Текст книги "Врата ведьмы"

Автор книги: Джеймс Клеменс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Кесла резко дернулась, изгибаясь в сторону Эррила.

– Я не просто вор! Я тренировалась десять зим по методике убийц.

– Ты когда-нибудь убивала? – спросил Эррил презрительно.

Кесла развернулась назад.

– На руках убийцы нет крови.

Эррил взглянул поверх головы Кеслы на Елену, давая понять, чтобы та продолжала. Елена выбрала примирительный тон:

– Итак, ты прибыла из Алказара, с Южных Пустошей, переодетая служанкой, прошла сквозь армии, охраняющие этот остров. Впечатляюще. Должно быть, ты хорошо натренирована.

– Да, – ответила она гордо, – Мастер Белган – один из самых выдающихся членов Гильдии.

– И, подобно змее, ты тайно проникла к нам, выжидая подходящего момента.

Кесла согласно кивнула на слова Елены.

Эррил заговорил вновь, повысив голос до крика:

– И, когда этот момент настал, ты взяла кинжал и жестоко воткнула его в ее отпечаток руки, вытягивая ее силу, причиняя ей боль!

Кесла задрожала при этих словах.

– Я… я не думала… я не хотела… – Ее глаза налились слезами.

– Перестань, Эррил, – сказала Елена, положив свою руку на колено Кеслы. – У тебя крайняя нужда. Это понятно. Если ты объяснишь нам все, возможно, мы сможем помочь.

Забыв про слезы, Кесла взглянула на руку Елены.

– Я… я… не могу.

Елена начала шептать:

– Неужели клятва важнее твоей нужды? Если ты изменишь слову, но получишь желаемое, разве это большая цена?

Кесла подняла глаза, чтобы посмотреть на Елену. В выражении ее лица смешались неуверенность и стремление добиться желаемого.

– Если… Если я расскажу вам, вы позволите мне взять кинжал и покинуть остров?

– Если цель твоя благородна, я подумаю над этим.

Кесла сгорбилась в своем кресле. Когда она вновь заговорила, слова ее напоминали шепот больного.

– Кинжал мне нужен, чтобы убить чудовище.

Елена нахмурилась и взглянула на Эррила. Кивком он поощрил ее продолжать самой.

– Что за чудовище? – спросила она.

Кесла глубже забилась в кресло, уходя в себя.

– Ненасытное чудовище, которое поселилось в древних руинах Тулара.

Елена сжала кулак при упоминании о древней крепости у Южных стен.

– Тулар? – ободряюще спросила она. – У Северного края Пустоши?

– Да. Из загнивающих руин в наши пески проникла порча, отравившая воду и стада. Люди начали гибнуть сотнями от болезней и голода.

– И ты считаешь, что эта эпидемия исходит от чудовища?

Кесла кивнула.

– Однажды ночью в деревню прилетел крылатый демон с выцветшей плотью. Он обложил налогом все пустынные племена. Они либо должны были платить, либо зараза вновь распространилась бы по всей территории Пустошей, пока не истребила бы их целиком. – Кесла кинула взгляд вверх на Елену, потом снова опустила глаза. Голос ее надломился. – У людей не было выбора. Каждую полную луну налог посылался к Руинам Тулара, чтобы утолить жажду чудовища, иначе гибель настигла бы их всех.

– Что это была за плата? – спросил Эррил.

Кесла помотала головой; из ее горла вырвалось сдавленное рыдание.

– Расскажи нам, чтобы мы смогли понять.

– Это был налог… налог в виде детей.

– Что? – Елена не смогла сдержать глухой возглас.

Кесла едва заметно задрожала в своем кресле.

– Тридцать детей каждую луну, по одному за каждый день цикла.

– Матерь Всемогущая, – пробормотал стоящий у печки Джоах. Он только теперь оторвал свой взгляд от огня.

– Однажды, – продолжала Кесла, – группа деревенских старейшин пришла в Алказар, нагруженная золотом и драгоценными камнями, умоляя Гильдию помочь убить чудовище. Конечно, когда Мастер Белган услышал их историю, он отказался.

Эррил снова фыркнул:

– Прямо как настоящий убийца. Эти господа в душе трусы, только и могут, что красться в ночи.

Кесла зло нахмурилась.

– Нет, вы не поняли. Он отказался от золота, но согласился решить их проблему. Он взял от них лишь один предмет.

– Что же? – спросил Джоах.

Кесла обернулась к брату Елены. Кивком она указала на его пояс, на котором болтайся кинжал из ночного стекла.

– Это сокровище равнозначно всем предложенным богатствам. Но Мастер Белган взял его не за ценность. Один из старейшин деревни был шаманом. Он заявил, что только этот клинок может поразить чудовище.

– Почему так? – спросил Джоах, трогая кинжал.

– Оружие уже один раз использовалось – чтобы убить монстра, защищавшего тиранов Тулара. Тогда оно освободило наш народ. Шаман считал, оно сделает это снова.

– Я не понимаю, – сказала Елена, – зачем же было нести его сюда?

– Шаман и Мастер Белган провели пол-луны, беседуя, читая древние свитки, подбрасывая священные кости. Они выяснили, что новое чудовище Тулара покрыто мощной броней, и один кинжал не сможет проткнуть его кожу… если не… – Кесла повернулась к Елене. – Если не смочить его в крови ведьмы, затянув ее магическую силу внутрь кристалла. В древности это была магия Сиса Кофы.

Эррил присвистнул:

– Ведьма духов и камней.

– Моя прародительница, – добавила Елена.

Девушка кивнула.

– Весть о вашей победе распространилась повсюду: новая ведьма родилась в наших краях. Меня послали на скорых лошадях сквозь Разрушенные Курганы к морю, а потом с берега на лодке сюда. Мастер Белган объяснил мне, что искать: кровный след ведьмы. Если вонзить кинжал и оставить его на одну ночь, он впитает в себя ее магическую силу. Только тогда появится надежда победить чудовище Тулара.

Елена потерла ладонь о колено, вспомнив жгучую боль от захвата ее магии. Кинжал впитал в себя огонь ведьмы.

– Расскажи нам про это чудовище.

Кесла содрогнулась.

– Только один человек видел монстра: тот, кто водит детей к гибели. Всем, кто хотел слышать, он рассказал о чудовище, скрывающемся в древней крепости. – Голос Кеслы задрожал от страха. – Это был Вампир Тулара, возродившийся после долгих столетий, вернувшийся к жизни, чтобы уничтожить наши земли.

– Вампир Тулара?

Кесла вновь обернулась к Джоаху.

– Чудовище, которое когда-то охраняло Тулар. Его образ вплетен в рукоять кинжала.

Джоах вынул оружие и поднял его вверх. Змея с торчащими перьями обвила рукоять, ее узкая морда была приоткрыта в зубастом оскале. Василиск, древний гербовой символ Тулара.

Елена резко поднялась и направилась к Эррилу.

– Это, должно быть, Врата Плотины. – Тот кивнул. – И дети… Эбонитовый камень всегда жаждет крови. – Елена побледнела при одной мысли. Все эти жертвы…

Кесла заговорила вновь:

– Это все, что я знаю. Корабль ждет меня, чтобы отвезти Алказар. Кинжал должен быть возвращен Мастеру Белгану.

– И он будет возвращен, – ответила Елена, оборачиваясь к ней.

Кесла выпрямилась в кресле.

– Вы позволите мне уйти?

– Да. Но я отправлю тебя в Алказар еще быстрее, чем может домчать лодка или кони. Завтра утром один из эльфийских летающих кораблей отходит в Южные Пустоши, чтобы отыскать и уничтожить чудовище, мучащее твой народ.

Глаза Кеслы расширились.

– За свободу я прошу тебя дать мне новую клятву: провести этот корабль в Алказар и позволить помочь твоей гильдии в снятии проклятия с твоего народа. Ты можешь мне это пообещать?

Кесла покачала головой:

– Я могу только пообещать провести корабль в Алказар. Я не могу говорить за Мастера Белгана. Он будет принимать решение за Гильдию.

– Достаточно честно. – Елена кивнула Джоаху. – Развяжи ее и проведи на «Неистового орла». Представь Принцу Ричальду, передай ему мои пожелания. Эррил и я присоединимся к нему позже, чтобы обсудить детали плана.

Джоах поспешно развязал узлы, стягивающие руки Кеслы. Она поднялась, потирая запястья. Но когда она потянулась за кинжалом на его поясе, Джоах изогнулся и отпрянул.

– Думаю, это пока останется у меня, – проговорил он. – Для сохранности. Кажется, слишком много развелось воров в замке. – Он сурово посмотрел ей в глаза.

Щеки девушки покраснели при этом обвинении.

– Простите, что солгала вам, Лорд Джоах.

– Я не лорд, – возразил он устало. – Я хочу, чтобы ты прекратила меня так называть.

– Тогда прекратите называть меня вором, – проговорила Кесла, отходя в сторону.

– Прекрасно, ты убийца. Так гораздо лучше. – Джоах закатил глаза и подошел к Елене, отводя ее в сторону. – Эл, у меня к тебе просьба.

– Что такое?

Он сжал рукоять клинка.

– Я бы хотел отправиться в путешествие на борту «Неистового орла».

– Что? Зачем?

Джоах на мгновение оглянулся назад на Кеслу.

– Раз я спас кинжал, то, думаю, должен присматривать за ним.

– Почему?

На этот раз пришла очередь Джоаха залиться краской.

– Ну, просто… Хорошо, я считаю… Мне кажется, это не простое совпадение, что кинжал попал мне в руки. – Джоах раздраженно вздохнул. – Сложно объяснить. Просто я полагаю, что должен поехать.

Елена вспомнила, как совсем недавно приводила такой же неясный аргумент, объясняясь с Эррилом. Казалось, судьба вознамерилась разделить их, разбросать по всему миру.

– Ты уже достаточно взрослый и имеешь право самостоятельно принимать решения, Джоах. Если ты чувствуешь, что должен пойти этим путем, я не стану останавливать тебя.

Его лицо озарилось улыбкой, он отступил в сторону и крепко обнял ее.

– Спасибо, Эл. Я знал, что ты поймешь.

– На самом деле, я не понимаю, – проговорила она ему на ухо. – Я бы предпочла, чтобы ты остался здесь. – Ее сердце не желало отпускать его, но как она могла отказать, если сама собиралась вскоре отчалить? Елена, в свою очередь, тоже обняла Джоаха, крепко сжав его в руках, будто пытаясь навсегда оградить от бед. Но она знала точно, что это невозможно. – Просто возвращайся.

Джоах разорвал их объятия:

– Не волнуйся, я вернусь.

Он повернулся, но Эррил тут же схватил его за плечо.

– Джоах, я бы хотел сказать тебе пару слов, прежде чем ты уедешь.

Брови Джоаха удивленно изогнулись.

– Что такое?

Эррил кивнул на Кеслу, ожидающую у входа.

– Присматривай за ней.

– Что?

– Я видел, как ты на нее смотришь, облегчение в твоих глазах, когда она рассказывала свою сказочку. Не позволяй сердцу влиять на свое суждение.

– Я не…

Эррил крепче потряс его за плечо.

– Однажды ты посчитал меня созданием Темного Лорда. Теперь же ты берешь на веру исповедь убийцы. В этом может скрываться другая ловушка.

Лицо Джоаха расплылось в смущении.

Елена придвинулась вперед, стремясь оспорить подозрительность Эррила. Она не почувствовала никакой угрозы от девушки, лишь искренний страх за свой народ. Однако Елена прикусила язык, ретируясь назад. Пожалуй, некоторая осторожность все же не помешает.

Джоах взглянул на Елену и увидел в ее глазах согласие. Он тяжело вздохнул, на его лице появилось суровое выражение.

– Мое сердце будет осторожным. – С этими словами он развернулся, в последний раз кивнул Елене и Эррилу, затем провел к Кесле, и оба они удалились.

Елена смотрела на их уход с ноющей болью в груди за своего брата.

В комнате остался только Эррил. Он встал рядом с ней, читая ее мысли.

– Нелегко видеть, как тот, кого любишь, добровольно подвергает себя опасности? – тихо спросил он.

Елена оперлась на него, слишком усталая и раненная его словами.

* * *

Далеко от них, в одной из пещер Каменного Леса на северном побережье, у неглубокой ямы, выкопанной в гранитном полу, скрючилась высокая фигура. Читая нараспев слова заклятий, фигура медленно вливала в яму ртуть из чаши, наполняя ее до краев. В слабом свете ночи, льющемся с облачного неба, поверхность бассейна с ртутью светилось подобно зеркалу, отражая лицо, накрытое капюшоном.

Хмурясь и мигая выцветшими глазами, фигура наклонилась ниже и изучала свое собственное отражение. Корявый палец провел по очертаниям дряхлого обмирающего лица. Он отбросил назад капюшон, обнажая голый череп, из которого торчала прядка седых волос.

– Скоро… – пробормотал человек.

Скрип на пороге пещеры привлек его внимание. При слабом свете там обозначился силуэт его толстого слуги. Существо было невысокое, но целиком свитое из костей и мускулов. Это был низкорослый гном, одно из немногих созданий, способных жить в отравленных лесах. Простое подчиняющее заклятие привязало его душу высшему существу.

– Подойди ближе, Рукх, – последовал грозный приказ.

Тот хрюкнул. У гномов было столько же интеллекта, сколько у натренированной свиньи, но они были сильными и целеустремленными. Он потащился в пещеру. Ею лицо ничем не отличалось от поросячьей морды. Казалось, будто кто-то саданул его по лицу тяжелой дубинкой. Под черными глазами размером с булыжник все его лицо было расплющено огромным носом. По обеим сторонам кожаного черепа торчали, словно посаженные по недоразумению, два заостренных уха.

– Ты принес, что я просил?

Рукх принудил свой толстый язык производить слова, его клыки и зубы при этом отливали желтизной.

– Да, М-мастер Гр-грешюм.

На таком близком расстоянии до темного мага дошло зловоние, почувствовал Грешюм, морщась от вони.

– Тогда оставь это и убирайся! – огрызнулся он.

Дернув толстыми плечами, Рукх бросил свою мертвую добычу к ногам хозяина. Олень лежал с неестественно изогнутой шеей, задушенный совсем недавно сильными руками низкорослого гнома. Грешюм кивнул в знак одобрения. Слуга, должно быть, далеко зашел в поисках столь неиспорченного животного.

Когда Рукх отходил от пещеры, по его желвакам текли слюни от запаха покидаемого мяса. Грешюм мог только представить, какой мукой было для тупого животного сопротивляться естественному желанию впиться в кусок этого мяса. Вынув длинный кинжал с гравировкой в виде розы, Грешюм принялся вырезать оленье сердце. Когда дело было сделано, его рукава насквозь пропитались кровью. Он вырвал теплый орган из расчлененной груди и махнул обрубком другой руки, дав знак Рукху подчистить остатки. Грешюм получил то, чего хотел.

Гном ринулся в пещеру и мигом запустил когти в теплую плоть. Он утащил свою награду прочь.

– Х-хорошее мясо, – урчал он.

Грешюм не обращал внимания на звуки ломающихся костей и пирушки с внешней стороны пещеры. Он вернулся к бассейну с ртутью.

Подняв оленье сердце, он тщательно обрызгал кровью поверхность ртути. Кровь разлилась, размывая серебряное отражение. Проделав это, он тронул пальцем бассейн и сказал одно единственное слово: «Шоркан».

Пятно на поверхности бассейна закружилось в водовороте, формируя образ окна. Он разглядывал живую картинку. Внутри бассейна появилось изображение человека, одетого в белую мантию. Он стоял на берегу из черного песка и пристально смотрел на юг. Губы Шоркана двигались, но звуков не было слышно. На заднем фоне возвышался вулканический конус Блэкхолла, испещренный рытвинами и впадинами, наподобие многотысячного перенаселенного дома. Под ним, Грешюм знал это, лежало подземелье и пристанище самого Темного Лорда, так как над конусом поднималось темное марево, наполняя небеса нескончаемым дымом. Не только вулканические силы производили этот поток дыма и пепла, но и отравленные кузницы, встроенные в сердце горы, являлись горнами темной магии.

Шевельнувшись, Грешюм устремил свой взгляд вдаль. Даже отсюда, на огромном расстоянии от моря, он выделил черный столб дыма на горизонте. Ветры с юга постоянно тянули дым и пепел к лесу, делая его непригодным для жизни, за исключением ядовитых существ, мигрировавших сюда в поисках укрытия, подобно слуге Рукху. Но эта земля не всегда была такой. Давным-давно, до того, как вулканический конус извергнулся в первый раз, этот лес был населен. Но мучительное, огненное порождение Блэкхолла выжгло ландшафт жаром и горячей золой, превратив целый лес в камень за одну ночь и уничтожив все живое в нем.

Грешюм выбрал это место для укрытия из-за остаточной магии, которая летела вместе с золой из смога Блэкхолла. Она помогла темному магу восстановить силы после битвы, случившуюся одну луну назад. Слабый и истощенный, он приполз в этот отравленный приют. Целыми днями он бродил по лесу, полуслепой и полумертвый, впитывая следы магических отбросов из Блэкхолла, возвращая тем самым свою мощь.

Но теперь он был готов прекратить свое изгнание и приняться за план мести.

Изображение темного союзника в бассейне с ртутью внезапно вернулось от береговой линии к фигуре самого Грешюма. Съежившись, Грешюм махнул рукой и стер образ. Это было слишком близко. Шоркан, должно быть, почуял за собой слежку и практически поймал его. Но, по меньшей мере, Грешюм знал, где затаился один из его врагов, – в Блэкхолле.

– Итак, Шоркан, ты все еще зализываешь свои раны, – прошептал удовлетворенно Грешюм. Он заметил темные пятна ожогов и болезненную бледность на когда-то красивом лице Шоркана. Оказывается, даже баловень судьбы не избежал повреждений в битвах за Алоа Глен. – Прекрасно… – Грешюм позволил себе улыбнуться. Слишком долго Шоркан, с его прекрасным, юным лицом, издевался над ним. Хотя им обоим была дарована вечная жизнь древним заклятием, что-то не так пошло у Грешюма. Шоркана время не трогало, а кожа Грешюма покрывалась морщинами и увядала, как любая человеческая; только смерть избегала его. Он улыбнулся шире, по его тонкому горлу прошло глухое гоготанье. Теперь Шоркан знает, что значит быть обезображенным!

Снова взяв оленье сердце. Грешюм продолжил заклятие. На этот раз он погрузил свой палец в ртуть и проговорил другое имя: «Елена».

Кровь снова сгустилась и образовала новую форму. Грешюм приподнял брови, придя в замешательство от открывшегося зрелища. Огненно-рыжая ведьма стояла на корме огромного корабля, позади нее высились три мачты. Но моря видно не было. Грешюм догадался, что она находится на одном из эльфийских летающих кораблей. Он отметил положение солнца. Корабль держал курс против заходящего солнца. На восток? Прочь из Аласии? Слеза скатилась по щеке женщины, стоящей на корме. Грешюм снова улыбнулся. Она пыталась сбежать? Покинуть Аласию?

Он настроил зеркальное изображение. Далеко, над шпилями и пиками островного города, уплывали к горизонту два других воздушных корабля: один на север, другой на юг. Грешюм заметил, как пристально ведьма смотрела в сторону корабля, уходящего на юг. Он видел, как двигались ее губы. Хотя картинка была беззвучна, он догадался, чье имя она произнесла: «Джоах!»

Грешюм стиснул кулак. Брат ведьмы! Проклятый мальчишка, дважды смешавший его планы, даже уничтоживший его посох в их последней битве. «Итак, брат и сестра разделились, – продолжал размышлять он и ниже уткнулся в зеркало. – Пытаясь избежать ответного удара Гульготы».

Склонившись над бассейном с ртутью, Грешюм разглядывал крошечный корабль, летящий на юг. Он следовал его курсом, пока магия не поблекла и образ не обратился в кровавое пятно. Несколько раз вздохнув, Грешюм выпрямился. Он мог бы и в третий раз воспользоваться заклятием и вычислить точное направление Джоаха, но не осмелился расходовать свою энергию на слежку. Не сейчас, когда он должен навести еще множество заклятий.

Скрипя и постукивая старыми костями, Грешюм поднялся, подошел к стене пещеры и извлек спою новую палку. Он поднял оружие. Добытое из сердца отравленного каменного дерева, его поверхность походила на древесную золу, но это было уже не дерево. Он провел руками по каменной поверхности, веками насыщаемой ядовитым пеплом и магическими отходами. Его пальцы трепетали, прикасаясь к нему. Связанный заклятиями, каменный посох был светло окрашен и напоминал древесину дуба. В любом случае, этот новый посох был лучше, чем прежний, добытый из ядовитого дерева. Он мог бы даже поблагодарить Джоаха за избавление от старого оружия.

Он пересек пещеру и остановился на пороге в смутном свете неба.

– Ко мне, Рукх.

Низкорослый гном вытащил из своего окровавленного рта остов оленя. Он протер губы тыльной стороной ладони и печально взглянул на недоеденные остатки. В его позе и выражении лица отразился голод, но он знал, что лучше так, чем неподчинение хозяину. Рукх поплелся к нему.

Посохом Грешюм обрисовал круг вокруг них обоих. Нужно произнести еще одно заклятие. Опустив веки, он проговорил заклятие главного входа. Под их ногами почва почернела и стала мягкой. Грешюм проигнорировал ужас гнома и посмотрел на юг. Он моргнул, будто вглядываясь далеко вперед. Затем, удовлетворившись, поднял посох. Стукнул им один раз. Черный портал открылся у их ног, и они оба исчезли в нем.

Исчезая, Грешюм лелеял в своем сознании лишь одно стремление: возмездие.

Книга вторая
Замок Мрил

Глава 5

В предрассветных сумерках у реки Мишель сидела на коленях, изможденная и окровавленная. Мерин Гриссон стоял рядом с ней, его бока вздымались, пот струился по золотистой коже после долгого спешного перелета. Он наклонился, чтобы попить речной воды, но Мишель одернула его. Она не хотела, чтобы ее усталый, перегревшийся конь упал замертво, испив из холодного речного потока. Будучи далеко от лагеря, она не могла подвергать опасности лошадь.

Вытягивая голову, она прислушивалась к звукам погони. Где-то в густом темном лесу прозвучал горн. Она вздохнула с облегчением. Это было еще далеко, на севере. Когда она поднималась, хруст веток с левой стороны заставил ее насторожиться и тихим рывком обнажить оба меча. Со стальными мечами, мерцающими в отражаемом от реки лунном свете, она стояла уверенно.

Затем из-за края куста бузины на нее сверкнула пара зеленых глаз. Перед ее мысленным взором промелькнули образы: два уставших волка поприветствовали друг друга вилянием хвоста, коснувшись носами и лизнув друг друга за ухо.

– Слава богам, – проговорила она, задвигая мечи обратно в ножны. Она узнала это прикосновение и поприветствовала в ответ на беззвучном силурском наречии: – Здравствуй, Фердайл.

В ответ лоснящаяся фигура скользнула сквозь кусты, настолько тихо, что не шелохнулся ни один листик. Хруст ветки мгновение назад нужен был, чтобы предупредить ее о присутствии чужаков.

Огромный древесный волк, выбравшийся из кустов, все еще еле различался во мраке лесной гущи. Его темная шкура, усеянная золотыми и рыжими пятнами, смешивалась с пестрыми тенями, больше напоминая призрака, чем реальное существо. Но ясные глаза были такими же твердыми, как гранит. И Мишель, и Фердайл были счастливы, что сумели выжить этой ночью.

– Я была уверена, что ты потерялся, когда нас атаковали, – сказала Мишель.

Фердайл взглянул на нее и хищно съежился, отступая к краю воды, чтобы утолить жажду. Но после долгого бега он всего лишь мог позволить себе смочить язык. Волк уселся на задник лапы и навострил уши, прислушиваясь к звукам, эхом разносящимся по воде.

– Они довольно далеко, – сказала Мишель. – Думаю, мы оторвались.

Фердайл посмотрел в ее сторону, устанавливая зрительный контакт, чтобы иметь возможность говорить. Возникли образы: жестокий побитый зверь рыщет по лесу. Фердайл был прав: охота за ними должна была продолжиться. Наилучшим выходом было бы добраться до лагеря под Камнем Тора и поискать другой путь в замок Мрил. Леса, что лежали перед ними, были слишком опасны.

Три ночи назад она вместе с Фердайлом отправилась исследовать территории севернее от Ледяной реки, но они натолкнулись на отряд дварфских рейдеров. Оба уже почти попрощались с жизнью. Счастье, что дварфы не породили в своем отряде Ужаса. Если бы среди них оказались искаженные создания Зловещей Горы, ни волк, ни всадница, не уцелели бы.

Прошлой луной Лорд Тайрус определил для них путь на север к лесам Западных Территорий, где у Камня Тора, остроконечной скалы в устье Ледяной реки и Виллоуруша, следовало раскинуть лагерь. По слухам, доставляемым охотниками, земли севернее от Ледяной реки были больше небезопасны для людей и животных. У лагерных костров нашептывали истории о странных огнях, сбивающих с толку путников и ведущих неосторожных к смерти, о завываниях, заставляющих сильных и храбрых падать ниц от страха, об искалеченных и высохших деревьях, будто погибших от пыток.

И Мишель, и Тайрус, оба знали, что означают эти предзнаменования. Дух Ужаса из северного леса Зловещей Горы проник на Западные Территории. Если не задержать его с левой стороны, то можно быть уверенным, что весь массив леса по длине и ширине будет отмечен его присутствием.

Даже сейчас Мишель сжала кулак. Она бы не допустила этого. Но их единственная надежда была в том, чтобы добраться до замка Мрил и восстановить поврежденную Северную Стену, подняв барьер между пораженной Зловещей Горой и пространством девственных лесов. Мишель пристально взглянула на русло Ледяной Реки, на темный лес за ней. В замок должен лежать другой путь.

Внезапно Фердайл подпрыгнул к ней, возникнув словно из тумана. Из глубины его горла раздалось низкое предостерегающее рычание.

Мишель не теряла времени. Она выхватила мечи из ножен, привязанных к спине.

– Что это, Фердайл? – прошипела она. Чутье волка было острее, чем ее.

На своем предплечье Мишель почувствовала трение и скольжение чешуи по коже. Она осмелилась взглянуть. Крошечная радужная змейка лежала, обвив ее руку. Она медленно, словно в танце, передвигалась по своему насесту. Даже пакагола, исцеляющая змея Мамы Фреды, чуяла что-то недоброе.

Мишель сосредоточенно смотрела на лес. Фердайл напряженно стоял рядом, шерсть его была вздыблена.

Ожидание их было недолгим. Нарастающий ветер просвистел в чаще леса. На кронах деревьев закачалась листва, и сухие еловые иголки закружились в суматошных вихрях. Но это был какой-то другой звук, – пустой зловещий стон, продирающий до костей. Мечи в руках Мишель задрожали. Неестественный ветер двигался через лес к ним навстречу.

– Бежим! – закричала Мишель, отбросив любые попытки укрыться. – Курс на лагерь!

Фердайл колебался, но Мишель вскочила на Гриссона.

– Перелет – наша единственная надежда.

Стон превратился в пронзительный крик.

– Дух Ужаса! – завопила Мишель на раздавшееся стенание. – Бежим! Его нельзя одолеть! – Она изо всех сил дернула поводья Гриссона. Глаза лошади побелели от страха. С удил сочилась пена. Мишель вонзала в него пятки, но мерин лишь дрожал от страха, не в силах двинуться с места. Ладонью она стукнула его по бедру, но тот лишь съежился.

Фердайл, отбежавший на несколько шагов, вернулся к Мишель, борющейся с конем. Перед ее мысленным взором стремительно проплывали образы: олень, онемевший при виде волка; человек, вставший на четвереньки, превратившийся в белогривого волка и убегающий прочь.

Мишель закричала и снова ударила коня, но тот лишь мотал головой и в ужасе ржал. Фердайл был прав. Гриссон поддался крику призрака. Она соскользнула с седла. Ее единственным спасением был побег по воздуху. Но как она могла это сделать?

Она повернулась, чтобы тронуть Гриссона за нос и успокоить его, но тот лишь щелкнул зубами у ее пальцев. Лошадь впала в сумасшествие от страха. Надежды не было. Мишель подошла к седельным вьюкам, но гортанный рык Фердайла заставил ее обернуться.

Она отдернула руку. О чем она думала? Слишком долго носила человеческий облик, вжившись в чужой образ мышления. Отсюда она не могла унести ни сумок, ни мечей. Мишель помчалась к древесному волку:

– Бежим! – крикнула она, готовясь к преображению. Под ее кожаным и нательным одеянием плоть начала плавиться и растекаться, кости искривляться и сгибаться. Сжимаясь и выскальзывая из человеческой одежды, Мишель упала на колени. С последней судорогой на ее теле выросла белоснежная шерсть, показались когти, вытянулась длинная узкая морда, чтобы принюхаться к окружающему воздуху. Новые глаза видели мир ярче. Она вдохнула воздух и почуяла невидимые раньше пути, помеченные следами и мускусом.

Стоячие уши навострились при вое духа Ужаса. Он был почти рядом с ними. Мишель в последний раз взглянула на Гриссона, потом на груду поношенной одежды с перекрещивающимися на ней мечами. Она ощущала глубокую потерю, будто оставляла часть себя, но времени на сетования не было. Все, что она могла унести, была маленькая змейка, запутавшаяся в меху на ее передней лапе. Пакагола была тем существом, которое нельзя было оставить. Змея воскресила ее в Порт Рауле, и сейчас ее магический укус был необходим для поддержания сил.

Повернувшись на мягких лапах, она промелькнула мимо Фердайла и бросилась вперед. Фердайл присоединился к ней, и две тени лесных волков побежали прочь.

Позади Гриссон издал вопль ужаса, который Мишель никогда от него раньше не слышала. Она оглянулась и увидела темную фигуру, взвившуюся над ее верным скакуном. Казалось, что острый кусок тени оторвался от земли и атаковал Гриссона.

Острое обоняние Мишель поймало особый запах лошадиной паники. Она замедлила шаг, слегка оборачиваясь. «Беги», – мысленно принуждала она Гриссона.

Либо услышав ее, либо все-таки почувствовав грозящую опасность, Гриссон бросился в лесную чащу. Но как только он пробился под сучья черной сосны, призрачная тень скользнула под те же самые заросли и сплела в один клубок древесные корни, спутывая ноги лошади. Гриссон снова взвыл, издав крик смерти и поражения.

Дух опустился над пойманной в ловушку добычей. Когда он обвил свое кушанье, стоящий рядом ствол черной сосны скрючился; верхние ветви искривились и сплелись в беспорядочный клубок. Дерево оказалось такой же добычей, как и лошадь. Пока призрак Ужаса кормился, жизнь выкачивалась из них обоих. Зеленые сосновые иглы пожелтели и осыпались; лошадиная плоть была обглодана до костей. Казалось, будто все их существо высосали. Осталась только груда костей пол искривленным могильным столбом.

Мишель, задыхаясь, парила над криками лошади. Она не могла больше откладывать. Им нужно было отойти как можно дальше, прежде чем лесной дух закончит свою трапезу и отправится искать другое угощение. Никто не знал, как одолеть призрака. Ходили слухи, будто может помочь серебро, но это был всего лишь миф. В замке Мрил ее научили, что единственная защита против Ужаса – постоянная осторожность. Его атаке всегда предшествовал смертельный вопль. Острое ухо и быстрое отступление были единственным спасением.

Оправдывая эту поговорку, она неслась вслед за Фердайлом, вынюхивая его отчетливый след. Большую часть длинной ночи оба волка мчались через лес, купаясь в ручьях и протоках, чтобы запутать погоню, выискивая признаки наступления духа Ужаса. Но ночь была тихая, почти безмолвная.

Они остановились только один раз, чтобы быстро съесть маленького, еще теплого кролика, пойманного Фердайлом. Кровь и сырое мясо для волчьего языка Мишель были все равно, что изысканное вино и прожаренное мясное филе. Несмотря на страх и трудности ночи, Мишель не смогла подавить приступа радостного возбуждения. Много времени прошло с тех пор, как она вела свободную дикую жизнь в этом обличье.

Фердайл, должно быть, почувствовал ее восторг. Его глаза блестели, глядя на нее поверх кровавых останков. Сформировался образ: одинокий, утомленный и больной волк возвращается в свою стаю после долгой ночной охоты.

Она согласно прорычала. Будто вернулась домой.

Догрызя небольшие кости и закопав в яме шкуру, чтобы скрыть следы их трапезы, парочка тронулась вновь, готовясь сделать последний бросок до лагеря. Расстояние быстро таяло под их лапами. Они мчались мягко и уверенно. Мишель подумала, что могла бы так бежать вечно.