Текст книги "Предоставьте это мне"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну, будь хорошим игроком! – сказала она. – Ведь не можешь же ты быть все время один.

"Ах, эти женщины! – подумал Гирланд. Естественно, она была права. Мужчины не могут быть все время… ни даже часто. Но, чтобы доказать ей, что он так легко не капитулирует, он вышел из квартиры, захлопнул дверь, бегом спустился по лестнице и выбежал на улицу.

«Это ее научит, эту молодую развратницу, – подумал он. – Немного неудовлетворенности – это полезно».

Он провел очень плохую ночь в отеле пятого сорта. В середине ночи, после того, как он несколько раз переворачивался с боку на бок, тщетно пытаясь заснуть, образ девушки, наполовину голой, прохаживающейся перед ним, начал здорово возбуждать его.

«Мне должны были бы проверить мозг», – сказал он себе, больно ударив кулаком по подушке. Около семи часов, так и не заснув, он внезапно решил, что бороться против естественных потребностей – это идиотство.

Он быстро оделся и спустился, чтобы сесть в машину. Десять минут спустя он поднимался по лестнице, чтобы вернуться домой. «Не удивительно, что мне нетрудно сохранить фигуру», – на бегу подумал он. Он открыл дверь своей квартиры и вошел в большую комнату, слабо освещенную начинающейся зарей. Постель была пуста, квартира безмолвна.

Гирланд сделал гримасу, потом покорно пожал плечами.

Он подошел к кровати, сорвал с нее простыни и бросил их на пол, потом разделся, принял душ, растянулся на голом матраце и заснул.

Оскар Брикман стоял перед письменным столом Дори, держа шляпу за спиной. О'Халлаган, непосредственный начальник Брикмана, смотрел в окно, жуя погасшую сигару.

Дори, сидя за столом, играл ножом для разрезания бумаги.

В комнате царила напряженная атмосфера.

– Это странно, – ворчал Дори, – как только я намечаю какую-нибудь операцию, непредвиденный случай мешает ее выполнению. Я читал рапорт О'Бриена. Он провалился. Бордингтон по-прежнему жив. О'Халлаган отвернулся от окна.

– Мы ни в чем не можем упрекнуть О'Бриена. Сообщение Кена пришло слишком поздно.

– Это классическое извинение. Теперь Малих настороже и О'Бриена выгнали.

Он не может вернуться туда. Если Малих наложит руку на Бордингтона, а я не удивлюсь, если это случится, я потеряю двух ценных агентов. О'Халлаган ничего не мог возразить против этого аргумента. Он обменялся взглядами с Брикманом и стал ждать.

– Кажется, Гирланд все же едет в Прагу, – продолжал Дори. – Я сам занялся этим. – Его глаза, несколько увеличенные стеклами очков, повернулись в сторону Брикмана. – Что вы можете сказать?

Брикман был доволен собой, он неплохо справился со своей работой.

– Я ходил к Гирланду, – сказал он, – и спрятал конверт, который вы мне дали, в его чемодан. Если он даже разорвет чемодан на куски, он не найдет его, но ОНИ его найдут, когда заберут его.

– А вы уверены, что никто не видел, когда вы входили к нему? – сухо спросил Дори.

Брикман с трудом удержался от улыбки, зная, что Дори не любит этого.

– Абсолютно уверен, сэр.

Дори немного помолчал, нахмурив лоб, потом расслабился.

– Может быть будет лучше, если я объясню вам, в чем заключается эта операция, – сказал он, раскачиваясь в своем кресле. – Мы хотим отправить в Прагу Латимера и воспользуемся Гирландом, как дымовой завесой. Малих там, и он в курсе активности Гирланда. Он вообразит, что Гирланд наш заменяющий. Так что мне было необходимо сделать так, чтобы Гирланд поехал в Прагу. – Дори подобрал свой нож для бумаг и стал рассматривать его. – Месяц тому назад двое военных, – продолжал он, – Гарри Мосс и Ферди Ньюман, украли офицерское жалованье в Берлине. Они удрали в Прагу. Ньюман был убит пражской полицией, а Мосс в тюрьме. У меня здесь молодой племянник, который учится на драматических курсах. Я удостоверился, что он сможет сыграть роль Гарри Мосса. Он встретился с Гирландом и рассказал ему историю, которую я придумал. Похоже на то, что Гирланд попался в ловушку. Он поедет в Прагу, чтобы достать то, что он считает украденными деньгами. Необходимо, чтобы он нашел эти деньги. Это часть операции. – Он выдвинул ящик своего письменного стола и вынул из него пакет в коричневой бумаге, заклеенный сургучом. – Здесь тридцать тысяч долларов… – Он взглянул на Брикмана. – Вы отправитесь в квартиру Малы Рейд и положите этот пакет в такое место, где она не сможет его обнаружить. Сделав это, вы сообщите мне, где вы его спрятали, и тогда мы скажем Гирланду, где он их найдет. Как только Гирланд возьмет эти деньги, вы анонимно позвоните по телефону в полицию и скажете им, что у Гирланда есть крупная сумма денег для оплаты сведений, которые он надеется получить от Бордингтона. Весьма вероятно, что они немедленно отправятся в его отель и найдут деньги, а также конверт, который вы положили в его чемодан. Бумаги, находящиеся в конверте, скажут им, что Гирланд наш агент. Полиция передаст их в руки Малиха, который предположит, что Гирланд заместитель Бордингтона. Он протянул листок бумаги Брикману. – Вот ваши инструкции. Операция должна быть проделана очень тщательно. Теперь идите. Когда я узнаю, что Гирланд едет в Прагу, я вас предупрежу. Ничего не делайте до того времени, пока я не дам вам зеленый свет.

– Хорошо, сэр, – ответил Брикман, беря пакет и инструкции, после чего покинул комнату.

Дори положил нож для бумаг, потом поднял глаза на О'Халлагана.

– Я предпочел бы, чтобы Бордингтон был мертв. Он может сильно усложнить нам дело.

– Хотя вы и не спрашивали моего мнения, я позволю себе сказать вам, что нахожу всю эту операцию очень рискованной, – холодно заявил О'Халлаган. – Я всегда считал, что вы недооцениваете Гирланда. Вы можете иметь большие неприятности с ним. Мы даже не уверены, что он поедет в Прагу.

– Наоборот, я совершенно уверен в этом, – сказал Дори. – Он поедет. О'Халлаган пожал плечами, чтобы показать, что он не убежден в этом.

– Хорошо, предположим, что он поедет. Он прекрасно может удрать с деньгами. Тип очень ловкий.

– Что заставляет вас так думать? – спросил Дори с нетерпением. – Это маленький мошенник, и он совсем не так умен. Я готов потерять деньги… это чехи их получат, но, безусловно, не Гирланд В сущности, это ведь деньги государства Ваша беда, Рим, в том, что вы страдаете комплексом неполноценности перед Рирландом. Поверьте мне, он совсем не так хитер, как вы думаете.

О'Халлаган вспомнил обо всех случаях, когда Гирланд вытягивал из Дори основательные суммы денег, но посчитал момент неподходящим, чтобы напомнить об этом Дори.

– Ну что же, увидим, – сказал он.

Дори, который был очень доволен своим планом, посмотрел на О'Халлагана, нахмурив брови, потом подвинул к себе досье. Классический жест, чтобы показать, что беседа окончена.

Бордингтон достал фотоаппарат и зарядил его.

– Не беспокойтесь так, – сказал он. – Я уеду через два дня. Вы, безусловно, договоримся за такой короткий срок.

Мала теперь была согласна держать его у себя. Придя в себя от шока, она теперь готова была помочь ему, если это ускорит его уход от нее. Она сделала с него двадцать снимков, и глядя в визир на его худое осунувшееся лицо, даже начала жалеть.

– Я не знаю, как мы из этого выкрутимся, – сказала она печально, – но все же надеюсь, что выкрутимся.

Он улыбнулся ей. Она нашла, что без усов он выглядит гораздо лучше.

– Ну да, разумеется… два дня… я вам это обещаю… не дольше. – Он протянул ей рулон пленки и свой британский паспорт. – Вы можете отнести это к Карелу Власту? Он живет на Перелетна улис. Он знает, что это срочно. Он стар, но знает свое дело. – Бордингтон погладил свою верхнюю губу и с ужасом почувствовал отсутствие усов. – Вы знаете, где это? Поезжайте на трамвае.

– Да. – Мала на секунду заколебалась. – Не пройдете ли вы ванную комнату?

Мне нужно одеться.

– Да, конечно.

Бордингтон вошел в ванную комнату и закрыл дверь. Он опустил крышку унитаза и сел на нее.

Слушая, как она ходила по комнате, он вспоминал день, когда познакомился с ней. Кен предупредил его, что теперь у них будет еще агент-женщина в Праге, и что она работает в «Алгамббе».

Кен решил, что будет безопаснее, если Бордингтон будет передавать сообщения и сведения через молодую женщину, которая сможет передавать их Кену, так как тот довольно часто бывал в клубе. Таким образом, он и Кен не должны были встречаться.

Бордингтон вспомнил свое первое посещение Малы. У него было то, что казалось списком необходимых вещей, но на самом деле выло написанным невидимыми чернилами сообщением, которое он Хотел передать Кену. Как только он увидел ее, он тотчас же влюбился в нее. Она была полной противоположностью Эмили, которая была глупая, толстая и злобная. Мала – очаровательная, тонкая и веселая. Но он никогда не намекнул ей о своих чувствах. Он заставлял себя помнить, что он был намного старше ее и что он был уже женат.

Но в течение двух лет, что он с ней работал, чувства, которые он испытывал к ней, стали еще более сильными. Он страдал от безразличия, которое она выказывала ему. Она видела в нем лишь простую возможность зарабатывать деньги.

С тех пор, как он пришел к ней, такое близкое присутствие молодой женщины тревожило его. Он жаждал ее. Дикое желание овладело им, но он знал, что при малейшем намеке на его чувства, все будет потеряно. С того момента, как они оказались запертыми друг с другом, она ничего другого, кроме желания поскорее избавиться от него, не высказывала.

Огромным усилием воли он переключил свои мысли на Власта. Он познакомился с ним на собрании антикоммунистов. Власт почувствовал к нему симпатию. Он сказал, что всегда можно доверять англичанам. Они поговорили. Власт поведал Бордингтону, что в свое время он был известным гравером, а теперь работал ночным лифтером в одном из лучших отелей города. Днем он бывал свободен. Понизив голос, он сказал, что если когда-нибудь Бордингтону понадобится паспорт, ему следует лишь обратиться к нему. «Никто не знает, но я эксперт в таких делах».

В то время Бордингтон не имел ни малейшего повода для беспокойства, но, тем не менее, он не забыл об этом предложении. Он знал, что может настать день, когда ему придется покинуть Прагу с фальшивым паспортом.

Две недели назад все шло хорошо для Бордингтона. Вежливый и внимательный, он был приятен людям. Он умел хорошо слушать. Время от времени его ученики – профессора, политические деятели и другие служащие проговаривались о чем-нибудь, и он отправлял эти сведения Кену, который, в свою очередь, передавал их Дори. Бордингтон видел, как доллары скапливались на его счете в швейцарском банке. Потом на его горизонте появился внезапно светловолосый гигант Малих. Бордингтон знал, что это был самый опасный агент госбезопасности чехов. Бордингтон всегда знал, что он не герой. Узнав о появлении Малиха, он сразу же стал готовиться к бегству. Он повидался с Властом. Старик согласился сделать ему фальшивый паспорт, но он работал не даром. Бордингтон провел несколько дней, собирая нужную сумму, еще более экономя и убедив некоторых своих учеников заплатить ему вперед. В течение этих дней Бордингтон понял, что за ним следят и догадался, что Малих его подозревает. Он сделал также еще одно страшное открытие. Если его задержат, он будет вынужден предать Малу и Кена. При одной мысли о том, что с ним произойдет в тюрьме, что с ним могут сделать, чтобы заставить его говорить, он чувствовал себя больным. Он знал, что он сразу же скажет все. Дори, безусловно, тоже знал это. Дори… Тот его ненавидел. Он видел его всего один раз и знал, что не внушил никакого доверия Дори. Дори благоволил к Кену и Мале. Что же сделает Дори? Сидя на крышке унитаза, куря сигарету, Бордингтон задрожал. Дори пришлет кого-нибудь, чтобы ликвидировать его. Мертвые не говорят. Так что по его следам теперь шел не только Малих, но и убийцы Дори.

Раздался легкий стук в дверь ванной комнаты, и она отворилась.

– Я ухожу, – сказала Мала.

Он стремительно поднялся, смущенный, что его застали сидящим на таком месте. На Мале было синее, очень простенькое платье. Он нашел ее восхитительной. Его охватило желание. Он посмотрел на нее некоторое время, потом взял себя в руки и достал из внутреннего кармана конверт.

– Это деньги для Власта, – сказал он, протягивая ей конверт. – Я вас умоляю, не потеряйте его. Вы взяли пленку и паспорт?

– Да. – Она сунула конверт в сумочку, потом повернулась на каблуках и прошла через комнату. Взгляд Бордингтона медленно опустился вдоль ее спины. – Если вы захотите есть, в холодильнике кое-что есть.

– Спасибо. Убедитесь, что за вами никто не следит.

Она бросила на него острый взгляд. Она знала, что смущает его, и это беспокоило ее. Она была уверена, что он может держать себя в руках, но чем скорее он уедет, тем лучше будет для их обоих. Он не пробуждал в ней никаких чувств. Ей было просто неловко, что он у нее.

– Я буду осторожна, – сказала она и вышла.

Ей понадобилось двадцать минут, чтобы достигнуть нужного места. Власт жил на пятом этаже. Она начала подниматься по лестнице. Достигнув третьего, она остановилась и бросила взгляд на лестничную клетку. Удостоверившись, что никто за ней не следят, она бегом поднялась на последние два этажа и позвонила к Власту.

После долгого ожидания, дверь открылась. На пороге появился старик внушительного вида, одетый в серую фланелевую блузу и в бархатные брюки. Корона седых волос спускалась на уши. Со своими маленькими глазами, коротким толстым носом, он произвел бы фурор в Голливуде.

– Входите, – сказал он, слегка отстраняясь. – Я не помню, чтобы когда-нибудь меня посещала такая очаровательная особа. – Он повернулся и пошел впереди нее в салон, серый от пыли, обставленный двумя креслами, столом и изношенным ковром. – Я потерял жену. – Он похлопал по одному из кресел и из него поднялось облако пыли. – У вас очень красивое платье, будет жалко его запылить. – Своим тяжелым шагом он прошел вглубь комнаты за газетой и расстелил ее на кресле. – Вот так, теперь вы ничем не рискуете. Пожалуйста, садитесь.

Мала села. Она достала из сумочки деньги, снимки и паспорт, потом она внезапно напряглась, устремив взгляд на правую руку старика, на которой была толстая перевязка.

– Вы поранили себя? – спросила она.

Он опустил взгляд на свою перевязанную руку и пожал плечами.

– Это не очень серьезно, я порезался. Но в моем возрасте порез может быть опасен. Теперь скажите мне, чем я обязан удовольствию видеть вас?

– Я пришла по поручению мистера Бордингтона, – ответила она, стараясь подавить охватившую ее панику. Она положила деньги, снимки и паспорт на стол. – Он рассчитывает, что вы сможете быстро сделать это.

Власт рассмотрел паспорт, потом покачал головой.

– Как это глупо. Всегда бывает так, что эти вещи случаются в дурной момент. Как только поправится моя рука, я это сделаю. Это не будет долгим. – Он посмотрел на конверт. – Это деньги? – Он открыл конверт, сосчитал билеты и удовлетворенно кивнул головой. – Я очень люблю мистера Бордингтона и я обещал ему помочь. Это не будет долгим.

– Но… сколько времени? – спросила с вытянувшимся лицом и округлившимися глазами Мала.

– О… безусловно, не более двух недель.

– Это невероятно срочно. Они уже ищут его.

Толстые пальцы Власта стали тереть его плохо выбритый подбородок. Его отекшее лицо омрачилось.

– Это очень неприятно, и я очень опечален… но я не могу начать работать раньше, чем через пятнадцать дней. Я вас уверяю, что я сделал бы это сейчас, если бы мог. «Пятнадцать дней! – подумала Мала. – Я не могу держать его у себя в течение пятнадцати дней!»

– А вы действительно не можете попробовать начать раньше?

– Нужно, чтобы это было сделано отлично. Если я сделаю плохо, я приговорю Бордингтона к смерти. Через две недели я уже смогу начать работать и сделаю ее отлично. Я не хочу рисковать раньше времени.

Мала в отчаянии некоторое время сидела не двигаясь, потом она встала.

– Я извещу его об этом.

– Скажите ему, что я на самом деле очень огорчен. – Старик с удовольствием смотрел на молодую девушку. – Не хотите ли чашку чая?

– Нет… нет, спасибо.

Она направилась к двери. Он смотрел ей вслед, опечаленный тем, что его жилище покидает такое очаровательное, такое пленительное существо, потом положил предметы, которые она принесла в ящик, который запер на ключ. Потом он пошел к окну и посмотрел на молодую женщину, удаляющуюся по улице.

«Ну что же, ему везет, Бордингтону», – подумал он, сожалея, что ему не на сорок лет меньше. Ему было интересно знать, спят ли они вместе. Со вздохом он вернулся в свое пыльное кресло. Он начал чувствовать боль в своей раненой руке. Ему надо будет сегодня после полудня сходить в госпиталь. Нужно будет сделать все, чтобы поскорее поправиться, если он хочет сдержать данное Бордингтону обещание.

Оставшись один, Бордингтон старательно осмотрел квартиру Малы. Она состояла из довольно большой гостиной, удлиненной альковом, в котором стоял довольно узкий диван, крохотной кухоньки и ванной комнаты. Вдоль одной из стен дверь-окно выходило на небольшой балкон, украшенный двумя цветущими кустами в кадках. Напротив находилась голая стена церкви. Если бы кто-нибудь пришел сюда неожиданно, Бордингтон всегда сможет спрятаться на балконе, уверенный в том, что его не будет видно с улицы, ни из комнаты. Эта возможность немного успокоила его.

Он сунул свой чемодан под диван, потом сел в кресло. В одном из углов салона возвышалась скульптура из дерева, представляющая коленопреклоненного ангела… без сомнения, взятая из церкви и найденная у какого-нибудь антиквара. Он рассматривал ее вблизи, когда услышал шаги по лестнице. Сразу вскочив, он побежал на балкон и испуганно прижался к стене. Его пальцы коснулись кольта-32, который он носил на перевязи под мышкой. Он услышал, как повернулся ключ и осторожно вытянул голову поверх цветущего куста. Он увидел Малу, которая растерянно рассматривала комнату, и вышел из своего укрытия.

– О! – произнесла она довольно неуверенно. – Я… я думала, что вы ушли.

Бордингтон с горечью улыбнулся. Она плохо скрывала свои чувства.

– Нет, но всегда нужно быть настороже. Я слышал, как вы поднимались по лестнице. – Он замолчал, вопросительно глядя на нее. – Итак, когда Власт сделает мне паспорт?

– Он порезал себе руку. Не раньше, чем через две недели, Как он думает.

– Две недели? Но ведь это абсурд!

– Я знаю. Но если он не может пользоваться своей рукой! – Она помолчала немного, потом взорвалась. – Вы не можете оставаться здесь две недели! Вам нужно уйти! Я не хочу держать вас здесь!

Бордингтон сел. Две недели. Две недели, в течение которых Малих сделает все, чтобы его захватить. Он весь сжался. Уйти? Но куда! Маленькая квартирка Малы была его единственным прибежищем.

– Я вас прошу, уйдите, – сказала Мала на грани истерики. – Не оставайтесь так неподвижны… Возьмите свой чемодан и уходите! Бордингтон попытался секунду не думать о своих неприятностях, а подумать о неприятностях Малы. Он прекрасно понимал ее реакцию. «Как это все было бы безразлично, если бы она любила меня так, как люблю ее я», – с горечью подумал он.

– Если я уйду, – спокойно проговорил он, – вы знаете, что я уйду недалеко. И я никогда не был храбрым. Герои, знаете ли, не бегают по улицам. Им немного понадобится, чтобы заставить меня заговорить. Сколько времени вы рассчитываете продержаться, если они меня захватят? Будет лучше, если я останусь здесь для нашей безопасности. Нас обоих. Мне совершенно некуда пойти.

Мала с отчаянием смотрела на него, сознавая, что он говорит правду.

– Тогда уйду я. Я попрошу приюта у одной приятельницы.

– Будет ли это осторожно? – Бордингтон дрожащей рукой закурил сигарету. – Ваша подруга захочет узнать, почему вы пришли к ней. Она догадается, что я здесь.

Она резко села.

– Мы сможем устроиться, – продолжал Бордингтон, стараясь говорить убедительно. – Вы никогда не возвращаетесь раньше двенадцати часов ночи. Я буду спать в то время, пока вы будете в клубе, а к вашему возвращению я отдам вам кровать. Я обещаю вам не стеснять вас.

Не отвечая, она продолжала смотреть на свои руки, стиснутые на коленях. Несмотря на любовь, которую он к ней испытывал, Бордингтон стал проявлять признаки нетерпения. Неужели она не могла проявить к нему хоть долю сочувствия? Неужели у нее нет к нему ни малейшего чувства?

– Послушайте, я стараюсь быть реалистом, – продолжал он, подавив свое нетерпение. – Нужно прямо смотреть на вещи. Разве вы не понимаете, что если они меня возьмут, они убьют нас обоих.

Она подняла глаза. Лицо ее было бледным, губы дрожали.

– Почему вы так сделали? Я была в безопасности, пока вы не пришли сюда.

Вы эгоист, вы подлый…

Бордингтон перебил ее.

– Никто никогда не бывает в безопасности, – сказал он. – Я знаю, что я подлый, но вы тоже такая. И вы думаете лишь о себе. А я думаю о нас обоих. Так как она не отвечала, он продолжал: – Хорошо, а что если мы позавтракаем? У вас есть что-нибудь из еды? Я умираю от голода.