Текст книги "Леди Защитника (ЛП)"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Он решил не говорить, что его предложение подразумевает намного больше, нежели кратковременная встреча. Она обязательно запаникует, если он все честно расскажет. Но, возможно, он сможет уговорить ее согласиться на то, что она посчитает коротким романом. Она была страстной девушкой, хотя не совсем это понимала. Она далеко от домашних ограничений, одинока и находится на чужой земле. Мысль о романе может оказаться для нее очень заманчивой.
– Я говорил тебе и раньше, что ты не единственная, кто близко знаком с одиночеством, – напомнил он тихо.
Она медленно кивнула.
– Авилины объясняли, что число защитников очень мало, и что большинство из вас гуляют в одиночку большую часть времени. Вы живете на задворках общества.
– В некоторой степени, мы оба чужаки на этой земле.
Ее тоненькие пальчики сомкнулись вокруг его запястья.
– Это трудно для тебя, Гриф? Быть защитником, я имею в виду?
– Не намного труднее, чем для тебя выбрать ссылку.
Море нежной симпатии отразилось в ее глазах.
– Думаю, я понимаю.
– Спасибо тебе, Сариана, – он коснулся ее губ еще раз, а потом заставил себя отпустить девушку.
Не сказав ни слова, он отвернулся и пошел к двери. Но, уже почти переступив через порог, он бросил взгляд через плечо. Она стояла там же, где он оставил ее, возле золотой клетки, глаза полны непрошенных, невысказанных вопросов.
– Время, – произнес отчетливо Гриф. – Я могу подарить тебе немного времени. Удачной ночи тебе, Сариана. – Он вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.
На полпути к своей комнате он вспомнил о раздавленном цветке, покоящемся в кармане куртки. Он вытащил его и несколько мгновений рассматривал смятые лепестки.
После чего Гриф улыбнулся и выбросил цветок в ближайшую мусорную корзину, осмотрительно замаскированную под вазу.
В общении с Сарианой прекрасно сознавать, что она не слабая и хрупкая, как цветок. Она не сломается, если ухаживание будет чуть грубовато.
Леди была потенциальной парой защитника, а такие женщины, несмотря на свою внешнюю оболочку, не мягкие, утонченные или слабые. Он даст ей время, поскольку следует совершать галантные поступки, и, в конце концов, он лорд Главной семьи. Когда требуется, он может вести себя как джентльмен. И, кроме того, он хотел произвести на Сариану впечатление своими манерами.
Но в итоге, будет ли он пользоваться любезным обхождением или более прямыми методами, Сариана будет принадлежать ему. Решение принято.
Глава 5
Послание от Бринтона прибыло в ночь костюмированного бала Авилинов.
По мнению Грифа, время было выбрано на редкость неудачно. У него имелись планы на вечер. Планы, вращавшиеся вокруг замысла показать Сариане, что он знает, как вести себя на балу.
Но вместо скольжения по бальной зале с Сарианой в руках, Гриф беззвучно двигался по промозглым извилистым улочкам бедных кварталов Серендипити. Он направлялся на место встречи и по пути размышлял о своей раздражающе плохой удаче. Бринтон мог быть великолепным источником информации, но его чувство времени было отвратительным.
Танцы с Сарианой и демонстрация лучших манер не было единственной целью Грифа на вечер. Он также хотел внимательней присмотреться к Ишену Раккену. Он испытывал любопытство к своему сопернику.
Вместо этого он брел по заваленным мусором переулкам, одетый в новую черную льняную рубашку, отполированные до блеска ботинки, идеально отглаженные серую куртку и брюки. У него не было времени даже переодеться. Послание, доставленное к задней двери дома Авилинов не так давно, принес маленький, чумазый, босоногий мальчишка. Записка была краткой и загадочной.
Гриф сразу же почувствовал ее безотлагательность. Бринтон был мастером подобного дела. Он не стал бы впадать в панику по пустякам. Его сверхъестественное чутье в определении ценности слухов и сплетней, должно быть, вывело его на что-то весьма интересное.
Гриф крался по задворкам, слишком незначительным, по мнению городского совета, улочкам, чтобы тратить деньги на их освещение газовыми лампами. А сегодня не было даже лунного света. Клубящиеся тучи еще одной летней грозы быстро затягивали ночное небо.
Если Бринтон окажется на месте встречи вовремя, прикинул Гриф, то у него останется еще куча времени, чтобы вернуться на бал прежде, чем тот завершится поздним фуршетом. Прошло очень много времени с тех пор, как он танцевал. И он искренне надеялся, что этот навык схож со скачкой на драгонпони: раз научившись – никогда не забудешь.
Все свои надежды на то, чтобы не выставить себя полным глупцом, он возлагал на предположение, что Сариана, возможно, и сама не слишком умелый танцор. У него было сильное подозрение, что она проводила намного больше времени в классной комнате и библиотеке, нежели в бальном зале.
И в этом проблема Сарианы, решил Гриф. Она проводила слишком мало времени, веселясь и играя. Она была слишком сосредоточена на извилистых путях к успешной карьере и браку, который стал бы деловым союзом, а не страстным романом. Но Гриф был уверен, что сможет все изменить.
Все, что он должен сделать, это привлекать ее внимание так долго, чтобы успеть убедить девушку, что она выбрала неверную судьбу.
Привлечь ее внимание, между тем, оказалось не столь легко, как он предполагал после случайной встречи в полночь в оранжерее. Гриф очень редко встречался с Сарианой за прошедшие три дня. Казалось, что она всегда либо погружена с головой в работу с документами, либо проводит собрание с лордом и леди Авилин, либо торопится на еще одну «встречу за ленчем» с Ишеном Раккеном.
Каждый раз, когда он ухитрялся застать Сариану одну, его подвергали долгому допросу о прогрессе в расследовании. Он начал задумываться о том, а не было бы самым мудрым решением найти этот проклятый резак просто для того, чтобы заставить Сариану умолкнуть.
Леди умела загнать мужчину в угол. Несмотря на свое настроение, Гриф улыбнулся. При обсуждении дел она была неизменно хладнокровной, самоуверенной и самонадеянной. Когда дела не обсуждались, она ухитрялась вести беседу только лишь о пустяках и банальностях
У девчонки определенно хорошо подвешен язык, подумал Гриф. Но он был уверен, что почувствовал и страсть, запертую в ней. Желание быть тем, кто освободит ее, быстро становилось всепоглощающей необходимостью.
Гриф завернул за угол и направился по узкой мощеной тропинке. Когда по его спине пробежали предупреждающие мурашки, он временно отбросил все шальные мысли о Сариане и бале. Он приближался к месту встречи, указанному в послании Бринтона. Гриф начал считать зияющие темные провалы переулков. Дойдя до третьего, он остановился. Бринтон должен был ждать поблизости.
Гриф неподвижно стоял у стены, позволяя тьме поглотить себя. В тенях вокруг него не было ни звука, ни движения. По улице разнеслось далекое дребезжание повозки и вскоре затихло. Никакой возница в здравом уме не стал бы задерживаться в этой части города.
Услышав тихий стон с дальнего конца переулка, Гриф понял, что карьера Бринтона как информатора только что подошла к концу.
Гриф легко прикоснулся пальцами к замку-призме на оружейной сумке. Кожаный кошель открылся. Забравшись внутрь, он высвободил маленькую газовую лампу. Щелкнув механизмом, посылавшим искру в газ, он тотчас же получил слабенький лучик, осветивший часть замусоренного тупика.
Там было пусто, за исключением того, что казалось грудой старых лохмотьев, валявшихся в дальнем конце. Гриф заколебался, все его натренированные чувства протестовали против решения зайти в место, которое могло легко стать ловушкой. В переулке был только один выход.
Но у Грифа была мрачная уверенность, что смятая куча, лежащая у основания кирпичной стены, – это Бринтон. И никак нельзя было упускать тот факт, что, возможно, он не был бы там, если бы не стал работать на Грифа. Его могли уложить в каком-нибудь другом темном переулке, ожидавшем какого-нибудь другого заказчика, если бы он не взялся за эту конкретную работу, но это к делу не относилось. Бросив последний взгляд вправо и влево на дорогу, чтобы убедиться, что он один, Гриф вошел в переулок.
Через пару секунд он опустился возле лежащего мужчины, прикоснулся к нему и понял, что надежды нет.
– Бринтон?
Мужчина не двигался, но раздался тихий стон. Бринтон едва дышал. Крошечная газовая лампа выхватила темное расширяющееся пятно на рубашке.
– Потерпи, приятель. Я вытащу тебя отсюда. – По размеру пятна и температуре кожи Бринтона Гриф понимал, что попытка отнести раненого к доктору бесполезна, но это было единственное, что вообще можно было сделать. Умирать там было все равно лучше, чем в переулке.
– Защитник. – Единственное слово было чуть громче выдоха, сорвавшегося с окровавленных губ Бринтона.
– Да, – отозвался Гриф, засовывая руку под рубашку Бринтона, чтобы узнать, сможет ли он как-то замедлить кровотечение, прежде чем пытаться сдвинуть мужчину. – Это я. Ради Светового шторма, мне жаль, Бринтон. Клянусь, я никоим образом не представлял, что все обстоит так серьезно.
– Нет! Не ты. Другой защитник. – Бринтон приоткрыл глаза и попытался сфокусироваться на лице Грифа. Его слова хрипло и тяжело срывались с губ. – Я не вышел на того, у кого резак.
– Не имеет значения, Бринтон. Расслабься, приятель. Я отнесу тебя к доктору. – Гриф почувствовал ладонью кровь и разрезанную плоть. Он быстро натянул рубашку Бринтона, превращая ее в импровизированный бандаж. Бринтон беспокойно дернулся под его ладонью.
– Нет времени. Убирайся, Чассин. Убирайся.
– Я перекину тебя через плечо, – объявил Гриф, напрягаясь, чтобы поднять более мелкого мужчину.
– Нет… смысла. Слушай меня. Ты всегда платил вовремя. Хороший клиент. Надежный. Я должен тебе… ты помог мне пару лет назад.
– Ты ничего мне не должен.
Бринтон качнул головой, и по его подбородку заструилась кровь.
– Неправда. Должен. Отплачу тебе. Сегодня. Единственным, чем могу. Информация. Нашел не резак, а кое-что более важное. Другой защитник не хочет, чтобы его нашли. Ты слышал меня, Чассин? Другой защитник. Я не знаю, что… он виноват в пропаже резака.
Гриф замер.
– Защитник сделал это с тобой?
– Нет, я не стою его внимания. Но, скорей всего, он отправил кого-то за мной. Я слышал… – Бринтон снова закашлялся. – Я слышал о ворах, забравших резак в Малый Шанс. Ты заплатил за информацию. Возьми ее и действуй. Но будь осторожен. Резак не стоит твоей жизни. – Бринтон начал болезненно ловить воздух ртом.
Гриф больше не стал ждать. Он, как мог, позаботился о кровотечении, наклонился и поднял Бринтона на плечо. Сейчас мужчина был без сознания. И к лучшему.
Гриф направился к выходу из переулка, удерживая одной рукой умирающего, а другой маленькую газовую лампу.
Он был на полпути из обнесенной стенами ловушки, когда в тупике появилась закутанная в плащ фигура с арбалетом в руке. Тоненький лучик газовой лампы наткнулся на нее в тот момент, когда неизвестный поднял руку, чтобы выстрелить.
Реакция Грифа была рефлекторной. Он зажмурился и щелкнул переключателем маленькой ручной лампы. Узкий луч стал кратковременной слепящей вспышкой света, наполнившей тупик. Мгновением позже, свет исчез, оставив абсолютно все в полной темноте. Фигура в плаще, на время ослепленная, в гневе выругалась. Тетива издала резкий и высокий звенящий звук.
Гриф уже бросился в сторону и нащупал метательный нож, но вес тела Бринтона сделал его маневр непривычным и опасно неуклюжим. Он ощутил толчок лезвия незнакомца, когда оно скользнуло через куртку по плечу. А потом пришла боль.
Он пошатнулся и открыл глаза, когда тело Бринтона скользнуло за ним по кирпичной стене. Поскольку информатор не издавал ни звука, Гриф решил, что, возможно, тот уже мертв.
Мужчина с арбалетом исчез. Гриф по опыту знал, что потребуется пара минут, чтобы эффект искрящейся вспышки газовой лампы рассеялся. Возможно, его противник слепо пробирается по улице, ища место, чтобы спрятаться, пока восстановится зрение.
Гриф ринулся к выходу из переулка. Его газовая лампа сейчас была бесполезна. В подобном маневре ее можно было использовать только единожды, после чего она требовала перезаправки газом. Глаза Грифа видели нормально, поскольку он закрыл их перед взрывом вспыхивающего газа. Света от раскинувшихся звезд было достаточно, чтобы проводить поиск на улице, проходящей возле переулка.
Но, добравшись до улицы, он услышал только стук подков драгонпони по мостовой. Не одного, а двух. Мужчина с арбалетом привел подкрепление. В тусклом свете Гриф с разочаровывающей яростью наблюдал, как два драгонпони галопом скрылись за углом. Мужчина на первом пони вел за повод второе животное. Осевшая кучей фигура на втором пони, без сомнений, была мужчиной с арбалетом.
– Да пошло оно все к Световому шторму, – зашипел Гриф, тщетно проклиная свою собственную глупость, медлительность и старомодность.
Он вернулся в аллею и проверил пульс Бринтона. Мужчина был мертв.
Гриф сжал кровоточащее плечо и решил возвращаться в авилиновский район города. По пути он подумал, что ему лучше остановиться у дома знакомого доктора, мужчины, умевшего держать язык за зубами.
Ежегодный бал Авилинов имел громадный успех. Сариана нашла убежище в эркере[6]6
Эркер – застекленный выступ; окно, выступающее из стены и образовывающее нишу в стене, альков.
[Закрыть] и маленькими глотками потягивала сдобренный специями пунш, наблюдая за танцующими. Она была только рада остаться одна на несколько минут. Бальный зал переливался цветами, дрожал от смеха и музыки. Помещение стало сегодня выставкой для самых фантастичных модных одеяний. Каждый следующий костюм еще больше бросался в глаза и впечатлял, чем предыдущий.
Ее собственное платье было простым и незатейливым по сравнению с одеяниями вокруг нее, хотя и совершенно театральным по ее личным стандартам. Одевая его вечером, Сариана была слегка шокирована низким, обнажающим плечи вырезом, тугим корсажем и пенящимися юбками с разрезами по бокам. Платье было мерцающего изумрудно-зеленого цвета, отороченного золотым. Когда девушка шла или танцевала, оно обнажало добрую часть ее ног. Предполагалось, что одеяние будет представлять костюм дочери фермера, но Сариана серьезно сомневалась, что какая-нибудь фермерская дочка будет чистить хлев, нося платье такого рискованного покроя.
Леди Авилин и ее дочь выбрали эту одежду для Сарианы, решив, что ей нельзя доверить выбор чего-то подходящего к случаю.
Они были правы, веселясь, подумала Сариана, разглядывая в зеркало свою «экипировку». Никогда и за миллион лет, она бы не выбрала ничего похожего.
Но нельзя отрицать того факта, что, одевшись, она начала думать, каким посчитал бы ее наряд Гриф.
Ей нужно прекратить размышлять об этом. Грифа не было нигде поблизости. Она не видела его с обеда. Возможно, он серьезно взялся за свою выдуманную работу по охране ювелирной коллекции Авилинов.
Хотя в этом случае он должен был находиться где-то в комнате. Большинство лучших украшений Авилинов были сегодня на членах семьи. Другие были выставлены на обозрение в запертых стеклянных витринах.
– Вот ты где, Сариана. Я искала тебя. Что ты здесь делаешь? Надеюсь, наслаждаешься собой. Все проходит просто великолепно, да? – взволнованно щебетала леди Авилин, влетев в маленький тайный уголок Сарианы. Когда она появилась в алькове, необъятные юбки ее золотого бархатного платья заняли всю комнатку. Внушительное количество ювелирных украшений покрывало каждый кусочек ее тела, не закрытого платьем. Серьги-подвески, уйма браслетов и ожерелье, которое могло бы потопить корабль, сверкали на свету.
– Я просто сделала небольшой перерыв, – объяснила Сариана. – Боюсь, я не привыкла к такому физическому напряжению.
Леди Авилин засияла, обмахиваясь позолоченным веером.
– Я видела тебя раньше с Ишеном Раккеном. Такой милый мужчина. Где он?
– Танцует с леди Тарланой. Служебные обязанности, как он сказал.
– Ах, да. Клан леди Тарланы тоже ведет дела с банком Ишена. Я надеюсь, Ишен будет осмотрительным.
– Поверьте мне, последней вещью, которую Ишен когда-нибудь сделает, это станет обсуждать финансы одного клиента с другим. Ни слова о финансовом положении не просочилось за последние несколько месяцев, разве не так? Все слухи, которые возникли, когда я прибыла, утихли. Вы можете полностью доверять осмотрительности Ишена.
Леди Авилин широко улыбнулась, слишком довольная успешным вечером, чтобы проводить время, беспокоясь о чем-то таком мирском, как финансовое положение Авилинов.
– Да, конечно же. Кажется, мы пережили нашу неудачную ситуацию и, как однажды сказал Джассо, обязаны всем этим тебе, моя дорогая. Я даже страшусь подумать, где мы были бы сейчас без тебя. Если бы мы только могли разрешить это ужасное дело с призморезом.
– Думаю, вы можете поверить, что Гриф вернет его вам.
– Я надеюсь на это. – Леди Авилин лукаво приподняла позолоченную бровь. – Знаешь, я полагаю, что защитник совершенно очарован тобой, Сариана.
Сариана почувствовала странное возбуждение.
– Вовсе нет, леди Авилин. Я уверена, вы ошибаетесь.
– Поверь мне. Я намного лучше знакома с интересными проявлениями романтического влечения, чем ты, Сариана. Ненавижу это говорить, но в некоторых областях твое образование прискорбно отстало.
Сариана улыбнулась.
– Вам не нужно их упоминать, миледи.
– Очень хорошо, не буду. Но я все еще думаю, что ты должна сознавать тот факт, что защитника влечет к тебе. – Темные глаза старшей женщины мгновенно стали совершенно серьезными. – Если все, что он хочет, это легкая интрижка, то это одно. Возможно, для тебя будет прекрасно вступить в дикую, страстную связь с мужчиной, любым мужчиной. Мы все надеялись, что ты и Ишен могли…
– Леди Авилин!
– Неважно, – поторопилась с ответом леди Авилин. – Я просто хотела предупредить, что если уж ты и решила сойтись с защитником, то ты должна знать, что они… ну, другие. Думаю, я говорила что-то об этом раньше. У них есть свои собственные правила и традиции, как я пыталась объяснить.
– Они заводят любовные романы не так, как другие люди? – сухо поинтересовалась Сариана.
– Ну, нет, не романы. В этом отношении они вполне, хм, нормальны, как я полагаю. По крайней мере, я никогда не слышала ничего противоположного.
– Леди Авилин, – в конце концов, заявила Сариана, одновременно развеселившись и рассердившись, – о чем в точности вы меня предупреждаете?
Пожилая женщина вытянулась во весь свой выдающийся рост.
– О браке, – мрачно произнесла она.
– Брак! – Сариана почувствовала, как ярко вспыхнули ее щеки. Открытие заставило разозлиться. – Уверяю вас, брак – это последняя вещь, о которой я думаю в настоящий момент. И я, определенно, очень мало заинтересована заключать союз именно с защитником. Зачем, если Гриф даже не из моего класса. У нас нет абсолютно ничего общего. Даже сама мысль об этом совершенно невозможна. – Сариана понимала, что ее собственный клан был бы шокирован этой идеей.
Леди Авилин засияла, явно испытав облегчение.
– Тем лучше. Тем лучше. Брак защитника… ну, не важно. Это трудно объяснить, и я не уверена, что кто-то кроме защитника и его супруги на самом деле способен понять эти отношения. Просто поскольку ты росла не здесь, то многого не знаешь о защитниках, и я чувствую своей обязанностью предостеречь тебя… Не важно. Никаких предупреждений не требуется, если вы оба интересуетесь только развлечениями, присущим молодым.
– Я открою вам секрет, мадам. Я не знаю, что хочу.
– Тогда мой совет – окунуться с головой в любовную связь. – Леди Авилин похлопала Сариану по запястью сложенным веером. – Побалуй себя немного, моя дорогая. Я уверена, это принесет тебе много пользы. Увидимся у стола с закусками.
Леди Авилин развернулась в водовороте золотых юбок и выплыла из алькова.
Сариана смотрела ей вслед. Леди Авилин права. Единственные отношения, которые Сариана могла иметь с Грифом, – это короткий роман, и она забавлялась этой умеренно скандальной, совершенно очаровательной идеей с ночи, когда Гриф нашел ее в оранжерее.
В западных провинциях все было по-другому. Люди могли быть чуть безрассудными и отчаянными, но никто об этом не задумывался. Ты мог иметь связь с представителем другого класса, и самое страшное, что можно было этим вызвать, – улыбку.
За последние три дня Сариана обдумала вопрос от и до. Она специально избегала Грифа, пытаясь привести свои перепутавшиеся чувства в порядок. В конце концов, она села за стол и воспользовалась инструментом управленца, составив небольшую матрицу решений,[7]7
Матрица решений – таблица, верхняя строка которой представляет набор доступных альтернативных решений, левая колонка – внешние условия, каждая ячейка – предположительный результат, полученный от принятия данного решения (в виде прибыли, затрат, денежных потоков и т. п. показателей). Используется для принятия управленческих решений.
[Закрыть] с учетом всех положительных и отрицательных факторов.
Среди плюсов, она не была замужем и достигла необходимого возраста, чтобы участвовать в любовной связи. Она достаточно умна, чтобы осмотрительно руководить отношениями, что будет главным требованием для возвращения домой. Она не была уверена, так ли важна свобода выбора в западных провинциях, если один или оба из пары женаты.
Говоря по правде, она, возможно, вовсе не должна так сильно беспокоиться об этом условии. Она также вписала этот факт в матрицу решений. Это казалось важным. С родиной, где такие вещи ценились, ее разделял океан, и было маловероятно, что она когда-нибудь встретится с кем-то из местных жителей, если сумеет вернуться в следующем году на восток.
Также среди положительных факторов оказалось неохотное признание, что Гриф Чассин привлекал ее в отношении, которого она никогда не знала с другими мужчинами. Она была неуверенна в мудрости удовлетворения неодолимого любопытства, растущего внутри ее. Тем не менее, при размышлении, в целом, изучить глубины испытываемого чувства было бы прекрасным решением. Так лучше всего противостоять неизвестному и иметь с ним дело.
Она добавила это практичное замечание в положительную колонку матрицы. Чем дольше она сидела за столом, тем больше рос список плюсов.
В конце концов, отрицательная сторона матрицы включила в себя одну единственную запись: неприятное напоминание себе, что на самом деле с защитником у нее нет ничего общего. Единственное, что он мог желать от нее, это сексуальных отношений.
Конечно, сказала она себе, следя, как парочки кружатся по сверкающему бальному залу, любовная связь была всем, что искала и она.
Между тем, казалось, что в уравнении чего-то не хватает. Она боялась даже думать, что это могло бы быть.
Сариана сделала глоток пунша и с отчаянием пожелала знать больше о сексе и о мужчинах вообще. У нее было смутное, но беспокойное ощущение, что она стоит на краю отвесной скалы.
Легкое постукивание по окну заставило Сариану резко обернуться. Воздушные юбки ее платья невесомо взметнулись. Она едва смогла подавить крик, когда увидела темную фигуру с другой стороны стекла. А потом их глаза встретились.
– Гриф! – Она заметила, как он держится за плечо, и на нее нахлынуло чувство безумной паники. Он был ранен.
Добившись ее внимания, Гриф отступил в тень. Сариана не колебалась. Подхватив юбки одной рукой, она быстро выскользнула из алькова. Миновав незамеченной толпу смеющихся гостей, минуту спустя она в целости и сохранности покинула бальную залу. Оказавшись в коридоре, Сариана сломя голову ринулась бежать.
Вскоре она была на пути, ведущем в сады, находящиеся напротив алькова. Сияние света из окон направляло ее. Она почти натолкнулась на Грифа, когда тот материализовался из теней. Его глаза были серебристыми озерами, мерцавшими чувством, которое могло быть как болью, так и вожделением. Сариана решила, что все же это боль.
– Ты появилась вовремя, – пробормотал он. Он все еще держался за плечо и слегка покачивался. Он выглядел так же, как и в ту ночь, когда был одурманен снотворным тетушки Перлы. – Мне нужна небольшая помощь, а я не хотел пугать никого из слуг.
– У тебя кровотечение! Ты весь в крови!
– Не вся из нее моя. Помоги мне добраться до моих комнат, Сариана.
Девушка осторожно взяла его за неповрежденную руку и повела по саду к крылу, где располагались их апартаменты.
– Я отправлю одного из слуг за доктором.
– Нет, – Гриф сделал глубокий вдох. – Я уже был у него. Он зашил плечо и приложил что-то от боли к ране прежде, чем я смог остановить его.
– Почему ты хотел отказаться от лекарства? – потребовала Сариана.
– Я защитник.
Сариана пришла в ярость.
– А какая разница? Разве от раненых защитников требуется доказывать свою храбрость, отказываясь от обезболивающих?
– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что у тебя все задатки мегеры? – вспыхнул Гриф. – При весьма небольшом усилии ты можешь превратиться в полную зануду.
– Вдохновившись тобой, я готова сделать попытку, – резко произнесла она. – А сейчас расскажи мне, что произошло. Почему ты не хотел болеутоляющего?
– Некоторые виды лекарств оказывают на защитников иное воздействие, нежели на остальных людей. Помнишь ночь, когда вы довели меня до потери сознания легким снотворным, которое ты приказала Маре всыпать в мой эль? – Его слова звучали все более и более невнятно.
Сариана испытала чувство вины.
– Я не знала, что оно так подействует на тебя. Я была уверена, что в комбинации с алкоголем оно не станет сильнее, чем само по себе.
– Так и было бы с большинством людей. Но не с защитником. Обезболивающее, которое доктор дал мне сегодня, имеет схожий эффект.
– Ты хочешь сказать, что потеряешь сознание?
– Нет, если смогу удержаться, – едко бросил он.
– Гриф, расскажи мне, что случилось.
– Меня ранили.
– Я это вижу! Как?
– Исключительно по глупости. Глупость виновата каждый раз.
– Это связано с пропавшим призморезом? – с неожиданной интуицией потребовала ответа Сариана.
– Да.
– Этого я и боялась! Я и не представляла, что дело станет опасным. Все же мы должны обратиться к городской страже!
– Нет, мы не пойдем к страже. – Каждое слово было тщательно и медленно уложено, как каменный монолит.
– Мы определенно пойдем, – объявила Сариана. – Я не хочу, чтобы еще кого-то ранили только за то, что он пытался защитить репутацию Авилинов. Я ответственна за ведение дела и приму необходимые решения.
– Ты, – проинформировал ее Гриф слегка заплетающимся, но от этого не менее решительным голосом, – больше не руководишь. Это делаю я.
Сариана уставилась на него.
– Никогда! И, во всяком случае, зачем тебе это? Ты никогда не испытывал особого энтузиазма от задачи по возвращению резака.
– Вещи изменились.
– Что изменилось? – Она распахнула боковую дверцу и повела Грифа в коридор, ведущий к его комнатам.
– Я все объясню позднее. Прямо сейчас я просто хочу немного поспать. Сделай мне одолжение, Сариана, прекрати мне выговаривать и уложи в постель. Пожалуйста.
Она сделала именно так, как он и просил.
Через три часа, когда Гриф очнулся от своего беспокойного сна, он тут же понял три вещи. Во-первых, его плечо болело. Во-вторых, в комнате было слишком жарко.
И, в-третьих, в темной комнате он был не один. В глубине кресла, находившегося возле кровати, свернулась клубочком спящая Сариана. Это был первый раз, когда он видел ее отдыхающей. В девушке была какая-то мягкая ранимость, заставившая его пожелать потянуться и принять ее под защиту своих рук. Дождь прекратился, и в бледно-золотистом лунном свете под висячим креслом стали видны зеленые атласные туфельки. Пенящиеся юбки платья образовали на подушках золотисто-зеленое озерцо. Из-под складок выглядывали пальчики затянутых в чулки ножек.
На Грифа нахлынула непреодолимая волна страсти и желания. Сегодня ночью он был не в состоянии их контролировать.
Ресницы Сарианы затрепетали и поднялись, когда она почувствовала его пробуждение. Взгляды встретились, и тело Грифа начало древнюю песню, когда он увидел стыдливое, робкое, полусонное желание в ее глазах. Она хотела его.
Без слов он протянул ладонь. Прими она ее, и станет принадлежать ему. Он понимал это с торжествующей уверенностью.
Взгляд Сарианы прошелся по протянутой над одеялом руке и затем поднялся к его лицу. В нем Гриф видел сомнения, нерешительность и женскую осторожность. Все его инстинкты возопили против проявления колебаний. Он должен дотянуться и схватить ее прежде, чем она потеряет храбрость, развернется и убежит.
Но другая его часть твердила, что все, что он должен сделать, это подождать. Это было похоже на ловлю алонога. Жертва – свой собственный худший враг. Сариана не собиралась сбегать от него сегодня ночью.
Девушка медленно выпрямилась, и было легко заметить ее колебания между стремлением спастись бегством и необходимостью остаться и узнать секреты притяжения, испытываемого ею. Она поднялась на ноги и медленно пошла к постели, склонилась и коснулась пальцев Грифа.
Он сжал ее руку и потянул на тихо покачивающуюся кровать.
