Текст книги "«Последний удар: Перезагрузка» (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Слова на моей груди словно горят.

Крики жильцов верхнего этажа доносятся до земли, но почти неразличимы. Невозможно разобрать слова, но понятно, что речь гневная и несчастная. Дейзи смотрит на дом и дрожит. Её беспокойство отражается в моем животе, и я начинаю двигаться к ней. И хотя я могу выдерживать холод в течение нескольких часов, видеть, как дрожит Дейзи, мучительно для меня.

Но прежде, чем я дохожу до угла, она отворачивается и идет в сторону нашего дома. Я отхожу в тень, чтобы она меня не видела. Мы идем домой, и я держусь примерно в сотне ярдов от неё.

Благодаря своей постоянной внимательности, я замечаю мужчину со стрельбищ, облокотившегося на свою темную машину. Он подходит к Дейзи, а я запускаю руку внутрь куртки за пистолетом.

Она заходит в здание прежде, чем он успевает догнать её. Я подбегаю и хватаю его за руку, чтобы он не смог последовать за ней.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне со злобным выражением лица и с презрением произносит мое имя:

– Ник Андерс.

– Да.

Он стряхивает мою руку и отступает в свет от дверного проема. Я следую за ним, подталкивая его ближе к зданию. Оно находится на тихой улице, но здесь много студентов и молодых семей. Не знаю, смогу ли убить этого человека незаметно. Он действительно представляет угрозу. Мои инстинкты говорят мне, что он опасен. Я многое пережил, слушая их.

– Я узнал о тебе и даже позвонил в округ Эри в Нью-Йорке, чтобы запросить у полицейского отдела копию твоего свидетельства о рождении. Единственный Ник Андерс, о котором они слышали, умер в 1944 году от паралитического полиомиелита. Однако он полностью подходит под твое описание. Русский иммигрант с темно-каштановыми волосами и ростом около шести футов. Странно, не правда ли?

– Нет, – мне удается ответить спокойно, и я стараюсь давать короткие ответы, потому что Дейзи говорит, что мой акцент становится отчетливее, если я напряжен. – По всему штату можно найти много русских иммигрантов.

– Я проверил и твою девушку Дейзи Миллер. Её мать много лет назад убил наркоман, которого условно-досрочно освободили через несколько лет. Её отец не очень хорошо воспринял это. Люди в городке говорят, что он заперся с ней в доме, боясь потерять её. Он стал отшельником до тех пор, пока у наркомана в голове не появилась пуля. А затем он покинул свою крепость и поселился в городе в этом самом здании, – мужчина чеканит каждый разоблачающий факт, внимательно следя за моей реакцией.

У меня начинает появляться желание достать пистолет и прикончить его, наблюдая, как из него медленно вытекает спинной мозг.

– Моя семья переехала из России, чтобы жить без навязчивого внимания полиции, подозревающих всех и во всем. Разве тебе не нужно раскрывать преступления вместо того, чтобы преследовать невинных граждан?

Красные вспышки возникают на его скулах, и понимаю, что это несанкционированное расследование. Но, несмотря на это, он продолжает давить:

– Я наблюдал за тобой на стрельбищах. Ты очень меткий. А потом? Ты не пошел сюда, а припарковал свой мотоцикл у другого здания и исчез.

– Я спрошу опять. Почему ты следишь за мной? Или мне стоит отправить запрос твоему начальнику, потому что ты отказываешься отвечать?

– Если сделаешь это, то на твоей заднице будет висеть больше, чем один коп. Откуда ты взял деньги, чтобы купить это здание? Почему у вас нет арендаторов? Если я копну глубже, сколько трупов найду?

Ни одного, потому что я осторожный. Или был таким до Дейзи.

Единственный человек, который пострадал от наших с Дейзи рук – Сергей Петрович, но его тело уничтожено далеко за пределами компетенции этого детектива.

– Будь осторожен, копая яму, – предупреждаю я. – В мире много скрытых опасностей.

Он смотрит на меня, размышляя о моей угрозе, и поднимает руку:

– Я собираюсь достать из куртки карточку, а не оружие.

Хорошо, что он меня предупредил. Я беру карточку и тихим шепотом читаю надпись, которая гласит: «Детектив Оливер МакФадден. Отдел тяжких преступлений». Я засовываю карточку в карман пальто. Позже я выясню всё о детективе МакФаддене от ресторанов, в которых он часто ест, до нижнего белья, которое покупает.

Раз он желает наблюдать за мной, я буду наблюдать за ним ещё внимательнее.

– Если поблизости произойдет какое-то тяжкое преступление, требующее твоего вмешательства, я свяжусь с тобой.

– Да, свяжешься.

Когда он отворачивается, я тихо говорю ему:

– Детектив МакФадден, я не стал бы угрозой для этого кампуса. Моя возлюбленная ходит туда на занятия. И я очень хочу, чтобы она была в безопасности и счастлива. Я не тот человек, которого вы ищите, по многим причинам.

Он быстро поворачивается:

– Не думаю, что ты тот университетский стрелок, если ты это имеешь в виду.

– Я ничего не имею в виду. Я отвечу на длинный список твоих жалоб по поводу моего существования. Твое внимание меня не пугает. Но не соверши ошибку. Если ты каким-то образом подвергнешь опасности Дейзи или её отца, то от тебя не останется достаточно большого куска, чтобы близкие смогли тебя опознать.

От моей угрозы он озадаченно улыбается:

– А за себя ты не беспокоишься?

– Я могу о себе позаботиться, детектив, и обо всех, кто мне дорог.

Холод пробирается внутрь меня, мне нужно зайти внутрь и согреться в лучах солнечной любви Дейзи. Открыв входную дверь здания, я киваю ему:

– Доброго вечера, детектив.

Он говорит мне в след:

– Я понял, что это не ты, когда поступил баллистический отчет. Не твои пули, – он делает паузу, когда я поворачиваюсь. – А сейчас я знаю, что ты бы не промахнулся.

Я поднимаю бровь:

– Помни это, и мы будем довольны нашими жизнями.

Внутри я нахожу Дейзи, стоящую у окна, выходящего на крыльцо. Без сомнения, она видела мою перепалку с детективом. Я вешаю пальто и обдумываю, что должен ей сказать.

Когда я встретил её впервые, она была такой невинной, как ягненок. Но связь со мной принесла в её жизнь смерть и темноту. Она убила человека ради меня. Я не могу ничего скрывать от неё.

Я прохожу через комнату и сгребаю её в объятия, целуя со всей страстью и благодарностью, что во мне есть. Она мгновенно отвечает мне, гоняясь своим языком за моим. Пьянящий запах её кожи окутывает меня. Я поднимаю её на руки и несу на диван, где кладу её на мягкие подушки.

– Моя дорогая Дейзи, я должен тебе кое в чем признаться.

Её прекрасное лицо выражает только доверие и веру в меня. Я так поражен её любовью, что удивляюсь, чем заслужил такое чудо.

– Знаю, что должен.

Она улыбается, и обнимая, кладет мне руку на шею и влажно целует меня, от чего мое тело нагревается желанием. Я едва могу соображать, когда она касается меня, а её пышная грудь прижимается ко мне. Я сажусь между её ног, подталкивая свое возбуждение ближе к ней.

– С чего мне начать? – бормочу я в её щеку.

– Как на счет того, почему ты следил за мной у Кристины?

Я откидываюсь и удивленно смотрю на неё:

– Ты знала?

– Конечно, знала. Я всегда знаю, когда ты со мной. Почему ты просто не подошел и не пошел со мной рядом?

– Потому что я стараюсь не душить тебя.

– Ты по-прежнему следишь за мной.

– Это мой компромисс. Не могу позволить тебе пострадать, но стараюсь не вмешиваться.

Она отталкивает меня, и я кладу голову на её грудь. Мне комфортно слушать её сердцебиение.

– Я знаю. Вот, поэтому и не злюсь на тебя.

Девушка пробегает пальцами по моим волосам, лаская меня, будто я её собака. А я и есть. Я её верный защитник, согревающий простыни для неё по ночам.

– Эта девушка, – я останавливаюсь, подыскивая правильные слова, – она важна для тебя.

Она слегка царапает ногтями мою кожу головы. Я закрываю глаза, наклоняясь навстречу её ласке, и глубоко вдыхаю, наполняя легкие, а затем выдыхаю, опустошая себя.

– Она напоминает меня, ведь оказалась в ловушке, и не знает, как из неё выйти. Однажды мой отец ударил меня, всего раз. Но он причинял мне боль другим способом. Я люблю его, и мне было трудно уйти. Думаю, у Кристины так же. Она любит Саула и боится его оставить.

– Я мог бы легко избавиться от него.

Это предложение было бы правдой в любой другой раз, но теперь детектив МакФедден наблюдает за мной, возможно, будет сложно. На этот раз не понимаю, что делать. Боюсь, одно мое присутствие подвергает Дейзи опасности.

Если бы меня здесь не было, не было бы расследования болезни её отца, смерти наркомана и других таинственных дел. Но я не могу заставить себя оставить её. Я такой эгоист. Я хочу быть с ней больше, чем хочу жить. Но смогу ли я взглянуть на неё без стыда, если позволю арестовать её отца или разрешу угрозе встать у неё на пороге?

– Ты напряжен, – замечает девушка. – Расскажи мне остальное.

Без лишнего лицемерного несчастья я рассказываю про встречу с детективом МакФадденом.

– Он боится меня и беспокоится, что не может идентифицировать человека, которым я притворяюсь. Он спрашивал о твоем отце. И о человеке, которого мы убили.

Она хмурится:

– Тот человек заслужил смерть. Я бы тоже его застрелила.

– Ш-ш-ш, – предостерегаю я. – Не хочу, чтобы ты произносила это. Это может оставаться в твоем сердце, но не говори вслух.

– Я не хочу прятаться от жизни. И не хочу, чтобы ты оставил меня ради моего же блага.

Я рад, что мое лицо спрятано на её груди, и она ненавидит гримасы вины на нем.

– Тогда, что нам делать?

– Найти стрелка. Избавится от Саула. Спасти Кристину.

– В этом мире много Кристин, котенок.

– Возможно, – она пожимает плечами, – но эту Кристину я знаю. И ей я могу помочь.

Глава 13

Дейзи

Мой мир всегда казался мне маленьким. Сфокусированным. Когда я была в ловушке с моим отцом, то жила в мыльном пузыре одобренного телевидения, одобренной одежды, одобренных книг, всё было одобрено. Мой мир был узким. Когда я сбежала с Ником, мой мир стал шире, возможно, даже слишком. Было так много всего, что нужно принять, увидеть, сделать и почувствовать. А иногда я была так взволнована, что хотелось сжаться обратно в свой кокон.

Как хочется и сейчас.

– Дейзи, – тихо говорит Ник, входя на кухню. – Сколько печенья ты для нас сделаешь?

Я энергично размешиваю тесто для печенья деревянной ложкой.

– Мне показалось, ты сказал, что тебе нравится печенье.

– Да, – с усмешкой говорит Ник, вытягивая у меня из рук миску с тестом. – Я люблю печенье. Мне нравится два или три, а не триста.

Я виновато позволяю ему забрать миску:

– Прости. Мне просто нужно чем-то заняться.

Он бросает миску в раковину, не заботясь о том, что там тесто, пригодное для печенья, это слишком расточительно, и вероятно, оно засорит раковину, если я тут же не смою его горячей водой. В этом весь Ник. Он чрезвычайно осторожен со мной, но абсолютно небрежен с нашей квартирой. Я нахожу это восхитительным и расстраивающим одновременно. Он поворачивается и обнимает меня:

– Ты обеспокоена, не так ли? Не умеешь это скрывать, котенок.

Кивнув, я прячу лицо в его шею чуть ниже татуировки окровавленного кинжала. Вдыхаю его запах и удивляюсь:

– Почему я не могу быть счастливой и довольной тем, что мы вместе, и жизнь прекрасна. Почему я не могу просто отпустить всё?

– Потому что у тебя большое сердце, полное любви, Дейзи, – говорит Ник, гладя меня по волосам, и я понимаю, что сказала это вслух. – Ты беспокоишься о Кристине.

Да, беспокоюсь. На прошлой неделе она не ходила на занятия. Я продолжала делать подробные записи, если она захочет списать. Но она не появляется, что я могу сделать? Как я могу ей помочь, если она прячется от меня?

За моим беспокойством о Кристине скрывается еще большее беспокойство о Нике. Вокруг него разнюхивает полиция, и. хотя он говорит, что ему не грозит опасность, я переживаю за него. Ник знает много способов убить человека, но в некоторых вещах он так же наивен, как и я. Мне до сих пор вспоминается наша ужасная вечеринка. Есть вещи, в которых Ник без сомнения разбирается, и я молюсь, чтобы этот полицейский оказался одной из них.

– Может, поделимся печеньем с твоим отцом и его собакой?

– Не сегодня, – говорю я.

Мое волнение за Кристину перекидывается на отца. Не могу смотреть на него, когда так расстроена ситуацией с Кристиной. Могу сказать что-нибудь, о чём потом пожалею. Я очень люблю своего отца. И сейчас, когда я освободилась от его контроля и держу дистанцию, люблю его еще больше.

– Пойдем отсюда, – шепчу я, двигаясь губами по теплой прекрасной коже. – Пожалуйста, давай сегодня вечером будем делать что-нибудь только вдвоем, только ты и я. Не хочу думать о Кристине, школе или отце. Мне хочется думать только о тебе и обо мне, и о том, как мы счастливы.

– Тогда позволь мне пригласить тебя, – говорит он, взяв меня за руку и сцепляя пальцы. – Пойдем в прекрасный ресторан, выпьем хорошего вина и поедим блюда высокой кухни. Я позволю окружающим посмотреть с какой прекрасной женщиной я встречаюсь, а они нет. Все будут ужасно завидовать. А потом, когда я покрасуюсь тобой, отведу тебя домой, и мы часами будем заниматься любовью.

Я хихикаю, чувствуя, что становится немного легче.

– Ты такой мелодраматичный, Ник.

– Ах, но раз это вызывает у тебя улыбку, – говорит он, – это стоит того.

***

На следующее утро я просыпаюсь со слабым похмельем от вина и болью между ног от нашей энергичной любви, но в отличном настроении. Прошлая ночь у нас с Ником была веселой. И хотя мы потратили целое состояние на высокую кухню и выпивку, это позволило мне забыться на несколько часов.

У меня действительно самый замечательный мужчина на земле. Я сообщаю ему это, когда осыпаю поцелуями его лицо, а потом иду на кухню завтракать. Мы целуемся, обнимаемся, кушаем, и взявшись за руки, идем на занятия.

Мой хорошее настроение продлевается и на занятии по финансовому менеджменту, хотя предмет сухой и скучный. Я иду на обед, напевая себе под нос и не ожидая увидеть Кристину. Собираюсь спокойно съесть печенье, принесенное с собой, ведь оно заполонило мою кухню.

Но Кристина здесь. Обрадованная, я подхожу к её столу, так здорово её увидеть. Она берет что-то со стола, когда я подхожу, и замечаю, что она двигает рукой как-то неловко. Я подхожу ближе и вижу синяк на её руке.

Ярость и беспомощность снова врываются в мое сознание. Если бы у меня был пистолет Ника прямо сейчас...

Вспоминаю, как из головы Сергея брызнула кровь. Помню его удивленный взгляд, а затем, как центр его лба превратился в мясо.

Я убивала. Это некрасиво. И это не решение, поэтому заставляю себя успокоиться. Мне нравится Кристина, но я не могу убить ради неё. Я смогла бы убить снова только ради Ника. Для него я сделала бы всё, что угодно.

Однако для Кристины я буду казаться назойливой.

Я сажусь за стол рядом с ней и даже не достаю книги, а просто кладу руки на колени, глядя на неё, и жду.

Её испуганный несчастный взгляд встречается с моим. Я стараюсь игнорировать царапину на её щеке и новые кровоподтеки вокруг её горла.

Но не получается. Я киваю на её руку:

– Опять упала?

Губы Кристины дрожат, и она прижимает руку к груди:

– Дейзи...

– Не объясняй, – прерываю я её. – Я твоя подруга Кристина. Мне не все равно, что с тобой происходит. И мне не нравится видеть тебя в таком состоянии.

– Ты просто не понимаешь, – говорит она шепотом. – Я люблю его.

– Уж я-то тебя понимаю. Я была в такой же ситуации, как и ты, – говорю я, стараясь произносить слова мягким голосом, хотя хочу орать и хорошенько встряхнуть её, вот, что ей нужно. – Мой отец контролировал каждый шаг в моей жизни. Что я носила, смотрела по телевизору и читала. Мне не разрешалось быть самой собой. Не разрешалось покидать дом без его ведома, только в магазин за покупками. А если я задерживалась, он приходил в ярость. Однажды он меня тоже ударил. И хотя я очень любила его, но каждый день мечтала о побеге.

Её глаза расширяются, наполняясь слезами:

– Иногда он просто выходит из себя, – шепчет она, – он действительно замечательный человек.

– Даже если это так, похоже, у него проблемы с самоконтролем. Это же ты не можешь отрицать?

Она молчит, а значит, я все правильно говорю. Говорю то, о чем она и сама думала. Я так рада, что подбираюсь к ней.

– Не говорю, что ты должна уйти от него, – нежным голосом произношу я, хотя каждая клеточка внутри меня кричит, глядя на синяки её шеи, этот человек не любит её. Она для него просто вещь, которая должна лежать на своем месте, пока ей не захотят воспользоваться. – Я предлагаю, – продолжаю я, стараясь быть спокойной, ровной и логичной, – место, куда ты сможешь уйти, когда тебе страшно. Если тебе нужно передохнуть несколько часов, пока он успокоится. Разве плохо иметь такое место?

Она кивает, гляди на меня заплаканными глазами:

– Но я не могу себе позволить такое. Я не такая, как ты. У меня нет лишних денег. Мне приходится работать на двух работах, чтобы оплатить учебу. Финансами управляет Саул. Я отдаю ему свои чеки, и он обо всем заботится.

– Тебе не нужно платить, – мягко говорю я. – Я с радостью помогу тебе. Уже говорила, нам с Ником принадлежит здание, где много пустых квартир. Ты можешь заехать в любую, и никто об этом не узнает. Обещаю.

Она качает головой:

– Он узнает. Будет спрашивать, куда я делась, если уйду надолго. Он контролирует меня, куда бы я ни пошла.

– Тогда пойдем сейчас, – говорю я, поднимаясь. – У меня есть ответы на все задания. Пропустим занятие.

Кристина заикается:

– Я... я не знаю.

– Я знаю, – твердо говорю я ей, затем беру её за руку и поднимаю на ноги. – Очень надеюсь, что тебе никогда не придется использовать это место, но хочу, чтобы оно было у тебя, если понадобится.

На мгновение она задумывается и кивает с решительным взглядом на лице:

– Хорошо. Пошли.

– Отлично, – говорю я. – Мы возьмем такси и вернемся до конца урока. Никто ничего не узнает.

Её слабая улыбка – единственная благодарность, которая мне достается, но она и единственное, что мне нужно.

Я подсовываю Кристине свои печеньки, пока мы едем в такси к нашему дому. Она – мой проект, мой друг и тень моего старого «я». Хочу, чтобы она была счастлива. Как только такси поднимается к нашему зданию, я просовываю таксисту кучу денег и говорю:

– Подождите здесь. Нам понадобится максимум пятнадцать минут.

Кивнув, он паркуется и достает телефон, чтобы поиграть в игру.

Я почти тащу Кристину за собой в здание.

– Тебе там понравится, – радостно лепечу я, открывая дверь в лобби. – Здесь много места, две спальни. Но ты можешь пользоваться одной, если тебе не нужна вторая. В каждой квартире есть, стиральная, сушильная и посудомоечная машина, хотя не все работают. Я могу попросить Ника проверить, если у тебя будут нерабочие. Единственный человек, который еще живет в этом здании – мой папа, но вы с ним не встретитесь. Он агорафоб, и не выходит из своей квартиры.

Она нервно оглядывается:

– Всё это здание пустует?

– Ага, – отвечаю я ей. – Мы хотим сдавать квартиры в аренду, но трудно найти подходящих арендаторов. Но к тебе не будет никаких претензий, обещаю. Ты друг.

Я подмигиваю ей и поднимаюсь по лестнице на второй этаж, так как лифт сломан.

Оказавшись наверху, я забегаю в свою квартиру и беру главный ключ и ключ от квартиры на третьем этаже.

– Мы поселим тебя в триста первую, – говорю я ей, пока она с завистью оглядывает мою уютную квартиру. – Тебе понравится, там отличный вид и близко к лестнице.

Она, как щенок, следует за мной, пока я поднимаюсь по лестнице и открываю триста первую квартиру. Она чистая и аккуратная, стены только что покрашены, мебели здесь немного.

– Моя подруга Рейган жила здесь недолго, – говорю я Кристине, – но она переехала в Техас со своим парнем. Уверена, она не будет против, если ты попользуешься её мебелью.

Кристина с трепетом перешагивает порог, оглядывая тахту, потертую мебель и плакаты с фильмами ужасов, которые оставила Рейган при переезде.

– Я... я не знаю, что сказать, Дейзи.

– Просто скажи и сможешь использовать квартиру в следующий раз, когда Саул потеряет терпение, – умоляющим голосом говорю я.

– Ты имеешь в виду прямо сейчас? – произносит уродливый голос.

Лицо Кристины белеет от испуга, и она прячется за меня. Повернувшись, я вижу в дверях Саула со злобным взглядом.

Он следовал за нами. Мы оказываемся в ловушке между ним и дверью.

Глава 14

Николай

Пока профессор Харе рассуждает о визуальной чувствительности мозайки Эшера, об его уникальном использовании текстуры, создании линий и интервалов, я изучаю распечатки с форума игры «Хитман». Трое убитых в качестве примера. Стрельба в университетском городке согласуется с остальными, кроме конечного результата. Здесь никто не умер – перерыв в мозаике.

Обстоятельства указывают на неумелого стрелка – новичка, никогда не стрелявшего вне игры. Мне не хватает ресурсов, чтобы найти его. Я не следователь. Если у меня есть цель, я могу найти всё о ней, но работать без подсказки? Этому я еще не научился.

Хочу, чтобы мир был безопасным для меня и Дейзи. Но пойти с этой информацией к детективу МакФаддену будет ошибкой. Он задаст больше вопросов, чем у меня есть ответов.

Самой главной причиной, по которой МакФадден не считает меня стрелком, является то, что я не промахнусь. Если бы у меня на территории кампуса была цель, она была бы мертвой, а я бы исчез.

Но я не тот человек, который пытается возродиться. МакФадден мешает этому, он, возможно, не самая большая опасность. Мальчишки, пытающиеся выиграть фальшивый приз, играют в поддельную игру в реальном мире. Это может быть очень опасно.

Решено, я отправляю сообщение на номер с визитки МакФаддена.

«У меня кое-что для тебя есть».

«Встретимся у тебя».

«Я на занятиях».

«Когда закончишь?»

Он печатает короткие сообщения, как Дейзи, когда у неё был дешевый телефон. Я с любовью улыбаюсь, вспоминая, сколько сил ей потребовалось, чтобы принять в подарок дорогой телефон от меня. А для меня это было больше, чем просто подарок, ведь я хотел получать от неё сообщения и фотографии.

Такими были все мои подарки.

Она считает меня щедрым. Я пытаюсь объяснить ей, что каждый подарок, в первую очередь, это подарок для меня. Эту концепцию она еще не поняла.

Когда профессор Харе заканчивает лекцию, я бегу в архитектурно-дизайнерское здание, где у Дейзи кончаются занятия. Когда она не появляется, я вхожу в здание. Её занятие в третьей аудитории. Пусто. На выходе никого, в классе никого, за столом, где она всегда сидит с той девушкой, никого.

Ритм моего сердца ускоряется. Оно быстро и громко стучит, заглушая окружающие звуки: болтовню учеников, топот ног по полу, стук сумок о столы. Её здесь нет. Я бы знал, если бы она была здесь.

Я пишу ей.

«Жду тебя».

Не получив ответа, я отправляю изображение её цветка – маргаритки.

«Ты с Кристиной?»

Я жду.

Ничего. Поэтому я звоню, навязчиво врываясь в её пространство. Но страх, который меня захватывает, слишком силен, чтобы игнорировать.

Её голос начинает щебетать, и я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, это голосовая почта. Оставьте сообщение.

Надежда исчезает. Я открываю приложение, которое она не одобряет, но оно показывает местоположение сигнала с её телефона. Неправильно следить за ней, но у нас необычная жизнь с обычными врагами, типа разгневанных бывших любовников, недовольных соседей или завистливых студентов.

В моей прошлой жизни было много людей, которые знали, как стирать из жизни одной рукой, одной пулей и каплей яда.

Сигнал показывает, что она дома.

Так.

«Она в безопасности», – пытаюсь я себя убедить. Она невредима, и вероятно, печет еще больше печенья. Телефон гудит, предупреждая меня о сообщении, и я с тревогой открываю экран.

Это всего лишь МакФадден.

«Готов встретиться. Иду к твоему дому».

Дом. Место начала. Сигнал телефона ничего не значит. Он обманывал и раньше. Но это лучше, чем искать одну девушку в большом городе. Я начну с самого начала и буду медленно продвигаться вперед. Если придется, я схвачу МакФаддена, и буду мучить его всевозможными способами, чтобы вынудить его сотрудничать в её поиске.

Я... чёрт, я затерроризирую этот город, пока она не вернется ко мне в целости и сохранности.

Когда я подхожу, в доме тихо. Водитель отъезжает, как только я выхожу. Лампы в фойе включены по городским правилам, но внутри почти тихо. Отец Дейзи в своей квартире на первом этаже почти бесшумный. Иногда слышу скрежет ногтей его собаки по деревянному полу, но большую часть времени кажется, что мы с Дейзи живем на необитаемом острове. Мне всегда нравится, что мы находим любые причины, чтобы отвергнуть каждого потенциального арендатора. Но теперь изоляция не кажется мне такой разумной. Я жил один больше десяти лет. Дейзи – первый человек, которого я впустил внутрь, не только в сердце, но и жизнь. Я ревную её ко всем и не хочу делиться ею с кем угодно, даже с Кристиной и арендаторами, ведь она точно будить дружить с ними, одаривая их теплыми улыбками и печеньем.

Сняв ботинки, я поднимаюсь по лестнице на второй этаж. В отсутствие арендаторов наш лифт не работает, и у меня нет желания его ремонтировать. Лишняя возможность для проникновения или исчезновения.

Я мягко ступаю на носках к двери, не производя ни звука. Ручка легко поворачивается без сопротивления от одного прикосновения. Открыто. Она внутри. Я прижимаюсь к стене с правой стороны и открываю дверь. Вжавшись в стену, я жду выстрела, шума, чего угодно. Но стоит жуткая тишина. Пригнувшись, я вхожу и поворачиваюсь к окнам. Пусто.

На кухню. Ничего, кроме пустых охлаждающихся противней для приготовления печенья.

На столешнице лежит её телефон. Он холодный на ощупь. Последние сообщения от меня. Я с силой сжимаю, почти согнув металл.

Я быстро проверяю оставшуюся часть квартиры, но как я и боялся. Её здесь нет. Я поспешно, но ловко обуваюсь, прячу пистолет и беру из чаши ключи от мотоцикла.

Спустившись по лестнице, слышу стук и приглушенный звук высокого голоса, будто кто-то кричит через руку, давящую на рот.

На третьем этаже кто-то есть. Я спешу туда и вижу, что дверь в триста первую квартиру открыта, и из неё в коридор падает свет. Не теряя времени, я открываю дверь.

Другой тихий, но резкий звук наполняет мою кровь ужасом. Я перезаряжаю.

На полу справа от меня – Кристина. Её голова отвернута, но вокруг лица кровь.

Где Дейзи?

Слышу звук удара плоти об плоть. Звуки борьбы доносятся из дальней спальни. С пистолетом в руке и пальцем на спусковом крючке я бегу туда и открываю дверь.

Картина, которая открывается мне, ужасна. Изучаю происходящее и разбираю на детали. Огромный мужчина стоит на коленях. Его джинсы свисают с задницы. Он одной рукой неуклюже мнется спереди, а второй держит рот Дейзи. Она пинается, но он прижимает её ноги коленями к полу.

Я подбегаю и отталкиваю его броском в сторону. Он гневно ревет, когда его лишают грязного развлечения, и бьёт меня кулаком в щеку, наваливаясь на меня тяжелой грудой.

Мы боремся. Удивляюсь, насколько он силен. Я бью его локтем по голове, но он едва замечает удар. Тогда я понимаю, что его взгляд расфокусирован. Наркотики. Он даже не чувствует боль и обнажает зубы в оскале улыбки.

– Ты, ублюдок, хочешь потанцевать со мной? Давай.

Насилие может опьянять так же, как секс.

Я оглядываюсь на Дейзи, а она вжимается в сломанную тахту.

Поднявшись, я хватаю его голову обеими руками. Он – упёртый тупица, и слишком медленно уклоняется от меня. Сильным рывком я разрываю спинной мозг и опускаю его мягкое тело на пол.

Краем глаза я замечаю движения цвета и поворачиваюсь, чтобы поймать Дейзи в свои объятия.

Её тело трясется, пока она всхлипывает у меня на плече.

– Ш-ш-ш, – шепчу я, поглаживая её волосы и крепко прижимая к себе.

Я отведу её вниз, наберу ванну, и всё это станет лишь воспоминанием.

– Ты в порядке. Я в порядке. Слушай наши сердца. Они быстро колотятся в нашей груди, как бабочки в ловушках, пытающиеся вырваться на свободу.

– Он преследовал нас, – рыдает она. – И сильно избил её. Она в порядке?

Извиваясь, Дейзи вырывается и бежит в переднюю комнату. И там замирает.

На коленях перед Кристиной стоит МакФадден. Он переворачивает её и говорит по телефону. Думаю, может ли он увидеть мертвое тело позади меня. Я смотрю на открытую дверь. Мог бы вылететь из неё, как ветер. У меня есть ключи. Есть деньги, новая личность и оружие в моем убежище. Стремление бежать захлестывает меня, пока Дейзи не протягивает руку и не хватается за меня. Бессознательно она привязывает меня к себе и посылает мне кривую улыбку. А возможно, она слишком хорошо меня знает.

У меня есть варианты. Я могу удивить МакФаддена, спрятать его тело и тело человека из задней комнаты. В течение дня я избавлюсь от обоих так, что никто их не найдет. Без тел будут только неразрешимые загадки.

В качестве альтернативы мы с Дейзи можем исчезнуть. Нам придется оставить её отца, но мы можем организовать присмотр за ним. В этом мире есть места, где даже МакФадден не сможет нас найти.

Оставить Дейзи – не вариант.

Он поднимается:

– Я вызвал 911. Они приедут через десять минут. Хочешь рассказать, что здесь случилось?

Я шагаю вперед, слегка прикрывая своим телом Дейзи, ей не нужно в это ввязываться. Он нетерпеливо отводит меня в сторону.

– Парень Кристины бил её. Он преследовал её до нашего дома, а потом споткнулся, упал и ударился.

МакФадден закатывает глаза:

– Где он сейчас?

Прежде чем Дейзи успевает соврать в попытке защитить меня, я говорю:

– Этот человек был угрозой. Я позаботился об этой угрозе. Больше не о чем беспокоится.

– Нападение и избиение являются преступлением в США, мистер Андерс. Это моя работа. Мне нужно изучить место преступления.

Его взгляд скользит по коридору позади меня. Без сомнения, он размышляет о том, почему мы с Дейзи вышли из спальни вместо того, чтобы сидеть с Кристиной. Не думаю, что смогу убедить его, будто мы занимались сексом. Он не дурак.

– Я никому не хочу причинить вреда, – медленно говорю я, пытаясь донести, что не представляю опасности для граждан, которых он защищает, а только для тех, кто несет вред Дейзи. – Мы – новые студенты в колледже, и пытаемся найти себе место. Мы хотим учиться и жить в мире.

– И любви, – тихо добавляет Дейзи.

– Да, и любви.

Именно потому, что он не дурак, я молюсь, чтобы он понял мое негласное обещание. Мы наблюдаем, как он оценивает нас и взвешивает наши заявления.

Наконец, он говорит:

– Вам нужна помощь в уборке до приезда «скорой»?

Мы с Дейзи смотрим друг на друга, а затем на МакФаддена, который терпеливо стоит и ждет ответа, будто не предлагал заняться преступной деятельностью.

Я медленно киваю.

– У меня в спальне большая корзина мусора. Его нужно убрать до прибытия «скорой».

– Хорошая мысль. У вас есть мусоровоз?

– Нет, – качаю я головой, а Дейзи садится на колени перед Кристиной, ведь от нашего разговора у неё глаза расширяются, как блюдца. – Мне придется вывезти мусор на специальную свалку.