Текст книги "Немезида. Война в тенях."

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3
ЧТО ТРЕБУЕТСЯ СДЕЛАТЬ
КОПЬЕ
ВМЕШАТЕЛЬСТВО

Вальдор, раздевшись до пояса, прошел в тренировочный зал. Копье-хранитель лежало на его плече, и металл богато украшенной силовой алебарды приятно холодил кожу. Но в зале его встретили не шесть боевых роботов, с которыми Вальдор рассчитывал поупражняться, а одинокая фигура в обычном одеянии. Это был высокий и широкоплечий воин, достаточно массивный, чтобы даже без боевых доспехов смотреть на командира Адептус Кустодес свысока.

Человек довольно небрежно отвернулся от стойки с оружием, аналогичным тому, какое использовал Вальдор. Перед этим он пробовал на ощупь остроту клинка, висевшего под тяжелым болтерным механизмом на конце металлического стержня. Казалось, он оценивает добротность оружия, как опытный торговец оценивает качество рулона шелка, прежде чем его купить.

Вальдор не сразу решил, как ему себя вести. Согласно правилам, тренировочный зал принадлежал Легио Кустодес и считался их территорией. Появление здесь не-кустодия могло быть принято за проявление бестактности. Но личность посетителя – Вальдор не мог заставить себя назвать его нарушителем – внушала сомнения. В конце концов он остановился у края ринга и отвесил неглубокий, но почтительный поклон:

– Мой лорд.

– Интересное оружие, – послышался звучный голос. – Оно кажется чрезмерно украшенным, и кто-то мог бы счесть его неэффективным.

– В умелых руках каждое оружие может быть эффективным.

– В умелых руках.

Посетитель наконец-то полностью сосредоточил свое внимание на Вальдоре. В холодном резком свете, проникавшем сквозь окна, лицо Рогала Дорна, примарха Имперских Кулаков, казалось высеченным из гранита.

На мгновение Вальдору захотелось предложить Дорну испытать алебарду-ружье, но смирение заставило его прикусить язык. Никому не следует вот так запросто бросать вызов повелителю целого Легиона Астартес, даже в шутку. По крайней мере до тех пор, пока он не готов принять последствия подобного вызова, какими бы они ни были.

– Зачем я сюда пришел? – произнес Дорн, задав интересовавший Вальдора вопрос. – Почему я здесь, а не на стенах Дворца, куда призывает меня долг?

– Вы хотите со мной поговорить?

Примарх, будто не слыша, взглянул на расписной потолок, где кустодес на гравициклах мчались по небу на фоне Города Просителей.

– Я изуродовал это место, Вальдор. В целях безопасности я превратил Дворец в крепость. Я заменил произведения искусства пушками, а сады превратил в зоны обстрела. На смену красоте пришла убойная сила.

Что-то в голосе Дорна заставило Вальдора крепче сжать рукоять оружия.

– Это все из-за войны. Чтобы защитить отца.

– Я не горжусь своими достижениями, – продолжал Дорн. – Но это должно быть сделано. Когда сюда придет Хорус, а он обязательно придет, мы должны встретить его во всеоружии. – Он подошел на шаг ближе. – Во всеоружии, Вальдор. И никак иначе.

Вальдор продолжал хранить молчание, и примарх в упор смотрел на него. В течение всей паузы оба глядели друг на друга так, словно перед ними было будущее поле боя.

Примарх первым нарушил затянувшееся молчание:

– Этот Дворец и я… Мы теперь довольно хорошо знаем друг друга. И от меня не укроется то, что происходит в его залах, как видимых, так и невидимых. – Его густые брови сошлись на переносице, словно примарх мысленно принял какое-то решение. – Мы с тобой должны поговорить откровенно.

– Как прикажете, – ответил кустодий.

Дорн не сводил с него взгляда.

– Мне известно, что круги ассасинов и их киллеры-невидимки затевают операцию грандиозного масштаба. Я это точно знаю, – уверенно сказал он. – И еще я знаю, что к этому делу привлекли и тебя.

– Я не состою в Официо Ассасинорум, – заявил Вальдор. – И понятия не имею об их деятельности.

В лучшем случае это было полуправдой, и Дорн прекрасно знал это.

– Я всегда считал тебя человеком чести, капитан-генерал, – сказал примарх. – Но как я, к сожалению, убедился, время от времени надо пересматривать свое мнение о людях.

– Если то, о чем вы говорите, правда, вы должны понимать, что такое предприятие требует строжайшей секретности.

Дорн не скрывал гнева.

– Ты хочешь сказать, если меня не проинформировали, значит, мне не положено об этом знать? – Он снова шагнул вперед, но Вальдор не отступил. Бесстрастное, неменяющееся выражение лица примарха тревожило его сильнее, чем признаки неудовольствия или раздражения. – Я сомневаюсь в любых мероприятиях, требующих секретности. Я Адептус Астартес, воин по рождению и воспитанию, и мне претит тактика трусости.

Вальдор позволил своему оружию соскользнуть с плеча, и кончик клинка уперся в пол.

– То, что один называет трусостью, другой может считать целесообразностью.

Лицо Дорна на мгновение дрогнуло, и его губы чуть заметно скривились.

– Мне приходилось сталкиваться с агентами Официо Ассасинорум на полях сражений. И эти встречи редко заканчивались благополучно. У них… слишком узкое видение. Это инструменты для придворных интриг и игр внутри Империума, а не для войны. – Он скрестил руки на груди. – Говори, кустодий, что тебе об этом известно?

Вальдор напрягся:

– Я… не могу говорить.

На мгновение зал зазвенел от напряженности, и у Вальдора побелели костяшки пальцев, сжимавших древко.

Дорн отвернулся.

– Очень жаль, – произнес он.

Кустодий вздрогнул от снисходительного тона высокородного воина.

– Мы все работаем ради одной цели, – напомнил он. – Мы оберегаем Императора.

– Нет. – Дорн перевел взгляд наверх, к окну, и позволил себе вздохнуть. – Это твой основной долг – оберегать жизнь Императора Человечества. А мой долг, так же как и долг моих братьев, обеспечить безопасность Империума.

– Но это одно и то же! – воскликнул Вальдор.

Неожиданно для самого себя он уловил в своих словах оттенок неуверенности.

– Нет, это не так, – возразил Дорн, направляясь к выходу. Примарх задержался на пороге и, не оборачиваясь, добавил: – Этот разговор еще не закончен, Вальдор.

Кирсану Латигу нравилось считать аэронеф своей собственностью. Покидая вечернюю столицу для плавного перелета домой в Водопады, он любил устроиться у окна маленькой гондолы, подвешенной под сигарообразным баллоном, наблюдать за проплывавшими внизу жилыми башнями и представлять, что на важную персону, летящую по небу, с завистливым восхищением смотрят снизу рабочие заводов и виноградников. Гондола своими размерами не превосходила купе вагона монорельсового поезда, но зато в ней имелись мягкие глубокие кресла и автомат с напитками и прочими мелочами. Время от времени аэронеф служил для перевозки важных клиентов или срочных поездок высокопоставленного персонала, но чаще всего оставался без дела в доках.

Но, как бы ни мечтал об этом Кирсан, аэронеф не был его собственностью. Он принадлежал, как часто напоминала ему жена, торговому консорциуму «Эврот», и хотя ранг Кирсана позволял постоянно пользоваться машиной, он знал, что никогда не поднимется настолько высоко, чтобы обладать чем-то подобным.

Но об этом он не любил думать. Как чаще всего не любил думать и о своей жене. Она не ценила ни его довольно значительный заработок старшего клерка отдела информатики, ни превосходный дом в фешенебельном предместье столицы, ни частную школу для детей… Она ничего не ценила, и реакцией Латига на такое отношение стала привязанность к аэронефу компании. Здесь он чувствовал себя в некоторой степени свободным, хотя бы на какое-то время. А благодаря правильному распределению кое-каких дополнительных благ и взяток он узнал от одного из технологистов консорциума, как подключиться к несложному мозгу летательного аппарата и повернуть машину к пунктам назначения, не указанным в путевом листе. Например, к кварталу Белого Полумесяца, где всегда можно найти доступную и сговорчивую компанию.

При этой мысли он улыбнулся, рассеянно прислушиваясь к негромкому гулу пропеллера. Аэронеф уже пересекал Веретенный каньон, и Латиг задумался, не пора ли изменить курс. Жена сегодня занята в каком-то очередном смехотворном мероприятии в благотворительном клубе, так что по возвращении не будет ни осуждающего шипения, ни прищуренных глаз. Почему бы ему немного не задержаться? Почему бы не взять курс на Белый Полумесяц? Дерзость этой идеи вызвала у него на губах улыбку, и Латиг принял решение. Вскоре он уже наклонился вперед и, облизывая губы, потянулся к панели управления.

Вот тогда-то он и увидел впервые этот предмет. На кресле напротив него лежал странный маленький шарик, напоминавший семенную коробочку. Латиг осторожно протянул руку, тронул его пальцем – и побледнел. Предмет был теплым на ощупь, и казалось, будто он обладает живой плотью.

Желудок Латига тотчас взбунтовался, и во рту появился противный вкус полупереваренной пищи, съеденной за обедом. Но это не помешало ему снова протянуть руку и на этот раз взять шарик.

В свете, проникавшем сквозь иллюминаторы гондолы, он заметил полосу, идущую поперек шарика, и странную шероховатость поверхности. Латиг покатал его на ладони из стороны в сторону, а потом, чтобы рассмотреть получше, поднес к самому носу. И невольно вскрикнул, когда шарик раскрылся. Поверхность разошлась по всему диаметру, и появился глаз, ужасно похожий по своему строению на человеческий, но покрытый плотной оболочкой. Теперь шарик повернулся уже по своей воле, и Латиг вдруг понял, что глаз смотрит прямо на него, да еще с таким выражением, которое можно принять за одобрение.

Моментально возникшее отвращение заставило его бросить непонятную находку, и шарик исчез под низким креслом. Латиг ощутил подступившую тошноту, мысли его путались, и единственное, чего хотелось, так это поскорее оказаться на земле. В гондоле стало душно и жарко, и над высоким воротничком парчового мундира собрались капли пота.

Он все еще пытался понять, что же произошло, как вдруг одна из стен гондолы пришла в движение. Роскошный золотой узор на бархатной обивке богатого винного цвета стал искажаться и поворачиваться, словно масляное пятно на поверхности воды. Из стены наружу стремилось вырваться какое-то существо, с каждым мгновением принимавшее все более четкие очертания.

Латиг видел, как проявилась голова, потом туловище, потом показались руки с длинными пальцами. В тех местах, где существо вырывалось из стены, поверхность как будто вскипала, а свет выявлял нечто вроде подвижной и пульсирующей змеиной кожи.

Латиг совсем потерял голову. Не в силах искать спасения, он вжался в угол между креслом и дальней стеной гондолы, упершись спиной в иллюминатор. Голова, привлеченная этим перемещением, повернулась в его сторону. Оставшиеся клочки обивки упали, открыв шершавую багровую поверхность, похожую на пропитанную краской кожу или на ободранную плоть. При помощи тонких ног существо полностью вылезло из стены и подняло голову, показав рельефный, вытянутый вперед череп с необычной плугообразной нижней челюстью, на которой в несколько рядов располагались загнутые назад серебряные зубы. В глазницах вместо глаз темнели черные провалы.

Чудовище принесло с собой сильный запах крови и серы, вызвавший у Латига острый приступ кашля. Кашель закончился рвотой, а потом Латиг заплакал, как ребенок.

– Чего ты хочешь? – взмолился он, как только смог говорить. – Кто ты?

Хриплый и гулкий голос зазвучал необычно, словно доносился с большой глубины:

– Я… Копье.

Слова прозвучали скорее вопросительно, чем утвердительно.

Потом существо шагнуло к нему, и в руке блеснуло изогнутое лезвие.

Транспорт задрожал в восходящих потоках нагретого воздуха, поднимавшихся с Атлантического плато, и ничем не прикрытый каркас внутри грузового отсека отозвался негромким поскрипыванием. Под объемистым брюхом машины проплывали безликие пустыни, продуваемые незатихающими ветрами, которые несли целые тучи красноватого песка. В далеком прошлом, несколько тысячелетий назад, этот район был скрыт толщей воды океана, одного из нескольких колоссальных водных объектов, покрывавших поверхность Терры. Сейчас от него осталось лишь несколько мелких внутренних морей, которые даже не оправдывали своего названия. Это были скорее обмелевшие и грязные усыхающие озера, окруженные передвижными городками. Большую часть равнин давно поглотили разросшиеся города Тронного Мира, но еще имелись огромные, ничем не занятые участки, изрезанные горами и каньонами, усеянные обломками давно погибших кораблей. На Терре оставалось не много земли, которую можно было бы назвать пустошью, но эта равнина была как раз одной из них.

Пилот искусно управляла самолетом. Она лежала в носовой рубке, удерживаемая проводами в командирском кресле, и каждый импульс ее нервной системы мгновенно поступал к послушным рычагам закрылков или в систему двигателей. Кратчайший прямой маршрут транспорта проходил над пустынной зоной и заканчивался в далеком скоплении городов, обступивших вершины Айзорского водораздела. Этот путь был давно известен самым дерзким пилотам. Те, кто предпочитал не рисковать, поднимались на большую высоту, в официально установленный коридор, предписанный агентами Министорума и адептами Терры, но это стоило им и большего расхода топлива, и большего времени; однако пилоты-одиночки, нередко работавшие в самых жестких рамках, выбирали более рискованный маршрут. И опасность исходила не только от яростных штормов, но в большей степени от людей. Обширные пустыни Атлантики давно стали пристанищем бандитских группировок и охотников за утилем.

Груз транспорта на первый взгляд не представлял собой ничего особенного, но тот, кто решился бы присмотреться внимательнее, мог без труда заметить, что контейнеры только предлог, оправдывающий вылет тяжелой машины. Главной задачей была доставка двух пассажиров, настолько различных между собой, что трудно было поверить в их принадлежность к одному агентству.

Прямо на палубе грузового отсека, между двумя кубами с очищенной водой, скрестив ноги, сидел Константин Вальдор. Его массивную фигуру частично скрывал плащ песочного цвета, под которым виднелся боевой комплект из аблятивной брони. Этот доспех не шел ни в какое сравнение с массивной и тщательно разработанной амуницией Кустодес, которой он пользовался в обычных условиях. Этот бронекостюм был незамысловатым, а в результате долгого использования покрылся многочисленными царапинами и вмятинами. На мощной фигуре Вальдора все сочленения брони натянулись, словно пытались его сдержать. Рядом лежала длинноствольная лазерная винтовка, украшенная рунами племени технобезумцев, и ранец путешественника с необходимыми для выживания предметами и запасом продовольствия. Впрочем, последнее было явно лишним. Благодаря улучшенной физиологии Вальдор мог бродить по плато не одну неделю, высасывая капли воды из микроскопических лужиц и питаясь насекомыми. К тому же он был вооружен винтовкой. Все снаряжение Вальдора предназначалось для поддержания легенды. Этого, безусловно, было недостаточно при тщательном анализе, но вполне позволяло идти своей дорогой, не привлекая излишнего внимания. Кустодий уже не раз проделывал подобные вещи в смертельной охоте и других подобных миссиях. Он считал, что этот случай ничем от них не отличается.

На другом конце отсека, на полотняном складном стуле, подпрыгивавшем каждый раз, как только транспорт попадал в зону турбулентности, неловко склонился вперед попутчик Вальдора. Этот небольшой человек, одетый в такой же плащ, как и Вальдор, был полностью поглощен гололитическим текстом, который воспроизводился устройством в его кибернетическом браслете. Второй рукой он увлеченно манипулировал с образами в матрице голограммы. Звали его Фон Тариил, и отсветы голограммы позволяли рассмотреть бледно-оливковую кожу и темные овалы глаз. Тугой пучок из множества тонких косичек почти полностью закрывал несколько бронзовых клапанов на задней стороне черепа Тариила, где располагались гнезда устройств сопряжения, хранилищ памяти и разъемы для ввода данных. В отличие от представителей Адептус Механикум, которые по своей воле старались объединить плоть с машинами, аугментация Тариила была почти незаметной.

Вальдор наблюдал за ним из-под полуопущенных век, стараясь, чтобы его интерес остался незамеченным. Сигиллит представил ему Тариила в такой форме, которая исключала любые сомнения по поводу выбора. Этот маленький человек – новый оперативник круга, чей мозг был заполнен информацией и желанием служить, – стал вкладом сира Вануса в создание карательного отряда. Таких, как Тариил, называли инфоцитами; по существу это были ходячие вычислительные машины, но они разительно отличались от безмозглых блоков из плоти и механики, известных как сервиторы. В вопросах стратегии и тактики суждения инфоциты не имели себе равных, и их деятельность по сбору и внедрению информации укрепляла положение круга Ванус в составе Официо Ассасинорум. Ходили слухи, что в своих действиях они не допускали ни одной ошибки. Однако Вальдор рассматривал это утверждение как дезинформацию, поскольку круг Ванус славился умением манипулировать общественным мнением.

Боковым зрением кустодий заметил движение камеры наблюдения, установленной на потолке грузового отсека. Еще раньше он подумал, что устройство обращено в его сторону больше, чем следовало, а теперь убедился, что камера смотрит прямо на него. Не поворачивая головы, Вальдор увидел, что Тариил тоже изменил положение, и гололитический экран теперь заслоняло его тело.

Кустодий едва заметно усмехнулся, молниеносным движением поднялся на ноги и пересек разделявшее их расстояние. В глазах Тариил а вспыхнула паника, но Вальдор уже схватил его за руку. На гололитический экран транслировалось изображение с камеры наблюдения, сосредоточенной на том углу, где он только что сидел. Помимо изображения по краям струились потоки информации. Тариил каким-то образом внедрился в систему безопасности самолета и ради собственного любопытства подчинил себе камеру.

– Не смей за мной шпионить, – предупредил Вальдор. – Я дорожу своей частной жизнью.

– Ты не можешь меня обвинять, – выпалил Тариил. – Я хотел узнать, кто ты такой.

Вальдор, не отпуская его руки, обдумал заявление инфоцита. Они в молчании поднимались на борт транспорта и до этого момента не сказали друг другу ни слова. Неудивительно, что любознательность вануса взяла верх над осторожностью. Тариил и ему подобные относились к новой информации с той же страстью, с какой наркоман относится к зелью. Они были одержимы идеей новых сведений и делали все возможное, чтобы их заполучить. Как это могло сочетаться с требованиями полной секретности, принятыми в Официо Ассасинорум, трудно было себе представить. Возможно, этим объяснялось и особое положение круга Ванус и его агентов.

– И кто же я? – потребовал объяснений Вальдор. – Если ты сейчас пялился на меня через эту камеру, значит, ты проделывал это не раз с тех пор, как мы покинули столицу Империума.

– Отпусти, пожалуйста, мою руку, – попросил Тариил. – Мне больно.

– Это еще не боль, – сказал Вальдор, но ослабил хватку.

Инфоцит кивнул и на мгновение задумался.

– Ты Константин Вальдор, капитан-генерал Адептус Кустодес, вероятность ошибки менее четырнадцати процентов. Я сделал это заключение, исходя из физиологических данных и существующих записей, а также выборки информации из различных источников.

Тариил показал ему выписки из путевых листов, из перечней продуктов, закупаемых имперскими поставщиками, из заданий автоматов-уборщиков и даже из рапортов кузницы, где ремонтировались роботы, разбитые Вальдором на сегодняшней тренировке. Для воина все это казалось стеной белого шума, но инфоцит без труда манипулировал данными.

– Это… впечатляет, – заметил Вальдор. – Но я не так представлял себе работу ассасина.

Тариил заметно напрягся:

– Круг Ванус устранил немало врагов Империума. Мы делаем свое дело, как ты делаешь свое, капитан-генерал.

Вальдор, слегка наклонившись, навис над инфоцитом.

– А сколько врагов Терры уничтожил ты, Фон Тариил?

Тариил несколько раз моргнул.

– Ты имеешь в виду физическое уничтожение? В таком случае ни одного. Но я был орудием при устранении нескольких целей.

– Каких, например?

Вальдор на миг решил, что Тариил откажется отвечать, но инфоцит заговорил, быстро и сжато, словно скачивал информацию из памяти машины:

– Я приведу тебе пример. Выборный лорд-правитель колонии Тритон-Б Корлисс Браганца.

– Я знаю это имя. Преступник и стяжатель.

– Точно. При помощи небольших дополнительных программ я во время рядовой проверки информации обнаружил, что он присваивает имперские средства с целью финансировать кампанию против нескольких высокопоставленных членов Министорума. Он пытался создать базу, с помощью которой можно было бы влиять на колониальную политику Империума. Воспользовавшись тайными каналами, я внедрил компрометирующую информацию в личное дело Браганца, в результате чего махинации открылись, он был убит своими же сообщниками, что позволило выявить еще и их личности.

Вальдор вызвал в памяти инцидент с Браганцей. Он был замешан в жестоком убийстве молодого аристократа, и после появления неопровержимых улик, несмотря на все его протесты, электорат Тритона, выбравший его на этот пост, единодушно от него отвернулся. Браганца, похоже, погиб в результате несчастного случая во время транспортировки на астероид-тюрьму.

– Ты еще и организовал утечку информации о маршруте его перевозки.

Тариил кивнул:

– Никаких следов не остается в том случае, если убийство вместо тебя совершает кто-то другой и при этом даже не догадывается о подстрекательстве.

– Не могу не согласиться с твоей логикой, – неохотно признал кустодий.

Он отошел на пару шагов назад, дав возможность инфоциту немного расслабиться.

– Если уж у тебя так много информации, может, ты расскажешь мне что-нибудь о человеке, которого нам предстоит отыскать?

– Эристид Келл, круг Виндикар, – тут же ответил Тариил. – В настоящее время занимается устранением криминальных группировок из бывших горожан Ограниченной Атлантической зоны. Входит в число лучших специалистов-оперативников. Пятьдесят два подтвержденных убийства, включая тирана Дааса, королеву Мортог Хэвен, генерала эльдар Селлианса нил Кахиина, брата-капитана…

– Меня не интересует этот список, – жестом прервал его Вальдор. – Меня интересует этот человек.

Ванус надолго задумался, а когда снова собрался заговорить, Вальдор боковым зрением уловил огненную вспышку за стеклом одного из иллюминаторов. Мгновенно насторожившись, он бросился к окну.

Снаружи он успел рассмотреть копье из белого пара с угрожающе-красным наконечником; двигаясь по спирали, оно ударило в борт самолета. Аварийная система взвыла запоздалым предостережением. Вальдор увидел яркий взрыв, а затем транспорт содрогнулся от сильнейшего удара и резко накренился на правый борт. Грузовой отсек заполнился дымом, и послышался скрежет разрывающегося металла.

Оба пассажира, не пристегнутые ремнями, покатились по полу, а самолет нырнул в рыжеватый туман, устилающий землю.

После посещения валетудинария [3]3
  Валетудинарий( ист., лат.valetudo, valetudinis – здоровье) – лечебное заведение в древнеримском государстве в I в. до н. э.


[Закрыть]Йозеф всегда чувствовал некоторое недомогание, как будто близости к месту излечения было достаточно, чтобы вызвать какую-то внезапную болезнь. Он знал, что люди – те, что не работали в системе обеспечения законности, – испытывали похожую реакцию после посещения участков Защиты. Даже если они не совершили никаких правонарушений, у них спонтанно возникало чувство вины. Ощущение было настолько сильным, что даже в тех случаях, когда возникали боль или расстройство, которые требовали консультации медиков, внутреннее сопротивление удерживало его от подобных визитов, и он просто ждал, пока все не пройдет само собой.

К несчастью, по роду службы ему приходилось регулярно наведываться в главную клинику столицы, да еще в самый закрытый из ее участков – в мортиарий [4]4
  Мортиарий – морг.


[Закрыть]. Здесь всегда было ужасно холодно, светлые деревянные полы и стены блестели от множества слоев защитного покрытия, не пропускавшего влагу, а резкий свет люминесцентных полос заливал все уголки помещения мертвенно-белым сиянием.

По всему помещению стояли заполненные жидкостью цилиндрические капсулы, в которых и содержались тела. Специальные крепления позволяли поднимать их из ячеек в полу или спускать из хранилища под потолком. Заиндевевшие таблички пестрели разноцветными ярлычками, позволявшими отличить недавно поступившие тела, которые следовало хранить для проведения тщательного обследования, от тех, что можно было передать родственникам для совершения обряда погребения.

Дайг, войдя в зал, снял шляпу и стал пробираться между сновавшими сервиторами и младшими медиками. Йозеф последовал его примеру, а свою шерстяную шапочку засунул под эполет.

Они пришли сюда, чтобы повидать Тизли, худую, как рельс, женщину с соломенными волосами, которая обычно помогала дознавателям, если их что-то интересовало в мортиарии. На их приближение она отреагировала угрюмым кивком. Опытный врач и отличный патологоанатом, Тизли была одним из самых мрачных людей, кого знал Йозеф. Он не мог вспомнить ни единого случая, когда ее настроение становилось лучше хоть чуть-чуть.

– Смотрители, – коротко и формально приветствовала она посетителей. – Удивительно, что вам удалось сюда добраться, сегодня утром движение очень плотное.

– Это все погода, – с таким же унылым видом откликнулся Дайг. – Холодно, как в космосе.

Тизли печально кивнула.

– Точно. – Она постучала пальцами по ближайшей капсуле. – Еще не одну капсулу займут те, кто не в состоянии заплатить за топливо.

– Губернатору следовало бы снизить десятину, – в тон ей сказал Дайг. – Это несправедливо по отношению к старикам.

Врач была готова ответить, но пока эти двое не углубились в бесконечные жалобы на погоду, правительство, урожай или что-нибудь еще, Йозеф решил вмешаться:

– К вам поступил еще один труп, который представляет для нас интерес?

Тизли без труда сменила тему:

– Кирсан Латиг, мужчина, пятьдесят лет по терранскому счету. Изрезан, как береговая линия фьордов.

– И от этого умер? – спросил Йозеф, всматриваясь в лицо за стеклом. – Характер ранений?

– Похоже на то. – Тизли фыркнула. – Разрезы сделаны неторопливо, одним и тем же лезвием, как и в прошлых случаях.

– И разложили его так же, как и остальных? В виде восьмиконечной звезды?

– На роскошной кушетке в гондоле аэронефа. Но на этот раз не прибивали гвоздями. – Об ужасном убийстве она рассказывала тем же самым тоном, каким жаловалась на погоду. – Но с этим гораздо больше хлопот.

Йозеф задумчиво прикусил губу. По пути к валетудинарию он просмотрел рапорт об этом преступлении. Жена убитого, которая после истерического припадка спала сейчас где-то наверху с дозой снотворного в крови, вернулась домой поздно вечером и обнаружила аэронеф на лужайке перед домом. Автопилот машины до сих пор напрасно ждал команды вернуться в ангар. Внутри кабины каждый квадратный метр стен, пола и потолка был покрыт бесконечно повторяющимися восьмиконечными звездами, начерченными кровью Латига.

Дайг по привычке теребил цепочку на запястье и поглядывал в табличку на капсуле.

– Латиг занимал высокое положение среди гражданских служащих. Не слишком важная шишка, но все же. Он работал на «Эврот».

– И это только усложняет расследование, – сказала Тизли.

Она упомянула об этом словно мимоходом, но на самом деле из-за нанимателя Латига расследование серийного убийства могло выйти из-под контроля. Йозеф надеялся, что в поверхностный рапорт рьяного егеря вкралась ошибка, хотя в душе был уверен в обратном. Он сейчас же решил, что такого невезения у него еще не было. Мало того что в дело сунулась верховный смотритель, так еще жертвой оказался высокопоставленный служащий консорциума «Эврот». Похоже, впереди их ждало немало проблем.

Латиг и ему подобные в этом мире работали на межпланетного аристократа, возможно, самого богатого человека на много световых лет вокруг. Его честь войд-барон Мерриксун Эврот был владельцем крупной торговой флотилии, курсирующей по звездным системам вокруг Йесты Веракрукс. Владея значительными капиталами и торговыми концернами на многих планетах, консорциум контролировал почти всю местную торговлю между системами, а в придачу и большую часть перевозок. В числе друзей Эврота числились высокие адмиралы, отпрыски Навис Нобилитэ, и даже один из Верховных Лордов Терры. Клан Эврот мог проследить свою родословную вплоть до периода Древней Ночи, и, если верить слухам, патент на торговлю, выданный этому семейству, был подписан самим Императором. Этот человек достиг столь высокого положения, что был принят в Адептус Терра в качестве агента-нунция, торгового атташе Императорского двора во всех человеческих колониях Таэбианского сектора.

– Тизли. – Йозеф понизил голос и с заговорщическим видом подошел ближе. – Если бы мы могли всего на несколько дней скрыть личность жертвы, это помогло бы…

Но она уже качала головой.

– Мы пытались скрыть информацию, но… – Доктор помедлила. – Люди не могут не болтать. Слуги Латига все видели.

У Йозефа екнуло сердце.

– Значит, консорциуму все известно.

– Это еще не все, – сказала Тизли. – После некоторого давления на ландграфа они потребовали вернуть аэронеф, хотя он проходит по делу в качестве улики.

– Это невозможно! – воскликнул Йозеф.

– Все уже сделано, – продолжала Тизли. – И врачи консорциума уже выехали сюда, чтобы позаботиться о сохранности этого несчастного. – Она хлопнула ладонью по запотевшему стеклу. – Наверное, они угодили в пробку, иначе уже увезли бы его.

Йозеф прищурился:

– Это дело Защиты. Это дело йестианцев.

Его раздражение зажглось в груди холодным огнем, а в памяти всплыли слова Телемах, произнесенные в участке.

Еще не прошло и суток, а ее превосходительство уже все меняет в угоду шишкам из консорциума. Конечно, ведь Йеста Веракрукс снабжает винами весь сегмент Ультима, и без «Эврота» экономика планеты захлебнется в собственном вине.

Дайг едва слышно выругался и не избежал осуждающего взгляда Тизли.

– Но и это еще не все, – сказала она, словно намереваясь поиздеваться. – Начальство Латига отослало астропатическое послание самому войд-барону. И по-видимому, он лично заинтересовался этим случаем.

Йозеф почувствовал, как от его лица отхлынула кровь.

– Эврот… едет сюда?

– О, можешь в этом не сомневаться, – заверила его Тизли. – До меня дошли слухи, что его личные агенты уже в варпе и направляются к нам.

Ощущение недомогания вернулось к Йозефу, и он втянул в себя холодный стерильный воздух. В неожиданном приступе гнева он вырвал из рук Дайга табличку.

– Это уже не расследование, это сплошное вредительство.

Вальдор рывком вернулся в сознание и подавил рефлекторный кашель. На него сверху давило что-то тяжелое, а вокруг виднелись сплошные песчаные заносы. И еще было жарко, так жарко, что воздух обжигал кожу. На губах остался привкус горящего горючего.