Текст книги "Завороженная"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

В глазах Александра блеснул озорной огонек. Видимо, ее вопрос показался ему забавным.

– Вообще-то, любовь моя, в России такое не просто случается, но и считается в порядке вещей. Русская православная церковь даже издала свод правил о том, как и за какие провинности муж должен наказывать жену.

– Ты шутишь, – сказала Ливия.

– Нет, это чистая правда, – возразил Александр. – Но я русский только наполовину, поэтому готов следовать русским национальным традициям тоже только наполовину.

– Ничего смешного в этом не вижу, – заявила Ливия.

– Я смеюсь потому, что ты злишься. И абсолютно уверен в том, что, если тоже начну злиться, ничего хорошего из этого не выйдет. – Александр протянул к ней руки: – Так давай, Ливия, пойдем друг другу навстречу. Тогда, возможно, нам и удастся прийти к решению, которое устроит обоих.

Ливия колебалась, но голос разума подсказывал ей, что, отказавшись от протянутой Александром оливковой ветви мира, она ничего не добьется. Она совсем недавно стала ему женой и за это недолгое время успела о нем кое-что узнать. И то, что она о нем узнала, пока ее в основном радовало. Но еще многое, очень многое оставалось ей непонятным. Сколько пудов соли им предстоит съесть, чтобы она могла, не кривя душой, сказать, что хорошо знает своего супруга? Ливия понимала, что не все, что ей предстояло узнать об Александре Прокове, ей понравится. Но если она не может изменить Александра, придется принять его таким, какой он есть.

– Ну, давай же, – повторил Алекс, стоя с протянутыми руками. – Скажи, что ты больше не сердишься на меня, и мы попробуем решить проблему вместе.

Ливия протянула ему руки.

– Ладно, мир, – согласилась она. – Но на условиях, которые не обсуждаются. Их два. Первое: я не согласна с тем, что Моркомб и близнецы нам больше не нужны, и не позволю лишить их работы. Второе: нельзя принуждать их подчиняться Борису. Если они хотят подчиняться мне, так тому и быть.

Алекс приподнял брови.

– А мне они будут подчиняться?

– Не знаю. Возможно. Но дело не в этом.

– Нет, не в этом. – Алекс, нахмурившись, смотрел на Ливию. – Сомневаюсь, что мой повар захочет делить с ними кухню.

Ливия рассмеялась.

– Ему и не придется. Ада и Мейвис категорически заявили, что не станут делить с ним свою кухню.

– Насколько я понимаю, ты не настроена на компромисс? – спросил Алекс с металлом в голосе. – Я делаю все, что могу, а ты не хочешь мне помочь, Ливия!

Ливия скрестила руки на груди.

– Мы говорим о людях, Алекс, – ответила она. – Живых людях. Нельзя рассуждать о них так, словно они пешки на шахматной доске. В России к слугам принято относиться как к пешкам?

– Наши слуги – крепостные. Рабы, – сказал он. – С ними обращаются непозволительно дурно. Но я принимаю как должное то, что в других странах иные нормы. Так что в качестве первого шага предлагаю тебе поговорить с Моркомбом и близнецами и спросить, что они знают о том, как решить эту проблему.

– И если мы между собой придем к компромиссу, который устроит всех, на тебя можно рассчитывать? – осторожно спросила Ливия.

– В том случае, если этот компромисс удовлетворит все заинтересованные стороны.

– А если Бориса невозможно будет убедить?

– Если ты сможешь убедить меня, что возражения Бориса необоснованны, тогда, разумеется, я поддержу тебя.

Ливия задумалась над словами Александра. Все-таки странное у него представление о компромиссах. Алекс, ничтоже сумняшеся, переложил все бремя ответственности на ее плечи, но хоть готов рассмотреть ее точку зрения, в чем она сильно сомневалась до начала разговора.

– Хорошо, – сказала Ливия и добавила еще и свою оливковую ветвь. – Я ненавижу конфликты. Терпеть не могу ссориться. Ни с кем. Особенно с тобой.

Александр кивнул.

– Мне и в голову не могло прийти, что моя жена такая вспыльчивая.

Ливия вздохнула и положила ему голову на плечо.

– Ошибаешься. Я никогда не была вспыльчивой. Просто… Господи, как все запуталось. Насколько все было бы проще, если бы мы переехали в твой дом.

Александр промолчал.

Глава 17

Ливия расправила веер со страусовыми перьями, такими же, как перья, украшавшие ее прическу, и подавила зевок. Она изнывала от скуки. К тому же здесь, в набитых битком приемных покоях Сент-Джеймсского дворца, было жарко и душно. Под золоченым, украшенным фресками потолком горели сотни свечей, но окна были плотно закрыты.

Все мучились, мучилась и Ливия в своем изысканном бальном платье из расшитого золотом кремового дамасского шелка. И еще эти перья! Что поделаешь, таковы были требования дворцового этикета.

– Это быстро кончится, – не слишком убедительно сказал Александр, желая, видимо, ее утешить.

Ливия поморщилась, устремив тоскующий взгляд на громадные двустворчатые двери, ведущие в гостиную ее величества. По обеим сторонам от дверей стояли навытяжку лакеи в золоченых ливреях. Каждые полчаса двери открывались, выпуская очередную дебютантку со спутниками, и мажордом громко выкликал имена тех, кому предстояло следующими получить аудиенцию у королевы.

Ливия переросла роль дебютантки и, подумав об этом в очередной раз, брезгливо поморщилась. Была бы жива ее мать, непременно представила бы Ливию королеве тогда, когда ее дочь достигла возраста первого появления в свете. Однако лорд Харфорд, который всегда подсмеивался над женой за то, что последняя считала необходимым следовать принятым в их кругах традициям, не считал нужным поощрить в дочери стремление поскорее выйти в свет. Впрочем, Ливия сама не проявляла к этому особого интереса. И вот сейчас, в статусе замужней дамы, ей пришлось пройти через этот ритуал. У нее не было иного выхода, если она хотела, чтобы их с Александром Проковым семья заняла достойное положение в обществе. В лондонском высшем свете существовала своя иерархия, и условием допуска в определенные сферы было официальное представление королеве, тем более что аудиенцию получали лишь те, чей титул был достаточно древен и высок, а репутация оставалась безупречной.

– Все это просто абсурд, – пробормотала Ливия, обмахиваясь веером. – Не понимаю, зачем ты настоял, чтобы мы через это прошли. Лично я никогда не мечтала о карьере придворной дамы.

Он посмотрел на нее так, как смотрят на неразумного капризного ребенка.

– Ты моя жена. Я не хочу, чтобы меня вычеркивали из общества лишь потому, что ты не желаешь делать то, что необходимо. Скоро все это кончится.

Ливия вздохнула, но в глубине души она понимала, что в его словах есть резон. Она огляделась.

– Нелл уже здесь. Слава Богу. – Ливия подняла веер и оживленно замахала им над головой.

– Осторожно, – предупредил ее Алекс, когда она немного подпрыгнула и поднялась на цыпочки, махая веером. Шлейф длиной три фута зацепился за помост, и если бы Ливия не успела откинуть его в сторону, то, возможно, споткнулась бы и упала, опозорившись на глазах у всего бомонда.

Александр сохранял присутствие духа. От него веяло покоем и безмятежностью, хотя, должно быть, ему было так же жарко, как и Ливии. Он выглядел безупречно, одетый в строгом соответствии с этикетом в черный шелковый фрак и черные шелковые панталоны длиной до колен, в белый жилет и туфли с бриллиантовыми пряжками. Высокий накрахмаленный шейный платок не позволял даже головы повернуть. И как и все присутствовавшие мужчины, он был при шпаге.

– А вот и вы, – сказала Корнелия, ловко маневрируя в толпе в своем изысканном наряде с кринолином. – Наконец то я до вас добралась. Какая духота, не правда ли?

– Совершенно нечем дышать, – согласилась Ливия, целуя подругу в щеку. – Я было подумала, что ты нашла благовидный предлог, чтобы не прийти.

– Я твоя поручительница, помнишь? Без меня тебя не примут. – Корнелия яростно обмахивалась веером. – Добрый день, Алекс. – Она дружелюбно ему улыбнулась.

Александр поклонился и улыбнулся в ответ:

– К вашим услугам, леди Бонем.

– Где Гарри? – Ливия пробежала глазами толпу.

– Сопровождает свою тетушку. – Корнелия захихикала. – Ему не позавидуешь. У герцогини юбки не менее шести футов в поперечнике. А вот и они. – Корнелия помахала веером, дабы привлечь внимание мужа.

Гарри вел к ним свою тетю герцогиню Грейсчерч, пробираясь сквозь толпу. При виде этого экстраординарного зрелища Ливия округлила глаза. Ее светлость была одета в платье с широчайшим кринолином. Прическу в виде башни венчали громадные страусовые перья. Низенькая и весьма дородная дама сейчас напоминала боевой корабль под парусами.

Герцогиня поднесла к глазам лорнет и уставилась на Ливию.

– Не понимаю, почему вы не были представлены в нужное время, – заявила она. – Ваша мать вышла замуж за Харфорда, не так ли? Весьма респектабельный брак. Насколько я помню, Харфорды обладают титулом со времен Вильгельма Завоевателя. – Она покачала головой, и Ливия с Корнелией затаили дыхание, опасаясь, что вся эта замысловатая башня на голове у герцогини вот-вот рухнет. Но чудесным образом башня устояла.

Ливия начала было объяснять, что ее мать не исполнила своего родительского долга лишь потому, что не успела, рано умерла, но герцогиня решительно пресекла все возражения:

– Харфорд стал священником. Странный поступок, ничего не скажешь. Для младшего ребенка в семье он был бы вполне объясним и даже считался бы достойным, но для старшего сына, наследника титула… Если бы все уклонялись от исполнения своего долга, порядку в мире пришел бы конец. – Герцогиня решительно кивнула.

– Да, ваша честь, – пробормотала Ливия. Она достаточно часто встречалась с тетушкой Гарри, чтобы понимать всю бессмысленность возражений. Пусть выскажется.

– Итак, насколько я понимаю, вы вышли замуж за какого-то иностранца, – заявила герцогиня и снова подняла лорнет: – Где же он?

– Я здесь, мадам, перед вами. – Александр отвесил низкий поклон, придерживая рукой эфес шпаги, как положено. – Князь Александр Проков к вашим услугам. – Он спокойно смотрел на нее, не смущаясь, что его в упор разглядывают в лорнет.

Наконец герцогиня опустила лорнет.

– Русский, верно? А разве мы с вами не воюем?

– Воюете, – как ни в чем не бывало ответил Алекс. Казалось, этот ответ сбил герцогиню с толку. Она смотрела на него с минуту или две, после чего развернулась к Гарри.

– Принеси мне чего-нибудь прохладительного, племянник. Здесь жарко как в аду.

– Сию минуту, мадам. – Гарри подмигнул Александру и принялся искать глазами лакея с напитками.

По толпе словно прокатился ветерок, когда двустворчатые двери в королевскую гостиную распахнулись, и несколько дам и господ вышли оттуда. На лицах большинства читалось невероятное облегчение оттого, что тягостная повинность исполнена и можно отсюда выбираться. Мажордом развернул свиток и прочел:

– Ее величество примет княгиню Прокову и виконтессу Бонем.

– Слава Богу, – пробормотала Корнелия. – Ну что, Ливия, готова?

– Да, – сказала Ливия. – Хотелось бы только не споткнуться о шлейф и не грохнуться на пол.

– Не волнуйся, не упадешь, – подбодрила ее Корнелия.

Ливия лишь выразительно подняла брови и бросила взгляд в сторону мужа, который безмятежно улыбнулся и последовал за ней, когда Ливия вместе с Корнелией направилась к заветным дверям.

Королева Шарлотта сидела на троне в дальнем конце ковровой дорожки. Принц-регент находился рядом с матерью. Вид у него был скучающий. Закинув ногу на ногу, он подпирал ладонью пухлую розовую щеку, положив локоть на золоченый подлокотник трона.

Ливия сосредоточилась на главной задаче – дойти до трона, не споткнувшись, при этом не глядя себе под ноги. Взгляд ее был устремлен на королеву, спина была прямой как палка. Корнелия шла чуть впереди точно такой же поступью. Когда они подошли к трону, королева соблаговолила им улыбнуться.

Корнелия сделала глубокий реверанс и как можно отчетливее и звонче произнесла:

– Ваше величество, позвольте вам представить княгиню Прокову, дочь лорда и леди Харфорд.

– Мы рады видеть княгиню, – с королевским достоинством произнесла королева. Корнелия отступила, и Ливия сделала три обязательных шага к трону. Она присела в реверансе и не меняла позы, пока королева не поднялась с трона, чтобы наклониться и поцеловать свою подданную в лоб.

После того как ритуал был исполнен, Ливия поднялась и, повернувшись к принцу, снова присела в реверансе. Принц кивнул. Она еще раз присела в более глубоком реверансе, дабы выразить уважение королеве, и попятилась тем же манером, что за минуту до нее Корнелия, ее подруга и поручительница. Весь этот опасный отрезок пути Ливия молилась, чтобы не споткнуться и не упасть. [3]3
  Этот ритуал: уходя от королевской особы, пятиться, не поворачиваясь к ней спиной – в Великобритании отменили лишь в конце августа 2009 года! Но некоторые должностные лица всё равно должны так делать. (Примеч. от Lady Vera).


[Закрыть]Шлейф она придерживала одной рукой, но это не помогло бы, если бы страусовое перо упало на глаза.

Как только путешествие задом наперед благополучно завершилось, Ливия немного расслабилась, наблюдая за тем, как кланяется королеве Александр. Он уже был официально представлен ко двору несколькими месяцами ранее, но муж на то и муж, чтобы оказывать жене всевозможную поддержку. Мужчинам этот ритуал дается намного легче, отметила про себя Ливия. Как, впрочем, и многое другое в жизни. Может, им и положено носить шпагу по церемониалу, но поклониться куда проще, чем сделать глубокий реверанс, да и пятиться в бриджах до колен намного удобнее, чем в платье с кринолином и шлейфом. Но теперь все это уже не важно.

В передней Ливия взяла с подноса лакея бокал негуса. Она предпочла бы горячему глинтвейну холодное шампанское, но, поскольку шампанского никто не предлагал, пришлось довольствоваться негусом.

– Не так страшен черт, как его малюют, – сказал Александр, подойдя к ней со спины, – второй раз пройти через это тебя уже никто не заставит.

– Если бы не ты, меня бы тут вообще никогда не было, – с шутливым упреком сказала Ливия, улыбаясь мужу.

– Ливия, это ты? – Летиция Оглторп, увешанная бриллиантами, красовалась в платье пурпурного цвета. Ливия, которая не могла бы пожаловаться на недостаток ювелирных украшений, заморгала, ослепленная роскошью тиары Летиции.

– Дорогая, ты только что была представлена королеве? – удивленно воскликнула Летиция, окинув взглядом кремовый наряд Ливии. Пастельные тона предназначались для дебютанток, и Летиция сделала единственно правильный вывод из увиденного. – Боже мой, как необычно выступать дебютанткой в твоем возрасте.

– А что привело тебя в гостиную королевы, Летиция? – спросила Ливия, проигнорировав бестактное замечание.

– Я выступаю поручительницей молоденькой племянницы Оглторпа, – сказала Летиция, кивнув в сторону маленькой бледной девушки с волосами цвета мышиной шкурки. Бедняжка выглядела испуганной. Она была слишком юной для такого мероприятия. – Агнес, знакомься, это леди Ливия. О Господи, я совсем забыла. Ты ведь вышла замуж, верно, дорогая? Скромные свадьбы легко забываются, верно? Ты никого не пригласила. – Она с укором похлопала Ливию по руке сложенным веером. – И мы все обижены. Так где этот твой муж? Насколько я понимаю, он иностранец. – Теперь глаза Летиции горели от любопытства.

– Позволь мне представить моего мужа князя Прокова, – сказала Ливия, притронувшись к рукаву Александра.

Все это время он стоял рядом с женой. Только слепой мог его не заметить. Он поклонился:

– К вашим услугам, мэм.

Ливия знала, что Летиция осведомлена о том, за кого именно вышла ее приятельница, и умирала от желания узнать подробности.

– О Боже, – защебетала Летиция, поклонившись Александру, – князь, ни больше, ни меньше. Ну что же, Ливия, ты сделала на удивление блестящую партию. – Летиция уже строила глазки Александру. – Как же так, дорогуша, ты всех нас обставила?

– Я так не думаю, – сказала Ливия ровным голосом. – В России князей – как у нас желудей. По пенни за дюжину. Не так ли, Алекс?

Корнелия уткнулась лицом в носовой платок. Плечи ее тряслись от смеха.

Александр вновь поклонился, на сей раз своей жене.

– Как скажете, жена моя. Титул – это сущие пустяки. – То, что жена его даст фору такой, как Летиция, было видно с первого взгляда, но он охотно подыграл Ливии в разыгрываемом ею спектакле.

– Да, действительно, – небрежно пожав плечами, согласилась Ливия. – И придавать значение таким пустякам, как титул, считается дурным тоном, вы не находите? Уверена, что вы тоже так считаете. Не правда ли, Летиция?

Летиция злобно прищурилась.

– Выходит, ты скоро покинешь нас ради варварских степей, дорогая Ливия? Я слышала, что Россия дикая, варварская страна. Это так, князь Проков?

– Отчасти, – согласился Проков. – Но что касается придворного этикета, Санкт-Петербург мало чем отличается от Лондона.

– Тогда вы меня разочаровали, – тут же сказала Ливия. – Я нахожу здешние обычаи порядком утомительными. – Она любезно улыбнулась Летиции: – Прошу меня извинить, Летиция, но леди Сефтон уже здесь. Я должна ее поприветствовать.

– Позвольте мне проводить вас, дорогая. – Александр подхватил Ливию под руку. – Корнелия, вы позволите проводить вас к мужу? – Он предложил Корнелии также взять его под руку, и все трое удалились, оставив Летицию одну. – Какая неприятная женщина, – заметил Александр.

– Слишком мягко сказано, – заметила Корнелия. – Я еще могу выдержать тетю Гарри, несмотря на ее вопиющую грубость. Но Летиция… Она вся так и исходит ядом. Герцогиня не злобная, она просто всегда говорит то, что думает.

– Полагаю, София Лейси была такой же, – с улыбкой сказала Ливия. – Из тех, кто не пытается подсластить горькую пилюлю.

– Что навело тебя на эту мысль? – спросил Александр.

– Не знаю. Наверное, ее портрет над камином, ее взгляд на портрете.

– Ты забыла о фреске в столовой и о форме для желе на кухне, – со смешком сказала Корнелия. – Нам машет Мария Ленокс. Хочу расспросить ее о том оркестре, который она нанимала в прошлом году, когда устраивала бал. Не нанять ли мне тех же музыкантов?

– Когда ты собираешься устраивать бал? – с интересом спросила Ливия. Троица продиралась сквозь толпу к Марии Ленокс и еще нескольким дамам, которые стояли рядом с ней.

– Наверное, в апреле, – ответила Корнелия. – Гарри считает, что раз мы не стали никого приглашать на нашу свадьбу, то нам следует устроить какой-нибудь праздник, чтобы на нас не держали зла те, кого мы не пригласили.

– На Гарри совсем не похоже, – заметила Ливия.

– Не похоже, это верно, – рассмеялась Корнелия. – Думаю, тут не обошлось без влияния его тетушки. Помню, она что-то говорила о том, что нам надо принять защитные меры. То есть сделать что-то такое, чтобы наш брак не рассматривался окружающими как некое подпольное мероприятие. Особенно в свете того старого скандала – ну, ты помнишь.

Ливия кивнула. Жена Гарри погибла при довольно пикантных обстоятельствах, и долгое время над Гарри висела тень разыгравшегося тогда скандала. В этом состояла одна из причин, по которой они с Нелл венчались тайно. И еще они не хотели афишировать свою связь, чтобы граф Маркби не узнал о готовящемся браке раньше времени и не успел ничего предпринять, дабы на законных основаниях лишить Корнелию опекунства над собственными детьми.

Они подошли к небольшой группе дам, и Ливию тут же принялись целовать и поздравлять со вступлением в брак. Ливия потеряла Александра из виду. Куда он мог деться? Может, захотел подышать воздухом. Однако отправляться на поиски мужа посреди разговора было бы невежливо.

Александр в это время находился совсем недалеко, в том же зале. Он стоял в маленьком алькове за портьерой и внимательно прислушивался к тому, о чем беседовали два джентльмена по другую сторону портьеры.

– Так, говорите, граф Нессельроде в Париже, завязывает контакт с Талейраном?

– Да, мы перехватили два письма Нессельроде царю, в которых содержится информация, полученная им от Талейрана. – Говоривший коротко рассмеялся. – Если верить Бонему, который эти письма расшифровал, Нессельроде называет Талейрана «моим кузеном Генри».

– И еще красавцем Линдером, – произнес третий голос, в котором Александр узнал Гарри Бонема. – Фуше он называет Наташей, а наш дорогой царь проходит под кодовым именем Луиза. – Гарри, судя по голосу, явно веселила эта шифровка.

– Тогда получается, что Талейран предает собственного императора, – произнес один из первых двух. – Старый лис всегда был провокатором. Русский царь был бы дураком, если бы доверял ему лично или тем сведениям, которые он ему посылает. Никогда не знаешь, на чьей стороне Талейран на самом деле играет.

– О, Талейран всегда играет только за себя, Эвершем, – заявил Гарри. – Вот и все, что нужно о нем знать. Ах, господа, простите. Кажется, моя жена сейчас уйдет. Не останусь здесь ни одной лишней минуты.

Гарри ушел, вскоре за ним последовали двое других. И лишь тогда Алекс вышел из алькова. Ему, по его же оценке, удалось подслушать весьма ценную информацию. Царю будет интересно узнать, что его корреспонденцию с юным Нессельроде перехватывают британцы. Эта информация возвысит Прокова в глазах царя и, что не менее важно, в глазах тех, кто является глазами и ушами царя тут, в Лондоне.

В маленькой комнатушке, смежной с обеденным залом, в таверне под названием «Герцог Глостер» на улице Лонг-Акр собрались трое. В воздухе стоял сизый дым от их трубок, смешиваясь с сизым дымом от горящего в камине битумного угля.

– Нам точно известно, что Проков действует по приказу царя, – насмешливо сказал один из троих. Говоривший был невысок и плотен, с брутального вида физиономией и волосами цвета стали.

– Да, это так, Сергей, – подтвердил князь Михаил Михайлович, ловко опрокинув в рот содержимое стакана. – И он очень умно позиционировал себя для выполнения своей задачи. Жена, которую принимают во всех лучших домах города, особняк на Кавендиш-сквер, подруги жены, которые обеспечивают ему доступ в те круги общества, где вершится политика. Он становится большим англичанином, чем сами англичане, и никто не заподозрит его в том, что он шпион царя. Ты со мной не согласен, Игорь?

– Но он также принимает у себя Спирина и ему подобных, – заметил Игорь.

Он был того же сложения, что и Сергей, с плечами борца и роскошными усами. Рядом с ними розовощекий князь Михаил с осанкой и замашками престарелого статского советника казался редкой экзотической птичкой, неведомо как сюда залетевшей.

– Мы тоже исходим из предположения, что он за ними приглядывает. Он проинформирует царя в случае, если в этой группе замыслят что-то недоброе, – сказал князь. – Но я в этом сомневаюсь. Они просто мотыльки, бездумные мотыльки, не более того.

– Я не стал бы так говорить, – покачав головой, откликнулся Сергей. – О свержении царя говорят все больше, все меньше таясь даже в Санкт-Петербурге. Уже даже не шепчутся, а говорят едва ли не в полный голос.

– Ну, трудно понять, чего они могут добиться отсюда, из Лондона. До царя им не добраться, – заявил князь. – И я верю Прокову. Как, кстати, доверяет ему и наш император.

Князь отодвинул табурет и встал.

– Прошу меня простить, господа, но у меня свидание с одной прелестницей. – Михаил Михайлович довольно ухмыльнулся. – Говорите что хотите, но здешние дамы не лишены лоска, а дома удовольствий отличаются весьма располагающей атмосферой. – Князь любезно поклонился, взял свою касторовую шляпу и вышел на свежий воздух, весело помахивая тростью.

– Старый дурак! – выругался Игорь и плюнул в камин.

– Может, он и старый дурак, но к нему прислушивается Аракчеев, – сказал Сергей, – а ссориться с ним, как ты знаешь, себе дороже.

Игорь молча кивнул и налил себе еще. Оба понимали, что с Аракчеевым шутки плохи. Он управлял тайной канцелярией так же эффективно и так же безжалостно, как и армией. Аракчеев знал, что делает, если поставил князя Михаила присматривать затем, чем заняты эмигранты в Лондоне. А мелким сошкам лучше помалкивать и держать свое мнение при себе.

– Татаринов общается со Спириным и его группой, – сказал Игорь. – Хотя я никак в толк не возьму, как он сумел войти к ним в доверие. Он настоящее сокровище, вот он кто. Еще один. Аракчеев. Не хотел бы я столкнуться с ним ночью на темной улочке.

– Да уж, – согласился Сергей. – Ты видел, как он владеет ножом? – Он покачал головой. – Я видел как-то в Москве, как он изрубил человека на кусочки. Беднягу сочли наполеоновским шпиком. – Он рассмеялся. – Но времена изменились. Теперь шпионов Наполеона пестуют, а не расчленяют.

– Нам лучше об этом не думать, дружище. – Игорь встал. – Хочу снять себе шлюху на часок. Мне дамочки с лоском не по вкусу. – Он усмехнулся. – Но здесь полно бабенок, которые не прочь задрать юбку за шестипенсовик. Пойдешь со мной, Сергей?

– А почему бы и нет? – Сергей встал, сунув недопитую бутылку водки в широкий карман сюртука.

Парочка незаметно проскользнула из укромной комнатки в зал. Игорь и Сергей покинули таверну незаметно.

Александр спешился возле дома, бросил поводья конюху и поднялся по ступеням в дом. Ему стоило лишь едва слышно постучать, как Борис открыл перед ним дверь с низким поклоном:

– Добрый день, ваша светлость. – Он взял у князя шляпу и плеть.

– Спасибо, Борис. Княгиня дома?

– По-моему, княгиня в библиотеке, господин.

– Одна?

– Да, господин. Кажется, одна.

Александр кивнул и хотел идти дальше, но остановился и спросил:

– Как все складывается, Борис?

– Вы имеете в виду с Моркомбом и женщинами, князь? – Лицо у Бориса стало каменным, а голос каким-то чужим.

– Да, именно это я имею в виду.

– Как вы и могли предположить, господин. – Борис отряхивал поля шляпы ладонью, делая вид, что целиком поглощен своим занятием. – У меня тут нет полномочий, поэтому я не спрашиваю их о том, чем они занимаются.

Алекс поджал губы. Прошел уже месяц, а вся челядь пребывала в состоянии до зубов вооруженного нейтралитета. Александр понимал, что Борис считает себя преданным. С другой стороны, Александр не мог не согласиться, что близнецы творили настоящие чудеса в своей кухне, которую для них оборудовали в ранее пустующей бельевой. Кстати его, Александра, личный повар ворчливо признал, что если кто-то из домочадцев желает время от времени вкушать традиционные английские блюда, то кто-то им должен эти блюда готовить. Кто-то, но не он. Французского повара Прокова не интересовали такие кулинарные шедевры, как йоркширский пудинг, репа, тушенная со сливками, запеченные устрицы, яблочный пирог или бисквитный торт.

Однако с Моркомбом и Борисом дела обстояли не так мирно. Александр даже попытался расположить к себе престарелого дворецкого своей матери, но Моркомб был крепок как кремень, так что все усилия Александра пропали даром. Моркомб к хозяину дома испытывал не больше почтения, чем к Борису, которого воспринимал как захватчика или, на худой конец, лазутчика. Как ни раздражала Александра эта ситуация, он ничего не мог поделать. Моркомб отказывался подчиниться его воле. И тем не менее Александр не хотел поощрять Бориса к тому, чтобы тот вслух высказывал свое недовольство Моркомбом. Александр кивнул и направился на поиски жены. Он чувствовал спиной обиженный взгляд Бориса, но вставать на защиту своего преданного слуги не торопился.

Вначале Александр не заметил Ливию в библиотеке. Потом услышал ее голос:

– Алекс, ты не поверишь, что я нашла. – Голос ее дрожал от смеха, и стремянка, на верхней ступеньке которой она стояла, угрожающе покачнулась, когда она обернулась к нему.

Ему нравились эти пузырьки смеха в ее голосе. Александр снизу вверх смотрел в ее смеющееся лицо, в эти озорные глаза.

– Что ты нашла, Ливия? – Из соображений безопасности он придержал стремянку рукой.

– Еще один сюрприз от тетушки Софии, – сказала она. – Ты только посмотри на эти книги, Алекс. Все они на верхних полках, вероятно, чтобы их случайно не обнаружили. Они такие чудесно… распутные. Я передам тебе парочку.

Она принялась снимать книги с полки и наклонилась, чтобы передать их Александру.

– Это французский перевод Камасутры. И вот еще: они тоже на французском, но, кажется, переведены с восточных языков.

– Тогда спускайся, – сказал Александр, принимая книги и складывая их на стул возле стремянки. Он ухватился за лодыжки жены, придерживая ее, чтобы она не упала. – Что на тебя нашло, Ливия? Зачем ты туда полезла?

– Мне стало любопытно, что за книги хранила у себя София, как жаль, что я совсем ее не знала, – смеясь, ответила Ливия.

– Должно быть, она была необычной женщиной, – заметил Александр, глядя куда-то поверх головы жены. Сердце его защемило от чувства невосполнимой утраты. С каждым днем, проведенным в этом доме, это ощущение крепло, и с каждым неожиданным открытием тоска глубже закрадывалась в сердце. И самым невыносимым было желание поделиться с Ливией. Он слишком хорошо знал, что не может доверить ей свою тайну. Не может, потому что тогда бы ему пришлось сказать правду и о доме, который ей никогда не принадлежал, и об истинных мотивах, приведших его в этот дом. Стоило ли причинять ей такую боль? И что еще важнее, раскрыв ей свою тайну, Александр поставил бы под угрозу то главное дело, которое привело его в Лондон.

– Ты ведь меня не осуждаешь, верно? – сказала Ливия, ощутив в нем перемену. – Ты ведь не ханжа, князь Проков. – Она посмотрела Александру в лицо. – Или ты ханжа, но очень умело маскируешься?

Александр покачал головой:

– Нет, я не ханжа. Будь я ханжой, не женился бы на тебе. Впрочем, должен признать, что не мечтал жениться на распутной девчонке. Но теперь не жалею об этом.

Ливия шаловливо принялась бить его кулачками в грудь.

– Пошли на диван, давай вместе посмотрим эти книжки. – Вывернувшись из его объятий, она сгребла книги в охапку и села на диван. – Давай же, присядь со мной.

Александр повиновался. Он тихо присвистнул, когда они стали вместе переворачивать страницы. Картинки были весьма фривольными, но выполнены с большим мастерством и очень возбуждали. Ливия искоса посмотрела на него, и он заметил, как внезапно отяжелели ее веки и в глазах появился томный влажный блеск.

– Думаешь, такое возможно? – Она облизнула губы и уставилась на цветную иллюстрацию. – Мне кажется, это больно.

– Нет, – сказал он, – не думаю. Не хотите попробовать, мадам?

Она кивнула, и он пошел к двери, чтобы повернуть в ней ключ.

– Не знаю, получилось у нас или нет, – выдохнула Ливия полчаса спустя, лежа на полу с раскинутыми в разные стороны руками и ногами.

– Могло бы получиться лучше, если бы тебе не было так смешно, – сказал Александр, массируя ее заломленные руки. – Необычайно сложно заниматься любовью с женщиной, у которой все тело дрожит от смеха. Закон жизни, о котором тебе, видно, ничего не было известно.

– Прости, – сказала она, целуя его в губы. – Но мне было так щекотно. Думаешь, тетя София с кем-нибудь это проделывала?

Только не с его отцом, подумал Александр, и при этой мысли веселье его исчезло.

– Интересно, сколько у нее было любовников. – Ливия потянулась на ковре, уронив руку на обнаженное бедро. – Не может быть, чтобы она всю жизнь прожила синим чулком. Если бы я могла набраться храбрости и расспросить Моркомба… или близнецов. Но они молчат, словно воды в рот набрали, когда спрашиваешь их о прошлом.