Текст книги "«Последний удар: Перезагрузка» (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Она сидит за своим столом, опустив голову. Я наклоняюсь и улыбаюсь.

– Привет. У тебя есть заметки с урока во вторник? Я...

Моя речь обрывается, когда она поднимает на меня голову.

Её челка и грязные волосы опущены на лицо, но они не могут скрыть фингал под глазом.

– Привет, – тихим голосом говорит Кристина, и поправляет волосы, пытаясь улыбнуться и скрыть синяк. – Рада видеть, что ты вернулась.

– Что случилось? – спрашиваю я, ведь этого не было, когда я видела её последний раз.

– Ах, это? – она касается щеки и машет рукой в воздухе. – Я пролила оливковое масло на кухне, поскользнулась на нем и ударилась о дверь шкафчика.

Я успокаиваюсь. Это вполне логичное объяснение. Я просто сумасшедшая, способная представить всевозможные мрачные объяснения, кроме самых простых. Не всякие синяки означают, что кто-то подвергается насилию, или то, что Кристина оказалась в ловушке, как я когда-то. Просто я сверхчувствительна к таким вещам.

– Пролить масло – это ужасно, – сочувствую я. – Однажды я пролила его, и целую вечность вытирала с пола.

Она кивает, прикусывая губу, и смотрит на меня.

Я достаю свой ланч и автоматически делюсь с ней половиной, которую принесла для неё. Для меня становится привычным удваивать свой обед или приносить лишнее для неё. Неважно. Если она не может прокормить себя, я с удовольствием буду кормить её.

– У тебя есть записи с занятия во вторник?

Она протягивает мне заметки, но они не полные. Очевидно, Кристина не уделяет должного внимания учебе. У меня обычно выходит пять мелко исписанных страниц, а у неё всего половина страницы с пространными комментариями. Я переписываю всё. Не все идеальные студенты, и я не могу её критиковать.

– Ты начала делать курсовую работу? – спрашивает Кристина.

Наш преподаватель по архитектуре задал нам изучить одного конкретного архитектора и одну из его работ, а затем составить эссе и ответить на большой список вопросов. Я закончила свое по базилике Святого Петра в Риме, и у Кристины, как ни странно, оказалось то же самое задание.

– Я почти закончила, – признаюсь я.

– Можно мне посмотреть?

Я колеблюсь, но достаю из сумки большую библиотечную книгу, в которой лежит моя работа, и отдаю её Кристине.

– Ты должно быть чертовки занята по вечерам.

На мгновение Кристина выглядит совершенно пристыженной, поэтому я чувствую себя дурой.

– Вторая работа, – говорит она тихим голосом.

– Конечно, – отвечаю я со всей симпатией.

Она даже не может позволить себе обед. Как я могу отказать ей в тяжелые времена? Должно быть, учеба просто убивает её. Просто для нас с Ником деньги дались легко, и я забываю, что остальному миру приходится работать и страдать, чтобы сводить концы с концами. Чувствую себя ужасным человеком. Ведь Кристина – мой друг.

– Я еще не закончила книгу, но могу сделать дополнительные задания для тебя в эти выходные. Если хочешь.

Её сияющая улыбка сообщает мне, что я прощена за свое невежество. И наслаждаюсь её счастьем.

– С чем сегодня бутерброд? – спрашивает она, протягивая руку к свой половине.

– С куриным салатом, – отвечаю я.

Кристина откусывает, и у неё, как у мужчины, весь бутерброд размазан по лицу.

– Я же говорил, что тебе нужно меньше есть, детка, – произносит холодный и жестокий голос.

Большой мужчина садится рядом с Кристиной и обнимает её.

– Ты же не хочешь выглядеть, как свинья, не так ли?

Её взгляд упирается в стол, а куриный салат разбросан по моим записям.

– Конечно, нет, – шепчет она.

Я в ужасе смотрю на этого грубого человека. Почему Кристина ничего не говорит ему? Или мне сказать?

Я как раз собираюсь сделать ему замечание, когда он оценивающе смотрит на меня и говорит:

– Крисси, детка, ты собираешься нас познакомить?

Облизав губы, Кристина смотрит на разбросанную еду, отворачивается и кладет руки на колени:

– Дейзи, это мой парень, Саул.

Я в шоке. Этот ужасный человек – парень милой Кристины? Он только что назвал её свиньей и выбил бутерброд из её руки.

Так вот, почему она не обедает?

И вот, откуда у неё синяк?

Пока я пялюсь на него, он хватает печенье из моего пакета.

– Так ты та, кто подкармливает мою девушку жирную корову? Кажется, она стала толще в последнее время. И теперь я знаю, почему.

Глядя на мою грудь, он откусывает печенье:

– Хотя тебе, я смотрю, печенье не вредит.

Я по-прежнему смотрю на это пятно на теле человечества и понимаю, что мне нужно поговорить с Ником об этом человеке. Не могу позволить ему запугивать Кристину. Не могу. Она милая, и заслуживает лучшего. А в присутствии Саула она вся сжимается, плечи опущены, да и я под его взглядом чувствую себя куском мяса. Я борюсь с желанием скрестить руки на груди.

Затем меня словно омывает холодом.

Я не могу просить Ника о помощи. Ник подарит этому человеку пулю в голову. И пока я думаю, что мир не будет скучать по Саулу, я не могу позволить Нику снова кого-то убить. Он больше не хитман, и не может решать проблемы при помощи оружия.

Если я хочу спасти Кристину от Саула, мне придется сделать это самой.

Глава 10

Николай

Мне не нравится, что Дейзи уходит на занятия, но ей не нравится, что я против. Поэтому я тихо следую за ней. Однажды мы смотрели фильм про Джеймса Бонда, и она заявила, что я похож на Бонда. Но я не шпион. Шпионы могут врать, менять свою внешность и соблазнять без усилий. Я – плохой лжец, и никогда не увлекался пластической хирургией, как многие шпионы. Моя работа быть фоном, смотреть и ждать. Я – призрак и охотник.

Сегодня я на охоте. Увидев, как она благополучно заходит в здание, где сегодня у неё будут занятия, я беру мольберт и устанавливаю его неподалеку от здания службы безопасности. У меня в сумке усилитель звука, который направлен на курилку сотрудников службы безопасности. В наушниках и с палитрой красок я рассчитываю, что выгляжу, как обычный студент.

Борясь с холодом, я достаю карандаш и начинаю рисовать гриву льва. Мое терпение вознаграждается. Через пятнадцать минут появляется один охранник, а за ним другой. Разговор легко прослушивается. В промежутке между штрихами на рисунке я делаю заметки.

– Я слышал, что они нашли три гильзы на крыше ГЗ.

ГЗ, должно быть, главное здание с администрацией и столовой. В нем несколько входов и выходов. Судя по словам девушек, сидящих впереди, студенты часто курят на крыше нелегальные вещества.

– Да, двадцать второй калибр. Один из детективов сказал, что, похоже, они из боевой винтовки. Кто-то лежал там.

– Боевая винтовка? Это что?

– Понятия не имею.

А я имею. Боевая винтовка – точный инструмент, используемый военными снайперами, и такими людьми, как я.

– Хоть без жертв. Это уже хорошо. Думаешь, нам действительно поставят работающие камеры слежения?

Второй собеседник фыркает:

– Да, точно. Сегодня видел заказ на столе. Через пару недель поставят.

– Это странно. Как будто парень тренировался, целясь в мишень. Он стрелял в знак «стоп», похоже, целился в середину, но ни один из выстрелов не попал в цель. Один был совсем мимо и попал в окно автомобиля. А два других, хоть и были в знаке, но в основном, на белом фоне.

Я услышал достаточно. Упаковав свои вещи, я иду в главное здание. На входе нет замков, ведь в здании столовая, доступная для всего кампуса. Почти без усилий я добираюсь до лестницы и поднимаюсь по ней, замечая черные полукруглые пустоты в потолке. Главное здание высотой в пять этажей, на первом этаже находится столовая и несколько студенческих аудиторий. Остальные этажи занимают жилые помещения.

Табличка на двери, ведущей на крышу, говорит, что это аварийный выход, и при открытии сработает сигнализация. Я использую отвертку, спрятанную в сумке, и быстро разбираю защелку на двери. Как я и подозревал, провода сигнализации не подключены. Либо их отсоединил преступник. Либо, что наиболее вероятно, учитывая отсутствие рабочих камер наблюдения, проводка никогда и не была подключена.

Желтая полицейская лента окружает район, где лежал стрелок. Я обыскиваю вокруг ленты всё, но ничего не нахожу. Полицейские тщательно всё обработали.

Когда я ложусь рядом с лентой, то с облегчением выдыхаю. Стрелок – любитель. Отпечаток его тела ещё виден в пыли на бетоне. Он должен был принести коврик. Или не уходить, не стерев пятно. Даже заметны все три следа от гильз. Он никого не убил, потому что плохой стрелок? Или потому, что это было предупреждением кому-то?

Если бы кого-то отправили, чтобы убить меня, бывшего члена банды, то любителя бы не отправили. Наемный убийца легко бы попал в автомобильный знак, который находится в нескольких сотнях футов отсюда, даже лежа с оружием на подставке.

Телефон гудит в моем кармане, предупреждая меня, что у Дейзи почти кончились занятия. Я забираю свои вещи, оставшиеся на лестничной клетке, и быстро спускаюсь по лестнице.

В столовой я покупаю два бутерброда и съедаю их по пути к зданию Дейзи.

Когда я открываю стеклянные двери, она, нахмурившись, стоит в вестибюле.

– Кто тебя опечалил? – немедленно спрашиваю я.

Оглядываясь, я вижу вокруг только обычных студентов. Кто-то оскорбил её? Я попрошу любого извиниться перед ней.

– Никто, – бормочет она, хватая меня за запястье.

Я ей не верю, но охотно следую за ней на улицу.

– Ты ела?

– Я пыталась, но у меня пропал аппетит.

Остановившись, я поворачиваюсь и кладу руку ей на плечо:

– Скажи мне, что случилось. Меня мучает сомнение.

Девушка трясет головой и легко смеется:

– Ник, ты такой драматичный.

Она поднимается на цыпочки и целует меня. Я выдыхаю. Одно простое её прикосновение наполняет меня таким удовольствием.

– Я съел два бутерброда, но хотел бы еще выпить кофе. Хочешь со мной?

– Конечно.

После того, как мы заказываем свои горячие напитки в «Деревенском зернышке», Дейзи признается о своих заботах:

– Сегодня я познакомилась с парнем Кристины.

– Да?

– Он назвал её свиньей. Разве это не ужасно?

– Да, ужасно, – неуверенно отвечаю я.

И, правда, ужасно? Я удивляюсь, ведь я зову Дейзи котенком.

– Это совсем не то же самое, – она будто читает мои мысли. – Это просто ужасное прозвище для неё, и то, как он к ней относится. Дает обидные прозвища, называет толстой и...

Сделав паузу, она глубоко вздыхает, наклоняется вперед и шепчет:

– Думаю, она не такая... ей неприятно.

– Так что? – внимательно спрашиваю я, чтобы понять её.

По её серьезному выражению и сильному огорчению понятно, Дейзи беспокоится о чем-то большем, чем о мужчине, который не любит женщину. По крайней мере, должно быть так.

– Мне поговорить с ним? Я с удовольствием расскажу, как настоящий мужчина должен относиться к женщине.

Дейзи не радует мое предложение. Она откидывается на стуле, и морщинки под её глазами становятся глубже.

– Нет. Не думаю, что она или Саул хотели бы видеть еще одного незнакомца. Кристина все еще боится меня, а я сижу рядом с ней в классе уже несколько недель. Что ты думаешь, мне нужно сделать?

Она ставит меня в тупик. Мои проблемы обычно решаются убийством. Раньше мне нужна была действительно весомая причина, чтобы убить кого-то. Я никогда не убивал человека, потому что он не милый. Но это моя Дейзи, и я сделаю всё, что она попросит.

Я могу убить Саула, и Кристина освободится от проблем, но сейчас не лучшее время, чтобы стрелять в кого-то. Полиция следит за кампусом, да и есть еще стрелок. Я мог бы разведать больше о Сауле, но не хочу обещать Дейзи решения или избавления.

– Есть люди, которые не хотят, чтобы им помогали. Даже если они будут свисать с края моста, то не примут протянутой спасительной руки.

Девушка удивленно смотрит, и я пытаюсь объясниться на примере из прошлого:

– Раньше до нас я пытался предупредить одного молодого парня, которого взяла под себя банда, что есть другая жизнь, которую он мог бы прожить. Я предлагал ему деньги, но он отказался. Он сказал, что банда была его лучшим и последним шансом.

– И что случилось?

– Он умер, не прошло и пяти месяцев. Доставлял посылку и не был достаточно осторожным. Его схватили и отпустили полицейские, но к тому времени у Сергея был уже другой парень.

– Это ужасно, – она выглядит немного мрачно, да и у меня эти воспоминания не в радость. – А другой парень не мог отказаться?

– Не все так просто устроено в банде. Мне повезло, ведь у меня никого не было. Но те, у кого были мамы, братья и сестры, делали то, что приказывал Сергей или его сестра. Потому что если отказаться, то тысячи ужасов будут преследовать людей, которых ты любишь.

Я перегибаюсь через стол, беру её за руку и целую.

– Я бы взял штурмом врата небесные и убил бы самого архангела Гавриила, если бы ты была в опасности. Если Саул беспокоит тебя или доставит тебе, хоть грамм переживаний, он перестанет дышать.

– Ох, Ник. Я не Сергей, чтобы требовать от тебя таких вещей, – она гладит рукой мое лицо. – Я думаю о чем-то другом.

Откинувшись на деревянный стул, я пожимаю плечами:

– Предложи ей одну из наших квартир. Скажи, что у нас проблемы с поиском арендаторов, и, если бы у нас уже кто-то жил, мы могли бы привлечь других людей.

– А это, кстати, не плохая идея, Ник.

– Да, хорошая. А теперь я расскажу тебе о своей охоте.

– На стрелка?

– Верно. Он любитель. Я его не знаю.

– Как ты это понял? – Дейзи рукой играет с волосами, и мое внимание переключается к её прекрасной ладони.

Трудно поверить, что я могу сидеть в кафе в этом городе с такой удивительной девушкой. Как же мне повезло!

– Он не аккуратен, и оставил следы от тела и снаряжения. Я не знаю его цели, но он не профессионал.

– Думаешь, он упустил свою цель?

– Да, или практиковался. Не знаю. Думаю, надо еще кое-что разузнать. Я хотел бы посмотреть полицейский отчет.

– Ник, – шепотом укоризненно говорит она, – Нам стоит пойти домой, где мы смогли бы свободно поговорить. И ты не можешь взломать полицейский участок. Что, если тебя поймают?

Фыркая, я встаю и помогаю подняться ей.

– Меня не поймают. Я взламывал места и с более крутой системой безопасности, чем отдел городской полиции.

– Я не хочу этого знать, – говорит она.

– Я всё тебе расскажу, когда ты будешь готова.

Дома Дейзи готовит обед, пока я сижу в интернете. Там я наткнулся на рекламу только что вышедшей игры «Хитман» и из любопытства нажал на неё. Это был шутер от первого лица, где игроки зарабатывают деньги за убранные цели. Дополнительные баллы присуждаются за убийства в людных местах, так же за высокопоставленных людей, знаменитостей и политиков. За президента, конечно же, давали максимальное количество очков. Много очков еще давали за звезд конкурсов и телевизионных шоу, а еще за знаменитого гонщика. Еще...

– Дейзи, «Супермаркет Америки» – самый большой торговый центр в Соединенных Штатах.

– Да, а почему ты это говоришь?

– Иди сюда и увидишь.

Девушка бросает готовку и опирается на мой стул. После просмотра она спрашивает:

– Думаешь, кто-то в реальной жизни играет в эту игру?

– Это возможно. Я поищу в интернете, если есть такая игра, то должно быть, и вознаграждение за неё.

– Это действительно ужасно, – заявляет она.

– Конечно. Но таково человечество. Мы, по большой части, ужасные существа, за исключением немногих, таких, как ты.

Она краснеет и нежно целует меня.

– Ты тоже исключительный. Не забывай.

То, что я действительно забыл, так это почистить треки в интернете, и поработать над своим арт-проектом. Вместо этого я хочу рисовать узоры на её теле языком и пальцами.

Внезапно я встаю и поднимаю её в объятиях. Дейзи зарывает руки в мои волосы и покрывает поцелуями мой подбородок и шею за ухом.

Когда мы оказываемся в спальне, я бросаю её на кучу покрывал. Я быстро через голову снимаю майку одной рукой, а другой избавляюсь от джинсов и трусов, отбрасывая одежду в сторону. Девушка садится в изголовье кровати и перекрещивает ноги, её вязаная юбка поднимается к талии, а V-образный вырез на свитере почти оголяет грудь. Я специально поддерживаю в квартире высокую температуру, чтобы она носила, как можно меньше одежды.

С упавшими на плечо темными волосами она так же соблазнительна, как Венера, и так же очаровательна, как Афродита. Я сажусь на колени перед кроватью, чтобы поклониться ей. Добравшись до её юбки, я снимаю трусики и подношу их к носу, чтобы вдохнуть их мускусный запах. Затем я наматываю кружево её белья на свой стоящий член.

– Я мечтаю о тебе. О твоем теле, впускающем меня. О моем члене в твоем сладком влагалище.

– У тебя грязный язычок, – говорит она.

Улыбка танцует на уголках её рта и превращает её в Мону Лизу.

Я прикрываю рот рукой:

– Ты имеешь в виду мои слова?

– Да. То, что ты говоришь, возбуждает меня, – Дейзи манит меня пальчиком, чтобы я подошел ближе. – Не останавливайся.

Никогда.

– У твоих ног идеальная форма, – говорю я.

Знаю, она уже возбуждена, поэтому с силой надавливаю на её ногу, отставляя её. Она стонет в ответ. Воодушевленный такой реакцией, я так же переставляю вторую ногу. Затем поднимаю её бедра и подтягиваю на себя.

Её прекрасное влагалище открывается перед моим взором. Я обнимаю её за бедра, пока её пятки касаются моих ног.

Смачиваю указательный палец и провожу им линии от её опухших половых губ по бедрам. Её взгляд сверкает от возбуждения. Я прижимаю её руки с двух сторон от её бедер к матрасу.

– Держись.

Она делает, как я приказываю. У неё такие гладкие и сильные ноги. Лампочка в комнате тусклым золотым сиянием омывает все её соблазнительные изгибы.

Одним пальцем я провожу вокруг её клитора, а затем ввожу его в её половые губы. С каждым миллиметром мой палец увлажняется. Язык во рту становится толстым и тяжелым, что трудно формулировать слова.

– Я изучал великих художников, и их работы прекрасны. Но даже им не удастся перенести твое великолепие на холст.

– Ты невероятно мелодраматичен, – подтрунивает она.

– Я? Просто говорю правду.

Наклонившись вперед, я оттягиваю её V-образный свитер вниз, пока из него не выскакивает сочная грудь. Ткань сковывает её движения и связывает её прелести. Тяжелые волны возбуждения омывают меня, и я рад отдаться им. Я прижимаю свой рот к её бутону и всасываю его полностью, щелкая языком. Кончик моего члена бьётся о живот, оставляя влажный след моего желания на нем.

Похоть захлестывает меня, и медленное соблазнение, которое я думал устроить ей, стирается необходимостью оказаться внутри неё.

– Котенок, – говорю я со стоном, гладя её грудь. – Я отчаянно нуждаюсь в тебе.

Она была невинной, когда мы встретились, а теперь стала сиреной. Дейзи садится и снимает свой свитер. Это движение заставляет её полные груди соблазнительно подпрыгивать передо мной. Еще одним быстрым движением мы избавляем её от юбки, и плоть прижимается к плоти, кожа к коже.

Взяв член в руки, я врываюсь в глубины её горячего тела. Когда я погружаюсь в неё, то издаю стон удовольствия.

Я отталкиваюсь, чтобы посмотреть, как вхожу в неё. Мой член блестит от её соков. Я содрогаюсь при виде её влагалища, поглощающего мою плоть.

Скольжу рукой по её бедрам к талии и выше, к груди.

– Жаль, что у меня нет десяти рук и ртов, чтобы я мог прикасаться к каждому сантиметру твоего тела, пока трахаю тебя.

У неё дрожат руки у основания моего позвоночника, но бедра яростно захватывают меня, пока я окунаюсь в неё снова и снова. Она целует губами мое плечо и шею. Всхлипы её удовольствия разносятся по моей коже, испепеляя мои мышцы, прогревая её кровь, пока я не брежу от восторга.

Я шепчу обеты преданности в её влажную кожу, с новой силой набрасываясь на неё. Мои бедра разламывают её бедра. Часть меня понимает, что нужно замедлиться и быть более нежным, но я не могу.

Мое желание слишком горячо. Моя похоть слишком сильна. Между её ног находится афродизиак, который лишает меня контроля, и выпускает из меня зверя. Я хочу потерять голову, разорвать свою грудь и выть на луну, как волк, поймавший свою добычу.

Но также я хочу просто лежать у её ног, целовать их и посвятить свою жизнь её защите.

– Николай, моя любовь, – выдыхает девушка.

Такой жаждущий и нужный звук. Так я понимаю, что она хочет меня. Я просовываю руку между нами, захватываю её клитор и ласкаю его. Она насаживается на мой член и трется о мою руку, экстаз не догоняет её, и она разливается в моих руках. Она освобождено дрожит, а я продолжаю долбить её. Одна рука на бедре, другая на голове. Я все ближе, ближе, ближе. И наконец, я дрожа вскрикиваю, когда струи моей спермы с силой, разрывающей плотину, врываются в неё.

Свернувшись рядом с ней, я продолжаю бормотать:

– Мое сердце, моя Дейзи, я люблю тебя. Только тебя. Я не смогу жить без тебя.

Она нежно целует меня:

– Тебе не придется.

Глава 11

Дейзи

За моим обычным обеденным столом пусто.

Думаю о том, что это не совсем мой «обычный» обеденный стол, но с тех пор, как мы с Кристиной друзья, это было наше место. Там мы собирались, чтобы поесть, поболтать и поделиться заметками с наших занятий по архитектуре. Я хоть и делилась больше, но была не против. Кристина – мой друг, и, если ей нужны мои задания, я с удовольствием поделюсь. Но сегодня её здесь нет. С несчастным лицом я жду, когда мои бутерброды с арахисовым маслом и вареньем и бананово-ореховые кексы исчезнут. В конце концов, я все выкинула в мусорку.

Не знаю, что делать. Уверена, она избегает меня из-за того, что произошло во время нашей последней встречи за обедом. Она смущена и думает, что я осуждаю её.

Но я не осуждаю её. Я осуждаю Саула, а Кристину понимаю. Знаю, что значит любить кого-то, но отчаянно ненавидеть его поведение. Мои отношения со отцом были такими же, пока я не сбежала. Он пытался меня контролировать, убивая во мне весь мятежный дух, чтобы спрятать меня от мира и держать в безопасности. А я всё это время планировала побег. Возможно, Кристина планирует свой собственный. Эта мысль разгоняет мое мрачное настроение. Если я могу ей помочь, то сделаю это.

Я решаю начать с того, что достаю свою работу и переписываю её. Стараюсь изменить почерк, чтобы стало похоже на неуверенную руку Кристины, и вывожу сверху её имя. Я даже меняю несколько ответов, чтобы они были не такими, как мои. И очень горжусь собой, что я такая хитрая обманщица.

Зайдя в класс, вижу, что место Кристины пустует. Я занимаю свое место и беспокоюсь, пока не раздается звонок, и не начинается лекция. Через мгновение Кристина залетает в класс и садится на свое место. Но мое облегчение мгновенно улетучивается. Синяк вокруг её глаза почти прошел, но я вижу свежие отметины на запястье там, где начинается свитер.

Профессор проходит, чтобы собрать домашнее задание, и протягивает руку к Кристине.

Она слабо и стыдливо улыбается, качая головой. Нет домашней работы.

Меня мучает совесть, и я притворяюсь, что поднимаю бумагу с пола:

– Вот, Кристина, ты, наверное, уронила.

Её глаза расширяются, когда она берет бумагу и понимает, что это такое, а затем передает её профессору. Он едва смотрит на неё прежде, чем положить в стопку, и идет дальше по проходу. Я убеждена, он на самом деле их не проверяет, а просто хочет, чтобы мы их сделали.

Когда профессор отходит, Кристина посылает мне нерешительную застенчивую улыбку, а я сияю в ответ.

Я вернула Кристину.

***

В тот вечер за ужином я рассказываю Нику об отсутствии Кристины на обеде и о новых синяках на её руке. Но вместо того, чтобы посочувствовать или предложить решение, он качает головой.

– Держись от неё подальше, котенок. У неё проблемы.

Я протестую:

– Сейчас ей нужен друг, как никогда.

Он настороженно изучает меня, а его взгляд такой мудрый и понимающий:

– У тебя доброе сердце, Дейзи, но не думаю, что твоя подруга хочет, чтобы ей помогли. Что бы ты сделала, если бы кто-то попытался развести нас с тобой.

– Но это другое, – спорю я.

Мои слова заставляют его улыбнуться:

– Да, мы другие, любовь моя. Но я убил бы любого мужчину или женщину, которые попытаются встать между нами. Возможно, Саул так же относится к Кристине, а?

Я вытираю мокрые руки. Мне не нравится, что Ник отговаривает меня от неё. Я нужна Кристине. Знаю, что нужна. Я вижу в ней несчастную девушку без друзей в ловушке. Я и сама была такой до того, как убежала.

Я не оставлю её.

***

В следующий раз на обеде Кристина сидит на своем обычном месте. Ободренная эти поступком, я с удовольствием сажусь рядом и предлагаю ей половину своего бутерброда.

Кристина с улыбкой отмахивается:

– Я уже ела, но спасибо.

Я не верю, но продолжаю улыбаться.

– Конечно.

Я откусываю свой бутерброд с ветчиной и всухомятку жую его. Потом достаю свои записи и предлагаю их Кристине, чтобы она могла списать.

Она светится благодарной улыбкой, и я рада.

– Как твой глаз? – спрашиваю я.

Кристина вздрагивает:

– Хорошо.

– Не напоролся на другие двери? – шучу я, стараясь разрядить её нервозность.

Она смотрит с облегчением и улыбается:

– Нет.

Я заставляю себя продолжать есть, пока Кристина копирует мою работу. Обдумываю темы, которые хочу обсудить, и тут же отбрасываю их. В конце концов, я решаюсь на грубую лесть.

– Так, тогда был твой парень? Сал?

– Саул, – поправляет она, и настороженность возвращается в её взгляд.

– Кажется, он очень заботится о тебе, – говорю я. – Он, должно быть, тебя очень любит.

Улыбка медленно растекается по её лицу:

– Да. Он такой замечательный парень. Такой сильный и умный, и очень оберегает меня. Он хочет только лучшего для меня.

Я хочу взорваться от восторга, слушая голос Кристины, но вместо этого откладываю свой бутерброд сторону. Это была самая длинная её речь, что я слышала.

– Уверена. Вы давно вместе?

– Со старших классов. А вы с Ником?

– Меньше года, – отвечаю я с улыбкой. – Но он моя душа.

Она понимающе кивает:

– Мы с Саулом познакомились в магазине игр, – рассказывает она. – Я там работала полдня, когда училась в старшей школе, а он приходил поиграть. Я сделала ему скидку, потому что он был милым, а когда он понял это, то пригласил меня на свидание, – смеется она.

– Саул – большой фанат игр, так?

Она кивает, возвращая мою домашнюю работу.

– Он изучает программирование. Думаю, он бы хотел создавать видеоигры.

– Круто, – говорю я, мысленно подмечая это. – А какие игры?

– Ох, я не знаю. Кажется, шутеры от первого лица, – она пожимает плечами. – Я, в основном, играю в японские РПГ, поэтому мы не играем вместе.

Я абсолютно ничего не знаю о видеоиграх, но по спине пробегает холодок, когда она упоминает шутеры. Интересно, много ли Ник знает об играх? Думаю, тоже немного. Он предпочитает проводить время со мной, а не играть в видеоигры.

Даже, когда я думаю об этом, то волнуюсь. Последнее время Ник напряжен, он беспокоится обо мне. Его прикрытие в качестве Ника Андерса будет разрушено, если он снова вернется к работе хитмана. Я не могу этого допустить. Я люблю Ника больше, чем свою свободу. Но также не могу позволить Кристине страдать.

Очевидно, мне придется справиться с этим самостоятельно.

– Ты играешь в видеоигры? – спрашивает Кристина, прерывая мои размышления.

– Нет, – качаю я головой. – Я даже никогда не пробовала.

– Ты должна попробовать, – говорит Кристина. – Я могу выслать тебе приглашение или даже два, если захочешь поиграть.

– Я могла бы прийти к тебе, а ты бы показала мне, как играть.

Тень пересекает её лицо:

– Ну, в прошлом месяце у меня были проблемы с деньгами, и я заложила свою приставку.

Я сочувственно киваю. Возможно, сейчас самое подходящее время для предложения Ника.

– Знаешь, – говорю я, – мы с Ником живем в большом многоквартирном доме и владеем им, в нем много пустующих квартир. Ты могла бы переехать туда, если тебе нужна помощь, чтобы встать на ноги.

В её взгляде появляется нежность:

– Ты хороший друг, Дейзи, раз предлагаешь это.

– Или ты, – добавляю я автоматически, – могла бы приехать туда, если бы захотела уйти от Саула.

Я стараюсь светло улыбаться.

– Ну, знаешь, всего на день или два.

– Почему я захочу уйти от Саула?

Я пожимаю плечами:

– Я просто так сказала. Если ты когда-нибудь окажешься в беде или еще что-то. Хочу, чтобы ты знала, что есть безопасное место.

Но она видит, что скрывается за моей радостью. Слово «безопасное» вызывает дрожь. Выражение её лица мгновенно меняется, и она собирает свои книги в кучу.

– Знаешь, что? Ты ничего не знаешь обо мне, Дейзи. Мне не нужна твоя помощь. И не нужно защищать меня от моего парня.

– Кристина, подожди, – я встаю на ноги, взволнованная её гневом. – Я просто пытаюсь помочь.

– Мне не нужна твоя помощь! – кричит она, и гнев придает ей сил, если учесть, что обычно у Кристины тихий и спокойный голос. – Просто отвали, Дейзи. Оставь меня в покое. Ты считаешь себя такой совершенной, но ты ничего не знаешь.

Меня ошеломляет грубость, с которой она накинулась на меня. Разве мы не друзья? Друзьям не говорят «отвали». И, конечно же, я не считаю себя совершенной. Мне больно осознавать, что она считает, будто я осуждаю её. Ведь я всего лишь хочу помочь ей. Защитить её.

Девушка уходит, а я наблюдаю, как её набитый рюкзак подпрыгивает на узких плечах. Затем встаю, собираю свои вещи и иду за ней.

Ник может преследовать своих жертв. Он может узнать, где они живут, и их образ жизни. Изучает всё, что возможно, прежде, чем что-то предпринять.

И я тоже так смогу. Если я последую за Кристиной, то узнаю, где Саул. Узнаю, где они живут. И может быть, вот, просто может быть, это поможет мне понять, как ей помочь.

Я смогу сделать всё это без привлечения моего милого Ника. Потому что я не смогу жить без него и не стану подвергать его опасности. Не стану.

Глава 12

Николай

Я следую за Дейзи, когда она преследует Кристину. Обе не знают, что я рядом. Квартира Кристины находится в нескольких милях от университетского городка в районе, где все выглядит обшарпано. Хотя многие огрехи скрыты снегом.

Тем не менее обстановка вокруг удручающая. Кристина спешит в дом, в котором, кажется, несколько квартир, а Дейзи ждет за углом. Она наблюдает в течение нескольких минут. Дольше, чем я ожидал, и дольше, чем стал бы ждать любой человек на холоде. Её терпение вознаграждается, когда на верхнем этаже зажигается свет. Холод не трогает Дейзи. Когда доносятся крики, она подкрадывается ближе, будто сможет расслышать, что говорят внутри.

Если бы она обратилась ко мне, то могла бы одолжить мое устройство для прослушивания на расстоянии. Но оно, к сожалению, осталось дома. Хотя если бы она обратилась ко мне, я посоветовал бы ей не вмешиваться. Игнорирование других – отличный способ выжить в этом мире. Но у Дейзи слишком доброе сердце. Она не может игнорировать несправедливость. И эта её черта прекрасна. А я могу наблюдать и защищать.

Я должен сгладить её путь, стереть любое уродство из её жизни, угрожающее разрушить её. Когда-то отец держал её в заточении много лет, но она стала протестовать.

Я абсолютно уверен, что она сбежит и от меня, если я буду держать слишком сильно. Бесконечная борьба между моим врожденным желанием оберегать её и пониманием необходимости нормального поведения, закончится проигрышем первого. Потому что потеря Дейзи разрушит мою жизнь.