Текст книги "Гробница"

Автор книги: Джеймс Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Новая зарница осветила небо и землю на несколько сотен метров вокруг; зигзагообразная молния ударила из низкой тучи прямо в озеро.

Холлоран резко нажал на тормоз, и машину слегка занесло, прежде чем она остановилась. Несколько секунд Холлоран изумленно глядел на воду, пока далекие вспышки освещали свинцово-серые тучи. Картина, которую он увидел, всплыла в его памяти еще четче, когда последняя зарница угасла, и над землей снова сгустились предгрозовые сумерки. На озере бушевал шторм – вздымались огромные волны, извергались гейзеры, и плотная пена, носящаяся по поверхности вод, была белоснежной, словно пена на гребнях морских волн. Холлорану показалось, что сама земля вздрогнула от мощного раската грома, раздавшегося прямо над его головой.

Глава 40
Страшное открытие

Едва он успел войти под навес крыльца, как хлынул проливной дождь. Потоки хлестали по крыше с такой неистовой силой, что казалось, они извергаются не из туч, а из какого-то искусственного источника. Холлоран быстро обернулся и увидел, как под ударами тяжелых дождевых капель с дорожки подскакивают вверх мелкие камешки и осколки гравия. Завеса дождя казалась плотной, словно стена; озеро совершенно скрылось за этой непрозрачной пеленой. Холлоран побежал к дверям, ведущим внутрь дома, на ходу нащупывая ключ в кармане.

Он дважды стукнул в двойную дверь и громко выкрикнул свое имя, затем не без труда отыскал замочную скважину и вставил туда ключ – тусклый свет фонаря у крыльца почти не освещал двери – и открыл одну створку дверей.

В холле никого не было.

Он вышел на самую середину выстланного каменными плитами холла у парадного входа, глядя наверх, на балкон и лестничную клетку – не промелькнут ли там чьи-нибудь тени? Обойдя просторный холл, он осмотрел каждую дверь на первом этаже. Яркая вспышка молнии на несколько секунд залила окна дрожащим серебристым сиянием. Тотчас же послышался страшный удар грома; казалось, от него вздрогнули даже стены дома.

Холлоран снова вытащил свой револьвер из кобуры.

Сначала он обошел все коридоры и помещения нижнего этажа, заглядывая в каждую комнату, осторожно открывая каждую дверь, держа автомат перед собой. Он зажигал свет везде, где проходил, проклиная Ниф за темноту, царящую в доме. Библиотека, гостиная, приемная – все эти просторные комнаты были пусты; редкости, собранные в них, разрозненные предметы обстановки и украшения стояли на своих местах. В столовой, кухне, коридорах и остальных комнатах тоже никого не было. Дом казался нежилым, словно обитатели покинули его уже много лет назад. Он ступал осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, хотя шум ливня, барабанящего по окнам, заглушал его шаги. Хотя в особняке царила тишина, и на первый взгляд все было как обычно, нервы Холлорана были напряжены; его тревога еще больше возрастала по мере того, как он обходил дом.

Холлоран остановился напротив окна, выходящего во внутренний двор, прислонившись к глухой стене, и прислушался – не донесется ли какой-нибудь звук из коридора или с лестницы, ведущей наверх. Молния осветила дворик, четко обрисовав контуры полуразрушенного фонтана и очертания стен, окружающих квадратную площадку.

От изумления у него перехватило дыханье: фонтан в центре дворика извергал широкую струю грязной, мутной воды, в которой плавал вязкий черный ил.

Резкий свет померк; снова ударил гром, от которого задребезжали оконные стекла. Холлоран повернул обратно в холл у главного входа.

Быстро поднявшись на два лестничных марша, Холлоран продолжил осмотр притихшего дома. Походка его была упругой и энергичной, несмотря на все, что ему пришлось претерпеть в сторожке у главного въезда в поместье. Он быстро шагал от комнаты к комнате; держа револьвер на уровне груди, он открывал двери и заглядывал внутрь, не заботясь о прикрытии на случай внезапного нападения – он слишком торопился завершить свой ночной обход. Он проверил все комнаты, не прошел даже мимо своей спальни, но до сих пор так и не обнаружил ничего подозрительного.

Ему казалось, что он слышал приглушенный крик, донесшийся откуда-то из глубин дома; оглушительный раскат грома прогремел через секунду после того, как до него долетел этот крик, и он не смог определить, где кричат. Холлоран повернул к апартаментам Клина, шагая быстро и легко. Теперь он ясно расслышал другой вопль. Кричала женщина. Кора. Он побежал вперед. Дверь, ведущая в комнаты Клина, была отворена. Холлоран прошел в коридор, замедлив шаг. Из-за двери в противоположном конце коридора падал на пол широкий луч света. В воздухе чувствовался запах ладана.

Холлоран осторожно двинулся к двери, ступая еще тише, чем обычно; он слышал, как Кора тихо застонала, словно от боли, и усилием воли заставил себя остаться спокойным. Подойдя к двери, он остановился и подождал несколько минут.

Резкий звук шлепка по обнаженному телу. Тяжелое, затрудненное дыхание Коры, и затем – как будто приглушенный плач.

Холлоран осторожно потянул на себя полуоткрытую дверь.

За ней оказалась просторная комната; ее стены были покрыты грубой росписью и какими-то не совсем понятными знаками. Холлоран не стал терять время на то, чтобы рассматривать их. На полу были грудой свалены разные книги и листы бумаги – они также не заинтересовали оперативника. Прямо напротив него стояла громадная кровать; четыре деревянных столба, украшенных затейливой резьбой, поддерживали полог. Кружевные занавеси мягкими складками ниспадали с четырех сторон кровати. Но Холлоран не любовался изящной резьбой и узорами прозрачной материи – он смотрел на то, что было на кровати.

Занавеси были откинуты и обмотаны вокруг украшенных резным орнаментом столбов, открывая взорам обнаженную фигуру, сидящую на постели; ее голова свешивалась на грудь, так что спина выгнулась дугой. На теле резко выделялись ярко-красные полосы, оставленные плетью или ремнем. Лицо Коры было чуть повернуто к Холлорану, но девушка не видела его – глаза ее были закрыты, а распущенные волосы падали на лоб. Рот был чуть приоткрыт в слабой, еле заметной улыбке.

Монк, повернувшись спиной к двери, смотрел на обнаженное тело девушки; очевидно, он был слишком увлечен и не замечал ничего вокруг себя. Он тоже был совершенно голым – целая гора расслабленных мускулов и жирная спина были не самым приятным зрелищем; курчавые волосы густо покрывали его покатые плечи, руки и ноги.

Уронив на пол короткую многохвостую кожаную плеть, толстый американец повалил Кору на кровать. Схватив обе лодыжки девушки, он потянул ее расслабленное тело на себя. Теперь Кора лежала на животе у края кровати. Холлоран успел заметить, что руки молодой женщины связаны.

Она простонала – от удовольствия, не от страха.

Все хладнокровное спокойствие, которое Холлоран пытался внушить самому себе, мгновенно исчезло. Он испытал столь же сильную душевную муку, как в детстве, в тот день, когда у него на глазах убили отца. Или когда он узнал о самоубийстве матери. Гнев ослепил его, заглушив остальные чувства. Издав низкий, горловой стон, похожий на рычание дикого зверя, он метнулся в комнату и схватил тучного телохранителя за волосы – длинные пряди, обычно завязанные сзади шнурком, сейчас свободно свисали вниз. Он рванул их, оттаскивая Монка от девушки, и приставил дуло своего «браунинга» к виску американца. От приступа ярости – сильного, помрачающего сознание, одного из тех, которые изредка случались с ним прежде – его рука дрогнула, когда он готовился нанести своему сопернику страшный удар.

Монк вскрикнул и грузно повалился на пол.

Кора обернулась к Холлорану, подобрав под себя ноги. Она глядела на него так, словно не узнавала его и сама не понимала, что с нею происходит. Холлоран направил на нее дуло револьвера, подчиняясь импульсивному желанию убить ее – и избавиться от своих страданий, своей слабости. Рука его дрожала. Он проклинал себя за близость с этой женщиной, пробудившей в нем глубокие чувства и так больно ранившей его.

Кора растянула губы в идиотской ухмылке. Затем на ее лице появилась гримаса ужаса – страх оказался сильнее, чем наркотический дурман.

Холлоран опустил руку, сжимающую револьвер, и закрыл глаза, не в силах более глядеть на это страшное и жалкое зрелище.

Толстые пальцы схватили его за горло; он почувствовал, как потная рука стиснула его запястье. Монк навалился на него сзади всей тяжестью своего грузного тела, и он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Его дыхательное горло было крепко сжато; он знал, что потеряет сознание через несколько секунд, поэтому надо было собрать все силы для мгновенного ответного удара. Он разжал пальцы, выпуская оружие из рук – сейчас он никак не мог им воспользоваться. Монк все так же крепко сжимал его запястье. Свободная рука Холлорана скользнула вдоль обнаженного бедра противника, поднимаясь все выше, к паху; нащупав что-то мягкое, Холлоран прищемил мясистую плоть между большим пальцем и сжатым кулаком. Он стиснул пальцы так сильно, что Монк издал резкий, пронзительный вопль, похожий на женский визг, и ослабил хватку, стараясь перехватить свободную руку Холлорана.

Он вывернулся и вцепился в горло Монка обеими руками. Борющиеся соперники начали медленно оседать на пол, когда Холлоран сжал глотку противника еще сильнее. Американец пытался ослабить стальную хватку жестких пальцев, но гнев придавал Холлорану нечеловеческую силу. Маленькие глазки Монка начали наливаться кровью и вылезать из орбит. Лица двух мужчин, медленно опускавшихся на колени, почти соприкасались – между ними оставалось не более нескольких дюймов. Монк хрипел, его широкая, плоская физиономия побагровела. Выпятив толстые губы, он высунул кончик языка между зубами и вдруг плюнул прямо в глаза Холлорану.

Ослепший, пораженный таким неожиданным приемом, Холлоран слегка разжал руки на шее Монка. Сильный удар в живот заставил его согнуться от боли; пальцы скользнули вниз по волосатой груди противника. Следующий удар по голове сбил его с ног, и он покатился по полу в сторону от широкой кровати.

Телохранитель Клина выпрямился и, тяжело ступая огромными, толстыми ногами, двинулся к распростертому на полу Холлорану. Последние несколько шагов он пронесся в стремительном прыжке, бросившись на грудь противника, чтобы раздавить ее своими согнутыми коленями. Но к тому времени Холлоран уже протер глаза от липкой слизи и заметил движение Монка. Резко отпрянув назад, обрушив и разметав по полу кучу книг, он увидел, как голая фигура неуклюже приземлилась на пустое место.

Оба вскочили на ноги почти одновременно, но Холлоран все же успел опередить Монка на долю секунды. Носок ботинка Холлорана сильно ударил в пах Монка. Телохранитель Клина упал на колени, и Холлоран, подойдя к нему сзади, опять схватил его за волосы, поворачивая его голову направо. Короткая вспышка молнии превратила две фигуры в застывшие изваяния. Холлоран поднял другую руку для последнего решающего удара, сжав кулак с чуть выступающим суставом среднего пальца. Словно тяжкий молот, кулак обрушился на один из шейных позвонков Монка.

Гром заглушил треск ломающейся кости.

Холлоран ухватился за подпорку полога кровати, чтобы удержать равновесие. Коленопреклоненная фигура тяжело повалилась на пол лицом вниз. Холлоран глубоко вздохнул. Голова его чуть закружилась от резкого запаха ладана. Чувствуя, что его сейчас стошнит от всех мерзостей, которые он увидел за этот день, Холлоран провел по лицу ладонью. В глубине его души разгорался гнев на Клина, на атмосферу испорченности и разложения, окружавшую этого человека.

В таком смятении чувств он не заметил, как у двери шевельнулась невысокая фигура. Человек, притаившийся в коридоре, уже давно наблюдал за тем, что происходило в комнате. Он услышал – а вернее, почувствовал – осторожные крадущиеся шаги за своей спиной. Но повернуться лицом к новому противнику не успел.

Януш Палузинский, замахнувшись тяжелым металлическим ломиком, ударил его в висок. Обморок, последовавший за ударом, был для Холлорана почти облегчением.

Глава 41
Твари из озера

Они никогда еще не попадали под такой сильный дождь.

Он обрушился на них сверху, промочив одежду на плечах и спинах; они сразу ощутили тяжесть огромных масс воды. Ливень затруднял их движение вперед – ноги скользили по мокрой траве. Однако дождь в конечном счете был им на руку – он делал их менее заметными, как сказал их командир, чтобы немного подбодрить свою пятерку.

– Что это еще за чертовы штучки, Дэнни? – воскликнул Мак-Гаир возле самого уха командира. – Я такое впервые в жизни вижу!

И верно, более точного слова нельзя было подобрать. Тот, кого звали Дэнни, посмотрел на озеро и вздрогнул – но не от холода.

Воды озера были столь же неспокойными, как канал святого Георгия в суровые зимние месяцы – одно из самых неприятных путешествий, в которые ему часто приходилось отправляться. Но, помилуй Боже, сейчас там действительно творилось что-то ужасное.

Они видели, как несколько молний ударила в воду, и волны засветились призрачным зеленовато-серебристым сияньем. Даже пена у самой кромки берега, казалось, излучала свет. От оглушительных раскатов грома у них зазвенело в ушах. Все пятеро бросились ничком на землю, словно под артиллерийским огнем. Люди были напуганы, больше всего им сейчас хотелось повернуть назад. Однако еще больше, чем грозы, больше, чем призрачных фигур в лесу, больше всяких неожиданностей, поджидающих их впереди, они боялись своего командира. Этот страх заставлял их беспрекословно подчиняться приказам и думать только об одном – о выполнении поставленной перед ними задачи.

Ливень обрушился на них с новой силой, когда насквозь промокшая, напуганная пятерка выбралась на крутой берег озера. Они ежеминутно оскальзывались, оступались, спотыкаясь о древесные корни. Двое начали спускаться к самой воде, опускаясь на четвереньки и цепляясь руками за траву и выступающие корни, когда склон небольшого холма, у подножья которого раскинулось озеро, становился чересчур крутым и скользким. Дэнни изрыгнул проклятие капризам погоды, в то же время благословляя сильный дождь, укрывший их от глаз возможных наблюдателей.

Они зашли уже так далеко, что отсюда не было пути назад. Человек, которого они искали, их «объект», был в особняке – они мельком видели это тяжеловесное сооружение, объезжая поместье. До особняка оставалось не более нескольких сотен метров. Теперь этот ублюдок заплатит самой дорогой ценой за все, что он сделал. Ему придется испытать на собственной шкуре те страдания, которые он причинил другим людям. Им нельзя упустить этот шанс, нельзя повернуть вспять.

Совсем рядом раздался чей-то тревожный крик. Один из пятерых, видимо, оступившись, погружался все глубже в воду, подняв свой «Армлайт» как можно выше над головой. Его товарищ вошел по колено в воду и протянул руку, чтобы помочь упавшему подняться.

Изогнутая, ветвистая молния ударила прямо в озеро, и тотчас же вода начала светиться, словно кто-то зажег в глубине серебристый фонарь. Удар грома заставил содрогнуться стоящих на берегу людей, и в белом сиянье зарницы командир увидел, как лица двоих, стоящих в воде, застыли в гримасе ужаса, словно обоих поразил шок.

Они начали медленно погружаться в воду.

Командир пятерки начал быстро спускаться с холма, крича остальным, чтобы они помогли своим товарищам. Когда он достиг кромки воды, его башмаки увязли в иле, а куртка была перепачкана грязью.

Он с ужасом глядел на озеро. Там, над поверхностью волн, вырисовывались какие-то призрачные фигуры – мутно-белые, как пена морского прибоя. Их неясные, расплывчатые очертания нельзя было как следует разглядеть за плотной завесой дождя; тем не менее он знал, что они там, что они выходят из воды. Может быть, сами эти создания были порождением бури.

Это было настолько необычно, что сперва он не поверил собственным глазам. Проведя по мокрому лицу рукой, словно желая отогнать наваждение, он снова посмотрел на волны – призраки не исчезли, наоборот, они заметно увеличились в размерах, приближаясь к берегу. Гигантские аморфные серые тела чудовищ покачивались на гребнях волн.

Что-то толкнуло его в спину; он вздрогнул и обернулся. Мак-Гаир – ему «показалось», что это был Мак-Гаир: во мгле нельзя было разглядеть лица стоявшего на холме человека – тоже смотрел на воду; его рот беззвучно открывался и закрывался, словно он вдруг потерял дар речи.

Раздался пронзительный вопль, и они увидели, что вода дошла уже до плеч двоих стоящих внизу людей.

– Помогите же им! – вскричал Дэнни, первым кинувшись вперед и поскользнувшись на илистом дне. Он увидел, как упал в воду «Армлайт», и выругался на своего охваченного ужасом подчиненного, выпустившего оружие из рук. Еще один человек из его команды подошел ближе к воде и нагнулся, протянув руку двоим товарищам, которых уже чуть не с головой накрывали волны.

Все как один замерли на месте, когда тучи снова озарились серебристой вспышкой молнии, ударившей в озеро. Люди застыли, глядя в воду, пораженные фантастическим зрелищем.

Вода кишела странными амебообразными существами. Туманные, расплывчатые формы неясно вырисовывались в освещенной глубине, они двигались неровными толчками, быстро поднимаясь на поверхность, спешили навстречу друг другу, соединялись, собирались в кучу, их тонкие, спиральные конечности извивались, сплетаясь в один клубок. Казалось, за считанные мгновения озеро превратилось в сплошную массу водянистых, полупрозрачных тел.

Внезапно на двоих мужчин, барахтавшихся в вязком иле у берега, налетел водяной смерч. Поднявшийся среди пенистых волн, словно гигантское искривленное щупальце, он утащил отчаянно кричащих людей на глубину, и вскоре их вопли затихли, только пена колыхалась у берега. Тем, кто смотрел на эту ужасную сцену с высокого холма, показалось, что тысячи тонких змееподобных конечностей вцепились в тела их тонущих товарищей, прежде чем их головы исчезли под водой.

Командир вздрогнул; он все еще не мог до конца поверить в реальность происходящего. Вдруг он почувствовал, как что-то обвилось вокруг его лодыжки. Вскрикнув от испуга, он резко вытащил ногу из воды, доходившей ему до колен, и поглядел вниз: водянистая конечность потянулась из воды вслед за его стопой, но тут же с плеском упала обратно в бурлящее озеро. Он решил, что привидевшееся ему среди пенистых волн аморфное щупальце было плодом разыгравшегося воображения.

Двое человек погибли, вне всякого сомнения. Ничто уже не могло их спасти.

Он начал медленно взбираться обратно на холм, цепляясь пальцами рук и носками обуви за мокрую, оползающую землю, содрогаясь от ужаса при мысли о том, что он может поскользнуться и упасть обратно в озеро, и его тело будет плавать в воде среди этих мерзких тварей, копошащихся в иле. Двое оставшихся в живых парней проворно карабкались вверх по склону, стремясь отползти как можно дальше от озера, где колыхалась белая пена и кружились небольшие водовороты, издалека напоминающие огромных медуз.

Волны обрушились на берег, словно желая затянуть на глубину троих мужчин, но они упорно цеплялись за малейшие неровности глинистой почвы и за выступающие корни деревьев, радуясь, когда им удавалось хоть на дюйм продвинуться вверх.

Наконец они выбрались на самый верх прибрежного холма и повалились на мокрую траву, обессилевшие и напуганные до полусмерти. Однако, несмотря на усталость и страх, все трое тут же покатились вниз, под защиту густого кустарника. Только оказавшись в лесу, под пологом шуршащей мокрой листвы, они перевели дух. Все трое тряслись, как в лихорадке, и тяжело дышали, словно им только что пришлось пробежать добрый десяток километров. Дождь слегка утих, а может быть, густая листва деревьев укрывала их от холодного ливня.

– "Ради Бога, уйдем скорее отсюда!"

Дэнни узнал голос Мак-Гаира, прозвучавший непривычно глухо, дрожащий от пережитого ужаса.

– Нет, – ответил он твердо и достаточно громко, чтобы спутники услыхали его сквозь шум грозы. – Что бы там ни осталось позади, оно теперь не сможет причинить нам зла.

Командир не меньше двух своих парней был напуган и ошеломлен тем, что приключилось с его маленьким отрядом на озере. Больше всего его огорчала потеря двух крепких, умелых людей. Но Дэнни Шей был решительным и упрямым человеком. Именно он пытал захваченного пленника, чтобы напасть на след намеченной жертвы.

Он встал и поднял на ноги своих измученных, дрожащих от холода и страха людей, поочередно встряхивая их за плечи.

– Не останавливаться! Не отставать! – послышался его короткий и резкий приказ. – Дом уже совсем близко. А тот ублюдок заслуживает уготованной ему смерти.