Текст книги "Бегущий в Лабиринте. Трилогия"

Автор книги: Джеймс Дашнер (Дэшнер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Глава двадцать первая

Томас обернулся посмотреть, не приближается ли первый гривер, но тот словно дразнил его: сбавил скорость и медленно, почти издевательски, сжимал и разжимал металлическую клешню.

Знает, что мне и так кранты, – подумал Томас. Все усилия пошли насмарку, и в итоге он оказался в окружении гриверов. Все кончено. Не успел и неделю прожить новой осознанной жизнью, как она обрывалась. Юноша принял решение: если ему суждено погибнуть, без боя он не сдастся. И так как схватка с одним чудовищем предпочтительнее, чем с тремя, он помчался назад – прямо навстречу гриверу, который преследовал его от Ворот. Мерзкая тварь замерла на долю секунды и даже перестала шевелить когтистыми пальцами, словно оторопев от неслыханной дерзости. Уловив замешательство монстра, Томас с воинственным кличем бросился в атаку.

Впрочем, ожил гривер мгновенно: ощетинившись шипами, он покатился вперед, готовясь столкнуться с противником лоб в лоб. Заметив, что монстр возобновил движение, юноша чуть было не остановился – вспышка безумной храбрости тут же угасла, – но все-таки продолжил бег.

Когда до столкновения оставалась лишь секунда, в течение которой удалось рассмотреть во всех подробностях стальные шипы, шерсть и скользкую кожу чудовища, Томас с силой оттолкнулся левой ногой от пола и кубарем покатился вправо. Не в силах справиться с инерцией, гривер затрясся всем телом и буквально встал на дыбы, пытаясь остановиться. Теперь он двигался куда проворнее – с надсадным металлическим скрежетом молниеносно развернулся и приготовился броситься на жертву. Однако теперь для Томаса путь к отступлению был свободен.

Он вскочил на ноги и побежал назад по коридору, преследуемый сразу четырьмя гриверами. Превозмогая себя, юноша продолжал бежать, но, судя по звукам, гриверы его настигали. Он бежал из последних сил, стараясь не думать о том, что смерть в когтях чудовищ – лишь вопрос времени.

И вдруг, когда юноша пробежал еще три коридора, из-за угла к нему метнулись две руки и рывком втянули в примыкающий проход. От страха у Томаса чуть не выскочило сердце – он попытался сопротивляться, но когда сообразил, что его схватил Минхо, брыкаться перестал.

– Что за…

– Заткнись и двигай за мной! – крикнул Минхо, увлекая юношу за собой.

Не раздумывая более ни секунды, Томас рванул вслед за товарищем. Они бежали по Лабиринту, сворачивая во все новые и новые коридоры – Минхо, видимо, точно знал, что делает и куда бежит, так как ни разу не остановился, чтобы выбрать направление.

Когда они свернули за очередной угол, Минхо попытался заговорить, жадно хватая ртом воздух.

– Я увидел… как ты ловко нырнул в сторону… там, в коридоре… и у меня возникла идея… нам надо продержаться еще немного… – с перерывами на глубокие вдохи прохрипел он.

Томас предпочел не сбивать дыхание расспросами и молча продолжал мчаться вслед за бегуном. Не нужно было оглядываться назад, чтобы понять: гриверы настигают их с устрашающей скоростью. Все тело Томаса было словно одна большая рана, ноги отказывались продолжать безудержную гонку. Однако он упорно продолжал бежать, надеясь лишь на то, что сердце не подведет и внезапно не остановится.

Ребята миновали еще несколько поворотов, когда впереди Томас увидел нечто необъяснимое, не поддающееся логике, а слабый свет, излучаемый их преследователями, лишь подчеркивал невероятность того, что предстало перед его взором: коридор не упирался в очередную стену, а заканчивался ничем. Впереди была лишь тьма.

Они приближались к сгустку зловещего мрака, но как Томас ни напрягал зрение, понять, что было впереди, он не сумел: две параллельные увитые плющом стены уходили в никуда, а над ними зияло лишь черное, усыпанное звездами небо. Когда ребята добежали почти до конца коридора, Томас понял, что они оказались у просвета – Лабиринт внезапно обрывался.

Как? – недоумевал он. – Как после стольких лет поиска нам с Минхо так легко удалось найти выход?

Минхо словно прочитал его мысли.

– Рано радуешься, – еле ворочая языком от усталости, произнес он.

За несколько футов до того места, где коридор обрывался, Минхо остановился и, выставив руку, преградил Томасу дорогу. Томас замедлился и осторожно подошел к месту, где Лабиринт переходил прямо в открытое небо. Лязг приближающихся гриверов слышался все громче, но любопытство пересилило.

Они действительно оказались у выхода из Лабиринта, но, как сказал Минхо, радоваться было особо нечему. Куда бы ни глядел Томас, – вверх, вниз, влево или вправо, – он видел только небо и мерцающие звезды, как будто стоял на краю Вселенной. Картина была одновременно и пугающей, и прекрасной. На мгновение у него закружилась голова, и он почувствовал слабость в коленях.

На горизонте занимался рассвет, небо светлело буквально на глазах. Томас смотрел как завороженный, не понимая, как такое возможно. Казалось, будто кто-то сначала построил Лабиринт, а затем отправил его высоко в небо парить в пустоте до скончания веков.

– Не понимаю, – прошептал Томас, не рассчитывая, впрочем, что Минхо его услышит.

– Осторожнее, – ответил бегун. – Ты будешь не первым шанком, который полетит с Обрыва.

Он схватил Томаса за плечо и кивнул назад, в глубину Лабиринта.

– Ты ничего не забыл?

Томас раньше уже слышал слово «Обрыв», но никак не мог соотнести его с тем, что видит сейчас перед собой. Вид бескрайнего чистого неба под ним поверг юношу в какой-то гипнотический ступор. Он стряхнул морок, заставил себя вернуться к реальности и оглянулся на надвигающихся гриверов. Выстроившись гуськом, те приближались на удивление быстро, всем своим видом демонстрируя решимость разобраться с людьми. Теперь гриверы находились на расстоянии всего десятка ярдов от глэйдеров.

– Эти твари очень опасны, – сказал Минхо, – но в то же время тупы, как бревно. Стой прямо тут, рядом со мной, и гляди…

Ему не потребовалось объяснять свой замысел – Томас и так все понял.

– Ясно. Я готов, – оборвал он товарища.

Они отступили назад к самому краю пропасти и встали в центре коридора вплотную друг к другу, повернувшись к гриверам лицом. Всего пара дюймов отделяла их сейчас от падения в бездну, в которой не было ничего, кроме бездонного неба.

Собственная смелость – единственное, что они теперь могли противопоставить гриверам.

– Надо действовать синхронно! – крикнул Минхо. Его голос почти утонул в оглушающем лязге барабанящих по камням шипов. – По моему сигналу!..

Почему гриверы двигались цепочкой, можно было только догадываться – вероятно, их стесняли не очень большие размеры коридора, не позволявшие наступать широким фронтом. Но как бы то ни было, они катились один за другим, оглашая Лабиринт громким лязганьем и душераздирающими завываниями, с твердым намерением убить. Расстояние в дюжину ярдов сократилась до дюжины футов, и до столкновения с монстрами оставалась лишь пара секунд.

– Приготовься, – твердо скомандовал Минхо. – Стой на месте… еще рано…

Ожидать хотя бы лишнюю миллисекунду для Томаса было невыносимо – хотелось закрыть глаза и больше никогда не видеть ни одной из этих тварей.

– Давай!.. – заорал Минхо.

И как раз в тот момент, когда первый гривер выставил клешню, готовясь нанести удар, Минхо и Томас бросились в разные стороны к противоположным стенам коридора. Судя по жуткому визгу, который издал первый гривер, ранее опробованная Томасом тактика сработала и на этот раз. Чудовище сорвалось с Обрыва. Странно, но его предсмертный вопль оборвался мгновенно – вместо того, чтобы слышаться еще какое-то время по мере падения гривера в бездну.

Врезавшись в стену, Томас в долю секунды развернулся и увидел, как второй гривер, не успев остановиться, как раз переваливался через край пропасти. Третий монстр попытался упереться густо утыканной шипами «рукой» в каменный пол. Раздался оглушающий надсадный скрежет металла, от которого у Томаса свело скулы. Но сила инерции оказалась слишком велика, и уже в следующую секунду чудовище сорвалось вниз, вслед за двумя первыми, тоже не издав ни единого звука во время падения – пересекая край Обрыва, гриверы словно растворялись в пространстве.

Четвертый и последний монстр успел вовремя затормозить, вонзив в землю шипы, и теперь балансировал прямо на краю пропасти.

Инстинкт подсказал Томасу, что делать. Он метнул взгляд на Минхо, кивнул и бросился вперед. Оба парня подскочили к гриверу и, выставив вперед ноги, изо всех сил толкнули монстра в спину, отправляя того в бездну навстречу смерти.

Томас быстро подполз к самому краю утеса и, вытянув шею, попытался разглядеть падающих чудовищ. Невероятно, но те исчезли – в зияющей внизу пустоте от них не осталось и следа. Ничего.

Разум не мог постичь ни глубины этой бездны, ни того, что стало с омерзительными чудовищами. Последние силы покинули Томаса; он улегся на землю, свернувшись калачиком.

И заплакал.

Глава двадцать вторая

Прошло полчаса.

Ни Томас, ни Минхо не двинулись с места.

Томас перестал плакать; теперь его волновало другое: что теперь о нем подумает Минхо и не расскажет ли другим, как он позорно разревелся. Но слез юноша сдержать не смог – его покинули последние остатки выдержки, а боль в израненных руках и крайняя степень усталости лишь усугубили душевное состояние. Несмотря на амнезию, Томас не сомневался, что это была самая драматичная ночь в его жизни.

Он снова подполз к краю Обрыва и вытянул шею, чтобы еще раз посмотреть на рассвет. Теперь он предстал во всей своей красе: темно-фиолетовое небо постепенно становилось светло-голубым, на бескрайнем плоском горизонте появились первые проблески оранжевого солнца.

Томас заглянул в пропасть: каменная стена Лабиринта переходила в горную породу утеса, который исчезал где-то очень-очень далеко, словно в бесконечности. И даже в стремительно усиливающемся свете Томас не мог разглядеть, что находится внизу. Складывалось впечатление, будто Лабиринт выстроили на некой структуре на высоте нескольких миль над землей, что казалось невероятным.

Этого не может быть, – думал он. – Просто обман зрения.

Томас со стоном перевернулся на спину – малейшее движение причиняло боль, словно снаружи и внутри его тела не осталось живого места. Утешало лишь то, что Ворота скоро откроются и они смогут вернуться в Глэйд.

Юноша посмотрел на Минхо – тот сидел, прислонившись к стене коридора.

– Поверить не могу, что мы еще живы, – сказал Томас.

Бегун кивнул, ничего не ответив: его лицо не выражало никаких эмоций.

– Как ты думаешь, другие могут появиться или мы всех порешили?

Минхо хмыкнул.

– Главное, продержались до рассвета. В противном случае на наши задницы вскоре свалился бы еще десяток тварей. Если не больше. – Он сменил позу, кряхтя и морщась от боли. – До сих пор не верится. Серьезно. Мы продержались целую ночь. Раньше такое никому не удавалось.

Томас мог гордиться собой и собственной смелостью, но сейчас испытывал лишь облегчение и невероятную усталость.

– Почему у нас получилось то, что не получалось у других?

– Хрен его знает. Это все равно что спрашивать у погибшего, что такого он сделал не так.

Томасу не давало покоя и кое-что другое: почему предсмертный скрежет гриверов мгновенно смолкал, стоило им пересечь край пропасти, и почему он не увидел, как они летели вниз. В этом было что-то очень странное и пугающее.

– Они будто испарились – после того, как пересекли край Обрыва.

– Точно. Поначалу это просто с ума сводило. Пара глэйдеров выдвинула гипотезу, что в пропасти исчезают и другие вещи, но это совсем не так. Гляди-ка.

Минхо взял камень и швырнул его с Обрыва. Томас проследил за ним глазами: камень продолжал лететь вниз, оставаясь в поле зрения, пока не превратился в еле заметную точку и не исчез.

Томас повернулся к Минхо.

– И что это доказывает?

Бегун пожал плечами.

– Но ведь камень не исчез, а спокойно падал.

– Тогда что произошло с гриверами?

Интуиция подсказывала Томасу, что в загадке Обрыва скрывается что-то очень важное.

Минхо снова пожал плечами.

– Мистика какая-то. Но у меня сейчас слишком болит голова, чтобы думать об этом.

И тут Томаса как током пронзило – он вспомнил про Алби. Мысли об Обрыве мгновенно улетучились.

– Надо скорее возвращаться и снять Алби со стены.

С большим трудом он поднялся на ноги.

Видя недоумение Минхо, Томас вкратце объяснил товарищу, как подвесил Алби на стеблях плюща.

– Вряд ли он еще жив, – проговорил Минхо, удрученно глядя под ноги.

Томас не хотел в это верить.

– Откуда ты знаешь? Пойдем.

Пошатываясь, он заковылял по коридору.

– Потому что никому еще не удавалось…

Минхо умолк, но Томас догадался, о чем тот подумал.

– Не удавалось, потому что гриверы успевали убить бегунов еще до того, как вы их находили. Если я правильно понял, Алби получил только укол иглой и ничего больше, верно?

Минхо встал, и они с Томасом медленно побрели к Глэйду.

– Не знаю. Просто раньше мы с таким не сталкивались. Были случаи, когда парней жалили в дневное время, но они успевали получить сыворотку и потом проходили через Метаморфозу. А тех шанков-горемык, которые застревали в Лабиринте ночью, мы потом так и не находили – разве что спустя несколько дней, и то редко. Так вот, все они погибли такой чудовищной смертью, что ты и представить себе не можешь.

При этих словах Томас невольно передернулся.

– Думаю, после всего, что мы пережили, я и не такое могу представить.

– По-моему, в твоих словах есть разумное зерно… – Минхо с удивлением посмотрел на Томаса. – Мы ошибались! Вернее, надеюсь, что ошибались! Знаешь, мы всегда считали, что существует какая-то точка невозврата – когда использовать сыворотку уже бесполезно. Просто потому, что все покусанные, которые не успевали вернуться до заката, неизменно погибали.

Минхо явно был в восторге от собственной мысли.

Когда они свернули в очередной коридор, бегун опередил Томаса и теперь шел бодрым шагом. Но и Томас не отставал, удивляясь, насколько хорошо он запомнил путь в лабиринте коридоров – иногда юноша смещался к нужным поворотам даже раньше, чем Минхо успевал показать дорогу.

– Так ты говоришь, сыворотка? – произнес Томас. – Я слышал о ней пару раз. Что это за сыворотка такая и откуда она берется?

– Это самая настоящая сыворотка, шанк. Противогриверная сыворотка.

Томас издал саркастический смешок.

– А я-то решил, что успел узнать все об этом убогом местечке! Почему она так называется? И, кстати говоря, почему гриверов называют гриверами?

Они продолжали идти по бесконечным коридорам, сворачивая в новые и новые проходы, но теперь никто из них не забегал вперед – товарищи шли рядом.

– Не знаю, откуда пошли все эти названия, – начал Минхо, – но сыворотку присылают те, кого мы называем Создателями. Она появляется каждую неделю в Ящике вместе с остальными предметами первой необходимости. Так было испокон веков. Сыворотка эта вроде лекарства или антидота. Разлита прямо по шприцам, поэтому готова к использованию в любой момент. – Минхо изобразил, как втыкает иголку себе в руку. – Колешь эту хреновину в раненого – и он спасен. Правда, потом человеку приходится переживать все прелести Метаморфозы, но зато он поправляется.

Минуты две прошли в полном молчании, в течение которых Томас переваривал новую информацию. За это время они успели сделать еще пару поворотов. Томас размышлял над Метаморфозой и тем, что за ней скрывается. И еще по непонятной причине он думал о той девушке.

– Странно, – озвучил мысль Минхо. – Мы раньше никогда об этом не задумывались. Если Алби все еще жив, то на самом деле нет причин, по которым сыворотка его не спасет. Мы почему-то вбили в свои тупые головы, что как только Ворота закрываются, покусанному – каюк, и ничто ему не поможет. Хочу своими глазами полюбоваться на этого висельника на стене. Сдается мне, ты меня дурачишь на фиг.

Юноши продолжали двигаться дальше. Минхо выглядел почти счастливым, но у Томаса на душе было неспокойно – его мучила мысль, которую он боялся высказать вслух и всячески от себя отгонял.

– А если до Алби добрался другой гривер – после того, как я отвлек на себя первого?

Минхо бросил на него ничего не выражающий взгляд.

– Я только хочу сказать, что надо поторопиться, – сказал Томас. Он очень надеялся, что неимоверные усилия по спасению Алби не пропали даром.

Они постарались идти быстрее, но каждый шаг отдавался болью в теле, поэтому, несмотря на спешку, юноши вскоре снова пошли медленнее. В очередной раз свернув за угол, Томас заметил движение где-то вдали. От неожиданности у него чуть не подкосились ноги, а сердце учащенно заколотилось. Впрочем, он моментально сообразил, что перед ними появилась группа глэйдеров во главе с Ньютом. Он с облегчением вздохнул: впереди высились открытые на день Западные Ворота.

Они вернулись в Глэйд.

Ньют, прихрамывая, побежал им навстречу.

– Что произошло? – спросил он почти рассерженно. – И как, черт возьми…

– Я все объясню позже, – перебил его Томас. – Сейчас надо спасти Алби.

Ньют побелел.

– О чем ты? Он что, жив?

– Подойди сюда.

Томас отошел вправо. Задрав голову высоко вверх и глядя в густые заросли плюща, он отыскал глазами место на стене, где, привязанный стеблями за руки и ноги, висел Алби. Не говоря ни слова, Томас указал рукой в нужном направлении.

Впрочем, он не совсем верил в успешный исход: да, Алби висел на том самом месте и выглядел целым и невредимым, но совсем не шевелился.

Но вот Ньют заметил висящего в плюще друга и поглядел на Томаса. Если раньше Ньют выглядел удивленным, то теперь казался просто шокированным.

– Так он… жив?

Дай-то бог, – подумал Томас.

– Не знаю. Был жив, когда я его подвесил.

– Когда ты его подвесил… – Ньют покачал головой. – Так. Ты и Минхо – немедленно внутрь, пусть медаки вас осмотрят. Вид у вас хуже некуда. Когда освободитесь и отдохнете, все мне расскажете.

Томасу хотелось задержаться и узнать, в порядке ли Алби. Он было открыл рот, но Минхо схватил его за руку и потащил за собой ко входу в Глэйд.

– Надо обработать раны и выспаться. Шевелись.

Томас понимал, что Минхо прав. Он еще раз посмотрел вверх на висящего на стене Алби, а затем направился к Воротам.

Путь до входа в Глэйд и потом до Хомстеда показался бесконечным. Разинув рты, на Минхо и Томаса отовсюду смотрели глэйдеры, и на их лицах читался откровенный ужас, словно по площади шли восставшие из могил мертвецы. Томас понимал: подобная реакция вызвана тем, что они совершили нечто невообразимое, но такое внимание окружающих смущало.

Увидев впереди Галли – тот стоял скрестив руки и сверлил Томаса взглядом, – Томас чуть было не застыл на месте, но все-таки продолжил идти как ни в чем не бывало. Собравшись с духом, он ответил Галли долгим твердым взглядом, и когда расстояние между ними сократилось до пяти футов, тот опустил глаза.

Томас сейчас чувствовал себя настолько хорошо, что это его даже немного беспокоило. Впрочем, не слишком сильно.

Следующих пяти минут он почти не запомнил: два медака сопроводили их в Хомстед, а затем отвели наверх, где Томас украдкой заглянул в приоткрытую дверь и увидел, как кто-то кормит находящуюся в бессознательном состоянии девушку. Он едва совладал с порывом зайти в палату и спросить о ее состоянии. Потом их с Минхо препроводили в отдельные комнаты, наложили повязки на раны – по ощущениям Томаса, было очень больно, – дали поесть, попить и предоставили спальные места.

Наконец-то он остался один. Юноша лежал на самой мягкой подушке во всем Глэйде – и медленно погружался в сон, не переставая при этом думать о двух вещах. Во-первых, из головы не выходили слова, которые он прочитал на спинах обоих жуков-стукачей, – ЭТО ПОРОК. Они вновь и вновь возникали у него перед глазами.

И еще он думал о девушке.

Через несколько часов, показавшихся днями, в комнату вошел Чак и принялся тормошить Томаса. Поначалу юноша никак не мог понять, что происходит, но когда рассмотрел, кто его разбудил, недовольно застонал.

– Дай поспать, шанк.

– Я решил, что тебе захочется узнать…

Томас потер глаза и зевнул.

– Что узнать? – Он уставился на Чака, не понимая, отчего тот так довольно улыбается.

– Он жив, – сказал мальчик. – С Алби все в порядке – сыворотка подействовала.

Сон как рукой сняло. С души словно камень свалился: Томас и сам поразился тому, насколько рад был услышать добрую весть. Впрочем, радость была омрачена уже следующей фразой Чака.

– Он как раз входит в Метаморфозу.

Словно в подтверждение его слов из дальней комнаты раздался душераздирающий вопль.