Текст книги "Репортер Кэйд (др. перевод)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Не бойтесь меня, – сказал Кэйд тихо.

– Вы не знаете случайно, как мне раздобыть машину? – неожиданно спросил он. – Мне надо как-то выбраться из города.

Плечи старика сжались, словно он ждал удара.

– Я ничего насчет автомобилей не знаю, – пробормотал он.

– Двое ваших людей подверглись нападению перед отелем. Слыхали?

– Я не слушаю ничего, что в этом городе говорят, – ответил старый негр.

– Зачем вы так? Это же и вас касается, между прочим. Я репортер из Нью-Йорка. Мне нужна ваша помощь.

Наступила пауза. Негр обернулся и долгим внимательным взглядом посмотрел на Кэйда. Потом осторожно произнес:

– Вам и соврать недолго.

Кэйд извлек удостоверение и положил на стойку бара.

– Я не вру.

Старик вернулся к стойке, вытащил из нагрудного кармана очки в стальной оправе и напялил их на нос. Внимательно осмотрел удостоверение, потом снова взглянул на Кэйда.

– Я слышал о вас, – неожиданно сказал он. – Они ждали вас на демонстрации.

– Да-да. Меня заперли в номере гостиницы. Я только что выбрался оттуда.

– А насчет тех двоих, которых они поймали перед отелем… Они оба умерли. Вы бы уходили лучше. Если вас здесь застукают, меня тоже убьют.

– Послушайте, дело вот в чем. Я все это сфотографировал, – сказал Кэйд. – Мои снимки отправят на виселицу всех пятерых убийц. Одолжите мне автомобиль.

– В этом городе белых не вешают.

– Нет-нет! Их повесят, когда появятся фотографии. Вот увидите! Одолжите мне автомобиль. Прошу вас.

Пронзительная трель полицейского свистка разорвала тишину улицы, заставив обоих на мгновение замереть. Кэйд вытащил из бумажника пять долларов и визитную карточку с адресом. А потом извлек из кармана кассету.

– Меня, возможно, схватят, – сказал он. – Но нельзя, чтобы они получили эти негативы. Вы должны обязательно переправить их в "Нью-Йорк сан". Понимаете? Ясно, конечно, вы человек старый, бедный. Вам страшно. Но, по крайней мере, хоть это вы можете сделать для тех двух молодых людей, которых там убили. Пошлите эту кассету и мою карточку в "Нью-Йорк сан".

Он решительно повернулся и зашагал к двери. Распахнул ее и осторожно выглянул.

Снова трель полицейского свистка, хотя в проулке никого не было видно. Кэйд торопливо зашагал к перекрестку. Сердце его отчаянно колотилось, но при этом он испытывал чувство странного возбуждения. Он был уверен, что старый негр переправит кассету Мэтисону. Теперь уже не столь важно, что произойдет с ним самим. Дело сделано – и он чувствовал себя честным перед всеми.

Он даже не ускорил шагов, когда из-за угла выбежали трое мужчин. Взмахнув дубинками, они набросились на него..

Глава 2

1

Четырнадцать месяцев тому назад, до поездки в Истонвилл, Кэйд находился в Акапулько, в Мексике. Там он заканчивал серию снимков для цветного приложения к "Санди таймс".

Кэйд был в расцвете своей весьма удачной карьеры. Он строго придерживался статуса "свободного художника": сам выбирал контракты. Он делал превосходные фотографии, которые его нью-йоркский агент Сэм Уонд выгодно продавал, переводя на банковский счет Кэйда приличные деньги.

Ему везло во всем. Настоящий счастливчик. Он был известен, материально обеспечен, всем нужен, здоров, талантлив. Успех не испортил его. Но, как большинство талантливых людей, он имел и свои слабости: был экстравагантен, пил больше, чем следовало бы, и уж очень любил компанию красивых женщин. Все это компенсировалось другими качествами: он был щедр, бескорыстен и покладист. Не имея жены и семейных привязанностей, он порой испытывал чувство одиночества. Жил, как говорится, без корней. Много времени проводил в поездах, самолетах, автомобилях. Весь мир был для него мастерской.

Только что он вернулся из Сантьяго. Там, на озере Атитлан, снял фотосерию о быте индейцев. Фотографии получились отличными: смотришь и чувствуешь эту пыль, запах грязи, начинаешь понимать, что вся жизнь индейцев состоит из непрерывной борьбы за существование.

Для публикации снимков ему не хватало достойного обрамления. Кэйд решил, что здесь необходим какой-то контраст. Часть его таланта и состояла в умении найти точные пропорции в этой смеси "уксуса с маслом".

Потому он и приехал в Акапулько. С помощью 20-миллиметрового объектива он сделал прямо противоположные по характеру снимки: сальные, обрюзгшие туши, старые, с раздутыми венами, вульгарные и пышные, которые лежали на солнце подобно раздувшимся от газов трупам. Как и на других подобных фешенебельных курортах, Акапулько демонстрирует вычурное богатство, чрезмерную роскошь и одновременно слепоту к безобразному.

Он жил в отеле "Хилтон" в Акапулько, а снимки пересылал Сэму Уонду. Наконец наступило долгожданное чувство расслабленности, какое он всегда испытывал после завершения трудного задания…

Сидя в матерчатом полосатом шезлонге возле огромного плавательного бассейна с приличной дозой водки в бокале, он мысленно прикидывал планы на ближайшее будущее. Шумные и вульгарные, почти голые американские туристы плескались в бассейне, как игривые киты. Кэйд холодно наблюдал за ними: неприятно, что так много стариков и так мало молодых имеют деньги. Он допил бокал, подхватил свою неразлучную "минольту" и легкой походкой пошел по ажурному мостику в дальний конец бассейна, туда, где находился общий пляж.

Сам того не зная, он приближался к месту роковой встречи с собственной судьбой. Именно в тот самый солнечный полдень он впервые увидел Хуану Рока – женщину, которой суждено было погубить его, превратить в развалину, в человека, которого позднее будут забивать насмерть в городе под названием Истонвилл.

Мексиканские женщины рано созревают. Если они не следят за собой, как чаще всего и бывает, то довольно быстро становятся толстыми, бесформенными и непривлекательными. Хуана Рока была мексиканкой, на вид двадцати шести-двадцати семи лет. Рост повыше, чем у средней мексиканской девушки, черные шелковистые волосы до колен. Цвет кожи – удачное сочетание кофе с молоком. Большие глаза, блестящие и черные.

Она лежала на спине, черные волосы обрамляли ее лицо и тело, глаза были закрыты.

Его тень упала на ее лицо, и она открыла глаза. Они взглянули друг на друга, она улыбнулась.

– В полном одиночестве? – спросил Кэйд, стоя над ней.

– А вы не в счет? – У нее был приятный акцент. – Я видела вас вчера вечером. Вы из "Хилтона", да?

Она села и откинула волосы назад, – они черной волной заструились по спине.

– Вы ведь Кэйд, правда? Фотограф?

Он засмеялся от удовольствия.

– Откуда вы знаете?

– О, я много чего знаю. – Она посмотрела ему в глаза. Кэйд стоял неподвижно, ошеломленный ее красотой и дружелюбием.

– Видела часто ваши снимки. Вы, должно быть, порой очень несчастны.

– Давайте не будем говорить обо мне, – сказал он. – Поговорим лучше о вас. Скажите, как вас зовут?

– Хуана Рока.

– Вы здесь проводите отпуск?

– М-м… нечто в этом роде.

– И где остановились?

– Пятьсот семьдесят седьмой номер, отель "Хилтон". – Она засмеялась и отбросила со лба тонкими, изящными пальцами прядь волос.

Он даже слегка вздрогнул.

– Невероятно! А я в пятьсот семьдесят девятом.

– Я знаю. Я сегодня утром поменяла номер.

– Поменяли? – произнес он дрогнувшим голосом. – Почему?

Она взглянула мимо него в голубые тихоокеанские дали. На лице ее играла легкая непроницаемая улыбка.

– Который час? – спросила она.

– Час? – Какое-то время он глупо глазел на нее, потом торопливо посмотрел на часы. – Без двадцати два.

– Ой! Мне пора. – Она поднялась и подхватила легкое одеяло, на котором лежала. – Я пошла. Он терпеть не может, когда я опаздываю. Надо же, как поздно…

– Кто?. Не уходите! Подождите…

Она удалялась почти бегом через песчаное пространство. Бежала грациозно и легко в отличие от большинства девушек, скорее мужским бегом.

Кэйд стоял на коленях в песке, провожая ее взглядом. Он влюблялся десятки раз и десятки раз разочаровывался. Теперь это было нечто новое, не похожее на все предыдущее. И это встревожило его, он вдруг почувствовал неуверенность в себе.

"Поменяла комнату? Что это – шутка?"

Он подобрал фотокамеру и направился в отель. На середине мостика остановился и посмотрел в сторону ресторана на открытом воздухе под соломенным тентом. Почти все места были заняты. Официанты– мексиканцы разносили подносы с экзотической едой, лавируя между столиками с точностью смазанных и хорошо отрегулированных роботов. Толстые американки в идиотских цветастых шляпах и купальных костюмах развалились в креслах. Волосатые старики в плавках, с брюхом, покоящимся на коленях, громко перекликались, приветствуя друг друга.

Он увидел ее там. Она сидела за одним столиком с высоким поджарым мексиканцем лет шестидесяти пяти. У него были тонкие аристократические черты лица, грива густых волос и жесткие выцветшие глаза. Он был одет в безукоризненный блайзер, какие носят яхтсмены, белые фланелевые брюки, белую шелковую рубашку и клубный галстук, все это так не вязалось с обнаженными телами вокруг.

Кэйд выбрал путь как можно дальше от ресторана, чтобы не проходить мимо этой пары. Он собирался заказать себе обед в номер, но аппетит вдруг пропал. Войдя в комнату, он впервые обратил внимание на то, что в стене напротив окна была дверь, общая с соседним номером. С его стороны она была закрыта на засов и, видимо, с обратной стороны тоже.

Она сказала, что переселилась в соседний номер. Не для того ли, чтобы ночью открыть эту дверь?. Что за мужчина был с ней? Отец? Муж? Любовник?

2

Он вздрогнул, когда зазвонил телефон. Поднял трубку.

– Вас вызывает господин Сэм Уонд из Нью-Йорка, сэр, – послышался голос телефонистки. – Соединить вас с ним?

Наверняка новое задание, возможно, за тридевять земель от Акапулько. Кэйд бросил взгляд на дверь с засовом. Вспомнил черные волны ее волос, ее лицо, когда она улыбалась ему.

– Нет, – ответил он. – Передайте ему, пожалуйста, что я уехал на неделю. Адреса не оставил. Вы мне не откажете в такой любезности?

Он был Кэйд – знаменитость, поэтому телефонистка возбужденно захихикала. Заговорческим шепотом она сообщила ему, что все сделает как надо.

В тот вечер Кэйд ехал во взятом напрокат "джипе" в ресторан "Гама", расположенный у пляжа Эль Моррор. Накануне он договорился поужинать с Рикардо Оросео, который вел светскую хронику в газете "Акапулько ньюс". Оросео взял у него интервью, когда он только прибыл сюда. Журналист ему сразу чем-то понравился, и он с удовольствием принял его приглашение вместе поужинать.

Оросео ждал его в ресторане – маленький жилистый мексиканец неопределенного возраста. Он с достоинством носил белый смокинг, а его темное лицо постоянно морщилось от частых улыбок. Они ели блюда из морской живности, болтали о пустяках, пока не принесли кофе. За чашкой кофе Кэйд решил расспросить у Оросео, что он знает о приехавших на отдых туристах.

– В "Хилтоне" остановился один мексиканец, – заговорил Кэйд, помешивая ложечкой кофе. – Я подумал, может быть, вы его знаете. Довольно высокий, сухощавый, лет шестидесяти пяти, густые седые волосы, глаза голубоватые. Когда я увидел его, он был одет..

– А! Знаю, знаю, – перебил его Оросео и посмотрел на Кэйда с удивлением. – Так он вас интересует, amigo? Неужели? А может быть, ближе к истине то, что вас интересует его маленькая спутница? А? Не на нее ли вы положили глаз? Признайтесь!

Кэйд заулыбался.

– Вас не проведешь. Ну, ладно, пусть будет так. Кто же он?

– Его зовут Мануэль Барреда. Он владелец корабельной компании, которая занимается перевозками грузов из Веракруса. Богат, как Крез. У него жена-инвалид, трое сыновей и дочь, которая вышла замуж за президента Юкатанского банка.

Кэйд был слегка озадачен. Он пил кофе и осмысливал полученную информацию.

– Так это его дочь с ним? – наконец спросил он.

Оросео затрясся от смеха, похлопывая по колену смуглой ладонью. Кэйд терпеливо ждал, пока он вытрет платочком глаза.

– Извините, – сказал Оросео, успокоившись. – Нет, это не дочь. Если бы вы видели его дочку, вы бы поняли, почему меня разобрал смех. Господин Кэйд, его дочь – громадная женщина. Разумеется, солидная, почтенная, но размеры!.

– Бог с ней. Так, а кто же эта девушка с ним?

– Знаете, если бы мне давали десять долларов в придачу к каждому вопросу о ней, – Оросео покачал головой, – я бы давно купил себе "мерседес" той модели, о которой мечтаю. Каждый день, каждый час с тех пор, как она появилась, мне задают один и тот же вопрос: кто она?

– Ну, мне нет дела до других.

– Ее зовут Хуана Рока.

– Это я и сам узнал. А вот кто она и чем занимается?

– Я знаю, чем она занимается, – ответил Оросео и снова покачал головой. – В настоящее время она содержанка сеньора Барреды. А вот кто она – вопрос потруднее. Кое-что я разузнал. До знакомства с сеньором Барредой она была танцовщицей в клубе "Сан-Диего" в Мехико. Известно, что она водила дружбу с матадорами. Или скажем так – матадоры дружили с ней. Тут, видите ли, есть разница. Она означает, что матадоры, будучи в дружеских отношениях с ней, добивались весьма скромного успеха у нее. Стоит ли говорить, что за намерения появляются у матадора, когда он видит такое прекрасное создание, как Хуана Рока?

– Пожалуй, не стоит…

– И я думаю, незачем останавливаться на намерениях блестящего, талантливого фоторепортера, который заинтересовался ею.

Кэйд допил кофе.

– Может еще по чашке? Мексиканский кофе – отличный напиток.

– Согласен с вами. Отличный, правда. – Оросео расплылся в довольной улыбке и щелкнул пальцами проходившему мимо официанту. Пока тот наливал им кофе, они молчали. Потом Кэйд спросил:

– А что сеньор Барреда здесь делает? Такой бизнесмен должен быть слишком занят, чтобы проводить время на пляжах в Акапулько.

– Да, такая мысль напрашивается. – Оросео задумался. – Но поспешных выводов делать не стоит. Он на отдыхе. Дело в том, что у него недавно был сердечный приступ, и врачи рекомендовали ему солнце Акапулько. Вот он и прибыл. А сыновья там дома управляются с его делами.

– Сердечный приступ?

– Причем очень серьезный. Он чудом выкарабкался.

Кэйд задумался. Оросео упредил его следующий вопрос сказав:

– Вас, конечно, удивляет, что старик со слабым сердцем останавливается в отеле "Хилтон" с такой молодой и темпераментной женщиной, как Хуана Рока. Я угадал? Но ведь такие прекрасные женщины толкают на риск. Все очень просто и далеко от героизма. Дома у себя сеньор Барреда испытывал бы трудности, а в Акапулько никому нет дела до чужих романов. Он полагает, что стоит рискнуть.

– Что же, пожалуй, верно, – сказал Кэйд.

Внезапно его охватила апатия. Если Барреда готов был рисковать жизнью ради Хуаны Рока, Кэйд не вправе вмешиваться в их отношения, несмотря даже на то, что Хуана переселилась поближе к его номеру. Старик вызывал в нем чувство уважения. Испортить ему медовый месяц было бы просто низко.

Он пожал плечами.

– Ну что ж, достаточно про сеньора Барреду и его любовницу. Пора ехать? Может, махнем в горы?

– Я, к сожалению, не могу. Мне срочно надо быть в редакции. – Он небрежным жестом оплатил счет, предъявленный официантом. – Господин Кэйд, можно я дам вам один совет? Обычно я не даю людям советов, но вы мне очень симпатичны. Так вот мой совет: в Мехико говорят, что Хуана Рока приносит мужчинам несчастье. Современная Кармен! Из-за нее два матадора уже погибли. Хорошего боя быков не получится, если голова тореро занята мыслями о женщине. Лучше будет для вас, если вы поищите себе кого-нибудь другого. Теперь, господин Кэйд, позвольте вас покинуть. Будьте осторожны. И не завтра, и не потом, а именно сейчас. Если проявите осторожность сейчас, вы избежите многих неприятностей. Помните: красота женщины часто может быть приманкой, за которой прячется острый крючок. – Он пожал Кэйду руку. – Я большой поклонник вашего таланта. Давайте в скором времени встретимся снова…

Кэйд проследил взглядом, как Оросео торопливо пошел к своему автомобилю. У него мелькнула мысль, что, может, и впрямь не стоит задерживаться в Акапулько.

3

Когда Оросео уехал, Кэйд тоже вышел из ресторана. Он остановился возле "джипа" и взглянул на звезды. На фоне черного бархата неба они излучали голубоватый свет. Воздух был тяжелый и жаркий. Слышно было, как морские волны, шурша, набегают на песок и быстро отступают назад. Вдали смутно маячил горный массив. Электрические огоньки придавали ему очертания гигантской игуаны. Подобно светлячкам, фары автомобилей мелькали на его склонах, то прячась, то появляясь из-за деревьев. В раздумье он поехал обратно к отелю. Из головы не выходил Барреда. Необходимо было позвонить Сэму Уонду и узнать, что у него нового. Кэйд решил, что утром же он покинет Акапулько. Новое дело займет его полностью, и он забудет о Хуане. Нет у него никакого права, говорил он себе, портить влюбленным подобный медовый месяц. Барреда не стал бы рисковать здоровьем и жизнью, если бы не был влюблен в эту женщину.

Прибыв в отель, Кэйд заказал телефонный разговор. Сидя на кровати с сигаретой в зубах, он бездумно смотрел на лунную дорожку, тянувшуюся за окном, прямо в море. Через двадцать минут его соединили с Уондом.

– А мне сказали, что ты на целую неделю куда-то уехал! – заорал в трубку Уонд. Он, видно, специально выработал такую манеру телефонных разговоров с людьми, дабы убедить их в том, что он все еще жизнерадостен и полон здоровья.

– Слушай, я оглохну! Потише давай. Просто я передумал насчет одного дела. Что там у тебя нового, Сэм?

– А у тебя что? Неприятности? – Уонд сбавил тон. – Она тебе не уступает?

– Не валяй дурака. Говори по существу дела. Короче, что у тебя?

– Бои быков, – ответил Уонд. – В следующем месяце на рынок выходит новая подборка "Посмотрите сами". Морально выдержанная, "застегнутая на все пуговки", все чинно и благородно. У заказчиков полно деньжат. Они считают, что смогут положить конец корридам раз и навсегда, если ты сделаешь для них снимки. Понял? Предлагают три тысячи наличными и двадцать пять процентов гонораров от публикаций, если картинки перепечатают за пределами Штатов, а наверняка так и получится. Сам знаешь, что им нужно: покалеченные лошади, истекающие кровью быки, коварные тореадоры, садисты-зрители. В общем, не мне тебе объяснять. В воскресенье коррида. Я уже говорил с Крилом, он мне сказал, что быки там будут отборные. Диас Дает бой – сейчас это самый популярный тореадор. Время самое подходящее, и фортуна повернула колесо как надо. Ну как? Годится?

В запасе у Кэйда было два дня. По времени это его вполне устраивало.

– О'кей, Сэм. Я займусь этим делом. Пусть Крил обеспечит билеты. В нижнем ряду, и пусть закупит билеты по обе стороны от моего места. Мне понадобится много пространства. И еще скажи ему, что я хочу поговорить с Диасом перед боем и после.

– Это сложновато. Диас сейчас известная фигура – может отказать.

– Ну, это уж забота Крила. Передай ему, чтобы все организовал именно так, как я прошу.

– Ладно. Зарезервировать тебе номер в отеле "Президент"?

Кэйд заколебался. Взгляд его остановился на двери в соседнюю комнату.

– Нет. Я сам позабочусь об этом. Последние снимки получил?

– Только что. Сенсационные! Вэл, ты сногсшибателен, ей-богу!

Я…

Кэйд слышал подобные тирады не раз и осторожно положил трубку. Задание ему понравилось. Оно было сложным, но это его не смущало. Работать предстояло на минимальной выдержке, с большой диафрагмой, поскольку освещение там будет неважным. Глубина резкости могла стать неразрешимой проблемой, но Кэйд любил трудности в работе.

Он поднял трубку и спросил дежурного, когда отправляется в Мехико ближайший самолет. Ему сообщили, что первый рейс будет в 9.15 утра и резервировать на него места нет необходимости: постоянная недогрузка. Кэйд поблагодарил и положил трубку. Он снова взглянул на дверь, ведущую в соседний номер. Поднялся, подошел к ней и приложил ухо к дверной панели. Прислушался. Ни звука. Он вышел на балкон и, перегнувшись через перила, осмотрел окно соседнего номера. Окно было закрыто, и свет в нем не горел. Он вернулся в комнату.

Итак, все это было шуткой, подумал он, потирая ладонью затылок. Никуда она не переселялась.

Он вытащил из шкафа дорожную сумку и начал упаковывать вещи. Кэйд злился сам на себя. Ведь решил же не вмешиваться в чужой роман. И с какой стати стоит расстраиваться? Собрав вещи, подумал: не спуститься ли в бар и не выпить ли немного на сон грядущий? Время только что перевалило за полночь. Передумал и решил лечь спать.

Он разделся и прежде, чем пройти в ванную, снова прислушался стоя возле двери в соседний номер. Полная тишина.

– Катись оно все к чертовой матери! – сказал он вслух.

Кэйд встал под холодный душ. Когда он наконец отключил воду и вытерся жестким полотенцем, то почувствовал себя значительно лучше. У него пропало чувство досады.

Он вышел из ванной в тот момент, когда на столе зазвонил телефон.

Успел влезть в пижаму перед тем, как поднять трубку.

– Алло? – сказал он, подумав, что Сэм Уонд, видно, забыл что-то сообщить, какую-то деталь нового задания.

– Алло, я увидела, что у вас горит свет.

Голос и акцент, которые он не мог спутать. Сердце заколотилось, внезапно перехватило дыхание.

– Да?.. – единственное, что он смог произнести.

– Я вас потревожила?

– Н-нет… нет, конечно.

– Прекрасно. Я просто хотела сказать, что с моей стороны дверь не закрыта..

Даже в этот момент невыносимого возбуждения он все-таки подумал о Барреде.

– Я как раз собирался лечь в постель, – сказал он неровным голосом.

– А я уже в постели.

Он положил трубку и быстро пересек комнату. Отодвинув засов на двери, открыл ее и заглянул в соседний номер.

Она набросила голубой шелковый шарф на настольную лампу у кровати. Света было достаточно, чтобы увидеть ее, раскинувшуюся на постели. Черные блестящие волны волос покрывали ее обнаженное тело. Она смотрела в его сторону и улыбалась.

Он вошел и прикрыл за собой дверь.

4

Им пришлось бежать как сумасшедшим, чтобы поспеть на рейс в 9.15. Примчались в аэропорт за семь минут до окончания посадки. В салоне, кроме них, оказались только восемь пассажиров: группа американских туристов с фотоаппаратами, в цветастых шляпах или огромных сомбреро.

Как и следовало ожидать, вылет задерживался. Их безумная гонка оказалась ненужной. Самолет вылетал в 9.55.

Кэйд чувствовал себя виноватым. На рассвете она сказала ему, что вылетит в Мехико вместе с ним.

– Кто тебе сказал, что я лечу в Мехико? – озадаченно поинтересовался он.

– Я слышала, как ты говорил по телефону. Ты будешь снимать корриду, правда? Ну вот я и поеду с тобой.

– Но ты же не можешь, – он вновь подумал о Барреде. – Ты забыла, что ты здесь не одна. Надо и о нем подумать. Что он скажет?

Он резко поднялся и сел.

– Послушай, нам не следовало этого делать. Он нездоров. Он влюблен в тебя и…

– Он старик и ужасно скучный, – перебила Хуана. – Я уже упаковала вещи, и багаж мой внизу, у портье. Полечу с тобой в Мехико.

– Нет, я не могу тебе этого позволить. Ты ведь не находила его скучным до того, как встретила меня. Я не..

– Он все время был занудой. Мне вообще не следовало приезжать с ним сюда. Это была ошибка. Ну, что мне делать с таким старикашкой? Вернусь в Мехико, и все. Если ты меня отвергаешь, так и скажи. Я полечу сама.

– Но ему-то ты что скажешь?

– Ничего не скажу. Он встает поздно. К тому времени, как проснется, меня уже не будет.

Кэйд был шокирован.

– Нехорошо так. Хотя бы записку ему оставила.

– Не нужно никаких записок. Портье скажет ему, что я уехала. Больше ему ничего не надо знать.

Она обняла его.

– Ты не можешь так поступить! Это унизит его. Тебе следует либо повидаться с ним, либо послать ему записку. Я помогу тебе написать ее. Давай прямо сейчас.

– Сейчас мы с тобой снова займемся любовью, – сказала она, повернувшись к нему. Она обняла его, ища губами его рот. Тело ее изогнулось, прижавшись к нему..

* * *

Когда Кэйд проснулся, на часах было 8.00. Началась суматоха: быстро одеться, успеть все оплатить, погрузить багаж в машину. Барреда был забыт.

Только в самолете он вспомнил о нем. При мысли об обманутом старике ему стало тошно. Посмотрел на Хуану, которая сидела рядом с ним с довольным выражением лица. Глядя, как нежно она улыбалась, трудно было поверить, что ей свойственна жестокость.

Но то, как она обошлась со стариком, не оставляло сомнений в ее жестокости.

– Я знаю небольшой дом, который мы могли бы арендовать,

– сказала она, заметив, что он смотрит на нее. – Окна выходят на парк Чапультепев. Чудесный домик, правда, дороговато. Но мы можем снять его на неделю, на месяц, на год. Это ведь лучше, чем жить в отеле, верно? Я умею отлично готовить. Буду хозяйничать по дому и готовить для тебя. Тебе ведь понравится, правда?

На ней было дорогое белое платье с короткими рукавами. Волосы на изящной головке были уложены в высокую прическу, в ушах массивные серьги из золота, на шее – золотое колье.

Сама мысль о том, что столь прекрасная и искушенная женщина будет заниматься домашним хозяйством и готовить на кухне, вызвала у Кэйда смех.

Она нахмурилась.

– Ты не веришь, что я умею готовить?

– Я этого не сказал, – ответил он, заметив ее легкую обиду.

– Уверен, что можешь. Но сколько слуг тебе понадобится?

– Слуг? – Она поморщилась. – Не хочу никаких слуг. Если у нас будут слуги, мы не сможем заниматься любовью в любое время дня, когда захотим. Ведь так? Ну кто захочет делить дом любви со слугами?

Он был тронут. Все женщины, которых он знал прежде, нанимали кучу прислуги.

– Я думаю, это чудесно, – сказал он с энтузиазмом. – Давай в самом деле снимем дом.

Она погладила его руку, улыбнулась.

– Я все устрою сама. Ты дашь мне немного денег? Мне понадобятся деньги, чтобы сделать там все как нужно. – Она открыла свою сумку и заглянула внутрь. – У меня только шестьсот песо. Бедный Мануэль такой жадный.

– Да, кстати. Все-таки пошли ему телеграмму.

– Я у тебя спросила не дашь ли ты мне денег, – сказала она, убирая от него руку. – Мне скучно, когда ты заводишь разговоры о Мануэле.

Кэйд вздохнул. Он вынул бумажник и дал ей пять бумажек по тысяче песо.

– Я разменяю чек, когда мы прибудем в Мехико. Пока что это все мои наличные.

– Этого достаточно. Ты увидишь, какая я экономная. – Она снова начала поглаживать его руку, взглянула на него, подняв лицо. Взгляд ее был выразительным. – Я тебя очень люблю. Мы будем счастливы вдвоем. Мне хочется заниматься с тобой любовью прямо сейчас.

– Мне тоже, – ответил Кэйд, сжав ее руку. – Боюсь только – присутствующие нас не поймут.

Она тихо засмеялась.

– Это уж точно.

* * *

В 11 часов с минутами они прибыли в Мехико. Их встречал Адольфо Крип, представитель Сэма Уонда в Центральной Америке, – толстый, лысеющий человек потрепанного вида с мягкими манерами. На голове – панама с мятыми полями, светло-коричневый костюм, несколько маловатый для него, покрытый кое-где пятнами.

Он даже не попытался скрыть свое восхищение, когда Кэйд

представил его Хуане. Крил сорвал с головы панаму и поклонился ей так низко, что Кэйду показалось, он все-таки упадет лицом на асфальт.

– Билеты достали? – спросил Кэйд. Польщенная Хуана одарила в этот момент Крила одной из своих самых ослепительных улыбок.

– Да, конечно! – ответил Крил. – Вы будете довольны, сеньор. Все, как вы просили.

– Когда я встречусь в Диасом?

Вежливая улыбка исчезла с лица Крила. Он заглянул внутрь своей панамы, нахмурился, потом грустно покачал головой.

– К сожалению, сеньор, это невозможно. Тысячу извинений. Сеньор Диас перед боем никого не принимает, даже самого президента. Он очень суеверный человек, знаете ли. Перед выходом на арену все молится и молится. Так что, увы, его повидать невозможно.

– Я должен встретиться с ним перед боем, – категорически произнес Кэйд. – Я предупредил господина Уонда, чтобы он с вами это обговорил.

Крил переминался с ноги на ногу, похлопывая панамой по толстой ноге.

– Сеньор Кэйд, клянусь, я сделал все возможное. Никто не сделал бы большего, но сеньор Диас непреклонен. Он никого не принимает перед боем.

– Диас дурак, надутый, как жаба, идиот! – воскликнула Хуана. Глаза ее метнули молнии. – Если тебе так нужно увидеться с ним, дорогой, я все устрою. Ты увидишь, как много я могу для тебя устроить в Мехико. А сейчас я тебя покину. Нужно распорядиться насчет дома, который можно снять. Завтра же туда переедем, а сегодня увидимся ближе к вечеру.

– Постой-постой! – заинтересовался Кэйд. – Ты что, серьезно можешь устроить мне встречу с Диасом?

– Конечно. Я слов на ветер не бросаю, – она обняла его. – Я люблю тебя, милый. Позаботься о моем багаже.

И она быстро удалилась.

Кэйд посмотрел на Крила, который вертел в руках панаму. Перехватив его взгляд, Крил сказал:

– Вам очень повезло, сеньор, с такой прекрасной дамой, которая способна добиться невозможного.

– Да, – коротко согласился Кэйд. Взяв саквояж, он направился к багажному отделению.

5

Кэйд, по сути своей человек простой и порядочный, не переставал удивляться и благодарить судьбу за сопутствующие ему удачу и успех. Часто вспоминал, как он, десятилетний мальчишка, выиграл приз в тысячу долларов на международном конкурсе фотографов– любителей – сколько было тогда радости! С тех пор жизнь напоминала ему прекрасный фейерверк. Никаких серьезных неприятностей. Не было такого периода, когда он не имел бы достаточно средств, он никогда не голодал, никогда не чувствовал себя несчастным, и всегда поблизости была женщина, готовая одарить его своей любовью.

Видимо, поэтому внезапное появление Хуаны Рока в его жизни удивило его не в такой степени, как могло бы удивить менее удачливого человека. Это отнюдь не означало, что Кэйд не был ею очарован и не оценил в полной мере новый дар благосклонной фортуны.

Сидя в баре отеля "Президент" с его светящимся водопадом и плавательным бассейном, потягивая чинзано со льдом в ожидании Хуаны, он мысленно пытался разобраться в калейдоскопе событий последних двенадцати часов.

Девушка сама по себе была загадкой. Она призналась ему, что влюбилась с первого взгляда – как только увидела его у бюро регистрации отеля "Хилтон" в день приезда. Она навела справки и узнала, кто он и в каком номере поселился. По ее словам, самое естественное для нее было поменять номер, чтобы, когда он того захочет – а она была уверена, что так и случится, – она оказалась рядом. У них не было еще времени по-настоящему узнать друг друга. Хотя она как будто бы знала о нем гораздо больше, чем он о ней. Впрочем, неудивительно – он был достаточно известной фигурой.

Думая теперь о ней, он со смутной тревогой обнаружил, что жизнь без нее представлялась ему теперь просто невыносимой. Прежде он всегда сам себя предостерегал: не слишком увлекаться, чтобы не попасться на крючок раз и навсегда. Сейчас же мысль об их доме, о том, что она постоянно будет с ним, необычайно взволновала его. Это чувство отравляла лишь мысль о том, как она поступила с Мануэлем Барредой. Но в конце концов, постарался он внушить себе, Барреде было шестьдесят, как мог этот больной, старый человек надеяться стать достойным мужчиной для такой энергичной и требовательной женщины, быть под стать ее страстной натуре?