Текст книги "Восстание ТайГетен"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 20

Сегодня был плохой день. Мне пришлось принимать законы, регулирующие производство и сбыт наркотиков. Катура строилась как священное убежище для эльфов. Так откуда же здесь взялось это огромное зло?

Дневники Пелин, губернатора Катуры

Болта был слишком стар для еще одного сражения, но неукротимый аппосийский дух не позволял ему остаться в стороне и уступить дорогу молодежи. Его всегда мучило осознание того, что им пришлось перебраться из Олбек-Райз в Катуру под давлением двух факторов – вторжения людей и манипуляций понятием «гармония» в среде эльфов.

Деградация Катуры и погружение ее в хаос дали ему предлог, который он так долго искал, чтобы увести соплеменников в лес, в Халиат-Вейл, то самое место, о котором они мечтали долгие десятилетия. Широкую равнину пересекал богатый рыбой приток реки Икс. Густой зеленый покров над головами защищал их от любопытных глаз человеческих магов, а богатый добычей лес позволил поселению вырасти и раскинуться на обоих берегах ручья.

Дальше на юг склоны долины становились все круче. Густо поросшие деревьями, которые своими кронами закрывали солнце, они тянулись вплоть до каменных исполинов, охранявших подходы к Катуре. На западе лес спускался к основному руслу Икс. На севере река растекалась, превращаясь в болото, непроходимое для речных судов, соваться в которое рисковали лишь глупцы, поскольку оно кишело крокодилами, гигантскими удавами и прочими смертельно опасными хищниками.

Так что восток оставался единственным направлением, откуда можно было подобраться к Катуре со стороны реки Икс. Но даже и здесь легко можно было пройти мимо Вейла. Сначала вам предстояло отыскать охотничьи тропы, ведущие через лес и вверх по крутым склонам на гребень долины Халиат.

В противном случае беспечному путнику предстояло долго брести по руслу дождевого стока, который привел бы его в узкую щель в лесном массиве, склоны которого были настолько крутыми и настолько густо поросли лесом, что на дне его даже в самый солнечный день царил полумрак. Это проклятое место сам Инисс создал для того, чтобы заманивать и уничтожать врагов леса, и именно на нем остановил свой выбор Графирр из рода ТайГетен. Местные называли его Шрамом.

Болта и Метиан готовили аппосийцев к штурму Катуры, но появление Графирра, который принес с собой известие о начавшемся в лес вторжении людей, заставило их изменить планы. Они поступили в полное распоряжение двенадцати звеньев ТайГетен, прибывших в Вейл в то хмурое утро. Болта изо всех сил старался не поддаться щенячьему восторгу, но в самой возможности поработать с элитными воинами эльфийской расы крылось эмоциональное возбуждение, отрицать которое было бессмысленно, и чувство это не могло заглушить даже осознание того, что лес наводнили тысячи врагов.

Но сегодня, однако, в поселке вновь царило праздничное настроение – прибыли Ауум, Меррат и Улисан со своими Тай; все трое были легендарными воинами ТайГетен, прославленными в боях и снискавшими себе славу непобедимых бойцов. Весть о появлении Ауума заставила и стар и млад покинуть свои дома, так что на площади собралась восторженная толпа, жадно внимавшая каждому его слову и жесту.

Ауум, однако, задержался в поселке ненадолго – только для того, чтобы определить на отдых одну из своих Тай по имени Элисс. В остальном же все его мысли занимал Шрам и работа, проделанная там. Болта напыжился от гордости, когда его с Метианом пригласили участвовать в инспекции ТайГетен.

Двое друзей пристроились позади Ауума, Графирра, Улисана и Меррат, но архонт жестом пригласил их присоединиться к нему в самом сердце отряда.

– Это – ваша земля, – сказал он.

Болта взглянул Аууму в глаза.

– Предстоит драка за всех эльфов сразу, – сказал он. – И я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы победили.

Ауум положил ему руки на плечи и поцеловал в лоб.

– Вот ради таких эльфов, как ты, и сражаются ТайГетен. За тебя и за всех настоящих героев, которые все еще остаются за стенами Исанденета. За Коэля.

Болта ахнул, и сердце замерло у него в груди.

– Он еще жив?

– Жив и находится в самом центре возрождения гармонии среди эльфов. Когда мы покончим с людьми в нашем лесу, то освободим всех рабов в каждом городе Калайуса. И Коэль будет первым. Тогда ты и твои люди смогут вернуться домой, – сказал Ауум.

Болта улыбнулся.

– Хотелось бы мне знать, сколько их будет. Времена изменились.

– Вам всегда будут рады в лесу, и мы всегда будем защищать вас.

Ауум подошел к началу Шрама и окинул его долгим взглядом. По обеим сторонам от него встали Болта и Метиан, а остальные ТайГетен сгрудились за их спинами. Шрам тянулся почти по прямой с севера на юг, и лишь едва заметный изгиб на восток искривлял его русло.

Край болота начинался в ста ярдах справа от них, а подходы за их спинами сужались и становились труднопроходимыми, естественным образом загоняя путников в Шрам.

– Граф, рассказывай. – Ауум двинулся вперед. – Мысли, планы и позиции. Все.

Графирр пристроился рядом с Болтой. За последние несколько дней они подружились, и между ними сложились почти родственные отношения, так что друзья Болты шутили, что он обрел нового сына и телохранителя в одном лице.

– В длину Шрам имеет восемь миль, и на всем протяжении рядом с ним тянется Вейл. Мы позволим армии беспрепятственно углубиться в него на три мили. Я исхожу из предположения, что люди будут идти по четверо в ряд; до сих пор таков был их излюбленный строй, и ширина Шрама вполне позволяет и здесь прибегнуть к нему. При этом они окажутся в относительной близости от первых поселений в Халиате, но эти три мили будут означать, что вся армия целиком войдет в Шрам, когда мы захлопнем капкан.

– Мы предполагаем, что они отправят фланговые отряды вверх по обоим склонам, но поскольку им придется держаться на расстоянии слышимости от основных сил, то главные точки сброса мы установили на высоте двух третей с каждой стороны. Идеальной была бы ситуация, когда капкан сработал бы сразу же после того, как хвост армии втянется в Шрам.

Графирр прошел еще несколько шагов и присел на корточки, указывая на левый склон. Болта сразу же понял, что он имеет в виду. Ауум поднял голову, всмотрелся и кивнул в знак одобрения.

– Мы замаскировали места, где будут скатываться бревна. Их двадцать с обеих сторон. Больше всего их находится в точке, отстоящей на милю от входа, где мы рассчитываем сломить им хребет и разделить армию на две части, создав посередине непреодолимый завал. Затем, по нашим расчетам, армия должна отступить и нанести ответный удар. При этом они неизбежно разобьются на еще более мелкие отряды.

– Остальная часть ловушек, силков, падающих бревен, волчьих ям и решеток с кольями должны будут заставить врага отступить вниз по склонам. Мы планируем загнать хвост колонны в болото, для чего я отрядил большую часть аппосийцев и несколько звеньев ТайГетен, которые покажут им дорогу. Мы рассчитываем рассеять их и убивать поодиночке, когда они устремятся вглубь Шрама.

Ауум кивнул на склоны.

– А что будет с теми, кто продолжит карабкаться вверх и пройдет через ловушки?

– На деревьях в засадах мы разместим аппосийских лучников, на гребне их станут поджидать аппосийцы с топорами, а ТайГетен образуют мобильный резерв на случай внезапного прорыва. Я не волнуюсь насчет того, что люди смогут прорваться на восток, – лес там настолько дикий и непроходимый, что уже одно это заставит их повернуть вспять. Поэтому большая часть оборонительных сооружений размещена со стороны Халиата. Мы выведем из боя тех рабов, кто сумеет освободиться, но следует признать, что многие будут ранены или погибнут.

– План не безупречен, но нас мало, и мы должны исходить из этого. Впрочем, я готов внести в него любые изменения, если таковые будут предложены.

– В этом нет необходимости, Граф. – Ауум ласково толкнул друга в плечо. – Именно поэтому я и отправил тебя сюда.

– И еще одно. До нашего появления здесь этим же путем прошел и Такаар. Похоже, он намного опередил нас и попадет в Катуру первым.

– Нам остается молиться, что он не успеет причинить слишком большого вреда, прежде чем мы доберемся туда. – Ауум вздохнул. – Хорошо, идем дальше: отправь два звена на разведку, чтобы они за полдня предупредили нас о приближении армии. Это даст нам время настроить ловушки, ямы и прочее. Остальные как раз успеют рассредоточиться по склонам, чтобы у нас не образовалось дыр в обороне. Сколько у нас силков?

– Около тысячи. И не все из них установлены нами. Охотники Болты – ребята опытные и умелые.

– Тысяча – это хорошо, но неплохо было бы установить и побольше. Болта, я хочу, чтобы ты отрядил всех, кого только можно, на установку дополнительных силков. Полагаю, вы используете для этого ветки пробкового и пальмового деревьев.

– Что еще? – спросил Графирр.

– Хорошо. Мы готовы. Сегодня после обеда я пройдусь по всей длине Шрама. Болта и Метиан, идемте со мной. Я хочу поговорить с вашими людьми.

– Они почтут это за честь, – отозвался Болта.

– Я намерен не оказать им честь, а сохранить жизнь, – возразил Ауум. Они вернулись по своим следам на охотничью тропу, что вела обратно в Халиат-Вейл, оставаясь единственным безопасным путем в поселок в радиусе четырех миль. – Я рад видеть тебя здесь, Метиан. Мне рассказывали всякое о том, что творится в Катуре. Что я увижу, когда мы придем туда?

– А ты придешь? – спросил Метиан. – В этом действительно есть необходимость?

– Глупо надеяться, что мы остановим их здесь. Мы можем лишь серьезно потрепать и ослабить их, но они все равно прорвутся, причем в достаточном количестве. Кроме того, в Катуру маршем идет еще одна армия. Она двинулась на восток из Денет-Барина и приближается вдоль реки Шорта. Так что, да, мне придется побывать в Катуре.

Болта заметил, как Метиан вздрогнул и внутренне сжался. Старый гиаланин вложил столько сил в борьбу за процветание гармонии, а теперь оказался в ссылке. Он дважды попытался открыть рот, но оба раза лишь вздыхал, словно понимая, что слова будут лишними. Но на третий раз он все-таки заговорил.

– Те немногие из нас, кто придерживается прежних взглядов на существование города, превратились в изгоев. В пределах городской черты кланы разделились. Вся власть перешла от Аль-Аринаар к тем, кто контролирует поставки эдулиса и других наркотиков. Есть и те, кто влачит некое подобие нормальной жизни, то есть работают, занимаются сельским хозяйством и строительством, но у города больше нет души. Разве что это душа преступника.

– А что же Пелин?

Метиан понурил голову, и последующие слова дались ему с явным трудом.

– Она не устояла перед наркотиками, попав в полную зависимость от криминальных элементов, и распустила гвардию. В городе нет единой власти. Но там еще остается столько эльфов, что мы просто не можем бросить их на произвол судьбы. Мы с Болтой думали о том, чтобы захватить город, поэтому я и оказался здесь, но теперь мы надеемся, что ты поведешь нас.

Болта внимательно следил за реакцией Ауума. Он рассчитывал увидеть проявление бурных эмоций, но архонт лишь молча вглядывался в тропу впереди с таким видом, словно услышал от Метиана именно то, чего ожидал. В конце концов, он перевел взгляд на старого верного гвардейца Аль-Аринаар.

– Один из них угрожал Лизаэль смертью. Я начну отсюда.

Болта содрогнулся и поспешил вслед за Ауумом, машинально отметив про себя, что тот почти не оставляет следов на влажной земле. Но когда ТайГетен заговорил, Болта едва не подпрыгнул от негодования.

– Наши враги без стеснения используют магию, и их не беспокоит, кого она коснется. Люди пришли сюда, в лес, для того, чтобы окончательно стереть эльфов с лица земли. Их численное превосходство способно вселить страх и неуверенность в душу мирного обывателя. Графирр не должен был привлекать тебя к подготовке к сражению, и вам придется уйти из своего поселка. Никаких костров до тех пор, пока люди не уйдут. Никаких песнопений и молитв, никакой охоты. Не должно остаться никаких следов того, что там живут эльфы. Это – не место для детей, стариков или тех, кто ищет покоя. Ты не можешь и дальше оставаться здесь, Болта. Уводи своих людей в горы на западе, пока все не закончится.

Болта остановился так резко, что Метиан ткнулся носом ему в спину. Ауум ощутил заминку и обернулся.

– Ты не заставишь меня уйти, поджав хвост, ТайГетен. И ты не сможешь отказать моим людям ни в мужестве, ни в умениях.

– Я не хотел обидеть тебя, – сказал Ауум. – Я всего лишь хотел спасти жизнь тем, кто не является воином, и не должен чувствовать себя обязанным примерить накидку солдата.

Болта кивнул, и гнев его испарился, словно утренний туман над водой.

– Ты прячешься от тех, кого клялся защищать, и потому совершенно не понимаешь нас.

– Ну так просвети меня. Что я должен понять?

– Сердца эльфов преисполнены силы и мужества, и в них никогда не ослабевало и не ослабеет желание освободить наших соотечественников. Мы сделаем все, чтобы положить конец человеческой оккупации. И я, и все члены моего клана, собравшиеся здесь, в Халиат-Вейл, готовы предложить тебе нашу помощь, и мы с радостью умрем ради того, чтобы наши земли стали свободными.

Ауум вновь поцеловал Болту, на этот раз – в глаза.

– В таком случае почту за честь встать рядом с тобой в грядущей битве и умереть вместе, если такова будет моя судьба. – Ауум уже собрался отвернуться, но потом вновь сосредоточил все внимание на старом аппосийце. – Я собирался говорить с твоими соратниками… но пусть лучше это будешь ты. А я буду стоять рядом с тобой.

* * *

В комнате Элисс царили полумрак и прохлада. Дом Болты отличался скромностью, но при этом был надежным и просторным, да еще и располагался на осушенных землях, так что в нем всегда было сухо и уютно. Сам Болта все еще разговаривал со своими аппоссийцами.

Ауум намеренно оставил его одного, поскольку не видел необходимости в своем присутствии и хотел узнать, как себя чувствует его Тай. Элисс спала, когда Ауум отодвинул занавеску и вошел на ее половину. Подойдя к ее койке, он поправил одеяло, которое сбилось под ее запястьем, и укрыл им девушку до подбородка.

Комната была обставлена весьма скудно: помимо кровати, здесь были лишь стул и маленький столик, на котором стояли таз и кувшин для умывания. Ауум подумал было, что нужно намочить тряпицу, но потом вспомнил, что лихорадки у Элисс больше нет. Поэтому он просто присел на край кровати и стал смотреть на ее прекрасное лицо. На высокие и резко очерченные скулы, аккуратный маленький носик чистокровного иниссула и большие миндалевидные глаза, которые распахнулись, когда она почувствовала на себе его взгляд.

Элисс улыбнулась, сделала долгий вдох и счастливо потянулась.

– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она.

– Это не должно тебя удивлять, – ответил Ауум.

Элисс рассмеялась.

– Прощу прощения, – сказала она.

– За что? – Ауум пожал плечами. – Как ты себя чувствуешь?

– Отдохнула. Готова к бою. Когда они доберутся сюда?

– У нас есть еще пара дней, чтобы окончательно подготовить западню, – отозвался Ауум. – Граф отправляет на разведку два звена, Фалин и Илласта, я полагаю, так что мы узнаем об их появлении за полдня. Набирайся сил. Они тебе понадобятся.

– Ауум.

– Да?

– Зачем ты на самом деле пришел сюда?

Ауум откинулся назад и шумно выдохнул.

– Ты – моя Тай. Я должен был удостовериться, что ты в достаточной мере здорова для того, чтобы сражаться.

– И только?

– Да. В общем, нет. Хотя… Перестань, Элисс.

Под ее взглядом Ауум поежился. Она села, опираясь о спинку кровати, и взяла его руки в свои. От затаенного восторга у него перехватило дыхание.

– Я знаю, у нас мало времени, – сказала она. – Мы не знаем, кто останется в живых после грядущего сражения. Я буду горячо молиться о том, чтобы мы оба вышли из него живыми. Но если этого не случится, мы не сможем жить поодиночке или умереть вместе, сожалея о том, чего не сделали.

Ауум кивнул. Сердце гулко бухало у него в груди, и больше всего на свете ему хотелось крепко обнять ее и прижать к себе, чтобы чувствовать ее дыхание и утонуть в ее волшебном аромате.

– Я достигла расцвета женской силы, Ауум. Нет такой девушки-иниссула, которая не ощущала бы потребности зачать… но меня волнует не это. Я хочу, чтобы ula, на котором я остановлю свой выбор, дал бы моему ребенку лучший шанс последовать за мною и стать ТайГетен. Этот ula должен быть тем, кого я люблю и ради которого готова пожертвовать собственной жизнью. Это ты, Ауум. Ты согласен стать отцом моего ребенка?

Ауум не ведал, то ли ему страшно, то ли он готов потерять сознание, зато понимал, что его охватывает полная и исступленная эйфория. Кажется, он глупо улыбался, но и на это ему было наплевать.

– Я почту это за честь, которую не в состоянии передать словами.

– Вот и не нужно ничего говорить, – прошептала Элисс.

Ауум привлек ее к себе, и души их слились в поцелуе.

Глава 21

Они думают, что купили мое расположение и благосклонность наркотиками. Неужели у них совсем нет мозгов?

Дневники Пелин, губернатора Катуры

Джерал вышел на каменную площадку перед входом в храм Аринденета. Он был один. Было нечто очень личное и глубоко волнующее в том, чтобы невозбранно стоять в самом сердце веры твоего врага. Он медленно прошелся по кругу и вновь оказался перед распахнутыми настежь вратами. Джерал направился к ним, полной грудью вдыхая тишину, отсутствие угрозы и ощущение полной и окончательной победы.

– Что ты делаешь? – прошипел из кустов чей-то голос.

Джерал оглянулся и увидел, что за ним напряженно следят несколько человек.

– Собираюсь войти внутрь. А что еще я должен сделать?

– Там полно всяких потайных местечек. Это самоубийство.

– Хунд, там никого нет. Это должно быть понятно даже тебе. – Джерал остановился. – Почему бы вам всем не выйти сюда?

Они неохотно повиновались. Всего их оказалось сорок девять человек: тридцать восемь солдат и одиннадцать магов. Здесь были все, кто остался в живых из двухсот сорока бойцов Первой роты, которую теперь издевательски именовали не иначе как Мертвой ротой. Джерал смотрел на них, не зная, кем они должны считать себя: проклятыми или счастливчиками. В душе у него поселилась боль, оказавшаяся намного острее и засевшая куда глубже, чем Джерал готов был признать. Они с Хундом сделали все, что могли, чтобы спасти как можно больше людей. Но Лореб поручил Иштаку разобраться, и остальные роты не спешили прийти им на помощь, не понимая всей тяжести положения, пока Хунд не вправил им мозги через Локеша, но к тому времени было уже слишком поздно. А самая мрачная ирония заключалась не только в том, что непозволительно много прекрасных молодых солдат и магов умерли страшной смертью, но и в том, что в случившемся обвинили капитана и первого мага роты.

– Все то же самое, будь оно проклято, – пробормотал Джерал себе под нос. – Чертов алкаш наверняка уже забыл о том, что отправил нас сюда.

Целый день они шли маршем вдоль берега реки, а потом еще два – вглубь материка, пока основные силы армии с ужасающей медлительностью продвигались в сторону Катуры. С каждым шагом в душе Джерала крепло раздражение и желание выжить любой ценой. И вот сейчас, стоя на пустом каменном козырьке перед входом в храм Аринденета, он вдруг почувствовал себя сильным.

– Твоя горечь отравляет всю радость пребывания в таком чудесном месте.

– А почему нет, Хунд? Чему ты радуешься, хотел бы я знать? Лореб отправил нас сюда на верную смерть. Мы видели, что он сделал, или, точнее, не сделал, так что кровь моих парней падет на его голову.

Джерал зашагал к храму, на ходу убирая меч в ножны.

– И что ты намерен с этим делать?

– Во-первых, убедиться, что здесь не осталось ни живой души.

– А потом?

К ним на паперти присоединилась вся диверсионная группа. Джерал знаком приказал солдатам окружить здание.

– А потом я доложу об этом Киллиту или Пиндоку, смотря кто первый из этих идиотов попадется мне на глаза и будет в состоянии выслушать.

Джерал и Хунд вошли под купол храма, и в прохладной тишине на обоих снизошло успокоение, которое лишь подчеркивало журчание бегущей воды. Двое мужчин с восхищением принялись разглядывать статую.

– Вот это да, – вырвалось у Хунда. – Настоящее произведение искусства. Неудивительно, что Лореб хочет жить здесь, ведь это место буквально дышит красотой.

– Ну да, он поселится здесь только через мой труп, вот что я тебе скажу, – ответил Джерал. – Держу пари, самое меньшее, что я сделаю – заставлю наших генералов рвать друг другу глотки из-за того, кому достанется это место.

Но Хунд думал уже о другом.

– Почему они ушли отсюда? – хмуро осведомился он. – Разве не здесь находится самая большая их святыня?

Джерал хлопнул его по спине.

– Ага, вижу, ты понемногу учишься думать головой. Почему, по-твоему, мы должны будем представить рапорт?

Хунд лишь пожал плечами в ответ.

– Хунд, ты – безнадежный двоечник.

– Да, ваши армейские премудрости никогда меня не интересовали, это точно.

– Тогда позволь мне просветить тебя. Когда мы начнем осматриваться, то обнаружим, что здесь царит полный порядок и благолепие. Следовательно, узнав о нашем приближении, эльфы отнюдь не бежали отсюда в панике и спешке. Почему? Да потому что заранее знали о том, что мы идем сюда, или же догадывались об этом.

– А это – уже свидетельство того, что они мыслили вполне предметно и, прихватив с собой свою магию и все вооруженные формирования, ушли туда, где, по их мнению, смогут с наибольшей эффективностью применить их против нас.

– Ты думаешь, они знают, куда мы направляемся?

Джерал рассмеялся.

– Провалиться мне на этом самом месте, Хунд, они всегда знали об этом. Но больше всего меня беспокоит то, что они знают, каким маршрутом мы туда идем. Последнее, что нам нужно – это попасть в тщательно подготовленную засаду, тебе не кажется?

Обойдя бассейн по кругу, Джерал направился в полумрак храма. Помедлив несколько мгновений, Хунд поспешил за ним.

– А разве мы каждый день не ожидаем засады? Я видел, как строится армия перед маршем.

– Да, превосходная работа, – согласился Джерал. – Громоздкое, медлительное, хорошо защищенное формирование, ползущее, как черепаха, и дающее врагам сколько угодно времени на подготовку любой засады в любом удобном месте. Лореб подготовил колонну для нападения в любой момент и показывает любому шарпу, которому это интересно, как именно строится ее оборона.

– Как обычно, он совершенно упустил из виду кое-что очевидное, а именно: чтобы победить этого врага, нам нужна соответствующая тактика ответного реагирования, нечто такое, что стало бы для них неожиданностью, иначе они и дальше будут терзать нас своими партизанскими рейдами, как делали до сих пор.

– Ничего не понимаю. Ты догадался об этом, просто придя сюда?

– Нет. Это лишь подтверждает то, о чем я думал раньше, – сказал Джерал. Приостановившись, он взглянул на Хунда, на лице которого отражалось полное непонимание, и сокрушенно покачал головой. – Мой дорогой маг, с тех самых пор, как мы двинулись в этот дурацкий поход, эльфы переигрывают нас на каждом шагу, и это несмотря на то, что они крайне малочисленны. И вот этот опустевший храм – лишнее тому доказательство.

– Нас должно беспокоить то, что шарпы прекрасно знают, куда именно мы направляемся и сколько нам еще осталось идти до этого места, тогда как мы этого совершенно не представляем. Не знаем мы и леса и просто лезем вглубь его вслепую, не подозревая, когда и где выйдем из него. Наши замечательные командиры свято уверовали в то, что эльфы поспешно отступают к Катуре, где и станут ждать, пока мы не придем и не убьем их всех до единого.

– Но они не собираются этого делать! Нам придется заставить их отступить к городу, а прежде – разбить в отрытом бою. А сделать это можно, только проявив изобретательность и смекалку. Став умнее их. Они забрали с собой всю магию из Аринденета, Хунд. Куда? Где состоится их очередное нападение? Кто его устроит – маги, проклятые ТайГетен или эти чертовы эльфы с дикими кошками?

Они вдвоем вышли на свет, в деревню, лежавшую за храмом, и Джерал понял, что был прав. Все дома стояли аккуратно запертыми и пустыми. Эвакуация была спланирована и проведена безупречно.

– Но ведь именно поэтому мы и дальше должны двигаться так, как сейчас? В оборонительных порядках.

– Нет! Мы должны уяснить себе все их наступательные приемы и разработать против них контрмеры. А потом нужно двигаться ускоренным маршем, потому что каждый лишний день, проведенный в этом проклятом месте, уносит новые жизни, истощает силы и подрывает боевой дух. А теперь у нас еще и заканчивается провиант, верно? Если ничего не изменится, то мы доберемся до Катуры настолько ослабленными, что даже не сможем разбить этих хитрых ублюдков.

Джерал впился взглядом в лицо Хунда и понял, что до того начал понемногу доходить смысл сказанного.

– Значит, нам нужно как можно скорее вернуться назад, правильно? – спросил маг.

– Почему?

– Потому что они намерены уйти от реки вглубь материка.

– В самую точку, – согласился Джерал. – Прямиком в пасть льва.

* * *

Линию передовых постов Хунд пересек вместе с Джералом. Армия остановилась на привал, разбив лагерь на берегу какой-то мелкой речушки, в которой, впрочем, в изобилии водилась рыба, которую солдаты и глушили звуковой магией. Повсюду уже горели костры, и к запахам готовящейся еды в кои-то веки не примешивалось подозрение.

– Все еще злишься? – полюбопытствовал Хунд.

– А ты все еще жив? – парировал Джерал.

– Призываю тебя соблюдать осторожность, – сказал Хунд.

Джерал пожал плечами. Всю обратную дорогу он раздумывал над тем, что скажет, и осторожности не было места в том плане разговора, который сложился у него в голове.

– Почему?

– У меня две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что все генералы собрались в одном месте и обсуждают тактику. Кстати, Локеш тоже с ними. Плохая состоит в том, что завтра они ждут драки, и я не думаю, что в данный момент Аринденет так уж сильно их заботит. Быть может, тебе стоит потерпеть до завтрашнего вечера, когда мы встанем лагерем на ночлег.

– Нет, сейчас нам выпала прекрасная возможность. А вот если мы промолчим, то потеряем еще много жизней, особенно если не изменим тактику.

– И тебе, полагаю, уже известно, какой она должна быть, эта новая тактика, – съязвил Хунд.

Джерал почувствовал, как его охватывает гнев.

– Чтоб ты знал, у этих идиотов ее точно нет. Чего ты так нервничаешь? Я ведь не прошу тебя идти со мной.

Хунд понурился.

– Это же очевидно. Мы – друзья. Во всяком случае, мне хочется так думать, но я же вижу, как ты накручиваешь себя с тех самых пор, как мы вышли из Аринденета. Я с тобой, и я понимаю, что наши генералы могут запросто угробить целую армию, но если тебя повесят за нарушение субординации, нашему делу это не очень-то поможет, верно?

– Прости меня, мамочка. Обещаю, что изо всех сил постараюсь сохранять спокойствие.

Хунд вздохнул.

– Полагаю, придется удовлетвориться этим и надеяться, что все обойдется.

– Можешь не сомневаться. – Джерал почувствовал, что охватившее его напряжение чуточку ослабло. – Послушай, я услышал тебя, верно? Но мне нужно, чтобы они услышали меня.

– Что ж, не считая Лореба, думаю, ты пользуешься авторитетом среди рядовых тактиков.

Джерал выразительно поднял брови.

– Это комплимент?

– Почти.

– Хорошо. – Джерал огляделся. Остатки Мертвой роты ждали его распоряжений. Его солдаты были злы, считали, что их предали, и ждали от него улучшения своей жизни. – Ладно, не будем хоронить себя раньше времени. Эй, парни, никаких драк и прочего насилия, но не позволяйте никому помешать мне принять участие в совещании, понятно?

Джерал повел своих людей вдоль линии внешних постов, не желая привлекать к себе ненужного внимания. Совещание проходило в самом центре лагеря, внутри палатки, установленной исключительно для этой цели. Вокруг нее плотным кольцом выстроились солдаты и маги. Большинство из них служили в личной гвардии Пиндока, которую за глаза называли «Желтой гвардией». У входа в палатку столпились адъютанты, а рядом стоял небольшой столик, предназначение которого было Джералу непонятно.

Джерал знаком приказал своим людям расступиться, а сам направился ко входу в палатку. Хунд не отставал от него ни на шаг. Один их адъютантов Киллита подтолкнул Иштака локтем, и Джерал приветствовал его широкой улыбкой. Выражение лица Иштака никак нельзя было назвать приветливым. Джерал заметил, как шевельнулись его губы, и напрягся.

– Рады видеть меня, Иштак? – осведомился Джерал, с удовольствием наблюдая за смятением, охватившим адъютанта. – Или разочарованы тем, что я еще дышу?

– Как посмотреть. Что вам нужно?

– Ну, как видите, мы чувствуем себя на удивление хорошо, учитывая последнее полученное нами задание. Как вам известно, чтобы благополучно завершить его, я должен доложить о его выполнении старшему по званию. Вот и я пришел. Проводите меня внутрь.

Иштак натянуто улыбнулся.

– Не спешите, капитан. Генерал Лореб совещается с командным составом армии, чтобы выработать тактику для завтрашнего наступления. Это – не то общество, которому я готов вас представить.

– Мой дорогой Иштак – кстати, рад видеть, что синяк у вас на скуле уже почти сошел, – я доставил сведения, которые имеют важное значение для этого обсуждения. Я должен на нем присутствовать.

Еще один помощник наклонился к Иштаку и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул, и на губах его заиграла уродливая улыбка. Он отступил в сторону.

– В таком случае прошу вас, капитан. Входите. Генералы и главный маг будут счастливы получить дельный совет от человека, который проглядел, как отравилась ядом его собственная рота.

Входя в палатку, Джерал постарался посильнее задеть Иштака плечом. Внутри было так накурено, что его едва не стошнило. Генералы сидели на чурбаках, а на земле между ними лежала наспех нарисованная карта. И Пиндок, и Локеш попыхивали трубочками, набитыми самым отвратительным эльфийским табаком. Локеш явно маялся скукой, почти не вслушиваясь в обсуждение, а Пиндок нервничал, чего, впрочем, и ожидал Джерал.

Выражения лиц Лореба и Киллита он разглядеть не мог – оба сидели к нему спиной. Он громко откашлялся.

– Мои генералы и почтенный лорд-маг, прошу простить меня за вторжение.

Лореб поперхнулся, выплюнув себе под ноги очередную дозу горячительного, которую не успел влить себе в глотку, и дернулся так резко, что Джерал испугался, как бы он не упал с бревна. Но генерал удержал равновесие и обернулся, вставая.

– Я не намерен вам ничего прощать, – заявил он. – Вон отсюда.

– Нет. Сэр. – Теперь уже все головы повернулись к ним. – При всем уважении, вы должны выслушать то, что я обязан вам сказать. У меня есть сведения, которые позволят спасти многие жизни.