Текст книги "Том 21. В зыбкой тени"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 17

Мы прождали неделю.

Это была очень длинная неделя, самая длинная в моей жизни. Мы провели все это время внутри дома, так как поднялся сильный западный ветер. Мы сидели в гостиной, коротая часы возле камина и слушая радио.

Рита постоянно твердила мне, что нужно перерыть сарай, но я отказался, так как был абсолютно уверен, что там ничего нет. Тогда она начала говорить, чтобы я выудил из колодца тело мужа, но я и здесь не согласился. При мысли о том, как я достану полуразложившийся труп и снова увижу Зерека, меня била лихорадка.

Теперь все зависит от поведения Эмми. Я уверен, она заговорит, как только убедится, что бросили не только Риту, но и ее. И мы ждем. Рита далека от того, чтобы быть идеальной компаньонкой, и мы ладим с ней, как кошка с собакой.

Кошмар, если Эмми узнает о том, что я живу с Ритой. Каждый раз, когда я слышу шум приближающейся машины, я как сумасшедший бросаюсь на второй этаж и запираюсь в своей спальне.

У нас практически не осталось денег. Мы согласились, что опрометчиво тратить деньги Зерека до тех пор, пока мы не будем уверены, что у Эмми не записаны их номера. Эмми опасна: она вполне могла предупредить полицию об исчезновении Зерека. Так что, если мы пустим в обращение эти банкноты и они будут замечены, смертный приговор нам гарантирован.

У нас остались шесть фунтов у Риты и те двадцать фунтов, которые хотел передать мне Зерек и которые я обнаружил в его чемодане. Но мы очень много пили, и деньги растаяли, как мираж в пустыне.

На восьмой день я уже был сыт по горло Ритой и своей никчемной жизнью здесь.

Это произошло после обеда.

– Я еду в Лондон утром.

Рита в этот момент прикуривала сигарету, и я видел, как задрожала спичка в ее руке. Она посмотрела на меня.

– Зачем?

– Нужно где-то раздобыть денег. Через пару дней мы будем без гроша.

– И где же ты раздобудешь их?

– Приятель должен мне пятьдесят фунтов.

Она даже не скрывала своего сарказма.

– Ты, разумеется, вернешься к ночи, не так ли?

– Надеюсь. Но если его не будет, мне придется задержаться. В любом случае я позвоню тебе…

– Фрэнк…

– Что еще?

– Ты помнишь, что я тебе сказала?

– Перестань! Неужели ты воображаешь, что я пойду к девочкам?

– Не советовала бы тебе делать это!

– Ха-ха! Ты меня ревнуешь? Тогда и я могу спросить: где твой приятель, с которым ты выступала в Каире?

Она бросила сигарету в камин.

– Почему ты спрашиваешь о нем?

– Хочу быть уверенным, что он не объявится как-нибудь вечерком. Если ты воображаешь, что я прячу девушек в рукаве, то почему бы здесь не появиться Борису Доумиру?

Не глядя на меня, Рита сказала:

– Он умер.

– Твоим словам можно верить?

– Он умер шесть или семь лет назад в Каире.

– И как же это произошло? Ты его отравила?

– О чем ты?

Рита бросила на меня тревожный взгляд. Я улыбнулся.

– Шутка!

– Неудачная!

– Все в порядке, все в порядке. Не хочу, чтобы ты оказалась леди Макбет!

– Закройся!

Шагая по Пиккадилли и рассматривая сверкающие витрины роскошных магазинов, пялясь на красивых женщин, наряженных в меховые манто, провожая взглядом бесшумно проезжающие мимо «Кадиллаки» и «Понтиаки», я отдыхал от гнетущей атмосферы усадьбы «Четыре ветра».

Зайдя в пивную на Джермун-стрит, я выпил три двойных виски и лениво просмотрел дневной выпуск газеты «Стандарт». У меня было достаточно времени, и я хотел провести его с максимальным удовольствием. Но я отчаянно нуждался в деньгах. Все, что я имел, – это десять шиллингов. Ноги сами вели меня на Леннокс-стрит.

Нетта немного помедлила, прежде чем открыть мне дверь. На ней был бледно-голубой свитер и черная юбка. Соломенные волосы подвязаны голубой лентой. Она была очаровательна – как всегда.

– Мисс Нетта Гарстен проживает здесь?

– Фрэнки! О, Фрэнки, дорогой!

– Как настроение, беби?

– Входи, Фрэнки. Я тебя все жду и жду. Ты мог хотя бы позвонить мне.

Она повисла на моей руке, словно боялась, что я сбегу, и потащила в гостиную.

– Я был страшно занят. Хотел тебе написать, но к чему? Так или иначе, но я здесь. И если ты будешь хорошей девочкой, то, возможно, останусь на ночь.

– Я всегда хорошая девочка, Фрэнки.

Она тут же устроилась на моих коленях, обняла и крепко прижалась.

– Чем ты занимался, Фрэнки?

Убил человека и бросил его тело в колодец… Что-что, а про это я не скажу ей никогда.

– Я потерял работу, Нетта.

– О…

– Зерек уехал в Париж, так что теперь ему не нужен телохранитель. Такие вещи случаются. Я, как видишь, свободен и на мели.

– А дело, о котором ты говорил мне, Фрэнки… оно сорвалось?

– Пока еще рано об этом говорить. Зерек должен обговорить его детали в Париже. Как только все будет улажено, я получу свою часть денег. Остается лишь ждать.

Нетта распахнула свои голубые глаза.

– А ему можно доверять, Фрэнки? Он тебя не обманет?

– Конечно, нет. Ведь это была его идея – ввести меня в дело. Через месяц или около того я получу деньги. После этого мы с тобой уедем.

– Ты действительно хочешь взять меня с собой?

– Конечно.

– Фрэнки…

– Да?

– Я боюсь надоесть тебе своими капризами, но, если дело сорвется, мы ведь не поедем в Америку. Что нам мешает пожениться здесь?

– Нет, мы поженимся и уедем в Америку.

– Когда?

– Скоро. Не будь же такой нетерпеливой. Ты же не хочешь замуж немедленно?

– Я… я хочу жить здесь с тобой.

– Дай мне еще немного времени, беби.

– Но что тебе мешает оставаться здесь?

– У меня есть дело… работа в Манчестере. Я должен отправиться туда завтра утром.

– И какого рода работа?

– Просто работа. Ты не поймешь.

Она погладила меня.

– Ты выглядишь обеспокоенным.

– Обеспокоенным?.. Да, немного. Мне очень не хочется обращаться к тебе, но… Не одолжишь ли немного денег?

Нетта выпрямилась, глядя на меня.

– Конечно, дорогой. Ты же знаешь, стоит тебе только попросить… Я всегда стремилась помочь, но ты отказывался.

– Я все верну, Нетта, в конце месяца.

– У меня есть десять фунтов. Тебя это устроит?

– По правде говоря, мне нужно немного больше. Пятьдесят.

Она удивленно уставилась на меня.

– Мне нужно пойти в банк.

– Но ты можешь позволить себе это? – Я пытался принять непринужденный вид, но мне было стыдно.

– Все в порядке. Ты получишь деньги.

Она встала с моих колен.

– Я немедленно иду в банк, Фрэнки. Потом мы позавтракаем и вернемся сюда. Хорошо?

– Прекрасно. А вечером сходим в кино.

Нетта стала заполнять чек.

– Фрэнки?..

– Да?

– Ты никогда не упоминал о ней. Что представляет из себя жена Зерека?

Я посмотрел на ее голову в мелких кудряшках. Нетта делала вид, что старательно заполняет чек, но на самом деле ждала ответа.

– Предполагаю, это отличная жена для Зерека.

– Она красивая?

– Вероятно, была такой лет двадцать назад. Не знаю. А в чем дело?

– Ей много лет?

– Она в расцвете сил, беби: ей около пятидесяти, на подбородке родинка с тремя волосками. Старуха прилично играет в шахматы и ведет при этом интеллектуальные беседы. Зереку она очень нравится.

Нетта покончила с писаниной и повернулась ко мне.

– Ты сказал правду о родинке, Фрэнки?

– Конечно.

Я посмотрел чек и положил на стол.

– Спасибо. Почему бы нам не перекусить чего-нибудь?..

Мы пошли на Лестер-сквер смотреть фильм с Грегори Пеком. Нетта обожала Грегори Пека. Она плакала до конца фильма, положив свою голову мне на плечо, и, когда мы вышли, заявила, что это замечательная картина и она обязательно посмотрит ее еще раз.

Мы зашли в пивную на Чаринг-Кросс и заказали пива. Я всегда начинал с пива, когда хотел провести прекрасную ночь. Пиво, затем джин, затем виски и вновь пиво.

Я заказал две пинты темного пива и пинту Нетте. А когда мы завернули в пивную на Кэмбридж-серкус, попросил двойной джин.

Неожиданно Нетта спросила:

– А что ты скажешь о секретарше своего босса – как ее имя, мисс Перл?

Вопрос застал меня врасплох – к этому времени я совсем забыл о существовании Эмми. Я забыл и о Зереке, и это дурацкое напоминание вызвало в моей голове рой мыслей.

– Послушай, беби, перемени пластинку. Не ревнуй меня к этим каракатицам и прекрати допрос.

– Прости, Фрэнки, я просто хотела о чем-нибудь поговорить.

– Тогда давай о погоде или о Грегори Пеке, на худой конец.

Я выпил три рюмки джина, чтобы вновь вернуть себе хорошее настроение. Но каждый раз, когда мы заходили в очередной бар, я чувствовал, что неотступно думаю о Зереке.

– Фрэнки, я проголодалась, – сказала Нетта.

– Прекрасная мысль. Куда мы пойдем?

– На Ашен-стрит есть приличный ресторан, а я знакома с его шефом.

– Ты намекаешь на то, что мы можем получить блюдо, которого нет в меню?

– Да. Мы закажем настоящий бифштекс.

И она не ошиблась. Нам действительно подали замечательный бифштекс. Я ел такие бифштексы лишь до войны. Мы заказали еще устриц и бутылку хорошего вина. Настроение наше взлетело. Нетта перечисляла, что купит, когда у нас появятся деньги, и строила планы относительно нашей жизни в Нью-Йорке.

– Я хочу проехать на такси по Бродвею с тобой, Фрэнки, и увидеть все его достопримечательности. Мы будем ходить в кино и театры, посетим Сторк-клуб. Как ты думаешь, нам понравится в Сторк-клубе?..

И вдруг я окаменел и оглох. Кусок бифштекса на вилке замер на полдороге ко рту. Спина покрылась холодным потом.

В зал вошла Эмми Перл.

На ней, как всегда, была шляпка с фазаньим пером и неизменное кроличье манто. Ее сопровождал маленький толстый мужчина в черном пиджаке и полосатых брюках. Он был похож на Эмми – скорее всего, он был ее братом.

– Что случилось, Фрэнки? – Нетта перестала щебетать.

– Ничего, – еле выдавил я.

– Но ты побледнел.

– Замолчи!

Эмми и ее братец устроились ярдах в пятидесяти от нашего столика. Я сидел спиной к ним, однако мог наблюдать за этой парочкой в зеркало. Но Нетта! Она как раз сидела лицом к Эмми.

– Фрэнки, дорогой…

– Ты можешь оставить меня в покое? Я устал от тебя. Это скоро пройдет, если ты замолчишь и продолжишь есть.

– Выпей бренди, Фрэнки.

– О, мой Бог, можешь ли ты помолчать!

Эмми осматривала ресторан, пока ее брат изучал меню; выслушала его предложение, отвернулась. Ее взгляд блуждал по залу, приближаясь к нашему столику. Вдруг ее глаза удивленно расширились, и она вновь посмотрела на Нетту. Если Эмми узнает в Нетте девушку на фотографии, с которой якобы удрал Зерек, я попаду в безвыходное положение.

Нетта схватила за рукав проходившего мимо официанта.

– Двойной бренди, и побыстрее!

– Но я не хочу…

– Дорогой, на тебя страшно смотреть!

Видимо, у официанта сложилось такое же впечатление, потому что он немедленно принес заказ. Я проглотил бренди одним глотком – будто воду.

– Уйдем отсюда!

Сидеть здесь было опасно, но трогаться с места – еще опаснее. Если Эмми увидит рядом с «девушкой Зерека» меня – смертный приговор, считай, подписан.

– Официант, можно попросить счет?

– Вам что-то не понравилось, мистер?

– Все в порядке.

И я расплатился.

Мне не надо было проходить мимо нее: Эмми сидела позади нас. Нужно было только встать и выйти. Я взял Нетту под руку и направился к двери, но мне казалось – толстушка наблюдала за нами. Очень хотелось оглянуться, но я все же не сделал этого. Какой я был дурак, что вышел на люди вместе с Неттой. Еще большим идиотом я был, когда воспользовался фотографией Нетты. Ведь Нетта – достаточно известная фотомодель. Ее снимки часто появляются в журналах. Я должен был подумать об этом, прежде чем подсовывать Эмми эту фотографию.

Когда я вышел из ресторана, меня охватила такая паника, что я едва передвигался.

– Фрэнки, что все-таки произошло?

– Можешь ты оставить меня в покое?

Мне пришла мысль, что мужчины всегда попадаются на подобных вещах. Но, может быть, Эмми и не опознала Нетту? Я попытался вспомнить фотографию. Там Нетта была обнажена, и ее волосы свободно падали на плечи. А сейчас на ней фетровый берет и волосы собраны в высокую прическу. Вдруг я паниковал совершенно напрасно?

Показалось такси, и Нетта остановила машину.

Нетта помогла мне забраться на сиденье. Водитель такси даже не вышел из машины. Он равнодушно посмотрел на нас, затем оглядел безлюдную улицу, но не сказал ничего. Мы тоже молчали.

В первый раз после того, что случилось, я увидел Зерека во сне. Мы играли в шахматы. Светила луна, и мы сидели, скрестив ноги, на крышке колодца. Шахматная доска лежала между нами. Он был в своем ужасном пальто, совершенно мокром. Лицо скрыто повязкой. Страшный мокрый урод при бледном свете луны.

Я нанес поражение длинному ряду его фигур: королей, слонов, пешек, хотя сделал лишь один ход. Зерек постучал по крышке колодца.

– Заметь, – сказал он, – здесь только лягушки. И они хотят выбраться.

Стук становился все громче и громче, шахматные фигурки уже начали падать с доски. Я почувствовал, как крышка колодца приподнялась, опустилась, вновь приподнялась, и вдруг я потерял равновесие и полетел в затхлую темноту…

Я проснулся весь в поту. Вскочил на постели, стуча зубами от страха. Стыдно признаться: я заплакал, завыл, как последняя болотная тварь.

Свет был включен, и Нетта обнимала меня.

– Фрэнки, дорогой! Что случилось?

Я упал на подушку. Этот мертвящий стук до сих пор звучал у меня в ушах.

– Я видел кошмарный сон. Погаси свет. Не надо было столько пить пива.

– Все в порядке?

– Погаси свет!

Она выключила свет и прижалась ко мне. Я был рад, что рядом хотя бы одна добрая душа.

– Что тебя так напугало, Фрэнки? У тебя неприятности?

– Я же сказал тебе, что видел кошмар.

– Спи, дорогой. Тебе не будут сниться страшные сны, если я обниму тебя…

Но я не мог уснуть. Просто боялся закрыть глаза.

Глава 18

Я медленно поднимался на четвертый этаж, несколько раз останавливаясь и борясь с желанием повернуть обратно.

Я чувствовал, что не должен приходить сюда, что делаю непоправимую ошибку, но я уже сделал их столько… Кроме того, мне просто необходимо было повидать Эмми: я хотел понять, узнала ли она Нетту. Я не мог ни спать, ни есть, страшное подозрение сверлило меня изнутри.

Я уже решил, как поступлю. Если Эмми опознала Нетту и собирается оповестить полицию, я тут же удираю из Лондона. Мы с Неттой уедем как можно дальше. По крайней мере, я надеялся, что сделаю это.

Я не услышал стука пишущей машинки, когда подошел к двери. Там ли она, за деревянной дверью? Прислушивается ли к звукам уличного движения? Ждет ли звонка Зерека?

Да, она была там. Сидела перед электрокамином и глядела в окно. На ней было неизменное кроличье манто, а маленькие ножки болтались в нескольких дюймах от пола. Письменный стол покрыт пылью. Пишущая машинка зачехлена. «Современное предпринимательство» было ликвидировано. Нет больше работы, некому писать письма, звонить по телефону.

Эмми повернулась и посмотрела на меня. Я не нашел ничего лучшего, как воткнуть очередную шпильку:

– Итак, вы на своем посту. Интересно. Как себя чувствуете?

– Что вам нужно?

На этом жирном лице невозможно было прочесть ничего. Даже маленькие близорукие глазки не поменяли выражение. Я сделал шаг вперед и закрыл дверь. У меня появилось огромное желание расправиться с проклятой толстухой.

На этаже был еще один офис, но в конце коридора. Я мог бы эту женщину убить и оставить здесь, и ее обнаружили бы не раньше, чем через несколько недель. Но мужество покидало меня при одной только мысли о том, что надо сомкнуть пальцы на ее толстой шее. Я пялился на нее, пыжился, надеялся перехитрить. Я определенно играл не в свою игру.

– Шел мимо, дай, думаю, загляну, справлюсь, нет ли новостей. Не вас ли я видел вчера вечером с другом?

Ее лицо оставалось все таким же равнодушным.

– Весьма возможно.

– А вы меня не заметили! Ведь я улыбнулся вам.

– Нет, я вас не видела.

Лжет? Или у меня разыгрались нервы, и Эмми все-таки не узнала Нетту? Я начал дышать свободнее.

– Вы хорошо выглядели. Это был ваш брат?

– Вам нечего делать?

– А вы не меняетесь. Неужели нельзя забыть прошлое? – Мой взгляд остановился на пустом письменном столе. – Значит, это правда?

– Что, правда?

– На днях я встретил миссис Зерек. Она плакалась, что муж удрал с другой женщиной. Не могу этому поверить!

– Это вас не касается.

– Не касается, верно. – Я присел на край письменного стола и закурил сигарету. – Но я все же работал здесь. Я провел с мистером Зереком много часов…

Она промолчала.

– Почему вы торчите здесь? На какие средства существуете? Или он оставил вам деньги?

Ее тонкие губы сжались.

– Он ничего мне не оставил. А теперь уходите.

– Вы хотите сказать, что за десять лет работы у него вы ничего не заработали? Интересно. Я не удивился бы, узнав, что он не оставил даже гроша жене, но вы! Вы – совсем другое дело.

Неожиданно она оживилась.

– Как это? В чем же разница?

– А вы не знаете? Они поссорились перед его отъездом. Я сам слышал, как они ругались. Он обнаружил, что жена обманула его: беременности не было. Может быть, именно поэтому он и уехал. Та, другая девушка родит ему ребенка.

Эмми наклонилась вперед, глядя на меня.

– Он ничего не сказал мне. Почему Рита не хотела родить ему сына?

– Не знаю. Некоторым женщинам не нравятся дети. Я слышал, как она крикнула, что не хочет ребенка. Она крикнула это ему в лицо.

Женщина отвернулась к окну, чтобы я не видел ее лица, но я заметил, как она сжала кулачки.

– А вы, Эмми, все-таки надеетесь снова его увидеть?

– Конечно.

– Ну что ж. Может быть, он пришлет вам денег…

Молчание. У меня оставался в запасе еще один ход.

– Я сказал миссис Зерек, что, скорее всего, у него и не было денег. Кем он в сущности был: мелким перекупщиком.

На этот раз я задел Эмми за живое. Она резко повернулась, ее глазки гневно сверкнули. Я решил дожать:

– Да, так оно и было. Сколько же фунтов составлял его капитал?

– Это вас не касается!

– Ха-ха! Я так и думал! Даже вы не можете назвать цифру.

Она покраснела, двойной подбородок задрожал.

– Таким богатым вы никогда не станете!

– Поживем – увидим. У меня впереди вся жизнь. Готов держать пари, что у него было не больше двухсот фунтов.

– У него было пятьдесят тысяч фунтов! И он обещал мне десять тысяч за все услуги, которые я ему оказала. А я работала очень много. Без меня он никогда бы не заработал столько денег! – Эмми начала задыхаться. – Десять тысяч! А я не получила и пенни!

– Не нервничайте. Зерек не мог выехать из страны с такой суммой. Я уверен: вы знаете, где находятся его деньги, он вам полностью доверял. Почему бы вам ими не воспользоваться?

И тут секретарша заплакала, закрыв лицо носовым платком.

– Он забрал их с собой. Это были бриллианты! А теперь убирайтесь!

У меня перехватило дыхание. Еще немного – и я узнаю все!

– Но как он миновал таможенный контроль? Люди его рода занятий всегда привлекают к себе повышенное внимание, и он знал это. Зерек получил бы пятнадцать лет, если бы бриллианты обнаружили. У него не хватило бы мужества пойти на подобный риск.

Эмми вскочила. Она выглядела ужасно: заплаканное лоснящееся лицо, выпученные глазки.

– За эти годы он провез сотни бриллиантов в Париж! Он прятал их в пуговицах своего пальто!

Я перестал дышать, кровь отхлынула от моего лица. Единственное, на что я не обратил внимания, так это на пуговицы! Пуговицы! Большие костяные пуговицы, два ряда по три, столько же внутри на подкладке и по четыре на каждом обшлаге!

– Что ж, это очень ловко! – мой голос как бы выходил из длинной трубы.

– И он был очень умен! А теперь уходите! Я не хочу вас здесь видеть! Уходите и не возвращайтесь! – Эмми рухнула в кресло.

– Как скажете! – Я открыл дверь. – Удачи вам, Эмми. У меня такое чувство, что вы очень нуждаетесь в ней.

Она так и осталась сидеть, прижимая платок к заплаканным глазам. Я спустился по лестнице и вышел на улицу.

Я зашел в пивную на Шафтесбэри-авеню и заказал двойное виски. Я еще не пришел в себя от шока, и мне необходимо было взбодриться.

Надо было делать все быстро: отыскать крепкий крюк и футов сто тонкой бечевки, под каким-нибудь благовидным предлогом удалить Риту из усадьбы. А дальше все просто – выудить пальто, срезать пуговицы и пришить к собственному пальто. Потом – в такси и на вокзал. Как только я буду в Лондоне, я предупрежу Нетту, чтобы она собирала багаж, а сам отправлюсь покупать билеты на самолет в Нью-Йорк.

Это была необыкновенная удача. Но я никак не мог понять, почему Эмми не потребовала свою долю, ведь она знала, что Зерек уедет.

Под каким все же предлогом удалить Риту из дома?

Я ругал себя последними словами, что не догадался обследовать пуговицы, прежде чем отправить лохмотья на дно колодца. Но потом успокоился: крюком я легко подниму пальто на поверхность.

Я решил вначале переговорить с Неттой, а уж потом обдумать дальнейшие действия.

– Это Фрэнк…

– Да, дорогой…

– Слушай внимательно! Мне кажется, дело выгорит. Мы еще погуляем с тобой по Бродвею, девочка. Думаю, дня через три мы сможем уехать.

Я слышал ее учащенное дыхание.

– Дорогой…

– Займись этим немедленно.

– Но, Фрэнки, это же невозможно – уехать через два-три дня. Что я буду делать с квартирой? Нужно уладить еще тысячу дел. У меня четыре показа на этой неделе, и я не могу отменить их.

– К черту квартиру! К черту твои выступления! Я слышал, ты хотела выйти за меня замуж? Или мне показалось?

– Да, дорогой. Я все сделаю.

– Купи билеты – потом я возвращу тебе их стоимость. Я позвоню завтра. Если не сможешь взять билеты на самолет, езжай на морской вокзал. В любом случае мы должны уехать, уплыть, уползти в конце недели.

– Фрэнк, что случилось? У тебя неприятности?

Я криво улыбнулся. Неприятности – легко сказать!

– Успокойся. Все хорошо, просто я не люблю ждать.

– Но ты все решаешь так неожиданно…

– Ты хочешь уехать со мной или нет?

– О, конечно, Фрэнк!

– Тогда вперед! Я тороплюсь. Позвоню тебе завтра.

Я вернулся в усадьбу «Четыре ветра» чуть позже трех. Рита не вышла, чтобы открыть мне ворота, не показалась, пока я возился с машиной в гараже.

Это была моя оплошность: я забыл позвонить ей. Более чем достаточно, чтобы привести такую женщину в ярость.

Я открыл дверь и вошел в гостиную. Она лежала на диване с каменным лицом, устремив неподвижный взгляд на огонь в камине.

– Я удивлена, что ты вернулся.

– Не будем ссориться. Я пытался дозвониться до тебя, но мне это не удалось.

– Твое вранье мне надоело.

– Я не лгу. Не будь такой подозрительной. – Я снял пальто, бросил на спинку кресла и сел. – Я пытался раздобыть денег. Понимаю, что должен был позвонить тебе, но так уж получилось.

– Итак, ты вернулся без гроша?

– Почти. Человек, на которого я рассчитывал, так и не появился дома. Я ждал его до полуночи и заходил сегодня утром. Скорее всего, он узнал о моем появлении и затаился.

– Так ты ничего не раздобыл?

– Ничего.

Рита презрительно усмехнулась:

– Ты, видимо, был недостаточно мил с ней, раз она отправила тебя без денег.

– Заткнись! Ревнивая дура! Надо же искать выход из создавшегося положения.

Она вскочила с дивана.

– Грязное животное!

Мне хотелось избить ее.

– Ради Бога, Рита, не устраивай сцен. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это совершенно не так. Я провел весь вчерашний и сегодняшний день в поисках денег.

– И всю ночь тоже, я полагаю?

– Черт возьми! Неужели нельзя переменить тему?

Она злобно смотрела на меня, но я выдержал ее взгляд.

– Успокойся.

– Если я узнаю…

– Только и слышу об этом в последнее время. Лучше скажи: что будем делать с банкнотами?

– Придется потратить. Ты возьмешь их с собой в Лондон.

– Нет и нет! Вдруг Эмми все же записала их номера?

– Тогда вытащи из колодца Генри и посмотри, нет ли на нем бриллиантов. Боишься покойников?

– Я должен быть уверен, что не зря проделаю эту работу. А ты, между прочим, могла бы узнать, где он прятал бриллианты.

– Я?

– Да. Ты можешь спросить об этом у Эмми. Съезди к ней завтра, расскажи ей свою историю, спроси, не оставлял ли ей деньги Зерек, попытайся одолжить денег у нее. Скажи, что видела, как он прятал в пальто билеты по пять фунтов. Надо выведать, знает ли Эмми о них.

Рита с подозрением уставилась на меня.

– Действительно, почему бы мне не сделать это.

Позже, уже вечером, я поднялся в свою спальню, чтобы взять последнюю пачку сигарет. Когда я открыл ящик, то сразу увидел, что здесь кто-то рылся в мое отсутствие. Я открыл другие ящики. То же самое. Я осмотрел комнату. Страшное подозрение зародилось в душе. Я запер дверь, подошел к кровати, снял покрывало и приподнял край матраца. Там я спрятал кинжал, которым она убила Бориса.

Кинжала не было!