у дальней стены, как гордый дедушка в кругу большой семьи.

– Кто же отполировал все это?

– Многие здесь потрудились, – улыбнулась Анвен. – Твоя тетушка, например. Она очень переживала, что расстроила тебя. Она не все делала сама. – Анвен озорно усмехнулась. – Ей очень помог мистер Причард.

– Оуэн?

– Да, вот именно. Он постоянно заходил, чтобы справиться о твоем здоровье, и тетушка привлекла его к работе. Он и Гвинет сделали большую часть работы.

– Гвинет?

– Ты сегодня говоришь, как попугай, cariad. Сядь-ка вот здесь и успокойся.

Мэри позволила отвести себя к окну. Из окна ей было видно вымощенную площадку, теперь уже почти готовую, и ее зеленые кадки, в которых – о чудо! – уже цвели красные герани. В дверях кухни показалась Анвен с подносом.

– Теперь представим себе, что кафе уже открылось, и мы – первые посетители. Я подаю ленч на этот столик у окна.

Мэри тоже рассмеялась:

– Это замечательно!

Анвен поставила на стол паровую рыбу, соус из петрушки, морковь и картофельное пюре.

– Теперь ты должна хорошо поесть, – решительно заявила она, и Мэри вновь почувствовала себя ребенком.

Они пили кофе, когда Мэри услышала шаги на мощеной площадке перед домом. Анвен быстро встала и направилась к двери.

Хью молча прошел мимо нее и мгновенно оказался у окна рядом с Мэри.

– О, моя дорогая! Как ты? О, Мэри! Дай мне посмотреть на тебя.

Мэри взглянула в его светло-голубые глаза и поняла, что он очень обеспокоен и несчастен.

– Хорошо, что ты зашел, Хью.

Любовь и настоятельную жажду любви почувствовала она в его взгляде. Жалость сжала ей горло. Она видела, что Анвен оставила дверь на кухню открытой, и понимала, что та все слышит. Мэри не знала, радоваться этому или сожалеть.

Хью обнял ее и склонил к ней голову.

– От этого у тебя не поднимется температура, – произнес он. – Всего лишь маленький поцелуй в знак моей большой любви…

Анвен вошла в комнату, намеренно тяжело ступая. Хью посмотрел на нее сердито.

– Мне нужно вытереть стол, – спокойно сказала она: – Не хотите ли чашечку кофе, мистер Тревор?

– Уходя, закройте, пожалуйста, за собой дверь, – сказал он, когда Анвен, наконец, понесла свой тяжелый поднос на кухню.

– Хью, ты не должен с ней так разговаривать!

– Мешает, сука! Она тут что – сторожевая собака?

– Хью!

Мэри неуверенно встала на ноги, чувствуя, как тревожно бьется ее сердце, и с облегчением увидела, что Анвен вышла из кухни и решительно направилась к ним.

– Так вот, мистер Тревор. Я думаю, вы здесь пробыли достаточно долго. Ваш отец сказал, что Мэри несколько дней должна соблюдать покой. – Она встала рядом с ними, сложила полные руки, пристально глядя на Хью.

Он выглядел очень злым.

Мэри тронула его за руку и неуверенно произнесла:

– Ты можешь… прийти завтра. Спасибо, что навестил меня.

Хью схватил ее за руки, посмотрел ей в глаза, будто стараясь что-то в них разглядеть, потом быстро поцеловал в щеку и ушел.

Несколько следующих дней прошло тихо и приятно. Хью больше не появлялся в «Доме у Моста». Несколько раз Мэри с беспокойством думала, почему он не приходит, но потом отложила этот вопрос подальше вместе со всеми другими заботами и проблемами. Первым делом надо вернуть себе силы и энергию – до открытия осталось всего лишь около недели.

Они с Анвен спокойно и весело работали вместе, не тратя время на разговоры. В понедельник Анвен осталась на ночь и спала на раскладушке в магазине. Во вторник она вернулась в Пенкоид, чтобы выспаться, но большую часть дня продолжала проводить в «Доме у Моста». Тетушка Дайлис приезжала почти каждый день. Появившись в пятницу, она торжественно сообщила Мэри, что нашла ее рисунок магазинного стеллажа и передала Оуэну, который должен проследить за дальнейшей работой.

– Оуэн предложил сделать стойку с полками внизу, расположить ее вдоль разделяющей стены, – рассказывала она Мэри. – Я согласилась. Правильно?

– Конечно. А древесины хватит?

– Оуэн сказал, хватит. Он приходил и все измерил, когда ты была больна. – Она внимательно посмотрела на Мэри. – Ты сегодня стала похожа на себя, дорогая.

Мистер Морган увлеченно мешал цементный раствор около дома. Он выпрямился и улыбнулся, увидев Мэри.

– Кладка кирпича – еще одно мое хобби, – с удовлетворением объявил он. – Это будет замечательный очаг для барбекю. Вы уже рассказали вашей тетушке о вечеринке?

– Нет. Я хочу, чтобы это было для нее сюрпризом.

– Замечательно. Ей это понравится.

– Сейчас я отправляюсь на побережье с тетушкой. Мы собираемся закупить там кое-какие мелочи для кафе. Вы заприте дом, если мы не вернемся до вашего ухода.

Тетушка Дайлис вела машину медленно и осторожно, Мэри открыла окна, чтобы их обдувал свежий ветер. День был замечательный – вот если бы и следующий понедельник был такой же! Дорога шла по зеленой холмистой местности, горы остались позади, река ширилась, приближаясь к устью.

Небольшой городок на побережье был полон веселых отдыхающих.

В магазине фарфоровых изделий они с удовольствием остановились на фаянсовой посуде, она была дешевле и приятнее.

– Маленькие коричневые заварочные чайники, – предложила Мэри.

– О, они не очень подходят.

– Но в них что-то есть…

Старший продавец рассмеялся:

– В них получается лучший чай. У нас есть еще кофейники, совершенно такие же – посмотрите.

То, что они увидели, им понравилось.

– Мне придется взять все, что здесь на полках, – жалобно простонала Мэри. – Посмотри, сколько мы собираемся закупить. А теперь столовые приборы.

Они разглядывали столовые приборы из нержавеющей стали. Остановились на самых дешевых надежного шеффильдского производства.

Они вышли из магазина, поднялись по узкой лестнице на верхний этаж в кафе – большую комнату с зеркальными стеклами в окнах. Полы были устланы толстым ковром. Кафе выглядело солидным и спокойным… и ничто не напоминало о Хью.

– Здесь очень мило, – оценила ее выбор тетушка Дайлис, утонув в кресле и тайком сбросив туфли под столом. – Ах, Мэри, посмотри, кто там сидит в углу! Здравствуйте, Оуэн! Присоединяйтесь к нам… и Гвинет тоже.

Оуэн тут же подошел к ним, приветствовал тетушку Дайлис и потом обратился к Мэри:

– Рад видеть вас. Вы выглядите лучше.