Текст книги "Орхидея (ЛП)"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– И нельзя не отметить, сколь много времени ты тратишь на то, чтобы втихаря лизать задницы, финансирующие твои проекты.
– Послушай, я вытянул чертову уйму субсидий для института, не забывай об этом. Гранты – жизненно необходимая кровеносная система для научных исследований, – покраснев, заявил Престон.
– Чтобы добыть эту «кровь», ты используешь малость парагипнотической харизмы, а вовсе не свои верительные грамоты ученого. Тебе стоило стать политиком, Престон.
От бешенства глаза Престона потемнели. Он шагнул к Орхидее.
«Еще несколько дюймов, – молча взмолилась она. – Ты почти на краю озера. Давай, еще чуточку ближе».
Но только она понадеялась, что Престон в гневе потеряет осторожность и поскользнется на влажных камнях у кромки воды, как его лицо резко разгладилось и приняло выражение нежного участия.
Орхидея ощутила импульс психической энергии и поняла, что он пытается использовать на ней свой дар. Отсутствие концентратора не позволяло ему развернуться в полную силу, но она знала, что даже без посторонней помощи Престон способен очень сильно излучать харизму в течение нескольких секунд.
Орхидея на шаг отступила:
– Сохрани это для следующего корпоративного босса, на которого устроишь засаду, чтобы выкачать финансирование. Надо признаться, от этого выброса гипноталанта твой костюм и зубы просто сияют и блестят, но на того, кто тебя хорошо знает, Престон, твой талант долго не действует.
– Ты озлобилась, – заметил он спокойно.
– Вообще-то нет. Злюсь я только на тебя.
– Из-за того, что случилось в прошлом году?
– Потому что, черт возьми, ты использовал меня. Я знаю, что ты подделал свою анкету в брачном агентстве. Или же, возможно, ты зашел так далеко, что подкупил моего консультанта в «Идеальных партнерах».
– У тебя нет доказательств.
– Это вовсе не значит, что я не знаю правду.
– Откуда такая уверенность? – потребовал он ответа.
– Да потому что нет никаких оснований, чтобы нас могли соединить в пару. – Она послала ему торжествующую улыбку: – У нас нет ничего общего.
– А, теперь понимаю, о чем речь, – Престон с жалостью посмотрел на нее. – Ты просто ревнуешь. И хочешь, чтобы я вернулся.
– Да ты в своем уме?
Орхидея прервала разговор, краем глаза увидев, что к ним идет Раф. Что-то ей не понравилось в его скользящей размашистой поступи. Даже издалека она почувствовала исходящую от него энергию. У него было паршивое настроение. Орхидее стало любопытно, не устроил ли ее отец Рафу допрос с пристрастием.
Престон чуть повернулся и проследил за ее взглядом. Лицо его прояснилось.
– Скажи-ка, не твой ли это друг Стоунбрейкер?
«Что ж, на один вопрос ответ я получила», – подумала Орхидея, увидев, как Лус поспешно спрятал отразившуюся на лице страстную заинтересованность. Теперь она поняла, зачем он сегодня ее разыскал. Престон хотел добраться до Рафа. В привычной манере он воспользовался ею для достижения своих личных целей.
– Поверить не могу, что мы встретились. – Престон протянул руку, когда Раф подошел и остановился рядом с ними. – Я доктор Престон Лус, доцент кафедры синергетических исследований в здешнем институте. Как я понимаю, вы друг Орхидеи.
Орхидея ощутила энергетическое оживление на психическом горизонте. В воздухе на короткое время запахло бурной деятельностью таланта-харизматика.
Неожиданно улыбка Престона засияла таким теплом и очарованием, которых с лихвой хватило бы, чтобы осветить темную комнату. Только, кажется, на Рафа эта улыбка не произвела впечатления, заметила Орхидея. «Может, сталкерам дарован своего рода иммунитет от харизмы?» – подумала она. Ведь охотник не мог позволить себе пасть жертвой очарования собственной добычи.
– Вы случайно не имеете отношение к Стоунбрейкерам из «Стоунбрейкер шипинг»? – без обиняков спросил Престон.
– Забавно, что вы интересуетесь, – заметил Раф.
Орхидею насторожило, как тихо он говорил, нарочито растягивая слова. Но не успела она среагировать, как ее чувства на метафизическом уровне настиг вихрь другого сильного таланта. На сей раз стратегического.
– О, Боже, – пробормотала она.
В воздухе завибрировала невидимая и опасная энергия. Престон нахмурился, потом моргнул и застыл, как лось-олень, застигнутый светом фар.
Орхидее было знакомо это чувство. Она поспешно отказалась от своего простого плана мести – заставить Престона свалиться в воду. Падение можно было списать на несчастный случай. Полномасштабный же скандал в разгар свадьбы Вероники – совсем другое дело. Родители никогда ей этого не простят.
Требовалось срочно предотвратить катастрофу. Орхидея опустила тонкий каблук на носок черного кожаного ботинка Рафа.
– Дедушка Рафа – действующий глава и президент «Стоунбрейкер шипинг», – выпалила она. – Правда, Раф?
– Да.
Раф немного приглушил посылаемые им ударные волны таланта и освободил носок ботинка из-под каблука Орхидеи, но продолжал пожирать Престона алчущим взглядом голодного хищника.
Престон быстро заморгал, явно смутившись. Он потряс головой и с заметным усилием собрался. Орхидея была практически уверена, что Лус так и не понял, что же произошло.
Он умудрился выдавить еще одну учтивую улыбочку:
– Как я понимаю, ваш дедушка, должно быть, Альфред Джи Стоунбрейкер.
– Через пару месяцев он уходит в отставку, – доверительно сообщил Раф. – Руководство компанией приму я.
Глаза Престона чуть расширились, а затем задумчиво прищурились:
– Неужели?
– Да, – подтвердил Раф. – Именно так.
Орхидея пронзила Рафа решительным взглядом:
– Пора пообщаться с гостями.
– Ты иди, – предложил Раф. – Я через минуту присоединюсь к тебе. Мы тут еще немного поболтаем с доктором Лусом.
Орхидея прикрыла глаза. Ситуация выходила из-под контроля.
– Э-э, Раф. Не знаю, такая ли уж это удачная идея.
– Стоунбрейкер прав, – весело заявил Престон. – Почему бы тебе не прогуляться и не позволить нам двоим поближе познакомиться.
– Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься, Престон, – предостерегла Орхидея.
– Разумеется, понимаю. – Тот махнул рукой, как бы прогоняя ее. – Не беспокойся. Мы еще увидимся до конца вечера.
Орхидее пришло в голову, что Лус, подобно добыче у водопоя, находился в блаженном неведении, что из кустов к нему подкрадывается хищник. При иных обстоятельствах она посчитала бы за счастье бросить Престона на произвол судьбы. Однако это была свадьба Вероники, поэтому она строго посмотрела на Рафа:
– Никаких скандалов. Подумай о новобрачных.
– Никаких скандалов, – с готовностью пообещал тот, не сводя взгляда с Престона. – Это слишком примитивно.
Орхидея сдалась. Она повернулась и поспешила по дорожке под защиту остального стада.
Дойдя до места основного скопления гостей, она направилась прямо к винному бару, не осмеливаясь обернуться и посмотреть, что происходит в дальнем конце сада.
– Чем могу служить, мэм? – вежливо поинтересовался официант.
– Большую порцию того, что у вас найдется под рукой.
Молодой человек кинул взгляд в ту сторону сада, где еще несколько минут назад находилась Орхидея, и внимательно всмотрелся в представшую перед ним картину беседовавших Престона Луса и Рафа. На лице парня отразилось сочувствие:
– Хорошо, мэм.
Он достал бутылку дорогого шампанского, наполнил бокал и поставил перед ней.
Не успев сделать первый глоток, Орхидея услышала пролетевший по толпе гостей всеобщий вздох изумления и съежилась. Одна надежда, что Вероника когда-нибудь простит ее. Подкрепив силы большим глотком шампанского, Орхидея собралась с духом и с чувством глубокой покорности неизбежному обернулась. Все таращились на сцену, разыгравшуюся у зеркального пруда.
На краю водоема стоял Раф. С того места, где находилась Орхидея, невозможно было рассмотреть выражение его лица, но всей позой он с готовностью демонстрировал искреннюю заботу и участие.
Престон же торчал в середине мелкого водоема. Белый костюм промок и покрылся грязными пятнами. Лус делал вид, что не замечает протянутую ему Рафом руку.
На глазах у Орхидеи и остальных свидетелей Престон прошлепал в противоположном направлении и выбрался с другой стороны. Потом он неуклюже перелез через низкую каменную стену, окружавшую сад, и исчез в направлении парковки.
Никто не смеялся. Это было бы так не по-метадзен-синергетически. Собрание в лице представителей факультетов и служащих Института Норт для такого поведения было слишком уж утонченным. Впрочем, с виду никого инцидент с Престоном особо не потряс. В общем-то, в приглушенном ропоте разговоров присутствующих Орхидее слышалось подозрительное веселье.
С мужественным чувством принятия неизбежного она ждала, пока Раф проберется сквозь толпу зрителей. Орхидея наблюдала, как его то тут, то там останавливали и засыпали вопросами.
По мере его приближения она смогла расслышать, что он отвечал.
– Он поскользнулся и упал. На краю озера такие влажные и скользкие камни. Надо быть осторожнее…
Когда Раф подошел к ней, она разглядела в его взгляде удовлетворенный блеск. Раф напомнил ей волк-борзую, вернувшуюся с охоты и складывающую к ногам хозяина мышь-кролика. Хоть его язык и не свешивался сбоку из пасти, Орхидея могла бы поклясться, что он явно упирался в щеку.
Орхидея боролась с искушением погладить Рафа по голове.
Не ожидая, когда его попросят, официант вручил Рафу бокал голубого шампанского. Удивленно кивнув, Раф принял подношение:
– Спасибо.
– На здоровье. – Официант поймал его взгляд. – Это меньшее, что я могу сделать в обмен на удовольствие видеть, как профессор Лус выбирается из пруда. Наверное, бтльшей мести кто-то из нас и не дождется.
– Мести? – вежливо поинтересовался Раф.
– Сегодня я обслуживаю бар, чтобы подзаработать. Но вообще-то я ассистент на кафедре процессора Луса в Институте. В прошлом месяце он опубликовал в журнале «Синергетическая теория» статью, в которую вошли результаты, стоившие мне годичного труда. И даже не поставил меня в соавторы, как научного сотрудника, внесшего вклад в этот проект.
– Постойте, – запротестовал Раф. – Если вы предполагаете, что я умышленно толкнул Луса в воду, то уверяю вас, это был несчастный случай.
Парнишка ухмыльнулся:
– Каждый знаток метадзен-синергетики знает, что не бывает чистых несчастных случаев.
Не дожидаясь ответа, он отправился вдоль барной стойки к другому гостю, чтобы налить тому вина.
Краем глаза Орхидея заметила, что к ней идут родители. Она оперлась на стойку бара и сделала еще глоток шампанского.
– Несчастный случай, говоришь? – прошептала она.
– Он потерял равновесие и упал. С каждым может случиться.
Орхидея вдруг почувствовала себя до смешного довольной.
– Престон упал в воду не случайно.
Раф одарил ее снисходительной улыбкой:
– Вспомни второй принцип Норт. «Всеми природными процессами управляет борьба за равновесие и гармонию».
Возникшая рядом с Орхидеей Анна безмятежно улыбнулась Рафу.
– И как великолепная иллюстрация этого важного принципа, процессор Лус только что явно проиграл борьбу за сохранение синергетического баланса, – поддержала она его.
Орхидею поразило непритворное удовлетворение, которое она узрела в материнских глазах.
– Мама!
– Да, я знаю, дорогая. Это так не по-метадзен-синергетически испытывать подобное удовольствие, увидев, как Престон свалился в пруд. Но у нас всех есть крошечные слабости. Только не говори папе.
– Не думаю, что Престон сам упал в воду, – буравила Рафа взглядом Орхидея. – Подозреваю, что ему чуть-чуть помогли.
– Чепуха, – произнес присоединившийся к их компании отец. – Твоя мать права. Престон просто получил еще один короткий урок на тему синергетики. Разве не так, мистер Стоунбрейкер?
– Как говорят в народе: проделки синергии, – пожав плечами, философски заметил Раф.
Глава 17
Чуть за полночь Раф внезапно проснулся от охватившего его ощущения, что Орхидея не спит. Он повернулся на бок и машинально потянулся к ней, прежде чем вспомнил, что ее нет рядом. Это была гостевая спальня в доме ее родителей. Орхидея же находилась в другой комнате дальше по коридору.
Накануне вечером Эдвард разъяснил, что в Нортвилле нет двух похожих домов, хотя все здания строились по одним и тем же эстетическим основам метадзен-синергетики. Повсюду преобладали принципы простоты, гармонии и равновесия. Дом Адамсов представлял собой просто украшенное здание, построенное вокруг внутреннего дворика. В каждой комнате от пола до потолка тянулись окна, выходившие на центральный сад.
Раф откинул одеяло, встал, но уже по пути к двери запоздало вспомнил о брюках. Что-то ему подсказывало, что если его в такой час застанут пробирающимся голым по коридору к спальне Орхидеи, то это будет выглядеть не очень-то по-метадзен-синергетически. Нашлись бы такие, что посчитали бы подобные действия откровенно примитивными.
Раф натянул брюки, застегнул их и направился к двери, но на полпути снова остановился. Он больше не ощущал присутствия Орхидеи в ее комнате.
Посредством краткого выброса параэнергии он высвободил чувства, позволив им оценить колебания погруженного в сон дома. Два человека в спальне в конце коридора – мистер и миссис Адамс. Из другой спальни не исходило ничего.
Орхидея находилась где-то в другом месте. Раф медленно повернулся и, подключив все свои способности, попытался определить ее местонахождение.
Она была снаружи, в садике, располагавшемся во внутреннем дворе.
Раф вернулся в свою спальню, подошел к застекленной стене и стал вглядываться в скрытую ночной тьмой картину. Орхидея, обхватив колени руками, устроилась на залитом лунным светом каменном сиденье, предназначенном для медитации. Вокруг нее складками лежало белое одеяние.
Раф про себя улыбнулся. У этой леди чутье на романтику.
Он открыл стеклянную дверь и, шагнув в благоухающую ночь, отправил пробный поток психической энергии в область подсознания. Краткое ощущение дезориентации продлилось лишь несколько мгновений. Когда чувства обрели равновесие, его внутреннему взору предстал чистый кристалл, сотворенный для него Орхидеей. Раф направил через него энергию, наблюдая, как тот замерцал, когда Орхидея принялась настраивать различные грани, чтобы с идеальной четкостью сфокусировать его талант.
Ему открыла свои объятия безграничная ночь. Какое-то мгновение Раф упивался усилившимся уровнем восприятия, понимая, что связанная с партнером через кристалл Орхидея отчасти могла испытывать те же ощущения. Затем он оборвал поток таланта и прошел через садик, разбитый по канонам метадзен-синергетики, туда, где его ожидала Орхидея. Раф размышлял, сколько времени ей потребуется, чтобы понять, что она его истинная пара.
Он знал, что Орхидея почувствовала его присутствие. Однако она промолчала и, повернув голову, взглянула на Рафа лишь тогда, когда он подошел к ее камню:
– Ты ведь толкнул Престона в пруд из-за меня, да?
– Почему все так убеждены, что я столкнул Луса в пруд? Еще раз повторяю тебе: он поскользнулся и упал.
Она проигнорировала его объяснение.
– Как ты понял, что мне очень хотелось, чтобы он упал в пруд?
– На меня снизошло озарение.
Он примостился рядом с Орхидеей.
– Я серьезно, – сказала она. – Как ты узнал?
– Может, телепатия?
Она раздраженно отмахнулась:
– Признайся же, как ты узнал?
Его удивила прозвучавшая в ее голосе настойчивость.
– Вариантов было немного. Ведь зеркальный пруд находился тогда в двух шагах от вас, а Лус стоял так близко к тебе, что оставалось только толкнуть. И в твоих глазах появился характерный блеск, который лично мне хорошо знаком. Я уже знал, что ты не особо жалуешь этого парня. Не требовалось особой телепатии, чтобы догадаться, о чем ты думала.
– Ясно.
– Но синергетический результат был сходен с телепатией. – Он обнаружил, что предназначенные для медитации камни более удобны, чем казались на первый взгляд. Раф устроился на изогнутом сиденье и откинулся назад, опершись на локти. – Почему тебя беспокоит, что у нас могла развиться психическая связь, выходящая за пределы той, которая существует между талантом и концентратором?
Секунду Орхидея молчала:
– Я и так всю жизнь отличалась от других. Не уверена, что мне хочется отличаться от всех еще сильнее.
– Здесь, в Нортвилле, мне стало понятнее, почему ты чувствуешь, что немного не вписываешься в местную обстановку, – признал он.
– Пойми меня правильно. Я люблю свою семью, ценю то, чему здесь научилась, и даже с удовольствием возвращаюсь сюда и навещаю родных. Нортвилл всегда будет частичкой меня, но я не принадлежу этому месту.
– Что ж, понимаю.
– Я всегда знала, что разочаровала всех тем, что не стала делать карьеру в Институте Норт, как братья и кузены.
– Хочешь поговорить о всеобщем разочаровании? – Раф услышал, как позади открылась стеклянная дверь комнаты Анны и Эдварда, но не обернулся. – Попытайся сбежать из «Стоунбрейкер шипинг», когда все в семье ожидают, что сразу после окончания колледжа ты придешь работать в компанию.
– Могу представить, каково тебе было, но теперь ты вернулся, завершил круг. А вот я не могу, не могу вернуться сюда навсегда.
– И не надо, – донесся из сумрака со стороны пруда спокойный голос Анны. – Ты нашла свое собственное жизненное равновесие.
Орхидея повернула голову.
– Думаешь? – слабо улыбнулась она. – Звучит весьма метадзен-синергетически, мама. Я всегда знала, что эта чепуха зачем-нибудь пригодится.
– Главное, использовать эту чепуху к месту. – Анна села на медитационный камень и посмотрела на вышедшего в сад Эдварда. – Разве я не права, дорогой?
– Абсолютно права. – Эдвард присел на гладкий валун. – Кстати, о разговорах на важные философские темы… что тут вообще происходит? Уже почти час ночи.
– Не могла заснуть, – ответила Орхидея.
– А я знал, что она не спит, вот и пришел сюда, чтобы посмотреть, чем она тут занимается, – объяснил Раф.
Эдвард пристально посмотрел на него.
– Как вы узнали, что Орхидея не может заснуть?
– Не спрашивай, – тут же вмешалась Орхидея. – Раф считает, что у нас развилась своего рода телепатия.
Вместо того, чтобы рассмеяться от нелепости подобного утверждения, Эдвард просто кивнул. Раф решил, что отец Орхидеи выглядит странно смирившимся.
– Этого я и боялся, – признался Эдвард.
В лунном свете лицо Анны приняло задумчивое выражение:
– Прими неизбежное, дорогой. Синергетические силы уравновешиваются с нашей помощью или без нее.
– И что это, черт возьми, означает? – сердито уставилась на родителей Орхидея. – Не хотите ли вы сказать, что на самом деле верите в телепатию? Все знают, что это чушь. Метафизически такое невозможно. Психическая энергия так не действует.
– Не говори такого людям, которые женаты так долго, как мы с твоим отцом, – посоветовала Анна.
Орхидея сморщила нос:
– Ну ладно, признаю, что вы с папой можете заканчивать друг за друга предложения и знаете все шутки друг друга. Но это не то же самое, что чтение мыслей.
– Нет, конечно, нет, – примирительно подтвердила Анна и посмотрела на Рафа: – Что побудило вас сегодня столкнуть Луса Престона в воду?
Орхидея усмехнулась. Раф лишь развел руками:
– Ну почему все думают, что я столкнул Луса в тот пруд?
– Потому что мы видели, как Престон из него вылезал, – нарочито терпеливо разъяснила Орхидея. – Он насквозь промок. Ты можешь приводить какие угодно метадзен-синергетические ссылки на равновесие и гармонию, но я-то знаю, что он неслучайно упал в воду.
Раф оглядел умные лица троих людей, сидевших с ним в саду посреди ночи:
– Кто-нибудь видел, как я толкнул, швырнул или как-то иначе направил Луса Престона в пруд?
Орхидея и ее родители переглянулись.
– Нет, – медленно выговорила Анна. – Не думаю, чтобы была свидетелем этого инцидента.
– Я тоже, – признался Эдвард. – Та часть сада располагалась довольно далеко от места, где стояло большинство из нас.
Орхидея посмотрела на Рафа:
– Ладно, я не видела, как ты это делал, но других-то объяснений нет. Почему ты стоишь на своем?
– Потому что меня это возмущает. Все считают, что раз я сталкер, то способен сделать нечто столь неловкое и вульгарное, как толкнуть парня в пруд на свадьбе, – сказал Раф.
– Ну, Раф, – начала было Орхидея. – Это не совсем то, что…
– Ваше предположение о том, что произошло между мной и Лусом лишь показывает, что даже у разумных, умудренных опытом, образованных людей подспудно имеются неправильные представления о нас, сталкерах. Неудивительно, что такой, как я, не может найти себе пару через агентство. Ну и кто из нас после этого примитивен?
В дворовом садике воцарилась напряженная тишина. Раф с удовольствием отметил, как от огорчения вытянулись лица Эдварда и Анны, и одарил всех самой невинной, по его мнению, улыбкой.
Орхидея закатила глаза.
– Возможно, вы правы, – сказала Анна. Она выглядела мрачно и немного обеспокоенно. – Неприятно признавать, но я поспешила сделать вывод, что Престон Лус упал в пруд не случайно. Не то чтобы у меня имелись претензии, ну, вы понимаете.
– Безусловно, он это заслужил, даже более того, – согласился Эдвард. – Но вы правы, Раф. Не следовало нам думать, что вы сделали что-нибудь такое… ну, дикое, что ли, только потому, что вы сталкер.
– Именно ваша дочь собиралась толкнуть его в пруд, – сказал Раф. – Спросите у нее.
Анна с Эдвардом повернулись в дочери.
– Это так? – спросила Анна, ее глаза сверкали весельем.
– Ага, – тяжело вздохнула Орхидея. – Я решила, что при сложившихся обстоятельствах это меньшее, что я могла сделать. Мне плевать, насколько хорош Престон, когда дело доходит до вытягивания денег на финансирование, потому что он мерзкий, ничтожный паразит.
– За несколько прошедших месяцев я, к сожалению, пришел к тому же заключению, – неохотно уступил Эдвард.
– Более того, я знаю, что в прошлом году он сфабриковал свой парапсихологический портрет в регистрационной анкете брачного агентства, чтобы нас соединили в пару. Или, возможно, он подкупил моего брачного консультанта. Я еще не уверена, что именно он сделал. В любом случае его единственной целью было попасть в нужные круги здесь, в Нортвилле, чтобы, воспользовавшись талантом-харизмой, занять престижную должность. И ведь его план, черт побери, сработал.
– У нас с твоим отцом были кое-какие подозрения на сей счет, – призналась Анна. – К сожалению, это невозможно доказать.
– Знаю, – усмехнулась Орхидея. – Вот почему мне осталось только лелеять такой примитивный способ мести, как сталкивание его в воду. Но благодаря Рафу мне не представилось случая. Он вмешался, прежде чем я довела дело до конца, и теперь утверждает, что такой итог на деле был даже не местью, а всего лишь несчастным случаем.
– Умышленно столкнуть Луса в пруд было бы по-детски незрело, – резонно заметил Раф.
– Зато как весело, – возразила Орхидея.
Анна покачала головой:
– Столько лет метадзен-синергетических тренировок – и все зря. – Она посмотрела на Рафа: – Так вы все-таки настаиваете на своей версии? Престон действительно случайно упал в пруд?
– Вроде того, – сказал Раф.
Орхидея ухватилась за его слова:
– Ага! Я знала, что за всем этим кроется нечто большее. Так что же именно произошло сегодня у зеркального пруда?
– Если хотите знать, доктор Лус замахнулся на меня кулаком и, промазав, потерял равновесие. Вот так он и свалился в пруд.
Все трое разинули рты. Орхидея пришла в себя первая:
– Престон пытался тебя ударить?
– К счастью, в таланте сталкера есть свои преимущества: у меня довольно быстрые рефлексы, – пробормотал Раф. – Я успел уклониться от удара.
– Ради Сент-Хеленс, зачем Лусу приспичило замахиваться на вас? – все еще пораженно изучал Рафа Эдвард. – Никогда не замечал за ним тяги к насилию. Кроме того, вы же не встречались прежде.
– Наверное, рассердился, когда я сообщил ему, что после того, как ко мне перейдет руководство «Стоунбрейкер шипинг», я собираюсь пересмотреть долю средств, отпущенных на финансирование Луса из корпоративного вклада компании в Институт Норт.
Орхидея уставилась на него:
– Что ты сказал?
– Я недвусмысленно намекнул, что в моей власти передать все проекты, где стоит его имя в качестве главного исследователя, другим сотрудникам Института.
Воцарилась напряженная тишина. Раф весело наблюдал, как сказанное им окончательно доходило до собеседников.
– Боже, – прошептала Орхидея. – Ты пригрозил урезать огромную порцию его субсидий.
– Я не угрожал, – осторожно заметил Раф, – а практически пообещал сделать это. Я также предупредил его, что у меня как у генерального директора «Стоунбейкер шипинг» будет определенное влияние на некоторых других людей из руководства, финансирующих институт.
– Не похоже на поступок примитивной личности, – лицо Эдварда странным образом сморщилось. – Какая прекрасная метадзен-синергетическая месть.
– Спасибо, – скромно поблагодарил Раф. – Мне нравится думать, что я не окончательно пал жертвой своих атавистичных генов.
Выражение лица Эдварда стало еще более странным, а потом он разразился хохотом.
Глаза Анны тоже искрились смехом. Она прикрыла рот рукой и приглушенно захихикала.
Одна только Орхидея не выказала веселья. В ее глазах была отчетливо видна настороженность.
– Полагаю, сокращая финансирование Престона, ты не лишишь финансовой поддержки компании Институт в целом?
– Нет. Вероятно, я даже увеличу ее. Мой дед был прижимист, когда дело доходило до финансирования фундаментальных исследований. Лично я считаю, что компания «Стоунбейкер шипинг» должна тратить на эту область исследований больше, а не меньше средств. В долгосрочной перспективе изыскания института чрезвычайно ценны для нас да и для любой другой компании на планете.
– Отличная корпоративная философия, – усмехнулась Орхидея. – Какое прогрессивное мышление. Думаю, именно поэтому через пару месяцев тебе отдадут большой пост.
– Вряд ли я получу этот пост благодаря корпоративной философии, – возразил Раф. – Скорее, дело в том, что я не позволю отдать его кому-то еще.
– Что ж, можно на это и так посмотреть, – вздохнула Орхидея.
Раф посмотрел на Эдварда:
– У меня есть вопрос относительно доктора Луса Престона.
Эдвард наконец совладал со своим смехом:
– Какой?
– Как я понимаю, именно его знакомство с Орхидеей помогло ему войти в нужные круги здесь, в Нортвилле. И я также знаю, что у него имеется кое-какой талант харизмы. Однако не могу никак понять, почему ваш отдел кадров нанял его, не наведя о нем справок.
– О, у Луса был превосходный послужной список, – сказал Эдвард. – Он появился в институте с блестящими рекомендациями от своего прежнего работодателя.
– Верно, – сморщила нос Анна, – Они были настолько хороши, что не удивлюсь, если выяснится, что некоторые он сам написал.
– Ты сказала, что он использовал тебя, чтобы проникнуть сюда, – обратился Раф к Орхидее.
– И не напоминай, – передернулась та.
– Как вы познакомились?
Орхидея удивленно заморгала:
– Я же объясняла. Мы познакомились через мое брачное агентство «Идеальные партнеры».
– Нет, я имею в виду, как он вышел на тебя? Как узнал, где ты зарегистрирована? Черт, как он вообще узнал, что ты из Нортвилла и что он может тебя использовать? Должно быть, он многое выяснил о тебе еще до того, как зарегистрировался в «Идеальных партнерах».
– Я поняла, к чему ты клонишь. – Орхидея пожала плечами. – Вероятно, он натолкнулся на мое личное дело, когда работал в «Парасинергетике». Он состоял в их штате некоторое время после моего ухода оттуда.
– Вот дерьмо!
Эдвард чуть неодобрительно насупил брови:
– Прошу прощения?
Раф резко выпрямился:
– Опять все ведет к «Парасинергетике».
– Что вы имеете в виду? – спросила Анна.
– Послушайтесь моего совета, – сказал Раф. – С утра первым делом продайте свою долю акций «Парасинергетики».
– Зачем? – спросил сбитый с толку Эдвард.
– Что-то подсказывает мне, что в этой компании проблемы.
Эдвард нахмурился:
– С чего вы решили?
– Я просто знаю.
* * *
Орхидея не стала выпытывать у Рафа подробности, пока на следующее утро они не сели в «Айсер», собираясь ехать обратно в Нью-Сиэтл.
– Так, Стоунбрейкер, сейчас самое подходящее время объяснить, что означали твои слова ночью, – пристегивая ремень, заявила она.
– Прости, – сказал Раф, выводя автомобиль с подъездной дорожки. – Пожалуй, прозвучало это не очень по-метадзен-синергетически?
– Именно, но сейчас речь не об этом. – Орхидея опустила стекло и высунулась из окна, чтобы помахать на прощание родителям.
Она не знала, как расценивать выражение на их лицах, пока они стояли и наблюдали, как машина выезжает на дорогу. Она решила, что это была смесь одобрения и задумчивого беспокойства. Весьма «родительский» взгляд, словно они знали о ее будущем что-то такое, что ей самой было неведомо. Но что бы ни волновало их, они уже примирились с этим. Она и раньше видела у них подобный взгляд. Например, в тот день, когда покидала Нортвилл, чтобы подыскать квартиру в Нью-Сиэтле. Теперь она понимала: они уже тогда знали, что она не сможет остаться жить в Нортвилле.
Уже не впервые ее посетила мысль, как утомительно порой быть дочерью одержимых метадзен-синергетикой родителей.
Перестав махать, Орхидея закрыла окно. Стекло с тихим шипением встало на место.
– К чему ты это сказал? – спросила она, когда Раф проезжал мимо искусно спланированного ландшафта из домов и строгих садов с прудами и камнями для медитации.
Она поняла, что ей нравится наблюдать, как ведет машину Раф. Он делал это с той же плавной непринужденностью и властностью, что были присущи всем его движениям. Вероятно, это проявлялась какая-то крайне примитивная сторона ее собственной натуры, коли она, Орхидея, наслаждалась такими несложными и естественными чертами в мужчине.
– Сказал, потому что до меня вдруг дошло, что, о чем бы мы ни беседовали, в разговоре с завидным постоянством всплывает «Парасинергетика».
– Она часто всплывает из-за меня. Не найми ты меня в качестве концентратора в этом расследовании, то не столкнулся бы ни с какими упоминаниями о «Парасинергетике».
– Ты не права, – мягко возразил Раф. – Как только я копнул бы прошлое Уиллиса, тотчас узнал бы о проекте, касающемся ледяных концентраторов.
– Что ж, думаю, ты прав.
– Рано или поздно я бы вышел на Моргана Ламберта. Это привело бы меня к тому факту, что Ламберт и Уиллис встретились в «Парасинергетике».
Внезапно Раф улыбнулся, словно его осенила какая-то весьма приятная мысль. Орхидея с подозрением на него посмотрела:
– Что такое?
– Мне только что пришло на ум, что даже если бы я не обратился в «Синерджи инкорпорейтед», чтобы нанять концентратора полного спектра, то в конечном итоге встретил бы тебя, разыскивая людей, тесно связанных с Тео Уиллисом.
Орхидея недоверчиво хмыкнула.
– Не забавно ли, как работает синергия?
Она скорчила гримасу:
– Еще скажи: судьба.
– Что? Ты не веришь в судьбу? А я-то думал, ты романтик.
– Забудь об этой чуши. Объясни мне лучше, почему тебя так настораживает причастность «Парасинергетики»?
