Текст книги "Мое прекрасное несчастье (Прекрасная катастрофа)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

К нам подбежал Трэвис и уперся ладонями в бедра, пытаясь отдышаться.

– За тобой гонится толпа разъяренных женщин? – поддразнила я.

Он покачал головой.

– Я хотел перехватить тебя до того, как ты… зайдешь внутрь.

– Что происходит? – спросила Америка.

– Пошел слух, что Трэвис отвез Эбби домой… – начал Шепли. – Подробности варьируются, но все очень плохо.

– Что?! Ты серьезно? – закричала я.

Америка закатила глаза.

– Эбби, да кого это волнует? Народ перемывает вам с Трэвом косточки уже несколько недель. Не в первый раз кто-то заявляет, что вы переспали.

Трэвис и Шепли обменялись взглядами.

– Что? – сказала я. – Ведь вы мне чего-то еще не говорите?

Шепли вздрогнул.

– Говорят, что у Брэзила ты переспала с Паркером, а потом позволила Трэвису… отвезти тебя домой, если ты понимаешь, о чем я.

– Отлично! – возмутилась я. – Теперь я местная проститутка?

Глаза Трэвиса помутнели, а челюсти сжались.

– Это я виноват. Будь на моем месте кто другой, они не говорили бы про тебя так.

Сжав кулаки, Трэвис зашел в столовую.

Америка и Шепли последовали за ним.

– Будем надеяться, не сыщется дурака, готового что-нибудь ему ляпнуть, – проговорила Америка.

– Или ей, – добавил Шепли.

Трэвис сел через несколько мест от меня и с сэндвичем в руке погрузился в размышления. Я ждала, когда он посмотрит в мою сторону, чтобы улыбнуться ему. Его репутация говорила сама за себя, а вот я позволила Паркеру затащить меня в коридор.

Шепли толкнул меня локтем, пока я пялилась на его кузена.

– Ему сейчас худо. Возможно, он пытается опровергнуть слухи.

– Трэв, тебе не обязательно сидеть там. Иди сюда. – Я показала на пустое место напротив себя.

– Слышал, Эбби, твой день рождения прошел на ура, – сказал Крис Дженкс, бросая лист салата на тарелку Трэвиса.

– Дженкс, не лезь к ней, – предупредил Трэвис, сверкая взглядом.

Крис улыбнулся, надувая круглые розовые щеки.

– Слышал, Паркер в ярости. Он сказал, что пришел вчера к тебе, а вы с Трэвисом еще в постели.

– Они просто дремали, Крис. – Америка ухмыльнулась.

Я перевела взгляд на Трэвиса.

– Заходил Паркер?

– Я собирался сказать тебе. – Трэвис заерзал на стуле.

– Когда? – резко спросила я.

Америка склонилась над моим ухом.

– Паркер узнал последние сплетни и пришел за объяснениями. Я пыталась остановить его, но он ворвался внутрь и… все не так понял.

Я поставила локти на стол и уронила голову на ладони.

– Час от часу не легче.

– Так что, вы этого не делали? – спросил Крис. – Черт, вот отстой. А я уж поверил, Трэв, что Эбби та, кто тебе нужен.

– Крис, лучше остановись, – предупредил Шепли.

– Если ты не спал с ней, то, может, не против, если я попытаюсь? – спросил Крис, с ухмылкой глядя на других футболистов.

Мое лицо вспыхнуло от стыда, но вдруг у меня над ухом завизжала Америка. Трэвис сорвался с места. Он перегнулся через стол, одной рукой вцепился Крису в горло, другой сжал футболку и протащил полузащитника по столу. Вокруг загромыхали стулья, народ вставал, чтобы поглазеть. Трэвис наносил удар за ударом, его локоть взлетал высоко в воздух и тут же опускался. Крис мог лишь закрывать лицо руками.

Трэвиса никто не тронул. Он себя не контролировал, а репутация этого парня говорила об одном: лучше не вставать на его пути. Другие футболисты, пригнувшись, наблюдали за избиением своего соратника и вздрагивали с каждым ударом.

– Трэвис! – закричала я, обегая стол.

Кулак остановился на полпути. Трэвис отпустил футболку Криса, и полузащитник повалился на пол. Когда Трэвис повернулся и посмотрел на меня, я заметила, что он весь вспотел. Еще никогда я не видела его таким страшным. Я сглотнула и отступила на шаг, а Трэвис прошел мимо.

Я направилась за ним, но подруга схватила меня за руку. Шепли быстро поцеловал Америку и двинулся вслед за кузеном.

– Боже правый, – прошептала моя подруга.

Повернувшись, мы увидели, как члены футбольной команды поднимают с пола Криса. Я съежилась при виде его красного, опухшего лица. Из носа сочилась кровь. Брэзил сунул Крису салфетку.

– Полоумный урод! – простонал Крис, садясь на стул и прижимая руку к лицу, потом посмотрел на меня. – Извини, Эбби. Я просто хотел пошутить.

У меня не нашлось слов, чтобы ответить ему. Я, как и он, не могла объяснить, что сейчас произошло.

– Она ни с кем из них не спала, понятно? – сказала Америка.

– Дженкс, ты не умеешь держать язык за зубами, – с отвращением произнес Брэзил.

Америка потянула меня за руку.

– Пойдем отсюда.

Ей не пришлось тащить меня, поэтому мы очень быстро добрались до «хонды». Когда Америка завела машину, я придержала подругу за запястье.

– Подожди! Куда мы едем?

– К Шепу. Не хочу, чтобы он оставался с Трэвом наедине. Ты его видела? Этот парень просто с цепи сорвался!

– Я тоже не очень хочу сейчас близко подходить к нему!

Америка удивленно посмотрела на меня.

– С ним явно что-то происходит. Не хочешь узнать, что именно?

– Мерик, инстинкт самосохранения сильнее любопытства.

– Эбби, его остановил лишь твой голос. Тебя он послушает. Поговори с ним.

Я вздохнула, убрала руку и откинулась на сиденье.

– Хорошо. Едем.

Мы заехали на стоянку, и Америка остановилась между «чарджером» и «харлеем». Она поднялась по ступенькам, уперев руки в бока с присущим только ей драматизмом.

– Идем же, Эбби! – позвала Америка, махая мне рукой.

Я нехотя последовала за подругой и остановилась, когда по ступенькам сбежал Шепли и что-то прошептал ей на ухо. Он посмотрел на меня, покачал головой и снова что-то шепнул.

– Что такое? – спросила я.

– Шеп… – Америка заколебалась. – Шеп считает, что нам не стоит заходить внутрь. Трэвис все еще бесится.

– Речь о том, что именно я не должна заходить? – спросила я.

Америка неуверенно пожала плечами и посмотрела на Шепли.

Он прикоснулся к моему плечу.

– Эбби, ты ничего не сделала. Он просто не… хочет сейчас видеть тебя.

– Но почему, если я ничего не сделала?

– Не знаю. Трэвис не говорит мне этого. Думаю, ему стыдно, что он потерял самообладание у тебя на глазах.

– Вообще-то, на глазах у всей столовой! При чем тут я?

– Очень даже при чем, – сказал Шепли, избегая моего взгляда.

Несколько секунд я молча смотрела на них, а потом взбежала по ступенькам и ворвалась в пустую гостиную. Дверь в комнату Трэвиса была закрыта, и я постучала.

– Трэвис!.. Это я, открывай.

– Гулька, уходи, – подал он голос.

Я заглянула внутрь и увидела его сидящим на краю кровати лицом к окну. Тотошка поставил лапки ему на спину, не понимая, почему его игнорируют.

– Трэв, что с тобой творится? – спросила я.

Он не ответил, поэтому я встала перед ним и скрестила руки. У него заиграли желваки, но он уже не был таким страшным, как в столовой. Парень выглядел невыразимо печальным.

– Не хочешь говорить со мной об этом?

Я подождала, но он ничего не ответил. Тогда я сделала шаг к двери, и Трэвис тяжело вздохнул.

– Помнишь, когда Брэзил что-то ляпнул в мой адрес, а ты стала защищать меня? Ну… вот это и произошло сейчас. Хотя я слегка увлекся.

– Ты начал злиться еще до того, как Крис что-то сказал, – проговорила я, садясь рядом с Трэвисом.

Он по-прежнему смотрел в окно.

– То, что я сказал раньше, не выдумки. Гулька, тебе правда стоит уйти. Видит бог, я этого сделать не смогу.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я уходила. – Я прикоснулась к его руке.

Он снова напрягся, потом обнял меня, на секунду замешкался, но все же поцеловал в лоб и прижался щекой к виску.

– Как бы сильно я ни старался, это не важно. После того как все будет сказано и сделано, ты меня возненавидишь.

Я обхватила его руками и напомнила:

– Мы просто обязаны быть друзьями. «Нет» не принимается.

Брови Трэвиса взметнулись, он притянул меня к себе обеими руками, по-прежнему глядя в окно.

– Я часто смотрю, как ты спишь. Ты выглядишь умиротворенной. Во мне же такого спокойствия нет. Внутри меня кипят ярость и злость, но не в то время, когда я наблюдаю за твоим сном. Это я как раз и делал, когда вошел Паркер, – продолжил Трэвис. – Я не спал, а он ворвался в комнату. Стоял и ошеломленно смотрел на нас. Я знаю, что он подумал, но ничего не стал объяснять. Я не сделал этого, ведь мне действительно хотелось, чтобы он считал, будто между нами что-то произошло. А теперь весь универ думает, что ты провела ночь с нами обоими.

Щенок забрался ко мне на колени, и я почесала у него за ушком. Трэвис погладил его разок и положил ладонь на мою руку.

– Извини.

– Если он поверил сплетням, то сам виноват. – Я пожала плечами.

– Трудно подумать что-то другое, увидев нас вместе в постели.

– Он знает, что я живу у тебя. И я была полностью одета!

– Наверное, он не обратил на это внимания, слишком взбесился, – вздохнул Трэвис. – Гулька, я знаю, что он нравится тебе. Мне следовало ему все объяснить. Я перед тобой в таком долгу.

– Это неважно.

– Ты не злишься? – удивился Трэвис.

– Вот почему ты так расстроился? Решил, я разозлюсь из-за того, что ты не рассказал мне правду?

– Это логично. Если бы кто-нибудь в одиночку разделался с моей репутацией, я бы хоть немного, но злился.

– Тебя ведь не волнует репутация. Что случилось с Трэвисом, которому плевать на всеобщее мнение? – поддразнила я, толкая его в бок.

– Когда ты узнала про сплетни, а я увидел твое лицо, все изменилось. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

– Ты никогда не заставишь меня страдать.

– Да я себе лучше руку отрежу. – Он вздохнул.

Трэвис приник щекой к моим волосам. У меня не нашлось подходящего ответа, а Трэвис высказался, поэтому мы сидели в тишине. Время от времени он крепко обнимал меня. Я сжала его рубашку, не зная, чем еще кроме объятий помочь ему.

Когда солнце уже пряталось за горизонтом, в дверь осторожно постучали.

– Эбби!.. – еле слышно позвала Америка.

– Входи, Мерик, – произнес Трэвис.

Америка и Шепли зашли в комнату. Увидев нас с Трэвисом в обнимку, подруга улыбнулась.

– Мы собирались перекусить. Не хотите прокатиться в «Пэй Вэй»?

– Фу… Мерик, опять азиатская кухня? – спросил Трэвис.

Я улыбнулась: он стал самим собой.

Америка тоже заметила перемену.

– Ага. Так что, идете?

– Умираю с голоду, – сказала я.

– Еще бы, ты ведь так и не пообедала. – Трэвис нахмурился, поднялся и потянул меня за собой. – Идем, накормим тебя.

Он обнял меня и не убирал руку с моей талии, пока мы не устроились за столиком в «Пэй Вэй».

Как только Трэвис удалился в уборную, ко мне нагнулась Америка.

– Ну? Что он сказал?

– Ничего. – Я пожала плечами.

Подруга удивленно подняла брови.

– Ты пробыла в его комнате два часа. И он ничего не сказал?

– Обычно он так и поступает, когда злится, – отозвался Шепли.

– Не может быть, чтобы Трэвис ничего не сказал, – не унималась Америка.

– Он сказал, что слегка увлекся, вступившись за меня, и что ничего не объяснил Паркеру, когда тот вошел в комнату. Вот и все, – проговорила я, теребя солонку и перечницу.

Шепли покачал головой и закрыл глаза.

– Что такое, малыш? – спросила Америка, выпрямляя спину.

– Трэвис просто… – Шепли вздохнул и закатил глаза. – Забудьте.

Америка упрямо нахмурилась.

– Черт побери, ты не можешь вот так…

Она умолкла, когда за столик опустился Трэвис и положил руку за моей спиной.

– Вот гадство! Неужели еду еще не принесли?

Мы рассмеялись. И продолжали веселиться, пока не закрылся ресторан, потом забрались в машину и поехали домой. Шепли занес Америку по ступенькам на своей спине, а Трэвис задержался на улице и взял меня за руку. Он смотрел на ребят, пока они не скрылись за дверью, а потом печально улыбнулся мне.

– Я должен извиниться за сегодняшний день. Прости меня.

– Ты уже извинился. Все в порядке.

– Нет, я извинился за Паркера. Не хочу, чтобы ты считала меня психом, который набрасывается на людей по мелочам, – сказал он. – Я должен извиниться, потому что вступился за тебя не по той причине, по которой хотелось бы.

– А эта причина… – заговорила я.

– Он сказал, что хочет встать в очередь. Я накинулся на него именно поэтому, а не потому, что он тебя поддразнивал.

– Это достаточная причина, Трэв, чтобы вступиться за меня.

– В том-то и дело. Я взбесился, потому что воспринял это как желание переспать с тобой.

Обдумав, что имел в виду Трэвис, я сжала его рубашку и прислонилась головой к груди.

– Знаешь, мне все равно, что говорят другие, все равно, что ты потерял самообладание и расплющил Крису нос. Мне ни к чему плохая репутация, но я устала оправдываться перед всеми за нашу дружбу. К черту их.

Глаза Трэвиса наполнились нежностью, а уголки губ поползли вверх.

– Нашу дружбу? Иногда мне интересно, слушаешь ли ты меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Идем внутрь, я устал.

Я кивнула, и Трэвис повел меня в квартиру, прижимая к себе. Америка и Шепли заперлись в своей спальне, а я быстро забежала в душ.

Пока я переодевалась в пижаму, Трэвис сидел с Тотошкой за дверью. Через полчаса мы уже легли спать.

Я положила руку под голову и с облегчением вздохнула.

– Осталось всего две недели. Что же ты устроишь, когда я вернусь в «Морган»?

– Не знаю, – ответил Трэвис.

Даже в темноте я увидела, как он измученно нахмурился.

– Эй! – Я прикоснулась к его руке. – Я просто пошутила.

Я долго наблюдала, как он пытается расслабиться, вздыхает и часто моргает. Трэвис заворочался в постели и повернулся ко мне.

– Гулька, ты мне доверяешь?

– Да, а что?

– Иди сюда, – сказал он, притягивая меня к себе. На долю секунды я напряглась, а потом расслабилась и положила голову ему на грудь. Что бы ни творилось в его душе, он нуждался во мне. Даже если бы я очень захотела, то не стала бы возражать. Быть сейчас с ним рядом казалось мне самым правильным.

Глава 9
ОБЕЩАНИЕ

– Так с кем ты, с Паркером или Трэвисом? Я в замешательстве. – Финч покачал головой.

– Паркер со мной не разговаривает, наше общение пока под вопросом, – сказала я, поправляя свой рюкзак.

Финч выдохнул дым и снял с языка табачную крошку.

– Значит, с Трэвисом?

– Финч, мы просто друзья.

– Все считают, у вас какая-то извращенная дружба с взаимной выгодой, которую ты никак не хочешь признавать.

– Меня это не заботит. Пусть думают, что хотят.

– С каких это пор? Что случилось с вечно взволнованной, загадочной и осторожной Эбби, которую я знаю?

– Она умерла от стресса после всех слухов и домыслов.

– Плохо. Над кем же я тогда стану смеяться? Мне этого будет не хватать.

Я ударила Финча по руке, он хихикнул и сказал:

– Хорошо. Пора уже прекратить притворство.

– В смысле?

– Дорогуша, ты общаешься с тем, кто притворялся большую часть своей жизни.

– Финч, ты о чем? Что я скрытая лесбиянка?

– Нет, ты что-то темнишь. Кардиганы, напускная скромность, походы в рестораны с Паркером Хейсом… это все ненастоящее. Ты стриптизерша из какого-нибудь городишки или прошла курс реабилитации. Я склоняюсь ко второму.

– Догадки не по твоей части! – Я расхохоталась.

– Так в чем твой секрет?

– Расскажи я тебе, это будет уже не секрет.

На лице Финча появилась озорная улыбка.

– Я тебе свой открыл, теперь твоя очередь.

– Не хочу огорчать, но твоя сексуальная ориентация, Финч, далеко не секрет.

– Вот черт! А я-то думал, вокруг меня сияет загадочная аура сексуальной игривости, – снова затягиваясь, сказал он.

Я поежилась, потом спросила:

– Финч, у тебя с предками все в порядке?

– Мама просто великолепная… С отцом мы много конфликтовали, но сейчас все хорошо.

– А мой отец – Мик Эбернати.

– Кто это?

– Вот видишь? – засмеялась я. – Не так уж и важно, если ты узнаешь, кто он.

– Так кто?

– Ходячие неприятности. Азартные игры, выпивка, дурной нрав… В моей семье это наследственное. Мы с Америкой приехали сюда, чтобы я могла начать с чистого листа, без клейма, отметившего дочь пьяницы-неудачника.

– Невезучий игрок из Уичито?

– Я родилась в Неваде. Там все, чего бы Мик ни касался, превращалось в золото. Когда мне исполнилось тринадцать, удача отвернулась от него.

– Он стал винить тебя.

– Америка много чем пожертвовала, чтобы приехать сюда со мной. И вот я появляюсь здесь и сталкиваюсь лицом к лицу с Трэвисом.

– А когда ты смотришь на Трэвиса…

– Все это слишком знакомо мне.

Финч кивнул и бросил окурок на землю.

– Вот отстой, Эбби.

– Если кому-нибудь расскажешь, то я позвоню мафии. – Я прищурилась. – Я там пару ребят знаю.

– Врешь!

– Хочешь верь, хочешь нет.

Финч с подозрением посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ты официально признана самым крутым человеком, которого я знаю.

– Печально, Финч. Тебе стоит чаще бывать на людях, – сказала я, останавливаясь у входа в столовую.

Финч приподнял мою голову за подбородок.

– Все наладится. Я твердо верю, что в жизни не бывает ничего случайного. Тебе удалось приехать сюда, Америка встретила Шепли, ты нашла дорогу на арену и перевернула весь мир Трэвиса Мэддокса с ног на голову. Подумай об этом. – И Финч легонько поцеловал меня в губы.

– Привет всем! – раздался голос Трэвиса.

Он обнял меня за талию, оторвал от земли и поставил рядом с собой.

– Финч, ты последний, из-за кого я стал бы волноваться! – поддразнил Трэвис. – Уступишь мне ее?

Финч приблизился к нему и подмигнул.

– Увидимся позже, конфетка!

Когда Трэвис повернулся ко мне, его улыбка исчезла.

– Ты чего нахмурилась?

Я покачала головой, стараясь пережить прилив адреналина.

– Мне не очень нравится «конфетка». У меня с этим связаны дурные воспоминания.

– Ласковое обращение твоего миссионера?

– Не угадал, – проворчала я.

Трэвис хлопнул кулаком по ладони.

– Хочешь, я пойду и вытрясу из Финча дух? Преподам ему урок? Снаружи, конечно.

Я не сдержала улыбки.

– Если бы я хотела поквитаться с Финчем, то просто сказала бы ему, что продукция фирмы «Прада» вышла из моды. Остальное он сделал бы сам.

Трэвис засмеялся и подтолкнул меня к двери.

– Идем! Я умираю с голоду!

Мы сели за стол вместе, пихая друг друга в бок и щипая. Настроение Трэвиса было таким же приподнятым, как и в тот вечер, когда я проиграла пари. Все за столом, конечно, заметили перемену, а когда Трэвис устроил мини-сражение за еду, внимание на нас обратили и люди, сидящие за другими столиками.

– Словно в зоопарке. – Я закатила глаза.

Трэвис какое-то время смотрел на меня, потом глянул на тех, кто пялился, и встал.

– Я не могу! – закричал он.

Я с ужасом увидела, как все в столовой повернулись в его сторону. Трэвис несколько раз мотнул головой в такт мысленному ритму.

– Нет! – Шепли закрыл глаза.

Трэвис улыбнулся.

– Испытать удовольствия, – пропел он. – Не могу испытать у-до-воль-ствия. Я пробовал, и пробовал, и пробовал, и пробовал… – Под всеобщими удивленными взглядами он забрался на стол. – Я не могу, нет, я не могу! [11]11
  Ссылка на песню «I can't get no satisfaction» группы «The Rolling Stones».


[Закрыть]

Он указал в сторону футболистов, сидевших в конце стола, они улыбнулись и в унисон прокричали:

– Я не могу, нет, я не могу!

Вся столовая стала отбивать ритм.

Трэвис поднес ко рту кулак и пропел:

– Когда я еду в своей тачке, по радио чувак бубнит… о бесполезных новостях! Чтобы разжечь мое воображение! Я не могу, нет, я не могу! О нет, о нет, о нет! – Он протанцевал мимо меня, подпевая в воображаемый микрофон.

Вся столовая единогласно распевала:

– Хей, хей, хей!

– Так я говорю! – пропел Трэвис.

Он слегка дернул бедрами, и столовая наполнилась девичьим свистом и визжанием. Трэвис снова прошел мимо меня и исполнил куплет в противоположной стороне комнаты, а футболисты подпевали ему.

– Я помогу тебе! – закричала какая-то девчонка.

– Ведь я пробовал, и пробовал, и пробовал… – пропел он.

– Я не могу, нет, я не могу! Не могу, нет, не могу! – подпели его бэк-вокалисты.

Трэвис остановился передо мной и подался вперед.

– Когда я смотрю телик, чувак там бубнит… какой белой станет рубашка моя! Он не мужик, ведь он не курит тех сигарет, что и я! Я не могу, нет, не могу! О нет, о нет, о нет!

Все захлопали в ритм, а футболисты пропели:

– Хей, хей, хей!

– Так я говорю! – пропел Трэвис, указывая на хлопающую публику.

Некоторые встали и принялись подтанцовывать, но большинство присутствующих с удивлением глазели на него.

Трэвис перепрыгнул на соседний стол, Америка завизжала, захлопала и толкнула меня в бок. Я покачала головой. Кажется, я умерла и попала на диснеевский «Классный мюзикл».

Футболисты напевали:

– На-на, на-на-на! На-на, на! На-на, на-на-на!

Трэвис высоко поднял свой кулак-микрофон.

– Когда я еду вокруг света, я делаю это… я это пою!

Трэвис спрыгнул на пол и приблизился к моему лицу.

– Я хочу закадрить девчонку одну, а она говорит мне: «Малыш, приходи-ка потом». У меня полоса неудач!

Я не могу, нет, я не могу! О нет, о нет, о нет!

Вся столовая отбивала ритм, футбольная команда подпевала:

– Хей-хей-хей!

– Не могу испытать, нет! Не могу испытать, нет! Удовольствие! – Трэвис склонился надо мной, улыбаясь и пытаясь выровнять дыхание.

Вся столовая взорвалась аплодисментами, кто-то даже свистел. Трэвис поцеловал меня в лоб, встал и всем поклонился.

Он вернулся на свое место, усмехнулся и произнес, тяжело дыша:

– Теперь они не смотрят на тебя?

– Спасибо, – сказала я. – Но не стоило.

– Эбс?

Я подняла глаза и увидела Паркера, стоящего у конца стола. Все взгляды вновь обратились на меня.

– Нам надо поговорить, – слегка нервничая, сказал Паркер.

Я взглянула на Америку, потом на Трэвиса и опять на Паркера.

– Пожалуйста, – попросил он, засовывая руки в карманы.

Я кивнула и пошла за ним на улицу. Он миновал окна и завернул за здание, чтобы остаться наедине со мной.

– Я не хотел снова привлекать к тебе внимание.

Знаю, ты это ненавидишь.

– Если ты хотел поговорить, то стоило позвонить, – сказала я.

Он кивнул и уперся взглядом в землю.

– Я не собирался искать тебя в столовой. Просто заметил оживление, а потом тебя. Вот и зашел. Извини.

Я подождала, и Паркер снова заговорил:

– Не знаю, что случилось между тобой и Трэвисом. Меня это не касается… мы ведь только сходили на несколько свиданий. Сначала я расстроился, конечно, но потом понял другое. Если бы я ничего к тебе не испытывал, меня бы это не тронуло.

– Паркер, я не спала с ним. Он придерживал меня за волосы, пока я извергала пинту «Патрона» в его унитаз. Это, конечно, верх романтики.

Паркер усмехнулся.

– Не думаю, что для наших отношений сейчас самые благоприятные условия… не теперь, когда ты живешь с Трэвисом. По правде говоря, Эбби, ты мне очень нравишься. Не знаю, что это за чувство, но я все время думаю о тебе.

Я улыбнулась, он взял меня за руку и провел пальцем по браслету.

– Возможно, я отпугнул тебя этим нелепым подарком, но раньше я не бывал в подобной ситуации. Кажется, я постоянно соревнуюсь с Трэвисом за твое внимание.

– Ты совсем не отпугнул меня этим браслетом.

Паркер насупился.

– Я бы хотел снова пригласить тебя на свидание через пару недель, когда ваш с Трэвисом месяц подойдет к концу. Тогда мы сможем узнать друг друга лучше без всяких отвлекающих факторов.

– Справедливо.

Паркер склонился, закрыл глаза и прижался ко мне губами.

– Скоро позвоню тебе.

Я помахала ему на прощание и вернулась в столовую. Хотела пройти мимо Трэвиса, но он перехватил меня и посадил к себе на колени.

– Так тяжело разрывать отношения?

– Он хочет попытаться еще раз, когда я вернусь в «Морган».

– Черт, мне нужно срочно придумать другое пари, – сказал Трэвис, придвигая мою тарелку.

Следующие две недели пролетели незаметно. Помимо занятий я проводила все свободное время с Трэвисом, по большей части наедине. Мы ходили ужинать, танцевали в «Реде», играли в боулинг. К тому же Трэвис отменил два боя. Когда мы не смеялись как ненормальные над всякой чепухой, то мерились силами на руках, валялись с Тотошкой на диване и смотрели фильмы. Он откровенно игнорировал каждую девушку, которая строила ему глазки, и все заговорили о новом Трэвисе.

В мой последний вечер в квартире Америка и Шепли куда-то незаметно исчезли, а Трэвис приготовил особый прощальный ужин. Он купил вина, разложил салфетки, даже принес домой новые столовые приборы, расставил тарелки на стойке бара и разместил свой стул напротив моего. Впервые у меня появилось отдаленное ощущение, что мы на свидании.

– Трэв, все очень вкусно. Да ты скрывал от меня свои таланты, – сказала я, жуя пасту с курицей по-каджунски, которую он приготовил.

Трэвис выдавил улыбку, и я заметила, с каким трудом ему удается вести непринужденную беседу.

– Скажи я тебе раньше, ты бы каждый вечер требовала от меня этого.

Его улыбка померкла, а взгляд уперся в стол.

Я повозилась вилкой в еде.

– Трэв, я тоже буду очень скучать.

– Но ты ведь будешь приезжать?

– Ты же знаешь, что да. А ты будешь приходить в «Морган» и помогать мне с учебой, как и раньше.

– Но ведь это не то же самое. – Он вздохнул. – Ты станешь встречаться с Паркером, мы займемся своими делами… каждый пойдет своей дорогой.

– Все изменится не так сильно.

Трэвис печально усмехнулся.

– Кто бы подумал после нашей первой встречи, что мы будем вот так сидеть здесь? Кто бы знал три месяца назад, что я буду чувствовать себя так подавленно, прощаясь с девчонкой!

Мое сердце сжалось.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя подавленно.

– Тогда не уходи, – попросил он, и на лице отразилось такое отчаяние, что у меня в горле встал комок.

– Трэвис, не могу же я переехать сюда. Это безумие.

– Кто это сказал? Я провел здесь две самые лучшие недели в своей жизни.

– Я тоже.

– Тогда почему у меня такое ощущение, что я больше тебя не увижу?

Ответа у меня не нашлось. Трэвис сжал зубы, но не от злости. Внезапно мне захотелось подойти к нему, в этом порыве я встала, обошла стойку и села к парню на колени. Он не взглянул на меня, я обняла его за шею и прижалась щекой.

– Ты скоро поймешь, какой я была стервой, и даже не вспомнишь обо мне, – проговорила я ему на ухо.

Он тяжело вздохнул и погладил меня по спине.

– Обещаешь?

Я отслонилась, посмотрела Трэвису в глаза, провела пальцем по губам. Эта печаль на его лице разбивала мне сердце. Я закрыла глаза и наклонилась, чтобы легонько поцеловать Трэвиса, он повернулся, и я, сама того не ожидая, угодила прямо в губы.

Поцелуй застал меня врасплох, но я не отпрянула.

Трэвис тоже не отстранился, однако не проявил инициативы.

Я наконец-то отодвинулась, пытаясь улыбкой сгладить ситуацию.

– Завтра у меня важный день. Так что сейчас я уберу на кухне и отправлюсь в постель.

– Я помогу, – сказал Трэвис.

Мы мыли посуду в молчании, Тотошка спал у наших ног. Трэвис вытер последнюю тарелку и поставил ее в сушилку, а потом повел меня по коридору, чуть крепче обычного сжимая мою руку. Дорога до спальни показалась мне вдвое длиннее. Мы знали, что прощаться придется через считаные часы.

На этот раз Трэвис не притворялся, что не подглядывает, пока я переодевалась в его футболку. Он разделся до трусов и забрался под одеяло – ждать меня. Как только я присоединилась к нему, Трэвис выключил лампу, а потом притянул меня к себе, не спрашивая и не извиняясь. Он крепко обнял меня и вздохнул. Уткнувшись лицом в его шею, я зажмурилась, пытаясь запомнить этот чудесный момент. Я понимала, что буду желать его повторения всю оставшуюся жизнь, поэтому старалась насладиться сполна.

Трэвис взглянул на окно. Деревья отбрасывали тени на его лицо. Он закрыл глаза, и внутри меня поселилось гнетущее чувство. Я не могла смотреть на его страдания, поскольку была не просто их причиной… но и единственным лекарством.

– Трэв, ты в порядке? – спросила я.

Последовала долгая пауза.

– Мне еще никогда не было так плохо, – ответил наконец Трэвис.

Я уткнулась лицом в его шею, и он крепко обнял меня.

– Глупо как-то, – сказала я. – Мы же будем видеться каждый день.

– Ты сама знаешь, что это не так.

На мои плечи обрушился тяжкий груз печали, и меня охватило непреодолимое желание спасти нас обоих. Я приподняла подбородок, но замешкалась. То, что я собиралась сделать, изменит все. Как мне казалось, в близости Трэвис видел лишь способ провести время. Я зажмурилась и отогнала свои страхи. Мне необходимо что-нибудь предпринять, иначе нас обоих ждет бессонное ожидание утра.

Мое сердце забилось чаще, когда я прикоснулась губами к шее Трэвиса, пробуя на вкус его кожу в медленном ласковом поцелуе. Он с удивлением посмотрел на меня, а когда разгадал мои намерения, его глаза наполнились нежностью.

Он наклонился и подарил мне сладкий чувственный поцелуй. Тепло мужских губ разлилось по всему моему телу, и я притянула Трэвиса к себе. Мы сделали первый шаг, отступать я не намеревалась. Я раскрыла губы, позволяя Трэвису проникнуть внутрь языком.

– Я хочу тебя, – проговорила я.

Внезапно поцелуй замедлился, и Трэвис попытался отстраниться. Я же собиралась довести дело до конца и перешла к более энергичному поцелую. Трэвис отпрянул и встал на колени. Я поднялась вместе с ним, не отрываясь от его губ.

Трэвис схватил меня за плечи, пытаясь охладить мой пыл.

– Подожди, – прошептал он с радостной улыбкой на губах.

Дыхание его было прерывистым.

– Гулька, тебе не обязательно делать это. Сегодня важно совсем другое.

Трэвис едва сдерживался, и я снова прильнула к нему. На этот раз он сопротивлялся не так сильно. Этого оказалось достаточно, чтобы я дотянулась до его губ. Я посмотрела на Трэвиса исподлобья, вложив во взгляд всю мою решимость.

Я замешкалась лишь на секунду, потом прошептала:

– Не заставляй меня умолять.

При этих словах самообладание Трэвиса испарилось, и он с жадностью поцеловал меня. Я провела ладонью по его спине, остановилась у резинки боксерских трусов и неуверенно затеребила ее. Поцелуи Трэвиса стали совсем нетерпеливыми, и мы повалились на кровать. Его язык снова нашел мой, а когда я набралась смелости и скользнула пальцами под трусы, Трэвис застонал.

Он стащил с меня футболку и торопливо провел рукой по боку, снимая мои трусики. Губы Трэвиса снова накрыли мой рот, а ладонь легла на внутреннюю сторону бедра, лаская то, чего еще не касался ни один мужчина. Я прерывисто вздохнула. Мои согнутые ноги вздрагивали при каждом сокровенном прикосновении Трэвиса. Когда я дотронулась до его плоти, он расположился прямо надо мной.

– Голубка, – тяжело дыша, произнес парень. – Мы не обязаны делать это сегодня. Я подожду, пока ты будешь готова.

Я дотянулась до верхнего ящика тумбочки, выдвинула его, нащупала пакетик, поднесла ко рту и открыла зубами. Трэвис убрал руку с моей спины, снял боксерские трусы и отбросил в сторону, будто не мог вынести самого факта их присутствия между нами.

Зашуршал пакетик, через несколько секунд я ощутила Трэвиса между своих ног и закрыла глаза.

– Голубка, посмотри на меня.

Я так и поступила. Взгляд Трэвиса наполнился одновременно решимостью и нежностью. Он склонил голову и ласково поцеловал меня, затем его тело напряглось, когда парень медленным движением проник внутрь. Трэвис отпрянул, и я закусила губу от неприятного ощущения. Когда он снова подался вперед, я зажмурилась от боли и стиснула его бедра ногами. Он опять поцеловал меня.

– Посмотри на меня, – прошептал Трэвис, и я открыла глаза.