Текст книги "Том 12. Ты мертв без денег"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Ролло пожал своими широкими плечами.

– Это мы узнаем.

Он сложил билет и сунул его в карман жилета. Они оба застыли, не спуская глаз с двери, откуда должен был появиться незнакомец. Вернулся Батч. Он посторонился, чтобы пропустить вперед маленького человека. Когда он снял шляпу, Ролло рассматривал его с интересом, который старательно пытался скрыть. Человек пересек комнату.

– Меня зовут Дюпон, – сказал он. – И я хотел вас видеть.

Ролло встал.

– Вы очень приятно представились мне, мистер Дюпон. Садитесь, пожалуйста.

Батч взглянул на Ролло и вышел из комнаты. Дверь тихо затворилась за ним. Ролло снова устроился в своем кресле. Маленький человек тоже сел. Он смотрел на Селию глазами, глубоко запавшими в орбиты.

– Может быть, мы смогли бы остаться вдвоем? – спросил он у Ролло.

– Но ведь мы одни, мистер Дюпон.

Наступило долгое молчание. Селия оставалась тут, как бледная статуя из бронзы, с глазами, устремленными на Дюпона.

– Вы хотели меня видеть? По какой причине?

Мистер Дюпон скрестил руки на набалдашнике своей трости.

– Я слышал о вас, – сказал он, по-прежнему глядя на Селию. – Может быть, вы сможете оказать мне услугу.

– Я не имею обыкновения оказывать людям услуги, – честно признался Ролло. – У меня есть другие занятия.

– Но я готов купить у вас ваши услуги.

Ролло протянул руку:

– Тогда это совершенно другое дело.

Снова наступило молчание. Мистер Дюпон постукивал по набалдашнику своей трости, не решаясь начать, стесненный присутствием в комнате Селии, взгляд которой раздражал его.

– Мне кажется, что все же было бы лучше, если бы мы остались совсем одни.

– Селия не может смущать вас, – заявил Ролло. – Не заботьтесь о ней. Не обращайте внимания на ее присутствие. Она не понимает по-английски.

Безусловно, мистер Дюпон не поверил этому заявлению, но он не хотел прекословить Ролло.

– Очень хорошо, – сказал он и положил трость около себя. – То, что я хочу вам сказать, должно, естественно, остаться между нами.

– Конечно.

Мистер Дюпон посмотрел на свои ногти, потом проговорил:

– Я интересуюсь Вуду.

– Вы интересуетесь чем? – переспросил Ролло, наклонясь к нему и положив руки на зеленый бювар.

– Культом Вуду, – повторил мистер Дюпон тихим, но твердым голосом.

Лицо Ролло стало сперва серым, потом пурпурным. Маленькие глазки наполнились гневом, он еле сдерживался, думая, что его морочат. Но инстинкт хищника говорил ему, что билет в сто фунтов может стать первым из целой серии. Коль смешной маленький человек хотел оплатить свою голову, ну что ж, его дело. Но это ему будет стоить очень дорого.

– Я не понимаю… – осторожно проговорил он.

– Я хочу узнать кого-нибудь, кто находится в курсе ритуалов Вуду, – объяснил мистер Дюпон. – Вы, без сомнения, знаете кого-нибудь? Я, безусловно, заплачу, сколько нужно будет, за полученные сведения.

У Ролло было смутное представление о том, что такое Вуду. Он даже не знал, есть ли кто-нибудь в его необыкновенном окружении, кто мог бы ответить на такой вопрос. Но не было ли это возможностью заработать деньги? Не стоило пренебрегать этим.

– Мне мало что известно, – с ободряющей улыбкой проговорил Ролло, глядя на мистера Дюпона. – Но прежде, чем мне начать заниматься этим, может быть, вы будете так любезны объяснить мне ваше дело подробнее?

– Я не думаю, что это необходимо, – ответил Дюпон с некоторой суровостью. – Или вы знаете кого-нибудь, знакомого с этим ритуалом, или вы не знаете никого. Если вы знаете, то скажите мне, и я заплачу вам. А если нет, то мы зря теряем время.

– Это мало знакомый и мало рекомендуемый культ, – ответил Ролло, который колебался, не уверенный в себе. – Мне необходимо знать причину вашего желания. – Он пожал плечами с недоумевающим видом.

– В таких случаях приходится действовать очень осторожно, – ответил Дюпон, пристально глядя на него.

Ролло с трудом мог скрыть свое удивление и пробормотал:

– Может быть, я все же смогу вам помочь.

– Очень хорошо. Скажите мне имя и дайте адрес этого человека, а я вам отдам деньги. Все очень просто.

Ролло понимал, что все это было бы очень просто, если бы он знал имя и адрес такой нужной персоны. Но, к сожалению, все было не так. Ситуация требовала некоторых ловких маневров.

– Есть у нас тут один тип, – начал он, старательно выговаривая каждое слово, – который в курсе ритуалов Вуду. Он достиг необыкновенных результатов, – добавил он, чтобы придать своим словам достоверность. – Я его хорошо знаю. В сущности, вчера только разговаривал с ним. Не так ли, милочка?

Селия оставалась безмолвной.

– А какой результат? – немедленно последовал вопрос мистера Дюпона. – Вы говорили о материализации?

А вот это уже выходило за рамки понимания Ролло и даже за рамки его воображения. Он развел руками с неопределенным видом и сказал:

– Я не думаю, чтобы этот господин любил говорить о своих секретах, но я могу уговорить его помочь вам. Это именно такой человек, которого вы ищете, теперь я убежден в этом.

– А как его зовут?

Мистер Дюпон привстал, его перчатки соскользнули с колен на пол, но он этого даже не заметил.

– Мне необходимо предварительно поговорить с ним, может быть, он не захочет, чтобы его имя стало известным, вы понимаете?

Мистер Дюпон снова сел на место. На его худом личике ясно было написано разочарование.

– Да, – произнес он после минутного размышления, – это, конечно, правда. – Он встал. – Вы поговорите с ним, а я постараюсь увидеть вас завтра.

Ролло вопросительно посмотрел на него.

– Но вы мне все-таки не сказали, что он должен сделать для вас?

– Скажите ему, что я желаю присутствовать при ритуальных церемониях. Это все держится в самом строгом секрете. Но надо, чтобы присутствовал «зомбист», настаивайте на этом пункте обязательно. Я щедро заплачу за это.

Ролло порылся в своем кармане, вытащил карандаш и записал на своем бюваре слово «зомбист». Это слово он никогда не слышал и даже не мог себе представить, что оно означает.

– А сколько вы заплатите? В какую сумму выльется оплата? – спросил он. – Простите меня за любопытство, но сумма, большая для некоторых, может показаться незначительной для других.

Мистер Дюпон снова сделал утвердительный кивок головой.

– Десять тысяч фунтов, – проговорил он. – Но для такой суммы необходимо, чтобы результат был положительный.

Глаза Ролло приняли мечтательное выражение. Безусловно, этот маленький человечек стоил того, чтобы его приручить.

– В четверг? В этот же час? – сказал он, вставая с кресла. – Тысяча фунтов для вас за мое знакомство с ним и десять тысяч ему за работу.

Ролло с каменным выражением лица ответил:

– Договорились!

Мистер Дюпон протянул ему руку.

– Могу я получить обратно свою визитную карточку? – осторожно спросил он. – Я ее отдал, чтобы получить возможность пройти к вам.

Ролло ни на минуту не задумался. Он вытащил из кармана сложенный вдвое билет и протянул его маленькому человечку. Это стоило ему таких трудов, как если бы у него вырвали один из его громадных желтых зубов. Но инстинктивно Ролло почувствовал, что игра стоила свеч. Если маленький человек потеряет к нему доверие, он никогда больше не увидит его, а Ролло сильно жаждал увидеть его снова. Мистер Дюпон направился к двери. Они слышали его шаги по коридору, ведущему в ресторан.

– Он просто сумасшедший, – сказала Селия. – Ты видел его глаза? Он совершенно помешан.

Ролло ответил ей, пожимая плечами:

– Я тоже подумал, что он не в своем уме, но он богат…

Он оперся своими толстыми пальцами на пуговку звонка и позвонил два раза.

Сьюзен Хэддер спустилась по авеню Шафтесбери и остановилась на углу Хэннан-стрит, пропуская такси, шедшее к Лейсчер-скверу. Какой-то мужчина пробормотал из тени:

– Хэлло, малютка! Мы, кажется, направляемся в одну сторону?

Сьюзен не обратила на него внимания, и, когда красный светофор сменился зеленым, она пересекла улицу в направлении Пикадилли. Она слышала раз восемь в течение этого часа те же самые выражения, и она сама была виновата в этом. Ей надо было прекратить это бесцельное хождение. Ей было совершенно необходимо остаться дома. Дома? Она представила себе маленькую комнату на последнем этаже самого старого здания на Филизи-стрит. Это никак не могло называться «домом». До сегодняшнего вечера для нее это было лишь местом, где она хранила свои вещи, где спала, но сегодня это стало единственным, что у нее осталось на свете. Домашний очаг, который она представляла себе и который казался еще несколько часов тому назад таким реальным, исчез после появления письма. Но она не хотела сейчас думать об этом письме. У нее еще будет много времени подумать об этом и позже. Она сможет даже читать его и думать о нем все вечера до самой своей смерти. А в этот вечер, нет, она не хотела думать о нем. Но она не могла больше блуждать по улицам. Становилось уже поздно. И потом, она уже больше двух часов бродила таким образом, и ноги у нее начали болеть. Она знала, что если вернется в свою «меблировку», вдалеке от шума и движения улицы, от реклам, от рокота толпы, она обязательно снова начнет думать. В эту ночь такое состояние было для нее невыносимым. А это как раз и ожидало ее, если она вернется туда. Она знала, что ей придется рано или поздно решиться, но хотелось как можно дальше отложить предстоящие мучения. Она устала.

Человек, который заговорил с ней, следовал на небольшом расстоянии. У него была странная походка. Можно было подумать, что одна нога у него короче другой. Ей не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что он идет сзади. Но она не боялась. На улице было еще много народу, однако ей было все же не по себе. Было неприятно, что он принимает ее за уличную девку. По небольшому спуску она вышла на Глей-Джуаз-стрит. Это, конечно, было ошибкой, потому что улица была темной и часто служила местом свиданий. Человек по-прежнему шел почти рядом. Она ускорила шаги, недовольная собой, потому что покинула безопасную Пикадилли. В нескольких шагах от нее показался бар. Не раздумывая, она вошла в него и хлопнула дверью перед самым носом преследовавшего ее типа. Она не обернулась, но чувствовала его взгляд, устремленный ей в спину.

В баре царила тяжелая, удушливая атмосфера. Было очень много посетителей, и все столики были заняты. Она осмотрелась вокруг. Она видела, что посетители разглядывали ее: кто просто из любопытства, а кто и с интересом. Она все же нашла себе место и села. Столик был занят, но ее сосед не обратил на нее внимания. Этот человек читал газету и держал ее так, что его совсем не было видно. Перед ее глазами был лишь лист сложенной газеты и две руки в шоферских перчатках, которые держали ее. Подавальщица сказала:

– Мы собираемся закрываться.

Сьюзен посмотрела на нее и неожиданно осознала свое положение. Яркое освещение и тяжелая атмосфера, казалось, лишили ее последних сил. Ноги у нее болели, и тело было готово раствориться в океане усталости.

– О! Я думала… Я очень хотела бы получить чашечку кофе, – попросила она.

Служанка, к которой она обратилась, была неумолима.

– Мы закрываемся, – твердо повторила она.

Сьюзен задумалась. Она должна обязательно хоть немного отдохнуть, она не могла сейчас вернуться на улицу. Этот тип обязательно станет преследовать ее. Но она видела, что люди смотрели на нее, и боялась служанки, у которой был усталый и сердитый вид. Она с отчаянием подумала: «Она устроит мне сцену, если я сейчас же не уйду». Она взяла свою сумочку и отодвинула стул…

– Вы закроете еще только через двадцать минут, – вдруг проговорил мягкий, без всякого тембра голос из-за газеты. – Принесите ей кофе.

Сьюзен и служанка одновременно посмотрели на мужчину, сидящего за этим столом. Он опустил газету и смотрел на служанку своими серыми мрачными глазами. Служанка открыла рот, она хотела повторить, что кафе закрывается, но не осмелилась. Что-то в этом бледном лице испугало ее. Может быть, она почувствовала, что его воля была сильнее ее. Ей показалось, что, если она сейчас же не принесет кофе, он станет говорить без умолку и, чего доброго, останется здесь на всю ночь. Она молча направилась к буфету, налила кофе. Потом она ушла. Все это время, держа газету развернутой, мужчина наблюдал за служанкой. После ее ухода он что-то проворчал и снова начал читать.

Сьюзен сидела перед дымящейся чашкой кофе. У нее было ощущение, будто все смотрят на нее, и она колебалась, надо ли поблагодарить человека, пришедшего ей на помощь. По всей вероятности, он не чувствовал к ней никакого интереса, потому что ни разу не взглянул на нее. Пока он наблюдал за служанкой, Сьюзен рассмотрела его, хотя козырек его кепи был надвинут на глаза. Он был в костюме шофера, очень хорошо сшитом и даже элегантном. Он был молод. Она бы дала ему лет двадцать. У него были правильные черты лица. Кожа его была очень светлой. Черные брови и ресницы резко контрастировали с его белой кожей. Особенно привлекли ее внимание серые глаза под загнутыми кверху ресницами. Это были какие-то твердые глаза, очень уверенного в себе человека. Они вселяли страх.

Она помешала ложечкой кофе, и ей захотелось, чтобы он опустил свою газету. Так просто было сразу поблагодарить его и забыть об этом. Но поднятая вверх газета делала это невозможным или во всяком случае трудным, и все казалось ей каким-то таинственным. Решила ничего не говорить. Открыла свою сумочку и вынула письмо. Смотрела на него и вспоминала все другие письма, полученные ею ранее. Предыдущие письма дышали влюбленностью, и она с грустью сказала себе, что это письмо было последнее, полученное от него. Он пытался быть добрым и хотел осторожно бросить ее, но достиг лишь того, что оказался фальшивым и грубым. Естественно, она знала, что он любит свою мать, но почему он раньше не думал об этом? «Я думал, что это будет нехорошо по отношению к маме, – писал он ей. – Сейчас весь вопрос в том, чтобы дождаться того времени, когда я буду больше зарабатывать, а это может отодвинуться на долгое время. Было бы нехорошо просить вас об этом, чтобы вы ждали все это долгое время».

Тут она больше была не в силах продолжать чтение. Неожиданно буквы слились перед ее глазами. Она старательно сложила письмо и спрятала его в сумочку. Скупая слеза скатилась по ее щеке и упала в кофе. Она вытерла глаза носовым платком и посмотрела вокруг себя, чтобы убедиться, что никто не видел ее слез. Без сомнения, теперь, когда ее обслужили, она перестала привлекать к себе внимание остальных посетителей. Она закусила губу и сунула платок за отворот своего рукава. «Бесполезно плакать, – подумала она. – Со временем она привыкнет к этому». Тот факт, что она вынуждена находиться здесь, странно угнетал ее. С какой радостью она собиралась покинуть комнату на Ланден-холл-стрит и устроить свое новое жилище с ним. А теперь она без работы и без домашнего очага. Ситуация трагическая.

Она снова обнаружила присутствие шофера. Прислонившись к стене, он опустил газету и смотрел на нее.

– Вас ни к чему не приведут ваши слезы, – проговорил он. – Это никому не помогало.

Она почувствовала, что краснеет, и было ужасное мгновение, когда ей показалось, что она сейчас разрыдается.

– Вы совершенно безвольны, – продолжал шофер, серые и мрачные глаза которого не отрывались от ее лица.

– Я полагаю, что вы плакали из-за мужчины. Не делайте этого, вам это совсем не поможет.

– Занимайтесь своими делами! – неожиданно для себя проговорила она и повернула голову, чтобы больше не видеть своего соседа.

– Вот это уже значительно лучше, – прозвучало в ответ. – Вот это доказывает, что вы женщина с головой. Но только не говорите мне, что все идет плохо. Я не хочу этого знать.

– Пожалуйста, не разговаривайте со мной, – сказала она, забывая свои слезы и обиды.

– Я хотел бы, чтобы вы помогли мне, – ответил он. – Это очень важно.

Она повернулась и посмотрела на него.

– Я хотела бы знать, знаете ли вы, с кем говорите? – начала она с гневом.

– Дайте мне договорить. – Он сделал нетерпеливый жест. – Вы совершенно правы. Я знаю женщин. Вы приличная женщина, которая получила тяжелый удар, но это несерьезно, вы быстро придете в себя.

– Я ухожу, – сказала она и подняла свою сумочку. – У меня нет обыкновения разговаривать с незнакомыми людьми.

– Но ведь это же я заставил служанку принести вам кофе, не правда ли? – возразил он, глядя на нее. – Разве вы не могли бы сделать для меня что-нибудь в свою очередь?

Она ощущала на себе пристальный взгляд и силу его воли. Она вдруг почувствовала себя совсем слабой.

– Я не понимаю того, что вы говорите.

– Хорошо. Тогда помолчите и дайте мне возможность объяснить вам все. Здесь есть один человек, который сидит за столиком слева в глубине зала. На нем черная рубашка и белый галстук. Он все еще там?

Она посмотрела поверх его плеча. В глубине зала, слева, сидел мужчина. Он действительно был в черной рубашке и белом галстуке. Он сдвинул свою черную шляпу на затылок и чем-то напоминал Хэмфри Богара. Он смотрел в ее сторону с равнодушным видом.

– Да, действительно, он там, – ответила она. – Не понимаю, что все это значит?

Шофер закусил губу.

– Он следит за мной, – признался он после некоторого колебания. – Если вы когда-либо вздумаете за кем-нибудь следить, не надевайте заметных одежд. Уже полчаса назад этот галстук привлек мое внимание, и с того момента он не выпускал меня из вида.

– Я ничего в этом деле не понимаю и ничего не могу поделать, – проговорила ошеломленно Сьюзен. Она выпила свой кофе и открыла сумочку.

– Вы могли бы кое-что сделать, – возразил он. – Вы получили жестокий удар, а это даст вам возможность хоть на время забыть его. Я обязательно хочу узнать, кто этот человек. Не согласитесь ли вы проследить за ним вместо меня?

Она была так ошеломлена, что не могла даже ответить. Она могла только смотреть на него.

– Это немного отвлечет ваши мысли, – продолжал шофер. – Он не станет подозревать вас. К тому же, дело стоит того. – Он вынул тонкую пачку билетов по одному фунту и бросил на стол. – Десять фунтов, – добавил он. – Эти деньги можно легко заработать.

Она отшатнулась.

– Я думаю, вы просто сумасшедший, – ответила она, непроизвольно заинтересовавшись им. – Мне никогда не приходило в голову делать это.

– Наоборот! – был его ответ. – Я не ошибаюсь, был момент, когда вы собирались броситься в воду. – Он посмотрел на свою газету, и по его тонкому бледному лицу промелькнула гримаса. – А теперь вы почти забыли, о чем вы плакали совсем недавно. Это для вас отличный способ провести ночь.

Она с сожалением ответила:

– Но я никогда ни за кем не следила.

– Это очень просто, – продолжал он, делая вид, что снова углубился в свою газету. – У него есть машина, большой зеленый «паккард», номер ХЛА-3573. Он оставил ее в начале улицы. Все, что вам следует сделать, это пробраться в машину и спрятаться под покрывалом. У него накинуто покрывало на заднее сиденье, я видел это. Он обязательно пойдет за своей машиной, а потом вернется на Шепард-Маркет. Во всяком случае, я подозреваю, что он должен туда отправиться, но утверждать этого, конечно, не могу. Это даст вам возможность провести ночь как следует.

– Нет, – ответила Сьюзен. – Я не сделаю этого. Он может меня обнаружить, и что же тогда произойдет со мной? А потом, у него такое лицо, которое мне не нравится.

– И мне тоже, – согласился шофер, – но он вас не найдет. Ему даже и в голову не придет заглядывать туда. Разве вы сами не понимаете этого? Вы сделаете лучше, если вы согласитесь, ведь вы не можете оставаться здесь всю ночь.

– Нет, – ответила она. – Это было бы идиотством.

Он посмотрел на нее.

– Тем более, это просто увлекательно, – убеждал он. – Вы, уверен, никогда не переживали ничего более увлекательного, а вы из тех девушек, которые в этом нуждаются.

– Я действительно не думала ни о чем подобном, – согласилась Сьюзен, сердце которой бешено колотилось. – Но сегодня вечером мне на самом деле хочется, чтобы что-то случилось. Что угодно, лишь бы не возвращаться в свою комнату. Кто он? – спросила она. – И вы кто? И почему он следит за вами?

Шофер поднял газету.

– Не будьте любопытной, – ответил он. – Когда вы его выследите, мы снова встретимся с вами и вернемся к этой теме. А сейчас не теряйте времени.

– Но я совсем не хочу следить за ним, – нерешительно возразила Сьюзен.

– Десять фунтов, – голос шофера стал нетерпеливым. – Я вас нанимаю, я заключаю с вами контракт. Вообразите себе, что вы детектив.

Она рассмеялась. Не это ли и есть идиотство?

– Вы что, считаете, будто я похожа на детектива?

– Вот по этой-то причине вы в совершенной безопасности, – ответил он. – Никто не станет вас подозревать. – Газетой он толкнул деньги поближе к ней. – Действительно, не будьте идиоткой, возьмите деньга. Такая возможность на улице не валяется. Считайте, что это работа, причем ничем не хуже других.

Конечно, она может использовать эти деньги. Десять фунтов, несомненно, очень пригодятся ей. Она бросила взгляд на человека в черной рубашке. Он в это время закуривал сигарету и не смотрел в их сторону. У него был грубый вид, и он походил на американского гангстера. При этой мысли она задрожала и пришла в сильное возбуждение. Она подумала, что бы сказал Георг, если бы узнал о том, что она собирается сейчас сделать. Бедный Георг, который боялся перейти Филипс-стрит в темноте. Ей бы хотелось, чтобы Георг и его мать оказались сейчас в этом кафе! Одна мысль об их испуганном удивлении рассеяла все ее колебания и сомнения.

– Ну, хорошо, – сказала она. И едва произнесла эти слова, как сразу же пожалела о них.

Шофер посмотрел на нее.

– Вы можете пообещать мне, взять деньги и уйти домой, не так ли?

– Да, конечно, – она прямо посмотрела на него.

Он некоторое время молча разглядывал ее.

– Нет. Вы не сделаете этого. Существуют на свете женщины, которые не стали бы страдать от угрызений совести, но вы не из таких. Я знаю женщин, вы разумное и чистое существо.

Она была поражена тем, что уже не чувствует себя удрученной.

– Договорились, – продолжал он. – Вы увидите меня завтра. Свидание перед Гринмон на Пунти-Хилл. В десять. Вас устраивает?

Она хотела сказать, что завтра должна искать себе работу, но вовремя остановилась. Она сможет сделать это после полудня.

– Решено!

– Зеленый «паккард» стоит на улице. Я дам вам три минуты в запас, а потом выйду, и он обязательно последует за мной.

Она взяла со стола деньги и сунула их в сумочку.

– Мне как-то не верится, что все это происходит на самом деле, – сказала она. – Но я все же надеюсь, что все будет хорошо.

Она встала и направилась к прилавку. Служанка получила с нее деньги, захлопнула ящик кассы, как бы говоря этим: «Скатертью дорога!» Сьюзен оглянулась. Шофер снова читал газету, а человек в черной рубашке зевал и с раздражением смотрел в потолок. Ничто не указывало на то, будто может произойти что-то необыкновенное. Она открыла дверь и оказалась на улице. «Ты поступишь гораздо лучше, если вернешься домой, – сказала она себе. – Ты ведь не знаешь, что это за люди. Через несколько минут ты, может быть, горько пожалеешь, что имела с ним дело. Еще есть время вернуться и возвратить ему деньга. После этого ты спокойно сядешь в автобус и вернешься домой». Но она колебалась лишь одно мгновение, а потом с сильно бьющимся сердцем пошла по улице в поисках зеленого «паккарда».

Батч, настоящее имя которого было Майк Эган, вел машину вдоль Темзы, положив мускулистые руки на баранку и не выпуская сигарету, свисавшую с его тонких губ. Он решил, что вечер был совсем неплох. Взгляд на часы на приборной панели сказал ему, что сейчас немногим более половины первого ночи. «Самое время заняться своими собственными делами», – подумал он. Он сумел подать условный знак Селии. Она уже знала, что это означает. Она обязательно найдет возможность покинуть своего старого кондора и вернуться домой до его прихода к ней. Он сдвинул свою шляпу назад и начал даже напевать. Селия, действительно, была на высоте. У нее была голова на плечах и пара отличных ягодиц в придачу! Странно, но он никогда не смотрел на нее, как на мулатку. Очень странно, учитывая его ненависть к нефам, вроде этого паршивого Гилроя, игрока на ударных инструментах в джазе «Золотой лилии». Губы Батча сжались. Там, в США, он давно бы с ним расправился! Здесь же приходится сдерживаться. Местные флики с их смешными касками на подобные дела, как его информировали, смотрят иначе, так утверждает Ролло, а Ролло совсем не из трусливых. Если вы «спустите» парня в этой стране, вас непременно повесят. Он покачал головой. Ну и страна! Да, этот Гилрой… Что-то в этом негре есть, вызывающее тревогу. Он пока не мог определить, что именно в нем раздражало его, но это было именно так, это было для него совершенно ясно. Он не хотел бы повернуться спиной к этому негру. Так же, как в свое время он не хотел поворачиваться спиной к барону Миллигану. Как все с тех пор изменилось! Жизнь стала какой-то монотонной и унылой. Он скривился при воспоминании о своем поспешном бегстве из доков Нью-Йорка. Все произошло в последнюю минуту. Самое неприятное то, что в Штатах его никогда не забудут. И если бы он вернулся туда сегодня, полиция сразу же оказалась бы рядом с ним, будто он и не покидал страны два года тому назад. Нет, нельзя делать глупостей. Он хорошо устроился здесь. Время от времени, конечно, появляется желание стрелять, но здесь он не может позволить себе этого. Там, по ту сторону большой воды, он убил немало людей типа гангстера Миллигана. Он и сам не знал, скольких «спустил». Но с сожалением вынужден был убедиться после нескольких дней пребывания в Лондоне, что если хочет оставаться в добром здравии, то должен забыть об этом виде спорта. Это было совсем нелегко, конечно! Иногда желание взять какого-нибудь типа на мушку своего револьвера выводило из себя. Это было особенное ощущение, оно доминировало над всеми остальными желаниями, даже над теми, которые давала ему женщина. Видеть, как парень дрожит, чувствовать, как подается курок под пальцем, видеть ужас в глазах типа, которого «спускаешь», вот ради чего стоило жить! Это здорово встряхивало, он был очень тонким знатоком таких дел и испробовал все, по крайней мере, по разу, а иногда и по нескольку раз. Но пока находился здесь, оставалось довольствоваться Селией, если хотел испытывать эмоции.

Связь с Селией доставляла ему двойное удовольствие. Первое – сама Селия, быть близким с которой – это все равно, что иметь дело с настоящей тигрицей. Она была способна вонзить свои ногти вам в шею, если ей этого хотелось. А еще был Ролло! Ролло, который считал, что является божеством для Селии. Он верил, что он у нее единственный и даже больше того, что он вообще единственный мужчина в ее жизни. Вот это было действительно смешно! Вот он, Батч, никогда не обольщался мыслью, что он единственный мужчина в жизни Селии. Он был для этого достаточно умен, хорошо знал, как происходят такие вещи, и никогда не говорил об этом и не задавал Селии никаких вопросов. В иные вечера, когда он подавал ей знак о встрече, она смотрела на него глазами, в которых не было никакого выражения. Ее глаза при этом были похожи на сверкающие драгоценности. «Она ждет, видимо, другого типа», – с досадой думал тогда он. И все это она вытворяла за спиной Ролло! Да и он, Батч, делал все это со злорадным желанием обставить Ролло хоть в этом. Это был опасный тип. Батч восхищался им потому, что он отличался от Аль Капоне и Вига Моргана. Он, по крайней мере, не заводился в ярости, не приказывал устраивать бойни, он никогда не поддавался слепому гневу. Нет, он просто был опасен, как бывает опасна змея. Всегда оставался спокойно сидеть на своем месте с самым мирным выражением на толстом лице, создавая впечатление, что ничего не собирается предпринимать. А потом, совершенно неожиданно, через несколько недель, наносил удар. И вы потом, совершенно случайно, узнавали от кого-нибудь об этом. Какой-нибудь тип, с которым вы выпивали, спросит вас между прочим: «А вы ничего не слышали о Джонни Ги? Или о Вилли Адамсе? Или совершенно безразлично о ком?» И вы будете стараться вспомнить, не тот ли это Джонни Ги или кто-то другой, который пару недель назад не поладил с Ролло, и вы невольно подумаете: «Бедный тип, у него произошло ужасное внутреннее кровоизлияние, медик заявил, что можно подумать, будто он наелся стекла. Он сгорел, как свеча». Да, Ролло был асом в умении подослать или подсыпать вам стеклянную пудру в ваше питье. Вы никогда в точности не могли знать, в каких отношениях вы находитесь с Ролло. Играть с Селией в таких условиях было действительно гораздо более опасно, чем просто рискнуть на любовный роман. Это походило на игру с черной мамбой. Но все это очень нравилось Батчу. Он обожал возбуждение, тайные свидания, опасности. Вдруг Ролло нападет на них в тот момент, когда они будут вместе? При одной этой мысли он чувствовал ни с чем не сравнимый трепет.

У вокзала Виктории он уменьшил скорость и снова увеличил ее, как только проехал мимо автобусов, отправляющихся в последний рейс. Он проехал по Кроновер-плас, по Конституцион-хилл и выехал на Пикадилли. Он прикурил сигарету, чиркнув спичкой о ноготь большого пальца, и, вдыхая в себя дым, стал думать о Гилрое. Он был согласен с тем, что негр отлично играет в джазе. И вдруг он с такой силой сжал баранку, что суставы пальцев побелели. Если этот черный крутится возле Селии, тогда, ради удовольствия почувствовать Гилроя на мушке револьвера, стоит попасться фликам в лапы. Он даже сам себе не хотел признаваться, что это была единственная вещь, которая его бесила. Его совсем не беспокоили те белые, которыми забавлялась Селия, раз она никогда ему об этом не говорила, но при мысли о нефе он начинал все видеть в черном свете. Пересекая Кларк-стрит, он бросил взгляд на приборную панель: было 00.40. «Да, это будет как раз вовремя», – сказал он себе, покачав головой, и свернул на Барклей-стрит. Он прибавил газ, и большой «паккард» устремился по улице, потом затормозил и осторожно поехал по Брайтон-плас. Прокатившись еще несколько метров вдоль темных зданий, автомобиль остановился. Высунувшись из машины, он посмотрел на окна квартиры, находящейся над гаражом. Они были освещены, а шторы не совсем задернуты.

Батч даже замурлыкал от удовольствия. Она дома! И все же он не сразу вышел из машины. Он должен был полностью выполнять условия игры, которая была для него источником волнения и удовольствия. Звук был глухим, коротким и дрожащим, но этого было вполне достаточно для Селии. Она безошибочно узнавала сигнал. Он нагнулся к окошку и стал ждать. Шторы сдвинулись и снова задернулись. Это значило, что она одна. Батч вышел из машины. Пока открывал двери гаража, вспомнил день, когда шторы на этих окнах не были задернуты. Это, правда, произошло лишь один раз, но доказывало, насколько они должны быть осторожны. В этот вечер Ролло захотел вернуться вместе с Селией. Разумеется, если бы они не отработали этот сигнал со шторами, Батч нарвался бы на крупную неприятность – как бы он объяснил свое появление?