Текст книги "С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого."

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Я ничего не сказал, но в уме отметил тот факт, что Маззо не выносит Дюранта.

– Fly, приятель, что ты скажешь в отношении того, чтобы поразмяться в гимнастическом зале? – спросил Маззо. – Такому большому парню, как ты, не годится целый день сидеть на заднице в четырех стенах. Давай пойдем и попрыгаем.

Я был рад выбраться из этой тюрьмы. Мы пошли по коридору к лифту. Кабина нырнула вниз, остановилась, дверь автоматически открылась.

Маззо провел меня в просторный, великолепно оснащенный гимнастический зал.

– Я видел тебя по телевизору, приятель. Ты хороший борец, – сказал Маззо, награждая меня своей крысиной улыбкой. – Давай-ка наденем перчатки!

Я на самом деле считал себя хорошим драчуном. Играя роли крутых парней в вестернах, я гордился тем, что мне не требовались дублеры. Но взглянув на этого человека-гору, я заколебался.

– Я должен беречь свои руки, Маззо, – сказал я, – мне предстоит ведь и дальше заниматься этой писаниной.

И снова крысиная усмешка.

– Конечно… конечно… Это же пустяки, приятель! Мы же будем в перчатках. Небольшая тренировка в боксе. Ничего серьезного!

Он подошел к шкафчику и вытащил две пары боксерских перчаток. Видя, что от него не отвертеться, я разделся. Он сделал то же самое. Вид его мускулатуры привел меня в ужас. Я надел перчатки и подождал, пока он не наденет свои. Потом мы встали лицом к лицу.

Я прыгал вокруг него, подметив, что он довольно медлителен. Он выбросил вперед свою левую, я без труда уклонился и ударил его довольно сильно по носу, он отпрянул вбок. Я заметил удивленное выражение в его маленьких глазках. Он попробовал короткий боковой удар левой, я его вторично парировал правой, но сила его хука отбросила меня назад. Я понимал, что если хоть один его удар достигнет цели, я окажусь на полу. Это же был не человек, а трактор!

Мы вежливо прыгали друг около друга. Я ткнул ему в голову, когда он оказался слишком близко, он недовольно фыркнул. Это продолжалось несколько минут. Потом я заметил, что на его безгубом рте промелькнула злая усмешка. Я инстинктивно почувствовал, что он намеревается нанести мне мощный «блок-бустер», и не дал ему времени сделать это. Я бросился вперед и ударил его левой рукой в лицо, так что он потерял равновесие, а правой нанес свой коронный удар по челюсти, вложив в него весь свой вес. Маззо свалился на пол, как будто кости в его ногах превратились в труху. Глаза у него закатились. Он потерял сознание.

Я сорвал с рук перчатки и опустился подле него на колени, поднял его бритую голову и стал похлопывать его по щекам.

Делая все это, я с ужасом думал, что, придя в себя, Маззо разорвет меня на клочки…

Прошло не менее десяти секунд, пока он пришел в себя. Когда я увидел по его глазам, что к нему возвращается сознание, я приподнял его, придав его телу сидячее положение. Потом я отошел в сторону, как будто это был не человек, а усыпленный тигр, который вот-вот пробудится ото сна.

Маззо посмотрел на меня, потом улыбнулся. На этот раз это была не крысиная, а широкая, дружеская улыбка.

– Это было здорово, приятель! – сказал он, потряхивая головой. – Черт подери, да ты совсем молодец!

Он протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Он растер себе челюсть, потом разразился громким смехом.

– А я был таким болваном, что принял тебя за слабака! Ты и в фильмах сам дрался, да?

– Да, – радостно ответил я, вздыхая с облегчением, – у меня не было дублеров.

– Здорово!

– Извини меня, Маззо! Ты напугал меня. Если бы ты подловил меня с «блок-бустером», я не смог бы больше работать для мистера Дюранта. Вот мне и пришлось выдать максимум того, на что я способен.

Он стянул с себя перчатки и снова потер себе челюсть, внимательно глядя на меня, потом кивнул головой.

– Ты совершенно прав, приятель… Послушай, ничего не говори об этой истории этому сукиному сыну. Он же спустит с меня шкуру! О’кей?

– Конечно! А ты прекрати эту ерунду с «приятелем», называй меня Джерри.

Он довольно долго смотрел на меня, потом кивнул.

– Да-а… Хорошо. Давай разомнемся, Джерри!

Хотя я практически не сомневался в том, что Маззо был убийцей, и боялся его, но сейчас у меня было чувство, что он на моей стороне. Мы побросали мяч, потом поработали со штангой, пока оба не вспотели. Я почувствовал, что сделал большой шаг вперед.

Приняв душ и одевшись, мы снова вернулись в мою комнату.

К этому времени я проголодался.

– Проси, что хочешь, я принесу, – сказал Маззо, когда я намекнул, что пора бы перекусить. – Тут все можно получить.

Я заказал цыпленка табака.

Он похлопал меня по плечу.

– Ты это любишь, Джерри? Я тоже.

Он потер челюсть и широко улыбнулся.

– Ты непременно выживешь. Говорю тебе!

Он ударил себя в широкую грудь и вышел.

Следующий день был точной копией предыдущего.

Когда Маззо появился со столиком на колесах, я нашел на нем второй чек на тысячу долларов на мое имя. Это подбадривало.

Покончив с завтраком, я уселся за стол и начал трудиться над подписью Джона Меррилла Фергюсона. Чувствовал я себя менее скованным и куда более уверенным.

Через час я отложил в сторону кальку и стал расписываться на обычной бумаге.

Прошел еще час, я все еще этим занимался, когда отошла в сторону дверь, и в комнату вошел Дюрант. Он наклонился надо мной, изучая мои попытки.

– Возьмите чистый листок бумаги и поставьте подпись, – велел он.

Я послушался. Он забрал листок и придирчиво воззрился на подпись.

– Да… Вы делаете успехи, Стивенс. Но тренируйтесь дальше. Я хочу, чтобы вы так же свободно делали эту подпись, как и свою собственную. Добивайтесь полного автоматизма.

Он отошел в сторону.

– Я предпринял кое-какие шаги за вас… Расплатился за вашу квартиру. Все ваши личные вещи были уложены и привезены сюда. Я встретился с вашим агентом, Прентцем, и уплатил ему комиссионные, которые он потребовал. Сообщил ему, что вы в настоящее время находитесь в Европе, работаете на меня. Так что у вас больше нет ни долгов, ни обязательств.

Он помолчал, глядя мне в лицо.

– Вы полностью в моем распоряжении.

Я почувствовал себя напуганным… В его пристальном взгляде было нечто такое, от чего у меня перед глазами вспыхнули красные лампочки.

– Продолжайте тренироваться, – продолжал он. – Завтра, если я буду удовлетворен, вы переберетесь отсюда и приступите к своей основной работе.

– Куда я поеду? – не удержался я.

– Вам скажут позднее… До сих пор, Стивенс, вы не обманули моих ожиданий. Не забывайте: никаких вопросов…

Он удалился.

Прошло несколько минут, прежде чем я смог заставить себя вновь приступить к нудной работе: десятки одинаковых подписей. Утешал я себя лишь мыслью о том, что пока я их вполне устраиваю и зарабатываю хорошие деньги.

Подошло врем ленча. Появился Маззо со столиком. Он подал мне большое блюдо салата из креветок с добавлением кусков мяса омара.

– О’кей? – спросил он, улыбаясь мне. – Подкрепись как следует, Джерри, тебе предстоит сегодня серьезная работа.

Через два часа, когда я все еще тренировался над проклятой подписью, отворилась дверь, и появился Чарльз в сопровождении Маззо.

Чарльз нес свою гримировальную коробку. У Маззо через руку был переброшен костюм, а в руках он нес ботинки.

– Мистер Стивенс! – воскликнул Чарльз, слегка задыхаясь. – Нам нужно приняться за работу!

Глаза у него беспокойно бегали. Бедняга дрожал от страха, лоб у него блестел от пота. Он поставил коробку на стол и извлек из нее что-то, показавшееся мне огромной резиновой перчаткой, похожей на ту, которой пользуются при операциях.

– Это тончайший латекс, мистер Стивенс, – сказал он. – Он не будет вам мешать. Я всегда работаю на его основе.

Он потер мою щеку резиновой маской, затем ловко натянул мне ее на физиономию. В ней были проделаны отверстия для глаз, так что я все прекрасно видел.

– Теперь брови и усы, – приговаривал он, то приближаясь, то отходя назад. – Все очень просто, мистер Стивенс. У вас будет большой запас усов и бровей. Я сделал три маски на случай какой-то порчи. Так что вы без всякого труда будете со всем этим справляться.

Он достал из своей коробки какую-то фотографию, посмотрел на нее, потом на меня.

– Отлично! Подойдите к зеркалу, посмотрите сами.

Я хотел подняться, но Маззо сказал:

– Переоденься-ка, Джерри.

Это был тот же самый костюм, который я уже мерил накануне. Я облачился в него.

– Теперь обувь.

Я надел прекрасные полуботинки.

– Вот теперь можно пройти к зеркалу.

Я поднялся на ноги, но поскольку один каблук этих полуботинок был снабжен дополнительным грузом, прихрамывая добрался до зеркала и с любопытством посмотрел на себя. Долгое время всматривался я в свое отображение, чувствуя, что по спине у меня пробежал холодок. Это был не я! Человек в зеркале был мне совершенно незнаком. Маска из латекса изображала красивого, сильно загорелого типа с тонким носом, твердым ртом и агрессивной челюстью. Узкие брови и тоненькая полосочка усов придавали этому образу несколько вульгарный вид. Я стоял и оторопело таращил глаза в зеркало, и лишь когда отошел назад, уверил себя, что это мое собственное отображение, а не что-то иное.

Только тут я заметил в комнате Харриет и Дюранта.

Я повернулся.

– Пройдите, – сказал Дюрант.

Я прохромал через всю комнату, повернулся, захромал назад.

– Поразительно! – воскликнула Харриет. – Теперь никто не в состоянии их различить! Ваши таланты, Чарльз, вполне оправдывают вашу репутацию.

Чарльз глуповато заулыбался.

– Благодарю вас! Маску надо натягивать очень тщательно, чтобы не образовалось никаких морщин. Мистер Стивенс привыкнет делать это сам, никаких затруднений у него не будет.

Он обеспокоенно улыбнулся.

– Теперь, когда моя работа выполнена, я хотел бы вернуться домой. У меня огромное число заказов.

– Конечно, – сказала Харриет и махнула рукой Маззо.

– Организуй, чтобы мистер Чарльз вернулся домой!

– Благодарю вас, благодарю…

Лицо Чарльза просветлело.

– Вы можете не сомневаться в моей скромности, я умею хранить чужие секреты! Я рад, что все так удачно получилось.

Подойдя к двери, он застенчиво улыбнулся мне.

– Мне доставило большое удовольствие познакомиться с вами, мистер Стивенс! До свидания!

– До свидания! – ответил я.

А сам думал, что ему здорово повезло. Ему удалось выбраться из этой заварухи. Но откуда мне знать, что это действительно «до свидания»? Отпустят ли они его домой?

Глава 3

Все следующее утро я практиковался в подделывании подписи Джона Меррилла Фергюсона. К этому времени я делал это уже совершенно свободно. Мне больше не приходило в голову, что эта задача может оказаться мне не по силам.

Снова на столике с завтраком находился кредитный чек на тысячу долларов.

Работая после завтрака, я вспомнил, что Дюрант сказал, будто бы сегодня я уеду отсюда и примусь за выполнение своей основной работы… Чем скорее это начнется, тем скорее я буду свободен.

После ленча появился Дюрант и положил передо мной на стол какой-то солидного вида документ.

– Возьмите карандаш и подпишитесь в этом месте, – скомандовал он.

Я быстро поставил подпись Фергюсона.

Дюрант рассмотрел ее и кивнул.

– Теперь чернилами.

Взяв паркеровскую ручку, я расписался чернилами поверх карандашной подписи. Снова Дюрант изучил то, что я написал, потом обратил ко мне взгляд своих темных глаз.

– Вы сдали экзамен, Стивенс.

Подойдя к стулу, он сел на него.

– Подмена начнется сегодня вечером. Вас доставят и резиденцию мистера Фергюсона в Парадиз-сити, штат Флорида. Там вы встретитесь с женой мистера Фергюсона. Ей известно о подмене, так что вам не о чем беспокоиться. У вас будут собственные покои, контактировать с прислугой вам не придется. Мистер Фергюсон в течение продолжительного времени с ними не сталкивался, потому ничего необычного в этом никто не увидит. Вас будет обслуживать Маззо. И когда вы будете показываться в гриме в парке, с вами непременно будет Маззо. Три раза в неделю вас будут отвозит в офис корпорации. Опять-таки возле вас будет Маззо. Никто из служащих к вам допущен не будет. Единственное, что от вас потребуется, это подписать письма и документы. Я буду руководить операцией. Я устроил так, что личный секретарь Фергюсона уехала в отпуск, ее заменяет женщина, никогда не знавшая мистера Фергюсона. Так что и тут никаких проблем.

Он помолчал, глядя на меня.

– Вы будете в точности выполнять то, что буду говорить я, подписывать любую бумагу, которую я вам дам, не задавая никаких вопросов.

Новая пауза и вопрос:

– Все понятно?

– Да, – ответил я.

– Как видите, Стивенс, вам будут хорошо платить за минимальные затраты энергии.

Если все на самом деле будет так просто, я готов был с ним согласиться. Но так ли это будет?

Он поднялся на ноги.

– Мы отбываем сегодня в семь часов. Оденьте маску. Маззо вам поможет. Куда бы мистер Фергюсон ни ехал, вокруг всегда шпионы и репортеры. Выполняйте в точности все указания Маззо, и никаких затруднений не будет.

Забрав с собой подписанный мной документ, он ушел.

Парадиз-сити! Я частенько читал про это сказочное место отдыха миллионеров и мечтал о том, чтобы провести там отпуск. Так вот где находилась резиденция Фергюсона! Но этого мало… Я должен был познакомиться с женой Фергюсона!

Черт побери! Ты поднимаешься по социальной лестнице, сказал я себе. Когда мое задание кончится, пообещал я себе, я найду какую-нибудь куколку и по-настоящему отдохну в Парадиз-сити, истратив на это часть из тех тридцати тысяч, которые будут дожидаться меня в Чейзовском национальном банке.

С помощью таких довольно приятных мыслей я скоротал время до вечера.

В 18.00 появился Маззо с чемоданом.

– Вот мы и уезжаем, Джерри! – радостно воскликнул он, кладя чемодан на стол. – Переодевайся в эту одежду!

Он извлек из чемодана белоснежный полотняный костюм, светло-голубую рубашку из натурального шелка, темно-красный галстук и желтовато-коричневые легкие туфли типа мокасин.

– Здорово, да? – воскликнул он.

И не то засмеялся, не то вздохнул. Потом достал из коробочки маску из латекса.

– Сумеешь ее надеть?

Кончив переодеваться, я забрал маску и отправился в ванную. Они не забыли набить клин на правый каблук этих элегантных туфель.

Одевать самому маску оказалось довольно сложно, но я справился и с этой задачей. Больше всего я боялся ее повредить, но все кончилось благополучно. Потом я подклеил брови и усики.

Маззо стоял в дверях, наблюдая за мной.

– Здорово! – вымолвил он свое любимое словечко. – Ей богу, я бы не отличил тебя от хозяина!

– Так и планировалось…

– Вот еще шляпа и светозащитные очки, – продолжал Маззо.

Он достал белую шляпу с широкими полями, которую я тут же надел. Потом он протянул мне черные очки, которые надевают горнолыжники.

Он смотрел на меня какими-то другими глазами.

– Я сбегаю за мистером Дюрантом. Он захочет на тебя взглянуть, прежде чем мы уедем. Подожди немного…

Когда он ушел, я стал разглядывать себя в большом зеркале.

Так вот как выглядит Джон Меррилл Фергюсон, один из самых богатых и влиятельных людей в мире…

Внезапно я почувствовал странное возбуждение. Смотревший на меня в зеркале человек был Джоном Мерриллом Фергюсоном! Я поднял правую руку, и Джон Меррилл Фергюсон тоже поднял правую руку. Я отступил на два шага назад, и Джон Меррилл Фергюсон тоже отступил на два шага. Я улыбнулся ему, а он улыбнулся мне.

И тут мне в голову пришла одна мысль: а что есть в этом человеке такого, чего нет у меня? Я имел в виду не его деньги и не власть, ибо, разумеется, ни того, ни другого у меня не было… Но у меня было его лицо, его одежда, и я мог теперь без труда подделать его подпись.

Эта мысль проникла ко мне в мозг совсем так, как маленькое зернышко… Но зерна со временем прорастают… Я забыл об этом зернышке на время, когда в комнату вошел Дюрант.

Я вышел, прихрамывая, из ванной, подошел к кровати, потом повернулся и взглянул на него.

Невольно я почувствовал удовлетворение, когда увидел моментально промелькнувший в его глазах испуг.

Внимательно посмотрев на меня, он сказал:

– Очень хорошо…

Он повернулся к Маззо, который стоял в проеме двери.

– Ну, мы пошли, – сказал он и вышел из комнаты.

– Я же сказал тебе, Джерри, – заговорил Маззо, – что это здорово!

Я не пошевелился, только посмотрел ему в глаза.

– Это всего лишь рекомендация, Маззо, – заговорил я конфиденциальным тоном, – но не будет ли безопаснее, если отныне и впредь ты станешь называть меня мистером Фергюсоном, а не Джерри?

Он даже подпрыгнул.

– Что это ты себе вообразил? Послушай, приятель, ты не босс! Я не стану называть тебя мистером Фергюсоном! Это ты будешь делать то, что я буду тебе говорить! Вот так!

– Ты назовешь меня Джерри или приятелем, Маззо, – сказал я, – а кто-нибудь это услышит, и мы с тобой сядем в лужу. Я – мистер Фергюсон, и делаю я то, что ты мне говоришь, но называть меня лучше мистером Фергюсоном.

Он потер голову своими огромными ручищами и задумался. Я почти слышал, как скрипели от напряжения его мозги. Наконец он кивнул.

– Да-a, ты говоришь дело.

Потом он усмехнулся.

– О’кей, мистер Фергюсон. Пошли!

Выходя из комнаты, я еще не сознавал, что крошечное семечко в моем мозгу стало прорастать.

Я прошел следом за Маззо по широкой лестнице в ярко освещенный вестибюль.

Харриет Фергюсон с неизменным пуделем на руках стояла на пороге центральной гостиной.

Дюрант с портфелем в руках – возле парадной лестницы.

Маззо отошел в сторону.

– Проходите, мистер Фергюсон, – сказал он почтительно.

Я прошел мимо него по лестнице и, видя, что старая женщина наблюдает за нами, задержался у последней ступеньки и прямо посмотрел на нее. Я слышал, как она затаила дыхание. Я улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученной из-за маски, но все же это была улыбка.

– Фантастично! – воскликнула она, посмотрев на Дюранта.

– Да, – согласился он. – Пора выходить.

Маззо незаметно мне кивнул. Я захромал вперед и приблизился к старой даме.

– Мадам, – сказал я, – надеюсь, что вы удовлетворены?

– Вы могли бы быть моим сыном, – сказала она, и я заметил слезы на ее глазах.

– Это было бы для меня счастьем, – сказал я, припомнив сыгранную мной сцену в каком-то душещипательном фильме тридцатых годов, приподнял ее руку и погладил своими губами.

Отвернувшись, я захромал к Дюранту, который наблюдал за этой сценой с таким же кислым видом, какой я наблюдал не раз у режиссеров, когда пытался украсть сценку у героя.

Снаружи, в сгущающихся сумерках, поблескивал «ролле». Шофер-японец услужливо распахнул дверцу.

Первым сел Дюрант, я – следом за ним. Маззо устроился рядом с шофером.

Когда мы выехали на шоссе, Дюрант сказал:

– Когда мы приедем в аэропорт, Стивенс, нас будет ожидать пресса. Приблизиться к нам они не смогут, но там они, конечно, будут. Мы полетим на самолете корпорации. Вы будете делать в точности все то, что вам скажет Маззо. Никаких проблем не возникнет. Не спешите. Помните: вы – Джон Меррилл Фергюсон. Вас будут надежно охранять. Поднявшись по трапу, вы можете повернуться и поднять руку. Понятно?

– Да, мистер Дюрант, – сказал я.

– В самолете, Стивенс, – продолжал он, – вы кивнете стюардессе и сядете. Вас никто не побеспокоит, пока мы не прилетим. По прибытии на место я вас проинструктирую.

Зароненное в голову зерно давало о себе знать…

– Есть одна мелочь, – сказал я, – но она может оказаться однажды важной… Всего лишь один совет, мистер Дюрант. Не безопаснее ли вам прекратить называть меня Стивенсом? Я не знаю, как вы называете мистера Фергюсона, но разумнее называть меня именно так. Сорвется у вас с языка при посторонних «Стивенс», и вся операция пропала… Мне не хочется, чтобы меня обвинили в провале.

Я не смотрел на него, мой взгляд был прикован к затылку шофера-японца.

После долгой паузы Дюрант сказал:

– Да, замечание дельное… мистер Фергюсон. Вы проявляете предусмотрительность.

– Если случится провал, мистер Дюрант, я не хочу, чтобы я был его виновником.

– Да…

Он тяжело дышал.

– В таком случае вам лучше называть меня Джо.

– О’кей, Джо.

Больше ничего не было сказано, пока мы не достигли аэропорта. Тут Дюрант повторил:

– Ничего не делайте. Ничего не говорите. Предоставьте все Маззо.

Я не мог отказать себе в маленьком удовольствии:

– Слышу, Джо…

Наш «ролле» явно ожидали.

Охрана открыла двойные дверцы и отсалютовала нам, когда мы вылезали из машины. Чувствуя себя членом королевской семьи, я слегка приподнял руку, отвечая на приветствия.

– Ничего не делайте! – прошипел Дюрант.

Машина помчалась по периметру аэродрома. Впереди я видел слепящие огни и огромную толпу, собравшуюся поблизости от освещенного самолета. Господи, каким же я пользовался успехом!

«Ролле» проехал сквозь приподнятое заграждение, которое тут же опустили. Человек пятнадцать стояло у подножия трапа самолета. По их виду сразу можно было сказать, что это сильные и надежные телохранители.

Маззо выскользнул из машины. Дюрант кивнул мне, я вылез, он следом за мной.

– Пошевеливайтесь! – буркнул Дюрант.

В слепящем свете прожекторов я двинулся к трапу.

Немедленно раздались крики:

– Мистер Фергюсон, посмотрите сюда!

– Мистер Фергюсон, всего несколько слов!

– Мистер Фергюсон, минуточку, пожалуйста!

Это неистовствовала пресса. Вспышки кинокамер не прекращались. Это был самый потрясающий момент в моей жизни! То, о чем я так часто мечтал, когда еще надеялся стать знаменитой кинозвездой, за которой будут охотиться репортеры, а фотографы сражаться за право быть рядом со мной…

Я двинулся вверх по трапу. Дюрант шел за мной по пятам. Сердце у меня стучало.

– Мистер Фергюсон!

Имя повторялось снова и снова, волны человеческих голосов плескались вокруг меня.

Господи, каким великим человеком я себя чувствовал!

На самом верху трапа я задержался, повернулся и посмотрел на целое море человеческих лиц. Телохранители, телекамеры, неистово толкающиеся репортеры… Чувствуя себя по меньшей мере президентом Соединенных Штатов, я поднял руку величественным жестом… Но тут же стоявший рядом Дюрант втолкнул меня в самолет.

Дверь закрылась.

Представление было окончено.

Я часто читал о самолетах, принадлежащих сильным мира сего. Но когда я прошел мимо двух улыбающихся девушек в темно-зеленой форме и в кокетливо сдвинутых пилотках и увидел внутренность лайнера, я внутренне ахнул.

Обычные пассажирские кресла были заменены небольшими кожаными шезлонгами. В салоне стоял изящный письменный стол с высоким черным стулом перед ним, большой коктейль-бар, широкий стол для совещаний с десятью стульями. Весь пол устлан толстенным темно-красным ковром…

У стены находился кожаный не то стул, не то кресло с приставкой для ног, в котором было очень уютно вздремнуть.

– Садитесь здесь, – сказал Дюрант, указывая на этот стул.

Я уселся, снял шляпу и положил ее на ковер рядом с собой.

Подскочил Маззо, схватил ее и куда-то унес. Дюрант прошел вперед, где его не было видно.

Сквозь задвинутые занавески на иллюминаторах пробивался свет телевизионных установок, и я ухитрился немного отодвинуть в сторону ближайшую занавеску, чтобы посмотреть на оставшихся внизу представителей прессы, но было уже поздно.

Ожил реактивный двигатель лайнера, и через несколько минут самолет уже покатился к взлетной полосе.

Возвратился Дюрант и сел за письменный стол, открыл свой портфель, достал из него кипу бумаг и начал их читать.

Я отдыхал в кресле, глаза у меня были закрыты, думал я об оказанном мне приеме… Что значит иметь на счету миллиарды! Думал я о своих тоскливых годах, о бесплодных попытках пробиться в кинозвезды… И вот теперь, совершенно неожиданно, ко мне относились, как к одному из самых богатых людей в мире… И мне это безумно нравилось!

Так я пролежал минуту двадцать, потом мне пришло в голову, что раз я – Джон Меррилл Фергюсон, мне должны уделять соответствующее внимание.

Дюрант все еще был занят чтением.

Я осмотрелся и заметил Маззо, который дремал в кресле позади меня.

– Маззо! – громко крикнул я.

Они с Дюрантом одновременно подняли головы.

Поколебавшись, Маззо поднялся на ноги и подошел ко мне.

– Двойной скотч со льдом. И потом мне хочется чем-нибудь перекусить, – сказал я.

Маззо заморгал глазами, посмотрел на Дюранта, тот сердито глянул на меня, помедлил, потом кивнул.

– О’кей, мистер Фергюсон, – сказал Маззо и вышел.

Довольно долго разглядывая меня, Дюрант покачал головой и снова вернулся к своим бумагам.

Одна из стюардесс принесла виски, я ей кивнул в благодарность. А к тому времени, как бокал был опорожнен, прибыл и столик на колесиках: прекрасные закусочки, филе какой-то рыбы и набор сыров.

Меня обслуживали обе стюардессы. Я не сомневался, что Дюрант подобрал таких девушек, которые никогда не видели настоящего Фергюсона. Они вели себя так, как и подобает вести себя девушкам, обслуживающим одного из самых богатых и влиятельных людей в мире. Одна из них, миловидная блондиночка, одаривала меня многообещающими улыбками. Я был уверен, что если бы я провел рукой вверх под ее коротенькой юбочкой, она бы не вскрикнула.

Далее последовала сигара и бренди.

Господи, подумал я, вот это жизнь!

– Не хотели бы вы что-нибудь почитать? – спросила сексуальная блондиночка.

Я вспомнил, что вот уже три дня живу вне общественной жизни.

– Принесите мне газету, пожалуйста! – попросил я.

Она качнула бедрами и удалилась, а через минуту появилась с «Калифорния Таймс».

Я уселся удобнее и развернул газету.

В ней не было ничего нового, обычная, всем надоевшая депрессия, обнадеживающие обещания президента, нападки на Россию. Я полистал страницы в поисках чего-нибудь интересного для меня, например, новости Голливуда… В газете две страницы были отведены миру кино. Кто кого привлекает к судебной ответственности, кто сейчас в зените славы, кто может получить Оскара…

На второй странице была помещена фотография того самого Чарльза, который изготовил маску, украшающую в данный момент мою физиономию.

Я рассмотрел фотографию, потом обратился к подписи под ней.

«ЧАРЛЬЗ ДЮВАЙН. Мастер грима Голливуда, САМОУБИЙСТВО».

Чарльз Дювайн, писал репортер, отсутствовал два месяца. Считали, что он уехал отдыхать на Мартинику. Он вернулся в свою фешенебельную квартиру на крыше небоскреба в Санта-Барбаре два дня назад. Начальник охраны сказал, что, как ему показалось, мистер Дювайн был в подавленном состоянии, сильно нервничал. На следующее утро начальник охраны, совершая обычный обход, обнаружил тело мистера Дювайна, который выбросился из окна своей террасы. Полиция установила, что это было самоубийство.

Я закрыл глаза, газета выпала из моих дрожащих пальцев.

Ларри Эдвардс, который мог заговорить, погиб из-за неисправности тормозов. А теперь Чарльз Дювайн, который превратил меня в Джона Меррилла Фергюсона и который тоже мог заговорить, покончил с собой.

Холодный, какой-то влажный страх вцепился в меня. Даже не влажный, а липкий…

И тут я понял жуткую правду о своем собственном положении: КОГДА Я ВЫПОЛНЮ СВОЮ ЗАДАЧУ, Я ТОЖЕ ПЕРЕСТАНУ ЖИТЬ.

Совершенно ясно, что Фергюсон и Дюрант не могут разрешить мне остаться в живых, опасаясь разоблачения. И они отдадут приказ ликвидировать меня, как это уже сделали с Ларри Эдвардсом и Чарльзом Дювайном.

Я так перепугался, что меня затошнило. Холодный пот заструился по моей спине, лицо взмокло под маской.

– Еще немножко бренди?

Сексуальная стюардесса стояла возле меня.

Из-за маски она не могла заметить, как я был напуган.

Бренди? Да, он мне был нужен…

– Да, благодарю вас.

Она поставила возле меня высокий бокал, сужающийся кверху и наполовину наполненный бренди.

– Если бы вы захотели поспать, сэр, – сказала она, – ваша комната готова. Мы приземлимся только через пять часов.

– Пожалуй, мне это не помешает, – сказал я, поднимаясь.

Маска стала невыносимой, мне необходимо было ее скинуть.

Девушка взяла бокал и прошла мимо Дюранта к двери.

– Пойду подремлю, Джо, – сказал я мрачно, когда Дюрант поднял голову.

Я видел, что Маззо вскочил с места, но Дюрант покачал головой, и Маззо снова сел.

Я прошел следом за девушкой в небольшое помещение, где имелась кровать и встроенный шкафчик. Из него дверь вела в ванную.

Блондинка поставила бокал на ночной столик и улыбнулась мне.

– Желаете еще что-нибудь, мистер Фергюсон? Еще пару часов я свободна, – _; сообщила она проникновенным голосом.

Если бы я не был так напутан и не мечтал сорвать проклятую маску, она бы меня соблазнила.

– Сейчас больше ничего, благодарю вас!

– Зовите меня Фебой, мистер Фергюсон, – сказала она. – Я полностью к вашим услугам.

Немного помешкав, она разочарованно улыбнулась и вышла из комнатушки, прикрыв за собой дверь.

Я закрыл дверь на задвижку, прошел в ванную и осторожно стянул маску. Положив ее в карман, я принялся разглядывать свою физиономию в зеркале.

Казался ли я развалиной? Да, несомненно. Это был Джерри Стивенс, опустошенный и перепуганный недоумок с белым от страха лицом, на лбу капли пота, уголки рта подергивались. Полная противоположность тому, что я видел совсем недавно: самоуверенный, всесильный Джон Меррилл Фергюсон, который все же обладал чем-то таким, чего не было у меня.

Я умыл лицо и руки, вернулся в комнатушку, выпил почти весь бренди, после чего сел на кровать, пытаясь унять дрожь в трясущихся руках. Подумав, я допил до конца все, что было в бокале.

Через несколько минут бренди начал давать о себе знать. Мое сердце перестало болезненно сжиматься, я закурил.

Думал я о Чарльзе Дювайне. По всей вероятности, пара негодяев, если не один Маззо, ожидали его на террасе квартиры. Укол иглой и вниз…

Я задрожал.

Такое вполне могло случиться и со мной и обязательно случится, когда я буду больше не нужен Дюранту. Ну что же, во всяком случае, я знаю, что меня ждет!

Дюрант сказал, что мне нужно будет играть роль Фергюсона в течение месяца, возможно, чуть дольше. Таким образом, я находился в безопасности, как минимум, еще тридцать дней. Ну а за тридцать дней я непременно отыщу возможность выбраться из этого кошмара.

Я начал справляться со своим страхом.

Тридцать дней!

Многое может случиться за такое время… Я предупрежден. Должен наступить момент, когда мне удастся улизнуть. Я пойду в полицию и они обеспечат мне защиту. У меня же множество доказательств. Я предъявлю им маску. Я заставлю их проверить Чейзовский национальный банк в отношении тех денег, которые платили мне. Пускай спросят Лу Прентца. Он подтвердит, что меня нанял Дюрант.

Мне стало легче. Возможно, это две большие порции бренди вселили в меня некоторую уверенность.

И тут я услышал слабый звук, от которого снова екнуло мое сердце. Посмотрев на дверь, я увидел, что ручка поворачивается, но задвижка не позволила двери отвориться.

– Все о’кей, мистер Фергюсон? – прошептал Маззо.

Бренди заставил меня воскликнуть:

– Вали отсюда! Я хочу спать!

– О’кей, мистер Фергюсон.

Я сидел, окаменев и не сводя глаз с дверной ручки. Она еще пару раз подвигалась вверх и вниз, затем замерла.