Текст книги "Мое прекрасное несчастье (Прекрасная катастрофа)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7
ДЕВЯТНАДЦАТЬ

– Эбби!.. – Шепли постучал в дверь. – Мерик собиралась поехать по своим делам. Она попросила меня узнать, не нужно ли тебе с ней.

Трэвис не отводил от меня глаз.

– Гулька!..

– Ага, – ответила я Шепли. – Мне тоже кое-что нужно.

– Отлично, она поедет, как только ты соберешься, – сказал Шепли, удаляясь.

– Гулька!..

Я достала из шкафа вещи и прошла мимо Трэвиса.

– Мы можем поговорить об этом позже? Сегодня мне многое нужно сделать.

– Конечно, – с притворной улыбкой ответил Трэвис.

Я с облегчением скрылась в ванной и заперлась. Мне оставалось жить здесь еще две недели. Отложить наш разговор, да еще на такое время, невозможно. Разум говорил мне, что Паркер – именно мой тип: привлекательный, умный и увлеченный мною. Я совершенно не понимала, почему меня волновал Трэвис.

Какой бы ни была причина, это сводило с ума нас обоих. Я словно стала двумя разными людьми: послушная и вежливая с Паркером и раздраженная и сердитая с Трэвисом. Вся школа наблюдала, как он изменился, из просто непредсказуемого стал совершенно непостоянным.

Я быстро оделась, чтобы вместе с Америкой поехать в город, оставив в квартире Шепли и Трэвиса. Подруга с хихиканьем рассказала о своем сексо-марафоне с Шепли, а я слушала и вежливо кивала, когда нужно. Я совсем не могла сосредоточиться, глядя на бликующие бриллианты. Они напоминали о выборе, перед которым я внезапно оказалась. Трэвис ждал ответа, а у меня его не было.

– Так, Эбби!.. Что происходит? Ты какая-то тихая.

– С Трэвисом… полная неразбериха.

– Почему? – спросила Америка.

Солнечные очки слегка приподнялись, когда она наморщила носик.

– Он спросил меня, что мы будем делать.

– И что? Ты с Паркером или как?

– Мне он нравится, но прошла всего неделя. У нас все несерьезно.

– Ты влюблена в Трэвиса?

– Сама не понимаю, что испытываю к нему. – Я покачала головой. – Мерик, я не представляю нас вместе. Он для меня отрицательный персонаж.

– Никто из вас не решится признаться первым, в этом вся проблема. Вы оба слишком боитесь того, что может случиться. Из кожи вон лезете, лишь бы этого не произошло. Я точно знаю, скажи ты Трэвису прямо в глаза, что хочешь его, он больше никогда не взглянет на другую женщину.

– Точно знаешь?

– Ага. Разве ты забыла про мое чутье?

Я ненадолго задумалась. Трэвис разговаривал обо мне с Шепли, но тот не стал бы рассказывать все Америке, провоцируя наши отношения. Ведь та все выболтала бы мне. Вывод один: Америка подслушала их разговор. Я хотела расспросить, о чем шла речь, но передумала.

– Финал с разбитым сердцем неминуем. – Я опять покачала головой. – Сомневаюсь, что Трэвис может быть верным.

– Он вообще не был способен на какие-то отношения, а теперь вы с ним шокировали весь «Истерн».

Я провела пальцем по браслету и вздохнула.

– Даже не знаю. Мне нравится все так, как есть сейчас. Мы можем быть просто друзьями.

Америка покачала головой.

– Вы совсем не друзья. – Она вздохнула. – Ты ведь понимаешь? Все, хватит об этом. Идем в парикмахерскую и к визажисту. Я куплю тебе на день рождения новый наряд.

– Вот это мне сейчас просто необходимо, – кивнула я.

После многих часов маникюра, педикюра, укладки волос и депиляции я наконец обулась в блестящие желтые туфли на высоком каблуке и натянула новое платье серого цвета.

– Вот теперь передо мной Эбби, которую я знаю и люблю! – Америка засмеялась, с восторгом глядя на мой наряд. – Ты просто обязана одеться так завтра на вечеринку.

– Разве не в этом был твой план? – слегка усмехнулась я.

В сумочке завибрировал телефон.

– Алло? – отозвалась я.

– Пора ужинать! Где вас черти носят? – спросил Трэвис.

– Мы решили себя немного побаловать. Вы с Шепом питались же как-то до нас. Уверена, вы справитесь.

– Абсолютно верно, мы, вообще-то, о вас беспокоимся.

Я посмотрела на Америку и улыбнулась.

– У нас все отлично.

– Скажи ему, что я скоро верну тебя, он и моргнуть не успеет. Мне только нужно заехать к Брэзилу и забрать конспекты для Шепа. Потом сразу домой.

– Слышал? – спросила я.

– Ага. Гулька, до встречи.

В молчании мы доехали до Брэзила. Подруга выключила зажигание и уставилась на дом. Я удивилась, что Шепли попросил Америку забрать конспекты, ведь их квартира всего в квартале отсюда.

– Мерик, что-то не так?

– Просто от этого типа у меня мурашки. Когда мы приезжали сюда с Шепом в прошлый раз, Брэзил ужасно заигрывал со мной.

– Что ж, тогда я составлю тебе компанию. Пусть только попробует подмигнуть, я выколю ему глаза своими новыми шпильками. Идет?

Америка улыбнулась и обняла меня.

– Спасибо, Эбби!

Когда мы обошли дом, Америка глубоко вздохнула и постучалась в дверь. Мы подождали, но никто не открыл.

– Может, его нет дома? – спросила я.

– Он здесь, – с легким раздражением ответила подруга.

Америка с силой постучала в дверь кулаком, и та распахнулась.

– С днем рождения! – закричала целая толпа народа.

Весь потолок был покрыт розовыми и черными гелиевыми шарами, длинные серебристые ленточки падали на лица гостей. Толпа расступилась, и ко мне, сияя улыбкой, подошел Трэвис. Он нежно прикоснулся к моим щекам и поцеловал в лоб.

– С днем рождения, Голубка.

– Но он только завтра, – пролепетала я, ошарашенно оглядываясь по сторонам и всем улыбаясь.

Трэвис пожал плечами.

– Поскольку тебе все разболтали, нам пришлось внести в план кое-какие изменения. Сюрприз удался?

– Еще как, – подтвердила я, когда подошел Финч и обнял меня.

– С днем рождения, крошка! – Он поцеловал меня в губы.

Америка толкнула меня в бок.

– Еще повезло, что я взяла тебя в город, иначе ты здесь выглядела бы чучелом!

– Ты великолепна, – похвалил Трэвис, осматривая мой наряд.

Брэзил обнял меня, прижимаясь щекой.

– А как тебе коронная фраза Америки: «От Брэзила у меня мурашки». Ведь это только для того, чтобы заманить тебя сюда.

Я взглянула на Америку, и подруга засмеялась.

– Главное в том, что это сработало.

Когда все по очереди обняли меня и пожелали счастливого дня рождения, я наклонилась к Америке.

– А где Паркер?

– Придет позже, – шепнула она. – До самого обеда Шепли не мог дозвониться ему.

Брэзил добавил громкости в колонках, и все закричали.

– Идем со мной, Эбби! – Брэзил повел меня на кухню.

На стойке бара он выставил целый ряд стопок текилы.

– Поздравление с днем рождения от футбольной команды, малышка! – улыбнулся он, разливая текилу «Патрон» по стопкам. – Вот так мы отмечаем эти праздники. Раз тебе исполняется девятнадцать, то столько же и стопок. Ты можешь выпить или поделиться ими, но чем больше выпьешь, тем больше получишь вот этого. – Он пошуршал горстью двадцатидолларовых купюр.

– Боже! – завизжала я.

– Давай, Гулька, выпей их! – сказал Трэвис.

Я с подозрением глянула на Брэзила.

– Значит, я получу двадцатку за каждую выпитую стопку?

– Так точно, слабачка. Учитывая твой вес, ты заработаешь к концу вечера баксов шестьдесят.

– Брэзил, не торопись с выводами. – Я взяла первую стопку, поднесла к губам, мигом опустошила и переложила в другую руку.

– Вот черт! – воскликнул Трэвис.

– Брэзил, это пустая трата денег, – сказала я, вытирая губы. – Надо пить не «Патрон», а «Куэрво».

Самодовольная улыбка исчезла с лица Брэзила. Он покачал головой и пожал плечами.

– Тогда принимайся за дело. В твоем распоряжении бумажники двенадцати футболистов, и парни сомневаются, что ты сможешь прикончить хотя бы десяток рюмок.

Я прищурилась.

– Удваиваем ставки. Я говорю, что выпью пятнадцать.

– Сорок баксов за рюмку? – неуверенно спросил Брэзил.

– Испугался? – поинтересовалась я.

– Нет, черт побери! Я дам по двадцатке за каждую стопку, а когда ты доберешься до пятнадцатой, удвою общую сумму.

– Вот как празднуют дни рождения в Канзасе, – сказала я, опустошая еще одну рюмку.

Через час и еще три стопки я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок-баллада; двигаясь в такт музыке, Трэвис шевелил губами и повторял слова песни. В конце первого припева он наклонил меня, а я забросила руки назад. Парень снова поднял меня, и я ахнула.

– Только не делай так, когда я перейду к двузначному числу стопок. – Я захихикала.

– Не помню, я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь сегодня?

Я покачала головой, обняла Трэвиса и уткнулась лицом ему в плечо. Он крепко прижал меня к себе и зарылся в моей шее. Я совершенно позабыла о всяких решениях, браслетах и раздвоении личности. Я находилась там, где и хотела.

Когда музыка стала более ритмичной, отворилась дверь.

– Паркер! – Я подбежала к нему и обняла. – Ты все-таки пришел!

– Извини, Эбс, что опоздал. – Он поцеловал меня в губы. – С днем рождения!

– Спасибо, – ответила я, краем глаза замечая, как на нас пялится Трэвис.

Паркер приподнял мою руку.

– Ты надела его.

– Я же обещала. Потанцуем?

Паркер покачал головой.

– Э… я не танцую.

– Тогда хочешь посмотреть, как я опустошу шестую стопку «Патрона»? – Я улыбнулась, показывая пять двадцатидолларовых купюр. – Если доберусь до пятнадцатой, то сумма удвоится.

– А тебе не кажется, что это немного опасно?

– Я ловко с ними управляюсь, – шепнула я ему на ухо. – Мы с отцом играли в это с моего шестнадцатилетия.

– Правда? – неодобрительно спросил Паркер и нахмурился. – Ты пила с отцом текилу?

– Так уж он налаживал отношения. – Я пожала плечами.

Паркер никак не отреагировал на мои слова. Он обвел взглядом толпу.

– Я не смогу остаться надолго. Мы с отцом рано утром уезжаем на охоту.

– Хорошо, что моя вечеринка сегодня, иначе завтра у тебя не получилось бы, – сказала я, удивляясь его планам.

Паркер улыбнулся и взял меня за руку.

– Я вернулся бы вовремя.

Притащив Паркера к стойке бара, я схватила очередную стопку, прикончила ее и с грохотом опустила обратно, к предыдущим пяти.

Брэзил вручил мне еще двадцатку, и я отправилась танцевать в гостиную. Трэвис перехватил меня, и мы кружились вместе с Шепли и Америкой.

Шепли шлепнул меня по ягодицам.

– Раз!

Америка добавила второй шлепок, а потом присоединились все остальные, кроме Паркера. Перед девятнадцатым разом Трэвис потер ладони.

– Мой черед!

Я потерла свою пятую точку, начавшую уже побаливать.

– Полегче только! У меня задница не железная!

Лукаво улыбнувшись, Трэвис высоко занес руку.

Я крепко зажмурилась, через мгновение приоткрыла глаза и увидела, что за секунду до шлепка Трэвис остановился, а потом легонько хлопнул по моей попе.

– Девятнадцать! – заявил он.

Гости радостно закричали. Америка пьяным голосом принялась исполнять «Happy Birthday». Я засмеялась, когда вся комната запела «Голубка» вместо моего имени.

Заиграла очередная медленная мелодия, и Паркер повел меня на импровизированный танцпол. Очень скоро я поняла, почему он не танцует.

– Извини, – сказал парень, в третий раз наступая мне на ноги.

Я опустила голову ему на плечо и соврала:

– У тебя все отлично получается.

Он прижался губами к моему виску.

– Что будешь делать вечером в понедельник?

– Ужинать с тобой?

– Ага. В моей новой квартире.

– Все-таки нашел себе жилье!

Он засмеялся и кивнул.

– Правда, еду нам лучше заказать, моя стряпня несъедобна.

– Все равно съела бы. – Я улыбнулась.

Паркер огляделся по сторонам и повел меня в коридор. Там он аккуратно прислонил меня к стене и стал целовать своими нежными губами. Руки его были повсюду. Сначала я подыгрывала, но когда его язык проник сквозь мои губы, у меня появилось чувство, что я поступаю неправильно.

– Довольно, Паркер. – Я увернулась.

– Все в порядке?

– Просто мне кажется, с моей стороны невежливо зажиматься с тобой в темном углу, когда у меня там гости.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

– Ты права, извини. Я просто хотел подарить тебе перед уходом незабываемый поцелуй.

– Ты уходишь?

Паркер погладил меня по щеке.

– Эбс, мне вставать через четыре часа.

Я поджала губы.

– Хорошо. Значит, до понедельника?

– До завтра. Я заеду к тебе, как только вернусь.

Паркер довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, как уставились на меня Шепли, Америка и Трэвис.

– Папочка ушел! – громко сказал Трэвис, как только закрылась дверь. – Вечеринка начинается.

Толпа закричала, а Трэвис потащил меня в центр комнаты.

– Подожди… у меня кое-что по графику, – сказала я, ведя его за руку к стойке.

Я залпом выпила еще рюмку и засмеялась, когда Трэвис взял себе одну и опустошил ее. Я схватила следующую, Трэвис тоже.

– Еще семь, Эбби, – сказал Брэзил, отдавая мне деньги.

Я вытерла губы, и Трэвис снова повел меня в гостиную. Я танцевала с Америкой, потом с Шепли, затем со мной пытался потанцевать Крис Дженкс, но Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами, отвернулся и начал танцевать с первой попавшейся девчонкой.

Десятая стопка далась уже с трудом. Меня слегка пошатывало, когда мы стояли с Америкой на диване Брэзила, танцевали, как неуклюжие школьницы, хохотали абсолютно без всякой причины и махали руками в такт музыке.

Я споткнулась, чуть не рухнула с дивана, но Трэвис моментально поддержал меня за бедра, сохраняя равновесие.

– Ты уже все доказала, – проговорил он. – Выпила при нас больше, чем любая другая девчонка. Я прикрываю лавочку.

– Черта с два, – промямлила я. – Впереди меня ждут шестьсот баксов. И не тебе говорить, что я не могу совершить безрассудство ради денег.

– Гулька, если тебе так нужны деньги…

– Не собираюсь я брать у тебя. – Я ухмыльнулась.

– Я хотел подкинуть идею, чтобы ты заложила этот браслет. – Он улыбнулся.

При этих словах я шлепнула его по руке, и тут Америка начала обратный отсчет до полуночи. Когда стрелка остановилась на двенадцати, мы закричали, встречая мой день рождения. Мне исполнилось девятнадцать.

Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис оторвал от земли и покружил.

– Голубка, с днем рождения, – нежно сказал он.

Я посмотрела в его бархатные карие глаза и на мгновение утонула в них. Все вокруг будто замерло, пока мы смотрели друг на друга. Мы стояли так близко, что его дыхание касалось моей кожи.

– Рюмки! – воскликнула я и поплелась к стойке.

– Эбби, выглядишь ты не очень. Думаю, пора закончить, – сказал Брэзил.

– Я не сдамся, – ответила я. – Хочу получить свои деньги.

Брэзил положил двадцатку под две последние рюмки, а потом крикнул другим футболистам:

– Она собирается их выпить. Мне нужно пятнадцать двадцаток!

Парни застонали и полезли в бумажники. Около последней стопки образовалась целая гора банкнот. Трэвис опустошил четыре оставшиеся стопки, не считая моих двух.

– Не подумал бы, что проиграю пятьдесят баксов девчонке в пари на пятнадцать рюмок, – пожаловался Крис.

– Придется поверить, Дженкс, – сказала я, беря по стопке в каждую руку.

Я опрокинула рюмку и подождала, пока исчезнут рвотные позывы.

– Голубка!.. – позвал Трэвис, делая шаг ко мне.

Я подняла указательный палец, а Брэзил улыбнулся и сказал:

– Она сейчас проспорит.

– Ничего подобного. – Америка покачала головой. – Эбби, дыши глубже.

Я закрыла глаза и втянула воздух, поднимая последнюю рюмку.

– Боже, Эбби! Ты же умрешь от алкогольного отравления! – закричал Шепли.

– У нее все получится, – заверила его Америка.

Я запрокинула голову, позволяя текиле обжечь мое горло. Челюсть онемела еще после восьмой рюмки, крепость восьмидесятиградусного напитка давно уже не ощущалась.

Все вокруг кричали и свистели, а Брэзил вручил мне стопку денег.

– Спасибо, – с гордостью сказала я, засовывая их в лифчик.

– Ты сейчас такая сексуальная, – шепнул мне на ухо Трэвис, когда мы шли в гостиную.

Мы протанцевали до утра, а потом текила, бегущая по венам, погрузила меня в забытье.

Глава 8
СПЛЕТНИ

Когда я наконец открыла глаза, то увидела вместо подушки чьи-то ноги. Трэвис в отключке сидел спиной к ванной, прислонив голову к стене. Выглядел он не лучшим образом, под стать моему состоянию. Я сбросила с себя одеяло, встала и с ужасом посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной.

Жалкое зрелище. Тушь растеклась, на щеках застыли черные разводы от слез, помада размазалась вокруг рта, а волосы спутались в клубок.

Вокруг Трэвиса валялись простыни, полотенца и одеяла. Он соорудил здесь лежку, пока я избавлялась от пятнадцати рюмок текилы. Парень держал мои волосы над унитазом, а потом всю ночь сидел рядом.

Я включила воду и подставила руку под струю, подбирая нужную температуру. Стерев с лица следы макияжа, я услышала стон, доносящийся с пола. Трэвис зашевелился, потер глаза, потянулся, потом посмотрел на место рядом с собой и в панике подскочил.

– Я здесь, – сказала я. – Почему бы тебе не лечь в кровать? Поспи немного.

– Ты в порядке? – спросил он, протирая глаза.

– Да, со мной все нормально. Если такое сейчас возможно. Будет лучше, когда приму душ.

– Ты вчера побила все рекорды, – сказал Трэвис, поднимаясь. – Не знаю, откуда такие способности, но не советую повторять.

– Трэв, там, где я росла, это было в порядке вещей.

Он приподнял мою голову за подбородок и вытер остатки туши под глазами.

– Для меня как раз напротив.

– Отлично. Я больше так не буду. Счастлив?

– Да. Кстати, я тебе кое-что скажу, если обещаешь не психовать.

– Боже, что я натворила?

– Ничего, но стоит позвонить Америке.

– Где она?

– В «Моргане». Она вчера повздорила с Шепом.

Я наспех помылась и натянула на себя одежду, оставленную Трэвисом на раковине. Когда я вышла из ванной, они с Шепли сидели в гостиной.

– Что ты сделал? – потребовала я объяснений.

Шепли уныло посмотрел на меня.

– Она всерьез разозлилась.

– Что случилось?!

– Я взбесился, что она подначивала тебя столько пить. Думал, все закончится в больнице. Слово за словом, а потом я помню, что мы накричали друг на друга. Эбби, мы напились. Я сказал лишнего, – покачал он головой и уткнулся взглядом в пол.

– Например? – сердито спросила я.

– Обзывал ее по-разному, чем совсем не горжусь, а потом сказал, чтобы она уходила.

– Ты выгнал ее пьяной? Совсем спятил? – Я схватила сумочку.

– Полегче, Гулька. Ему и так непросто, – проговорил Трэвис.

Я выудила из сумочки мобильник и набрала номер Америки.

– Алло? – гробовым голосом ответила она.

– Только что обо всем узнала. – Я вздохнула. – Ты в порядке? – Я уединилась в коридоре, бросив сердитый взгляд в сторону Шепли.

– Нормально. Он козел. – Подруга была немногословной, в ее голосе слышалась обида.

Америка достигла мастерства в сокрытии своих эмоций, но от меня их не утаить.

– Извини, что не поехала с тобой.

– Эбби, тебе было не до этого, – отмахнулась она.

– Почему бы тебе за мной не заехать? Обо всем поговорим.

В трубке раздалось ее дыхание.

– Не знаю. Я не хочу сейчас с ним встречаться. – После долгой паузы я услышала бряцанье ключей. – Хорошо. Буду через минуту.

Я прошла в гостиную, перебрасывая сумочку через плечо. Парни пронаблюдали, как я открыла дверь и стала ждать Америку. Шепли подался вперед.

– Она приедет сюда?

– Шеп, Мерик не хочет тебя видеть. Я сказала ей, что ты останешься внутри.

Он вздохнул и повалился на подушки.

– Она меня ненавидит.

– Я поговорю с ней, а вам лучше придумать какое-нибудь потрясающее извинение.

Через десять минут на улице дважды просигналила машина. Я захлопнула за собой дверь. Как только я добралась до нижней ступеньки, мимо меня промчался Шепли, склонился над красной «хондой» Америки и заглянул в окно. Я остановилась, видя, что Америка игнорирует его, глядя прямо перед собой. Потом подруга опустила окно, и Шепли начал что-то объяснять. Завязалась перебранка. Я решила уйти, оставить их наедине.

– Голубка!.. – сказал Трэвис, спускаясь по ступенькам.

– Совсем плохо дело.

– Позволь им самим разобраться. Идем внутрь, – сказал он, за руку ведя меня по ступенькам.

– Неужели все было так ужасно? – спросила я.

Трэвис кивнул.

– Ужаснее не придумаешь. Они только выходят из стадии медового месяца, так что справятся с этим.

– Для парня, который ни с кем не встречался, ты чересчур много знаешь про отношения.

– У меня четыре брата и куча друзей, – с улыбкой ответил он.

Внутрь ввалился Шепли и с силой хлопнул за собой дверью.

– Черт побери, она просто невыносима!

Я поцеловала Трэвиса в щеку.

– Теперь моя очередь.

– Удачи, – сказал Трэвис.

Я скользнула в машину и села рядом с Америкой.

– Черт побери, он просто невыносим! – Она фыркнула.

Я хихикнула, и подруга одарила меня гневным взглядом.

– Извини, – сказала я, сдерживая улыбку.

Мы решили прокатиться, и всю дорогу Америка ругалась, плакала и снова ругалась. Временами она принималась разглагольствовать, адресуя свои тирады Шепли. Я молча слушала подругу, позволяя во всем разобраться с помощью метода, известного только ей.

– Он назвал меня безответственной! Меня! Как будто я тебя не знаю! Как будто я не видела, как ты чистила карманы своего отца и выпивала вдвое больше. Он, черт побери, не знает, о чем говорит! Он не знает, что за жизнь у тебя была! Он не знает того, что знаю я, и ведет себя со мной как с ребенком, а не со своей девушкой! – Я накрыла кисть Америки, но та отпрянула. – Он считал, что именно ты станешь причиной нашего разрыва, а в итоге сам этого добился. Кстати, о тебе. Ты какого черта вчера вытворяла с Паркером?

Неожиданная смена темы застала меня врасплох.

– Мерик, ты о чем?

– Трэвис устроил вечеринку в твою честь, Эбби. Ты уходишь и зажимаешься с Паркером, а потом еще удивляешься, почему о тебе ходят всякие сплетни!

– Подожди-ка минутку! Я говорила Паркеру, что нам не стоит этого делать. Да и какая разница, кто устраивал мне вечеринку! Мы с Трэвисом не встречаемся!

Америка фыркнула и уставилась прямо перед собой.

– Хорошо, Мерик. Что теперь? Злишься на меня?

– Я не злюсь на тебя, просто не общаюсь с полнейшими идиотами.

Я посмотрела в окно, не позволяя непоправимым словам сорваться с губ. У Америки всегда хорошо получалось задеть меня за живое.

– Разве не видишь, что происходит? – спросила она. – Трэвис прекратил бои. Ни с кем, кроме тебя, не гуляет. После тех шлюх-близняшек не приводил домой никаких девушек, готов убить Паркера, а ты волнуешься, что, по слухам, водишь за нос двоих парней. И знаешь, Эбби, почему расползаются такие слухи? Потому что дыма без огня не бывает!

Я повернулась, медленно склонила голову набок и посмотрела на подругу со всей злобой, на какую только была способна.

– Да что с тобой, черт побери?

– Ты встречаешься с Паркером и так счастлива! – насмешливо сказала она. – Почему же ты тогда не в «Моргане»?

– Я пари проиграла, ты же знаешь!

– Эбби, не смеши меня! Ты рассказываешь, какой Паркер чудесный, ходишь на ваши потрясающие свидания, часами болтаешь с ним по телефону, а потом каждую ночь ложишься рядом с Трэвисом. Не замечаешь, чт ово всей этой ситуации не так? Если бы тебе действительно нравился Паркер, то сейчас твои вещи находились бы в «Моргане».

Я стиснула зубы.

– Ты же знаешь, Мерик, я еще никогда не уклонялась от своих обязательств в случае проигрыша пари.

– Сначала я так и подумала, – сказала она, сжимая руль. – Трэвис – вот кого ты хочешь, а Паркер – тот, кто, по-твоему, тебе нужен.

– Я знаю, что выглядит все именно так, но…

– Так все думают. Поэтому изменись, если тебе не нравятся сплетни. Трэвис в этом не виноват. Он и так развернулся на сто восемьдесят градусов. Ты пожинаешь плоды, а Паркер получает все самое лучшее.

– Еще неделю назад ты упаковала мои вещи и хотела увезти подальше от Трэвиса! Почему же теперь защищаешь его?

– Эбигейл! Я его не защищаю, глупая! Я забочусь о тебе! Вы сходите друг по другу с ума! Сделай с этим что-нибудь!

– Да как ты вообще могла подумать, что мы с ним будем вместе? – простонала я. – Ты должна уберегать меня от типов вроде него!

Находясь на грани, подруга поджала губы.

– Ты многое сделала, чтобы отгородиться от отца. Именно поэтому, в принципе, и посмотрела на Паркера! Он полная противоположность Мику, а ты считаешь, что с Трэвисом окажешься там, откуда сбежала. Эбби, он совсем не похож на твоего отца.

– Я такого не говорила. Это себя я ставлю под угрозу, могу последовать по стопам отца.

– Трэвис никогда такого не допустит. Мне кажется, ты не осознаешь, как много для него значишь. Если бы ты просто рассказала ему…

– Нет. Мы оставили все позади не для того, чтобы здесь косились на меня, как в Уичито. Давай разберемся с куда более насущной проблемой. Шеп ждет тебя.

– Я не хочу говорить о Шепе, – сказала она, останавливаясь на светофоре.

– Мерик, он так несчастен. Он же любит тебя!

Глаза Америки наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.

– Меня это не волнует.

– Неправда.

– Знаю. – Она захныкала, прислоняясь к моему плечу.

Подруга плакала, пока не сменился свет. Я поцеловала ее в макушку.

– Зеленый свет.

Она выпрямилась и вытерла нос.

– Я с ним так грубо обошлась. Не думаю, что он станет со мной разговаривать.

– Станет. Он же знает, что ты разозлилась.

Америка потерла лицо, а потом медленно развернулась. Я волновалась, что придется долго уговаривать ее зайти внутрь, но, прежде чем она выключила зажигание, по ступенькам сбежал Шепли.

Он дернул дверцу и вытащил Америку на улицу.

– Прости меня, детка. Мне не стоило совать нос в чужие дела. Я… пожалуйста, не уходи. Не знаю, что буду без тебя делать.

Америка положила ладони на его щеки и улыбнулась.

– Ты высокомерный осел, но я по-прежнему люблю тебя.

Шепли без остановки целовал ее, будто они не виделись целый месяц, а я улыбнулась отлично проделанной работе. Когда я дошла до квартиры, на пороге стоял Трэвис.

– И жили они долго и счастливо, – сказал он, закрывая за мной дверь.

Я рухнула на диван, а Трэвис сел рядом и положил мои ноги себе на колени.

– Гулька, чем желаешь сегодня заняться?

– Спать. Или отдыхать… или спать.

– Могу я сначала отдать тебе подарок?

Я толкнула его в плечо.

– Да ладно. У тебя есть для меня подарок?

На губах Трэвиса появилась неуверенная улыбка.

– Это, конечно, не бриллиантовый браслет, но думаю, тебе понравится.

– Я уже его обожаю.

Он сбросил мои ноги и исчез в комнате Шепли. Я изогнула брови, когда услышала бормотание Трэвиса. Он вернулся с коробкой в руках, сел на пол у моих ног и склонился над ней.

– Открывай скорее, я хочу, чтобы ты удивилась, – улыбнулся он.

– Почему скорее?.. – спросила я, поднимая крышку.

Моя челюсть отвалилась, когда на меня уставились большие темные глаза.

– Щеночек? – завизжала я, доставая его из коробки.

Я поднесла к лицу щенка с темной волнистой шерстью, и он стал лизать мне губы. Трэвис лучился от счастья и торжества.

– Тебе он нравится?

– Он? Он просто чудесный! Ты подарил мне щеночка!

– Это керн-терьер. Пришлось три часа ехать за ним в четверг после занятий.

– Ты тогда сказал, что едешь с Шепли в автомастерскую…

– Ага, мы ездили за подарком. – Трэвис кивнул.

– Он такой кучерявый! – Я засмеялась.

– Каждой девочке из Канзаса нужен свой Тотошка, – сказал Трэвис, поддерживая пушистый комочек у меня на коленях.

– Он и правда похож на Тотошку! Так я его и назову, – сказала я, глядя на извивающегося щенка.

– Можешь держать его здесь. Я позабочусь о нем, когда ты вернешься в «Морган». – Трэвис слегка улыбнулся. – К тому же это моя гарантия, что ты станешь заглядывать ко мне, когда закончится наш месяц.

Я сдвинула брови.

– Трэв, я бы и так приехала.

– Я бы что угодно сделал ради этой улыбки.

– Мне кажется, Тотошка, тебе надо поспать. Точно надо, – проворковала я.

Трэвис кивнул, пересадил меня себе на колени, а потом поднялся.

– Идем.

Он отнес меня в спальню, отбросил покрывало и уложил на кровать. Перегнувшись через меня, парень потянулся и зашторил окна, а потом опустился на свою подушку.

– Спасибо, что был рядом со мной прошлой ночью, – сказала я, гладя мягкую шерстку Тотошки. – Тебе не стоило спать на полу ванной.

– Прошлая ночь была одной из самых лучших в моей жизни.

Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. И с удивлением поняла, что он говорит серьезно.

– Спать между унитазом и ванной на холодном, жестком кафеле рядом с идиоткой, которую тошнит? Это твоя лучшая ночь? Печально, Трэв.

– Нет. Быть рядом, когда тебе плохо. Смотреть, как ты засыпаешь у меня на коленях. Вот моя лучшая ночь. Мне было жутко неудобно, я почти не спал, но твой девятнадцатый день рождения провел с тобой. Кстати, ты очень милая, когда напиваешься.

– Да, уверена, что между приступами рвоты была просто очаровашкой!

Трэвис прижал меня к себе, поглаживая Тотошку, который уткнулся мне в шею.

– Ты единственная девушка, которая выглядит потрясающе даже с головой в унитазе. А это о чем-то говорит.

– Спасибо, Трэв. Я больше не заставлю тебя нянчиться со мной.

Он откинулся на подушке.

– Ну и ладно. Но никто не сможет придерживать тебе волосы так, как я.

Я захихикала, закрыла глаза и погрузилась в темноту.

– Эбби, вставай! – закричала Америка, тряся меня.

Тотошка лизнул мою щеку.

– Встала! Уже встала!

– Занятия через полчаса.

Я спрыгнула с кровати.

– Я проспала… четырнадцать часов? Что за бред?

– Полезай в душ! Если не соберешься через десять минут, уеду без тебя!

– Нет времени на душ! – Я принялась снимать одежду, в которой уснула.

Трэвис оперся головой на руку и усмехнулся.

– Вы, девчонки – непонятные создания. Не конец же света, если вы пропустите одно занятие.

– Как раз так, если речь об Америке. Она не пропускает занятий и ненавидит опаздывать, – сказала я, натягивая на себя свежую футболку и джинсы.

– Пускай Мерик едет вперед. Я подвезу тебя.

– Трэв, моя сумка в ее машине, – сказала я, обуваясь.

– Ну и ладно. – Он пожал плечами. – Только не покалечься по пути в универ.

Трэвис взял на руки Тотошку, как крошечный футбольный мяч, и понес по коридору.

Америка схватила меня и потащила за собой до машины.

– Не могу поверить, что он подарил тебе щенка, – сказала она, оборачиваясь и выезжая со стоянки.

В утренних лучах солнца стоял Трэвис, босиком и в одних боксерских трусах. Он обхватил себя руками и поежился на прохладном воздухе. Трэвис наблюдал, как Тотошка нюхает травинки, и подбадривал его с гордостью отца.

– У меня никогда не было собаки, – сказала я. – Мне кажется, будет интересно.

Америка бросила взгляд на Трэвиса и переключила передачу.

– Только посмотри на него. – Она покачала головой. – Трэвис Мэддокс, мистер Мамочка.

– Тотошка – чудо. Даже ты не устоишь перед его пушистыми лапками.

– Но ты не сможешь взять его с собой в общагу. Трэвис этого не учел.

– Он сказал, что Тотошка поживет в его квартире.

Америка подняла брови.

– Не сомневаюсь. Трэвис все продумал заранее. Надо отдать ему должное, – сказала она, качая головой и нажимая на газ.

Я со вздохом уселась на стул за минуту до начала занятия. После выплеска адреналина и постпраздничной комы на мое тело навалилась невероятная тяжесть. Америка толкнула меня в бок, когда занятие закончилось, и я пошла за ней в столовую.

У дверей нас встретил Шепли, и я сразу же поняла: что-то не так.

– Мерик!.. – Шепли остановил ее, взяв за руку.