Текст книги "Star Wars: Под покровом лжи"

Автор книги: Джеймс Лучено

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Палпатин видел, к чему все идет, и оперативно послал Сате Пестажа передать написанную от руки записку одному из сержантов, чтобы тот, в свою очередь, передал ее верховному канцлеру. Валорум получил записку как раз в тот момент, когда ботан выказывал желание знать, на что пойдут средства, полученные от новых налогов.

Прежде чем ответить, канцлер поднял голову и отыскал ложу Набу.

– Полагаю, дополнительные бюджетные поступления пойдут на развитие экономики Внешних систем, – сказал он.

С верхних ярусов, где располагались ложи представителей отдаленных миров, раздался одобрительный рев, многие из сенаторов в этих ложах зааплодировали стоя. На более низких ярусах свою поддержку выразили сенатор вуки Яруа, Тендау Бендон с Итора и Хорокс Риидер, который представлял тысячи миров сектора Рэйобалло.

Палпатин отметил про себя тех, кто промолчал, – в частности, Тоонбук Тоора, По Нудо, Ват Тамбор и другие. Потом он тронул с места свою ложу и двинулся к центру зала в сопровождении двух паракамер.

– Слово предоставляется сенатору от суверенной системы Набу, – объявил Валорум.

– Верховный канцлер, – начал Палпатин, – разрешите предположить, что хотя здесь были затронуты многие важные аспекты проблемы, эти вопросы еще очень далеки от разрешения. И возможно, нам следует вынести их на отдельное обсуждение. Если у всех присутствующих будет время тщательно обдумать и взвесить все сказанное сегодня, мы сможем более глубоко и тщательно подойти к решению вопроса.

Валорум, казалось, на секунду смешался.

– Что за обсуждение, сенатор Палпатин?

– Прежде чем проект поступит на рассмотрение комитета, я предлагаю провести встречу, в ходе которой представители Торговой Федерации и миров, отдавших ей свои голоса, смогут открыто обсудить и выдвинуть свои предложения по выходу из "смутных времен", как вы выразились.

Сенаторы, которые поддерживали Валорума, теперь аплодировали Палпатину.

Валорум слегка побледнел – его одолело неясное и, быть может, ложное дурное предчувствие.

– У вас есть какие-то предложения относительно места проведения встречи, сенатор? – спросил он.

Палпатин задумался.

– С вашего позволения, быть может… Эриаду?

К ложе Палпатина в центре зала присоединилась еще одна. Ее занимали смуглые люди в просторных одеждах и тюрбанах.

– Верховный канцлер, – сказал их представитель, – Эриаду почтет за честь предоставить свое гостеприимство для этой встречи.

Сенатор Тоора повторила этот жест и поддержала идею о введении моратория на проект налогообложения.

Валоруму ничего не оставалось, кроме как уступить.

– Я посоветуюсь с участниками и назначу дату встречи, – сказал он, когда всеобщее оживление немного спало. – Что касается проекта введения налогообложения на внешних торговых маршрутах, то голосование откладывается до тех пор, пока в ходе встречи не будут выражены все точки зрения. Кроме того, я лично приму участие во встрече, чтобы подчеркнуть заинтересованность Сената в поддержании мира и стабильности.

Многие в зале вскочили на ноги и зааплодировали.

Валорум поймал взгляд Палпатина и несколько мгновений удерживал его. Палпатин заговорщицки улыбнулся и кивнул.

Глава 12

Щеголяя рваными ранами, которых у нее не было ни при первом появлении у Дорваллы, ни позже, когда она шла на посадку, чтобы подобрать остатки отряда Коула, «Нетопырка» плыла в космосе, удерживаемая гравитацией тускложелтой планеты засушливых горных хребтов и льдистосиних морей. Пять истребителей-"невидимок" окружали ее, а шестой ткнулся носом в шлюз правого борта канонерки. Далеко позади них расстилалось космическое минное поле, замаскированное под пояс астероидов.

Коул бдительно ожидал гостей у шлюза "Нетопырки". Руки его были изодраны острыми как бритва листьями папоротников, через которые им пришлось пробираться на Дорвалле. Смуглая от природы кожа на его лице под татуировками и буйной растительностью являла собой сплошной синяк. Буйная грива черных волос, словно капюшон змеи, обрамляла этот и без того не слишком доброжелательный лик, добавляя ему пущей суровости.

На панели шлюза вспыхнул огонек индикатора.

– Мне исчезнуть? – спросила Релла у него за спиной.

Она выглядела еще похуже, чем Коул. Ее левый глаз закрывала повязка, пропитанная бактой, левое предплечье было в лубке. Бойни еще оставался в ванне с бактой.

Коул покачал головой, не отрывая глаз от шлюза.

– Не уходи. И бластер держи под рукой.

Раздалось шипение открывающегося шлюза, и в коридор шагнули двое – человек и рептилоид, оба в одинаковых туниках, простых широких штанах и сапогах до колен. Кожу рептилоида покрывали чешуйки, переливающиеся в свете корабельных ламп, а кулаки у него были размером со скупбольный мяч. Нос у него как таковой отсутствовал, зато присутствовали множественные дыхательные щели прямо на плоской физиономии. А на лбу торчала четверка маленьких рожек. В руке рептилоид без особого труда нес порядочных размеров переносной кейс.

– Добро пожаловать на Асмеру, капитан Коул, – произнес человек на общегалактическом. – Рад видеть тебя живым и относительно здоровым.

Коул нелюбезно кивнул в знак приветствия.

– Хавак.

– А это Синдар, вы ведь уже встречались? – Хавак показал на своего шкафообразного партнера.

Коул снова кивнул. Ни он, ни сканеры "Нетопырки" не засекли у этих двоих никаких признаков припрятанного оружия.

– Релла, – представил он свою спутницу, небрежно махнув рукой в ее сторону.

Хавак улыбнулся и галантно протянул руку.

– Разве я смог бы забыть вас?

– Давайте пройдем дальше, где можно поговорить, – не менее галантно буркнул Коул.

По дороге он присматривался к гостям, перебирая все, что ему о них известно. Хавак – это было не настоящее имя человека, скорее боевая кличка. В прошлом он был то ли корреспондентом, то ли документалистом, активно выступал за права негуманоидных рас во время Большого гиперпространственного конфликта, а последние несколько лет вел летопись различных злодеяний, злодейств и злоупотреблений Торговой Федерации. На самом деле, страсти к насилию он не питал, но отличался проницательностью и талантом к вероломству.

По нему с Синдаром нельзя было судить о тысячах людей и представителей других рас, которые составляли "Невидимый фронт". Но они были типичным следствием разрастания радикального крыла. В данный момент база "Фронта" находилась на этой засушливой планете. "Фронт" вербовал новых членов во всех мирах, вдоль и поперек всего Окраинного торгового пути, но только Древние династии, правящие в секторе Сенекс, предоставляли ему базу для операций.

– А где же остальные члены вашей команды, капитан? – спросил Хавак у него за спиной.

Этот невинный вопрос словно плетью ударил Коула. Точно такой же вопрос он задал шкиперу "Дохода" несколько дней назад, когда в команде Коула насчитывалось двенадцать бойцов.

– Можно сказать, что многие из них никогда не покинут пространство Дорваллы, – ответил он наконец.

Хавак не сразу понял намек, но через мгновение сочувственно нахмурился.

– Мне горько слышать это, капитан. Но мы ведь думали, что и тебя никогда больше не увидим.

Коул покачал головой.

– Не в этот раз.

– Половина Внешних миров только и говорит, что о происшествии у Дорваллы. Мы действительно не думали, что вы взорвете "Доход".

– Не люблю терять время. Особенно когда имею дело с неймодианцами, – пояснил Коул. – Они скорее согласны пожертвовать своими шкурами, чем грузом. К счастью, шкипер "Дохода" оказался трусливее, чем большинство неймодианцев. А что касается уничтожения грузовоза, можете рассматривать это как мой подарок.

Они вчетвером вошли в каюткомпанию и расселись за круглым столом. Синдар положил переносной сейф на середину стола.

– Я должен вручить это вам, капитан, – сказал Хавак. – Вам удалось обратить в бегство Торговую Федерацию. Они далее потребовали помощи у Корусканта.

Коул пожал плечами.

– Попытка – не пытка.

Тогда Хавак подался вперед с нескрываемым энтузиазмом.

– Ауродиум при вас?

Коул взглянул на Реллу. Та отцепила от пояса дистанционник и набрала короткий код. Небольшой ящичек на репульсорной тяге оторвался от палубы и подплыл к столу. Релла набрала еще один код, и крышка откинулась. Радужное сияние слитков залило каюткомпанию.

Хавак и Синдар, как по команде, распахнули глаза пошире.

– Выразить не могу, как много это значит для нас, – сказал Хавак.

Но во взгляде его партнера проскользнула подозрительность.

– Здесь все? – спросил Синдар.

Взгляд Коула из равнодушного превратился в бешеный.

– Вы меня об этом спрашиваете?

Рептилоид пожал плечами.

– Я просто подумал – может, что затерялось по дороге?

Коул резко перегнулся через стол, схватил Синдара за грудки и рванул на себя.

– Слушай, ты! Эти сокровища оплачены кровью. Много хороших ребят погибли, чтобы ты смог ими полюбоваться, – он толкнул Синдара обратно в кресло. – Лучше бы вы пустили его на доброе дело.

– Перестаньте, пожалуйста, – попросил Хавак.

– Не любишь насилия, когда оно не по твоему приказу происходит, да?! – прорычал Коул.

Хавак с безучастным лицом разглядывал свой маникюр, потом поднял взгляд на Коула.

– Остается только заверить вас, что ауродиум пойдет на доброе дело, капитан.

Синдар привел в порядок свою одежду, но еще не успел прийти в себя после вспышки ярости Коула. Он подтолкнул переносной сейф – тот скользнул к Коулу по крышке стола. Коул взял сейф и поставил его на палубу.

Синдар внимательно наблюдал ним.

– Ты что, не хочешь спросить, все ли здесь? – поинтересовался он.

Коул глянул свирепо.

– С вашего позволения, я поступлю так. За каждую кредитку, которой я здесь недосчитаюсь, вы заплатите мне килограмм мяса.

– Значит, я в дураках, – усмехнулся Синдар.

Коул серьезно кивнул.

– Ты в дураках.

Релла вручила Хаваку дистанционник, Синдар захлопнул крышку ящичка со слитками.

– На что пойдет ауродиум? – ровным голосом спросил Коул.

Хавак изобразил на лице крайнее удивление.

– Капитан, разве я спрашиваю тебя, на что ты собираешься истратить гонорар?

Коул улыбнулся.

– Резонно.

– Уверена, они собираются пожертвовать его на свои любимые благотворительные цели, – предположила Релла.

Хавак засмеялся.

– Вы не так уж далеки от истины, милая леди.

– У меня для тебя еще кое-что есть, Хавак, – сказал Коул. – У Дорваллы мы столкнулись с одним неприятным сюрпризом. Кто-то проник на "Доход", воспользовавшись теми же методами, что и мы. Они выследили нас и чуть не сорвали план, который я полагал секретным. Их корабль оказался "ланцетом" департамента юстиции.

Хавак и Синдар изумленно переглянулись.

– Департамент юстиции? – эхом повторил Хавак. – У Дорваллы?

Коул внимательно наблюдал за его реакцией.

– На самом деле я думаю, это были джедаи.

Хавак изумился еще более.

– Почему ты так решил? – недоверчиво спросил он.

– Назовем это интуицией. Суть в том, что, по идее, об этой операции никто не должен был знать.

Хавак, совершенно сбитый с толку, снова опустился в кресло.

– Теперь моя очередь удивляться, капитан. Что ты хочешь от меня узнать?

– Кто еще в "Невидимом фронте" знал об операции?

Синдар насмешливо фыркнул.

– Пошевели мозгами, Коул! Зачем кому-то из нас срывать нашу же затею?

– Именно это я и хочу знать, – сказал Коул. – Могло оказаться так, что не всем в организации нравятся ваши методы – например, то, что вы наняли нас. Кто-то пытался насолить именно вам, а не мне.

Хавак кивнул.

– Спасибо, капитан. Я буду иметь это в виду, – он немного помолчал. – И что вы двое собираетесь делать дальше?

– Мы думали о том, чтобы уйти на покой, малость зализать раны, – сказала Релла, взяв Коула за руку. – Может, заведем ферму по добыче воды.

Хавак усмехнулся.

– Так и вижу эту картину. Вы двое где-нибудь на Татуине или еще в какой глуши предаетесь слиянию с природой среди бант и рососпинников. Ну да, конечно. Как раз в вашем стиле.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Коул.

Усмешка Хавака исчезла.

– У нас, возможно, намечается большое дело. Коечто, что прямо – таки предназначено для ваших талантов, – он взглянул на Реллу, потом снова на Коула. – Плата будет достаточно велика, чтобы обеспечить вам вашу спокойную жизнь в отставке.

– Не слушай его, Коул, – предупредила Релла. – Пусть "Невидимый фронт" нанимает кого-нибудь другого, – она ожгла Хавака взглядом. – Кроме того, мы собираемся уйти с шиком.

– Хотите разбогатеть? – вмешался Синдар. – Купите неймодианца за ту цену, которую он на самом деле стоит, а потом продайте по той, в которую он сам себя оценивает.

– Работа, о которой я говорю, позволит вам уйти с шиком, – принялся искушать их Хавак.

– Коул, – завелась Релла, – ты собираешься сказать этим ребятам, чтобы отправлялись обратно на свой корабль, или я должна сама это сделать?

Коул отпустил ее руку и подергал себя за бороду.

– Ну если мы просто выслушаем их, вреда не будет.

– Будет, Коул, будет. Еще как будет. Он взглянул на нее и коротко рассмеялся.

– Релла права, – сказал он. – Нам это неинтересно.

Хавак расправил плечи и протянул Коулу руку.

– Приходите, если передумаете.

x x x

А далекодалеко от них, почти у самых Центральных миров, «Владелец» возвратился домой. Угрюмая Неймодия медленно поворачивалась под гигантским кольцом грузовоза. Как и в далеком секторе Сенекс, тут полным ходом шли весьма зловещие встречи. Обсуждалась тактика и стратегия, разрушение и смерть. Но кораблям, которые доставили гостей на борт «Владельца», ни к чему было тыкаться носами в шлюзы. Зачем, если ангары грузовоза могли вместить целую наступательную армию?

В зоне-2 ангара левого борта в положении неустойчивого равновесия пребывал вицекороль Нуте Гунрай собственной персоной – в расшитых одеяниях цвета красного вина и трехлепестковой тиаре. Равновесие было неустойчивым, потому что пребывал он в самоходном кресле, балансировавшем на когтистых лапах. По правую руку от него стояли юрисконсульт Руне Хаако и представитель вицекороля Хас Мончар. По левую руку от вицекороля стоял новый шкипер "Владельца", не вышедший ростом Даултай Дофайн, еще не вполне при шедший в себя и равно сбитый с толку как разгромом у Дорваллы, так и неожиданным повышением.

В центре ангара примостилось приземистое крылатое чудище, очень дальний родственник неймодианского иглолета. По трапу, свешивающемуся словно язык широко распахнутой пасти, поднимались чудища поменьше – словно созданные по образу и подобию бант: красноватокоричневые, защищенные толстой броней, они злобно выгибали спины и выпускали горячие облака выхлопных газов. Лазерные пушки торчали вперед, словно бивни. А за ними шли танки на репульсорной тяге, управляемые дроидами, – с рылами, напоминающими ковш экскаватора, и высоко посаженными орудийными башнями.

Образцы военной техники, колоссальные десантные корабли, чудовищные транспортники для перевозки всех родов войск и обтекаемые танки были спроектированы и выпущены корпорациями "Хаор Челл Машиностроение" и "Бактоид". Представители этих концернов сейчас стояли перед Гунраем и прямо-таки сияли от гордости.

Особенно "Хаор Челл", для которого завершение разработки было равнозначно религиозному празднику.

– Смотрите, вицекороль, – прочувствованно воскликнул насекомообразный представитель "Хаор Челл", всплеснув всеми четырьмя хватательными конечностями в сторону ближайшего транспортника – в его верхней части как раз начал открываться круглый десантный люк.

И Гунрай с изумлением смотрел, как из люка, словно подзорная труба, выдвинулся разгрузочный пандус, и дюжины боевых дроидов вдруг раскрылись, развернулись, раздвинулись перед ним.

– А вот это, вицекороль… – ревниво перехватил инициативу крылатый представитель "Бактоида".

И Гунрай снова перевел взгляд на десантный корабль – как раз вовремя, чтобы увидеть, как дюжины летательных аппаратов воспарили под верхние балки ангара. Узкие, словно лезвия, с двойными посадочными опорами и бластерами на верхушке, пилотируемые исключительно дроидами.

Гунрай хранил молчание.

Хотя все это он видел впервые, в каждом из образцов он замечал элементы механизмов, которые Торговая Федерация веками использовала при транспортировке природных ресурсов и других грузов. К примеру, в фюзеляже десантного челнока определенно было что-то от баржирудовоза. Но "Хаор Челл" взгромоздил фюзеляж на цокольное основание и снабдил его парой дополнительных крыльев, которые, вероятно, удерживало от провисания тензорное поле.

Несмотря на анималистические очертания, которые "Бактоид" придал своим транспортникам, Гунрай без труда узнал в них грузовые капсулы Торговой Федерации, только увеличенные до совсем уж невменяемых размеров. Что до складных боевых дроидов и однопилотных летательных аппаратов, то это были просто модернизированные охранные дроиды "Бактоида" и летательных аппаратов с Беспина.

Но одно было несомненно: все, что ему сейчас демонстрировали, предназначено не столько для обороны космических кораблей, сколько для наземного десанта. Это понимание упорно не хотело помещаться в голове у Гунрая. Да он и не хотел, чтобы оно там умещалось.

– Как вы, наверное, уже заметили, Ваше величество, – говорил тем временем представитель "Хаор Челл", – в настоящий момент Торговая Федерация располагает большинством материалов, необходимых для создания собственной армии. Действуя совместно с концерном "Бактоид", – он жестом указал на представителя "Бактоида", – мы могли бы превратить ваших охранных и рабочих дроидов в боевые модели, а ваши баржи и грузовые капсулы – в десантные корабли.

– Большая численность за меньшие деньги, – добавил представитель "Бактоида".

– Самое замечательное, что десантные корабли можно разобрать на составные части – крылья, фюзеляжи, основания – и перевозить по частям. Вы можете разместить один десантный корабль на сотне грузовозов или сотню десантных кораблей на одном грузовозе – на случай особо тяжелых непредвиденных обстоятельств. Другое дело, что если кто-либо поднимется к вам на борт с инспекцией, – он ни за что не поймет, что, собственно, он видит. Как говорит наш общий друг, вы будете иметь армиюневидимку.

– Общий друг… – пробормотал Руне Хаако так, чтобы его слышал только Гунрай. – Стоит Дарту Сидиусу только сказать – и все уже готово.

– Нам доставляет огромное удовольствие иметь дело, с неймодианцами, – рассыпался тем временем представитель "Бактоида". – Нам нравится ваш энтузиазм и трепет перед нашими созданиями. Поэтому мы можем предложить вам еще кое-что: звездные истребители больше не будут зависеть от пилотов дроидов, а будут управляться напрямую центральным компьютером.

– Возможно, вы захотите даже связаться с концерном "Колликоид" на планете Колла IV. Ходят слухи, что они разработали боевого дроида, который способен катиться к месту назначения, – негуманоид широким жестом обвел огромный ангар. – Такие дроиды могли бы покрывать огромные расстояния в трюмах ваших грузовозов и защищать их от вторжения на борт.

Гунрай расслышал, как звучно сглотнул Дофайн, но и на этот раз заговорил Хаако.

– Это безумие, – сказал он, понизив голос, и захромал поближе к самоходному креслу. – Мы торговцы или завоеватели, в конце концов?

– Ты слышал, что сказал Дарт Сидиус, – просипел Гунрай. – Это оружие поможет нам остаться торговцами. Это – наша гарантия, что группировки вроде "Невидимого фронта" или наемники вроде капитана Коула никогда больше не рискнут выступить против нас. Спроси шкипера Дофайна. Он тебе расскажет.

– Дарт Сидиус держит нас в раболепном страхе, – Хаако часто заморгал.

– А что мы можем поделать? Вместо того чтобы удовлетворить наши требования о дополнительных оборонных силах, Сенат грозит нам введением налогов. Нам остается только самим защищать грузы. Или ты хочешь, чтобы мы и дальше теряли корабли изза всяких террористов, как будто мало того, что мы потеряем прибыль изза налогов?

– Но остальные члены директората?

– Пока им незачем об этом знать. Мы постепенно введем их в курс дела.

– И только при крайней необходимости.

– Да, – согласился Гунрай, – только при необходимости.

Глава 13

Корускант, с его бесчисленными темными каньонами, отвесными стенами, скрытыми нишами и выступающими парапетами – короче говоря, с его обилием укромных местечек, – был просто раем для заговоров и прочих темных дел. Да и географическое расположение тоже этому способствовало.

Палпатин прожил на Корусканте последние несколько лет. Ему казалось, что он изучил это место лучше многих старожилов. Он знал его, как лесной зверь знает свою территорию. Он нутром чуял малейшие колебания настроения планетымегаполиса и инстинктивно чувствовал ее узловые точки и опасные зоны. Он почти воочию видел нити тьмы, пронизывающие Сенат, и свет, разливающийся от шпилей Храма.

Для того кто значительную часть жизни посвятил ученым занятиям, истории, искусству, собиранию редкостей – это было замечательное место. Как и для того, кто испытывал страсть к исследованию многообразия жизни – от сияющих высот до мрачных ее глубин.

Палапатин частенько сбрасывал плащ ручной работы и переодевался в простые одежды торговца или отшельника. Он набрасывал на голову капюшон и бродил в беспросветных безднах, по темным тропам и заброшенным площадям, тоннелям и переулками, дыша спертым воздухом нижнего мира. Инкогнито он мог отправиться к экватору, или полюсам, или в другие дальние края. Вне своих честолюбивых замыслов – относительно собственной судьбы, или судьбы Набу, или Республики в целом – он всегда оставался очень непритязательным. И это позволяло ему оставаться неузнанным, раствориться в толпе, как может это сделать только понастоящему одинокий человек – тот, кто много лет оставался наедине с собой.

И все же окружающие искали его общества. Возможно, на самом деле он плохо знал сам себя. Сначала он думал, что окружающие находят его склонность к уединению интригующей, как тайная жизнь, но очень быстро обнаружил, что на самом деле все, что им нужно, – это поговорить о себе. Они не нуждались в его советах и сочувствии, им просто нужно было, чтобы их кто-то выслушал. Они верили, что он будет хранить их секреты, как хранит свои собственные.

Так было с Валорумом, который в начале своего второго четырехлетнего срока службы на посту верховного канцлера вообразил, что их что-то связывает с Палпатином.

Недостаток харизмы Палпатин компенсировал искренностью, и эта прямота создала ему отличную репутацию в самых разных кругах сенаторов. Он всегда держал наготове дружескую улыбку. В этом был весь Палпатин. Среди упадка, обманов и двуличия он был этаким исповедником, всегда готовым выслушать банальные признания в тривиальнейших злодеяниях, не осуждая – по крайней мере, вслух. В душе же он судил Вселенную по своим собственным законам и четко чувствовал, что правильно, а что – нет.

Это чувство вело его, и он не нуждался в других проводниках.

Среди представителей отдаленных систем у него сложилась особенно положительная репутация. Сначала его принимали за своего просто потому, что Набу была крошечной планеткой на самом краю провинции. Единственным сколько-нибудь значимым ее соседом был Маластар – дом гранов и дугсов. Как на многих планетах в этой части Галактики, системой правления Набу была выборная монархия – и довольно непросвещенная к тому же. Но это была мирная планета, неиспорченная, богатая классическими элементами. И населяли ее не только люди, но и ее коренные жители – раса рептилий, известных как гунганы, которые селились преимущественно под водой.

В то время как большинство его ровесников одного с ним круга по достижении двадцати лет бросали общественную работу, Палпатин предпочел остаться политиком. Пребывание на Корусканте дало ему обостренное понимание несчастий отдаленных систем.

Впервые о существовании "Невидимого фронта" он узнал от представителей битхов. А позднее именно битх представил его некоторым руководящим членам этой организации. Многие их претензии к Торговой Федерации и Корусканту были вполне законны. Другое дело, что там, где замешана Торговая Федерация, трудно оставаться беспристрастным.

Будь Палпатин одним из тех сенаторов, что регулярно получали гонорары от Торговой Федерации, он бы не придал этому значения или остался слеп и глух – как выразился давеча Валорум. Но будучи представителем мира, который зависел от Торговой Федерации в вопросах ввоза продовольствия и импорта других товаров, как зависела Набу, было невозможно игнорировать то, что он видел и слышал.

В конце концов, битх представил его новому лидеру "Невидимого фронта", Хаваку.

Предыдущие встречи с Хаваком Палпатин назначал в уединенных местечках нижних уровней Корусканта, куда не доставала рука закона. Но нынешний кризис в Сенате вынудил их резко повысить уровень мер безопасности. Поэтому на этот раз Палпатин выбрал клуб на среднем уровне Корусканта, куда вход был разрешен только представителям человеческой расы. Здесь собиралась элита, чтобы наслаждаться мирскими удовольствиями вроде т'бака, бренди, игры в дэджарик или просто спокойно почитать. И здесь на самом деле было гораздо меньше любопытных глаз, чем на более низких уровнях. В порядке дополнительной предосторожности Палпатин только в последний момент сообщил Хаваку место встречи. При всех тактических способностях у Хавака не хватило бы знания дела, чтобы поймать Палпатина при ослабленной охране.

– Наглый парень этот Валорум, – зло брякнул Хавак, едва они уселись за столик в столовой клуба, обшитой панелями твердого дерева. – Хватило же у него наглости назначить конференцию на Внешнем мире – на Эриаду, ни больше ни меньше – и не пригласить "Невидимый фронт" поучаствовать.

– В отличие от Торговой Федерации, – заметил Палпатин, – у "Невидимого фронта" пока нет представителя в Сенате.

– Да, но зато у "Фронта" есть много друзей на Эриаду, сенатор.

– Что ж, думаю, тем лучше для вас.

Хавак пришел один, как и Палпатин. Хотя оба помощника Палпатина – Сате Пестаж и Кинман Дориана сидели по соседству. Палпатин с самого начала решил, что "Хавак" – это прозвище, и впоследствии Пестаж нашел тому подтверждения. Пестаж также выяснил, что Хавак был уроженцем Эриаду, где его вдохновенные голографические репортажи сделали его не просто противником Торговой Федерации, а борцом за права негуманоидных рас, вечным оппозиционером и идеалистом. Он безнадежно зациклился на стремлении изменить мир, но все его обличительные тирады о несправедливости по большей части оставались незамеченными. Никем.

В "Невидимый фронт" он пришел относительно недавно, но радикальное крыло привлекло его для особых поручений. Возмущенные безразличием Сената и действиями Торговой Федерации, которая продолжала нарушать торговые соглашения, агрессивно настроенные члены "Невидимого фронта" решили перейти от простого вмешательства в дела Федерации к терроризму. Хавак и радикалы "Фронта" задумали нанести удар по самому нежному месту неймодианцев и других членов Торговой Федерации – по их толстым кошелькам.

Палпатин поддерживал Хавака, но открыто насилия не одобрял. Более того, он настаивал, что самый верный путь к переменам ведет через Сенат.

– Мы по горло сыты делишками Валорума, – говорил Хавак. – Он все время идет на поводу у Торговой Федерации, как они скажут – так он и сделает. Эта его угроза обложить налогами торговые маршруты – только слова, и ничего больше. Пора дать ему понять, что "Невидимого фронта" надо бояться больше, чем Торговой Федерации.

Палпатин пренебрежительно отмахнулся и сказал: – Чистая правда, что верховный канцлер не слишком понимает цели "Невидимого фронта", но не он ваша главная помеха.

Хавак выдержал подчеркнуто равнодушный, но долгий взгляд Палпатина и произнес: – Нам нужен другой канцлер. Сильный. Ктото, кто не был рожден в богатстве и роскоши.

Палпатин снова отмахнулся.

– Не там врагов ищете. Посмотрите, например, в директорате Торговой Федерации.

Хавак немного пораскинул мозгами.

– Может, вы и правы. Может, мы действительно не там ищем, – он ухмыльнулся и добавил, понизив голос: – Мы заполучили нового влиятельного союзника. Он уже предложил несколько направлений, в которых мы должны действовать.

– В самом деле?

– Это он сообщил нам данные, которые были необходимы, чтобы уничтожить грузовоз Торговой Федерации у Дорваллы.

– У Торговой Федерации тысячи грузовозов, – сказал Палпатин равнодушно. – Если вы думаете, что, взрывая их корабли, вы добьетесь победы, то вы глубоко заблуждаетесь. Вам нужно добраться до хозяев. Чем я и занимаюсь в Сенате.

– У вас есть там друзья?

– Ничтожно мало. Тогда как Торговая Федерация пользуется поддержкой многих значительных сенаторов – таких, как Тоонбук Тоора, Тессек, Пассель Аргенте… Их лояльность высоко оплачивается.

Хавак возмущенно тряхнул головой.

– Как трогательно, что "Фронт" должен покупать поддержку сенаторов тем же прискорбным манером, каким ему приходится пользоваться услугами наемников.

– Другого пути нет, – многозначительно вздохнул Палпатин. – Суды бесполезны и пристрастны. Но у коррупции есть свои хорошие стороны: вы можете просто купить голоса не слишком щепетильных чиновников, вместо того чтобы убеждать их в правоте своей позиции.

Хавак поставил локти на стол, перегнулся к Палпатину и доверительно прошептал: – У нас есть средства, о которых вы просили.

Палпатин удивленно поднял брови.

– Так скоро?

– Наш доброжелатель сообщил нам, что "Доход"…

– Будет лучше, если я не буду знать, как вы их раздобыли, – перебил Палпатин.

Хавак согласно кивнул.

– Тут только одна неувязка. Эти средства у нас – в слитках ауродиума.

– Ауродиума? – Палпатин откинулся в кресле и задумчиво сплел пальцы. – Да, это может создать проблему. Я не очень хорошо представляю себе, как распределить слитки среди сенаторов, которых мы хотим… поощрить.

– Слишком легко отследить, – сказал Хавак.

– Именно. Придется обратить слитки в республиканские датари, даже если это потребует некоторого времени, – Палпатин ненадолго примолк, потом заговорил снова: – Если желаете, один из моих референтов поможет вам открыть особый счет в банке на отдаленной планете, где не будут задавать лишних вопросов о происхождении слитков. Как только вы положите ауродиум на депозит, можно будет перевести средства в ИнтерГалактический Банк и снимать суммы со счета уже в республиканских кредитках.

Хавак не скрывал восторга.

– Уверен, вы найдете этим деньгам наилучшее применение.

– Я сделаю все, что в моих силах. Хавак восхищенно осклабился.

– Сенатор, вы – подлинный голос Внешних систем!

– Я вовсе не голос Внешних систем, Хавак, – спокойно возразил Палпатин. – Если вам так уж хочется наградить меня почетным титулом, зовите меня гласом Республики. Запомните это, потому что если вы начнете противопоставлять Внешние миры Центральным, а сектора – окраинам, в ваших рядах никогда не будет единства. Не к всеобщему равенству мы должны стремиться, а положить конец анархии и распаду.