Текст книги "Факел смерти"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Марк Салливан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 84

Бледные женские кисти были отделены от тела ножом и пилой: срез плоти был гладким, а край костей зазубренным, расщепившимся.

– Снять отпечатки? – спросил Хулиган.

– Оставим это Скотленд-Ярду, – ответил Джек Морган.

– Незачем, – сказал Найт. – Готов поспорить, это руки нашей военной преступницы.

– Анжелы Бразлик? – уточнил Джек.

Хулиган кивнул:

– Все шансы за то, что да.

– А тебе их зачем послали? – спросил Морган у Найта.

– Не знаю.

Вопрос преследовал Найта по дороге домой. Почему ему? Может, Кронос передаст какое-то послание, объясняющее содержание посылки? Анжела оставила на пакете отпечаток пальца – может, Кронос дает понять, что за оплошность не пощадит даже своих?

Найт позвонил Элайн Поттерсфилд, сказал, что Хулиган передаст посылку Скотленд-Ярду, и поделился своими подозрениями.

– Если это Анжела Бразлик, значит, в лагере Кроноса раскол, – констатировала инспектор.

– Или он дает понять, что эту военную преступницу можно не искать. Она совершила ошибку и теперь мертва.

– Ну ладно. У тебя все? – спросила Поттерсфилд.

– Мы утром едем в лес, к Кейт, – сказал Найт. – А в половине шестого празднуем.

– Боюсь, у меня не получится, Питер. – И Поттерсфилд повесила трубку.

Домой Найт приехал около десяти. Вернет ли ему когда-нибудь Элайн свою дружбу, примирится ли она со смертью Кейт? Только на пороге дома он осознал, что три года назад в это время у жены начались роды.

Найт помнил лицо Кейт, когда отошли воды, – никакого страха, одна только радость от приближающегося чуда, и помнил, как ее увозила «скорая». Найт вошел в дом со смятенными чувствами и разрывающимся сердцем, как тридцать шесть месяцев назад.

В доме пахло шоколадом, на столе в коридоре лежали два подарка в ярких обертках. Найт поморщился, сообразив, что так ничего и не купил детям, – все время отнимала работа. А может, он намеренно уходил в нее с головой, лишь бы не думать о дне рождения детей и смерти их матери?

Не найдя ответа, Найт повертел подарки и с удивлением увидел подпись: «С любовью, Аманда».

Он улыбнулся, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Если мать в своем добровольном одиночестве, горе и ожесточении нашла возможность купить подарки внукам, значит, что-то ее все-таки привязывает к жизни, она не станет отгораживаться стеной от всего мира.

– Я тогда пойду домой, мистер Найт, – сказала Марта, выходя из кухни. – Дети спят, кухня вымыта, сливочная помадка сварена. Люк попытался воспользоваться «унитазом для больших мальчиков», но попытка успехом не увенчалась. Я купила все необходимое для праздника и заказала торт. Завтра я смогу быть с вами весь день, но на воскресенье вы уж меня отпустите.

Воскресенье. Мужской марафон. Церемония закрытия Игр. Найту необходимо быть на работе. Может, удастся уговорить мать или Босса еще разок посидеть с детьми?

– Хорошо, на воскресенье даю вам выходной, а завтра приходите часов в двенадцать, – сказал Найт. – В день рождения я обычно везу их в лес Эппинг и в церковь Хай-Бич.

– А что там? – полюбопытствовала Марта.

– В Хай-Бич мы с моей покойной женой венчались, а в Эппинге развеян ее прах. Она выросла в Уолтэм-Эбби и очень любила этот лес.

– О, извините, – смутилась Марта и пошла к выходу. – Значит, в полдень?

– В полдень будет как раз вовремя, – сказал Найт и закрыл за няней дверь.

Он выключил свет, заглянул в детскую и пошел к себе в комнату.

Там Найт присел на краешек кровати, глядя на Кейт, смотревшую на него с фотографии, и вспоминая, как она умерла. Как будто вчера все случилось.

Горло у него сжалось, и Найт разрыдался.

ГЛАВА 85

Суббота, 11 августа 2012 года

– Мне три года! – закричала Изабел в ухо отцу.

Вздрогнув, Найт очнулся от кошмарного сна, в котором Кейт попала в заложницы к Кроносу, но не к сумасшедшему, пытающемуся сорвать Олимпийские игры, а к древнегреческому титану с длинной острой косой, жаждущему пожрать Изабел и Люка.

Потный, с искаженным от ужаса лицом, Найт дико уставился на дочь, и та испуганно отступила на шаг, прижимая одеяльце к щеке.

Найт опомнился: это только дурной сон, близнецы в порядке.

Он перевел дыхание и сказал:

– Ты смотри, какая большая стала!

– Три года, – похвасталась Изабел, снова расплывшись в улыбке.

– Люки тоже три! – объявил его сын, появившись на пороге.

– Да не может быть! – поразился Найт. Люк прыгнул на кровать и залез на руки к отцу. Изабел забралась на брата и, повертевшись, протиснулась к отцу.

Запахи детей обволакивали Найта, успокаивали, напоминали, что ему невероятно повезло, ибо частичка Кейт будет жить, расти, развиваться…

– А подарки? – осведомился Люк.

– Еще не принесли, – быстро ответил Найт. – К вечеру будут.

– Нет, папа, – возразила Изабел. – Вчера смешной дядька принес подарки. Они в коридоре остались.

– Мистер Босс приходил? – удивился Найт.

Его сынишка угрюмо кивнул.

– Бохх не любит Люки.

– Это его проблемы, – ответил Найт. – Тогда бегите за подарками, откроете их здесь.

Дети устроили небольшую толкотню с давкой, выбираясь из отцовской кровати, и через двадцать секунд вернулись бегом, запыхавшись и улыбаясь до ушей.

– Ну, давайте, – сказал Найт.

Радостно смеясь, они сорвали обертку, и скоро подарки Аманды были открыты. Изабел достался красивый серебряный медальон на цепочке. Внутри была фотография Кейт.

– Это мама? – спросила девочка.

Найт был глубоко тронут.

– Да, теперь она будет с тобой повсюду, – сказал он.

– А это что? – Люк с подозрением разглядывал свой подарок.

Найт взял подарок, рассмотрел и сказал:

– Это особые часы, взрослые, для большого мальчика. Видишь, тут на циферблате знаменитый волшебник Гарри Поттер, а сзади выгравировано твое имя.

– Рослые часы? – уточнил Люк.

– Взрослые, – поправил Найт. – Давай сюда, мы уберем их, пока ты не вырастешь.

Мальчик возмущенно ткнул ручонку отцу под нос:

– Нет! Люки большой! Люки три!

– Ох, а я и забыл, – покачал головой Найт, надевая часики на пухлое запястье сына. Его приятно удивило, что ремешок подходит идеально.

Пока Люк расхаживал, любуясь новыми часами, Найт застегнул цепочку с медальоном на шее Изабел и восхищенно смотрел, как она крутится перед зеркалом: вылитая Кейт в миниатюре.

Он искупал и накормил близнецов и надел на Изабел платьице, а на Люка синие штанишки и белую рубашку с отложным воротничком. Строго велев детям не испачкаться, Найт быстро принял душ, побрился и оделся. Из дома они вышли в девять, не спеша добрались до гаража в нескольких кварталах и сели в «рейнджровер», которым Найт редко пользовался.

Он ехал на север, слушая новости по радио. Изабел и Люк в детских сиденьях сидели сзади. В последний полный день олимпийских соревнований ожидались финальные этапы нескольких эстафет.

Диктор говорил о резкой критике, обрушившейся на Скотленд-Ярд и МИ-5, за неспособность добиться сколько-нибудь заметного успеха в расследовании дела Кроноса. Однако об отрубленных руках, присланных Найту, не упоминалось – по просьбе Поттерсфилд этот факт пока остался тайной следствия.

Многие спортсмены, закончившие соревнования, уехали. Другие, и таких было большинство, вслед за Хантер Пирс поклялись остаться в Олимпийском парке до конца, чем бы ни угрожали Кронос и его Фурии.

Кончился Лондон, начался Энфилд. «Рейнджровер» петлял по сельским дорогам, пробираясь на юго-восток Уолтем-эбби, к лесу Хай-Бич.

– Как много деревьев, – удивилась Изабел.

– Твоя мама любила, когда много деревьев.

Солнечные лучи бросали на траву веселых зайчиков, пробиваясь сквозь кроны деревьев вокруг церкви Хай-Бич, стоявшей на поляне в довольно густом лесу. Рядом припарковалось несколько машин, но Эппинг был популярным местом прогулок, и Найт не ждал, что кто-то специально приедет почтить память Кейт. У Аманды свое горе, а родители Кейт рано умерли.

Они вошли в пустую церковь, и Найт помог детям зажечь по свечке – для мамы. Он сам затеплил свечу в память покойной жены и еще четыре за погибших в самолете. Взяв за руки Изабел и Люка, он повел их по тропинке в чащу.

Листва шелестела под легким ветерком. Через шесть-семь минут ходьбы лес стал реже, и показалась обнесенная полуразрушенной каменной стеной роща старых дубов. Высокая нестриженая трава колыхалась под ветром.

Найт постоял немного, глядя на ходившую волнами траву, прижав к себе детей и сдерживая слезы, чтобы не напугать близнецов.

– В детстве ваша мама ходила в ту церковь, а сюда приходила всю жизнь, – негромко сказал он. – Она говорила, деревья здесь такие старые, что это святое место, отсюда можно говорить с Богом. Поэтому я развеял…

Он не мог продолжать.

– Прекрасный выбор, Питер, – раздался за спиной дрогнувший женский глосс. – Это любимое место Кейт.

Найт обернулся, вытирая глаза рукавом.

Схватившись за отцовскую брючину, Изабел спросила:

– Пап, а кто эта тетя?

Найт улыбнулся:

– Это, детка, твоя родная тетя Элайн, мамина старшая сестра.

ГЛАВА 86

– Вечером я приехать не смогу, сам понимаешь, – тихо объяснила Поттерсфилд Найту по пути в Лондон, когда дети спали на заднем сиденье. – Я решила познакомиться с ними там, в надежде, что мне станет легче.

Они подъехали к гаражу.

– Стало? – спросил Найт.

Поттерсфилд, с влажными блестящими глазами, кивнула:

– Мне показалось, что так будет правильно. Я словно чувствовала ее присутствие. – Поколебавшись, она добавила: – Прости, что я так с тобой обращалась… Я знаю, Кейт сама решила рожать дома. Я просто…

– Не надо об этом, – попросил Найт. – Все уже в прошлом. Хорошо, что теперь у моих детей будет тетя. Я тоже рад, что ты у нас есть.

Поттерсфилд вздохнула и грустно улыбнулась:

– О’кей. Тебе помочь?

Найт оглянулся на спящих детей.

– Да. Они уже слишком большие, чтобы нести одному несколько кварталов.

Поттерсфилд взяла Изабел, Найт подхватил Люка, и они пошли к дому. Внутри работал телевизор.

– Новая нянька, – объяснил он, доставая ключи. – Всегда приезжает с запасом.

– Большая редкость по нынешним временам.

– Настоящий бриллиант, – признал Найт. – Она просто чудо, единственная, кому удалось их приручить. Представь, она сумела добиться, чтобы близнецы помогали ей убирать детскую и засыпали по щелчку пальцев.

Он открыл дверь. Марта вышла в коридор почти сразу и нахмурилась при виде Люка, крепко спящего на отцовском плече.

– Перевозбудился, – констатировала она, забирая мальчика у Найта и с любопытством поглядывая на Поттерсфилд.

– Марта, это Элайн, – сказал Найт. – Моя свояченица.

– Здравствуйте, – сказала Поттерсфилд, разглядывая Марту. – Питер о вас очень хорошо отзывается.

Марта нервно засмеялась и смущенно потупилась.

– Мистер Найт слишком добр. – После паузы она спросила: – Я не могла видеть вас по телевизору?

– Возможно. Я работаю в Скотленд-Ярде.

Марта хотела что-то сказать, но тут проснулась Изабел, посмотрела на тетку и капризно потребовала папу.

Найт взял ее на руки.

– Папа сейчас уходит на работу, но к празднику вернется.

– А мы скоро пойдем забирать торт и покупать шарики, – сказала Марта.

Изабел улыбнулась, а Люк проснулся. У Поттерсфилд зазвонил сотовый.

Она внимательно слушала, несколько раз кивнула и спросила:

– Куда ее везут?

Марта подошла, забрала Изабел у Найта и повела близнецов в кухню, приговаривая:

– А кто хочет яблочного сока?

Поттерсфилд закрыла телефон и посмотрела на Найта.

– Констебль только что подобрал Селену Фаррел, грязную, перемазанную собственными экскрементами, бесцельно бродившую по территории старого газового завода Бектон. Ее везут в Лондон-бридж.

Найт обернулся к Марте, крепко державшей ручонки близнецов.

– Я вернусь к пяти часам и помогу с приготовлениями.

– До тех пор все будет под контролем, – уверенно ответила нянька. – Доверьтесь мне, мистер Найт.

ГЛАВА 87

– Ты уверена? – спросил я, еле сдерживаясь, чтобы не заорать в телефон.

– Абсолютно! – прошипела Марта. – Она невменяемой бродила по развалинам газового завода Бектона, недалеко от нашей фабрики. Кто туда последний ходил?

«Сначала Петра, а теперь и ты, Тиган», – подумал я, бросив смертоносный взгляд на среднюю сестру, сидевшую за рулем. В голове все закипело, но я уклончиво ответил:

– Разве теперь это важно?

– На твоем месте я бы уничтожила все следы, – сказала Марта. – Иначе ищейки выйдут на нас.

Это правда. Сквозь убийственный шум, стоявший в ушах, я почти слышал лай собак.

Какой промах! Какая колоссальная ошибка! Фаррел мы собирались отпустить только завтра утром, чтобы отвлечь полицию, и я завершил бы нашу месть. Следовало убить эту Фаррел, пока была возможность. Стоп, нельзя давать волю эмоциям, надо действовать хитроумно, громоздить одну ложь на другую… Черт, ну как же это сорвалось?

Рука сама потянулась к шраму на затылке. Ненависть захлестывала меня, подталкивала под руку. Оставалось надеяться на верную жестокость.

– Забери детей, – сказал я. – Прямо сейчас. Дальше ты знаешь, что делать.

– Знаю, – ответила Марта. – Милые крошки вот-вот крепко заснут.

ГЛАВА 88

Виды, звуки и запахи Лондон-бридж неожиданно очень взволновали Найта: после смерти Кейт он избегал больниц. Когда они с Поттерсфилд подошли к отделению интенсивной терапии, у него дрожали руки.

– Так она выглядела, когда ее нашли. – Полицейский, сидевший у палаты, показал фотографию.

У Фаррел, одетой Сиреной Сен-Джеймс, невообразимо грязной, с остановившимся взглядом, словно после лоботомии, из руки торчала игла и свисал катетер капельницы.

– Говорить она могла? – спросила Поттерсфилд.

– Бормотала что-то о трупе без рук, – ответил полицейский. Найт переглянулся с Поттерсфилд. – Несла всякую бессмыслицу. Сейчас у вас получше пойдет, ей дают антинаркотик.

– В ее крови нашли наркотики? – осведомилась Поттерсфилд. – Вы это точно знаете?

– Большую дозу, в сочетании с седативами, – ответил полицейский.

Они вошли в палату. Профессор Селена Фаррел спала, подключенная к приборам с мониторами. Ее кожа была мертвенно-серой. Поттерсфилд подошла к кровати и сказала:

– Профессор Фаррел!

Лицо Фаррел исказилось гневом.

– Уходите, голова болит сильно, – невнятно проговорила она и сонно замолчала.

– Профессор Фаррел, – твердо повторила Поттерсфилд. – Я старший инспектор Элайн Поттерсфилд из лондонской полиции. Мне необходимо с вами поговорить. Откройте глаза, пожалуйста.

Фаррел моргнула и поморщилась.

– Свет выключите. Мигрень.

Медсестра закрыла занавески. Фаррел снова открыла глаза, огляделась, увидела Найта и удивленно спросила:

– Что со мной?

– Мы надеялись, вы нам сами скажете, профессор, – отозвался Найт.

– Я не знаю.

– Вы можете объяснить, как ваша ДНК, ваш волос, если говорить точнее, оказался в одном из писем Кроноса к Карен Поуп? – спросила Поттерсфилд.

Сказанное медленно просачивалось в затуманенный мозг Фаррел.

– Поуп? Журналистка? – Она посмотрела на Найта. – Моя ДНК? Нет, я не помню.

– А что вы помните? – строго спросил Найт.

Фаррел моргнула и, застонав, отрывисто заговорила:

– Темная комната. Я на кровати, одна. Привязанная. Не могу встать. У меня раскалывается голова, а они не дают мне лекарств.

– Кто «они»? – спросил Найт.

– Женщины. Разные женщины.

Поттерсфилд начала терять терпение.

– Селена, вы понимаете, что ДНК связывает вас с шестью убийствами, совершенными за последние две недели?

Пораженная Фаррел слегка оживилась.

– Что? Шесть… Я никого не убивала. Никогда… А какой сегодня день?

– Суббота, одиннадцатое августа, – ответил Найт.

Профессорша застонала.

– Как, я же там только сутки пролежала…

– В темной комнате с женщинами? – спросила Поттерсфилд.

– Вы не верите мне?

– Нет.

– Почему вы сказались больной и сбежали из Кингс-колледжа, когда Поуп включила вам запись флейты? – спросил Найт.

Глаза Фаррел стали безумными.

– Мне действительно было плохо, потому что… я уже слышала эту музыку.

ГЛАВА 89

Закончив разговор с Мартой, я посмотрел на Тиган. Мне хотелось оторвать ей голову. Но она за рулем, а дорожной аварии сейчас, когда операция вступила в завершающую фазу, допускать нельзя.

– Поворачивай, – сказал я, еле сдерживаясь. – Мы едем на фабрику.

– На фабрику? Днем?

– Фаррел сбежала. Ее подобрали на газовом заводе. Найт и инспектор Скотленд-Ярда Поттерсфилд допрашивают ее в больнице.

Тиган побледнела.

– Как это могло случиться? – негромко спросил я. – Ее нельзя было отпускать до завтрашнего утра. Ты должна была проследить за этим, сестра.

Охваченная паникой, Тиган быстро заговорила:

– Следовало сказать тебе, но я вижу, в каком ты сейчас напряжении. Вчера ночью на фабрике гуляла компания пьяных парней. Там же такая вонь, кого угодно отпугнет от той каморки! Видимо, они сломали замок и выпустили Фаррел, не знаю.

– Надо все зачистить. Едем туда, и побыстрее.

Мы не разговаривали по дороге, молчали, въезжая на зараженную токсичными отходами территорию бывшего завода, не проронив ни звука, спустились в подвал. Я был здесь только один раз, поэтому Тиган шла первой. С собой мы взяли пакеты для мусора.

Из открытого складского помещения пахнуло невероятным зловонием, но Тиган вошла внутрь без колебаний. Я взглянул на железные кольца на двери и косяке, целые, без повреждений, и перевел взгляд на пол.

Целехонький замок лежал в углу с открытой дужкой.

Я нагнулся, поднял его и надел дужку на средний палец, как перстень, спрятав замок в ладони. Тиган, уже в перчатках, набивала мешки пустыми пакетами для капельницы.

– Давай-ка заканчивать, – сказал я и присел, подняв левой рукой использованный шприц.

Распрямляясь и с наслаждением узнавая жажду мести, как старую любовницу, я для отвода глаз протянул руку со шприцем к мусорному мешку, а правой, с медной дужкой замка на пальце, ударил снизу вверх.

У Тиган не было шансов. Она даже не уловила моего движения.

Удар сплющил ей гортань.

Она отшатнулась и попятилась, задыхаясь, с побагровевшим лицом. Ее глаза, вылезающие из орбит, с изумлением уставились на меня. Второй удар сломал ей нос, отбросил к стене и заставил понять, что я высшее существо. Третий удар попал в висок, и Тиган мешком повалилась на покрытый нечистотами пол.

ГЛАВА 90

– Конечно, вы слышали ее, – сказала Поттерсфилд. – Мелодия была в вашем компьютере вместе с программой перехвата управления электронными табло Олимпийского стадиона.

– Что? – крикнула Фаррел, попытавшись сесть и вздрогнув от боли. – Нет, нет! Кто-то начал присылать мне эту музыку около года назад на автоответчик и во вложениях к электронным письмам с анонимных адресов. Меня как будто преследовали. Проходило немного времени, и у меня начинался приступ, едва я слышала свирель.

– Неплохо придумано, – усмехнулась Поттерсфилд. – А как же программа в вашем компьютере?

– Не знаю, о какой программе вы говорите. Видимо, кто-то ее туда записал, может, те же люди, которые присылали мне музыку.

– Вы заявляли об этом компьютерно-телефонном преследовании? – скептически осведомился Найт.

Профессор античной литературы решительно кивнула:

– Дважды, в участок в Уоппинге. Но полицейские сказали: присылать музыку – не преступление, а других доказательств преследования у меня не было. Я доказывала, что эти люди подозрительны, но мне посоветовали сменить телефонный номер и электронный адрес. В конце концов я так и сделала, и все прекратилось, головные боли тоже, пока вы не включили свирель у меня в кабинете.

Найт прищурился, пытаясь отыскать смысл в этом нагромождении фактов. Неужели Фаррел использовали как ложный след, чтобы отвлечь внимание? Почему ее просто не убили?

Поттерсфилд, видимо, думала о том же, потому что спросила:

– Кто, по-вашему, мог присылать вам эту запись?

Фаррел пожала плечами:

– За всю жизнь я встретила только одного человека, который играет на свирели Пана.

Найт и Поттерсфилд выжидательно молчали.

– Джим Деринг из Британского музея, знаете? У него еще телепередача…

Это меняет дело, подумал Найт, вспомнив, как высоко Деринг отзывался о Фаррел и настойчиво советовал сходить к ней. Неужели это часть подставы?

Голос Поттерсфилд звучал с прежним сомнением:

– Откуда вам известно, что он играет на свирели, и почему вообще Деринг использовал музыку, чтобы преследовать вас?

– У него была такая свирель на Балканах в девяностые. Он играл для меня.

– Та-ак? – протянул Найт, ожидая продолжения.

Фаррел смутилась.

– Деринг питал ко мне романтический интерес. Я сказала, что не нуждаюсь в этом. Он разъярился, стал как одержимый, преследовал меня. Я на него еще тогда заявляла. Потом я попала в аварию, и меня на самолете вывезли из Сараево. Больше я Деринга не видела.

– Сколько лет вы не виделись? – спросил Найт.

– Шестнадцать или семнадцать.

– И все же вы подозреваете его? – спросила Поттерсфилд.

– Больше мне некого подозревать, – твердо ответила Фаррел.

– Охотно верю, – сказала инспектор. – Потому что Деринг тоже пропал.

Фаррел растерялась.

– Что?

– Вы сказали, что вас держали в темной комнате, куда входили только женщины. Как же вы выбрались? – спросил Найт.

Казалось, вопрос сбил Фаррел с толку.

– Мальчишки, но я не… Нет, я точно помню, что слышала голоса каких-то парней, потом снова заснула. Когда очнулась, оказалось, что у меня свободны руки и ноги. Я встала, нащупала дверь и… – Она замолчала, вглядываясь куда-то в даль. – Кажется, я находилась на каком-то заброшенном заводе. Стены там были кирпичные.

– Вы сказали полицейскому о трупе с отрубленными руками.

На лице Фаррел мелькнул страх, ее взгляд заметался.

– На ней были мухи. Сотни мух.

– Где?

– Не знаю. – Фаррел с гримасой отвращения потирала голову. – Где-то на том заводе. У меня кружилась голова, я часто падала. Я вообще не соображала.

После долгого молчания Элайн достала телефон, отошла от кровати Фаррел и сказала в сотовый:

– Это Поттерсфилд. Ищите заброшенный завод недалеко от Бектона. С кирпичными стенами. На территории может оказаться труп с отрубленными руками. Возможно, и не один.

Найт напряженно вспоминал все, что Поуп написала о Фаррел.

– Как вы попали в ту комнату на заводе? – спросил он.

Профессор покачала головой:

– Не помню.

– А что последнее вы помните? – спросила Поттерсфилд, складывая телефон.

Фаррел напряглась.

– Я не могу ответить.

– А Сирена Сен-Джеймс знает? – поинтересовался Найт.

Фаррел вздрогнула.

– Кто?

– Ваше альтер эго в среде богатых лесбиянок Лондона, – без обиняков ответила Поттерсфилд.

– Не понимаю, о чем вы…

– Весь Лондон знает о Сирене Сен-Джеймс, – оборвал ее Найт. – О ней писали все газеты.

Профессор задохнулась.

– Что? Как?

– Карен Поуп узнала о вашей тайной жизни и написала статью, – объяснил Найт.

Фаррел заплакала.

– Зачем она это сделала?

– Потому что ДНК связывало вас с убийствами. – Поттерсфилд повысила голос. – И до сих пор связывает. ДНК свидетельствует о том, что вы знаете Кроноса и Фурий!

Фаррел истерически закричала:

– Я не Кронос! Я не Фурия! Да, у меня была двойная жизнь, но это только мое дело! Я не имею никакого отношения ни к каким убийствам!

В палату вбежала медсестра и потребовала, чтобы детективы вышли.

– Еще минуту, – решительно сказала Поттерсфилд. – Последний раз вас видели в клубе «Кэнди» две недели назад, в пятницу, двадцать седьмого июля.

Это, казалось, озадачило профессоршу.

– Ваша подруга Нелл видела вас в тот день, – пояснил Найт. – Она сказала Поуп, что вы были с женщиной в токе с вуалью, скрывавшей лицо.

Фаррел напряглась, вспоминая, и медленно кивнула:

– Да, я села к ней в машину. У нее там было вино, она налила мне бокал… – Профессор посмотрела на Поттерсфилд. – Она мне что-то подсыпала.

– Кто она? – настойчиво спросила Поттерсфилд.

Фаррел смутилась.

– Вы имеете в виду настоящее имя? Я не знаю его, у нас приняты прозвища. Но она просила называть ее Мартой и говорила, что приехала из Эстонии.