Текст книги "Дикая связь"

Автор книги: Джей Бри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Книга: Дикая связь

Автор: Джей Бри

Серия: Связующие узы #2

Перевод: https://t.me/meteorbooks

Аннотация

С даром, текущим по моим венам, в кампусе Дрейвена все перевернулось.

Я больше не бездарная отверженная, не девушка, которая является честной добычей для других студентов за то, что осмелилась сбежать от своих Связных.

Но есть проблемы и посерьезнее.

Судьба подталкивает меня все ближе и ближе к каждому из моих Связных, и мне приходится бороться с природой, чтобы сохранить дистанцию.

Но они борются еще сильнее, чтобы удержать меня в своей власти.

Когда становится ясно, что Сопротивление ближе, чем мы думали, я не знаю, кому доверять.

Смогу ли я наконец взять под контроль свой дар, или он возьмет под контроль меня?

*Дикая связь – это полноформатный паранормальный роман с обратным гаремом, содержащий материалы, которые могут быть сложными для восприятия некоторых читателей. Эта книга закончится клиффхэнгером. Рекомендуется людям 18+ из-за ненормативной лексики и сексуальных ситуаций.

Пролог

Норт

Черные завитки дыма клубятся вокруг тела Бэссинджера, когда он борется с моими кошмарами, развоплощенные конечности впиваются когтями в его кожу, пока я не даю им поглотить его целиком.

Он – заноза в заднице, и у меня сейчас нет времени на его успокоение, потому что даже племянник Афины Бэссинджер не может отвлечь меня от того кластер-траха некомпетентности и бесхозяйственности, который произошел сегодня утром в кампусе колледжа.

После того, как мы очистили передние здания, мы пробирались через внутренний двор, когда Грифон получил звонок от Блэка, который сообщил, что Олеандр похищена. Только когда мы догнали Гейба и Бэссинджера, мы узнали, что она оставила их, как только они повернулись к ней спиной.

Раз беглянка, всегда беглянка.

– Она моя гребаная Связная, ты не можешь помешать мне отправиться за ней, – рычит Бэссинджер, и мне приходится заставлять себя не закатывать глаза. Это то же самое дерьмо, которое он выплевывал на меня с того момента, как мне пришлось вывести его из строя, когда остальные ушли.

Я не успел остановить Гейба, и если этот маленький засранец получит травму, я заставлю его кричать от ужаса до конца его естественной жизни за то, что он побежал за ней. Если бы она была нормальной Связной, той, кому не на всех нас наплевать, тогда я был бы более снисходителен, но она давно доказала, как мало она думает обо всех нас. В жизни меня называли по разному, но слепой дурак – не было одним из этого.

Я стягиваю галстук с шеи и позволяю шелку медленно распутаться. – Тебя никогда не учили делиться, не так ли? Твой синдром «единственного ребенка» дает о себе знать. Она – наша Связная, и она сбежала при первых признаках хаоса, как мы все знали и будет. Ты уже разглядел ее маленькую шараду? Или ты все еще так увлечен ощущением связи с ней, что не можешь думать дальше своего члена?

Татуировки на его шее выделяются, когда он снова напрягается против дыма в тщетной попытке освободиться и, вполне возможно, выбить мне передние зубы. Мы заперты в моем кабинете, ожидая сигнала от Грифона и Нокса об эвакуации, и без свидетелей вокруг, я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы оскалиться на него, по-звериному обнажив зубы. Ни одна часть меня сейчас не является искушенным советником. Нет, я просто монстр.

Следующий человек Дрейвен в длинной череде проклятых людей, никогда не познавших мира или комфорта.

Я смотрю, как Бэссинджер кривит губы, глядя на меня, в нем нет страха, что означает, что он либо не представляет, на что я способен, либо думает, что сможет справиться со мной. В любом случае, он глуп и безрассуден, еще одна помеха в нашей группе Связных.

Олеандр и так плоха.

Нас прерывает стук в дверь, нерешительный звук, по которому легко определить, что моя помощница находится в состоянии полнейшей паники из-за всего, что произошло за последние четыре часа. Я позволяю спокойной и уверенной маске вновь принять мои черты лица – меры, которые я вынужден принимать, чтобы жить в этом мире, не подвергаясь ночной охоте.

Мало кто из них знает, что мне комфортнее всего в темноте.

– Входите.

Пенелопа выглядит испуганной, когда входит в дом, она делает глубокий вдох, приближаясь ко мне. Каждый дюйм ее тела дрожит, когда она дважды прочищает горло, прежде чем заговорить. – Команда «Дельта» прошла через всех студентов, которые были в кампусе во время нападения. У нас сорок два раненых, но, к счастью, пока нет погибших.

Она переводит взгляд на Атласа, и то немногое, на чем отчаянно держался цвет ее лица, исчезает, превращаясь в оттенок свежего снега. Я делаю полшага перед ним и ободряюще улыбаюсь ей. – Мистер Бэссинджер не мыслит рационально. Я был вынужден пойти на крайние меры, чтобы удержать его здесь, но будь уверена, он в безопасности и невредим.

Пенелопа снова сглатывает, ее глаза возвращаются к моим, а ее подбородок слегка покачивается. Она здесь новенькая, одна из более обеспеченных семей, и она вынюхивала обо мне, как будто думала, что переспать с боссом – это лучший способ получить удобную поездку и легкую зарплату.

Я прошел через десятки ассистенток с таким же отношением, но ни одна из них не прошла через этот момент, момент, когда занавес отдергивается и не остается никаких сомнений в том, кто я такой.

Она снова прочищает горло и протягивает мне лист бумаги, ее рука слегка дрожит. – Есть также сведения, что мисс Фоллоуз преследовала свою подругу, Сейдж Бенсон. Она не пыталась бежать, несмотря на предыдущие... предположения. Мы говорили с Грейси Дэвенпорт, и она была непреклонна, что мисс Фоллоуз преследовала свою подругу. Я подумала, что вы захотите узнать эту информацию.

Мне очень трудно в это поверить.

Моя грудь все еще напряжена, челюсть болит от того, как сильно я скрежещу зубами, и когда она заметно сглотнула, я не могу собраться с силами, чтобы успокоить ее. Пенелопа оправдывается и практически выбегает из комнаты, споткнувшись о дверь.

Бэссинджер ждет, пока за ней закроется дверь, прежде чем огрызнуться: – Видишь? Ненавидь ее сколько хочешь, но ты ошибаешься. Она не бежит от своих Связных. Она не бежит от меня.

Мой телефон начинает жужжать в кармане, и когда я достаю его, я обнаруживаю имя Грифона, мелькающее на экране, GPS-координаты и единственную строчку, сообщающую мне, что Олеандр и Гейб под охраной.

– Продолжай так думать, Бэссинджер, и она приведет тебя прямо в ад.

Глава 1

Единственный плюс всей ситуации, в которой я оказалась, заключается в том, что я не в одиночку противостою гневу Норта Дрейвена.

Мы все смотрим, как самолет опускается на грунтовую взлетно-посадочную полосу, как ревет двигатель, когда он включает задний ход, чтобы замедлиться и, наконец, остановиться всего в паре сотен футов от того места, где мы все стоим. Как только мои руки перестали дрожать от использования моего дара, Сейдж подошла ко мне и встала рядом, держа Гейба между нами. Сначала она двигалась медленно, но это был не тот страх, с которым ко меня обращалась команда ТакTим. Наоборот, она с пониманием относилась к тому, насколько неустойчивыми могут быть силы, когда твои Связные находятся под угрозой.

Она с уважением относилась к безумию всей этой ситуации, потому что она – лучшая подруга, о которой только можно мечтать.

Гейб все еще выглядит не лучшим образом, его кожа позеленела, он немного покачивается на ногах, но на его лице, как всегда, упрямое выражение. Я смотрю мимо него на Сейдж, и она бросает на меня взгляд, словно молится за то, чтобы я выжила, что бы ни вышло из всего этого беспорядка.

Мой дар гудит у меня в груди, словно жаждет, чтобы его официально представили остальным моим Связным. Мои ноги все еще немного слабы, а голова раскалывается. Мне нужно вздремнуть, чтобы восстановить силы после использования моего дара, и я надеюсь, что самолет будет таким же роскошным, как и остальные владения Норта.

Позади нас слышно бормотание и спор между парой парней из ТакTим, но моя голова слишком сильно болит, чтобы я могла вникнуть в их слова. Когда рука Гейба обхватывает мое плечо, а Грифон отступает в сторону, я делаю расчетливый вывод, что моя честь разрывается на части.

Как будто мне есть до этого дело.

– Тебе нужна новая гребаная команда, – рычит Гейб, а Грифон пожимает плечами, его глаза становятся острыми, когда задняя часть самолета наконец начинает открываться.

– Я выясняю, кто лоялен, а кто нет, будут внесены коррективы.

Господи, он не говорит об этом со злостью, и я начинаю задаваться вопросом, как долго он работает с этой группой. Киран и Нокс стоят рядом с Грифоном, и когда слово «монстр» снова проникает в мой мозг, Киран злобно ругается под нос и поворачивается, чтобы отчитать двух ссорящихся членов команды.

Грифон смотрит на меня, словно ожидая моей реакции, но мне плевать на их мнение.

Меня волнует то, через какой ад меня пропустит Норт из-за этого. Меня волнует то, как Нокс потянулся к моему дару своим, словно хотел узнать, на что я способна.

Меня волнует, что Гейб все еще еле стоит на ногах от того наркотика, которым его накачали.

– Есть уже какие-нибудь объяснения для нас, Фоллоуз? Есть что сказать по поводу того, что ты месяцами врала нам всем о том, на что ты способна? – говорит он, и Гейб поворачивается, чтобы посмотреть на него в мою защиту.

Этот красавчик с восемью кубиками действительно начинает нравится мне все больше, черт возьми.

Когда Гейб открывает рот, я обрываю его, потому что я ни за что не собираюсь сидеть сложа руки и позволять ему вести мои войны за меня, это просто не в моем стиле. – Нет. То, что ты мой Связной, не значит, что я тебе что-то должна. Мне так жаль, что тебе пришлось узнать, что ты застрял с монстром таким образом

Сарказм просачивается в моем тоне, и я ожидаю, что он отреагирует, но он не реагирует, его глаза по-прежнему холодно смотрят на меня. Уголком глаза я вижу, что рычание на лице Нокса направлено прямо в мою сторону, но к черту его и его дерьмовое настроение.

Гейб тоже переводит взгляд на меня, а не на Грифона, и огрызается: – Не говори этого дерьма. Ты только что спасла нас всех. Монстр бы так не поступил, и все до единого люди, которые здесь говорят это дерьмо, – неблагодарные, бесхребетные мудаки, которые сожгут своих спасителей на костре только потому, что те сильнее их. Беспощадные и завистливые гребаные мудаки.

Хм.

Здесь есть нерв, о существовании которого я даже не подозревала, и когда я на секунду взглянула на остальных своих Связных, это ясно видно и по их лицам. Что-то в том, что было сказано обо мне, спровоцировало их, и я точно знаю, что это я, потому что Нокс выглядит особенно кровожадным, хотя он действительно, действительно, блядь, меня ненавидит.

Грифон смотрит на свою команду холодными глазами, впитывая в себя то, что происходит вокруг нас. Киран все еще словесно срывает полоски с мужчин позади нас, а другие наблюдают за происходящим с отвращением, но когда мой взгляд останавливается на других студентах, в ужасе смотрящих на меня, моя кровь немного леденеет.

Затем я вспоминаю, что все они сейчас здесь, дышат и не подвергаются пыткам, благодаря мне, и вместо того, чтобы чувствовать себя дерьмово из-за того, кто я и что я могу сделать, я ухмыляюсь и слегка шевелю бровями, дразня их.

Клянусь, одна из девушек чуть не падает в обморок.

Она никогда бы не выжила в Сопротивлении и их лагерях.

Наконец задняя часть самолета полностью открывается, и еще одна группа членов ТакTим, одетых во все черное, спускается по трапу и направляется к нам, общаясь кодовыми словами, которые мне абсолютно ничего не говорят. Рука Гейба снова обхватывает меня, его челюсть сжимается, когда он смотрит на новоприбывших, словно ожидая нового нападения. Я надеюсь, что мы уже прошли через это, насколько это вообще возможно, когда вижу еще две фигуры, спускающиеся с самолета, которые заставляют меня слегка сглотнуть.

Во мне действительно осталось не так много борьбы, и с Нортом я не очень-то умею ее вести, даже когда не истощена. А сейчас, после всего, что мне пришлось сделать? Черт, да мы, наверное, будем соскребать его внутренности с борта самолета, если он хоть косо посмотрит на меня, потому что мои узы больше не будут с ним возиться.

Ко мне вернулся мой дар, и он жаждет выйти поиграть.

Я зажмуриваю глаза на секунду, чтобы сделать глубокий вдох и очистить свой разум, найти что-то вроде спокойствия, умиротворения или чего-то, что поможет мне пройти через это, не уничтожая всех вокруг.

– Черт, он выглядит взбешенным. Мы оба влипли, Связная, – бормочет Гейб под нос, и я снова открываю глаза, чтобы увидеть, как Сейдж корчится и в ужасе смотрит на ад, который надвигается на всех нас.

Норт начинает наступать на нас, но его шаги замедляются, когда он видит разрушения, лежащие вокруг нас на полях, все девяносто две мои жертвы корчатся и дергаются на земле, кровь льется из их глаз и ушей, а их мозг начинает разрушаться в черепе.

Атлас не упускает ни секунды, его ноги несут его ко мне без единого взгляда в другую сторону. Только в последнюю секунду он, кажется, замечает Гейба и то, как мы обхватили друг друга, но он не комментирует это, поскольку врезается в меня с силой, достаточной, чтобы выбить из меня дыхание, и отрывает меня от Гейба, заключая меня в свои объятия и прижимая к своей груди.

– Что это было, Оли? Какого хрена ты удрала без меня? Я бы пошел с тобой, чтобы найти Сейдж, – бормочет он мне в волосы, и мои руки словно весят тысячу фунтов, когда я поднимаю их, чтобы ответить на его объятия.

Я испустила прерывистый вздох, позволяя себе просто раствориться в его объятиях, слишком измученная тем, что использовала свой дар в такой огромной степени после многих лет его сокрытия. Уткнувшись лицом в его шею, я пробормотала в ответ: – Не было времени. Она уже была у них, и я не могла отпустить ее без поддержки, я не такая, Атлас.

Его руки сжимают меня еще сильнее, сдавливая до тех пор, пока я не могу дышать, но в этом есть что-то настолько чертовски утешительное, что я готова просто умереть здесь, чем просить его ослабить объятия. Его рука обнимает мой затылок, когда он шепчет в ответ: – Я ни на минуту не сомневался ни в этом, ни в тебе, сладкая. К черту всех остальных, я уже сказал тебе, что это мы против всего мира.

Я принимаю, что умру здесь, завернувшись в него, и никогда не пожалею об этом, даже когда буду гнить на глубине шести футов и гореть в адских ямах за все свои грехи.

– Бэссинджер, слезь с нее, нам нужно убрать ее с глаз долой, пока не начались беспорядки, – огрызается Норт, но его слова не имеют смысла.

Беспорядки?

Почему, черт возьми, должны быть беспорядки и какие именно люди их начнут? Но Атлас медленно убирает свои руки с меня, что очень хорошо, потому что мои ноги уже начинают отказывать мне.

Парень ловит меня и возвращает в свои объятия, огрызаясь на Норта: – Ей нужен целитель, ты не подумал привести одного? К черту Ардерна, он может подождать. Только через мой труп кто-нибудь из вас получит помощь раньше моей Связной.

И затем он идет вперед, надежно обхватив меня, пока не достигает Сейдж, опуская одну руку, чтобы предложить ей помощь, если она в ней нуждается. Когда она качает головой, он просит ее следовать за ним к самолету, обеспечивая безопасность моей подруги без единого слова с моей стороны, потому что даже за то короткое время, что он меня знает, он понял, как добраться до моего сердца, окутанного льдом.

Я закрываю глаза, бормоча тихие слова благодарности, даже когда выныриваю из сознания.

***

Я снова погружаюсь в полубессознательное состояние, когда Атлас занимает свое место и прижимается ко мне, немного перемещая, пока я не оказываюсь в его объятиях.

Я чувствую, как рука Сейдж опускается на мой лоб, когда она говорит с Атласом о поиске целителя для меня, но мне удается прокричать: – Я в порядке. Отведите меня к Феликсу, когда мы вернемся домой, я не хочу, чтобы кто-то еще прикасался ко мне, пока я не в себе.

Атлас снова сжимает руки, и на секунду мне кажется, что он злится на меня, но потом я чувствую, как Гейб занимает место рядом с нами, слегка толкая меня, когда разваливается там. Когда Атлас рычит на него, он огрызается: – Дай мне, блядь, передохнуть, меня только что накачали наркотиками и выбили из меня дерьмо.

Моим узам это совсем не нравится, и мой дар вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить.

Гейб вскрикивает, когда он ударяет его, вскакивает на ноги, словно думает, что я собираюсь разорвать его разум на части. У меня нет сил расстраиваться из-за этого. Они ведь не знают о других вещах, которые я могу сделать.

Они вообще ничего не знают.

Гейб выясняет это первым. – Моя головная боль и головокружение прошли.

Я слышу шаги, и мои узы узнают Грифона, когда он подходит к нам, его голос низкий и гравийный, когда он кричит: – Что это, блядь, было? Что, блядь, только что произошло?

Я чувствую, что братья Дрейвен приближаются, и даже в парализованном состоянии я немного напрягаюсь, и тогда Гейб снова говорит, более жестко, чем я когда-либо слышала его раньше: – Не делай больше ни одного гребаного шага к моей Связной, иначе я вырву твою гребаную глотку зубами.

Я задаюсь вопросом, кто из команды был настолько глуп, чтобы попытаться подойти к нам, потому что он не может так разговаривать с одним из Дрейвенов, но затем Нокс говорит, с ехидством в голосе: – Она также и моя Связная.

Атлас насмехается. – Нет, она – твоя груша для битья, твоя любимая жертва. Она – злодей по умолчанию в каждой из твоих историй. Если ты приблизишься хоть на дюйм, я выведу весь гребаный самолет из строя, чтобы остановить тебя. Больше никаких предупреждений.

Я пытаюсь открыть глаза, чтобы подготовиться к войне, которая вот-вот начнется, потому что Нокс Дрейвен не отступит, но я чертовски устала.

Может, оно и к лучшему, что я просто умру в бою того, что сейчас произойдет.

Снова раздается шаркающий звук, а затем Нокс огрызается: – Отведите ее в спальню. Нам нужно поговорить. Сейчас же.

В спальню?

Конечно, в самолете Норта есть гребаная спальня. Конечно.

Пока Атлас бережно поднимает меня на руки, как будто я ничего не вешу, прижимая к груди, как будто я драгоценная, я слышу звуки самолета, наполняющегося людьми, и приказы, которые выкрикивают повсюду, готовясь к взлету.

Я не знаю, почему он считает меня драгоценной, я только что погубила десятки людей, и все же он ведет себя так, как будто сейчас я для него еще важнее, чем когда-либо прежде.

Он уверенно стоит на ногах, даже несмотря на толпу людей вокруг, когда проводит нас в другую комнату, а затем осторожно опускает меня на кровать, натягивая одеяла и укладывая их вокруг меня, прижимаясь губами к моему лбу.

Меня почти бесит, что я не могу признать это или попросить его о большем.

Я слышу шаги в комнате, а затем дверь захлопывается.

– Тогда поторопись, Дрейвен. Я хочу, чтобы ты вышел из этой комнаты и убрался как можно дальше от Оли на этом гребаном самолете, – огрызается Атлас, и я снова пытаюсь открыть глаза. Не-а. Ничего.

Нокс рычит себе под нос, а шаги приближаются к кровати. – Она только что исцелила нас всех. Ты не думаешь, что нам нужно поговорить об этом? Ты не хочешь, чтобы нам рассказали, что именно только что сделала наша маленькая лживая Связная?

Гейб фыркнул. – Связные могут исцелять друг друга в тяжелых ситуациях, ты это уже знаешь. Двигайся, блядь, дальше. Ты просто хочешь спорить из-за каждой мелочи, потому что не хочешь признать, что был не прав насчет нее. Не дай Бог, блядь, признать, что ты был неправ. Я видел, как Сопротивление хорошо ее рассмотрело, Нокс. Они знали ее. Она бежала все это время, и теперь мы знаем почему. Оли нужна им, потому что может делать то, чего не может ни один из Одаренных…

Нокс прервал его. – Она больше, чем просто гребаная Одаренная, вот что я пытаюсь сказать. Она не просто вылечила нас настолько, что мы смогли выжить, она исправила все. Все! Мои пальцы снова прямые, Гейб. Она исправила травму, которая случилась двадцать гребаных лет назад.

Упс.

Я чувствую, что моя жизнь сейчас станет еще сложнее, если это вообще возможно, но что бы они ни ответили на это заявление, я их не слышу. Вместо этого мой разум наконец догоняет мое тело, и я погружаюсь в небытие.

Глава 2

Я просыпаюсь в незнакомой кровати, в комнате, которая определенно не является самолетом, чувствуя себя одновременно хорошо отдохнувшей и больной на живот.

Место слишком роскошно, чтобы быть одной из комнат общежития, невозможно ошибиться в богатстве каждого предмета мебели, вплоть до мягкости подушек у меня под головой.

Я мгновенно напугана до чертиков.

– Ты в безопасности, Олеандр. Атлас и Гейб вышли, чтобы принять душ и найти еду. Я сказал им, что присмотрю за тобой.

Черт побери, я точно знаю, в чьем особняке нахожусь.

Я оглядываюсь и вижу Норта, сидящего в мягком кресле на дальнем конце кровати, пиджак снят, а рубашка на груди частично расстегнута. Рукава закатаны, чтобы показать его предплечья, и я думаю, что это его самый непринужденный вид, который я когда-либо лицезрела, за исключением того раза, когда я видела его без рубашки, но я не могу думать об этом без слюней.

Его глаза такие же напряженные, как всегда.

Я не могу поверить, что ему удалось уговорить Атласа выйти из этой комнаты, и немного злюсь, что меня вообще сюда привели. Какой смысл давать мне здесь комнату, если меня просто запихнут в случайные кровати, когда все полетит к чертям?

Норт продолжает наблюдать за мной, его глаза становятся все острее, чем дольше я молчу. – Тебе что-нибудь нужно? Вода или ванная? Ты проспала сорок восемь часов, мы уже начали беспокоиться.

Да, и то, и другое, но говорить о моче с этим человеком как-то странно. Гах. Я встряхиваю руками, чтобы они не дрожали, прежде чем отодвинуть одеяла. Он следит за каждым моим движением, и когда я на секунду приостанавливаюсь, чтобы взять себя в руки и проветрить голову, он встает, чтобы подойти и помочь мне.

Я не могу справиться с его руками в любое время, не говоря уже о том, когда чувствую себя так ужасно, поэтому я отмахиваюсь от него. – Просто направь меня в нужную сторону, и я буду в порядке.

Норт хмурится на меня, его брови напряжены, а затем он машет рукой в сторону дальней двери. – Нам нужно поговорить, когда ты выйдешь. Я принесу тебе воды.

Я сдерживаю стон и начинаю двигаться. Ванная комната потрясающая, все мраморное, повсюду дорогие светильники, и я чувствую себя как в чертовом дворце. Когда я мою руки после самого долгого мочеиспускания в моей жизни, то улавливаю легкий аромат мыла, и закрываю глаза, делая глубокий вдох. Что-то оседает в моей груди, как будто мои узы рады, что этот запах на мне, а потом я понимаю, что это мыло Норта и запах Норта.

Ну, блядь.

Конечно, он привел меня в свою чертову спальню, и конечно, он живет в такой роскоши. Конечно, черт возьми, это все его. Я стараюсь не вздрагивать, увеличивая температуру воды, чтобы хоть немного смыть запах. Неважно, что мои узы жаждут этого. Неважно, что мне кажется правильным – пахнуть им.

Он ненавидит меня, до глубины души, и я тоже не являюсь его поклонницей.

Мне нужно держаться на расстоянии, чтобы мое сердце не вырвали еще больше, чем оно уже вырвано.

Я пытаюсь немного укротить свои волосы, а когда это не помогает, я глажу рукой свою шелковую пижаму.

Э-э-э.

Подождите, что?

Шелковая. Блядь. Пижама.

На мне пижама в полоску, роскошная, с длинными рукавами, глубокого темно-синего цвета, в котором моя кожа выглядит потрясающе. Черт, даже серебристые тона моих волос выглядят великолепно на фоне этого цвета, но все это дерьмо здесь не главное. Кто, черт возьми, меня переодел? Я проверяю и, нет, мое нижнее белье тоже исчезло. Кто-то раздел меня, пока я спала, чертовы извращенцы.

Я выбегаю из ванной, готовая наорать на Норта, каким бы страшным это ни казалось, только чтобы найти там всех своих Связных.

Атлас и Гейб лежат на кровати, Грифон занял место Норта на дальней стороне, а Нокс подтянул еще одно, чтобы сесть рядом со своим лучшим другом, хмурясь на меня, как всегда, черт возьми. Норт стоит за маленьким столиком у двери, наливая кофе, от которого мое сердце неровно стучит в груди.

Кофе.

– Присаживайся, Олеандр. Я думаю, мы оба можем согласиться, что нам нужно многое обсудить.

Не повезло, мне совершенно нечего сказать ему прямо сейчас… или в обозримом будущем. Даже если бы я доверяла этому мужчине, я бы не рассказала ему ни единой вещи о себе, и со всем тем дерьмом, через которое он меня протащил, нет никаких шансов, что я расскажу ему хоть что-то.

Мою кожу покалывает от пяти пар глаз, которые рассматривают меня с разной степенью интереса и отвращения, но для меня нет ничего удивительного в том, что Нокс бросает это дерьмо в мою сторону.

Я ворчу себе под нос, возвращаясь к кровати и скрещивая руки на груди, чтобы скрыть тот факт, что я без лифчика.

Атлас ухмыляется мне, игнорируя присутствие остальных, как будто они все ниже его, поднимает одеяла и укладывает меня обратно на кровать рядом с собой. Его рука поднимается и обхватывает меня, как будто я создана для того, чтобы прижиматься к нему. Я снова обвожу взглядом комнату и вдруг радуюсь, что он покрыл меня, как горячая сыпь. В глазах всех, кто нас окружает, слишком много напряжения. Они все слишком сосредоточены на мне.

Я ненавижу это.

Норт протягивает мне стакан воды, и я хмуро смотрю на него. – Я лучше выпью кофе.

– Ты была без сознания два дня. Ты можешь выпить кофе после того, как выпьешь воду.

Мне кажется, что если бы я убила этого человека прямо сейчас, то смогла бы доказать свою правоту в суде, и это было бы оправданно. Мне приходится разжать челюсти, чтобы протолкнуть воду в горло, но я выпиваю всю порцию за один раз. Когда я возвращаю ему стакан, его глаза сужаются, а рука Атласа обхватывает мои плечи, притягивая меня ближе к себе.

Наконец Норт делает шаг назад и достает другой стул из огромной гардеробной, чтобы сесть так, чтобы видеть мое лицо. Я всегда, блядь, подчиняюсь этому человеку. Если бы я могла с криками выбежать из этой комнаты и найти какой-нибудь выход, я бы сделала это. В мгновение ока, черт возьми, я бы это сделала.

Я также понимаю, что сейчас, даже с двумя моими Связными, сидящими со мной на кровати, я в меньшинстве, потому что я уверена, что Гейб и Атлас тоже хотят получить ответы.

Глаза Норта переходят на глаза Грифона, и когда он кивает, Норт приступает допрашивать меня. – Верно. У нас есть целый список вопросов к тебе, Олеандр…

Я прервала его. – Может, не будем? Я бы предпочла просто вернуться к тому, что было до того, как меня забрали. Ты игнорируешь меня, а я хожу на занятия, как хороший маленький раб. Извини, что меня забрали, когда я отправилась за Сейдж, я сделаю все возможное, чтобы этого больше не повторилось. Мы в договорились?

Его глаза сверкнули на меня, первый признак того, что он зол. Хорошо, я тоже чертовски зла на него прямо сейчас.

– Нет, мы не договорились. Ты солгала нам. Опять. Ты знала, что ты Одаренная, и солгала всем и каждому из своих Связных. Это должно прекратиться. Прямо сейчас. Что еще ты от нас скрываешь?

Гейб неловко двигается рядом со мной, и я не могу поднять на него глаза. Мне не нужно видеть обиду на его лице, когда я так и не рассказала ему правду о себе.

Дело не в нем.

Я отстраняюсь от Атласа, осторожно слезаю с кровати и жестом показываю на пижаму. – Кто это сделал? Кто из вас меня раздел, пока я была без сознания?

Атлас тоже скатывается с кровати и хватает сумку с того места, где она была прислонена к краю кровати. Я даже не заметила, что она там.

Он берет меня за руку и говорит: – Это сделал Норт. Мы вернулись сюда, и он просто удрал с тобой, отказался положить тебя в твою собственную кровать и заставил Феликса вылечить тебя здесь. Когда я спросил его о смене одежды, он сказал, что в этом нет ничего такого.

Норт даже не вздрагивает под диким взглядом, который я на него бросаю. – Приятно знать, что мое обнаженное, несогласное тело – это ничего такого.

Челюсть Норта сжимается. – Фоллоуз…

Отлично, вернемся к Фоллоуз. – Нет. Ты не можешь сидеть здесь и говорить мне, какая я плохая, что скрываю это от тебя, когда все, что я сделала, было сделано для того, чтобы мы все были в безопасности. Вот и все, это все, что я могу сказать по этому поводу. Если вам нужна еще какая-либо информация, то, к сожалению, вы останетесь в подвешенном состоянии.

Я шагаю к двери, на секунду забыв, что Атлас держит меня за руку, пока случайно не тяну его за собой. Однако он не колеблется, просто шагает вместе со мной, чтобы покинуть эту до смешного идеальную комнату.

– Фоллоуз, ты не можешь просто уйти, ничего нам не сказав. В чем именно заключается твой дар и что еще ты можешь делать? Почему ты скрыла его от нас? Как Сопротивление узнало об этом? – огрызается Норт, его голос становится все глубже, чем больше он злится, и я почти врезаюсь в стену – Атласа позади, когда снова кручусь на месте.

Я показываю на Норта пальцем, готовая разорвать его, но Нокс прерывает меня. – Оставь это, брат. Она все еще жалкий маленький ребенок, который убегает, как только становится трудно.

Я ненавижу его.

Я ненавижу его так чертовски сильно, и это только усиливается, когда его глаза снова поднимаются на меня, и он говорит: – Ну, давай, убегай, чтобы найти маленькую темную дыру, где можно спрятаться. Ты все та же никчемная Связная, что и неделю назад, только теперь мы знаем, что у тебя была возможность не быть ею. Ты действительно могла бы стать кем-то, но вместо этого ты предпочла быть никем.

Я могу убить его.

Мои узы даже подумывают стереть его с лица земли, независимо от связи между нами, но вместо этого я поворачиваюсь и ухожу.

***

Я тут же жалею, что выбежала из комнаты, когда оказываюсь в коридоре, которого никогда раньше не видела, и понятия не имею, как найти комнату, которую мне выделил Норт.

Когда я вздрагиваю, Атлас тут же насмехается надо мной и берет инициативу на себя, качая головой с ухмылкой. – У тебя действительно нет чувства направления, не так ли?

Я пожимаю плечами и сосредотачиваюсь на том, чтобы держать ноги под собой, потому что мой желудок все еще немного бурчит, хотя я также чувствую голод и раздражение и, черт, ладно, я чувствую много противоречивых вещей прямо сейчас.

Как только мы поворачиваем за угол в конце коридора, и я обнаруживаю, что смотрю на свою собственную дверь, потому что, конечно же, Норт заставил меня спать в двух секундах ходьбы от его собственной комнаты, как и подобает полному контролеру, я слышу, как его дверь открывается и захлопывается за нами.