Текст книги "Слушающие"

Автор книги: Джеймс Ганн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Простите меня, – сказал он. – Простите мне мои сомнения. Это Послание – от Бога.

– Что он несет? – обратился Митчелл к Томасу.

– Тихо! – прошептал тот.

Все постепенно умолкли, и в комнате опять воцарилась тишина. Иеремия поднял наконец голову от молитвенно сложенных ладоней.

– Я не буду стоять у вас на пути, – обратился он к Макдональду, – и скажу своим верующим, что видел Послание и что пришло оно от Бога. Не знаю, о чем в нем говорится, но в том, что оно от Господа, не сомневаюсь. От вас зависит, прочтете ли вы его до конца.

– Я удивлен не менее вас, – сказал Макдональд.

– В это я верю. Если бы вы спланировали представление, все было бы иначе. Это ангел. У него ореол.

– Ореол… – эхом повторил Митчелл.

– Это может быть шлем, – мягко заметил Макдональд. – Или наушники. Или у птицы большая голова.

– Думайте что хотите, – сказал Иеремия, – но это ореол. Если вы не будете возражать, что это ангел, думайте что угодно, а я не буду возражать, что Послание пришло от Бога и что есть иные существа, которых мы называем ангелами.

– Называйте их ангелами, – произнес Макдональд, словно давая официальное разрешение, – и я не скажу, что вы ошибаетесь. В этом вопросе слишком много домыслов и мало фактов.

– Идем, Юдит, – сказал Иеремия.

– Отец, – остановила она его, – Билл хотел тебе что-то сказать.

– Я ошибался в вас, сэр, – сказал Митчелл.

Старик вовсе не был фальшивым. Оказавшись перед нелегкой задачей – возвратиться к своим адептам с новой интерпретацией Послания, он не отступил. Увидев правду, он изменил свое мнение. «Возможно, – подумал Митчелл, – я сам кое в чем ошибаюсь».

– Я чувствовал, что ты не подходишь для моей дочери, – сказал Иеремия, – что ты не любишь людей.

– Я начинаю любить их все больше, – заверил Митчелл.

– Хорошо, – сказал Иеремия, подходя к двери. – Посмотрим.

– Я отвезу вас… – начал было Митчелл, но Юдит прервала его:

– Еще нет. – Пожав на прощание его руку, она присоединилась к отцу. – Попозже… если захочешь. – И она вышла из комнаты.

– Какая удача! – Митчелл повернулся к Макдональду. – Какая невероятная удача! А может быть, нет?

Томас посмотрел на Митчелла, потом на Макдональда. Тот не сводил глаз с рисунка и не слышал вопроса.

– Тебе предстоит уяснить, – сказал Томас Митчеллу, – что нет двух одинаковых людей. Чтобы понять Мака, ты должен понять, что он не стал бы обманывать.

– Даже чтобы спасти Программу? – недоверчиво спросил Митчелл. – Даже чтобы сломить закоренелый мистицизм и невежество?

– Что ни говорите, а это здорово похоже на большую птицу, – произнес кто-то.

– Если это птица, – откликнулся другой, – возможно, точка у нее под ногами означает яйцо.

– Одно из трех одинаковых слов слева, если это, конечно, слова, находится точно против этого яйца, если это, конечно, яйцо, – заметил Ольсен.

– Даже для этого, – сказал Томас. – И не потому, что не испытывал бы соблазна, даже не потому, что боялся бы разоблачения, а потому, что он таков, какой есть; потому что не может быть самим собой и одновременно обманывать. И еще потому, что он знает.

– Смотрите, – сказал кто-то, – эти два солнца разные.

Макдональд застыл, глядя на распечатку. Вокруг него продолжался разговор, но он явно ничего не слышал. Выглядел он так, словно тоже увидел ангела.

Митчелл разглядывал остальных. Каждый реагировал по-своему; каждый, как Иеремия, смотрел на одно и то же Послание, но видел его своими глазами.

Митчелл покачал головой, и взгляд его остановился на страусе в углу комнаты. Подойдя к птице, он заглянул в ее черные глаза.

– Тебя одну я действительно понимаю, – сказал он и, повернувшись, посмотрел на всех этих людей, собравшихся вокруг Послания, думая об аппаратуре и времени, потраченных на прием.

Он мысленно представил радиотелескоп, нацеленный в ночное небо, и большую сеть в кратере, собирающую звездную пыль, а потом вообразил себя, бредущего сквозь темную бесконечность, одинокого в пространстве, и содрогнулся.

«Но кто же, – в отчаянии подумал он, – поймет меня?»

РАБОТА КОМПЬЮТЕРА

Жизнь имеет свой статус в материальной вселенной и является частью природы. В природе она занимает высокое положение, поскольку предположительно представляет высшую форму организации, достигнутую материей в нашей Вселенной. Мы, земляне, занимаем особо почетное место, ибо в нас, как людях, материя начала задумываться над собой…

ДЖОРДЖ УОЛД, 1960—1961

Воплощение – явление уникальное для отдельной группы, в которой происходит, однако отнюдь не уникально в том смысле, что не исключает иных воплощений для иных уникальных миров…

Человек не может претендовать на обладание единственным местом, допускающим воплощение…

Проявление спасительной силы в одном месте означает, что она действует повсюду…

ПОЛ ТИЛЛИЧ, 1957

Вполне может оказаться, что Вселенная породила и впредь будет продолжать порождать неисчислимые миллионы… историй, аналогичных истории человечества… Попытка сделать какие-то окончательные выводы относительно Бога и Вселенной на основании нескольких эпизодов истории нашей планеты была бы в высшей степени рискованна, если вообще возможна…

ДЖОН МАККВАЙР, 1957

Наше невежество и предубеждения не должны удерживать мысль от выхода за пределы Земли, нашей истории и даже христианства…

ПОЛ ТИЛЛИЧ, 1962

Далекие страны и близкие страны,

Где джамбли живут,

Зеленые головы, синие руки

И по морю в сите плывут.

ЭДВАРД ЛИР, 1846.

МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩЕНИЯ СООБЩИЛО, ЧТО ОБЩЕЕ ЧИСЛО ОТБЫВАЮЩИХ СЕГОДНЯ РАЗЛИЧНЫЕ НАКАЗАНИЯ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ СНИЗИЛОСЬ БОЛЕЕ ЧЕМ НА ДЕВЯНОСТО ПРОЦЕНТОВ. ПОСЛЕ ЛИКВИДАЦИИ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД ДЕПАРТАМЕНТА ТЮРЕМ УПРАВЛЕНИЕ ПРОЦЕССОМ ИСПРАВЛЕНИЯ ПРЕСТУПНИКОВ БЫЛО ПЕРЕДАНО МИНИСТЕРСТВУ ПРОСВЕЩЕНИЯ. В СООБЩЕНИИ ПОДЧЕРКИВАЕТСЯ, ЧТО СПАД ЭТОТ ПРОИЗОШЕЛ, НЕСМОТРЯ НА ОГРОМНЫЙ РОСТ ПОКАЗАТЕЛЯ РАСКРЫВАЕМОСТИ И ЧИСЛА ОБВИНИТЕЛЬНЫХ ПРИГОВОРОВ, ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ БЛАГОДАРЯ НОВЫМ КОМПЬЮТЕРНЫМ МЕТОДАМ НАБЛЮДЕНИЯ И СЛЕДСТВИЯ. МИНИСТЕРСТВО ПРИПИСЫВАЕТ СПАД ЧИСЛА ЗАКЛЮЧЕННЫХ ПРОГРЕССУ В ОБЛАСТИ ХИМИЧЕСКИХ СРЕДСТВ, ПРИМЕНЯЕМЫХ ПРИ ОБУЧЕНИИ, И ПРЕДСКАЗЫВАЕТ, ЧТО ВСКОРЕ МОЖНО БУДЕТ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ САМИХ ЦЕНТРОВ ИЗОЛЯЦИИ В ПОЛЬЗУ ЛЕЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ, ПОДОБНО ТОМУ, КАК ПРОБЛЕМА НАРКОМАНИИ БЫЛА РЕШЕНА ИЗМЕНЕНИЕМ ЮРИДИЧЕСКОГО ПОДХОДА И ПЕРЕВОСПИТАНИЕМ ОКОЛО ТРИДЦАТИ ЛЕТ НАЗАД.

Фосфоресценция в этой черноте была отчетливой, она шла волнами и усиливалась в ритме пульсации студнеобразной массы. Внутри просматривались два круга. Поначалу серые, они затем превратились в пару черных, сверлящих взглядом глаз… Из центра массы выскочило гибкое щупальце и зашарило вокруг – мягкое, липкое, омерзительное…

ЧАРЛИ У. ДИФФИН, 1930

– ВИДЕЛ КАРТИНКУ, ЧТО ПОЛУЧИЛИ С КАКОЙ-ТО ТАМ ЗВЕЗДЫ?

– КАРТИНКУ? КАКУЮ ЕЩЕ КАРТИНКУ?

– НУ, ЧТО-ТО ВРОДЕ КРОССВОРДА ИЗ ЧЕРНЫХ И БЕЛЫХ КВАДРАТОВ.

– КАЖЕТСЯ, ЧТО-ТО ТАКОЕ ПРИПОМИНАЮ.

– И КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ТАМ ЕСТЬ ЛЮДИ?

– ЛЮДИ? ГДЕ?

– НА ТОЙ ЗВЕЗДЕ.

– СКАЗАТЬ ТЕБЕ, ЧТО Я ДУМАЮ? ПРОСТО НАШИ САМИ ВСЕ ЭТО НАРИСОВАЛИ. КАК ЛЮДИ МОГЛИ БЫ ЖИТЬ НА ЗВЕЗДЕ? А ЕСЛИ ДАЖЕ МОГЛИ БЫ, ТО КАК ОНИ МОГЛИ ПРИСЛАТЬ НАМ ЭТИ ЧЕРНЫЕ И БЕЛЫЕ КВАДРАТИКИ, А?

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИДЕИ «ТЕАТРА ЗРИТЕЛЯ» В ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ ПРИЗНАНО ВЫДАЮЩИМСЯ ДОСТИЖЕНИЕМ УЧИТЕЛЯМИ, КОТОРЫЕ ИЗУЧАЛИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ АППАРАТУРЫ, УСТАНОВЛЕННОЙ В ШКОЛАХ НА ТЕРРИТОРИИ БРУКЛИНА, ТОПЕКИ, КАНЗАСА, МОНТГОМЕРИ, АЛАБАМЫ И КАЛИФОРНИЙСКОГО ОКЛЕНДА.»

Важной чертой Объединенного Мира является всеобщая организация дел прогресса и благосостояния, а также подчинение идеологии и политики прагматизму… До двухтысячного года можно сосредоточить большой капитал в неразвитых странах. Если предположить, что нужно около четырех долларов капитала на один доллар дохода на единицу населения, то один миллиард дополнительного капитала приведет к увеличению доходов одного миллиона человек на дополнительные двести пятьдесят долларов каждому (сверх ожидаемого без этой помощи дохода порядка ста – трехсот долларов). Таким образом можно бы к двухтысячному году располагать достаточным капиталом для достижения в большинстве неразвитых стран доходов более пятисот долларов, а во всех остальных – от трехсот до пятисот долларов на единицу населения…

ГЕРМАН КАН и ЭНТОНИ ДЖ ВИНЕР, 1967

ТУМАННОСТЬ…

ТУМАНИСТОСТЬ…

ТУМАНИСТЫЙ…

ШАРОВАЯ ТУМАННОСТЬ ЦЕФЕЯ

КОЛЬЦЕВАЯ ТУМАННОСТЬ ЛИРЫ

ВОЛОКНИСТАЯ ТУМАННОСТЬ ЛЕБЕДЯ

А ТАКЖЕ NGC 3242 ГИДРЫ…

ТРОЙСТВЕННАЯ ТУМАННОСТЬ СТРЕЛЬЦА

ТУМАННОСТЬ СОВЫ В БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЕ

КРАБОВИДНАЯ ТУМАННОСТЬ В СОЗВЕЗДИИ ТЕЛЬЦА

А ТАКЖЕ СКОПЛЕНИЕ ТУМАННОСТЕЙ М 16 В ЗМЕЕ…

ПЛАНЕТАРНАЯ…

РАССЕИВАЮЩАЯСЯ…

ТЕМНАЯ…

ТУМАННОСТЬ КОНСКАЯ ГОЛОВА В ОРИОНЕ

ТУМАННОСТЬ КОНУС В ЕДИНОРОГЕ

ТУМАННОСТЬ ЛАГУНА В СТРЕЛЬЦЕ

А ТАКЖЕ ТУМАННОСТЬ АМЕРИКА В ЛЕБЕДЕ…

ТУМАННОСТЬ УГОЛЬНЫЙ МЕШОК В ЮЖНОМ КРЕСТЕ ТУМАННОСТЬ ПОДКОВА В СТРЕЛЬЦЕ

ТУМАННОСТЬ ТАРАНТУЛ В БОЛЬШОМ МАГЕЛЛАНОВОМ ОБЛАКЕ

А ТАКЖЕ СПИРАЛЬНАЯ ПЛАНЕТАРНАЯ ТУМАННОСТЬ В ВОДОЛЕЕ…

ГАЗ…

ПЫЛЬ…

ВЗРЫВ…

ГОЛОВИЗАЦИЯ СТАЛА ФАКТОМ. ДЖЕНЕРАЛ ЭЛЕКТРИК ПОКАЗАЛА СЕГОДНЯ НА ВЫСТАВКЕ НОВЫХ ТОВАРОВ В МЭДИСОН СКВЕР ГАРДЕН ПЕРВУЮ ПОТРЕБИТЕЛЬСКУЮ МОДЕЛЬ ГОЛОВИЗОРА. ПОКА НИ СЛОВА НЕ БЫЛО СКАЗАНО О ЦЕНЕ, ОДНАКО СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ, ЧТО ОНА СОСТАВИТ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ И В ПЕРВОЕ ВРЕМЯ АППАРАТ СМОГУТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ ТОЛЬКО ПРАВИТЕЛЬСТВО И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. СО ВРЕМЕНЕМ, КАК УЧИТ ИСТОРИЯ, ПРОИЗОЙДЕТ РЕЗКОЕ ПАДЕНИЕ ЦЕНЫ И ТЕЛЕВИЗОРЫ СТАРОГО ТИПА ВЫЙДУТ ИЗ УПОТРЕБЛЕНИЯ. НЕСОМНЕННО, ОТ СЕГОДНЯШНЕЙ ВЫСТАВКИ ЗАХВАТЫВАЕТ ДУХ, А ТРЕХМЕРНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ И ОТСУТСТВИЕ ПРИЕМНИКА – КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ, ОСТАЕТСЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ТАЙНОЙ, – НА ГОЛОВУ ВЫШЕ ЛЮБОЙ ИЗВЕСТНОЙ ДО СЕГО ДНЯ ПРОЕКЦИОННОЙ СИСТЕМЫ…

История расы людей – это непрерывная борьба за выход из тьмы к свету. Поэтому бесполезна дискуссия о пользе знаний – человек жаждет знать, а теряя эту жажду, перестает быть человеком…

ФРИТЬОФ НАНСЕН, НАЧАЛО ДВАДЦАТОГО СТОЛЕТИЯ

Контакт с другой планетой увеличивает среднюю продолжительность жизни цивилизации, поскольку благодаря знанию того, что другие пережили хаос, и, возможно, благодаря указаниям о том, как они этого добились, новый член галактического сообщества сможет лучше решать собственные проблемы…

СЕБАСТЬЯН ФОН ХОРНЕР, 1981

Даже простой радиоконтакт с более развитой цивилизацией привел бы к непредсказуемым потрясениям…

КОМИССИЯ ДОЛГОСРОЧНЫХ ПРОГНОЗОВ NASA, 1960

Архивы антропологии полны примеров цивилизаций, уверенных в своем месте в мире, которые распались при столкновении с неизвестными им прежде цивилизациями, исповедующими иные идеи и ведущими иной образ жизни, а те, что пережили подобное, заплатили за него изменением своих систем ценностей, принципов и поведения.

Поскольку разумная жизнь может быть в любой момент обнаружена с помощью ведущихся радиотелескопических исследований и поскольку невозможно предвидеть последствия такого открытия по причине ограниченности нашего знания о поведении в условиях, хотя бы просто приближенных к подобным обстоятельствам, рекомендуются две области исследований:

1. Текущие исследования, для определения эмоционального и интеллектуального понимания, а также постепенное их изменение в случае необходимости, в связи с возможностью и последствиями открытия внеземной разумной жизни. 2. Историческое и эмпирическое изучение поведения общества и его руководителей в моменты конфронтации с необычайными и неизвестными явлениями или же волнениями в обществе…

КОМИССИЯ ДОЛГОСРОЧНЫХ ПРОГНОЗОВ NASA, 1960

Если бы две или более стабильные цивилизации установили контакт, кто знает, не положило ли бы это начало цепной реакции поисков и спасения других цивилизаций, прежде чем они уничтожат сами себя. Испытавших волнующее переживание разговора с иной планетой это, вероятно, вдохновило бы на долгие и упорные действия с целью расширения космической сети мудрости…

СЕБАСТЬЯН ФОН ХОРНЕР, 1961

Такого рода исследования должны принимать во внимание общественную реакцию на мистификации типа эпизодов с «летающими тарелками» и происшествия, подобные тем, что сопровождали радиоспектакль о вторжении марсиан. Они должны определить способы информации общественного мнения о такой встрече или же сокрытия подобной информации, если это будет сочтено необходимым. Все это может иметь переломное влияние на международные отношения, поскольку открытие иных разумных существ должно укрепить чувство солидарности всех людей, опираясь при этом на древнее предположение, что любой чужак является врагом…

КОМИССИЯ ДОЛГОСРОЧНЫХ ПРОГНОЗОВ NASA, 1960

ПИТТСБУРГ: НЕКИЙ МУЖЧИНА, ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ ВО ВРЕМЯ РАДИОСПЕКТАКЛЯ, ЗАСТАЛ ЖЕНУ С ПУЗЫРЬКОМ ЯДА В РУКАХ. «ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ ОТ ЯДА, – КРИЧАЛА ОНА, – ЧЕМ ТАК, КАК ОНИ!»

САН-ФРАНЦИСКО: КАКОЙ-ТО ВПАВШИЙ В ИСТЕРИКУ ЧЕЛОВЕК ПОЗВОНИЛ В ОТДЕЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ В ОКЛЕНДЕ, КРИЧА: БОЖЕ МОЙ! ГДЕ ВЫ ПРИНИМАЕТЕ ДОБРОВОЛЬЦЕВ? МЫ ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬ ЭТОТ УЖАС!

БРЕВАРД, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА: ПЯТЕРО СТУДЕНТОВ МЕСТНОГО УНИВЕРСИТЕТА УПАЛИ В ОБМОРОК. РАЙОН УЧЕБНЫХ ЗДАНИЙ НА ПОЛЧАСА БЫЛ ОХВАЧЕН ПАНИКОЙ – МНОГИЕ СТУДЕНТЫ ШТУРМОВАЛИ ТЕЛЕФОНЫ, ЗВОНЯ РОДИТЕЛЯМ, ЧТОБЫ ТЕ ПРИЕХАЛИ ЗА НИМИ.

ИНДИАНАПОЛИС: ЖЕНЩИНА С КРИКОМ ВБЕЖАЛА В СОБОР: «НЬЮ-ЙОРК В РАЗВАЛИНАХ, ЭТО КОНЕЦ СВЕТА. С ТЕМ ЖЕ УСПЕХОМ ВЫ МОЖЕТЕ ИДТИ УМИРАТЬ ПО ДОМАМ. Я ТОЛЬКО ЧТО СЛЫШАЛА ЭТО ПО РАДИО». СЛУЖБА БЫЛА ТОТЧАС ЖЕ ПРЕРВАНА.

АТЛАНТА: РЕДАКЦИИ ГАЗЕТ ЗАСЫПАНЫ СООБЩЕНИЯМИ СЛУШАТЕЛЕЙ С ЮГО-ЗАПАДА О ПАДЕНИИ КАКОГО-ТО ПЛАНЕТОИДА НА НЬЮ-ДЖЕРСИ, О ЧУДОВИЩАХ И БОГ ЕЩЕ ЗНАЕТ О ЧЕМ, А ТАКЖЕ ОБ УБИТЫХ В КОЛИЧЕСТВЕ ОТ СОРОКА ДО СЕМИ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК.

БОСТОН: НЕКАЯ ЖЕНЩИНА СООБЩИЛА В «БОСТОН ГЛОБ», ЧТО ВИДИТ ЗАРЕВО ПОЖАРА И ЧТО СОСЕДИ БЕГУТ ИЗ ДОМОВ.

КАНЗАС-СИТИ: АНОНИМНЫЙ СОБЕСЕДНИК СООБЩИЛ ПО ТЕЛЕФОНУ, ЧТО УСАДИЛ ВСЕХ ДЕТЕЙ В МАШИНУ, ЗАЛИЛ БАК ДО ОТКАЗА И ЕДЕТ ТУДА, ГДЕ БУДЕТ В БЕЗОПАСНОСТИ. ОН ХОТЕЛ УЗНАТЬ, ГДЕ БЕЗОПАСНО.

Леди и джентльмены, говорит сам Орсон Уэллс. «Заверяю вас, что „Война миров“ должна была быть и есть не что иное, как субботняя развлекательная версия радиотеатра „Меркурий“. Мы просто набрасываем на голову простыню, прячемся за углом, а потом выскакиваем на прохожего с криком „Ку-ку!“…

Солнца золотые ножи

режут руки мои.

Развалины космических святынь

сгибают плечи мои.

Свет покидает нас.

Земля погружается

в мрачный восход тьмы,

где пропадает горизонт,

а сердца наши тонут от дыр,

просверленных глазами

испуганных звезд.

КИРБИ КОНГДОН, 1970

САМЫМ ВЫДАЮЩИМСЯ КИНОСОБЫТИЕМ ЭТОГО ГОДА, – ПИШЕТ «ДЕЙЛИ ВЭРАЙЭТИ», – ЯВЛЯЕТСЯ КАРТИНА «ПОД ДВУМЯ ЗВЕЗДАМИ», ПРИНЕСШАЯ СТО МИЛЛИОНОВ ЧИСТОЙ ПРИБЫЛИ ПЛЮС ДЕНЬГИ ЗА ПРАВО ПОКАЗА ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ ИЛИ ГОЛОВИДЕНИЮ, ЕСЛИ СОЗДАТЕЛИ РЕШАТСЯ НА ЗАДЕРЖКУ ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ ЦЕНЫ И ДОЖДУТСЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЭТОЙ НОВИНКИ. КРОМЕ ТОГО, ДОБАВИТСЯ ЕЩЕ ПРИБЫЛЬ ОТ ПРОДАЖИ КАПЕЛЛАНСКИХ ИГРУШЕК, МАСОК, ШЛЕМОВ, РУБАШЕК И УСТРОЙСТВ МЕЖЗВЕЗДНОЙ СВЯЗИ.

Интересующие нас существа должны обладать способностью передвигаться с места на место и создавать предметы. Значит, они должны иметь что-то вроде ладоней и ступней. Они должны иметь такие чувства, как зрение, осязание и слух, хотя чувства, развитые на данной планете, будут определяться ее естественной средой… Существа, соответствующие этим условиям, могут лишь незначительно походить на человека…

УОЛТЕР САЛЛИВАН, 1964

Они могут быть голубыми шарами с дюжиной щупалец…

ФИЛИП МОРРИСОН, 1960

Семантики, несомненно, правильно угадали тайники чужой психологии, поскольку не было предпринято никаких враждебных действий против машины. Туземцы расположились вокруг нее и внимательно разглядывали, изредка обмениваясь сдержанными жестами. Они замерли, когда следующая сцена появилась перед их глазами. Это был снимок, изображающий земную семью с двумя детьми. Стюарду пришло в голову, что эта фотография, которую он держал возле своей койки, будет лучшим способом продемонстрировать мирные намерения людей…

РОБЕРТСОН ОСБОРН, 1949

IV

Эндрю Уайт – 2028

«Я клятву сдержал, но кто мне

Об этом скажет теперь!»

Кабинет был большой. Слишком большой, показалось Эндрю Уайту. Голубой, коротковорсовый ковер с изображением тюленя тянулся на добрых двадцать ярдов до резной белой двери, через которую входили гости и, перешагивая порог, съеживались, как Алиса в Стране Чудес. Несомненно, так и было задумано – пространство как символ важности. А кто может быть важнее президента Соединенных Штатов?

«Любой, – подумал вдруг Уайт. – Президент Соединенных Штатов – одинокий человек. Он берет на свои плечи всю тяжесть одиночества людей, которым служит. И он маленький человек. Любой гражданин стоит выше него. Президент существует, чтобы подписываться под решениями других людей, чтобы принимать на себя вину, когда что-то не получается. Он марионетка и козел отпущения. „Братья американцы, я принял решение и не буду претендовать на этот пост на второй срок“.

Однако он знал, что будет. Ему не уклониться от своего долга, а долгом было довести до конца дело, начатое его предшественниками более пятидесяти лет назад. Дело не было закончено, и, Бог свидетель, с каждым днем все труднее было говорить людям о том, что плохо указывать им, как должно быть, убеждать их, что борьбу нужно каждый день начинать заново, что мир – всего лишь иллюзия…

«Возможно, – думал он, – духи всех людей, что некогда занимали это кресло, навещают меня сегодня, проверяя, как чувствует себя такой малыш». Он потянулся и ощутил движение мышц под слоем жирка, съеденные за обедами куры мстили за себя. Уайт знал, что он крупный мужчина – двести два сантиметра от подошв до верхушки своей афро[30]30
  Прическа «под африканца».


[Закрыть], физически равный любому из предшественников.

Возможно, причиной был запах этого места, аромат свежего воздуха, без запахов кухни или других людей, аромат бумаги, чернил и электрических приборов, бесшумно доставляющих новости и уносящих распоряжения – запах власти. Насколько же все это отличалось от того, к чему он привык в детстве! Он вдруг вспомнил благоухание свежескошенной травы и, повернувшись спиной к двери и своему столу, посмотрел через широкое окно на зеленый газон и густые деревья, на стоянку и широкую улицу за ней, на высокие небоскребы Вашингтона, что выросли на месте знакомого гетто, из которого ему так хотелось вырваться и которое так часто вспоминалось.

«Как было бы здорово, – подумал он, – снять туфли и босиком походить по траве, что он обычно делал в парке, когда был мальчиком. Что это была бы за картина – президент босиком гуляет по газону у Белого дома!» Он знал, что если бы сделал так, снимок этот появился бы во всех домах страны и принес бы ему голоса избирателей. Людям нравилось, что их президент чуточку импульсивен в сердечных делах, чуточку комичен в домашних и хоть чем-то хуже любого из них… Впрочем, он знал, что не сделает ничего такого – просто времени нет. Сейчас у него не было ни минуты на удовольствия. Если бы вновь оказаться в гетто, где времени хватало на все – и поесть, и поспать, и поиграть, и полюбить…

Он повернулся на звук открывающейся двери – на пороге стоял Джон. «Симпатичный мужчина, – подумал Уайт. – Красоту он унаследовал от матери, рост от отца. Может, чуточку консервативен в одежде и прическе, но все равно интересный парень».

– Звонит доктор Макдональд, – холодно сообщил Джон.

«Все еще помнит разговор прошлой ночью», – подумал Уайт и наконец-то понял, откуда взялась его депрессия, откуда это желание сдаться и уйти. Все из-за Джона.

– А кто такой этот доктор Макдональд?

– Директор Программы с Пуэрто-Рико, господин президент, – сказал Джон. – Это те, что слушают звезды, слушают уже более пятидесяти лет. Несколько месяцев назад они приняли нечто похожее на послание с… с какой-то там звезды, забыл ее название. По словам Макдональда, у них готов перевод.

– О Боже! – сказал Уайт. – Я встречался с ним?

– Пожалуй, раз или два, на каких-нибудь приемах. Уайт вздохнул.

У него возникло предчувствие катастрофы. Может, именно к этому и вело сегодня все. Холодная тяжесть легла на желудок, когда вспыхнул экран между столом и камином, которым уже давно не пользовались из-за суровых законов против загрязнения окружающей среды, и, словно прямо со стола, на него взглянуло лицо мужчины, давно перевалившего за средний возраст. У него были светло-рыжие волосы с едва заметной сединой, лицо спокойное, терпеливое и усталое. Уайт уже видел его где-то, узнал и сразу же полюбил, сочувствуя этому человеку в его заботах, какими бы они ни были, и сдерживая себя, пока не зашел слишком далеко.

– Доктор Макдональд, – сказал он, – как хорошо, что мы снова можем поговорить. Что слышно в Пуэрто-Рико?

– Господин президент… – быстро начал Макдональд, после чего взял себя в руки и продолжал более спокойно. – Господин президент, момент сейчас не менее исторический, чем в день первой ядерной реакции. Я хотел бы выразить это словами, достойными памяти потомков, но могу лишь сказать, что мы получили Послание от иных разумных существ с планеты, кружащей вокруг одной из двух звезд Капеллы, и что у нас есть перевод. Мы не одиноки во Вселенной.

– Поздравляю, доктор Макдональд, – невольно вырвалось у президента. – Сколько человек об этом знают?

– Я хочу сказать вам… – начал Макдональд, но вдруг осекся. – Пятнадцать, – сказал он. – Может, двадцать.

– Все остаются на месте? – спросил Уайт.

– Нет, разошлись.

– Вы могли бы снова собрать их? Прямо сейчас?

– Всех, кроме Иеремии и его дочери. Они уехали несколько минут назад.

– Иеремия – это пастырь солитериан? – спросил Уайт. – Что он у вас делал?

Макдональд заморгал.

– Его враждебное отношение к Программе серьезно угрожало нам. После того как он увидел перевод Послания, выходящий из принтера, прежней враждебности уже нет. Господин президент, это Послание…

– Верните Иеремию, – сказал Уайт. – Никто не должен говорить о Послании или что это такое… ни вы, ни кто-либо из вашего персонала.

– А как же быть с ответом на Послание? – спросил Макдональд.

– Не может быть и речи, – жестко ответил Уайт. – Не будет никакого сообщения, никакой утечки информации, никакого ответа. Последствия этого были бы непредсказуемы. А сейчас извините, мне нужно поработать со своим персоналом. Советую вам заняться тем же.

– Господин президент, – сказал Макдональд, – я считаю, что вы совершаете большую ошибку. Прошу вас вновь рассмотреть этот вопрос. Прошу разрешения представить вам смысл, цели, значение и значительность Программы.

Уайт сражался со своими мыслями. Немного было людей, говоривших ему, что он ошибается, собственно, только Джон и этот человек, Макдональд. Он знал, что должен беречь умеющих говорить «нет», но для него они были вечным кошмаром – президент не терпел, когда ему говорили, что он ошибается. Кто-то писал – Линкольн? Стеффенс? – что Тэдди Рузвельт принимал решения где-то в области своей поясницы. Примерно так же обстояли дела с Эндрю Уайтом. Он не всегда знал, откуда брались его решения, но почти всегда они были верными. Он вполне мог полагаться на свою поясницу.

– Я сам приеду к вам, – сказал он. – Попробуйте меня убедить.

В этом все дело: единственное, в чем действительно нуждаются ученые, так это в возможности выговориться.

– Ради соблюдения безопасности я не могу сказать, когда это будет, а вас прошу никому ничего не сообщать. Но это вопрос нескольких дней.

Он прервал соединение. «Еще одна ноша, – мелькнула мысль. – Еще одна скучная обязанность, ложащаяся на мои плечи».

– Джон! – позвал он.

Джон появился в дверях.

– Я как раз готовлю для тебя краткую историю Программы, – сказал он.

– Спасибо.

Джон был хороший парень и незаменимый секретарь.

– Поедешь со мной? – робко спросил он.

Джон кивнул.

– Если ты хочешь, – сказал он.

Однако он по-прежнему оставался холоден. Когда дверь закрылась, Уайт подумал, что это, возможно, вновь сблизит их, даст им повод для разговора, настоящего общения, вместо того чтобы использовать слова в качестве камней.

И тут Джон вновь появился на пороге.

– Доктор Макдональд опять на линии, – сказал он. – Личный самолет, увозящий Иеремию и его дочь в Техас, уже стартовал.

Уайт быстро обдумал возможность перехвата самолета, ареста Иеремии сразу после приземления или уничтожения машины над морем под каким-либо предлогом. Все варианты никуда не годились.

– Оставьте для него срочное сообщение там, куда он летит, что я хочу с ним поговорить, прежде чем он что-либо сделает, и прошу ничего не делать, пока я с ним не поговорю. И измени наш маршрут, чтобы залететь в Техас.

Джон задержался в дверях.

– Отец… – сказал он и умолк. – Господин президент, – продолжил он, – доктор Макдональд прав – вы совершаете ошибку. Это надо решать не политикам, а ученым.

Уайт медленно и печально покачал головой.

– Все так или иначе связано с политикой. Однако я отправляюсь на Пуэрто-Рико именно для того, чтобы дать доктору Макдональду возможность убедить меня, что я не прав.

Это была только половина правды. Он отправлялся на Пуэрто-Рико, чтобы подкрепить свое решение… и по другим причинам, которые еще не до конца осознавал. Уайт знал это так же, как и Джон. Проклятье! Почему этот парень не может понять, что речь тут не об интеллекте или разуме, что просто жизнь такова, что он сам когда-то был молод, помнит, как это бывает, и хочет избавить Джона от лишних разочарований. А вот Джон никогда не был в его возрасте.

– Те времена кончились, отец, – сказал ему тогда Джон. – Они были прекрасны, велики и необходимы, как пионеры, но они кончились. Ты должен отчетливо понимать, когда битва кончается. Да, ты победил, но не забывай: нет ничего более ненужного, чем солдат после войны. Пора браться за что-то другое.

«Я. всю жизнь слышал это от людей вроде тебя! – Уайт едва не кричал. – Ничего не кончилось, конфликт остался, просто его получше замаскировали. Мы не должны прекращать сражение до окончательной победы, пока существует хотя бы тень опасения, что она может ускользнуть из наших рук. И ты должен мне в этом помочь, парень! Я не воспитывал из тебя белого…»

И все это было неправильно. «Ты мне нужен, сынок – вот что он должен был сказать. – Ты звено, соединяющее меня с будущим, оправдание всего этого».

А Джон сказал бы: «Я никогда не думал об этом таким образом, отец…»

Почему парень никогда не говорит ему «папа»?

Полет из Вашингтона до Техаса от катапульты до посадки был монотонным и продолжался не дольше, чем заняло у Джона прочтение Уайту короткого сообщения о Программе. Уайт сидел в кресле, откинув голову и закрыв глаза, с ненавистью слушая вой ветра, который в нескольких дюймах от него пытался найти зацепку на полированном металле. Он ненавидел все механические и электрические устройства, отделявшие его от людей, швырявшие то в одну, то в другую сторону, устройства, которые изолировали его от мира и от которых он никак не мог убежать. Слушая голос Джона, он чувствовал, что парня это начинает интересовать и затягивать, и очень хотел сказать: «Перестань читать! Перестань рассказывать мне этот вздор, я не хочу его слышать, от него только мозги пухнут! Не расходуй свои чувства на эти бессмысленные программы, сохрани их для меня! Перестань читать, и давай поговорим о делах, более подходящих для отца и сына, о любви и прошлом, о любви и будущем, о нас!» Однако он знал, что Джон этого не одобрит и не поймет. А потому слушал Джона…

Три первых десятилетия Программы были тяжелыми. Энтузиазм прошел с течением лет, все усилия не приносили слушающим ничего, кроме тишины. Директора приходили и уходили, духа не было никакого, а деньги давали мизерные. А затем в Программу пришел Макдональд, ставший через несколько лет ее директором. Посланий по-прежнему не принимали или не опознавали, но Программа встала на ноги, все осознали ее долгосрочный характер, и работа пошла своим чередом.

А потом, через пятьдесят лет после начала, во время прослушивания ленты с записью рядовой радиотелескопии Большого Уха – огромного радиотелескопа на околоземной орбите – одному из ученых Программы показалось, что он слышит голоса. Он пропустил запись через фильтр, исключил шумы и помехи, усилил информацию и услышал обрывки музыки и голоса, говорящие по-английски…

Самолет приземлился в Хьюстоне.

– Где Иеремия? – с ходу спросил Уайт.

Встречающие смутились. Наконец кто-то передал ему ответ Иеремии: «Если президент захочет со мной поговорить, он знает, где меня найти». Уайт вздохнул. Он ненавидел аэропорты с их прилетами и отлетами, с их шумом и запахами и хотел побыстрее отсюда вырваться.

– Отвезите меня к Иеремии, – сказал он.

Не без возражений провезли они его по чистым широким улицам Хьюстона, а затем вверх, к невероятному куполу, называемому святилищем солитариан, и, вниз, по подземным коридорам, запыленным и мрачным, пока не добрались до небольшой комнатки, казавшейся еще меньше от давящей тяжести стадиона.

Старый человек поднял взгляд от старого туалетного столика с зеркалом. Уайт увидел белые волосы, морщинистое лицо, черные глаза и сразу понял, что не сможет убедить проповедника. Однако попытаться он был обязан.

– Иеремия… – сказал он.

– Господин президент… – откликнулся тот, словно говорил «Ave, Caesar».

– Ты вернулся из Аресибо, – сказал Уайт, – с копией Послания.

– Я вернулся ни с чем, – ответил Иеремия, – а если и получил Послание, то адресовано оно только мне. Я не могу представлять другого человека.

– А я должен представлять других людей, – печально сказал Уайт, – и от их имени требую, чтобы ты не показывал своего Послания никому.

– Так мог бы обратиться фараон к Моисею, спустившемуся с вершины Хоривской.

– Вот только я не фараон, ты не Моисей, а Послание – не Десять Заповедей, – заметил Уайт.

Глаза Иеремии вспыхнули, однако голос звучал по-прежнему мягко:

– Ты говоришь увереннее, чем я смел бы себе позволить. Ты владеешь легионами, – он обвел взглядом телохранителей и свиту, они толпились в дверях и за порогом, в коридоре, – а у меня лишь моя одинокая миссия. Но я исполню ее, разве что меня остановит насилие, и исполню сегодня же вечером.

Голос его, под конец фразы вроде бы не изменился, однако был теперь твердым, как сталь. Уайт попытался еще раз.

– Поступив так, – сказал он, – ты посеешь драконьи зубы раздора и вражды, которые могут уничтожить нашу страну.

Усмешка скользнула по лицу Иеремии и исчезла.

– Я не Кадм, здесь не Фивы, и кто может знать, что предначертано человеку Богом?

Уайт направился к двери.

– Подожди! – сказал Иеремия. Он повернулся к своему столику и взял с него лист бумаги. – Держи! – сказал он, протягивая руку. – Ты первый, кто получил Послание из рук Иеремии.

Уайт взял листок, повернулся, вышел из комнаты, пошел по длинным, мрачным коридорам, обратно к своей машине. Потом, бросив людям из свиты: «Мне нужен детальный доклад», сел в самолет и продолжил свое путешествие на Пуэрто-Рико.

У Джона оказалась запись голосов. Сначала слышался слабый шепот, словно тысячи губ и языков говорили разом. Вот только рождались эти звуки скорее всего без помощи губ и языков, произносились существами, которые не имели знакомых нам органов, и общались, возможно, с помощью жужжания или потирая усики.