Текст книги "Том 19. Джокер в колоде"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

С минуту он сидел уставясь на Хельгу, потом перевел взгляд на деньги. Кровь бросилась ему в голову.

– Ладно! – сказал он. – Все, детка! Свой шанс ты упустила. Письмо пойдет к Винборну.

Она засмеялась:

– Нервы не выдержали, мистер Джексон? Я удивлена. Да вы просто дешевый жулик. Как насчет пятисот тысяч, которыми вы собирались поделиться с вашим дружком? Или у вас не хватает духу постоять за них?

– Слушай, сука!..

– Нет, мистер Джексон, лучше вы послушайте. – И она включила магнитофон.

Когда из крошечного магнитофончика послышался голос Дика Джонса, Джексон застыл. Он сидел, словно окаменев, пока запись не кончилась, потом схватил аппарат и спрятал его в карман.

– Не паникуйте, мистер Джексон. У меня есть копия, – спокойно сказала она.

Он злобно уставился на нее, и его мужественные черты исказились от ярости.

– Как вы могли подумать, что кто-то поверит словам ублюдка метиса, а не моим?

– А разве вы думаете иначе? У вас довольно-таки встревоженный вид.

Он откинулся на спинку кресла и с усилием овладел собой.

– Неплохой блеф, детка, но он не сработает. Вы меня едва не купили. – Он выдавил улыбку. – Едва, но не совсем. Никакой суд не вынесет решения на основании магнитофонной пленки. Он прежде всего захочет узнать, что было в вашем письме и как оно попало к вам из бумаг вашего мужа. Вы выглядели бы довольно глупо, пытаясь все объяснить. Нет, меня голыми руками не возьмешь. А теперь давайте закончим с трюками. Я хочу чистых десять тысяч и чеки на предъявителя на пятьсот тысяч, не то…

Хельга смотрела на него, понимая, что он побил ее карту своим королем, но она не унывала, так как у нее на руках была еще и козырная карта.

– Я действительно надеялась, что запись вас напугает и вы отдадите мне письмо, – спокойно сказала она. – Я вижу, что недооценила вас.

Он уставился на нее с презрением, потом лицо его просветлело, и он рассмеялся:

– Попытка – не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что вы сделаете…

– Я знаю, что сделаю. – Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. – Я не хотела этого делать, хотя вы и мразь, я не желаю вам смерти, как не желаю никому…

Его глаза сузились.

– Вы мне угрожаете?

– К сожалению, вынуждена, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.

– Что вы там мелете? Может, хватит ходить вокруг да около… Вот что вы сделаете…

– Я позвоню Эду Лопесу и расскажу, как вы путаетесь с его женой, – ответила Хельга, произнеся медленно и отчетливо каждое слово. – Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.

Джексон отпрянул от нее, как от рычащей львицы. Кровь отхлынула от его лица. Рот открылся, а глаза остекленели.

– Если вам есть что скрывать, мистер Джексон, никогда не пытайтесь шантажировать других, – сказала Хельга. – Давайте письмо!

Через пять минут с красной папкой в руках она стремительно вышла из кабинета, миновала удивленную девушку и спустилась по лестнице на улицу.

Глава 5

Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, океан таким искристым, люди, которыми кишел пляж, такими счастливыми и милыми. Возвращаясь в отель, она чувствовала себя совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.

Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!

Притормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой. Тот застенчиво улыбнулся и отвел взгляд.

Перед ней еще стояло трусливое лицо Джексона, с которым он передавал ей красную папку, письмо и фотокопию. Он дрожал и обливался потом. Она швырнула ему тысячедолларовый банкнот и потребовала расписку. У него едва хватило сил ее написать, так дрожали его руки. Выдернув у него расписку, она презрительно сказала:

– Развлекайтесь со своей шлюшкой, мистер Джексон. Я ничего не скажу мистеру Лопесу, но рано или поздно кто-то скажет. – И она вышла.

«Да, это несколько подпортит его дешевенький роман», – подумала она и снова рассмеялась. Расклад карт изменился в ее пользу. Через несколько часов она полетит домой. Герман будет в клинике и не станет помехой. Она подумала о Дике Джонсе, его красоте, и у нее неистово заколотилось сердце. С ним нужно обращаться осторожно, но он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается в нем, Бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, всегда казалась ей гробом, но теперь другое дело. Дик будет с ней. Герман в больнице, и она даже не подумает лететь в Швейцарию. Винборн предлагал помощь. Вернувшись в Парадиз-Сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.

Хельга взглянула на часы. До вылета из Нассау оставалось два с половиной часа. Она решила, что не будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию очень подходит какой-нибудь из вест-индских ресторанчиков. Ничего, что так строго одета. Ей хочется повеселиться, и она будет веселиться. Проехав по приморскому шоссе, она въехала на стоянку перед таверной «Ривьера». Ресторан был полон едва одетых девушек и парней. Из динамиков гремела оглушительная бодрящая музыка.

К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.

– Столик, леди? – спросил он. Понимающая улыбка на его лице сказала ей, что она узнана. Но ей было все равно. Она хотела присоединиться к танцующей молодежи.

– Да, и двойной мартини с водкой.

– Леди, вам будет веселей в бикини, – пропел мужчина. – Мы их здесь продаем. Сзади расположена кабинка для переодевания.

Хельга рассмеялась:

– Чудесно.

Через десять минут она сидела за столиком в алом с белым бикини, а перед ней стоял бокал. С ощущением счастья она поняла, что ее подтянутое тело выигрывает в сравнении с телами извивающихся в танцах девушек, с их щенячьим жирком и прыгающими попками. Высокий стройный парень с волосами до плеч, улыбающийся, с самоуверенным видом, одетый только в плавки, танцуя, приблизился к ней.

– Нет, детка, нет… здесь не сидят на месте. Давай! Давай! Темп! Ходу! Жару!

Хельга последовала за ним в толпу и целиком отдалась музыке. Некоторые из девушек смотрели на нее враждебно, но большинство, как ей казалось, приняли ее за свою.

Извивающийся перед ней парень выдавил из себя:

– Ты здесь новенькая, детка? Я слежу за девчонками, тебя я вижу в первый раз.

Девчонка! Хельге хотелось обнять его. Она была в таком приподнятом, счастливом настроении, что забыла про мартини. Когда музыка смолкла, парень произнес:

– Ба, тебе надо подновить загар, красотка. Ты плаваешь?

– Немного…

– Поплаваем?

– Почему бы и нет?

Он схватил ее за руку, они бегом пересекли пляж и бросились в воду.

– Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, – бросил он.

Хельга медлила, глядя на него, плывущего.

«Хвастун, – подумала она, – ни стиля, ни настоящей скорости».

Дав ему обогнать ее, она потом стремительно поплыла брассом, настигла и пронеслась мимо, как торпеда. Проплыв ярдов сто, она перевернулась на спину и увидела, что парень утратил весь свой веселый вид.

– Слушай, кто ты такая? Какая-нибудь спортсменка или кто? – В голосе парня звучало недовольство.

Она поняла свою ошибку. Мужчины! Вечно хотят быть первыми, ей надо было прикинуться слабой и беспомощной.

– Почему ты не сказала, что умеешь так плавать? Разыгрываешь меня?

Искра радости погасла. Неужели она никогда не поумнеет?!

– Мой мартини нагреется, – ответила она и поплыла назад, а он остался смотреть ей вслед.

«К черту мужиков! – думала она. – Пользуйся ими, когда они нужны, а потом без сожаления бросай».

В кабинке для переодевания она насухо вытерлась, надела платье, заплатила за недопитый мартини и решила все-таки пойти на ленч в ресторан отеля. Уходя, она услышала, как одна из девушек сказала:

– Она-то за каким чертом сюда приперлась?

«Шла бы ты ко всем чертям!» – подумала Хельга.

Она села за руль машины и уставилась в пыльное ветровое стекло. Что ж, по крайней мере, ее назвали девчонкой.

К тому времени, когда она подъехала к отелю, к ней вернулось хорошее настроение. Ей захотелось есть, и она направилась прямо в ресторан. Метрдотель встретил ее у входа, его лицо было серьезно.

– Извините, миссис Рольф, вас спрашивают у стола дежурного.

Глядя на него, Хельга застыла:

– Кто?

– Ваш мажордом, Хинкль.

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Половина второго.

– Ему придется подождать, – отрывисто сказала она. – Пусть мне подадут ленч.

Мгновение поколебавшись, метрдотель отвел ее к столику. Она заказала салат из крабов и полбутылки «шабли». «Будь я проклята, если кто-то помешает моему ленчу, – сообщила она себе. – Вероятно, какая-то дурацкая путаница с багажом или что-нибудь в этом роде».

Она доедала салат, когда увидела появившегося на пороге Хинкля. Один взгляд на его лицо заставил Хельгу вскочить на ноги. Под пристальными взглядами присутствующих она подошла к нему и вышла вместе с ним из зала.

– В чем дело, Хинкль? – резко спросила она.

– Мистер Рольф, мадам. Должен с прискорбием сообщить, что ему очень плохо.

Сердце Хельги подпрыгнуло и провалилось.

– Плохо? Как вас понимать?

– С ним доктор Беллами. Не пройдете ли вы со мной, мадам?

По телу Хельги пробежал озноб, но, сознавая, что посетители и туристы смотрят на них, она пошла рядом с Хинклем.

При насторожившем уши лифтере она не захотела ни о чем говорить, пока они не оказались в коридоре.

– Что вы хотите сказать, Хинкль, мы не уезжаем?

Она не могла думать ни о чем другом.

– Боюсь, что нет, мадам. У мистера Рольфа, по-видимому, наступило серьезное ухудшение.

Ее триумф над Джексоном, волнующая перспектива возвращения домой с Диком – все померкло словно по мановению руки.

«Проклятый Герман!» – подумала она.

Но едва эта мысль мелькнула в голове, как она устыдилась ее: «А как бы тебе самой понравилось лежать с параличом ног и недействующей рукой и пускать слюни. Ты – эгоистичная, бесчувственная сука».

Доктор Беллами ждал ее. Хельга еще никогда не видела человека с таким встревоженным видом.

– Миссис Рольф, у меня плохие новости. Мистер Рольф не сможет лететь.

– Что произошло?

– К моему великому сожалению, не знаю. Через несколько часов прибудет доктор Леви.

– Не знаете? – Хельга повысила голос. – У него уже был один приступ. Вы обязаны знать.

– Он спал… Ему дали снотворное. Видимо, он незаметно впал в коматозное состояние.

– Видимо? Вы должны знать, кома это или нет.

– Симптомы необычны. Медсестра Терли забеспокоилась, когда его дыхание ослабло, а кожа приобрела синеватый оттенок. Она послала за мной. Сердце его бьется ровно, но очень замедленно.

Хельга застыла:

– Он умер?

– Я не сказал бы, миссис Рольф. Эта перемена загадочна. Я не могу ее объяснить. На всякий случай я распорядился давать ему кислород. С ним мой ассистент. Он останется здесь. Будет сделано все возможное.

– Значит, перевезти его домой невозможно?

– Боюсь, что нет.

– И нужно ждать доктора Леви?

– Да.

– И у вас нет никаких догадок о причинах ухудшения здоровья мистера Рольфа?

– Думаю, лучше подождать доктора Леви. Мистер Рольф его пациент.

«Ох уж эти врачи», – подумала Хельга.

– Что ж, будем ждать. – И, не скрывая раздражения, она вышла из номера.

В коридоре она увидела ожидающего ее Хинкля.

– Я хочу переодеться, Хинкль, а потом нам нужно поговорить. Вы подождете минут пятнадцать?

– Разумеется, мадам.

Хельга вошла в свой номер, охваченная горьким разочарованием и яростью. Быстро сбросив платье, она надела халат и принялась в волнении расхаживать по просторной гостиной. Она не могла думать ни о ком, кроме Дика. Когда Хинкль постучал в дверь, она еще металась из угла в угол.

– Этот идиот врач не понимает, в чем дело, – сердито сказала она, когда Хинкль вошел в гостиную. – Придется ждать доктора Леви. Когда это случилось?

– Через несколько минут после вашего ухода, мадам. Медсестра позвала меня и сказала, что вызвала доктора Беллами. Тот в свою очередь вызвал доктора Леви. К счастью, еще было не поздно отменить предыдущие распоряжения насчет багажа.

Хельга раздраженно погасила сигарету.

– Я могу сойти с ума, если мне придется надолго застрять в этом отеле.

– Вполне вас понимаю, мадам… Вероятно, доктор Леви даст заключение, как долго продлится кризис.

– Надеюсь! – Она снова принялась ходить из угла в угол. – Что же, Хинкль, придется нам ждать.

– Нужно решить, как быть с Джонсом, мадам, – произнес Хинкль, понизив голос.

Как будто она думала о ком-нибудь другом!

– Ах да.

– Очевидно, теперь он нам не понадобится. Я встречусь с ним и скажу управляющему, чтобы его приняли обратно в штат отеля.

«Нет, Хинкль, какой бы ни был ты милый и добрый, решать будешь не ты», – подумала она.

– Если мистер Рольф сможет уехать через несколько дней, я хочу дать мальчику шанс.

Она непрерывно двигалась по комнате, чтобы не смотреть на Хинкля, который, несомненно, мимикой выражал свое несогласие и неодобрение.

– Давайте подождем, что скажет доктор Леви. Где Джонс?

– Не знаю, мадам. Сегодня утром я его не видел. Ему велено находиться в холле в четверть первого. Вероятно, он ждет внизу.

– Хорошо, Хинкль, я переговорю с доктором Леви и пошлю за вами, как только вы понадобитесь.

Хельга подошла к телефону и позвонила старшему портье:

– Дик Джонс сейчас в холле?

– Да, миссис Рольф. Он ждет указаний.

– Передайте ему, пусть поднимется в мой номер. – Она положила трубку и нетвердой рукой прикурила очередную сигарету. Больше всего ей хотелось увести Дика в спальню, когда он появится. Но Хельга понимала, что сейчас это невозможно. Ей придется ждать. Ждать! Кажется, всю свою жизнь она только и делает, что ждет.

Постучавшись, вошел Дик. Он остановился на пороге, держа в руках поношенную панаму. На нем был серый полотняный костюм, дешевый и мятый, светлая рубашка и темно-синий галстук-шнурок. Несмотря на неряшливую одежду, он все же был красив, а его большие газельи глаза внезапно вызвали у Хельги щемящую слабость.

– Вы слышали, что мистер Рольф не может лететь? – спросила она.

– Да, мэм. – Пауза. – Мне очень жаль.

– Спасибо, Дик. – Пора приучать его к тому, что она будет называть его по имени. – Очень неудачно сложились обстоятельства. Мне придется отложить отъезд.

Она пристально наблюдала за ним и заметила, что на мгновение его глаза радостно вспыхнули.

«Ты так доволен, мальчик, – подумала она. – Ты только и думаешь о своем дурацком мотоцикле. Ничего, я все изменю. Скоро ты будешь думать только обо мне».

– Я жду, что скажут врачи. Не исключено, что вылет придется на три или четыре дня отложить. Сейчас вы можете отправляться домой. Когда понадобитесь, я пошлю за вами. – Она пошла к столику и вынула из сумочки кошелек. – Ваше жалованье за неделю. Теперь вы работаете у меня, понятно?

Его влажные глаза на миг задержались на стодолларовом банкноте в руке Хельги. Полные губы шевельнулись, приняв подобие улыбки, моментально пропавшей.

– Да, мэм.

Она передала ему деньги:

– Вы не должны встречаться с Джексоном, Дик. Понятно?

Он поежился:

– Да, мэм.

– Хорошо, теперь отправляйтесь домой и ждите. – Она пристально посмотрела на него. – Пока есть такая возможность, катайтесь на своем мотоцикле.

Он взглянул на нее, потом отвел глаза в сторону. Показалось ей или нет, но в его глазах опять что-то вспыхнуло.

Он открыл дверь, коротко и неуклюже поклонился и шагнул за порог, прикрыв за собой дверь.

«Что вспыхнуло в его взгляде? Ненависть? – гадала Хельга. – Может быть». Она улыбнулась. Сопротивление всегда придает игре интерес.

Она была уверена, что он не долго будет противиться. Интрижка обещала стать более волнующей, чем казалось вначале.

Похожее на красный шар солнце медленно погружалось в океан. На песок наползали длинные тени. Пальмы чернели на фоне розовато-черного неба. Люди продолжали весело смеяться, кричать, носиться друг за другом и плескаться в воде. Все так же ползли по прибрежному шоссе машины. Для Нассау это был всего лишь очередной жаркий вечер, который сменится ночью с яркими огнями, веселой музыкой, ритмичным грохотом барабанов и шарканьем ног.

Едва замечая вечерний шум, Хельга сидела на террасе, занятая мыслями о будущем.

– Вы посылали за мной, мадам?

На террасе появился Хинкль. Он опустил на стол серебряный поднос с шейкером и бокалом. Наполнив бокал, он поставил его перед Хельгой.

– Садитесь, Хинкль.

– Спасибо, мадам, я предпочитаю постоять.

Она повернулась в его сторону.

– Сядьте, ради Бога! – Ее голос прозвучал пронзительно.

Пораженный, Хинкль пододвинул кресло и опустился на краешек.

– Простите, Хинкль, я не хотела на вас кричать. Это все нервы. – Она через силу улыбнулась.

– Вполне понятно, мадам. У вас есть какие-нибудь новости?

– Я разговаривала с доктором Леви. Как он ни мудрил, ни выкручивался, мне стало ясно, что он разбирается в болезни мистера Рольфа не более доктора Беллами.

На толстом лице Хинкля отразилось волнение:

– Но, мадам…

– Дело в том, Хинкль, что эти дорогие врачи, так называемые специалисты, не хотят признаваться, когда что-то загоняет их в тупик. Он говорил, что мистеру Рольфу значительно хуже, так это ясно и без него, и он считает, что ухудшение здоровья никак не связано с последствиями удара. Это уже что-то новое. По крайней мере, у него хватило честности признаться, что он ни черта не понимает. Он пустился в неопределенные рассуждения о симптомах, напоминающих нарколепсию. Ох уж эти врачи! Как они любят прятаться за своим жаргоном. Когда я спросила его, что же это такое, он ответил, что это необычное состояние организма – я цитирую его, – которое сопровождается приступами непреодолимой сонливости. Тогда я спросила его: как такое могло случиться с мистером Рольфом? Он ответил, что не знает. По его словам, мистеру Рольфу не грозит непосредственная опасность, но транспортировать его домой было бы в высшей степени неблагоразумно. Теперь его хотят поместить в местную больницу.

Хинкль тревожно пошевелился:

– Мне очень жаль, мадам, это весьма прискорбное известие.

Хельга безнадежно подняла руки:

– Он вызвал на помощь доктора Бернштейна, и тот сегодня же прилетит из Берлина.

– Относительно срока нашего отъезда ничего, конечно, не решено?

– Нет, Хинкль, нам придется подождать.

Хинкль встал с удрученным видом:

– Хорошо, мадам. Вы будете обедать здесь?

– Пожалуй, да… на террасе. Доктор Леви приглашал меня пообедать с ним, но на сегодня с меня хватит врачей. Приготовьте мне ваш чудесный омлет.

Хинкль просиял:

– С удовольствием, мадам.

– По-прежнему никаких вестей от мисс Шейлы?

Он покачал головой:

– Нет, мадам, почта сейчас очень ненадежна.

Часом позже Хельга наблюдала, как Германа увозят в клинику. Доктора Леви и Беллами, двое санитаров с носилками и медсестра Терли тревожно хлопотали вокруг него. «Один из самых богатых и могущественных людей в мире стал просто полумертвым телом, погруженным в сон. Но с ним по-прежнему носятся как с „очень важной особой“», – подумала она.

– Предоставьте все мне, – почтительно сказал ей доктор Леви. – В случае каких-либо изменений я немедленно дам вам знать. Не надо волноваться. Как только мы выясним причину этого необычайного заболевания, можно будет рассчитывать на скорое выздоровление.

Слова! Слова! Слова!

– Благодарю вас, – только и ответила Хельга.

«Насколько было бы лучше, – думала она, глядя, как опускается кабина, – если бы он сообщил, что надежды нет. Это было бы гораздо лучше для Германа и для меня».

Остаток вечера был унылым и тоскливым, полное повторение прошлых вечеров. Она съела омлет, похвалила его, потом устроилась на террасе, слушая, как веселятся все еще не ушедшие с пляжа люди. Медленно тянулось время. Она пыталась читать, но книжка не могла увлечь ее. Она думала о Дике. Чем он сейчас занимается? Гоняет на своем мотоцикле? Есть ли у него девушка? Может быть, в эту минуту она, прижавшись к нему, сидит на заднем сиденье мотоцикла? Если бы не новая загадочная болезнь Германа, они все были бы уже дома в Парадиз-Сити.

Доктор Леви признался, что не имеет понятия, когда можно будет без риска перевезти Германа домой. И теперь она должна торчать в этом проклятом отеле одна, пока врач ломает голову над причинами ухудшения. Может пройти много дней, а то и месяц! Она не должна покорно сидеть и ждать смерти Германа или отъезда домой.

«Нужно что-то делать!»

Прищурив глаза, Хельга размышляла. Придется остаться в Нассау. С этим она должна примириться, тем более что здесь Дик. Но это не означает, что она останется в отеле, где задыхается. Где все за ней наблюдают, все о ней говорят. Вот если бы найти маленькую виллу! Вдруг Хельга нахмурилась, увидев неожиданное препятствие. Хинкль! Она завоевала его доверие. Нужно вести себя очень осторожно, чтобы не утратить его. Хельга знала о желании Хинкля вернуться в Парадиз-Сити. Как ненавистна ему жизнь в отеле!

С сигаретой в тонких пальцах она сидела и думала: «Вилла с Диком! Вилла без Хинкля! Вот он, выход! Думай, ищи, – сказала она себе. – И выход обязательно найдется».

Неожиданно зазвонил телефон. Она вскочила и прошла в гостиную.

– Кто говорит?

– Миссис Рольф, вас вызывает мистер Винборн из Нью-Йорка.

– Соедините.

В трубке зазвучал холодный и вежливый голос Винборна:

– Мне звонил доктор Леви, миссис Рольф. По-видимому, у мистера Рольфа наступило ухудшения здоровья. Я ужасно огорчен. Загадочное дело, не правда ли?

– Да. Доктор Леви намерен проконсультироваться с доктором Бернштейном.

– Да, знаю. Я звоню, чтобы узнать, не нужно ли вам что-нибудь.

– Я не полечу в Швейцарию. Вы не могли бы узнать, могу я здесь получить деньги по чекам?

– Разумеется, миссис Рольф. Я обо всем договорюсь… Скажем, пять тысяч в неделю?

«Интересно, что чувствуешь, когда тратишь чужие деньги, – подумала Хельга. – Раньше они принадлежали Герману. Он бы и не думал о такой сумме в неделю».

– Вы не нашли письмо, адресованное мне, миссис Рольф?

– Я позвоню вам, если его найду.

– Странно, не правда ли? Медсестра Терли утверждает, что мистер Рольф твердил о нем. Очень странно.

«Говори, говори, – думала она. – Ты не настолько умен, как воображаешь».

После длительной паузы он сказал:

– Ну, хорошо. Вы, пожалуйста, держите меня в курсе событий. Спокойной ночи, миссис Рольф. – И положил трубку.

Часы показывали половину двенадцатого. Хельга решила принять снотворное. Через час она спала, и ей снилось, что Дик лежит рядом. Это был восхитительный эротический сон, и, проснувшись, она чувствовала себя помолодевшей и отдохнувшей.

Она уже одевалась, когда Хинкль принес кофе.

– Я позвоню в клинику, – сказала она, когда Хинкль поставил перед ней чашечку.

– Состояние мистера Рольфа без изменений, миссис Рольф, – сообщил ей ассистент доктора Беллами.

Положив трубку, она посмотрела на Хинкля и отрицательно покачала головой:

– Никаких изменений.

– Будем надеяться, что с приездом другого врача…

– Да.

Когда Хинкль ушел, Хельга спустилась в холл и спросила у старшего портье адрес агентства по найму жилых помещений. Получив адрес и указание, как туда проехать, она взяла машину и поехала в агентство.

Агент по найму помещений, Уильям Мейсон, оказался молодым англичанином с веселой внешностью. Он тепло приветствовал ее и выразил соболезнования, добавив, что надеется на скорейшее выздоровление мистера Рольфа.

– Я слышала, здесь трудно снять меблированную виллу, мистер Мейсон. Мой мажордом наводил справки, но все дома оказались занятыми. Я не знаю, долго ли мне придется здесь пробыть, но мне нужен меблированный домик. Я больше не могу жить в отеле.

– Хорошо вас понимаю, миссис Рольф, но, к сожалению, пока у меня нет ничего подходящего. Могу вас заверить, чтобы избежать лишней траты времени, что и другие агентства вам ничего не смогут предложить. Все большие виллы уже разобраны.

– А нет ли у вас чего-нибудь размером поменьше? Сейчас мой муж в клинике, и мне не нужен большой дом.

– Вообще-то да, у меня есть на примете одна маленькая вилла, но вряд ли она вам подойдет. Там только одна спальня. Прелесть, а не домик, но маленький.

Ее сердце сильно забилось.

– Вилла нужна только для меня, слуга будет приходить каждый день.

Мейсон просиял:

– В таком случае вам, наверное, надо взглянуть на нее. Вилла дорогая, стоит очень изолированно, но просто прелесть.

– Можно осмотреть ее сейчас же?

Маленькая вилла оказалась именно такой, о какой мечтала Хельга. Совершенно изолированная, с огороженным сеткой собственным пляжем, она имела большую открытую террасу, ведущую в огромную гостиную, две ванные, кухню со сложным оборудованием, большой плавательный бассейн, бар, а крутая лестница вела наверх в спальню, почти такую же большую, как гостиная. Вилла была безукоризненно обставлена, и все в ней выглядело новым.

– Здесь чудесно, – воскликнула Хельга. – Именно то, что мне нужно.

– Арендная плата составляет три тысячи долларов в месяц. Я пробовал уговорить владельца снизить цену, но тот уперся. – Мейсон улыбнулся ей. – Между нами говоря, миссис Рольф, это любовное гнездышко одного богача. Как видите, денег здесь не жалели. Женщина приходит делать ежедневную уборку. К несчастью, любовница хозяина погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор мой клиент и близко к вилле не подходит. По этой причине дом и сдается.

Хельга улыбнулась. Любовное гнездышко! Какая удача. Расклад карт снова был в ее пользу.

– Я снимаю ее на месяц, – сказала она. – Когда можно вселиться?

– Как только подпишем договор. – Казалось, Мейсона удивило столь быстрое решение Хельги. – Вам понадобится уборщица?

– Нет… У меня есть слуга. Я могу вселиться завтра?

– Безусловно, миссис Рольф. Нужно заплатить аванс две тысячи долларов, подписать договор, и она ваша.

– Телефон включен?

– Да, полный порядок.

– Тогда возвращаемся в агентство и все оформляем.

На обратном пути Хельга продумала план действий. Сначала придется уладить вопрос с Хинклем. Потом разыскать Дика. И вопреки своему нетерпеливому желанию поскорее оказаться наедине с ним, она вынуждена была снова ждать, когда приедет доктор Бернштейн и даст медицинское заключение о здоровье Германа.

Вернувшись в отель, она нашла Хинкля на второй террасе за чтением Джона Локка. Присев рядом, она положила руку ему на локоть, не давая встать.

– Хинкль, мне в голову пришла идея, – начала она. – Нам незачем оставаться здесь обоим. Меня беспокоит наша вилла. Там нужно все подготовить на случай возвращения мистера Рольфа. Вы же знаете, как ведет себя прислуга без вашего присмотра. Они ничего не делают. Садовники наверняка тоже бездельничают. Это нам знакомо с тех пор, когда вы с мистером Рольфом выезжали в Швейцарию. Я должна остаться, хотя это и неприятно, а вам лучше вернуться и проследить, чтобы к приезду мистера Рольфа сделали все необходимое.

У Хинкля загорелись глаза.

– Но я не могу, – без особого убеждения запротестовал он. – А кто позаботится о вас? Нет, мадам, я все время буду тревожиться.

Хельга непринужденно рассмеялась:

– Милый Хинкль, уж вы-то должны знать, я умею за себя постоять. В отеле очень хорошее обслуживание. Я знаю, как вам неприятно находиться здесь, когда дома полно всяких дел. Ведь это прекрасная возможность заново отделать кабинет мистера Рольфа. Вы столько раз говорили, что его надо модернизировать, а теперь, пока Герман болен, вы можете им заняться. Пожалуйста, поезжайте и завтра же беритесь за дело.

Хинкль просиял:

– Что ж, действительно, мадам, мне давно хотелось отремонтировать кабинет мистера Рольфа. Если вы считаете, что сможете обойтись без меня, то такой случай жалко упускать.

Проблема Хинкля решилась очень просто.

Хельга сама не помнила, как провела остаток дня и следующее утро. Нервы были напряжены до предела. Только железное самообладание позволило ей быть сдержанной и не накричать на прислугу, Хинкля, доктора Бернштейна и доктора Леви.

Она сдержалась, так как была уверена, что у нее есть вилла, в которой к концу дня будет Дик.

Перед отъездом Хинкль сказал ей много приятного. Она вынуждена была ответить тем же. Она видела, с каким облегчением он уезжает, но не завидовала ему. Ее жизнь, говорила она себе, наверняка наполнится смыслом после его отъезда. Из окна гостиной Хельга наблюдала, как он садится в машину, которая, по ее заверениям, здесь была не нужна. Когда автомобиль тронулся, она облегченно вздохнула: одной парой глаз меньше!

Вечером доктор Леви привел к ней доктора Бернштейна. Хельга сразу же невзлюбила этого низенького, необыкновенно толстого человека. Он говорил с сильным немецким акцентом, непрерывно жестикулируя пухлыми руками.

Хельга, хорошо разбиравшаяся в людях, уже через несколько минут поняла, что, несмотря на авторитет и бросающуюся в глаза самоуверенность, он так же озадачен, как и доктор Леви.

– Приступ, конечно, серьезный, – сказал доктор Бернштейн. – Он причинил значительный вред, но будем надеяться, что все поправимо. Вероятно, ухудшение наступило в результате нарушения работы перегруженного сердца. Я предпочел бы пока не заходить слишком далеко в оценке ситуации. Собственно говоря, лучше вообще не вдаваться в тонкости, пока я не получу результаты анализов. Я понаблюдаю за ним, но на это требуется время.

– Значит, вы тоже не знаете, что с ним? – спросила Хельга, которую раздражал этот маленький толстый врач. – Вам нужно провести полное обследование, и тогда вы, возможно, узнаете. Правильно я вас поняла?

Он сердито посмотрел на нее:

– Вы можете быть уверены, что я проведу тщательное обследование, миссис Рольф. Это необычный случай.

Она кивнула и повернулась к доктору Леви:

– Я переезжаю, доктор. Вот мой новый телефон. Пожалуйста, звоните мне.

– Обязательно, миссис Рольф.

Чтобы заснуть, ей понадобились три таблетки снотворного. Завтра, мечтала она лежа, для нее начинается новая жизнь. Утром она спохватилась, что не знает, как связаться с Диком. Ее первым побуждением было сесть в машину и поехать к нему домой, но она сразу же напомнила себе, что жена одного из богатейших людей мира не может так поступать. Можно сообщить портье, что она хочет его видеть. Тоже опасно. «Ба, зачем ей понадобился мальчишка-метис?» – удивится портье.

«Проклятье! – подумала она. – И почему моя жизнь всегда полна проблем?»

Нужно вести себя очень осторожно и не давать повода для сплетен. Хельгу раздражала мысль о бесчисленных предосторожностях, которые приходилось принимать людям, желающим что-то скрыть. Само слово «осторожность» было ей неприятно. Потом она вспомнила о Фрэнке Гриттене. Сняв трубку, она позвонила ему.