Текст книги "Предоставьте это мне"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Дори отодвинул досье и, подняв глаза, стал рассматривать О'Халлагана через очки с двойными стеклами.

– Теперь нужно кем-то заменить Бордингтона, – сказал он. – По моему мнению, Жак Латимер сделает дело, но Кен не слишком-то спокоен. Они будут в курсе замещения. Кен полагает, что Латимер погорит раньше, чем начнет работать.

– Латимер человек, который нам нужен, – сказал О'Халлаган. – Что если я поговорю с Кеном?

– Я с ним говорил. Кен всегда дает хорошие советы. – Дори сцепил пальцы.

– Там Малих. Вы помните Малиха?

– Как можно его забыть? – возразил О'Халлаган, выпрямляясь в кресле.

– Действительно… Это лучший их агент. Наконец-то мы знаем, что он там.

Итак… – Дори остановился, чтобы посмотреть на ногти, и нахмурил лоб. – Нужно надуть Малиха и устроить так, чтобы провезти Латимера в Прагу.

Зная, что Дори уже решил вопрос, О'Халлаган молчал. Он ждал.

– Нужно устроить дымовую завесу, – продолжал Дори. – Мы отправим в Прагу агента легко заметного, и пока Малих будет его допрашивать, Латимер незаметно приедет и устроится.

О'Халлаган поскреб свою тяжелую челюсть.

– Это мне кажется очень хорошим трюком. Но агент, да еще, как вы сказали, заметный, ведь пропадет.

Дори мрачно улыбнулся.

– Да, безусловно, он будет принесен в жертву. – Он замолчал на секунду, глядя на О'Халлагана. – Вы знаете, что Гирланд вернулся? – продолжал он. – Он сегодня утром вернулся из Гонконга.

– Гирланд? – повторил О'Халлаган, подавшись вперед. – Он приехал сюда?

– Да. Я не терял его из вида. Он должен мне много денег и теперь настало время, чтобы он вернул их мне. – Дори поднял нож для разрезания бумаги и рассматривал его. – Это Гирланд послужит мне дымовой завесой в Праге. Когда Малих узнает, что Гирланд находится в Праге, он немедленно поймет, что тот является заменяющим Бордингтона. И пока он будет заниматься Гирландом, Латимер сможет проскользнуть. Что вы думаете об этой идее?

О'Халлаган, устремив взгляд на свои веснушчатые руки, размышлял. Он испытывал огромное уважение к Гирланду, который был одно время лучшим агентом Дори.

– А почему вы думаете, что Гирланд согласится поехать в Прагу? – наконец спросил он. – Он теперь не работает для нас, и он не дурак. Я не представляю его себе за «железным занавесом».

– У Гирланда есть две слабости – женщины и деньги, – сказал Дори. – Он поедет, я вам это гарантирую.

– В таком случае, мы его потеряем. Вы этого хотите?

Тонкие губы Дори сжались.

– Гирланд думает только о себе, и только потому, что он получал большие деньги, исключительно поэтому он работал на нас. Ему удалось вытянуть из меня крупный куш, и теперь настало время нам воспользоваться им, как он пользовался нами. А если мы его потеряем… это будет небольшой потерей. О'Халлаган пожал плечами.

– Если вам удастся послать его в Прагу, мне совершенно безразлично, что с ним станет. Я полагаю, что бесполезно вам напоминать, что он очень хитер. К тому же, зачем ему ехать в Прагу?

– Если приманка будет достаточно притягательной, рыба всегда хватает ее, – ответил Дори, – а у меня есть приманка чрезвычайно притягательная для Гирланда. Он поедет в Прагу.

Бордингтон вышел из крошечной ванной комнаты, вытирая щеки полотенцем. Он сбрил усы и его длинное худое лицо стало казаться еще более длинным и вялым. – Я чувствую себя чужим, – сказал он. – Вот уже двадцать пять лет, как я носил усы, и у меня такое ощущение, что я совсем пропаду без них. – Он достал из внутреннего кармана очки в металлической оправе и одел их. – Без усов и в очках, я думаю, меня не узнают. А что вы об этом думаете?

Мала с отчаянием смотрела на него. Его голая губа и очки изменили его облик. Его решение обосноваться у нее и уверенность, что она ему поможет, совершенно ошеломили ее.

Я также думал о том, чтобы выкрасить себе волосы, – продолжал Бордингтон, разглядывая себя в зеркало, висящее над камином. – У меня есть бутылка с краской, но я не очень хорошо представляю себе, как ею пользоваться. – Он повернулся к ней с вопросительным видом. – Вы сможете мне помочь?

Мала глубоко вздохнула.

– Нет… я не стану вам помогать! – ответила она, стараясь говорить спокойно.

Ее охватил ужас. Она знала, что если они поймают Бордингтона, он выдаст их. Это длинное, вялое лицо убеждало ее, что он не способен на мужество. Как только они начнут допрашивать его, он им расскажет все, что знает. Потом они придут к ней и уведут ее. При мысли оказаться в руках службы безопасности, она чувствовала себя больной от страха.

– Уходите отсюда, прошу вас. Я не шучу. Я вас прошу… я вас умоляю, уходите от меня!

Бордингтон с упреком смотрел на нее.

– Вы говорите несерьезно, – сказал он. – Что если я приготовлю вам чашку чая! Чай лучше, чем алкоголь. – Он бросил блуждающий взгляд вокруг себя. – Где вы держите чай и чайник?

Мала вцепилась пальцами в подлокотники кресла.

– Я вам сказала, чтобы вы уходили! Я не хочу, чтобы вы были здесь! Я, вам не стану помогать! Уходите же, я умоляю вас!

– Послушайте, не будьте глупой, – сказал Бордингтон, сняв очки и заботливо положив их в карман. – Если они меня возьмут, они возьмут также и вас. Приготовим немного чая.

Он вошел в кухонку, и Мала услышала, как он завозился у плиты. Она бросила обезумевший взгляд вокруг себя, как бы ища лазейку, куда можно скрыться. Ей хотелось убежать, но куда она может пойти? Она с горечью пожалела о деньгах, которые Дори ей обещал, о его разговорах о патриотизме, о долге… Но теперь ей вспомнились все те страшные истории, которые она слышала о пойманных шпионах. А если она вызовет полицию? Будут ли они великодушны с ней, если она выдаст им Бордингтона? Она знала, что нет. Она представляла на своем теле их страшные руки. Она подумала о тех средствах, которые они будут применять, чтобы заставить ее говорить. Даже если она скажет им все, что знает, а это было очень мало, они все равно будут уверены, что она что-то от них скрывает.

Бордингтон вернулся из кухни с чайником в руке.

– Когда я выкрашу свои волосы, – сказал он, ставя чайник на стол, – нужно будет, чтобы вы сфотографировали меня. Я принес с собой аппарат. Мне нужна фотография для паспорта. – Он пошел в кухню и вернулся с чашками и блюдцами, которые поставил на стол. – Я также попрошу вас пойти по одному адресу, который я вам сообщу. Персона, к которой вы пойдете, наклеит фото на паспорт. Это эксперт. И только после этого я смогу уйти. Они не знают, что у меня есть еще британский паспорт. Учитывая то, что я изменил свой облик, я смогу пройти как турист. – Он поднял крышку у чайника. – Китайский чай. Мне определенно недостает его, – вздохнул он, опустив крышку. – Вы пьете с молоком?

Мала, съежившись в кресле, пристально смотрела на него. Она должна была кусать свой кулак, чтобы не вопить.

Майк О'Бриен приехал в Прагу в девять часов вечера. Он сел в самолет-такси до Нюрнберга, а оттуда приехал в Прагу на машине, проделав путь с большой скоростью.

О'Бриен, молодой светловолосый человек, с плоским, покрытым веснушками лицом и с серыми холодными глазами, был исполнителем О'Халлагана. В течение трех лет, которые он работал на него, он заставил исчезнуть четырех агентов, которые собирались удрать. Эти акции для него стали простым, рутинным делом. Он не испытывал ни малейшей жалости, уничтожая человеческое существо. Его первое убийство его не расстроило. Для него это была просто работа, которую он выполнял: просто звонок, пистолет с глушителем и курок, на который нажимаешь… Он с самого начала решил, что лучше всего будет стрелять в голову. С пулей в голове можно быть уверенным в смерти.

Он заранее изучил план города, и для него не представило никакого труда найти квартиру Бордингтона. Он остановил машину, вышел из нее, хлопнул дверцей и вошел в здание. Поднимаясь по лестнице, он нащупывал пистолет в кармане. Он подумал, что если все пойдет хорошо, он вернется в Нюрнберг к полночи. Он проведет там ночь, потом сядет в самолет на Париж.

Поднявшись на этаж Бордингтона, он снял предохранитель с пистолета и удостоверившись в том, что оружие легко входит в карман, нажал на пуговку звонка.

После небольшого ожидания он услышал шаги, и дверь резко распахнулась.

На пороге появился гигант со светлыми волосами, подстриженными под щетку, с квадратным лицом с высокими скулами, с зелеными глазами и ледяным взглядом.

Узнав Малиха, О'Бриен почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он его еще никогда не встречал, но видел его фотографию в досье в ЦРУ и не мог ошибиться.

О'Бриен бросил взгляд на спину Малиха. Трое мужчин, двое из которых были вооружены автоматами, одетые в темные костюмы и черные шляпы, смотрели на него пристально, неподвижно И угрожающе.

– Кто? – спросил Малих.

Его голос был вежлив, зеленые глаза ничего не выражали.

О'Бриен лихорадочно думал. Поймали ли они Бордингтона? Да, по всей вероятности. В противном случае, почему они находились у него?

– Что, мистер Бордингтон дома? – спросил он. – Мне сказали, что он дает уроки английского языка.

– Входите, – сказал Малих, посторонившись.

О'Бриен колебался, но угроза автоматов была очевидной. Он вошел в маленький, бедно обставленный салон. Трое мужчин, по-прежнему неподвижных, не спускали с него глаз.

– Бордингтона здесь нет, – сказал Малих, закрывая дверь. – Могу я посмотреть ваш паспорт?

О'Бриен слегка пожал плечами, потом вынул свой паспорт и протянул его Малиху.

– Как поживает Дори? – спросил Малих, бросив паспорт человеку, у которого не было оружия.

О'Бриен улыбнулся.

– Он не умер… насколько мне известно. А как поживает Ковски?

Это было имя шефа Малиха.

– Он тоже жив, – ответил Малих. Наступило короткое молчание. – Вы немного запоздали, – продолжал он. – Бордингтон ушел отсюда в десять часов утра, сегодня. Потрудитесь передать Дори, что я займусь Бордингтоном. – Он слегка поклонился. – Вы можете его заверить, что Бордингтон не ускользнет от нас. Мне очень жаль, что вы зря проделали такое путешествие. Если вы согласитесь поехать с этим господином, он вернет вам ваш паспорт на аэродроме.

Небольшой коренастый человек, положив паспорт О'Бриена в карман, направился к двери. О'Бриен решил быть благоразумным и последовал за ним.

– Одну секунду, мистер О'Бриен, – сказал Малих. – Я прошу вас больше не приезжать сюда, вы не будете желанным гостем. Вы меня поняли?

– Абсолютно, – ответил О'Бриен. – До свидания.

Он прошел мимо маленького человека и направился к лестнице. Уходя, он услышал рыдания женщины, доносившиеся из глубины квартиры. Он подумал, что это, вероятно, была жена Бордингтона и пожал плечами. Он не хотел бы быть на ее месте.

Малих!

Он скорчил гримасу.

Глава 2

– Послушай, душечка, – сказал Гирланд, – мне нужно будет уйти через пять минут, так что доканчивай свой стакан и забирай свои игрушки, поняла? Девушка, сидящая напротив него, заставляла наполовину растаявший лед звенеть о стекло своего стакана. Гирланд подцепил ее в магазине Сен Жермен. Ей было едва восемнадцать лет, но она уже была очень красива, темноволоса и сексуальна. Одетая в ярко-красные эластичные брюки и в красную с белым блузку, она привлекла внимание Гирланда, всегда замечающего хорошеньких женщин. Но теперь, когда он привел ее к себе на Швейцарскую улицу, он с опозданием понял, что она была слишком молода, слишком жадна и слишком предприимчива.

– Это такая манера сказать мне, чтобы я убиралась? – спросила она, подняв бровь и наклонив голову немного на бок, как это делала ее любимая киноактриса.

– Огорчен, но это действительно так, – ответил Гирланд со своей очаровательной улыбкой. – Мне нужно уйти.

– Значит, мы ничего не будем делать? А я ведь способная, знаешь? Значит, нет огня, да?

Гирланд вздохнул. «Почему я вечно влезаю в подобные ситуации, – подумал он. – Горе со мной. Вечно я не могу сказать „нет“. У нее был такой восхитительный вид, он есть и сейчас. Почему это большинство женщин, как только откроют рот, становятся такими скучными? Если бы только она могла помолчать, я с удовольствием провел бы с ней время».

– Я пригласил тебя выпить стакан вина. Ты его выпила, а теперь мне нужно уйти. – Он встал. – Ну, детка, бери свои игрушки!

Она сделала глоток, потом состроила гримасу и подняла голову, чтобы посмотреть на высокую фигуру Гирланда, на его широкие плечи, на его лицо, худое и жесткое, и на его черные волосы с несколькими нитями седины.

"Как он красив, этот тип! – подумала она.

– Тем не менее, ты ведь довольно несерьезно говоришь? – спросила она. – Я-то думала, что мы с тобой хорошо позабавимся вдвоем. В моей стране меня называют волнообразной. Ты имеешь право на проверку, мой красавец. И в настоящий момент нас ничто не разделяет, кроме застежки моих брюк.

Гирланд рассматривал ее. Он чувствовал себя старым рядом с этой девушкой. Ее циничная и наглая манера предлагать себя действовала на него, как холодный душ.

– В другой раз, возможно, – сказал он. – Застегнись, детка, и иди своей дорогой.

Раздался телефонный звонок.

– Ужасно! – сказала девушка. – Каждый раз, когда я предлагаю себя настоящему мужчине, начинает звонить этот несчастный телефон…

– Такова жизнь, – сказал Гирланд, снимая трубку. Он сделал ей жест по направлению к двери. – Там выход. Ты спустишься по лестнице и слева будет метро. До свидания, детка.

В аппарате кто-то с сильным нью-йоркским акцентом спросил:

– Гирланд?

– Полагаю, что да, – ответил Гирланд, падая в кресло.

– Говорит Гарри Мосс, – сказал голос. Гирланд услышал музыку джаза. – Вы меня не знаете. Это Фред дал мне номер вашего телефона.

Девушка подошла к Гирланду и опрокинула ему на голову остаток из своего стакана. Два кусочка льда упали ему на плечи и соскользнули на пол. Она старательно поставила стакан вверх дном на его темя и направилась к двери, вертя ягодицами. Гирланд вздохнул, снял стакан и поставил его на стол. Потом сделал прощальный жест девице.

– Фред… кто? – спросил он в аппарат.

– У меня есть небольшое дело, которым вы смогли бы заняться, если вас это заинтересует, – продолжал голос. – Там есть деньги.

Гирланд, который подумал о своем бумажнике, внезапно стал внимательным.

– Сколько?

– До самого пупа, – ответил голос. – Хотите поговорить?

Гирланд поднял глаза. В другой стороне большого помещения девица открыла входную дверь. Она улыбнулась ему, потом спустила молнию своих брюк и сняла их. Вслед за этим она сняла через голову свою блузку.

– Да, конечно, но я не могу говорить сейчас, – быстро проговорил Гирланд. Может быть его привратница как раз сейчас поднимается по лестнице. Он представил себе ее реакцию, когда она увидит то, что происходит на лестничной площадке. Девица освободилась от рубашки и теперь стояла в одних мини-трусиках из черных кружев, приняв вызывающую позу.

– Я буду в «Золотом кресте» до десяти часов. Вы знаете, где это? спросил голос.

– Как все, – ответил Гирланд. – Я буду.

Он повесил трубку. Девушка изменила позу.

– Я тебе нравлюсь? – с хитрой улыбкой спросила она.

Она ему страшно нравилась, но все же была слишком молода и откровенно бесстыдна.

– Восхитительно, – сказал он. – Спасибо за спектакль. На углу есть прачечная, иди и немного промой свои мозги, детка. Они в этом очень нуждаются.

Он захлопнул у нее под носом дверь и повернул ключ. На Мгновение он остановился, чтобы прислушаться к проклятиям и ругательствам, которыми она его награждала. Потом, обессилев, она оделась, и он услышал, что она начала спускаться по лестнице. Он подумал о том, что скажут его соседи.

Потом он закурил сигарету и сел.

«Кто такой этот Гарри Мосс? – спросил он себя. – И Фред?» – Единственный Фред, которого он знал, был бармен из Брессан, куда он иногда заходил. Он позвонил в бар и вызвал Фреда.

– Говорит Гирланд. – Как обычно, они обменялись несколькими фразами, потом он спросил: – Ты знаешь парня, который называет себя Гарри Мосс?

– Этого типа-то? – неодобрительным тоном проговорил Фред. – Да, он пришел сюда около двух часов. Молодой, около двадцати трех лет. Это может быть болтун, но я не знаю. Во всяком случае, я бы не доверил ему своей жены. К тому же не доверил бы и своей матери. Он хотел предложить одно дело, точно не знаю какое. У меня смутное предчувствие, что это контрабанда. Так как я не знал, где ты находишься, я дал ему твой телефон. Я не должен был делать этого?

– Ничего, спасибо. Никогда нельзя плевать на возможность.

Если что-нибудь из этого выйдет, я отрежу тебе кусок пирога.

Он повесил трубку и несколько минут оставался неподвижным. Он размышлял.

Ему нужны были деньги. Как всегда, с горечью подумал он. Но может быть так, как никогда. Он напрасно задержался в Гонконге. Подумав о Фан-Той, он вздохнул. Какая девушка! Эти китаянки в отношении техники бесподобны! Он оставался с ней до последнего гроша, которые выманил у Дори. Еще счастье, что он не продал свой билет на обратный путь на самолет, а то бы он оказался в хорошеньком положении. Вот бы обрадовался Дори! Ну, во всяком случае, посмотрим, что этот Гарри Мосс сможет мне предложить, – пробормотал он, вставая. – Кто знает? Жизнь полна сюрпризов. Денег до пупа, сказал Мосс. Гирланд саркастически ухмыльнулся. Забавная манера выражаться!

«Золотой крест» было подозрительное кабаре около улицы Бак. Гирланд был там несколько раз. Это было прибежище гомосексуалистов, где красивые блондины занимались поисками клиентов. Там можно было услышать игру черного трубача, напоминавшего Армстронга. Женщины там были редки, а те, которые приходили в клуб, в большинстве своем были лесбиянки.

Спускаясь по темной лестнице, ведущей в подвальный этаж, Гирланд услышал золотой голос черного. Он кивком головы приветствовал портье, который бросил не него пустой взгляд, и вошел в прокуренный зал. Его сразу же охватил запах пота и оглушил шум голосов, громких и пронзительных. Он остановился, бросил вокруг себя испытующий взгляд, потом, пробивая себе дорогу между кривляющихся и болтающихся блондинов, направился к бару.

Бармен, толстый и плешивый, быстро подошел к нему и прогнусавил:

– Да, дорогой! – Он положил свои белые, отечные руки на стойку. – Что я могу сделать для вас, чтобы вы почувствовали себя счастливым?

– Салют, Алис, – сказал Гирланд, пожимая ему руку. Он знал, что бармен любил, когда его называли военным именем. – Гарри Мосс здесь?

– Да, дорогой. Он тебя ждет. – Бармен возбужденно повертел глазами. – До чего он мил, этот мальчик. Он наверху, комната 4.

– Он один? – спросил Гирланд.

– Разумеется, дорогой, он тебя ждет.

Гирланд улыбнулся.

– Послушай, Алис, будь немного серьезней. Ты сам не знаешь, что говоришь.

Он прошел через толпу, открыл дверь в глубине зала и поднялся по лестнице. Дойдя до комнаты 4, он постучал и вошел в крошечную комнату. За столом сидел молодой человек, перед ним стояла бутылка скотча и два стакана. Гирланд закрыл дверь.

– Мосс?

Молодой человек повернул голову. Его густые светлые волосы покрывали воротничок рубашки-ковбойки. С маленькими зелеными глазами, с горбатым носом, тонкими губами, он производил впечатление испорченности и злости.

– Входите же, – проговорил он, указывая на стул. – Да, это я Гарри Мосс.

– У него был сильный нью-йоркский акцент. – Рад вас видеть.

Гирланд сел. Он щелчком выбил из пачки «Пелл Мелл» и закурил.

– Вы мне звонили… и вот я здесь… Будем коротки, – сказал он.

Зеленые глаза сверлили лицо Гирланда.

– У меня есть работа, которую я не могу сделать сам. Чрезвычайно тяжелая, но стоящая. Тридцать тысяч долларов на столе. Это вас интересует?

– Возможно, – сказал Гирланд, – но, прежде всего, я хочу убедиться, что тут нет никакой западни.

– Я в этом убедился, – продолжал Мосс, устремив взгляд на стакан. – Мне сказали, что вы самый подходящий для этого парень. А я очень нуждаюсь в помощи. – Он сделал глоток, потом прищуренными глазами стал наблюдать за Гирландом поверх стакана. – Я рассказываю вам все, потому что вынужден это сделать. Я не могу заставить вас молчать, но мне сказали, что вы честны.

– Кто эти «они»? – спросил Гирланд.

– Я вам сказал, что убедился на ваш счет. – Мосс снова посмотрел на дно стакана. – Я буду с вами откровенен. Я был мобилизован и еще не очнулся от шока, когда оказался в Восточном Берлине. Вы отдаете себе отчет? Мой офицер был до такой степени болван, что с трудом мог написать свое имя. Одна из работ заключалась в том, что надо было следить за жалованьем офицеров. Я сидел за рулем грузовика, пока он сидел на своей толстой заднице с безразличным видом. Один мой приятель, Ферди Ньюман, был сторожем. Короче, чтобы закруглиться, было решено стянуть фрик. Это было заманчиво, а? Итак, однажды, месяц тому назад, мы это сделали. Мы были вынуждены оглушить моего офицера, но не причинили ему зла. У него был толстый череп. Таким образом, мы оказались с пятьюдесятью тысячами долларов в мешке и со всей полицией, бегущей по нашим следам. – Он сделал глоток и поднял на Гирланда задумчивый взгляд. – Старина, было очень горячо! Наконец, чтобы скрыться, мы убежали в Восточный Берлин. У Ферди была гениальная идея: отправиться в Прагу и оттуда бежать в Каир, где у него были друзья. – Он снова остановился и на этот раз устремил взгляд своих маленьких глаз на Гирланда. – Вас это интересует, или вам скучно?

– Продолжайте, – сказал Гирланд. – Я никогда не скучаю, когда говорят о деньгах.

Улыбка растянула узкие губы Мосса.

– Я тоже. Хорошо. Наконец мы прибыли в Прагу. Они шли по нашим следам. Служба Безопасности в Праге присоединилась к ним. И раньше было жарко, а теперь стало просто невыносимо горячо. – Мосс нахмурил лоб и покачал головой. – Одна девушка из Восточного Берлина дала нам адрес одного типа. Хорошенькая негодяйка! Она нас спрятала в одной квартире и облегчила на двадцать тысяч долларов. Она должна была нас спрятать, устроить нам документы и дать возможность покинуть Прагу, как только все немного успокоится. Она хорошо устроила нас в квартире и взяла с нас фрик. Но на этом все и кончилось. Мы ее больше не видели. В течение трех дней мы оставались в этой квартире, подыхая с голоду. Вы когда-нибудь проводили три дня без еды?

– Это не имеет значения, – возразил Гирланд. – Продолжайте.

– Да-а… Короче, на четвертый день мы были готовы на все, – продолжал Мосс. – Тогда мы стали тащить жребий и его вытащил Ферди. Он вышел, чтобы купить еду. Не прошло и трех минут с того момента, как он ушел, я услышал свистки полиции. Я страшно испугался! Я подумал, что он сейчас приведет их всех сюда, и спрятался на крыше. Я был в таком состоянии, что забыл захватить с собой фрик. – Он остановился, чтобы почесать нос. – С крыши, – продолжал он, – я увидел Ферди, который мчался, как сумасшедший. Два флика мчались по его следам. Они бежали, как слоны, и Ферди намного опередил их. Тогда один из фликов поднял оружие и выстрелил. Я видел лохмотья на его спине и кровь. – Он сделал гримасу. – Все было кончено для Ферди. – Он налил себе новую порцию. – Я легко пугаюсь. Я быстро спустился по пожарной лестнице, совершенно позабыв о деньгах. Потом я удачно спрятался. Не дадите ли вы мне сигарету?

Гирланд бросил на стол пачку «Пелл Мелл». Он был задумчив. Эта история могла оказаться правдивой, но могла быть полностью выдумана. Но тогда для чего было рассказывать ее?

– Не буду утомлять вас подробностями, – продолжал Мосс после того, как закурил сигарету. – Была одна девушка… – Легкая презрительная усмешка тронула его тонкие губы. – Что тип моего сорта может сделать с девушкой? Ну, короче, она помогла мне выбраться из Праги, и вот я здесь. Я здесь уже две недели и ничего не делаю. Я ни о чем больше не думаю, кроме как о деньгах, которые ожидают меня в Праге.

Гирланд сделал глоток.

– Это все? – спросил он. – Вот вся история… и вот проблема. Деньги по-прежнему там. Я хочу, чтобы кто-нибудь поехал в Прагу, взял деньги и привез их сюда. Мы разделим их пополам. Пятнадцать для вас… пятнадцать для меня.

– Откуда вы знаете, что они по-прежнему там? – спросил Гирланд.

– Они там, я в этом уверен. Они лежат в таком месте, в котором никому не придет в голову их искать. Все в билетах по сто долларов… Триста сотен. Это занимает немного места.

– А что дает вам основание думать, что мне удастся наложить на них руку, если вы сами не можете этого сделать?

– Меня они ищут там… Вас – нет. Может быть вы не знаете, но Прага самый радушный город позади «железного занавеса». Чехи нуждаются в иностранной валюте, и они обожают туристов. Вы поедете как турист, проведете там два-три дня, возьмете фрик и вернетесь. Это будет для вас нетрудным делом. Они даже не проверяют багаж туристов. Я вам говорю, они их очень любят.

Гирланд задумчиво раздавил свою сигарету, он еще колебался.

Потом спросил:

– А если я найду эти деньги, откуда вы знаете, что увидите их цвет?

Мосс улыбнулся.

– Не думаю. У меня нет никакой надежды забрать их самому, так что чем я рискую? К тому же, надуть меня будет очень неосторожно с вашей стороны. Рано или поздно, но я вас найду и вы, возможно, будете иметь неприятности. Гирланд наклонился вперед и улыбка его расширилась.

– Неприятности скорее будут у вас, Гарри, – сказал он. – У меня в мешке имеются разные штуки, которые выпрыгивают на свет, когда маленькие мальчики, вроде вас, хотят доставить мне неприятности.

Мосс приятно улыбнулся.

– О! Я знаю. Меня уведомили. Вы жесткий парень. Но, тем не менее, я попытался бы. При всех обстоятельствах – это хлеб. Итак, что вы скажете?

– Я думаю. Где спрятаны деньги?

– Я вам скажу это, когда мы будем находиться в аэропорту и вы покажите мне ваш билет на самолет.

– Кто оплатит это путешествие? Нужно, по крайней мере, две тысячи долларов. – Да, я думал об этом. Я могу достать две тысячи.

– Ладно, я может быть, соглашусь, – сказал Гирланд. – Позвоните мне завтра около десяти часов. – Он встал. – У меня нет особой склонности к «железному занавесу». Мне ничего не говорит поездка туда.

– Вы не единственный, – сказал Мосс, – но успокойтесь. Кто угодно вам скажет, что для туриста там нет проблем.

– До свидания, – сказал Гирланд и вышел из комнаты.

Мосс опорожнил свой стакан, потом спустился в зал клуба. Пробившись к телефонной кабине, он закрылся там и набрал номер. Через несколько секунд сухой голос спросил:

– Кто?

– Это «Я как яблоко», – сказал Мосс. – Ваш клиент примет решение завтра утром. По моему мнению, он поедет.

– Я думаю так же, – сказал Дори, вешая трубку.

Гирланд тоже звонил по телефону. Напротив «Золотого креста» находилось кафе. Он прямо прошел туда и позвонил Биллу Ламсону из «Нью-Йорк Геральд Трибюн», энциклопедические знания которого часто были полезны Гирланду.

– Салют, Билл, я вернулся, – сказал Гирланд. – Как жизнь?

– Это Гирланд? – спросил Ламсон. – Вот это да! А я считал тебя потерявшимся в добром месте.

– Ну не будь таким расстроенным. Париж достаточно велик для нас двоих…

Так что тебя тревожит?

– Пока ничего. А как было в Гонконге?

– Фантастично!

– А девушки?

– Фантастичные!

– Это правда, то, что говорят о китаянках?

– Если ты воображаешь то, что я думаю, то ответ будет отрицательным, но, тем не менее, они весьма интересны. – Гирланд снова вспомнил о Фан-Той. – И я тебе это скажу скорее два раза, чем один.

– Ты позвонил мне, чтобы заставить меня завидовать или по другой причине?

– спросил Ламсон.

– Только небольшая справка, Билл. Можешь ты мне подтвердить, что приблизительно три или четыре недели тому назад произошла кража жалованья военным в Берлине?

Наступило молчание, потом Ламсон спросил:

– Ты что-нибудь знаешь?

– Это я задал тебе вопрос, Билл. Не заставляй тянуть тебя за уши.

– Да, ты прав. Двое военных удрали с пятьюдесятью тысячами долларов. – Ты знаешь, кто это?

– Гарри Мосс и Ферди Ньюман. Флики их повсюду искали.

Ходили слухи, что они удрали за «железный занавес». Почему ты спрашиваешь об этом? Послушай, Гирланд, это может быть сенсационной информацией.

Гирланд тихо повесил трубку. Похоже на то, что Мосс сказал правду. Тридцать тысяч долларов! Он задумчиво вернулся к своей машине. Что он терял? Мосс сказал, что оплатит его расходы. Даже если деньги окажутся вне досягаемости, небольшое путешествие в Прагу может оказаться интересным. Он решил поехать.

Он направился к дому. Ему следовало заняться своей визой, думал он, но это не займет много времени. С небольшим везением он сможет уехать уже через три-четыре дня.

Он потратил десять минут, кружась на месте, прежде чем поставить свой «Фиат-500», потом долго поднимался к своей квартире. Дойдя до седьмого этажа, он остановился.

Девушка в красных брюках сидела на полу. Обхватив колени руками, она смотрела на него с насмешливой улыбкой.

– Салют, мой красавчик. Ты помнишь меня? Тебя навестил грабитель.

Гирланд сделал над собой усилие, чтобы сдержаться.

– Я сказал тебе, чтобы ты убиралась, – заявил он. – Я занят сейчас. И в один из дней, когда ты немного подрастешь, мы сможем немного позабавиться, но не сейчас… Итак, убирайся!

– У тебя что, уши залеплены воском или что? – спросила девушка. – Я тебе сказала, что у тебя побывал грабитель.

– Хорошо, мне нанес визит грабитель. Спасибо. Теперь, моя детка, расправь крылышки и улетай.

– Высокий плечистый тип, с большой красной рожей, – продолжала девушка, по-прежнему обхватив колени руками. – Он потерял кусочек своего правого уха. Это был профессионал. Если бы ты видел, как он расправился с замком! Я сидела на лестнице немного выше. – Она указала пальцем место. – Он меня не видел. Это было, как в кино.

Гирланд неожиданно стал внимательно слушать. Высокий плечистый парень, у которого не хватало кусочка правой мочки уха… Это не мог быть никто иной, как Оскар Брикман, один из горилл О'Халлагана. Не существовало двух человек без мочки правого уха, которые могли бы заинтересоваться им до такой степени, чтобы проникнуть к нему со взломом.

– Вот как, я начинаю тебя интересовать, – проговорила девушка, вставая. Меня зовут Рима. Мы войдем и начнем с ноля. Согласен?

Не занимаясь ею, Гирланд открыл дверь и вошел в свою квартиру. Бросив кругом испытующий взгляд, он спросил:

– Сколько времени он тут оставался?

– Двадцать минут… я проверила.

Девушка подошла к нему и огляделась вокруг. – Вот никогда бы не подумала, что может быть что-нибудь интересное в такой дыре.

– Я тоже.

Гирланд стал ходить по комнате, в то время как девушка села на кровать. После внимательного осмотра, Гирланд констатировал, что ничего не пропало. Посещение Брикмана интриговало его. Послал ли его Дори, чтобы тот попробовал забрать у него часть денег, которые он выманил у него? Это было маловероятным. Дори не был дураком и не стал бы предполагать, что Гирланд оставит деньги дома. Заинтригованный и слегка обеспокоенный, Гирланд пожал плечами. «Тем не менее, должно же было быть какое-нибудь объяснение, – подумал он. – У Дори всегда были мозги набекрень». Тут он заметил, что Рима была уже в его постели и совершенно голая. Он смотрел на нее некоторое время. Она призывно улыбалась ему.