Текст книги "Тайна Шерлока Холмса"

Автор книги: Джерард Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– С одной стороны, это доставило мне удовольствие, а с другой – я лишь выполнял свой долг, – склонился в лёгком поклоне великий сыщик.

– Вам и сейчас понадобилась помощь мистера Холмса? – с лёгким раздражением в голосе спросил у Лестрейда сэр Джеймс.

– Никак нет, сэр. Я пригласил этих джентльменов засвидетельствовать столь редкое явление лишь из соображений профессиональной вежливости.

– Превосходно, – с облегчением произнёс начальник полиции. – Я не желаю, чтобы из этого дела устраивали ярмарочный балаган. Давайте как можно быстрее покончим с ним, договорились?

– Не желаете осмотреть место происшествия? – поинтересовался Лестрейд.

– Думаю, в этом нет необходимости, – с едва заметной брезгливостью ответил сэр Джеймс. – Не смею вас больше задерживать. – Повернувшись к констеблю, начальник полиции велел разогнать толпу. Затем кивнул нам, приподняв цилиндр: – Удачного вам дня, джентльмены, – после чего сел в карету и уехал.

Настал и наш черёд прощаться с Лестрейдом.

– До встречи завтра утром, инспектор, – напомнил Холмс.

– Ну и как ваше впечатление? – спросил я, когда мы уже ехали в кэбе домой.

– Занятно, весьма занятно, – ответил Холмс. – Диккенс в «Холодном доме» упоминает мистера Крука, погибшего в результате самовозгорания, но я никогда не думал, что мне доведётся самому столкнуться с этим удивительным феноменом. – Немного подумав, великий детектив добавил: – Знаете, Уотсон, я не разделяю уверенности Лестрейда в том, что дело можно с чистой совестью закрывать.

– Я это уже понял. Вы подозреваете, что произошло убийство?

– Если угодно, обвиняйте меня в излишней мнительности, но кое-какие детали мне решительно не нравятся.

– Например?

– Во-первых, в подавляющем большинстве задокументированных случаев самовозгорания фигурируют люди преклонного возраста. Как правило, всех их отличает тучность и пристрастие к выпивке. Жертвы во Франции налегали на бренди, англичане – на джин. А теперь сравним с тем, что мы имеем здесь: молодая стройная женщина, которая терпеть не может алкоголь.

– Всегда есть исключения из правила, – возразил я.

– Кроме того, – продолжил Холмс, не обращая внимания на мои слова, – у меня имеется несколько версий, объясняющих, каким образом насыщенные водой человеческие тела могут превратиться в пылающие факелы.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, старина! – Я с интересом ожидал комментариев.

Вдруг Холмс неожиданно попросил извозчика остановиться и бросил мне:

– Значит так, Уотсон, мне нужно навести кое-какие справки и потому я вынужден сейчас вас оставить. Увидимся дома. – С этими словами он устремился в сторону, противоположную той, куда мы ехали.

Отсутствовал Холмс недолго.

– Вы не поверите, Уотсон, – промолвил он, зайдя в гостиную. – Мне только что довелось побывать на самой жуткой из всех экскурсий в моей жизни. Провёл её Сидни Биллингс – главный оператор печи городского крематория. Оказывается, тело сгорает следующим образом. Сперва вспыхивают синим пламенем волосы; при этом у трупа откидывается назад голова и открывается рот. Потом, как ни чудовищно это звучит, под воздействием огня сжимаются сухожилия, отчего тело словно пытается сесть. Кости начинают лопаться, когда температура достигает примерно четырёхсот градусов.

– Господи, Холмс, зачем же вы мне это рассказали? Теперь я не смогу избавиться от кошмарных картин, что так любезно нарисует мне воображение.

– Прошу меня за это извинить, дружище, но разве вы не понимаете, к чему я клоню? Разница между кремацией и тем, что произошло с Алисой Мёрфи, заключается в том, что при кремации кости лопаются, а не обращаются в пепел.

– И что делают с обломками костей? Выбрасывают или кладут в урну?

– Кладут в урну, – объяснил Холмс, – но прежде перемалывают в особом механизме. Я об этом раньше не знал.

– Чёрт бы меня побрал!

– Как вы сами можете судить, в случае с Алисой Мёрфи произошло нечто совсем иное. И я твёрдо намерен разобраться, что именно.

На следующий день, вернувшись из Скотленд-Ярда, Холмс заявил:

– Я просмотрел дело о возгорании, имевшем место много лет назад в Сохо, и теперь мне ещё больше хочется выяснить, что же случилось с Алисой Мёрфи. Знаете, Уотсон, теперь меня нисколько не удивляет, что сэр Джеймс отказался осмотреть место происшествия.

– И почему же?

– Молодого инспектора, занимавшегося расследованием случая в Сохо, звали Джеймс Марлоу. За долгие годы он сумел взобраться на вершину служебной лестницы и стал начальником полиции.

– Теперь всё понятно, – кивнул я. – Он знал, какую картину ему предстоит увидеть. Что ж, я бы на его месте тоже отказался.

Последующие два дня я практически не видел Холмса. Накануне, однажды днём он явился на Бейкер-стрит с фонарём в руках, весь перемазанный сажей.

– Скорей идёмте за мной, Уотсон! – с настойчивостью в голосе позвал он.

Великий детектив отвёл меня в заброшенный дом на соседней улице Джордж-стрит. Мы вместе спустились в подвал. Ещё на лестнице я почувствовал знакомый мерзкий запах.

– Вы что, Холмс, сожгли здесь труп? – в ужасе воскликнул я.

– Ну конечно, доктор. Как ещё, по-вашему, я мог проверить свою теорию? Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Специально для этого эксперимента я купил у мясника молочного поросёнка.

Я с облегчением вздохнул и. остановившись на пороге, заглянул внутрь помещения. За дверью стояла кромешная темень, и мне удалось разглядеть лишь груду углей, алевших на бетонном полу.

Холмс двинулся вперёд, высоко подняв над головой фонарь.

– Я остановил свой выбор на поросёнке, – пояснил он, – потому что состав свиного жира похож на человеческий. Причём настолько, что людоеды южных морей называют своих жертв «длинными свиньями».

После того как дым немного рассеялся, мне удалось разглядеть останки поросёнка. Сходство с тем, что я увидел в комнате несчастной мисс Мёрфи, было потрясающим. Тело животного вместе с рёбрами и позвоночником обратилось в пепел. Остались лишь ноги и череп.

– Как у вас это получилось, Холмс?

– Я с самого начала предположил, что одежда на человеке может сыграть роль свечного фитиля и помочь сначала растопить подкожный жир, а потом поддержать его горение. Таким образом, я завернул поросёнка в небольшое одеяло и поджёг его. Причём, замечу, никакого джина. Как вы сами можете видеть, та часть тела, где содержалось больше всего жира, обратилась в пепел. Сохранились задние ноги – достаточно, заметьте, костлявые – и череп.

– Каким образом огонь продолжал гореть, когда в помещении практически не осталось воздуха?

– Отличный вопрос, доктор. Мне он тоже не давал покоя. Как вы прекрасно помните, окна и двери в комнате мисс Мёрфи были закрыты, но огонь, тем не менее, не погас. Для того чтобы выяснить, в чём тут дело, я и устроил этот маленький эксперимент. Посмотрите, – Холмс показал мне на несколько свечей, расставленных на полу. – Сначала я запалил эти свечи, потом сразу же поджёг одеяло, после чего стал наблюдать за происходящим сквозь дверную щель. На вёдра с водой не обращайте внимания: их я принёс на случай, если мой эксперимент выйдет из-под контроля.

– И что же вы увидели?

– Сперва одеяло ярко пылало. Потом начался процесс топления жира и помещение затянуло густым чёрным дымом. На стены и потолок стала оседать сажа. Вот, посмотрите. Процесс был достаточно медленным и скучным, но постепенно весь кислород в помещении выгорел и свечи одна за другой погасли. Вам это может показаться невероятным, но поросёнок продолжал тлеть. Мне представляется, что здесь имел место процесс анаэробного, то есть бескислородного обугливания, в результате которого тело поросёнка превратилось в пепел. Пожалуй, мне как-нибудь стоит написать об этом статью.

– Вы совершенно правы, Холмс. То, что вы мне поведали, просто невероятно.

– Не то слово, Уотсон.

– Значит, вы считаете, что так и погибла мисс Мёрфи?

– Скажем так: я полагаю, что именно это произошло с телом несчастной. Что же касается причин её смерти, то пока у меня слишком мало данных для однозначного вывода.

Я помог Холмсу прибраться в подвале. Пол мы помыли водой из вёдер, которые мой друг столь предусмотрительно припас. Не буду врать, я вышел на улицу не без чувства облегчения – пока мы были в подвале, я никак не мог избавиться от мысли, что вот-вот сюда спустится констебль и арестует нас за вторжение на частную территорию.

Большую часть следующего дня Холмс отсутствовал и вернулся только после пяти.

– Скорее, Уотсон, – бросил он, – нам надо переодеться и замаскироваться.

– Зачем? – удивился я.

– Я обратился за помощью к некой Энни Кокс, подруге покойной мисс Мёрфи. Они работали вместе на одной фабрике. Сегодня вечером Энни будет ждать нас в «Королевском дубе». – С этими словами Холмс принялся за работу: ему предстояло полностью изменить нашу внешность.

– Как я уже сказал, мне удалось свести знакомство и поговорить с мисс Кокс, – поведал мне Холмс, пока возился с накладными бородами и гримом. – От неё мне стало известно о признании Алисы, что её возлюбленный Шеймус – женатый человек. Сперва он обещал девушке, что разведётся с женой и переедет к ней, но месяц сменялся месяцем, и всё оставалось по-прежнему. Когда же Алиса попыталась надавить на Шеймуса, тот взъярился и начал ей угрожать. Я поинтересовался, как мисс Мёрфи обычно поддерживала связь с Шеймусом, если он был женат, и Энни Кокс сказала, что её подруга передавала сообщения своему любовнику через раздел частных объявлений газеты «Ивнинг стандарт». Это натолкнуло меня на одну мысль, и мисс Кокс согласилась помочь воплотить её в жизнь. – Холмс сунул мне в руки свежий номер «Ивнинг стандарт», как раз открытый на разделе частных объявлений. – Смотрите, – мой друг ткнул пальцем.

– «Шеймус, – прочёл я вслух, – Алиса мне всё рассказала. Встречаемся в «Королевском дубе» в девять вечера. Буду там только сегодня и завтра. Узнаешь меня по красной шали. Энни». Но нам-то зачем маскарад? – поднял я на Холмса взгляд. – Ведь Шеймус не знает, как мы выглядим.

– В «Королевском дубе» собирается рабочий люд, так что публика там довольно простецкая, – улыбнулся Холмс. – Если мы заявимся туда как есть, то будем слишком выделяться на фоне остальных посетителей. Учитывая тот факт, что меня в Лондоне знают многие, я хочу понаблюдать за происходящим, сам при этом оставаясь незамеченным.

Тем же вечером в половине девятого мы обосновались у барной стойки «Королевского дуба». Я смотрел на наши отражения в зеркале за стойкой и никак не мог узнать ни себя, ни Холмса. В грубой одежде и кепках мы выглядели как парочка самых заурядных каменщиков или слесарей.

За нашими спинами у камина сидела Энни в красной шали. Она прихлёбывала пиво и нервно поглядывала по сторонам. Пробило девять часов. Мы по-прежнему оставались на своих местах. Народу всё пребывало, стало гораздо шумнее. Примерно в десять началась первая драка. Под шумок к Энни подобрался мужчина и, наклонившись к её уху, что-то начал говорить. Холмс толкнул меня локтем, и мы стали наблюдать за происходящим, будучи готовыми в любой момент броситься на помощь. Со всей очевидностью подошедший к Энни мужчина был пьян. Видимо, увидев одинокую девушку, он решил воспользоваться случаем и познакомиться. Вот он сел рядом и обнял её за плечо.

Энни оттолкнула ухажёра, но так просто отделаться от него у девушки не получилось.

– Да ладно, красотка, хватит ломаться, давай поцелуемся, – донёсся до меня голос пьяницы.

Холмс быстро подошёл к столику, за котором сидела девушка, и рывком вытащил оттуда надоеду со словами:

– Отлезь от моей бабы, пока я тебе все зубы не выбил.

Пьяница тут же переменился:

– Ладно, ладно тебе, извиняй. Я-то чё? Разве я знал, что она с тобой?

Холмс подмигнул Энни и вернулся за барную стойку. Мы прождали ещё один час, но Шеймус так и не появился. Проводив Энни до кэба, мы договорились встретиться завтра на том же месте и повторить всё с начала.

И вот ближе к девяти вечера на следующий день мы снова сидели у стойки бара, наблюдая за Энни в отражении зеркала.

– Если Шеймус и сегодня не появится, – вполголоса промолвил Холмс, – значит, ему действительно нечего скрывать, а я просто излишне мнителен и увидел преступление там, где его не было.

На это раз мы ждали недолго. Вскоре к Энни подошёл высокий мужчина в чёрном пальто и кепке. Повернувшись к нам спиной, он наклонился к девушке и тихо заговорил с ней. Она покачала головой, но незнакомец схватил её за руку и рывком поднял. Я хотел было броситься на помощь, но Холмс меня остановил.

– Не спешите, Уотсон, – шепнул он.

Тем временем мужчина потащил Энни к выходу, и девушка, пытаясь освободиться, бросила на нас испуганный взгляд.

– А вот теперь, Уотсон, пора! – Холмс вскочил и ринулся за парой.

Выбежав на улицу, мы увидели, как незнакомец в нескольких метрах от нас тащит вырывающуюся Энни в глухой переулок.

– Оставьте её, Шеймус! – крикнул Холмс. – Или же вы предпочитаете, чтобы я называл вас на английский манер Джеймсом [16]16
  Джеймс – английский вариант ирландского имени Шеймус.


[Закрыть]?

Незнакомец резко обернулся, и я с изумлением обнаружил, что передо мной начальник полиции сэр Джеймс Марлоу. Крепко держа Энни за запястье левой рукой, правой он вытащил из кармана револьвер и направил дуло на нас.

– Не подходи! – прорычал он.

– Опустите оружие, сэр Джеймс, – спокойным голосом велел Холмс. – Сколько ещё людей вы собираетесь отправить на тот свет, чтобы скрыть убийство? Может, и доктора Уотсона пристрелите? – С этими словами мой друг сорвал с себя накладную бороду, и я последовал его примеру.

Лицо начальника полиции вытянулось от изумления.

– Холмс?! – выдохнул он.

– Ну что, убьёте меня? И эту несчастную девушку? – продолжил мой друг.

Марлоу затравленно огляделся по сторонам. Я понимал – он в отчаянии и готов на всё что угодно, а значит, наши жизни находятся в опасности.

– Не усугубляйте своего положения, – всё тем же спокойным голосом произнёс Холмс. – Вы умный человек и знаете: всё кончено.

Однако Марлоу не желал его слушать. В глазах мужчины я заметил блеск безумия. Подобное выражение глаз я видел у солдат, бросающихся на поле боя в атаку, и потому приготовился к худшему.

Холмс тоже всё понял и предпринял последнюю попытку избежать кровопролития:

– Если вам наплевать на себя, вспомните о своём ещё неродившемся ребёнке. Проявите благоразумие хотя бы ради него.

И вдруг сэр Джеймс словно сдулся. Он отпустил руку Энни, выронил пистолет и разрыдался. Слёзы градом катились по его щекам. Мисс Кокс бросилась ко мне, и я обнял её за плечи.

– Что же я наделал? Что я наделал?! – всхлипывал сэр Джеймс. Он опустился на колени и уронил голову. Вдруг он поднял заплаканное лицо и посмотрел на моего друга: – Спасибо вам, мистер Холмс… – И с этими словами он быстро приставил пистолет к виску и выстрелил.

Мы не успели ему помешать. Единственное, что мне удалось сделать, так это встать между начальником полиции и девушкой так, чтобы бедняжка не увидела этой жуткой сцены. Сэр Джеймс, конвульсивно дёргаясь, повалился на мостовую. Стена здания, возле которого он упал на колени, оказалась забрызгана кровью и мозгами. Я велел мисс Кокс отвернуться и не смотреть, после чего мы с Холмсом склонились над телом. Конечно же, начальник полиции был мёртв.

Позади нас раздался женский вопль. Из «Королевского дуба», начали выбегать привлечённые шумом посетители. Холмс достал из кармана полицейский свисток и несколько раз дунул в него. Не прошло и нескольких минут, как на место происшествия прибыли два констебля. Холмс представил нас, настояв на том, чтобы полицейские немедленно вызвали инспектора Лестрейда.

После этого мы с Холмсом и Энни вернулись в «Королевский дуб» и Холмс заказал нам всем по двойной порции виски. Никогда прежде мне так сильно не хотелось выпить. Когда наконец прибыл Лестрейд, мы все по его настоянию удалились в кабинет хозяина заведения.

– Что, во имя всего святого, здесь произошло? – спросил Лестрейд, оставшись с нами наедине.

– Начальник полиции убил Алису Мёрфи, потому что она хотела придать огласке их любовную связь, – пояснил Холмс. – Вполне понятно, сама мысль потерять всё, чего он с таким трудом добился, была для сэра Джеймса невыносимой. Брак, семья, репутация, карьера – скандал поставил бы на всём этом жирный крест. Его положение было отчаянным.

– Откуда вам всё это известно?

– Мне с самого начала не давала покоя вмятина на черепе Алисы – я сразу усомнился в том, что это результат падения и удара о каминную решётку. Я заметил, что серебряный шарик на рукояти трости сэра Джеймса совпадает по размеру с латунными шариками на решётке. Конечно, это совпадение само по себе ещё ни о чём не говорило, но вот когда начальник полиции с облегчением вздохнул, узнав, что я не буду принимать участие в расследовании, тут уж у меня возникли кое-какие подозрения. Кроме того, подумайте: как получилось, что начальник полиции вдруг проехал мимо места происшествия? Чистая случайность? Мне никогда не нравились подобные совпадения. Ну а после того, как я узнал, что именно сэр Джеймс шестнадцать лет назад занимался расследованием дела о самовозгорании человека в Сохо, я решил, что настало время действовать. Начальник полиции был крайне умным человеком и, наряду со мной, мог достаточно быстро выяснить, каким образом без особого труда обратить тело в пепел. Он понял, что, если воспроизведёт картину происшествия в Сохо, ему удастся выйти сухим из воды. К сожалению, на тот момент у меня не было никаких доказательств, поэтому я решил обвести убийцу вокруг пальца, заставив его выдать самого себя. Вот я и устроил этот маленький спектакль, прибегнув к помощи мужественной мисс Кокс.

– Но как вы узнали о нерожденном ребёнке сэра Чарльза? – спросил я.

– Алиса Мёрфи ждала ребёнка от начальника полиции, – тяжело вздохнул Холмс.

– Как, во имя всего святого, вам это стало известно? – поразился Лестрейд.

– Это догадка, в истинности которой я не был абсолютно уверен. Дело в том, что, судя по размерам шерстяной одежонки, что вязала Алиса, та как раз предназначалась для новорождённого. Кроме того, среди останков, чуть ниже того места, где некогда находились рёбра, я обнаружил плотную горку мелкого пепла. Надо полагать, это всё, что осталось от эмбриона.

– Боже всемогущий, – пробормотал я. Немного помолчав, я добавил: – Скорее всего, у Марлоу был ключ от комнаты. Ведь когда миссис Беннетт попыталась открыть дверь, она оказалась заперта.

– Я был бы крайне удивлён, если бы у него такого ключа не оказалось, – ответил Холмс. – Алиса и сэр Джеймс достаточно долго состояли в любовной связи, поэтому наличие дубликата ключа у Марлоу представляется вполне естественным.

– Что же я скажу миссис Марлоу? – принялся сокрушаться Лестрейд. – Новость о том, что муж покончил с собой, – уже сама по себе страшный удар, а если ещё рассказать, что он прелюбодей и убийца… Боже, что же мне делать!..

– Имело место двойное убийство, – поправил я, – он погубил своего нерождённого ребёнка.

– Вы правы, доктор, – с несчастным видом кивнул Лестрейд.

Немного подумав, Холмс изрёк:

– В данном случае, мне кажется, говорить правду нет смысла. Ни жена сэра Джеймса, ни родные не должны страдать из-за его грехов. – Мой друг протянул Лестрейду револьвер начальника полиции: – Я успел спрятать оружие до того, как пропажу заметили зеваки и прибыли констебли. О том, что Марлоу покончил с собой, знаем лишь мы четверо. Мы можем сказать, что он был на тайной операции, действовал под прикрытием и погиб от руки неизвестного убийцы. Это объяснит всё, в том числе и его бедняцкий наряд.

Лестрейд с благоговением уставился на моего друга.

– Блестящая мысль, мистер Холмс, – прошептал он. – Если мы изложим вашу версию, я буду по гроб жизни у вас в долгу. – Инспектор с вопросительным видом повернулся ко мне.

– Почему бы и нет? – пожал плечами я. – Холмс совершенно прав. К чему напрасно заставлять страдать невинных?

– Мисс Кокс? – обратился Лестрейд к девушке.

– Я согласна и обо всём буду молчать, – кивнула та.

– Вот и договорились, – подвёл итог Холмс. – Остальные пусть считают, что Алиса Мёрфи пала жертвой самовозгорания. – Повернувшись ко мне, он добавил: – Похоже. Уотсон, мне вряд ли удастся написать статью, о которой я вам говорил.

– Скажем так, Холмс, вам с ней придётся обождать, – ответил я.

– Кстати, инспектор, – вскинулся мой друг, – не забудьте обыскать карманы сэра Джеймса и забрать у него ключ от комнаты Алисы.

Лестрейд с огромным облегчением бросился исполнять приказание знаменитого детектива. Выглядел инспектор как человек, у которого гора свалилась с плеч.

– Спасибо! Спасибо вам! Огромное спасибо! – повторял он, пожимая нам всем руки.

Мы проводили мисс Кокс до дома, и Холмс сердечно поблагодарил её за ту роль, что она сыграла в разоблачении преступника.

Когда мы уже держали путь на Бейкер-стрит, я признался Холмсу:

– Знаете, старина, мне не даёт покоя одна деталь.

– Какая же?

– Миссис Беннетт утверждала, что Шеймус говорит с ирландским акцентом, а сэр Джеймс – чистокровный англичанин.

– Ирландский акцент очень просто имитировать, – улыбнулся Холмс, – это под силу даже мне.

И мой друг заговорил с ирландским акцентом, да так убедительно, что я не смог сдержать смеха. Веселье помогло нам отвлечься от недавних мрачных событий, свидетелями которых мы стали.

ПОСТСКРИПТУМ

Холмс всё же написал статью, озаглавленную «Catacausis ebriosus», но так её и не опубликовал. Рукопись до сих пор лежит у меня в сейфе.