Текст книги "Развод по-турецки или постучись в мою Тверь (СИ)"

Автор книги: Джесси Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Просыпаюсь в шесть утра с мыслью, что это все был сон, а потом слышу, как мама готовит под Таркана, и понимаю, что нет. Это не сон. Подскакиваю и подо мной в прямом смысле рассыпается раскладушка. Из нее вываливается перекладина, и я приземляюсь задницей на пол. Коленом бью себе в нос и просто застреваю.

Вот черт!

И, конечно же, вокруг меня мигом собирается вся семейка. И мама, и бабушка, и муж.

– Наташа?

– Что? Помоги, – я протягиваю руку за помощью, а слышу только хохот. Причем от всех троих.

Это что за турецко-русская компания, где бравый султан взял в плен двух немолодых наложниц?

– По-мо-ги-те, – молю я и, не дождавшись, валюсь на бок. Раскладушка опрокидывается и я вместе с ней, чтобы оказаться у ног Эмре.

Тут он, конечно, мне помогает, приобняв за талию, а я тихо матерюсь и иду в ванную, чтобы глаза мои их всех не видели.

– С добрым утром, – кричит Демир мне по-турецки вслед, пока мама и бабушка вопят, что они будто оказались в сериале.

– Зря разводиться решил, видишь, какая жизнь была бы веселая, – кричу уже на пороге ванны, а потом хлопаю дверью.

Душ! Срочно.

– Не задерживайся там, – слышу из-за двери. – Нам скоро на самолет.

– Откуда полетим? – спрашиваю, быстро раздеваясь. – Неужели в наш Змеево Боинги стали летать?

– Зм… змеево? Я так понял, у вас нет аэропорта. Хм… думал, нужно из Москвы, купил оттуда, сейчас проверю и, быть может, сдам билеты.

Я закатываю глаза и давлюсь улыбкой. Ну иди, сдавай, не опоздай на рейс.

Душ принимаю спокойно и не торопясь, потому что хочешь успеть – составляй и оглашай заранее график. В этой квартире живут три женщины и ладно я, но родственницы устроят перед поездкой самый настоящий проект «Перезагрузка». Мама когда-то подрабатывала на свадебных прическах, еще в нулевые, и до сих пор знает, что такое плойка и лак для волос, и это не полчаса занимает, а полдня.

Так что я спокойно сушу свою шевелюру и закручиваю в высокую шишку на макушке, чтоб не мешались, а сама леплю на лицо маску и сажусь на край ванны, листаю соцсети, никуда не торопясь.

Ха, Змеево, уже лет тридцать как вертодром, а не аэропорт, пусть выясняет, какие там рейсы летают в Стамбул.

Интересно, а в Москву мы автобусом поедем или как?

Ни о чем не переживаю я ровно до того момента, как кто-то дергает ручку двери.

– Занято.

– Я быстро, – говорит мама и ловко подцепив ногтями язычок замка, распахивает закрытую дверь.

Да, мы все так умеем, потому что иначе из ванной вообще не выйти, но…

– Мам!

– Не мамкай! Мне нужно делать укладку, рейс в одиннадцать сорок пять!

– Да как мы успеем? «Ласточка», – смотрю на часы в телефоне, – только что ушла, а следующая в семь сорок, это уже поздно. Не кипишуй, а, ну какой самолет?

– Зять сказал успеем, значит, успеем! И не издевайся над ним, придумала тоже мне, Змеево, он там со своим помощником поругался аж.

Закатываю глаза и ухожу из ванной, не вспомнив о маске. Но мне об этом намекает Эмре. Ага, прямо взглядом – еще и давится смехом.

Что? Такой он меня еще не видел.

– Вот так выглядят жены, – заявляю я и тут же получаю поддых чемоданом – это бабушка проносится мимо.

– Торопись, жена! Я лечу к Серкану Болату! – выкрикивает она и начинает аккуратно складывать вещи из шкафа в гостиной. Там хранятся ее наряды.

Бабушка у меня женщина молодая, ей только стукнуло шестьдесят, и я могу представить, что она и правда себе жениха там искать начнет. Она у меня стройная, высокая. Волосы всегда в высокий кудрявый, экстравагантный хвост укладывает. Макияж тяжелый люкс, шуба олд мани, валенки – Белорецкий пимокатный цех.

В этом вся бабушка, у нее флирт в крови. Даже интересно посмотреть, что станет с бедняжкой Элиф, когда на нее пойдет моя тяжелая артиллерия.

И резко становится радостно, что родственницы едут со мной, так что, плюнув на тайминг, иду собирать вещи.

Спустя час, который Эмре проводит за работой, у порога выстраиваются все три чемодана нашей семейки. Мама и бабушка с локонами, я все с той же шишкой на голове и в спортивном костюме.

– А твои вещи где? – спрашиваю Эмре, видя, как притопывает мама. Она не любит оказываться вне диалога, а говорим мы в основном на турецком, потому что как бы хорошо муженек ни знал русский, он пловины речевых оборотов не понимает.

– В камере хранения в аэропорту.

– Мажор, – комментирую я и иду на выход, прихватив свой чемодан. Родственницы следом.

– Ну что, на “Ласточку”?

– Что такое “Ласточка”?

– Так и знала, что ты сюда не на электричке приехал.

Он не понимает, что я издеваюсь, хлопает глазами, хмурится. Небось, и не знает, что такое электричка.

Спускаюсь во двор и замираю. Такси? Мы едем до Москвы на такси?

– Ты в курсе, что нам сто пятьдесят километров ехать?

– Двести, – поправляет таксист.

Я смотрю на него в недоумении, а он на мой вопрос охотно отвечает.

– Вам же во Внуково? Двести два километра ровно, – улыбается он.

Я пожимаю плечами и сажусь в большую машину. Ничего себе микроавтобус. Дороже билетов, наверное, стоит такая поездка.

Захожу на сайт по продаже авиабилетов и ищу рейсы из Внуково. Точно помнила, что в Стамбул летала из Шереметьево, вроде бы в то же время. Смотрю и начинаю смеяться.

– Вот жук, денег зажал на нормальную авиакомпанию? Полетим «Викторией»?

Эмре не слышит, а мама перегибается ко мне со второго ряда кресел.

– Копейка лиру бережет, не жалуйся.

Да уж. Нет, мы люди небогатые, если и летаем, то самыми дешевыми лоукостерами, но я-то нафантазировала частный самолет или даже шампанское в бизнес-классе. Эх, вот такая я хасеки, заслужила только «Викторию». Оф и как носит земля моего непутевого мужа!

– Ты что-то сказала? – он отрывает от уха телефон и оборачивается ко мне с переднего сиденья.

– Нет, джаным, все просто роскошно, – и посылаю ему воздушный поцелуй.

Глава 6

На стойке регистрации мы появляемся за два часа до посадки и, кажется, вполне себе все успеваем. Кроме одной крошечной детали. Прямо сейчас Эмре Демир, которому видимо в этом мире богачей не досталось частного самолета, ссорится с представителем авиакомпании “Виктория” из-за ручной клади. В камере хранения у него оказался стандартный чемодан, такой же как у нас, только дороже раз в двадцать. И вот, пока он спорит с непреклонной сотрудницей, за нами уже скопилась очередь, а в меру вежливая девушка до сих пор объясняет моему несчастному муженьку, что раз колесики в рамку для чемодана не входят, значит, это и не ручная кладь, и сдавать ее нужно в багаж. И заплатите, пожалуйста, много тыщ за это, господин Демир.

– А нечего было дешевить, – бормочу я.

– Что? – резко оборачивается Эмре.

– Что? – я жму плечами, подхожу к освободившейся стойке и демонстрирую свой задрипанный чемоданчик, который видел все лоукостеры и рамки, так что с колесиками у него никаких проблем. Их моя матушка однажды прямо у регистрации ногой отломала, чтобы полторы тысячи не переплачивать.

– А места почему не рядом?

– Это оплачивается отдельно, ваше место 31E.

– Я готов оплатить.

– Уже невозможно, – да все у нее возможно, просто супруг мой ее бесит.

Это он еще не знает, что на борту не будет питания.

В итоге мы злющие идем, кто бы мог подумать, в бизнес-зал, чтобы после лететь у туалета в хвосте салона. Хотя вообще-то мне дали пятый ряд, а у мамы и бабушки седьмой, да еще и рядом. Кажется, это сделано было на зло одному невежливому турку, и моя душа поет голосом Таркана.

Посадку и выход еще не объявили, так что мы обустраиваемся в комфортных креслах, и Эмре ведет моих родственниц к шведскому столу, где они счастливые обедают. Ну и ему бы не помешало, а то на борту-то предложат только водичку. Однако моей немой просьбе Эмре не внемлет и возвращается ко мне на диван.

– А чего ты лоукостером-то лететь решил?

– Я думал “Виктория”, ну вроде как победа… не может же так называться что-то плохое. Вообще, если честно, не смотрел. Ассистент спросил, подходит ли время и все. Раньше я возвращался домой иначе.

– М-м-м… мы не заслужили бизнес-джет? – я улыбаюсь самой сахарной улыбкой, а Эмре только глаза закатывает. Да мне-то что.

– Просто о нашей свадьбе я узнал поздно. Летел сюда по работе.

– Да-да, джаным, я поняла. Где ж ты пропадал-то все это время?

– Это ты меня спрашиваешь?

Мы мгновение смотрим друг другу в глаза. А может, два? Или три… Или вечность, потому что у меня начинаются в теле процессы, сообщающие, что пора бить тревогу. Бабочки там… кровь скапливается в определенных местах… И мне очень-очень жарко.

От этого мужчины пахнет слишком умопомрачительно. Я и без того за полтора часа в такси с ума сходить начала от воспоминаний, а эти взгляды и вовсе сносят крышу.

Все мои воспоминания живы или только оживают. Его слова, прикосновения, поцелуи… Я почти готова начать допытываться, почему он меня оставил, но появляется мама и садится между нами – со стаканчиком кофе и пончиком.

– Ой, хорош, пончик, – вздыхает она. – А вы б поели, что ли?

– Не голоден.

– Не голодна.

Но я все-таки встаю и тайком нагребаю себе орешков в карман.

Через час мы уже ждем посадки. И при виде людей, которых пропускают отдельно от очереди и встречают со всеми почестями, у муженька судорога проходит по лицу.

– ВИП-клиенты, – комментирую я.

– Н-но…

– А ты простой смертный… привыкай.

Он, кажется, впервые в такой ситуации.

– Что же тебе ассистент бизнес-класс не купил?

– Сказал, не было такого в продаже.

– А-а-а, ну да, ну да.

Я хихикаю, а сама думаю, как бы заказать ассистенту Эмре цветов.

Меня накрывает от воспоминаний, когда я оказываюсь перед телетрапом и зачем-то смотрю назад. На Эмре, который протягивает билет сотруднику аэропорта.

Он должен был два года назад быть там. Остановить меня, когда я вот так же стояла в очереди, чтобы зайти в самолет. С тех пор столько времени прошло, а я до сих пор воспринимаю этот момент болезненно, будто он и правда что-то да значит. Будто я в тот момент прощалась с прошлым, о котором зря мечтала. Последний шанс Эмре Демира остаться в моей жизни.

Захожу в самолет и занимаю свое место. Мимо проходят весело болтающие мама и бабушка – у них один ряд, но места через проход друг от друга, и они тут же высовывают головы, мешая остальным ходить. От любопытства у обеих глаза горят. В них бегущей строкой: “Стамбул, Турция, Серкан Болат, Босфор, Симиты, Чайки, Принцевы острова, Истикляль”. Почему я раньше их не свозила?.. Могли же себе позволить не в сезон. Хотя знаю почему. Я бы просто не пережила бродить по тем же улицам, по которым Эмре меня катал на своей пафосной тачке, а я танцевала на переднем сиденье под любимые песни.

Эмре проталкивается по проходу в поисках тридцать первого ряда, это в са-а-амом конце, у туалета – еще и спинка не откидывается. Вот теперь можно и поспать. Рядом со мной свободное место, и, кажется, никто рядом не полетит, судя по тому, что уже начинают читать по громкой связи технику безопасности. И Эмре ко мне пересесть не сможет. Ха! Правила авиакомпании “Виктория”, и девиз их “Мы разлучаем любящие сердца!”.

Самолет переходит к рулению по полосе, я вытягиваю ноги, достаю наушники и с кайфом сижу на своем месте у окна, стараясь улыбаться, потому что сердце просто кровью истекает.

Я лечу спустя два года в место, где была очень-очень счастлива…

Глава 7

Самолет приземляется в городе назначения, и у моих родственник случается самая настоящая истерия. Когда пилот читает информацию и произносит “Стамбул”, они, как дурные, подпрыгивают на местах, видимо, в страхе, что если сейчас же не достанут ручную кладь с полки и не встанут в очередь на выход, самолет развернется и увезет их обратно в Тверь. Ага, прямо к подъезду. Так что они быстро присоединяются к таким же сумасшедшим уже-готовы-выходить людям.

– Наташка, вставай скорее! Вставай давай! – шипит мама, пока я медленно обуваюсь, отряхиваю толстовку от ореховой шелухи и потягиваюсь.

Перелет был бесконечным, от воды с орехами в желудке тяжесть. Хочется спать, но жить буду. Мы проходим таможню и терпеливо ждем у ленты один крошечный чемоданчик Эмре, который тоскливый и помятый приезжает к нам последним.

– Что-то не так? – улыбаюсь я.

– Все в порядке, – цедит Эмре сквозь зубы и ведет нас по бесконечно огромному аэропорту в сторону выхода.

– Наташечка, – говорит тихо мама. – Слушай, ну я просто спросить хотела… а у господина Демира совсем денежек нет? Ну я понимаю, что самолеты – это очень дорого, да и нас много, но все-таки этот был ну совсем… как будто на маршрутке добирались. Нет, я без претензий, просто… я, если честно, думала, что он человек с деньгами.

– Мама, ну ты же знаешь, что есть жены любимые и нелюбимые. Не зря разводиться решил, получается.

– А-а-а-а, – мама кивает, а я ловлю недовольный взгляд Эмре.

Однако не успеваю позлорадствовать, а за нами подъезжает огромный сверкающий чистотой внедорожник, оттуда выходит водитель и с приветливой улыбкой начинает грузить чемоданы в багажник.

– Здравствуйте, Кан, – улыбаюсь я.

Мы знакомы с водителем Эмре. Он множество раз подвозил меня, и я его хорошо помню, он всегда был со мной приветлив.

– Здравствуй, Наташа, дорогая, как поживаешь? – он широко мне улыбается, и моя мама тут же делает шаг вперед, чтобы познакомиться.

Кану около пятидесяти, и он выглядит очень солидно. Определенно хорош для своих лет. Короткие, еще даже не седые волосы, всегда безупречно гладко выбритое лицо. Однако, к сожалению, для мечтательницы мамы Кан давно и счастливо женат.

Он помогает нам сесть в машину, всем подает руки. Эмре тем временем садится на переднее сиденье и начинает созваниваться с помощниками, как будто был вне зоны доступа так долго, что фирма там уже на грани разорения.

– Кан, а ты не знаешь, куда мы едем?

– У господина Демира новый дом в провинции Сартур. Быстро доедем, вам понравится, – Кан улыбается мне по-доброму, а я нервно киваю.

Дом! Раньше Эмре жил в Бакыркей, в высоченном доме на последнем этаже, и это казалось мне пределом мечтаний. А теперь он переехал в дом, и сначала я испытываю от новости приятное волнение – дом, надо же, а потом задумываюсь. Это он готовится к женитьбе, видимо? Чтобы Элиф загорала во дворе и плавала в бассейне. Ну да, разумеется, да.

Мы загружаемся в машину, и все, чего я хочу – душ и спать, так что невероятно рада, что дорога занимает всего полчаса. Родственницы восхищаются пальмами, видами и ощущением, что лето на дворе. Только и слышу позади себя: это как в сериале, а вон тот дом помнишь? Ну он же, говорю тебе.

И это трещание не прекращается ни на минуту, а я в общем-то рада. Это их мечта. И сейчас, когда доберемся до провинции и они увидят дом как в сериале, сойдут с ума окончательно.

Так и происходит.

Когда мы въезжаем в район Бейликдюзю, и начинает виднеться череда высоких заборов на пути к полосе Мраморного моря, уходящего в горизонт, бабушка сообщает, что у нее сейчас будет инсульт.

Ворота разъезжаются, Кан паркуется перед широкой дорожкой, выложенной плиткой, и дружное “Вау” доносится с заднего сиденья.

Я бы присоединилась к ним, но не могу открыть рот.

Это все могло быть моим. А теперь будет принадлежать Элиф. Ну и к черту! Может, ее он по крайней мере любит, а не обманывает, как меня.

Выхожу из машины, стараясь не показывать, как я восхищена. Да, это дом из сериалов. Стеклянная стена преграждает путь на террасу под крышей, где можно сидеть вечерами с книжкой. Два этажа из стекла и бетона, столик под открытым небом с изящным навесом над ним – тут мои родственницы будут пить чай, я их знаю.

Все такое идеальное, как из “пинтереста”, аж тошно.

– А душ тут есть? – скрестив руки на груди, спрашиваю я. – И где поспать. Ну… диванчик бы какой.

После раскладушки всему буду рада.

Эмре закатывает глаза, отпускает Кана и ведет нас внутрь. Кажется, он успел раздать поручения по поводу подготовки для нас комнат. По крайней мере, родственниц он устраивает внизу, у каждой отдельная спальня. А меня ведет наверх.

– Вот. Располагайся.

– Какая честь, – и прежде чем он заходит в комнату вслед за мной, я захлопываю дверь прямо перед наглым турецким носом.

А комната оказывается роскошной. И вид на море из окна. Аж плакать хочется.

Быстро принимаю душ, смывая с себя усталость после дня в дороге, и, даже не позаботившись о том, что голодна, падаю на кровать, зарываюсь лицом в подушки и стону, потому что тело просто одеревенело и невероятно мечтало о матрасе. Все, я отсюда не встану. В глаза будто насыпали песка, так что я их закрываю. Великолепно.

Без меня там ничего страшного не случится, так ведь?

Я имею право просто… поспать.

Глава 8

Не знаю, сколько я спала, но чувствую себя отдохнувшей. Сажусь в кровати, медленно потягиваюсь, вдыхаю аромат свежих простыней. Прелесть. А если вспомнить, что я еще в Стамбуле, то вдвойне хорошо! Об Эмре думать отказываюсь, он не испортит мне настроение. Я давно смирилась, что между нами ничего не может быть. Так уж и быть, разведемся, но гульнем в Стамбуле, почему нет?

Расчесавшись и чуть припудрив нос, я спускаюсь вниз на запах блинчиков и обнаруживаю бабушку у плиты. Она уже вовсю хозяйничает на чужой кухне, и ее совсем ничего не смущает. И ладно, главное чтобы они с мамой были довольны. Эта поездка нужна им еще больше, чем мне. Давно хотела хоть немного их осчастливить. А раз турецких детишек не планируется, то хотя бы так – турецкая кухня, сериальные виды за окном и один злющий турецкий мачо, который барабанит пальцами по клавиатуре ноутбука.

Эмре работает, склонившись над экраном – ну конечно, всегда таким был. Одержимым. Мог посреди ночи встать и пойти письмо написать или срочно сесть решать вопрос, который днем не поддался ему. Отвлечь его от работы… ну ладно, я без труда это могла, хоть потом он и бежал доделывать дела. Но сейчас так уж и быть – пусть портит зрение и позвоночник, это все все равно Элиф достанется, мне какое дело?

Маму замечаю не сразу, только когда подхожу ближе к окну. Она во дворе, рассматривает цветы и, кажется, уже положила на них глаз. Эта дачница однажды ночью выкапывала у администрации тюльпаны, чтобы пересадить их в наш сад, а потом уверяла, что всю жизнь платит налоги, так что это вообще не преступление и цветок просто переехал на другой участок – и что тут такого?

Одним словом я уверена, что когда мы полетим обратно в чемодане у нее будут саженцы.

– Привет, – здороваюсь со всеми, давая понять, что я здесь, а то все слишком заняты своими заботами. Рада видеть, что бабушка бодра, будто прекрасно отдохнула, мама тоже бегает по саду на турецком адреналине – еще бы, мечты сбылись как никак.

Я же тихо радуюсь, что Эмре переехал в новый дом, где со мной нет никаких воспоминаний. И у меня с ним. Это как чистый лист – по крайней мере, из-за угла не выпрыгнут призраки прошлого, чтобы напомнить, что вот тут мы целовались, а вот там… нет-нет-нет. Все спрятать в сундук, сундук подальше – в чертоги разума, и никогда больше не доставать.

Я медленно брожу по кухню, открываю холодильник, чтобы посмотреть, что там есть – конечно, слишком правильное питание, привычное для Эмре. Кривлю нос, достаю пачку апельсинового сока и пью прямо из пачки, потому что знаю, как сильно это его бесило. Кошусь на него, так как молчит, но он совершенно не обращает на меня внимания. Что ж…

Подхожу и с разбега плюхаюсь на диван рядом, но на приличном метровом расстоянии.

– Готовишься к свадьбе? Дом, смотрю, прикупил, – улыбаюсь ему, раздражая всеми фибрами души. Бабушка тут же суетится, прибегает, ставит прямо под нос между нами тарелку с блинами. – Невеста одобрила? Как ей райончик?

– Очень нравится, – он говорит это ехидно, но не поднимая на меня глаз. Это раздражает особенно сильно. Что ему все равно. И правда все равно на меня. Впрочем, как и на всех остальных. Всегда было. Только недолго казалось, что я особенная.

Надеюсь, Элиф будет счастлива с этим морозильником замерзать каждую ночь.

– А что ты женат она знает? – я улыбаюсь так широко как могу, аж щеки болят, а Эмре наконец поворачивает ко мне голову и щурит взгляд.

О да, я добилась того, чтобы он оторвался от своих букв и цифр на экране. Приятное ощущение разливается в груди – я все еще что-то могу.

– А ну давайте по-русски, мне же интересно! – ворчит бабушка, и я только теперь понимаю, что говорили мы по-турецки. – Невежливо это, говорить тайком.

– Нет, моя невеста не знает, что я женат, – продолжает он на турецком, в голосе одна сталь, мне не нравится, когда он со мной так разговаривает. Дальше продолжает на русском: – Так что надеюсь, мы быстро исправим это недоразумение.

– Хах, недоразумение. Так мило меня еще не называли, – улыбаюсь Эмре еще ярче, хочу ослепить его, сжечь чертову роговицу. – А семья твоя знает? Свекровь, свекр, – он не понимает моих последних слов, и я перевожу их на турецкий.

– Нет, не знают, – сквозь зубы звучит угрожающе.

Будто Эмре мне сообщает, что я зашла на запретную территорию.

– Мило, два года брака в трубу, – бормочу, и его раздражает моя милая улыбка, но я-то что поделаю?

Бабушка, кажется, понимает, что пахнет жареным – и это не ее блины.

– Ой, а мы поедем смотреть закат над Босфором? – вмешивается в наш диалог. – А может, на рынок? Где у вас эти рынки, ну как в сериалах?

– Я не был на рынках, так что… – Эмре пожимает плечами, но я не даю ему договорить.

– Мы сами съездим на рынок, бабушка. У меня есть интернет и карта Стамбула.

И я, задрав нос, отворачиваюсь от него, чтобы съесть блин, от которого Эмре тактично отказывается в пользу овощного салата, который сам принимается делать, а потом уходит есть в сад.

Сноб! Блины ему наши не нравятся.

– Невкусные-то? Или сладкие сильно? – переживает ба, но я ее в обиду не дам.

– Не переживай, бабушка. Он просто жареное не воспринимает своим нежным богатым желудком. Козел, что с него взять? Вот и питается травой да помидорками.

Бабушка закашливается, а потом начинает смеяться.

– Вот уж точно.

Но когда Эмре оборачивается на наш смех, мы только машем ему.

– Дорогой! Эмре, сынок! – слышу вдруг с улицы и застываю, как вкопанная. – А это кто, новая горничная? Или ты флориста все-таки нанял, как я просила?

Лучше бы это была Элиф, с ней я хотя бы знакома. Но нет. Все гораздо хуже, потому что на подъездной дорожке стоит внедорожник. Из которого только что вышла мать Эмре Демира.

О-о.