Текст книги "Женская логика"

Автор книги: Джейн Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

11

Мы с Наоми обсуждали время занятий, как вдруг Брэндон Брок собственной персоной снял трубку параллельного телефона и, по своей возмутительной привычке, бесцеремонно вмешался в разговор.

– Слушайте, только не вздумайте вставлять мне палки в колеса с вашим графиком, – обратился он к нам обеим. – Не забывайте, что мне часто приходится разъезжать по делам.

– Методика доктора Виман рассчитана на полгода, – сухо ответила я. – Поэтому вы, мистер Брок, будете приходить раз в неделю на протяжении шести месяцев, начиная с этого момента вплоть до сентября включительно.

– Я же только что сказал вам! – рявкнул он. – У меня нефиксированный рабочий день. Я не могу все время подстраиваться под ваш график.

– Можете, – возразила я.

– Не могу! Я глава крупной компании, а не продавщица, которая может выкроить себе минутку во время обеденного перерыва. У меня, к вашему сведению, бывают переговоры в разных концах земного шара.

О господи! Только сейчас я начала понимать, как нелегко мне придется с ним.

– Мы можем ввести гибкий график, – уступила я. – Если вы не сможете посещать занятия, мы будем переносить их на выходные или на вечер.

– Исключено! – воскликнул он. – Вечера и выходные у меня заняты тем, что называется «личная жизнь».

– Мистер Брок, – спокойно сказала я. – Вы дали мне понять, что ваш совет директоров попросил вас принять неотложные меры. По вашим словам, директора обеспокоены тем, что женщины, занимающие высокие посты в «Файнфудз», покидают компанию из-за вашего стиля руководства. Не исключено, что совет также побаивается, что они могут подать на вас в суд.

Не знаю, откуда во мне взялась эта самоуверенность, но я чувствовала: ему есть что терять, я же могу помочь ему, а значит, могу и диктовать свои правила.

– И что вы предлагаете? – покорно спросил он.

– Я предлагаю встречаться по вечерам и на выходных, чтобы вы могли успешно пройти курс, удовлетворить требования совета директоров и не потерять работу. На вашем месте я бы согласилась с этим предложением.

В ответ не последовало никаких саркастических комментариев. Он просто повесил трубку, что мы с Наоми истолковали как знак согласия.

Я позвонила подругам и сообщила каждой из них необыкновенную новость, предупредив напоследок, что она не должна просочиться в прессу, и взяв с них слово, что они будут молчать.

– Какой смысл иметь такого пациента, как Брэндон Брок, если ты не можешь воспользоваться этим? – немедленно отозвалась Пенни. – Ты же хотела, чтобы он помог тебе вернуть твою репутацию.

– Знаю, – сказала я. – Но у меня есть чувство, что я должна поработать с ним. Делай людям добро-и тогда добро вернется сторицей.

– Ради бога! – поморщилась Пенни. – Ты рассуждаешь, как Изабелла.

Изабелла и в самом деле рассуждала именно так. Примерно то же самое она сказала мне, когда я поделилась с ней новостью о Броке. Свои слова она проиллюстрировала цитатой древнего буддистского монаха и благословила меня.

Гейл сначала забеспокоилась.

– Значит, ты собираешься встречаться с этим типом по вечерам?

– Только если он будет пропускать занятия.

– Будь осторожна, Линн.

– Чего мне остерегаться?

– Ты же сказала, он – настоящее животное. А раз он животное, то тебе лучше не оставаться с ним наедине по вечерам, когда никого не будет вокруг и никто не услышит твои крики.

– Гейл, я совсем не то имела в виду! – Меня всегда забавляла ее склонность к драматизации. – Я просто хотела сказать, что он из тех типов с повышенным содержанием гормонов, которые позволяют себе бестактные замечания по поводу женских ног.

– Твоя храбрость внушает уважение, – отозвалась Сара, когда я рассказала ей о Броке. – Не хотелось бы мне столкнуться с «самым суровым начальником Америки». Я бы струсила.

– А я и не собираюсь с ним сталкиваться. Мы же идем к общей цели, – сказала я. – К тому же я никогда не питаю никаких чувств к пациентам. У меня с ними сугубо деловые отношения. Работа есть работа.

Я искренне верила в свои слова. По крайней мере, тогда верила…

С Дианой, моей ассистенткой, я поступила иначе. Я просто сообщила ей, что нашего нового пациента зовут Брэндон Брок и что он будет приходить в двенадцать часов дня по вторникам. И точка. Я подумала, что она, скорее всего, не знает, кто он такой, и оказалась права. Необходимость делать из этого тайну отпала.

– Значит, записываю его на двенадцать на вторник? – уточнила Диана, проявив к Броку не больше интереса, чем к своим свеженакрашенным ногтям, на которые она подула перед тем, как поднести ручку к бумаге.

– Записывай. Только учти, что он много путешествует, так что его секретарша может позвонить в последнюю минуту и попросить отложить встречу. Но по расписанию он будет приходить по вторникам.

Перед нашим с Броком первым занятием я почему-то очень нервничала. Я протерла всю мебель в офисе, поставила свежие цветы в вазу, положила экземпляр своей книги на стол, пригладила волосы, расправила юбку и все, что только можно расправить.

Брок появился в приемной ровно в двенадцать. Диана позвонила мне, чтобы сообщить о его приходе. Я вышла, поздоровалась с ним и повела его в свой кабинет. На нем был темно-серый костюм с зеленым галстуком и белая рубашка, что в сочетании со светлыми волосами, голубыми глазами и хорошим цветом лица придавало ему вид очень свежий и броский. Прежде я видела его только в спортивном костюме, так что теперь он показался мне очень солидным. Весь его вид говорил: «Я преуспевающий бизнесмен, хотя и грубиян».

– Садитесь, пожалуйста, мистер Брок, – сказала я, ставя для него стул напротив своего.

Когда он сел, оказалось, что его плечи шире спинки стула, отчего ему стало еще более неловко – а я с самого начала поняла, что он чувствует себя не в своей тарелке. Я хотела было предложить ему пересесть в кресло, но в этот момент он, осмотрев комнату, выпалил очередную бестактность:

– Значит, это и есть ваш кабинет? Именно здесь вы делаете из людей болванов?

– Прошу прощения?.. – переспросила я с нескрываемым отвращением.

Мне следовало сохранять спокойствие, беспристрастность, быть объективной и снисходительной к пациентам. Но я не могла отделаться от мысли, что Брэндон Брок олицетворяет собой все качества, которые я презирала в мужчинах.

– Вы не ослышались. Здесь вы приводите мужчин к мысли, что передачи для домохозяек увлекательней «Плейбоя»?

– Нисколько не сомневаюсь, что вы лично предпочитаете «Плейбой», – парировала я, делая вид, что его высказывание не задело меня. – Но когда вы пройдете курс по методике доктора Виман, вы будете лояльнее относиться к передачам для домохозяек.

– Скажите еще, что я буду обмениваться кулинарными рецептами с друзьями!

– Возможно.

– И обсуждать с ними, как добиться того, чтобы из холодильника всегда веяло свежестью?

– Если вам это интересно.

– О да. Мне это страшно интересно! А еще меня очень интересуют гормональные таблетки.

– Мистер Брок, – сказала я, взяв в руки блокнот и карандаш. – Пора начинать.

– Хорошо. Мы начнем. Но я предупреждаю вас: вам с вашей методикой не удастся сделать из меня нытика. И даже не пытайтесь отвадить меня от занятий спортом. Я обожаю спорт.

– Я вовсе не собираюсь в чем бы то ни было ограничивать вас. Я просто хочу, чтобы у вас больше не возникало проблем в общении с подчиненными. А чтобы достигнуть этой цели, я научу вас говорить иначе.

– Как женщина?

– Если угодно, да. Кроме всего прочего, это необходимо для того, чтобы вы улучшили отношения с женщинами, работающими в «Файнфудз».

Брок закатил глаза, но сдержался.

– Хорошо. Продолжайте.

– Спасибо, – сказала я. – Прежде всего я хочу обозначить основные проблемы. Для этого я задам вам несколько вопросов, на которые вы постараетесь ответить честно, ничего не тая. Вы готовы?

– Я весь внимание!

– Вопрос первый: какие слова вы используете, чтобы сделать комплимент вашей секретарше по поводу ее внешности?

– Никаких. Наоми хорошо работает, но выглядит она как старая кляча.

Оторвав взгляд от блокнота, я посмотрела прямо на него.

– Мистер Брок, вы не находите, что характеризовать женщину подобным образом – низость, недостойная мужчины?

– Вы же сами просили меня быть честным. Наоми – баба неплохая, но пачка у нее, как у бультерьера, а грудь разве что по земле не волочится.

– Знаю, знаю. Вы, наверное, думаете, что в наше время уже не осталось мужчин, которые бы рассуждали подобным образом. Вы, видимо, считаете, что сейчас мир изменился, мужчины многому научились, стали более зрелыми. Согласна, многие из них действительно стали следить за своим поведением. Но осталось множество Брэндонов Броков – удачливых, преуспевающих бизнесменов, изъясняющихся, по непонятной причине, как Бивис и Батхед. Те, кто замужем за одним из таких типов, согласятся со мной.

Между тем Брок занял оборонительную позицию.

– Это не низость. Я же не говорю ей в лицо таких вещей!

– А что вы говорите ей в лицо? – спросила я.

Он задумался на минуту, а затем молча пожал плечами.

– Ничего? – ответила за него я. – Неужели вы никогда не говорите ей: «Какое красивое на вас платье, Наоми»?

– Постойте! – Брок нахмурился. – Насколько я понял, ваша задача – внушить мне, что делать комплименты женщинам, с которыми я работаю, по поводу их одежды, ног и всего прочего, бестактно.

Вопиющее невежество!

– В том, чтобы сделать комплимент женщине по поводу ее платья, ничего зазорного нет. Например, вы можете сказать: «Вам очень к лицу этот цвет». Женщина тоже может сделать вам комплимент по поводу вашей одежды. Например, сказать: «Какой у вас красивый галстук, мистер Брок».

Он с улыбкой провел рукой по своему зеленому галстуку.

– Специально для вас старался, док.

Я оставила это замечание без комментариев.

– Все зависит от того, в каких выражениях и с какой интонацией вы делаете комплимент. Например, не стоит говорить: «Ух ты! В этом платье ты так хороша, детка, что прямо хочется съесть тебя!»

Он засмеялся:

– Это в моем духе.

– Рада, что вам нравится. Видите ли, в вашем высказывании не должно быть сексуального подтекста, – пояснила я. – Вы можете похвалить платье женщины, но так, чтобы она не подумала, что вы к ней пристаете.

– Значит, я могу сделать комплимент женщине по поводу ее платья, но я не могу сделать ей комплимент по поводу ее ног? Как-то странно…

– Ничего странного. Когда вы делаете женщине комплимент по поводу ее ног, сексуальный подтекст подразумевается. За такой комплимент женщина может подать на вас в суд, особенно если находит ваше внимание к ней нежелательным и излишним.

– Вам покажется мое внимание нежелательным и излишним, если я скажу: «У вас восхитительные ноги, доктор Виман»?

– Конечно, – сказала я.

Я не кривила душой – мы же были на деловой встрече, а не в теннисном клубе.

– Тогда объясните мне: если вы не хотите, чтобы я обратил внимание на ваши восхитительные ноги, почему вы в короткой юбке?

Справедливости ради надо заметить, что в тот день я была не в такой уж короткой юбке: совсем немного выше колена, как того требовала мода. Тем не менее его вопрос поставил меня в тупик, и я не нашлась, что ответить.

– Продолжим наше занятие, – сказала я, машинально оттягивая подол юбки. – Я пытаюсь объяснить вам разницу между высказываниями, из-за которых вы можете попасть под суд за сексуальные домогательства, и легкими, ни к чему не обязывающими комплиментами.

– Умоляю вас! Я же не полный идиот. Я уже понял разницу. Не могу только одного понять: почему все так носятся с этой чепухой. Почему в моей компании главенствуют правила, противоречащие законам здравого смысла. Почему, например, женщины недовольны тем, что им говорят комплименты, флиртуют с ними, дают им понять, что они желанны?

– Потому что они на рабочем месте. Им хочется, чтобы их ценили, хвалили и поощряли за их деловые качества, а не за их способность возбуждать в мужчинах желание.

– А если женщине нравится мужчина? Если ей больше хочется возбудить его, чем поразить его своими знаниями?

– Как я уже успела заметить, недовольство вызывают нежелательные проявления мужской сексуальной агрессии.

– Но почему женщина не может просто сказать мужчине, чтобы он не приставал к ней?

– А если этот мужчина – вы, мистер Брок? Как вы думаете, будет ли женщина опасаться за свою карьеру, если она попросит главу компании, где она служит, отвязаться от нее?

– А вы думаете, что если бы женщина сказала мне такое, я бы уволил ее? Да боже упаси! Когда мне говорят «отстань», я отстаю.

– Очень благородно с вашей стороны. Но, надеюсь, по окончании курса занятий вы ни себя, ни женщин не будете больше ставить в неловкое положение.

– И мир от этого станет лучше, – с издевкой сказал он.

Это замечание я тоже проигнорировала.

– Давайте перейдем к следующему вопросу. Предположим, во время собрания руководства вашей компании одна из женщин захочет по собственной инициативе выступить с деловым предложением. Как вы ей ответите?

– Я остановлю ее на полуслове.

– Иначе говоря, вы ее перебьете?

– Безусловно. Если я этого не сделаю, она будет говорить до бесконечности. Вы когда-нибудь слышали, как женщина выступает с деловым предложением на собрании?

– Да, я, конечно…

– Поверьте мне, это настоящая пытка! Вот как мужчина излагает свою мысль: «У меня есть блестящая идея». Коротко и ясно. А вот как это делает женщина: «Я хотела бы поделиться с вами мыслью, которая, по-моему, может вас заинтересовать. Возможно, вначале она покажется вам нелепой и, кроме меня, ее никто не поддержит, так что можете смело назвать меня сумасшедшей… Но, как мне кажется, из этого все-таки что-то получится». И так далее. Не понимаю, почему они не могут просто передать суть своей идеи и заткнуться! Почему они не могут говорить без обиняков?

– Потому что они знают, что их остановят, заставят молчать, унизят такие мужчины, как вы. Отсюда и берется их неуверенность.

– Это их проблемы!

– Нет, это и ваши проблемы. Иначе вы бы здесь не оказались. И теперь вам придется учить их язык, иначе они станут проявлять свою неуверенность – а заодно и свой талант – в другой компании.

– Боже упаси!

– Перейдем к третьему вопросу, – продолжала я. – Когда вы в последний раз говорили женщине о своих чувствах.

– Каких именно?

– Каких угодно. Когда в последний раз вы делились чувствами?

– Несколько минут назад. Я сказал вам, что люблю спорт.

– Помню. Но я имела в виду нечто такое, в чем не хочется признаваться. Когда вы, например, в последний раз признавались, что боитесь чего-либо?

– Не помню, но могу признаться прямо сейчас: я боюсь, что «Янки» не выиграют в чемпионате обладателей кубков в этом году.

Я черкнула в блокноте, что Брэндон Брок боится обнаружить свою уязвимость. Итак, протестировав своего пациента по методике доктора Виман, я убедилась, что по всем категориям результаты у него очень низкие.

– На сегодня все, – сказала я. – Теперь осталось только проанализировать ваши показатели, подготовить сценарии – и можно приступать к занятиям.

Он тяжело вздохнул.

– Знаю, это нелегко. Все равно что карабкаться на гору, – добавила я, вставая. – Но уже через полгода вы станете более гибким руководителем, совет директоров будет доволен вами, а женщины будут рваться на работу в «Файнфудз».

– И все мы будем жить долго и счастливо! – Брок тоже поднялся со своего места, расправил галстук и взглянул на меня. – Перед уходом я тоже хотел бы задать вам один вопрос, дорогуша.

– Задавайте, но наше время истекло, – торопливо сказала я, будто ждала следующего пациента. Но я никого не ждала.

– Я буду краток. Скажите: женщины действительно хотят, чтобы мужчины говорили с ними на Языке женщин?

Я подошла к двери кабинета и распахнула ее.

– Я отвечу на ваш вопрос следующим образом: женщины не хотят, чтобы мужчины говорили с ними так, как вы.

12

В следующий вторник в девять утра Наоми позвонила ко мне в офис и принесла Диане свои извинения в связи с тем, что мистер Брок не сможет посетить сегодняшнее занятие.

– Она говорит, что у него несколько важных встреч, последняя из которых закончится около восьми часов вечера, – сообщила Диана.

Я предвидела это, но все же рассердилась. И решила во что бы то ни стало поставить Брэндона Брока на место.

– Перезвони ей и назначь встречу с мистером Броком на другой день на этой неделе, – сказала я Диане.

– Я уже пыталась, но она сказала, что он завтра улетает в Южную Америку и вернется только в воскресенье вечером.

Хитрец! Он может бегать от меня сколько угодно, но уйти далеко ему все равно не удастся.

– Наоми сказала, что сегодня он освободится часам к восьми или около того?

– Да.

– Тогда перезвони ей и скажи, чтобы он приходил после восьми.

– Но вы же никогда не принимаете пациентов в такое время, доктор Виман!

– Оглядись вокруг, Диана. Разве приемную осаждает толпа пациентов, жаждущих встречи со мной?

– Нет.

– Вот именно. А теперь взгляни на меня. Кого ты видишь перед собой? Женщину, торопящуюся домой, в объятия к любящему мужу?

– Нет.

Диана потупила взор, ее щеки запылали. Она не любила говорить о Кипе – видимо, из-за его поступка. Думаю, ей было неловко за меня.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я хочу встретиться с мистером Броком сегодня вечером. Позвони его секретарше и постарайся ее уговорить. Мы только начали заниматься с ним. Все работа пойдем насмарку, если он пропустит неделю.

Диана набрала номер. После долгих уговоров Наоми убедила своего начальника прийти на занятие к половине девятого.

Стоял один из тех вечеров, какие бывают в начале апреля, когда зима начинает отступать, но еще не сдается окончательно. Как всегда в апреле, в воздухе чувствовался аромат весны, царила атмосфера надежды. И хотя я была страшно голодна и занятию с самым суровым начальником Америки предпочла бы сейчас обед с друзьями, чувство воодушевления все же не покидало меня.

Брок, напротив, кипел от ярости. Он ворвался в мой кабинет, негодуя, что ему пришлось отменить свидание с Келси.

– Кстати, как у нее дела? – бодро поинтересовалась я, отказываясь нести ответственность за его сорванную встречу с дизайнером-недоучкой.

– У кого? – переспросил он.

На этот раз на нем был темно-синий костюм, галстук с красным узором и рубашка в белую и голубую полоску. В его одежде было больше яркости, чем в прошлый раз, и он представлял собой еще более занимательное зрелище. Я говорю «занимательное», потому что со своими светлыми волосами, голубыми глазами, выразительной мимикой и крепким телосложением Брок был чрезвычайно колоритен. Иначе говоря, как я уже успела заметить, он не был красавцем в традиционном смысле этого слова, но от него было трудно отвести взгляд.

– У Келси, – сказала я. – Как ее дела?

– Она злится, что я провожу сегодняшний вечер не с ней, а с вами. Вот как ее дела.

– Значит, она недальновидна, – ответила я. – Перемена в вас пойдет ей только на пользу, мистер Брок.

– Я нравлюсь ей таким, какой я есть! И многим другим я нравлюсь именно таким, – с этими словами он гордо вскинул голову.

– Нисколько не сомневаюсь, – покровительственно сказала я. – Итак, начнем?

– Как вы считаете нужным, дорогуша.

– Давайте для начала разберемся с этой вашей «дорогушей». Вам не кажется, что пора покончить с этим словом?

– Я согласен. Как прикажете вас называть? Док?

– Нет. Называйте меня так же, как и все остальные пациенты, – доктор Виман. – Я сделала упор на слове «все», чтобы убедить его в том, что у меня до сих пор много пациентов. – Ваша привычка давать людям прозвища, высмеивать их свидетельствует о том, что вы ставите себя выше других и тем самым устанавливаете дистанцию между собой и окружающими.

– Успокойтесь. Что страшного в прозвищах?

– Да в общем ничего страшного. Вы ведь, очевидно, не против, когда ваши подчиненные называют вас Брэндон Бряк?

– Как вы сказали? Бряк? – Похоже, это задело его.

– Да. Из-за вашей манеры общаться. Они считают, что вы иногда брякаете бог знает что. Я прочитала это в одном журнале.

Он отчаянно замотал головой:

– Никто в моей компании не смеет называть меня Бряком! Никто!

– Но вы же только что сказали, что не имеете ничего против прозвищ.

– Я и не против. Просто это прозвище мне не подходит. Не люблю, когда меня выставляют идиотом.

– А мне прозвище Док, конечно же, подходит! Сразу же представляется спившийся старик, который пытается спасти жизнь подстреленного в салуне героя ковбойского фильма.

Я с удовольствием отметила, что спесь Брока уменьшилась. На лице его даже появилось подобие улыбки.

– Хотите, чтобы я называл вас доктор Виман? Ладно, я буду называть вас доктор Виман.

– Вот и прекрасно. А я буду, как и прежде, называть вас мистер Брок.

Странно, что мне вдруг захотелось называть его по фамилии – ведь обычно я называла своих пациентов по имени. Видимо, я сама ощущала потребность в дистанции между нами.

– Я подготовила сценарии, чтобы вы потренировались на них. – Я включила магнитофон и придвинула микрофон поближе к Броку. – Сегодня вы научитесь использовать Язык женщин на деловых собраниях, чтобы улучшить отношения с вашими сослуживицами. Я прочитаю реплику, а вы повторите ее за мной в микрофон, затем я перейду к следующей реплике, и так далее. Повторив реплики много раз и запомнив их, вы начнете использовать их в вашей повседневной жизни, и таким образом ваше поведение изменится. Понятно?

– Понятно ли мне, что вы только что сказали? Да, понятно, потому что я образованный человек. И не глухой. Понятно ли мне, почему мужчина должен говорить как женщина? Нет, потому что наверняка существует какой-то другой выход!

Я вздохнула:

– Но если я не ошибаюсь, совет директоров не отправил вас к лингвисту, который научил бы вас разговаривать, как мужчина? Значит, на сегодняшний день другого выхода нет. Итак, приступим. Место действия – конференц-зал. Вы приехали на несколько минут раньше времени и оказались в зале наедине с одной из ваших подчиненных.

– Знаю, знаю! Я ни слова не скажу о ее ногах.

– И будете правы. Но что вы скажете, чтобы между вами завязалась легкая непринужденная беседа?

– Наверное, я начну с шутки.

– С непристойной шутки?

– А разве бывают пристойные шутки?

– Думаете, после таких шуток женщина чувствует себя комфортно?

– А с какой стати мне заботиться о ее чувствах? Если она не может найти достойный ответ, пускай возвращается на кухню.

– Старо, мистер Брок! Позволю себе напомнить, что теперь вам придется заботиться об их чувствах – ведь именно из-за вашего поведения столько талантливых сотрудниц покинули «Файнфудз». Разве не вы, как глава компании, должны пресечь эту порочную практику? Давайте не будем терять время и хотя бы признаем сам факт существования этой проблемы. Вы согласны?

– Угу.

– Вы что-то сказали? Я не расслышала.

– Я СКАЗАЛ: ДА!

– Хорошо. Чтобы женщина почувствовала себя свободно, заговорите с ней о чем-нибудь таком, что ей хорошо знакомо, поделитесь с ней своими переживаниями.

– Меня сейчас стошнит!

– Сейчас я произнесу реплику, которую вам придется повторить: «Доброе утро, Сьюзен…»

– У меня на работе нет женщины с таким именем, – перебил меня Брок.

– А вы представьте себе, что есть. Итак: «Доброе утро, Сьюзен! Не знаю, как вы относитесь к десертам, а я никогда не могу от них отказаться. После вчерашнего шоколадного торта мне сегодня пришлось провести в спортзале лишних полчаса».

Брок откинулся на спинку стула и разразился хохотом. Я терпеливо ждала, когда он совладает со своими эмоциями.

– Если это и есть ваш Язык женщин, то как же тогда разговаривают шлюхи?

Я сдержала свой гнев, поскольку терпеть не могу женщин, у которых ноздри раздуваются от справедливого негодования, и только поджала губы.

– Давайте поступим со словом «шлюха» так же, как мы обошлись с прозвищами.

– Согласен. Но неужели вы всерьез требуете, чтобы я произнес эту околесицу?

– Я требую, чтобы вы сосредоточились на репликах, которые я для вас написала. Исследования показали, что женщины чувствуют себя комфортно, когда говорят о еде, особенно когда это касается их веса. Представьте себе, какое облегчение ощутит Сьюзен, если ее начальник, вместо того чтобы, по своему обыкновению, отпустить скабрезную шуточку, вдруг заговорит с ней о вреде, который наносят фигуре десерты.

Он снова расхохотался:

– Я смотрю, вы хорошо изучили мои привычки, док… доктор Виман.

– Это моя работа, мистер Брок. Продолжим. Ближе к микрофону. «Доброе утро, Сьюзен! Не знаю, как вы относитесь к десертам, а я никогда не могу от них отказаться…» Сделайте ударение на словах «вы» и «я». Тогда Сьюзен поверит, что вы искренне делитесь с ней своими переживаниями.

Брок пожал плечами, сел ближе к микрофону и произнес реплику.

– Прекрасно.

– Правда? По-моему, у меня получилось как у…

– Как у кого?

– Как у женщины.

Я просияла:

– Именно.

Брок, вне всяких сомнений, был приятно удивлен. Надо сказать, выражение приятного удивления появлялось на лицах всех моих пациентов, когда у них начинало что-то получаться. Вспомните, чтб вы чувствовали, когда начинали изучать иностранный язык и вам впервые удавалось произнести слово так, как оно должно звучать.

– И что произойдет после того, как я скажу это Сьюзен?

– Возможно, она поделится с вами своим опытом, и у вас с ней завяжется непринужденный разговор. А после собрания она скажет своим подругам: «Мы были несправедливы к Брэндону Броку. Он очень открытый и приятный в общении человек».

– А если она в ответ на мое замечание не поделится со мной своим опытом? Что, если она просто кивнет мне и продолжит возиться со своим портативным компьютером?

– Тогда вы перейдете к следующей реплике. Вы скажете: «Знаете, Сьюзен, сегодня утром я с трудом завел машину. Она меня не слушалась!»

Брок снова загоготал.

– Какого черта я должен говорить такое?

– Потому что женщины любят рассказывать друг другу о «непослушной» технике, невнимательных продавцах и безответственных нянях, которые вечно опаздывают, а то и вовсе не появляются. Эти маленькие трагедии случаются в жизни любой женщины, и вы попадете прямо в точку, если заговорите о них.

– Интересно, в вашей жизни тоже происходят такие трагедии?

– Ну, разумеется, мне все это знакомо. Кроме безответственных нянь, потому что у меня нет детей.

– Но у вас есть муж.

– Уже нет.

– Нет? По-моему, в теннисном клубе вы сказали, что замужем.

Я удивилась, что он это запомнил.

– Тогда я была замужем. Но сейчас – нет.

Брок откинулся на спинку стула и окинул меня изучающим взглядом. К нему вернулась его самоуверенность.

– Я попробую угадать: наверное, ваш муж часто позволял себе пошлые шуточки и за это вы выгнали его вон. Или он постоянно восхищался вашими потрясающими ногами, и за это вы выгнали его вон.

– Вообще-то я выгнала его за то, что он постоянно восхищался потрясающими ногами своей любовницы.

Улыбка тут же сошла с его лица. Уже потом, поздно вечером, я сообразила, что, признаваясь в своем несчастье, я рискую утратить в его глазах свою репутацию знатока человеческих отношений. Но, как ни странно, Брок не связал одно с другим, а если и связал, то это не заставило его в тот же миг покинуть мой кабинет.

– Значит, вы разведены? – переспросил он.

– Да, причем официально. Давайте лучше вернемся к…

– Я тоже разведен, – перебил меня Брок.

Наверное, мне следовало помолчать: в конце концов, он находился не на приеме у психоаналитика, а в кабинете лингвиста, и обсуждали мы с ним не семейные неурядицы, а языковые модели. Но я ответила ему в тон:

– Я тоже попробую угадать. Наверное, вы предпочли своей жене женщину вдвое моложе ее.

– А вот и нет. Это она предпочла мне мужчину вдвое моложе себя. Парня, который следил за нашим бассейном.

– Господи!

– Не понимаю женщин, – пробормотал Брок, запустив пальцы в свои светлые волосы. – Я искренне не понимаю, чего они хотят. Мне иногда даже кажется, что они сами этого не понимают.

– Исследования показали, что каждая женщина хочет видеть рядом с собой мужчину, с которым она бы нашла общий язык, – сказала я, пытаясь вернуть его к теме нашего разговора. – Давайте перейдем к следующей реплике сегодняшнего сценария, мистер Брок.

С минуту он колебался, все еще размышляя над тайнами вселенной, а затем кивнул. Мы наконец отработали все реплики. Когда занятие подошло к концу и я провожала его в приемную, Брок вдруг остановился, повернулся ко мне и сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он сказал:

– Мне очень жаль, что вам так не повезло с мужем. Мне знакомы ваши чувства: кому, как не мне, знать, что вы пережили! – И вышел за дверь прежде, чем я успела ответить.

Нет, он не сказал ничего остроумного, оригинального или обнаруживающего глубокое понимание моей методики. Но меня поразило, что человек, который, казалось бы, не знал, что такое сочувствие, вдруг употребил в одном высказывании слова «жаль» и «чувства».

Я ехала домой с мыслью, что предстоящие полгода занятий с Брэндоном Броком – не такая уж пытка, как мне показалось вначале.