Текст книги "Брачные игры"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Он взглянул на нее с легкой насмешкой:

– Никому не даете спуску, да, мисс Дункан?

У Честити хватило совести покраснеть, несмотря на вмешательство Родди.

– О, Честити просто ангел по сравнению со своими сестрами, – хмыкнул он. – Не дай Бог сделать неосторожное замечание в их присутствии.

– У нас в семье такая реакция наследственная, – заверила Честити с извиняющейся улыбкой. – Наша мать всегда придавала большое значение точности выражений. Если говорить именно то, что имеешь в виду, не попадешь впросак.

– Незаурядная женщина ваша матушка, – оценил Дуглас.

– О да, – согласилась Честити. – Она умерла несколько лет назад.

– Мне очень жаль, – коснулся он ее руки, лежавшей на столе.

В его короткой реплике и легком прикосновении пальцев выразилось столько искреннего сочувствия, что Честити ощутила странный покой. Пожалуй, она поспешила с выводами, заподозрив доктора Фаррела в черствости по отношению к больным.

Дуглас бодро заговорил, обращаясь ко всем собравшимся:

– Я не совсем доволен мебелью, доставшейся от хозяев. К тому же у меня есть собственные вещи, которым нужно найти место, в первую очередь книгам. Надо будет навести порядок в библиотеке, сделать перестановку, кое-что приобрести. Подобные действия займут не меньше недели.

– У вас, должно быть, прорва книг, – ужаснулся брат Элинор с благоговейным трепетом. – Я не в состоянии прочитать больше одной книги в год.

– Питер, мой мальчик, все знают, что у тебя усидчивости не больше, чем у комара, – проговорил Родди, вызвав общий смех. – Ну что, решили, куда идем дальше?

– У меня сложилось впечатление, что вы не горите желанием продолжить веселье, – тихо обратился к Честити Дуглас под шум возобновившейся дискуссии.

– С чего вы взяли? Я ничего не сказала, – нахмурилась Честити.

– Вот именно. – Он откинулся назад, чтобы не мешать официантам убирать со стола.

– Чес? Решай: «Клеопатра» или «Марракеш»? – спросил ее Родди.

– Честно говоря, я устала, – призналась она. – Вечер был прекрасный, но, если ты не против, Родди, я найму экипаж, чтобы он отвез меня домой.

– Даже и слушать не хочу, – запротестовал тот. – Я отвезу тебя сам.

– Совсем не обязательно, Родди.

– Не спорь, – настаивал виконт Бригем, не намеренный отступать от своих правил. Он пригласил даму и должен доставить ее назад.

– Если мисс Дункан согласна, я буду счастлив проводить ее домой, – вмешался Дуглас, вертя в пальцах ножку бокала. – Я не большой любитель танцев.

– А как же шотландская кадриль, доктор Фаррел? – воскликнула Элинор. – Ее вы тоже не любите?

Он улыбнулся:

– Шотландские танцы, леди Элинор, – совсем другое дело. Здесь мне нет равных. Но сомневаюсь, что они входят в программу танцевальных вечеров в светских клубах.

– Пожалуй, вы правы, – подтвердила Элинор. – Вы надеваете килт, когда танцуете, Дуглас? Я могу звать вас по имени?

– Почту за честь, – склонил он голову. – Разумеется, я надеваю килт, когда считаю нужным.

Честити отметила ловкость, с которой доктор прекращал разговор, не представлявший для него интереса. Не то чтобы он был груб, просто очень решителен. Он повернулся к ней и учтиво осведомился:

– Вы позволите проводить вас домой, мисс Дункан? Что она могла ответить? Уимпол-стрит находилась в двух шагах от Манчестер-сквер. Отказаться от такого разумного предложения по меньшей мере невежливо, не говоря уже о том, что Родди придется пропустить танцы. Честити улыбнулась и согласилась.

Глава 6

Компания выбралась наружу и остановилась на оживленном месте рядом с рынком. Родди подозвал наемные экипажи, чтобы доставить в «Марракеш» тех желающих потанцевать, кто не уместился в его ландо. Затем повернулся к Честити и Дугласу.

– Мы делим стоимость ужина на всех, Фаррел. Если вы дадите мне свою визитную карточку, я пришлю вам записку, когда подсчитаю ваш вклад в общее дело, – известил он.

– Доктор Фаррел потерял свои визитные карточки, – приятно улыбнулась Честити, метнув в него весьма красноречивый взгляд.

– Кажется, парочка осталась. – Дуглас вытащил из кармана с не менее любезной улыбкой портмоне и извлек из него свою карточку. – Здесь указаны оба моих адреса.

Он протянул карточку виконту, тот кивнул и вручил ему собственную, что привело к обмену карточками между Дугласом и остальной компанией.

– Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? – переспросил Родди Честити с разочарованным видом. – Я надеялся, что мы потанцуем сегодня вечером.

– Извини, Родди, но я действительно устала, – оправдывалась она. – И потом, мне кажется, что съеденные мною заливные угри плавают у меня внутри.

– Фу, какой отвратительный образ, – скривился Родди.

– А какой отвратительный опыт! – рассмеялась она. – Но во всех остальных отношениях вечер прошел замечательно. Спасибо тебе.

– Да, и спасибо, что пригласили меня, – протянул руку Дуглас. – Трудно придумать что-нибудь лучшее для знакомства с Лондоном.

– Не стоит благодарности, дружище, мне очень приятна ваша компания, – заверил его Родди, похлопав по плечу. – Кстати, не сочтите меня назойливым, но где вам подправили форму носа? Случайно не на ринге?

Дуглас покачал головой:

– Логичное предположение, учитывая, что в свое время я провел немало раундов в тяжелом весе, но на самом деле мне сломали нос на поле для регби.

– Дикая игра, сплошное насилие. – Полли картинно содрогнулась.

– Да, у нее есть свои минусы, – задумчиво погладил переносицу Дуглас.

– Женщины не понимают, что спортивные игры воспитывают характер, – заявил брат Элинор с пренебрежительным жестом. – Им бы только перебрасывать теннисный мячик через сетку, ни о чем другом они и слышать не желают.

– Неправда, – возразила Честити. – Женщины играют в крикет и хоккей, а не только в теннис, водят автомобиль, играют в гольф, ходят в горы.

– Но в перечисленных видах нет спортивного духа, – заметил Дуглас.

– Если вы хотите сказать, что мы не вступаем в рукопашную схватку с нашими оппонентами, то, полагаю, вы правы. – Честити взглянула на него с воинственным видом. – Но ломать друг другу конечности, не говоря уже о головах и носах, представляется мне весьма неразумным способом добиваться победы.

– Гиблое дело, говорю вам, Фаррел, – безнадежно махнул рукой брат Элинор.

Дуглас только улыбнулся в знак согласия, не желая ввязываться в дискуссию. Как бы ни относилась достопочтенная мисс Дункан к спорту, когда дело доходило до словесной схватки, она не знала пощады.

Компания расселась в экипажи и укатила, пожелав Дугласу и Честити спокойной ночи.

Дуглас огляделся по сторонам в поисках кеба.

– Такое впечатление, что Бригем нанял все экипажи, – покачал он головой.

– В такое время извозчики всегда нарасхват, – подняла воротник накидки Честити.

Завидев свободный кеб, Дуглас вложил два пальца в рот и издал пронзительный свист, который посрамил бы уличного мальчишку. Возница, двигавшийся в другом направлении, встрепенулся и повернул лошадей.

– Неплохо, – одобрила Честити. – Вы должны научить меня так свистеть. Если бы он добрался до угла, у нас не осталось бы ни малейшего шанса. Там его ждет целая толпа.

Дуглас открыл дверь экипажа.

– Позвольте. – Он легко подхватил ее за талию и подсадил внутрь, затем забрался следом и захлопнул за собой дверцу.

Честити посмотрела на него с опасным блеском в глазах.

– Очевидно, вы принадлежите к числу мужчин, которые уверены, что женщинам нравится, когда с ними обращаются как с фарфоровыми куклами. Должна сказать вам, доктор Фаррел, что вы очень заблуждаетесь. Женщины в большинстве своем не любят, когда их переставляют с места на место, даже не спросив разрешения.

Он удивился:

– Мои сестры никогда не возражали.

– Сомневаюсь, что вы не видите разницы между близкими родственницами и едва знакомыми людьми, – выговорила Честити.

– Я бы не сказал, что мы едва знакомы, – улыбнулся он. – В конце концов, мы съели вместе заливного угря.

Честити отвернулась к окну, чтобы он не заметил беглой улыбки, которой она не смогла сдержать.

Спустя минуту он заговорил своим обычным тоном:

– Когда Бригем намерен рассчитаться за ужин? Я не заметил, чтобы ему вручили счет.

– У Родди здесь открыт кредит, – сказала она, – как и во множестве других мест по всему городу. Он никогда не носит с собой наличные, считая это вульгарным. Возможно, потому, что у него слишком много денег, чтобы задумываться о них.

– Везет же некоторым, – пробормотал Дуглас, не без примеси яда.

Глаза Честити сузились. Она не позволит критиковать ее друзей, пусть даже в завуалированной форме.

– Думаю, он поймет, если вам трудно расплатиться, – бросила она вызывающим тоном.

Дуглас резко выпрямился:

– Что вы хотите сказать?

– Ничего, – ответила она. – А что, по-вашему, я хотела сказать?

– Не имею представления, потому и спрашиваю, – заиграл желваками доктор. Стало ясно, что она ступила на зыбкую почву.

– Ничего такого я не хотела сказать. – Честити отвернулась к окну, сознавая всю неубедительность своих слов.

Надо быть осторожнее с Дугласом Фаррелом. Она расслабилась и позволила своему тайному неодобрению выплеснуться наружу. Ее поведение никуда не годится, подумала Честити.

– Извините, если я задела ваши чувства. Я вовсе не хотела вас обидеть. Просто я подумала, что обустройство практики на Харли-стрит стоит недешево, – оправдывалась она.

Пусть попробует оспорить свои собственные слова, сказанные представительнице брачного агентства.

– Не стану возражать, – с готовностью согласился он. – Но, насколько мне известно, мисс Дункан, я никогда не посвящал вас в состояние своих финансов.

Честити опустила глаза.

– Нет, конечно, но вы разозлили меня, – быстро парировала она. – Я не люблю, когда критикуют моих друзей.

Последовало короткое наткнутое молчание.

– Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. – Дуглас протянул ей руку. – Будем считать это недоразумением, Честити?

Сквозь тонкую лайковую перчатку она чувствовала тепло и силу его ладони. В ней возникло тревожащее ощущение, и по какой-то непонятной причине Честити не сделала попытки отнять свою руку. Она неуверенно улыбнулась в ответ на его вопрос, а он просто кивнул, оставив свою руку там, где она была. Они сидели в дружелюбном, хотя и слегка неловком молчании, пока экипаж не остановился перед домом Дунканов. Дуглас выбрался наружу и протянул руку, чтобы помочь Честити спуститься. На сей раз он обошелся без излишней фамильярности, но крепко сжал ее руку и неохотно отпустил, лишь убедившись, что она прочно стоит на земле.

– Спокойной ночи, Честити, – отвесил он полупоклон.

– Спокойной ночи, Дуглас. Спасибо, что доставили меня домой, – заторопилась она вверх по ступенькам, ведущим к парадной двери.

Дуглас подождал, пока Честити не исчезла внутри, затем заплатил извозчику и отпустил его. До его новой квартиры на Уимпол-стрит рукой подать. К тому же он надеялся, что прогулка на свежем воздухе поможет прояснить его мозги.

Что же Честити имела в виду, когда намекнула на его финансовую несостоятельность?

За ее репликой явно что-то стоит. Возможно, она и вправду обиделась на критику своих друзей, но при чем тут его неспособность расплатиться? Он не производит впечатления человека, нуждающегося в деньгах. Во всяком случае, хотелось бы надеяться. Ничто – ни его внешность, ни одежда, ни манеры – не указывает, что он не является весьма обеспеченным джентльменом. Собственно, он им был и до сих пор бы оставался, если бы все его средства не поглотила медицинская практика в трущобах.

Ничего, он все восстановит, когда обоснуется на Харли-стрит. Но чтобы сделать все быстро и успешно, ему требуется финансовое вливание. Перед его мысленным взором возникло узкое лицо синьорины Делла Лука, но его тут же вытеснила достопочтенная мисс Честити Дункан с ее живыми чертами, блестящими ореховыми глазами и румянцем на щеках. Она обладала милой улыбкой и ядовитым язычком. Здесь крылась какая-то загадка, некий парадокс, но Дуглас не мог отрицать, что его к ней тянет.

Он не хотел, чтобы его тянуло к ней или какой-либо другой женщине. Как он усвоил на горьком опыте, эмоциональная зависимость неминуемо ведет к болезненным осложнениям. Ему нужна богатая жена из респектабельной семьи, которая будет терпимо относиться к его призванию. Брачное агентство предложило подходящий вариант, и он должен им воспользоваться.

Словно придя к какому-то решению, Дуглас сунул руки в карманы и нащупал визитные карточки, которые ему вручили сегодня. Связи не менее важны, чем капитал, и сегодня вечером он обзавелся кое-какими полезными знакомствами.

Честити провела довольно беспокойную ночь. Она сердилась на себя, что не устояла перед соблазном уколоть доктора, и терзалась угрызениями совести, сознавая, что причинила ему боль только для того, чтобы удовлетворить, как она теперь понимала, свое мелочное тщеславие. Несмотря на острый язычок, свойственный всем сестрам Дункан, Честити никогда не позволяла себе пренебрежительных замечаний и недобрых реплик. Что же в таком случае нашло на нее сегодня вечером? Да, ей не нравится доктор, но подобный факт не может служить оправданием, тем более что за весь вечер он не сделал ничего, что усилило бы ее неприязнь. Скорее наоборот, если уж быть до конца честной.

Она не спала, когда на рассвете в комнату проскользнула Мэдж, чтобы унести золу и развести огонь в камине.

– О, мадам. Я разбудила вас? – огорченно спросила девушка, когда Честити села на постели.

– Нет, я не спала. – Честити откинула одеяло. – Я разожгу огонь, Мэдж, если ты принесешь мне чай.

– Вы, мадам? – ужаснулась горничная.

– Между прочим, у меня неплохо получается, – едва заметно усмехнулась Честити, опустившись на колени перед камином. – Ты рада, что скоро Рождество?

– О да, мадам. Тетушка, миссис Хадсон, рассказывала мне о рождественском обеде, который устраивается для слуг.

– Мы отлично проведем время. – Честити ворошила кочергой угли, пока не вспыхнуло пламя.

Хорошо, что в этом году с ними будут дети. Присутствие Сары придаст событию нечто особенное.

Мэдж отправилась на кухню за чаем, а Честити осталась сидеть на коленях у камина, грея руки у разгорающегося огня. Снаружи свистел ветер, заставляя дребезжать оконные стекла, а внутри потрескивало пламя, распространяя приятное тепло. Зима всегда вызывала у Честити прилив бодрости. Констанс и Пруденс предпочитали лето, умудряясь оставаться подтянутыми и свежими даже в самые знойные дни, а она увядала от жары. Наверное, потому что сестры высокие и тонкие, как подсолнухи, подумала Честити. А она какой-то другой цветок, меньше и ближе к земле... как подснежник, расцветающий на снегу. Впрочем, слишком уж затейливая метафора пришла ей в голову, и Честити отказалась от нее, слегка пожав плечами.

Позже, спустившись вниз, она с удивлением обнаружила, что комната для завтраков пуста. Место отца за столом прибрано, а газета, прочитанная и аккуратно сложенная, лежала возле ее тарелки. В комнату вошел Дженкинс с кофейником в руках.

– Доброе утро, мисс Чес.

– Доброе утро, Дженкинс. Отец уже позавтракал?

– Его милость рано спустился вниз и ушел минут десять назад. Он сказал, что у него срочное дело.

– В такое время? – удивилась Честити, отломив кусочек тоста. – Как странно.

– Мне тоже так показалось, – согласился дворецкий. – Не хотите ли яйцо всмятку, мисс Чес?

Честити на секунду задумалась, затем покачала головой:

– Нет, ограничусь тостами. После завтрака я собираюсь в Кенсингтон, чтобы навестить вашу сестру и забрать почту, а потом, возможно, заеду к Пруденс, так что едва ли мне удастся вернуться к обеду. Но к ужину обещали прийти Кон и Пру.

– Его милость предупредил меня. Как я понял, мистер Энсор и лорд Гидеон не ожидаются?

– Вряд ли. Мы надеемся уговорить отца устроить прием перед Рождеством.

– Понятно. В таком случае мне следует проверить содержимое винного погреба. Его милость наверняка захочет знать, чем мы располагаем. – Дженкинс поклонился и вышел, оставив ее завтракать.

Честити быстро покончила с едой, бегло пролистала газету и поспешила наверх, чтобы взять пальто и шляпку. Помимо необходимости забрать почту для «Леди Мейфэра», у нее имелся другой, личный мотив для посещения миссис Билл. Ей пришло в голову, что хозяйка магазина, возможно, располагает какими-нибудь новостями о Дугласе Фарреле. Впрочем, вряд ли доктор по-прежнему посещает Кенсингтон и убогие окрестности больницы Святой Марии теперь, когда он во всеуслышание заявил, что живет на Уимпол-стрит и имеет практику на Харли-стрит.

Она стояла в холле, надевая шляпку перед зеркалом, когда увидела, как по лестнице спустился лорд Дункан. Облаченный в элегантное пальто из серого твида, брюки в тон, с серым цилиндром в одной руке и большим букетом хризантем – в другой, он зажимал под мышкой плоский предмет, завернутый в коричневую бумагу.

– Доброе утро, – с улыбкой приветствовала его Честити. – Не знала, что ты уже вернулся. Какие прелестные цветы. Для кого они?

Отец слегка смутился.

– Я обещал показать графине Делла Лука ту замечательную книгу с гравюрами, которую купила ваша матушка, когда вы ездили в Италию. К сожалению, она куда-то запропастилась, но я нашел ее позже и подумал, что мог бы занести ее графине.

С букетом цветов? Отец выглядел как мужчина, собравшийся на свидание. Неплохо бы оценить его шансы собственными глазами, а заодно посмотреть, как он будет принят почтенной дамой.

– Если не возражаешь, я бы составила тебе компанию, – предложила Честити небрежным тоном. – Я собиралась нанести ответный визит Лауре и ее матери в ближайшее время. Почему бы не сегодня?

Она понимала, что отцу едва ли понравилось ее предложение, но он слишком хорошо воспитан, чтобы отказать ей.

– Конечно, дорогая. Мне будет очень приятно, – пролепетал он. – Но разве у тебя нет других дел? – Он бросил выразительный взгляд на ее верхнюю одежду.

– Ничего такого, чего нельзя отложить, – заверила его Честити. – Ты послал за Кобемом или мы наймем экипаж?

– Думаю, лучше нанять экипаж. Нужно привыкать обходиться без собственного транспорта теперь, когда Кобем выходит на пенсию, – вздохнул лорд Дункан. – Как я понял, Пруденс все устроила.

– Да, – подтвердила Честити. – Кобем выразил желание покинуть Лондон и поселиться за городом, вот она и нашла ему коттедж в имении.

– Теперь у твоей сестры есть свой дом, которым надо заниматься, – уведомил лорд Дункан, пропустив Честити перед собой на улицу. – Я должен научиться жить, не полагаясь на нее, как я делал до сих пор. Да и на тебя тоже, дорогая. Скоро и ты обзаведешься собственным домом.

– Я не стремлюсь к этому, отец, – уточнила она. – Во всяком случае, такой цели нет в моих ближайших планах.

– Может быть, может быть. Но такова жизнь, моя дорогая. Я привык думать, что вы всегда будете со мной, и посмотри, что получилось. Твои сестры вышли замуж в течение одного года. – Он покачал головой, но отнюдь не выглядел недовольным.

– И за весьма респектабельных мужчин, – ввернула Честити с лукавой улыбкой, взяв его под руку. – Вот что самое удивительное.

– Пожалуй, – согласился лорд Дункан, взмахом трости остановив приближающийся кеб. – Учитывая, что в них самих респектабельности ни на грош. И в тебе, кстати, тоже. Хотя, глядя на вас, этого никак не скажешь. Ваша мать была такой же. – Он открыл дверцу экипажа и подал руку Честити, чтобы помочь ей забраться внутрь.

Нормальный вежливый жест, отметила Честити. Дугласу Фаррелу неплохо бы поучиться.

Они лениво болтали, пока экипаж вез их по улицам, прежде чем остановиться перед внушительным строением, выходившим окнами на Гайд-парк. Графиня, очевидно, очень богатая женщина, подумала Честити, стоя на тротуаре в ожидании, пока отец расплатится с извозчиком. Дом такого размера и в таком месте .должен стоить целое состояние. Ну вот, теперь и она рассуждает, как Дуглас Фаррел! Считает денежки в чужом кармане с расчетливостью рыночной торговки.

Однако, возразил ее внутренний голос, отцу не помешает помощь, чтобы привести в порядок банковские счета, а синьорина Делла Лука наверняка достаточно состоятельна, чтобы воплотить в жизнь мечты доктора.

Дверь отворил лакей в весьма необычной ливрее, напомнившей Честити оперный костюм обилием золотой тесьмы и париком с косичкой. Огромный холл украшали итальянские скульптуры и массивные полотна в роскошных рамах. Роспись на потолке изображала голубое небо, окруженное лепным карнизом из золоченых листьев. Подобное великолепие, характерное для флорентийской виллы, казалось совершенно неуместным в георгианском особняке на Парк-лейн.

Честити перехватила ошарашенный взгляд отца.

– Наверное, мы ехали не в кебе, а на ковре-самолете, – шепнула она ему на ухо, следуя за лакеем к двойным дверям справа от входа. – Похоже, мы попали в Италию времен Ренессанса.

Лорд Дункан взглянул на дочь со смесью неодобрения и веселья. Лакей распахнул двери и объявил с сильным итальянским акцентом:

– Лорд Дункан... Достопочтенная мисс Честити Дункан.

Графиня с приветливой улыбкой поднялась с софы, обитой золотисто-белой парчой. Темно-зеленое шелковое платье с желтой отделкой ей очень шло, волосы скрывались под элегантным, правда, несколько старомодным, тюрбаном. Она шагнула вперед, протягивая руку:

– Мой дорогой лорд Дункан, мисс Дункан, как мило, что вы нашли время посетить нас.

В глаза Честити сразу бросилась пара, стоявшая у одного из высоких окон, выходивших на Гайд-парк. Лаура Делла Лука и Дуглас Фаррел. Судя по всему, они увлеклись разговором, который прервался с появлением новых лиц.

– Кажется, мы обречены все время встречаться, мисс Дункан, – заметил Дуглас, с прохладной улыбкой протягивая ей руку.

Учитывая, что вчера он обращался к ней по имени, Честити могла только гадать, что означает его возврат к формальностям. Наверное, доктор не хочет, чтобы Лаура подумала, будто он на дружеской ноге с другой женщиной. Что ж, многообещающее начало, и ее прямой долг – подыграть клиенту.

– Да, доктор Фаррел, удивительная полоса совпадений. – Она быстро пожала ему руку, прежде чем повернуться к Лауре. – Как поживаете, мисс Делла Лука?

– Спасибо, очень хорошо, мисс Дункан, – ответила та. – Как любезно с вашей стороны навестить нас. Я только что говорила доктору, что дверной молоток не замолкает с самого утра. После обеда у леди Молверн у нас нет отбоя от посетителей.

– Да, и все очень доброжелательны, – вмешалась графиня. – О, какая прелесть! – воскликнула она, когда лорд Дункан с поклоном протянул ей букет. – Лаура, дорогая, позвони Джузеппе, пусть принесет вазу и кофе. Прошу вас, садитесь, – пригласила она гостей.

– Только не кофе, сударыня, – отмахнулся лорд Дункан. – Никогда не пью кофе после завтрака. – Он опустился на софу рядом с хозяйкой и положил свой пакет на журнальный столик. – Я нашел книгу с гравюрами, о которой говорил вам вчера.

– О, как мило! – обрадовалась она, разворачивая книгу. – Что предложить вам вместо кофе? Может, херес?

Любимым напитком лорда Дункана был виски, но он снизошел до хереса. Лаура дернула за затейливый шнур звонка возле камина.

– Кроме дотторе, – сообщила она, – нас посетили леди Бейнбридж, леди Армитидж и леди Уинтроп.

– Такие очаровательные дамы, – рассеянно промолвила ее мать, перелистывая страницы с гравюрами.

– Вы звонили, синьора? – В дверях с поклоном появился лакей. Лаура вручила ему цветы и дала указания.

Дуглас тихо обратился к Честити:

– Надеюсь, вчерашняя пирушка не отразилась на вашем здоровье?

– Нисколько. А на вашем?

– Нет, не считая дурных сновидений, – хмыкнул он.

– О, вы плохо спите, дотторе? – включилась в разговор Лаура с явным интересом.

– Только когда ем заливных угрей, – ответил он.

– Заливных угрей? – Она уставилась на него с непонимающим видом. – А что это такое?

– Простонародный деликатес, – сообщила Честити. – Я бы не советовала вам даже пробовать его. Ужасная гадость.

Лорд Дункан поднял голову от книги:

– Что там насчет заливного угря?

– Мы с доктором Фаррелом ели их вчера в «Ковент-Гардене», – объяснила Честити.

– Боже милостивый, зачем?

– Хороший вопрос, сэр, – заметил Дуглас. – Ваша дочь вынудила меня съесть их.

– Совсем непохоже на Честити, – твердо заявил его милость. – Вы что-то не так поняли.

– Уверяю вас, сэр.

– Так все и произошло, отец, – вмешалась Честити. – Я бросила доктору вызов, он ответил мне тем же, и нам обоим пришлось есть эту гадость.

– Какой нелепый поступок, – поджала губы Лаура. – Заливной угорь – это вульгарно. – Она картинно содрогнулась.

– Как и все, присущее простому народу, – проговорила Честити. – И как следует из столь близкой вам латыни, мисс Делла Лука. Не сомневаюсь, что, проведя всю жизнь в Италии, вы изучили язык Древнего Рима.

Лаура на секунду растерялась, словно почувствовав, что ее поставили на место, но тут же ухватилась за возможность блеснуть своими познаниями.

– Ну конечно, – решительно кивнула она. – Vulgar... vulgaris. Вы, должно быть, знакомы с древними языками, дотторе. Ведь латынь – язык медицины, не так ли?

– В древних трактатах, – пояснил он. – Но я предпочитаю пользоваться современными изданиями.

– Очевидно, для лечения современных недугов, – предположила Честити. – Вы считаете, что в современном обществе развились новые болезни, доктор Фаррел?

Вопрос был интересный, и Дуглас открыл рот, собираясь ответить, но его опередила Лаура. Она шагнула вперед, заслонив собой Честити, что практически исключило ее из разговора.

– О, я страдаю бессонницей, дотторе. Вы не могли бы что-нибудь порекомендовать? Я пыталась принимать валериану и белладонну, но все бесполезно. Не знаю, стоит ли пробовать лауданум – сок красного мака? Говорят, к нему вырабатывается привычка.

– Обычно я рекомендую валериану, – подавил вздох Дуглас.

Вращаясь в эдинбургском обществе, он привык к медицинским консультациям на светских раутах и в принципе не возражал, пользуясь случаем, ненавязчиво настроить собеседника на посещение его кабинета. Очевидно, в Лондоне его ждет та же участь. В конце концов, это один из способов обзаводиться пациентами. Осталось только выяснить, годится ли он для поисков жены.

– Пожалуй, мне следует записаться к вам на прием, – словно угадала его мысли Лаура.

– Буду счастлив сделать для вас все, что в моих силах, – галантно обещал Дуглас. – Правда, мой кабинет еще не до конца оборудован, да и обстановка оставляет желать лучшего. – Он изобразил удрученную улыбку. – У меня слишком мало времени, чтобы присмотреть за всеми мелочами.

– О, дотторе, вы должны позволить мне помочь вам, – воскликнула Лаура, театрально прижав к груди руку. – Могу заявить без лишней скромности, что у меня превосходный вкус во всем, что касается оформления и меблировки. Правда, мама?

Графиня подняла взгляд от книги.

– Да, дорогая, – терпеливо улыбнулась она. – Я всегда предоставляю подобные вещи тебе.

Честити невольно окинула взором чересчур пышное убранство гостиной и вспомнила блиставший великолепием холл внизу. Затем перевела округлившийся взгляд на Дугласа Фаррела и ощутила неодолимый приступ веселья при виде растерянного выражения его лица. Очевидно, он пытался представить себе, во что превратится его приемная, если ее оформить в стиле итальянского Возрождения.

Закашлявшись, она поспешно вытащила из сумочки носовой платок, спрятав лицо в надушенный лавандой клочок ткани. Дуглас склонился ближе и энергично похлопал ее по спине.

– Подавились чем-нибудь? – осведомился он участливым тоном.

– Всего лишь абсурдом, – отпрянула она от его увесистых шлепков.

– В самом деле, дотторе, я зайду к вам в приемную, и мы обсудим детали, – заявила Лаура с уверенностью человека, принявшего правильное решение.

– Прошу вас, не стоит беспокоиться... Она отмахнулась от его слов.

– Никакого беспокойства, дотторе. Я с удовольствием займусь устройством вашей приемной, вам не помешает женская рука. – Она решительно взглянула на него. – Вы слишком заняты, выполняя свою благородную миссию, чтобы заниматься делами, которые всегда считались прерогативой женщин. Я зайду к вам сегодня же днем.

Настоящий деспот, подумала Честити, украдкой взглянув на Дугласа.

С минуту он зачарованно смотрел на Лауру, затем поклонился:

– Вы очень добры, синьорина.

– О, давайте покончим с формальностями, – остановила его Лаура с кокетливым смешком. – Вы меня чрезвычайно обяжете, Дуглас, если будете называть по имени.

Он снова поклонился:

– С радостью приму вашу помощь, Лаура. Бессовестная ложь, подумала Честити. Едва ли найдется что-нибудь, чего доктор хотел бы меньше, чем помощь Лауры. Но он не мог не оценить дополнительных преимуществ от брака с синьориной Делла Лука. Если она так легко справилась с ним, то определенно сможет вербовать для него пациентов.

– Честити, дорогая?..

Она обернулась на голос отца:

– Да, отец?

– Я подумал, может, графиня с дочерью пожелают провести Рождество в нашем загородном поместье в Ромзи. Скоро все разъедутся, и в Лондоне будет очень тоскливо. Мы ведь собирались пригласить гостей, как я понял?

– Да, – протянула Честити после секундной заминки, вызванной удивлением. – Да, конечно. Какая удачная мысль! Надеюсь, вы согласитесь, графиня?

– Вы очень добры, мисс Дункан. – Графиня выказала приличествующую случаю нерешительность. – Мы бы с удовольствием приехали, если не стесним вас.

– Нисколько, – промолвила Честити с беспечным жестом. – В доме полно комнат. Чем больше народа, тем веселее.

Не дав себе времени задуматься, она повернулась к Дугласу:

– Доктор Фаррел, вы говорили, что вам некогда съездить в Эдинбург на праздники. Может, вы присоединитесь к нашей компании на несколько дней? Мой отец прав: в Лондоне будет невыносимо скучно.

Загородный дом во время рождественских праздников явился бы идеальным местом для ухаживания за двумя потенциальными невестами и приобретения полезных знакомств. Дуглас с готовностью согласился:

– Буду счастлив, мисс Дункан. Как мило с вашей стороны пригласить меня.

Она улыбнулась:

– Пожалуй, нам тоже следует отказаться от формальностей, Дуглас, если мы намерены провести Рождество под одной крышей.

Доктор поклонился, выражая согласие:

– Почту за честь.

Он выглядел несколько озадаченным, очевидно, недоумевая, чем вызвано приглашение. Еще бы! Ему ведь невдомек, что брачное агентство за работой. Если Лаура сосредоточит свое внимание на славном докторе, то лорд Дункан сможет вплотную заняться графиней, не имея помех в лице ее дочери.

Честити мысленно потерла руки. Итак, на предстоящее Рождество их брачное агентство должно решить двойную задачу – проследить, чтобы доктор оценил все преимущества союза с Лаурой Делла Лука, и поспособствовать ухаживанию лорда Дункана за ее матерью.