Текст книги "Фиалка"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Если же эта операция не увенчается успехом и ей не удастся его покорить, то она станет лагерем возле стен крепости и будет довольствоваться тем, что ей будет перепадать время от времени. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не сдастся.

Когда Джулиан проснулся, был уже день. Он читал записку, еще не веря, что его опять провели, но уже начинал сердиться. Долгие часы она играла роль самой преданной, покорной, кроткой и трогательной в своей любви женщины, открывая перед ним такие стороны своей натуры, о существовании которых он и не подозревал. Но она все-таки оставалась проклятой бродяжкой и разбойницей! Почему бы ей не быть прямой и честной? Зачем ей понадобилось ускользать среди ночи, чтобы сделать нечто столь простое – привезти вещи и Хосефу. Он почувствовал, что ему не по себе. Беспокойство снедало его. Странная все-таки история! Даже такая сумасбродка, как Тэмсин, не прибегла бы к столь сложным уловкам ни с того ни с сего. Она не стала бы уезжать ночью без всякой разумной причины. Причину он мог придумать только одну: она не хотела, чтобы он сопровождал ее в этом путешествии. Она провела с ним ночь, которую он должен был вспоминать в ее отсутствие, уже зная, что дальше поступит именно так; тихонько выберется из его постели и уедет, пока он еще будет спать. Стоило ли действовать так хитроумно, если она собиралась всего-навсего проехаться в Тригартан и забрать Хосефу и свое имущество?

Хотя Тэмсин и сказала ему, что больше не будет разыскивать семью матери, она, по-видимому, собиралась сделать еще одну попытку разузнать что-то о своих родственниках. Может быть, она нашла какую-то зацепку, какую-то нить и решила все-таки попытаться размотать клубок до своего отъезда из Англии?

Насколько он знал характер Тэмсин, она скорее склонна довести задуманное до конца, чем бросить дело на полдороге. Приехать сюда ради этого и покорно согласиться все бросить только потому, что он просил об этом? Разумеется, он верил, что она собирается вернуться с ним в Испанию. Но до этого целеустремленная дочь Эль Барона хотела закончить свои дела.

Послать к черту свою такую женственную сущность и дать возобладать в себе упрямому, лукавому, склонному к интригам чертенку!

Сент-Саймон не мог поехать за ней, пока не договорится об их отплытии из Портсмута. Если бы он проявил достаточную настойчивость, околачивался часами в коридорах власти в надежде на аудиенцию, если бы мог безоглядно пробиваться сквозь бюрократические препоны, возможно, он получил бы уже к концу дня все необходимые документы. Но он не мог начать погоню ночью, поэтому терял двадцать четыре часа.

И почему, черт возьми, ему было так не по себе? Он нахмурился и оглядел в непонятной тревоге перевернутую вверх дном комнату. Даже если бы у нее были какие-нибудь мысли насчет Пенхэлланов, самое страшное, что могло бы произойти, – это ее встреча с Седриком, который бы ее унизил и с презрением отверг. Что могло случиться в Тригартане за двадцать четыре часа? И ведь с ней был Габриэль.

Глава 24

– Мне бы не хотелось, чтобы вы уезжали в Испанию, – в который раз сказала безутешная Люси, сидя на подоконнике в комнате Тэмсии, в башне. – Я так настроилась на то, что буду покровительствовать вам в следующем сезоне…

– Это решение пришло довольно неожиданно, – ответила Тэмсин, застегивая рубашку и пытаясь скрыть свое нетерпение.

– А как же насчет родственников вашей матери? Разве вы больше не хотите их найти?

– Ваш брат убедил меня, что это не такая уж удачная мысль. Вероятно, они не знали бы, что со мной делать, если бы я появилась на их горизонте, да и я, наверное, скоро бы поняла, что у меня нет с ними ничего общего.

Тэмсин заправила рубашку под юбку своей амазонки и застегнула ее, втайне желая, чтобы Люси наконец прекратила нытье и занялась чем-нибудь еще. Габриэль отправился в Фоуи. Он не объяснил ей зачем, а она и не спросила. Если для того, чтобы проучить близнецов, то это было его дело, так же как ее дядя был ее заботой. В данном случае отсутствие Габриэля было ей как раз на руку и давало возможность отправиться в Ланджеррик и повидаться с Седриком без лишних свидетелей. Но Люси вынуждала ее расточать драгоценное время.

– Вы уезжаете с Джулианом, потому что вы его любовница? – внезапно отважилась спросить Люси, и щеки ее зарделись, а фарфорово-синие глаза неестественно заблестели. В ожидании ответа она не сводила с Тэмсин взгляда.

– О! – Тэмсин села на стул перед туалетным столиком, на лице ее застыла печальная гримаска. – Как вы догадались? Она подняла правый сапог и сунула в него ногу.

– Мы вас слышали однажды вечером… – ответила Люси, краснея еще сильнее. – И мы… мы стояли в коридоре, когда Джулиан гнался за вами.

Тэмсин улыбнулась, вспомнив этот случай:

– Почему вы ничего не сказали об этом раньше?

– Я… мы… считали, что это было бы нескромно. По-видимому, Джулиан не хотел бы, чтоб об этом знали. Обычно он бывает с вами так холоден, и… О Боже, об этом так затруднительно говорить. – Люси нервно рассмеялась, прижимая руки к пылающим щекам.

– Вовсе нет, – возразила Тэмсин твердо, натягивая другой сапог. – Но не думаю, что вашему брату приятно будет узнать, что вы в курсе наших отношений. Поэтому постарайтесь сделать так, чтобы Гарет не пустился с ним в откровения, постараетесь?

То, что они знали, объясняло поведение Гарета: его ужимки, подмигивания и намеки, а также его недвусмысленные взгляды, когда им случалось встретиться наедине. Вероятно, он взвешивал, есть ли у него шансы занять место Джулиана, если бы появилась вакансия, подумала Тэмсин.

– Конечно, Гарет ничего не скажет, – заявила Люси несколько запальчиво. – Он не страдает отсутствием такта.

– Не страдает, – согласилась Тэмсин, вовсе не убежденная в этом. Она вполне могла представить, как Гарет подходит к Джулиану с веселым ржанием, приглашая шурина поделиться с ним подробностями и вместе обсудить самые пикантные стороны их связи. Но столь же хорошо она могла представить и ответ Джулиана, а если и Гарет может его представить, то он, конечно, будет держать язык за зубами.

– Действительно, – сказала она, – это одна из причин, почему я собираюсь вернуться в Испанию.

– Вы собираетесь замуж за Джулиана? – Теперь Люси хмурилась и покусывала нижнюю губу.

Тэмсин повернулась на табурете, чтобы видеть себя в зеркале, и начала завязывать накрахмаленный до хруста льняной шарф.

– Вы думаете, я смогу стать ему хорошей женой? – спросила она небрежно.

Люси медлила с ответом, и Тэмсин уже пожалела о своем вопросе. Потом Люси сказала:

– Если вы его любите, то, конечно, сможете. А вы его любите?

– Да. – Она отвернулась от зеркала. – Но полагаю, ваш брат не считает, что из меня может выйти достойная леди Сент-Саймон.

– Ну, вы… вы довольно необычная, – ответила Люси медленно. – Но не думаю, что это имеет большое значение, Тэмсин облачилась в куртку. Полное описание того, насколько она необычная, потребовало бы нескольких часов, и Люси трудно было бы вникнуть в ее объяснения.

– Любовницы обычно не становятся женами, – сказала она небрежно. – Люси, у меня есть важное дело, вы должны простить меня. Увидимся за обедом.

Она подошла к двери и любезно открыла ее перед Люси.

– Куда вы отправляетесь? – спросила Люси, с очевидной неохотой покидая комнату. – Могу я вас сопровождать?

– Нет, я поеду на Цезаре, а в вашей конюшне не найдется лошади, которая могла бы с ним тягаться в быстроте. – Тэмсин улыбнулась, чтобы подсластить пилюлю: ее заявление означало, что Люси была никудышной наездницей, и внезапно Тэмсин живо припомнился случай у стен Бадахоса, когда Цезарь чего-то испугался и полковник схватил его за уздечку. Она тогда пришла в ярость, а он объяснил, что привык быть настороже, когда ездил на прогулки вместе с сестрой. Люси скорчила гримасу, но спорить не стала.

– Тогда увидимся позже.

– До встречи.

Тэмсин еще раз помахала Люси, которая в печальном, почти траурном молчании удалялась по коридору к своей комнате.

Тэмсин со вздохом облегчения закрыла за ней дверь и начала собирать все необходимое.

Копии документов, которые ей передала Сесиль, она положила в карман плаща, медальон, как всегда, был у нее на шее. Оригиналы документов были спрятаны в шкатулку с драгоценностями, которую она держала в платяном шкафу. Тэмсин заткнула пистолет за пояс юбки, а к каждой ноге прицепила по ножу, Она не рассчитывала, что встреча с Седриком Пенхэлланом будет носить бурный характер. Но на всякий случай подготовилась морально и физически. Голова была ясной, сердце холодным, и вся она пылала решимостью свершить наконец давно задуманную месть. Она собиралась обрушиться как молния с ясного неба на порочный, но упорядоченный мир Седрика Пенхэллана. И потребовать алмазы своей матери в качестве оплаты молчания. Конечно, это можно было бы назвать и шантажом, если придерживаться этики уж слишком ревностно, но ведь она имела дело с человеком, задумавшим убийство… И Бог знает, какие еще преступления он совершил ради своей карьеры, ради осуществления прочих честолюбивых замыслов. Так что ее действия можно было расценивать как обычную справедливость. И вообще, эти алмазы принадлежали ей.

Какой-то неприятный слабый голосок у нее внутри бубнил, что Джулиан все-таки назвал бы это шантажом, как бы она ни старалась приукрасить свои намерения. Но он, хвала Богу, находился в Лондоне, и ему не суждено будет узнать об этой истории.

Хосефа ворвалась в комнату, как раз когда Тэмсин надевала шляпу – совершенно потрясающую треуголку. Испанка расплылась в радостной улыбке, потому что Габриэль уже порадовал ее грядущим возвращением домой. Она металась по комнате, подбирая сброшенную Тэмсин одежду, браня свою питомицу за неаккуратность, но с ее лица не сходила улыбка.

– Хосефа, если кто-нибудь поинтересуется, где я, скажи, что отправилась покататься верхом. Жди меня самое позднее к пяти часам. – Тэмсин запечатлела поцелуй на глянцевой круглой щеке и, выйдя из комнаты, бегом помчалась к конюшне.

Пятью минутами позже она уже ехала по дороге в Ланджеррик. Несколькими неделями раньше она и Габриэль совершили такое же путешествие, чтобы определить размеры поместья Пенхэлланов. Но границ владения они не переступали. Серый каменный дом с двускатной черепичной крышей располагался на мысе, вдававшемся в бухту Сент Остелл, и его башенки были хорошо видны со стороны дороги. Тэмсин с первого взгляда почувствовала к этому зданию неприязнь. После нежного золотистого тепла Тригартана оно казалось неприветливым и зловещим.

Она повернула, въехала в каменные ворота и проскакала по заросшей сорняками подъездной аллее. По спине побежали мурашки. Адская смесь страха и возбуждения сотрясала ее с того самого момента, как она оставила позади широкую дорогу и углубилась во владения Пенхэллана. Это был дом Сесили, место, где она выросла. Интересно, очень ли он изменился за последние двадцать лет? Скучала ли она по нему? Тэмсин вдруг поняла, что никогда не задавалась этим вопросом. Сесиль всегда казалась такой веселой и довольной жизнью, что трудно было представить, чтобы у нее были какие-нибудь печальные воспоминания или сожаления о прошлом. Но, возможно, иногда она мысленно возвращалась с ностальгической тоской в дом своего детства, как Тэмсин с болью в сердце вспоминала горные деревушки и покрытые льдами пики, с которыми так сроднилась с первых лет жизни.

В конце дорожки мрачно возвышался обвитый плющом дом. Каменная кладка его местами потрескалась, а окна выглядели на удивление безжизненными. Они были похожи на глаза слепца. Тэмсин показалось странным, что столь богатый и могущественный человек, как Седрик Пенхэллан, склонен так пренебрегать своей собственностью. Сесиль, упоминая о Ланджеррике, описывала его великолепие, многолюдные вечера, многочисленных приятелей-охотников, съезжавшихся пострелять в субботу и воскресенье, нескончаемый поток гостей. Но в те времена в доме были женщины. Теперь же в нем жил только Седрик да эти порочные, мерзкие близнецы. Возможно, они и не замечали, что тут царит запустение.

Она отважно подъехала к парадному входу и спешилась. Когда Тэмсин коснулась ногами земли, дверь отворилась, и из нее вышел лакей в ливрее и старомодном напудренном парике.

– Вы сюда по делу?

– Да, я приехала навестить лорда Пенхэллана, – сказала Тэмсин весело, привязывая Цезаря к каменному столбу у, лестницы, ведшей к парадной двери.

Лакей тут же отступил. Воспользовавшись его замешательством, Тэмсин стремительно взбежала по ступенькам.

– Вы доложите обо мне виконту?

Не дожидаясь ответа, она проскользнула мимо него и вошла в холл, куда падал свет из многочисленных стрельчатых окон со стеклами ромбовидной формы. Пол был из черного и белого мрамора. Пока она стояла, полная любопытства, и оглядывалась по сторонам, так и не избавившись от чувства тревоги, неизвестно откуда выскочила пара борзых и промчалась мимо.

– Уолтере, какого черта вы там делаете? Раздраженный и резкий голос послышался из глубины холла.

– Закройте эту чертову дверь, пока собаки не выбежали. Позади нее хлопнула закрываемая дверь, и обе собаки скрылись в тени.

– Кто вы, во имя всего святого? – спросил тот же голос.

Седрик Пенхэллан выступил вперед и вгляделся в полумрак холла.

Тэмсин подняла голову и посмотрела своему дяде прямо в глаза, так же как на званом вечере в Тригартане. Она снова увидела лицо холерика, жесткие черные глаза, копну седых, как железо, волос, крючковатый нос, нависающий над мясистым ртом. У Седрика была массивная сильная фигура, но он начинал уже слегка тучнеть. Она почувствовала, как вновь по коже побежали мурашки. От виконта исходило такое недоброжелательство, вызывающее мысль об угрозе и опасности, что, как и в первую их встречу, Тэмсин почувствовала страх.

Седрик не мигая смотрел на нее. Минуты шли, и единственным звуком, слышным в комнате, было царапанье собачьих когтей по изразцам.

– Кто вы? – Голос его стал спокойным, а жесткие глаза оживились. Он знал ответ, но хотел его услышать.

Внезапно ощутив прилив торжества, перед которым страх отступил, Тэмсин подошла ближе. Он знал и все-таки не мог поверить этому.

– Добрый день, дядя.

– Боже милостивый, да это девка Сент-Саймона! – раздался с лестницы невнятный голос Чарльза Пенхэллана.

Седрик так и не успел ответить. Чарльз держал в руке стакан с вином, и глаза его косили.

– Посмотри-ка, Дэвид, кто у нас в гостях. Этой маленькой шлюхе, видно, не хватило, она захотела еще.

Он рассмеялся и начал спускаться вниз по лестнице и только тут заметил дядю:

– Прошу прощения, сэр. Но что здесь делает шлюха Сент-Саймона?

– Не будь большим дураком, чем ты есть! – сказал Седрик холодно. Он кивнул Тэмсин:

– Входите.

Она двинулась за ним, заметив, что Дэвид появился на лестнице возле Чарльза. То, что Габриэля не оказалось рядом, было большим везением. Близнецы смотрели на нее с похотливым пьяным интересом. Она оглянулась:

– Ну и славная парочка трусливых пьянчужек! Я говорю о вас, кузены. Вы, видно, давно не забавлялись с маленькими девочками?

Потом она последовала за Седриком в просторную, обшитую деревянными панелями библиотеку.

– Откуда ты появилась?

Он отошел к буфету, чтобы налить коньяка, и она заметила, что руки его слегка дрожали.

Тэмсин не ответила на вопрос, а только сказала:

– Я ведь очень похожа на нее, верно? Она скорее почувствовала, чем услышала, что близнецы вошли в комнату вслед за ней.

Седрик опрокинул содержимое стакана.

– Да, – сказал он. – Как два капли воды. Где она?

– Умерла. Но прожила гораздо дольше, чем вы рассчитывали.

Тэмсин начинала получать удовольствие от этой игры. Весь ее страх пропал. Она снова бросила взгляд на кузенов, стоявших у двери и, ничего не понимая, глазевших на нее, – Она прожила достаточно долго, чтобы я убедилась в необходимости вашей расплаты за то, что вы хотели сделать с ней. Холодная улыбка чуть тронула ее губы.

– А что, было совершенно необходимо посылать ее на смерть, дядя?

– Твоя мать была очень несговорчивой женщиной. – Седрик снова наполнил стакан. Казалось, он почти забавляется происходящим.

– Она собиралась погубить меня… обесчестить имя Пенхэлланов, навлечь на нас позор. Если бы она была просто глупой девчонкой, я бы мог приструнить ее. Но у Силии была железная воля… В это было трудно поверить, глядя на нее. Она была таким крошечным созданием.

– Какое отношение имеет к нам шлюха Сент-Саймона? – спросил Дэвид, и его пьяный голос прозвучал зловеще.

– Ты шлюха? – спросил Седрик Тэмсин, все еще забавляясь.

Она покачала головой:

– Конечно, нет. Я же из семьи Пенхэлланов, а среди. Пенхэлланов не может быть шлюх, верно?

Лицо виконта раскраснелось, и теперь воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы при каждом выдохе, но, когда он заговорил, голос его был таким же спокойным и невыразительным.

– И какое же отношение имеет к этому Сент-Саймон?

– Он не имеет к этому отношения, – сказала она. – Он ничего об этом не знает.

– Понимаю, – ответил Седрик. Он почесал подбородок. – Полагаю, у тебя есть бумаги, удостоверяющие твою личность.

– Я не дура, сэр.

– Нет, ты не большая дура, чем твоя мать. Внезапно он рассмеялся, и смех его прозвучал по-настоящему весело.

– Ну надо же вообразить такое. Поверить в то, что Силия из могилы явится преследовать меня. Право же, забавно, я скучаю по ней.

– Уверена, что если бы она могла это услышать, то была бы растрогана, – заметила Тэмсин холодно.

Он снова рассмеялся.

– И на язык остра, как она. Так чего же ты хочешь?

– Я рассчитывала на бриллианты Пенхэлланов, – проговорила Тэмсин задумчиво. – Они принадлежали Сесили и по праву должны перейти ко мне.

– О чем она толкует? – спросил Чарльз.

– Придержи язык, идиот! – Седрик изучал ее, глядя поверх края стакана. – Так она продолжала называть себя Сесилью? Боже ты мой, ну и упряма же она была.

По-видимому, он не собирался оспаривать ее права. Тэмсин была озадачена его дружелюбием. Она-то предполагала, что встреча будет проходить в крайне враждебной обстановке.

– Вы не оспариваете моего права на алмазы? Седрик покачал головой:

– Нет, весьма вероятно, что они твои, если ты сумеешь доказать, что ты дочь Силии.

– У меня есть медальон и подписанные ею бумаги. Он пожал плечами.

– Не сомневаюсь, что у тебя есть все документы. И этого вполне достаточно, чтобы уничтожить меня, если история об исчезновении твоей матери станет всем известна.

– Вот именно.

Она чувствовала, что ведет себя не правильно, хотя не понимала, в чем именно. Также она не могла понять, что вызывало у нее такое беспокойство. Тэмсин знала, что ее претензии неоспоримы, так почему же у нее возникло неприятное чувство, когда Седрик согласился с ними? Он был умным человеком и не стал бы расточать свое время и энергию на бессмысленные разговоры.

– Собственно говоря, – сказала она, – мне не нужны эти бриллианты. У меня и своих полно. Сесиль удачно вышла замуж, понимаете?

Седрик откинул голову и разразился хохотом:

– Ах, вот как, удачно?

– Да, но сомневаюсь, что ее брак получил бы ваше одобрение.

– Так тебе, значит, не нужны ее бриллианты, но ты все-таки хочешь их получить?

– Как вы только что заметили, они мои по праву. Или вы отдадите их в память о моей матери, или я помещу весь этот материал в «Газетт», и вся страна только об этом и будет говорить.

– Вы не должны ей этого спускать! – Чарльз покачнулся, но часть сказанного все-таки дошла до его отуманенного алкоголем мозга.

– Это шантаж!

– О, прекрасно сказано, сэр, – зааплодировал Седрик. – Такая проницательность! Ты выпьешь со мной бокал шампанского, племянница, чтобы скрепить нашу сделку?

Это была не просьба, а скорее приказ, и глаза Тэмсин сузились.

– Не думаю, лорд Пенхэллан.

– О, давай хотя бы попытаемся вести себя учтиво, – укорил он ее. – Твоя мать всегда проявляла великодушие к побежденным. Она была благородной молодой дамой.

Он был прав. Тэмсин подумала об этом, внезапно ощутив укол в сердце. Сесиль, одержав победу, выпила бы шампанского со своим братом. Она бы опустила бриллианты в карман, пожала ему руку и покинула его, одарив на прощание улыбкой.

Дочь Сесили наклонила голову в знак того, что согласна принять его предложение.

– Извини меня, племянница, я удаляюсь на минуту и принесу бутылку кое-чего особенного. Не сомневаюсь, что твои кузены постараются развлечь тебя наилучшим образом.

– Да, мне однажды уже довелось познакомиться с тем, что вы называете развлечением, – сказала Тэмсин холодно, и дядя вышел из комнаты.

Габриэль разделается с ними немного позже, а теперь она хотела насладиться своей скромной местью. Она поставила ногу на стул и вытащила нож из ножен, потом проделала то же самое с другой ногой и вторым ножом. Задумчиво повернулась к близнецам спиной, держа ножи за острие. В каждой руке по ножу, именно так, как учил ее отец.

Когда они увидели ее лицо, глаза близнецов вылезли из орбит. Примерно так же выглядел Корнише, когда она явилась снять с него эполеты. Оба ножа, крутясь, просвистели в воздухе, и братья издали истошный синхронный вой страха и боли: два острия вонзились в их сапоги, пронзили кожу, прошли сквозь нее, словно через масло, и воткнулись между пальцами ног. Чарльз и Дэвид, не веря своим глазам, уставились на еще дрожавшие рукоятки ножей. Шок лишил близнецов дара речи.

– Вам повезло, что я сегодня в хорошем настроении, – сказала Тэмсин вежливо. – Не думаю, что я вас сильно поранила.

Габриэль еще расправится с ними, но она их пощадила и не стала сообщать об этом.

– Боже мой! – воскликнул Седрик входя: он сразу оценил представшую перед ним сцену по достоинству.

Его племянники пытались что-то произнести. Они были похожи на двух приготовленных на заклание индюков. Их взгляды продолжали метаться между рукоятками ножей, все еще дрожавшими в воздухе, и глядящей на них с холодной усмешкой женщиной, которая их метнула.

– Я оставалась у них в долгу, – сказала Тэмсин, когда двое мужчин нагнулись, как автоматы, чтобы вытащить ножи из своих сапог.

Седрик поднял брови.

– Конечно, я и забыл, что ты уже познакомилась с ними.

– Да, я имела это удовольствие несколько недель назад, – заметила Тэмсин. Она сделала стремительное движение вперед и вырвала ножи из вялых рук близнецов. Осмотрела их клинки.

– Право же, крови совсем немного. Барон мог бы гордиться мной.

– Барон? – завороженно спросил Седрик.

– Мой отец, – ответила она, вытирая ножи, прежде чем вложить их снова в ножны.

– Право же, мне хотелось бы узнать больше, – пробормотал Седрик. – Но, к сожалению, на это нет времени.

Повернувшись к ней спиной, он вынул пробку из бутылки шампанского. Она вылетела с негромким хлопком, и послышалось шипение, когда он начал разливать вино в стаканы.

– Полагаю, ты также выпьешь со своими кузенами. – Он повернулся и подал ей стакан. – Я знаю, они не слишком достойная парочка, но, к сожалению, родственников не выбирают.

– Возможно, вы правы, но, боюсь, шампанское не полезет в горло, если придется пить с этими трусливыми мерзавцами.

Тэмсин приняла бокал, но глаза ее, как фиолетовые льдинки, с вызовом смотрели на Седрика.

– Ну что же, не буду настаивать, – благодушно ответил Седрик, ставя два стакана на поднос. Он поднял свой. Его лицо все еще хранило такое выражение, будто все это его слегка забавляло.

– За Силию.

– За Сесиль. – Тэмсин чуть пригубила свое вино, представляя, что Сесиль сделала бы то же самое. Седрик опорожнил свой стакан, и она решительно последовала его примеру.

– Итак, если наше дело кончено, дядя, я хочу распрощаться с вами.

Она с улыбкой поставила бокал на стол, но с лицом ее стало происходить что-то странное. Ее рот перестал подчиняться мозгу. Углы комнаты вдруг заволокло туманом, и эта серая дымка поплыла к ней. В тумане же перед ее глазами танцевало лицо Седрика. И внезапно оно стало больше, чем сама жизнь. Его рот открывался и закрывался. Он что-то говорил, но она не могла расслышать.

Идиотка! Слишком самонадеянная, слишком уверенная в себе! Седрик, чтобы обезоружить ее, нашел единственно верный путь, назвал единственно верное слово; Сесиль. И она, в спешке и припадке самодовольства, так уверенная в правоте своего дела, попалась на удочку.

Габриэль! Но слова застревали в ее мозгу. Седрик наклонился к лежащему на полу телу. Нащупал медальон у нее на шее и открыл крышку. Он долго рассматривал два портрета. Потом закрыл его и снова положил ей на грудь. Затем вытащил пистолет у нее из-за пояса и ножи из ножен, заметив при этом:

– Девушка явно пришла подготовленной. Виконт выпрямился и пробормотал сквозь зубы с некоторым сожалением:

– Жаль, моя дорогая, но шантаж был не лучшей идеей.

И ты, и твоя мать, вы обе позволяли себе заходить слишком далеко.

Он посмотрел на своих онемевших племянников, губы его презрительно скривились.

– Она стоила вас обоих. А теперь избавьтесь от нее.

– Прошу прощения, сэр. Что… что… нам сделать с нею?

– Кретины! – Его гневный и презрительный окрик был похож на лай. – Как вы думаете, что следует с ней сделать? Избавиться от нее! Выбросить! Завезти в море и бросить за борт. И удостоверьтесь, черт бы вас побрал, что она мертва и больше не сможет рассказывать свои басни.

Он опустил свое мощное тело в кресло и стал мрачно наблюдать за Чарльзом, склонившимся над Тэмсин.

– И сделайте это до того, как она придет в себя, – отрывисто приказал он, заметив, как руки Чарльза шарят по телу Тэмсин. – Не вздумайте с ней развлекаться. Она слишком умна для таких, как вы, умнее вас обоих. Если она очнется, то обведет вас вокруг пальца.

Чарльз густо покраснел и поднял вялое тело:

– Нам взять «Мэри Джейн», сэр?

– Мы могли бы отгрести от берега и сбросить ее с Гриббон Хэд! – предложил Дэвид. Его веки все еще трепетали после пережитого возбуждения и шока, испытанных им за последних полчаса. – Вместе с сетями для ловли крабов.

– Она будет лакомым кусочком для крабов, – хихикнул Чарльз, и его глаза наполнились неутолимой алчностью и злобой, когда он глядел на бледное лицо в обрамлении серебристых волос.

– Не беспокойтесь, сэр, мы сделаем так, что она больше сюда не вернется.

– Сделайте все, как надо, – устало сказал Седрик. – Это все, о чем я прошу.