Текст книги "Битва за опиум (Они называют меня наемником - 4)"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Безусловно, капитан. Только так, и не иначе. Имейте в виду: заподозрю обман – погибнете.

– Справедливо, – согласился Фрост, прихлебывая кофе. По спине капитана ползали непрошеные мурашки. Фрост буквально кожей ощущал взгляды, которыми сверлили его замершие подле входа часовые... Спохватившись, Фрост осведомился:

– Они понимают по-английски?

– Чуть-чуть... "Американский империализм, сигарета, стриптиз, кока-кола". Больше, пожалуй, ничего...

– Замечательно, – сказал Фрост, зажигая новый "Кэмел", позволяя первому окурку невозбранно тлеть в латунной пепельнице посреди "стола". – Я прибыл представителем неких людей, известных вам, вне всякого сомнения, как американская мафия. Организованная преступность.

Полковник Цзинь понимающе кивнул.

– Я не работаю на них постоянно. Просто взялся выполнить одно-единственное поручение. Почему – долго, да и вряд ли необходимо пояснять...

Новый кивок полковника.

– Скажем так: меня вынудили сотрудничать.

Фрост затянулся, отпил маленький глоток.

– В Соединенных Штатах живет человек по имени Фарборн. Он богат, велик, несокрушим, и так далее, и тому подобное. Он хочет умножить свои власть и богатство. Именно здесь и начинается рассказ о моем деле.

– Вы хотите, – медленно произнес полковник, – помочь мне, с тем, чтобы я помог ему?

– Примерно так, – улыбнулся Фрост. – Видите ли, он вознамерился единолично скупать весь опиум, вывозимый отсюда, из Треугольника. А вы, ежели ничего не путаю, хотите сделаться монопольным экспортером. Верно?

– Примерно так, – в тон Фросту произнес китаец.

– И нападаете на генеральские караваны, дабы сокрушить соперника, подчинить себе горные районы Бирмы. Фарборн, со своей стороны, решил вам помочь. Сделаться монопольным клиентом полковника Цзиня и взять за горло как европейский, так и американский рынки.

Цзинь откровенно развеселился:

– Скупить весь бирманский опиум? Вашему Фарборну сперва потребуется украсть годовой государственный бюджет! Причем украсть наличными!

Полковник пожал плечами и, продолжая смеяться, сказал:

– Вы, сами того не подозревая, работаете на сумасшедшего.

– Не стану спорить, – ухмыльнулся Фрост. – Но этот сумасшедший действительно миллиардер, обладающий чудовищными связями и невообразимыми возможностями. Третье – правда, нелегальное, – место в промышленном доходе Соединенных Штатов занимает марихуана. Фарборн стремится вывести на первое место героин. Вот и все.

– И при этом располагает миллиардами?

– Насколько разумею – да... Официальное объяснение – месть за убийство сына, его якобы прикончили по генеральскому приказу. Молодой человек по имени Джеймс Фарборн. Слыхали?

– Так это был он? – воскликнул Цзинь. Улыбка разом исчезла. – Американец, тоже назвавшийся представителем мафии... Да, его убили по приказу Чена... Помню... И теперь отец решил связаться со мной? Хмм-м...

Фрост глубоко вздохнул:

– Прошу вас принять во внимание кой-какие обстоятельства. Ни с мафией, ни с торговлей наркотиками я не связан. Я прибыл сюда лишь затем, чтобы вывести в расход генера...

– Вывести... в расход?..

– Убить. Я прибыл сюда, чтобы убить генерала Чена. Мы с Фарборном договорились об этом, и выбора не остается. Нужно действовать. Обо всех прочих сторонах предлагаемой сделки лучше беседовать с одним из моих товарищей, Фрэнком Марино. Соглашайтесь, господин полковник. Ведь риска ни малейшего. Просто разрешите нам пожить в этой долине, побродить бок о бок с вашими людьми... Авось, подвернется удобный случай, и я сумею дотянуться до генерала. Не станет Чена – сами сделаетесь некоронованным королем бирманских гор. Я прав?

– Да, – неторопливо произнес полковник Цзинь. – Некоронованным королем... Только с чего вы взяли вдруг, будто сумеете уничтожить генерала? Я добрых десять лет пытаюсь добиться того же – и безуспешно.

Фрост пожал плечами.

– Напрасно, капитан. Я нанимал опытнейших убийц, какие существуют в Юго-Восточной Азии.

– Возможно, американским неумехам повезет больше, – улыбнулся Фрост.

– Еще будучи очень молодым, – задумчиво молвил Цзинь, – я сражался в той войне, которую вы зовете "второй всемирной".

– Мировой.

– Да, конечно, "мировой". Благодарю... Сражался вместе с генералом Ченом он тоже был юнцом. А теперь мой прежний товарищ сосредоточил в своих лапах всю власть, некогда принадлежавшую двум опиумным царькам – высоким военным чинам бывшей гоминдановской армии... И я пытаюсь выставить себя в роли избавителя... Если об опиумной торговле проведают...

– Честно говоря, ваша общественная репутация, полковник, безразлична и мне, и Фарборну, – сказал Фрост. – Однако, и нам, и вам далеко не безразличен собственный кошелек, верно? Ежели позволите мне действовать по усмотрению, все повернется к обоюдной выгоде. Я получу обещанную плату и одну маленькую вещицу, хранимую Фарборном, а вы сумеете мирно договориться с ним о дальнейшем... Но, повторяю, по этой части гораздо больше моего сумеет разъяснить Фрэнк Марино.

– Вы настаиваете на том, чтобы я вел переговоры с Марино?

– Да. Он – высокопоставленное и доверенное лицо Фарборна. Китаец, по-видимому, сказал бы: Мандарин7, – сообщил Фрост.

– А вы его не любите, – засмеялся полковник.

– Я и к вам отношусь без пылких дружеских чувство, – искренне сознался Фрост.

– Это зовется болезненной честностью. Сидеть с несчастным пистолетом в кобуре напротив человека, под началом которого – сотни вооруженных до зубов солдат. И дерзить: из любви к истине! По моему приказу вас могли бы пристрелить, четвертовать, распять, сварить живьем... Удивительно!

Фрост закурил новую сигарету. Запасы "Кэмела" были уже на исходе, хотя капитан и старался ограничивать свой табачный рацион еще со времени высадки в джунглях.

– Я мог бы придти к вам и сплести лживую сказку длиннее Великой Китайской Стены. Только вы умны и проницательны, сразу распознали бы крупную ложь, и пиши пропало. Распознаете и мелкую ложь. Так я думаю. Посему – сознаюсь: я далеко не восторгаюсь вами. Просто излагаю истинное положение вещей...

Уже второй раз употребил он эту фразу. Что ж, подумал Фрост, по крайности, упомянутое положение вещей начинает немного проясняться. Ежели Фарборн предерзостно и с преотменным хладнокровием замахивается на добрую половину всемирных запасов опиума, значит, Фарборна поддерживают все преступные воротилы Штатов – и Сицилии впридачу...

Фрост хмыкнул.

Выгорит у Фарборна затеянное дело – будет Фарборн царем и богом. Величайшим уголовником всех времен и народов.

А не выгорит – будет заурядным трупом.

Фрост решил содействовать второму...

– Я побеседую с вашим Фрэнком Марино, – прервал его размышление полковник Цзинь.

– Совершенно верное решение. А меня смело сбрасывайте со счета, если речь идет не о генерале Чене... И помните: независимо от итогов беседы, вы останетесь в выигрыше, коль скоро Чен исчезнет... Уговорились?

– Уговорились, – улыбнулся Цзинь, помедлил и протянул Фросту руку.

– Думаю, вы говорите правду, капитан. По мере сил постараюсь помочь. А если впрямь убьете генерала Чена, еще и заплачу дополнительно. Согласны?

Покрытая двухдневной щетиной физиономия Фроста расплылась в улыбке. Он подергал черную повязку, поправил ее.

– Что ж... Коль находите возможным, не откажусь.

– Вы – профессиональный наемник. Солдат удачи. Верно?

– Знаете, – сказал Фрост, – я обычно избегаю приклеивать людям ярлыки, однако...

Фраза осталась неоконченной.

Глава одиннадцатая

Во всяком случае, присоединившись к армии Цзиня, питаться начали несравненно лучше, подумал Фрост, шествуя рядом с Густавом и Лундиганом по довольно широкой лесной тропе.

Полковник Цзинь зачем-то побывал в столице, а теперь возвращался домой, в свою горную твердыню. Волей-неволей, Фросту и остальным пришлось его сопровождать. В последнее время Фрэнк Марино особенно часто уединялся и беседовал с полковником, а теперь катил бок о бок с ним в командирском лендровере. Как будто всю жизнь только этим и занимался!

– Эк, воспарил! В чине повысился! – недовольно бурчал Густав. – Мы на своих двоих плетемся, а он едет первым классом! И как умудрился, подлец?

– В самом деле, как? – поддержал приятеля Дик Лундиган.

– Мы, в некотором роде, разделили обязанности, – сообщил Фрост, рассеянно поправляя на плече сползающий винтовочный ремень. Капитан шел раздетым до пояса, и брезентовая лямка раздражала потеющую кожу. – Фрэнк разрабатывает генеральный план атаки на опиумный рынок; мы же с вами – рабочие лошади, наше дело – хорошенько лягнуть господина Чена...

– Знаешь, Хэнк, – сказал Густав, чье огромное тело даже на расстоянии фута буквально излучало жару – настоящая печь! – знаешь, нас не выпустят отсюда живыми. Я имею в виду, после того, как мы шлепнем генерала.

– Знаю, – невозмутимо откликнулся Фрост и закурил. Он уже давно прикончил последний свой "Кэмел" и перешел на полковничий табак. Название овальных сигарет обозначалось незнакомым алфавитом, произнести его Фросту никак не удавалось, а упомнить – и подавно.

– Травки в них, часом, не подмешивают? – с долей подозрения полюбопытствовал однажды Лундиган.

Фрост лишь ухмыльнулся в ответ:

– Нет, ручаюсь... Раза два я стоял на грани хронического алкоголизма, но травкой никогда не увлекался. И таблеток не глотал. И шприцем не тешился. И тебе, дружище, не советую...

– ...черта? – донесся до него яростный шепот Густава. – Ты отвечаешь так спокойно, словно речь идет не о нас!

– А!.. Прости. Будем жить беззаботно и весело, пока не изымем Чена из обращения. На это потребуется определенное время. Если часы не врут – а я, кажется, регулярно их завожу и берегу, – то по календарю мы здесь пробыли целый месяц. Еще три-четыре недели – и достойному джентльмену, извините за выражение, труба.

– Что? – не понял молодой, не знавший классического жаргона Лундиган.

– Хана.

– Так бы сразу и сказал...

– Да, но потом-то, потом? – не унимался Густав. – Потом ведь полковник устроит карачун кой-кому другому!

Лундиган догадался, что старшие беседуют в прежнем ключе, и не стал выяснять значение слова "карачун".

– Потом – суп с котом! – засмеялся Фрост. – Все "потом" расчислены, как таблица умножения.

– Возьмем Цзиня заложником? – не утерпел Дик.

– Тсс-с-с! Не волнуйся, и не ломай голову. Я рассчитал все до мелочей, солгал Фрост.

Он понятия не имел, как обернется дело, когда одиозный Чен исчезнет со сцены. И сообщать об этом Густаву и Лундигану было бы, по меньшей мере, неразумно.

– Давайте пока заниматься насущным. По словам Цзиня, в наше распоряжение поступят несколько надежных бойцов. Подмога.

– Или охрана, – сказал молодой наемник. – Чтобы мы никуда не смылись.

Густав поглядел на Фроста и едва не застонал:

– Чудно! Просто великолепно! Хэнк, я начинаю подумывать о перемене деятельности! На свете есть вещи, которых ни за какие доллары не купишь! Даже за двадцать пять тысяч.

– И чем займешься? Поедешь домой, заведовать кладбищем автомобилей? Или откроешь бакалейную лавку?

– Прекрасная мысль. Только, Хэнк, я предпочитаю за рулем сидеть. Автомобильные свалки, скорее, по части моего братца...

– А уж сейчас и подавно сел бы за руль, правда? – захохотал Фрост. – С ветерком прокатился...

Огромный немец, тащивший штурмовую винтовку, словно младенца, на сгибе левой руки, лишь сокрушенно вздохнул.

– Тебе хорошо, селедка сушеная, а при моей комплекции б тропиках пешком путешествовать накладно, – пробурчал он без малейшего раздражения. И тоже засмеялся.

Фрост хлопнул Густава по плечу и подумал: "А чему, собственно, я радуюсь?"

Марш продолжался более двух суток. На третий день они вступили в предгорья, где стало неизмеримо прохладнее, и Фрост опять – не без удовольствия – облачился в полевую форму. Грудь и плечи наконец-то получили небольшой отдых от москитов и колючих веток.

Редкая, растянутая колонна скользила вперед...

Фрост увидел дым над крышами небольшой деревни еще издали. Не сговариваясь, наемники ускорили шаг. Люди полковника Цзиня подтягивались к голове походного строя, рассредоточивались поотрядно.

Автомобиль Цзиня скрипнул тормозами, остановился посреди сельской площади. Многие хижины пылали. Другой лендровер – начисто лишившийся шин, – стоял неподалеку на оголенных ободьях колес.

Густав слегка поотстал, подозревая, что вот-вот может сыскаться работа для пулеметчика, и начал присматривать выгодную позицию. Лундиган же, напротив, постарался опередить основные силы, умчался, временно пропал из виду.

Фрост прямиком направился к машине полковника.

Он приметил чьи-то длинные, шелковистые волосы, развеваемые свежим ветерком. А обогнув лендровер, узрел их обладательницу. Молодая женщина, лет двадцати восьми. Американка, или уроженка Европы. Лицо перепачкано машинным маслом, одежда истрепана и запачкана, однако смотрит вызывающе, гневно морщит брови, что-то втолковывает Цзиню...

Девушка стояла, решительно подбоченившись, и кричала довольно громко, но шум и топот приближающейся колонны не позволили Фросту разобрать всего. Голос высокий, почти альт. Напоминает о Бесс... По выговору судя – американка.

Приметив наемника, Цзинь поспешил отвернуться. Фрост приблизился вплотную, положил руку на дверцу лендровера, услышал окончание тирады:

– ...лятый палач, видимо решил, будто бедняги прячут от него урожай опиума! Или просят за него чересчур много! Последствия сами видите! И повторяю: моя организация не пожалеет сил, прекратит эту зверскую бойню, а заодно искоренит всю отраву, из-за которой убивают неповинных. Будьте уверены... И, повторяю: я не заткнусь!

– Мисс! – почти жалобно воззвал полковник. – Я ведь не могу прихватить вас! Попросту не могу!

– Вы единственный здешний военачальник, слывущий порядочным! Вы пытаетесь положить конец торговле опиумом. Именно ради встречи с вами организация отправила меня в эти края. Имеется разрешение бирманского правительства провести с вами переговоры! В Бирме уже устали от побоищ, вызванных сбытом наркотика! Но если я не смогу сопровождать вас, наблюдать события собственными глазами, – как написать беспристрастный отчет? Послушайте, ведь в Рангуне заверяли, будто все улажено и вы не возражаете!

– Да, но, видите ли, мисс Линдсей, обстоятельства меняются. Мои, к примеру, изменились почти коренным образом. Уверяю вас, я по-прежнему полон решимости бороться против этой заразы...

Долго крепившийся Фрост наконец не выдержал и разразился гомерическим хохотом.

– Извините! – сказал он, слегка успокоившись и вновь обретя дар речи.

– Кто вы? – решительно осведомилась девушка.

– Я? – переспросил Фрост.

– Да, вы! Кажется, я обращаюсь именно к вам!

Фрост оглянулся с преувеличенным любопытством, демонстративно удостоверился, что сзади никого нет, осклабился:

– Кажется, да: ко мне. Мое имя Хэнк Фрост. Простите, но я плохо расслышал ваше...

– Сандра Линдсей. Что здесь делает американец? Вы наемный солдат?

Фрост ухмыльнулся, не без оснований рассчитывая, что полковник перехватит и отобьет пущенный Сандрой мяч. Так и вышло.

– Мисс Линдсей, мы встретились не затем, чтобы обсуждать персону капитана Фроста! Я веду свои войска в чрезвычайно опасный район! И не могу ручаться за вашу безопасность. Чрезвычайно признателен организации, которую бы представляете, и которая столь широко поддерживает меня в международной прессе. И не желаю платить за доброе внимание неблагодарностью, подвергая жизнь уполномоченной сотрудницы бесцельному риску!

– Полковник Цзинь! – сказала девушка, и Фрост подумал: забавно видеть суровую мину на столь перепачканном лице. – Я чрезвычайно вам признательна за беспокойство и заботу, но...

Сандра Линдсей сплела пальцы рук. Точно оперная певица, готовящаяся начать арию, подумал Фрост.

– ...Но я отнюдь не избалована. И умею постоять за себя. И присутствую в Бирме исключительно как наблюдатель, обладающий правом неприкосновенности! Всякий увидит: я вполне безоружна!

– По такому поводу и выпить не грех, – заметил Фрост.

Девушка буквально уничтожила его взглядом и продолжила:

– Я должна во всем удостовериться! Иначе грязная торговля опиумом станет продолжаться до скончания веков. И кровопролитие тоже. Мы занимаемся важным делом, и вы, полковник, не можете не понимать стоящих перед организацией благородных целей!

Фрост ухмыльнулся. Ибо полковник понимал благородные цели этой организации чрезмерно хорошо. Оттого и старался спровадить незваную гостью с глаз долой.

Мы обратимся к общественному мнению! – кричала Сандра, – возбудим негодование целого мира!

– Пока что, – с философским видом промолвил Фрост, – вы приводите в изрядное возбуждение меня.

Девица повернулась, окончательно разъяренная.

– Прошу прощения, – поспешил продолжить капитан, – я неудачно и, кажется, грубо пошутил. Извините, мисс Линдсей, чего требовать от неотесанного наемника? Шатаешься по тропическим зарослям, и месяцами не видишь ни единой белой женщины... Простите великодушно! Придется растрачивать избыточный пыл в боях, а низменные инстинкты всемерно и геройски подавлять...

Сандра Линдсей сделала шаг и замахнулась. Фрост своевременно отпрянул и, очутившись на безопасном расстоянии, погрозил девушке пальцем.

Презрительно фыркнув, Сандра опять обратилась к полковнику.

– Итак, сэр?

Китаец пожал плечами.

– Хорошо... Но я не в ответе за возможные последствия...

И, с непроницаемой улыбкой поглядев на Фроста, закончил:

– Отвечать будет он.

Глава двенадцатая

Ухватив запястье девушки, Фрост буквально затащил ее под прикрытие деревьев, за груды валежника и бурелома. Передернул затвор винтовки, прицелился, открыл огонь. С противоположной стороны огромной прогалины доносилась отрывочная стрельба, редкие пулеметные очереди-Бойцы полковника Цзиня уже перестроились и ломаной, растянутой шеренгой наступали на вражескую позицию.

– Это ченовские солдаты? – выкрикнула Сандра Линдсей.

– Пригни свою дурацкую голову! – не менее громко заорал в ответ капитан. Нет! Бирманские красные партизаны – так я думаю. Какая, к чертям собачьим, разница? Они стреляют в нас!

Фрост выпустил короткую очередь, пригнулся сам и прорычал:

– Остолопы...

– Кто именно? – спросила девушка, подползая вплотную к Фросту. Ее легкие серовато-синие джинсы были напрочь перепачканы глиной и зеленым соком трав.

– Союзнички наши, – огрызнулся Фрост. Обернулся, поглядел на Сандру: Атакуют прямо в лоб! Видать, у советских инструкторов учились... Может, и победят в итоге, но какой ценой? Ух, болваны!

– Я думала, вы профессиональный убийца. Отчего же вас так волнует чужая смерть?

– Не пытайтесь меня уязвить, сударыня. Это делали куда более опытные и умелые люди. На генерала Чена я охочусь отнюдь не из природной кровожадности... Это работа, и я не взялся бы за нее, да необходимость вынудила.

– Если требовались деньги, взяли бы, да обратились в благотворительный фонд: их полным-полно, – с невинным видом произнесла Сандра.

– Впервые слышу, – осклабился Фрост. – Но деньги пока имеются, в благотворительности не нуждаюсь... У меня были другие причины. И веские.

Он опять поднял голову, еще раз выстрелил, пригляделся. Потери китайцев оказались относительно малы – погиб один человек из пяти. Но лишь потому, что неприятель многократно уступал атакующим численностью – да, пожалуй, и меткостью.

Бой уже утих; только изредка раздавались отрывистые выстрелы, точно кто-то бичом хлопал. "Приканчивают раненых и пленных", – подумал Фрост.

Долгий, почти нечеловеческий вопль долетел до капитана и Сандры.

– Господи, помилуй! – встрепенулась девушка. – Это еще что такое?

– Это люди полковника пытаются получить кой-какие полезные сведения, а собеседник упорствует, – угрюмо сказал Фрост. – Необщительный субъект попался...

– Пытки?! Нет!

Сандра вскочила и вознамерилась было перескочить груду валежника, но Фрост поспешно увлек девушку назад. Опрокинул наземь, оседлал, ухватил оба запястья Сандры, которая готовилась вонзить в лицо наемнику длинные ухоженные ногти.

– Ага, все-таки умеете драться, – прорычал Фрост. – На что вы рассчитываете? Застать человека, разрезаемого на куски, либо подвешенного за мошонку, и объяснить китайцам, как это нехорошо и негуманно? Противоречит уставу ООН? Да они со смеху помрут! А вы – от ужаса.

– Зачем вы здесь? Если сами ненавидите их, зачем вы здесь?

– Заткнитесь. Пожалуйста.

Фрост закурил одну из безымянных полковничьих сигарет. Услыхал команду на китайском – полупролаянную, полупромяуканную цзиневским офицером. Бойцы резервного отряда начали выходить из укрытий и пересекать прогалину.

– Ну-ка, идемте, – сказал наемник бледной, испуганной девушке – Время торопит, и труба зовет, и долг велит, и любая другая чушь по вашему выбору... За мной.

Сандра оттолкнула протянутую руку Фроста и вскочила сама.

– Погодите-ка, – велел капитан.

Фрост затянулся, аккуратно стряхнул пепел и быстро ожег запястье Сандры пылающей сигаретой. Сандра Линдсей подпрыгнула и завопила.

– Вы спятили? Болван!!!

– Нет. Но теперь вы имеете отдаленное представление об окурке, который гасят, медленно ввинчивая в тело. Я просто сделал вам крошечную прививку от возможной опрометчивости, мисс Линдсей... Надеюсь, теперь вы четырежды подумаете, прежде нежели станете орать на победителей и грозить им. Победителей, как известно, не судят...

Несколькими часами позднее, во время нового привала, покуда Фрост, Густав, Лундиган и Сандра Линдсей делили сухие пайки на краю другой, но столь же обширной прогалины, девушка сделала глубокий вдох, словно собиралась нырять, и спросила:

– А чего, собственно, вы хотите достичь, убив генерала Чена?

– Если речь идет о пресечении опиумной торговли – ничего. Почти ничего, спокойно молвил Фрост.

– А мне попросту наплевать на нее, – промямлил Густав сквозь кусок пережевываемой ветчины.

– Видите ли, мэм, – вмешался Лундиган, перегибаясь вперед и сдвигая кепи на затылок, – мы, разумеется, будем рады косвенно содействовать хорошему делу. Но работаем вовсе не ради этого.

– Как же?..

– Философию побоку, – сказал Фрост, – и приступим к ясным, основательным пояснениям. Полковник Цзинь похож на военного гения, как я – на кинозвезду. Пришагал прямиком в засаду, бездарно атаковал, победил только благодаря огромному численному перевесу... И в остальном, вероятно, столь же талантлив. Под его мудрым руководством торговля наркотиками неминуемо зачахнет. Понимаете? А даже если сократится лишь на десять процентов – мировой рынок потеряет уже пять процентов опиума-сырца. По-моему, цифра отнюдь не плохая.

Фрост отбросил пустую консервную банку, закурил, сощурился.

– Да неужели вы не понимаете, – вскинулась девушка, – что убийство негодный выход из положения?

Фрост поднял брови.

– Говоря, будто намерены убить Чена ради общего блага, – запальчиво продолжила Сандра, – вы рассуждаете в точности по-коммунистически! Цель оправдывает средства!

– Полегче, мэм, – осклабился Густав. – Ругайтесь как захотите, но с паршивыми комми не сравнивайте!

– Понимаете, – сказал Фрост, – философские вопросы не заботят нас. Мы действуем потому, что вынуждены действовать.

– Мы похожи на техасских рейнджеров, – улыбнулся Лундиган. – Или на японских самураев. Обладаем бойцовскими навыками, продаем их, получаем деньги. Только настоящий, уважающий себя наемник ни за что на свете не станет служить кому попало. Никто из нас не выступит за Советский Союз, или Кубу, или Кампучию... Понимаете?

– Да, да, понимаю! Думаете, вы благородны, блистательны, великолепны. Мысленно равняетесь на герое? прошлого. Но в сущности, вы – анахронизм.

Уничтожавший третью банку говяжьей тушенки Густав насторожился.

– Как вы нас обругали? А ну... хра..?

– Анахронизм. Пережиток былых времен. – Вы еще про категорический императив Иммануила Канта заведите речь! – расхохотался Фрост. – Уж это поймут с ходу!

– Сделайте милость, заткнитесь, – посоветовала Сандра.

Густав попытался было возразить, но капитан уже стоял на ногах и прислушивался.

– Тс-с-с! – прошипел он.

– Что случилось? – шепотом спросила девушка.

– Я слышу звуки. Нехорошие звуки.

Фрост повертел головой, прищурил глаз, неторопливо взял оружие наизготовку.

– И я слышу, – сказал Густав. – Затворы клацают.

Заталкивая консервные банки в рюкзак левой рукой, он одновременно снимал винтовку с предохранителя правой.

Фрост не глядя ухватил свой вещевой мешок, приметил, как Лундиган делает то же самое, перебросил лямки через плечи, поправил берет.

На другом краю прогалины разом объявилось около сотни вооруженных людей. Зазвучала китайская речь. Фрост изо всех сил попытался понять хотя бы что-то.

– Приказывают сдаваться. Это Бирманская народная...

– Вы говорите по-китайски, Сандра? – почти с восхищением перебил Фрост. Ну и ну! Получается, коммунисты?

– Да, так они представились... Говорю с трудом, понимаю гораздо лучше.

– Но мы ведь не сдадимся? – зарычал Густав.

– Конечно же, нет, – оскалился Фрост.

– Что делать будем? – спросил Дик Лундиган.

– Поглядим, как поведет себя Цзинь... Держаться вместе, не рассредоточиваться.

Фрост выплюнул недокуренную сигарету, поправил кобуру под мышкой.

– Давайте с ними договоримся, – предложила Сандра. – Попробуйте. Над вами сначала надругаются всем скопом, потом прикончат. Если очень повезет, сначала сгоряча прикончат, а потом уже надругаются. Лучше слушайте и переводите.

Сандра приблизилась так, что дышала Фросту прямо в ухо.

– Командир уверяет, что мы окружены, что шансов нет, и что со всеми будут обращаться по-хорошему. Велит положить оружие.

– По-хорошему – это как? "Тигровую клетку" соорудят попросторнее? спросил Густав.

– Полковник Цзинь предлагает выслать парламентера, – сообщила девушка.

– Читай: продать нас оптом и со всеми потрохами, – прошептал Дик Лундиган.

– Устами младенца глаголет истина, – сказал Фрост. Он огляделся. Коммунистические ряды были всего жиже и реже слева, примерно в сотне ярдов. Однако, сперва следовало пересечь прогалину.

– Ты, помнится, толковал о самураях, Лундиган? Самое время приспело самурайничать. За мной!

Дурацкая затея, подумал Фрост, перебьют нас, как мишени б тире... Но уж лучше погибнуть в бою: справа – Густав, слева – Лундиган, за спиной – Сандра Линдсей, которую, в крайнем случае, придется застрелить, чтобы не отдавать живьем в лапы этой сволочи...

Фрост намеревался вынудить полковника Цзиня к бою.

Это удалось вполне.

Они открыли шквальный автоматический огонь, стреляя на бегу, проворно меняя магазины, кося узкоглазых красных партизан, словно траву.

– Скорее! – выкрикнул Фрост.

– Цзинь приказывает задержать нас! – выдохнула Сандра. – Осторожно!

Капитан обернулся, пырнул налетавшего китайца штыком, замахнулся прикладом, раздробил вражеский череп.

– Держи! – скомандовал он Сандре Линдсей, подымая штурмовую винтовку М-16 и переводя селектор: – Просто поворачивай дуло и жми на гашетку. Скорее! За мной!

Густав рычал, как проголодавшийся медведь: вероятно, в нем заиграла кровь скандинавских предков, викингов. Он пристрелил одного из китайских сержантов, тяжело ранил солдата.

Противостоявших партизан перебили Фрост и Лундиган.

Путь освободился.

Близ деревьев обретался джип защитного цвета, с тяжелым треногим пулеметом на заднем сиденье. Полдюжины коммунистов сновали рядом, один из них уже втискивал патронную ленту в приемник, но пули нападающих оказались проворны и метки.

Фрост швырнул винтовку в джип, вернул в кобуру извлеченный ранее браунинг. Система пулемета была ему незнакома, но четверть минуты спустя удалось обнаружить рукоятку затвора, послать первый патрон в камеру и открыть огонь уже совершенно убийственный.

Подбежавший Лундиган шлепнулся, однако тут же вскочил. На правом рукаве повыше локтя расползалось алое пятно.

– Сможешь баранку вертеть? – заорал Фрост, выпустив короткую очередь. Лундиган выкрикнул нечто невразумительное. Девушка уже сидела подле Фроста, а капитан продолжал вести кинжальную стрельбу, прикрывая замешкавшегося Густава.

Тут заклинило патронную ленту.

Фрост выдернул браунинг, опустошил магазин, воспользовался короткой передышкой и вновь заставил пулемет работать.

– Держи ленту в руках и понемногу подавай! – велел он Сандре.

– Как подавать? – не поняла девушка.

– Будто моток пряжи распускаешь, а другой человек нить в клубок сматывает! – огрызнулся Фрост. – Живее! Густав был уже рядом.

– Запускай мотор! – крикнул Фрост Лундигану. – И двигай отсюда!

Пригнувшись к пулемету, Фрост начал стрелять непрерывно, целя в самое плотное скопление неприятельских солдат, поводя раскалившимся дулом, едва не чихая от запаха горелой оружейной смазки.

Двигатель заработал, взревел, машина дернулась и устремилась к ближайшей лесной просеке.

– Куда мы, черт возьми, едем? – отдуваясь, полюбопытствовал Густав.

Фрост разжал пальцы, отпустил пулемет, обернулся.

– В горы. Проведать генерала Чена. Уж теперь иного способа вырваться из Бирмы нет, можешь поверить слову!

Глава тринадцатая

Развести костер они побоялись, ночлег получился холодным и темным. Луну и звезды скрывали низко нависавшие тучи. Лишь изредка свежий ветер, прилетавший с горных отрогов, на несколько мгновений разрывал непроницаемую облачную пелену.

Фрост натянул на девушку свою запасную куртку, но Сандра продолжала зябнуть, и капитан решительно обнял ее за плечи. Девушка непроизвольно прильнула к наемнику и вскоре прекратила стучать зубами.

Лежавший поблизости Лундиган приподнялся на локте и удрученно промолвил:

– Свершилось чудо. Разнообразия ради меня подстрелили не в ногу! Все-таки легче.

– Чудо, что мы вообще ноги унесли! – пророкотал Густав. – Тебя только чуток зацепило – вот и радуйся, а не скули понапрасну... Слушай, Хэнк, но как же теперь возвращаться к полковнику Цзиню?

– Понятия не имею. Но возвращаться волей-неволей придется.

– Почему? – насторожилась Сандра Линдсей.

– Чтобы вырваться из Бирмы, – пояснил Фрост, – я должен связаться с Фрэнком Марино, который работает на Фарборна. У побережья будет поджидать моторный катер, и одному лишь Фрэнку известно, где именно. Это козырная карта Марино.

– Кто такой Фарборн? Фрост очень коротко пояснил.

– Вот оно что! – протянула Сандра. – Теперь понятно, зачем вы здесь очутились...

– Эй, – вмешался Лундиган, – послушайте! Три головы повернулись в его сторону.

– Вы знаете, я обожаю изучать географические и топографические карты. И незадолго до первой засады ухитрился поглядеть на личную карту полковника. Обнаружилось две любопытных вещицы. Только не решаюсь вам рассказывать, – чего доброго, поляжем все до единого.

Фрост всмотрелся в темный силуэт Лундигана.

– Готов спорить: гораздо скорее поляжем, если промолчишь. Выкладывай. Всю вину за последствия принимаю на себя.

Засмеявшись, Лундиган ответил:

– Чертили на совесть, вручную, с украшениями да виньетками, да с иными выкрутасами – залюбуешься. Ни дать, ни взять, средневековая карта! А на ней, голубушке, два места особо выделены. Первое напоминает город. А милях в двадцати оттуда – пещера, или грот, перечеркнутый крест-накрест.