Текст книги "Приманка"

Автор книги: Джералин Доусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Джералин Доусон
ПРИМАНКА

Глава 1

Остров Дикой Лошади, Техас

1883 год

Обнаженный Дрю Корелл вышел из лениво катившихся волн и по теплому песку направился к месту, где оставил флягу. Вынув пробку, он стал пить, и прохладная сладковатая вода показалась ему нектаром. После купания его всегда мучила жажда.

С довольным видом Дрю опустил флягу и взглянул на серую, отливавшую металлом воду Мексиканского залива. Он с улыбкой расправил плечи, испытывая приятную усталость в руках и ногах.

– Чертовски много приходится сидеть за письменным столом, – пробормотал Дрю себе под нос. Он громко вздохнул и нахмурился.

За последнее время он очень устал. На этот уединенный остров Дрю привело желание порыбачить и хоть ненадолго укрыться от постоянного напряжения на работе. Он и думать не хотел о своей компании по производству искусственной наживки и блесен.

Его внимание привлекло какое-то движение на воде. Покачиваясь на волнах, к острову приближалось маленькое парусное судно.

Любопытно. Дрю медленно пошел назад к дюнам, где бросил свой рюкзак. Он достал медную подзорную трубу, принадлежавшую еще его прадеду, которую он по привычке всегда носил с собой. В трубу судно было видно как на ладони.

За штурвалом стоял матрос, а на носу Дрю заметил женщину. Ее точеную фигуру можно было принять за носовое украшение корабля.

Длинные развевающиеся волосы, отливавшие золотом, закрывали лицо. Надеясь рассмотреть ее с другой стороны, Корелл вскарабкался на дюны.

– Ну повернись же сюда, красотка! – пытался внушить он ей. Минута текла за минутой. Странное волнение охватило Дрю. Он жаждал увидеть лицо незнакомки как можно скорее.

Женщина указала в сторону берега, и лодка направилась к излучине между пляжем и бухтой, где находилась его хижина.

– Очень интересно, – прошептал Дрю, отняв от глаз подзорную трубу, и посмотрел на тропинку за покрытыми кустарником дюнами. Совпадение, или она уже бывала здесь раньше? Вернувшись сюда, в бревенчатую хижину, где проводил каждый отпуск, Дрю обнаружил следы, оставленные непрошеными гостями. Неужели эта женщина одна из них? Возможно, кто-то использует его лагерь как тайное убежище?

Продолжая внимательно наблюдать за судном, Корелл увидел, что женщина наклонилась. Через мгновение у нее в руках блеснул полевой бинокль. Она принялась изучать берег, и Дрю затаил дыхание, когда бинокль повернулся в его сторону. По тому, как женщина приоткрыла рот, Корелл понял, что замечен. Судно приближалось, и Дрю, в свою очередь, получил возможность хорошо разглядеть незнакомку.

– Ханна?

Ему стало нечем дышать, как будто из легких вдруг вышел весь воздух. Кровь застучала в висках. Определенно, это она. Почему?

Ханна.

У него пересохло во рту, когда она вновь подняла бинокль. Именно тогда Дрю вспомнил, что он голый, и инстинктивно потянулся за пучком травы. Но вдруг ему в голову пришла совсем другая мысль. Отбросив траву в сторону, он уперся руками в бедра и, как павлин, выставил себя на обозрение.

– Пусть видит, что она потеряла, да простит меня Господь.

Дрю стоял лицом к бухте, мокрый, голый и возбужденный.

Ханна уронила бинокль за борт.

А ведь они давно расстались.

– Так-так-так, – медленно произнес он, обращаясь к птице, быстро скользящей по кромке воды. – Сегодня будет не до рыбы.

* * *

Ханна Мейфилд хотела последовать за биноклем, но, посмотрев за борт и близко увидев песчаное дно, поняла, что утонуть не удастся.

– Ну тогда придется умирать от стыда, – пробормотала она.

С того момента, как она решилась совершить это путешествие, Ханна тысячу раз представляла себе их встречу, и всегда по-разному. Но такое ей и в голову не приходило! В ее фантазиях, может, и присутствовала голая плоть, но ведь не столько же! Целомудренная Ханна и не представляла, что мужчина может быть… таким голым.

– Думаю, что теперь вам не надо возвращаться в Галвестон, миссис, – заметил матрос, нанятый, чтобы доставить ее на этот уединенный остров. – Похоже, муж ваш дома и очень рад вас видеть.

Рад? Ханна искренне сомневалась, что Дрю Корелл хоть капельку обрадуется их встрече. Разве не он метал громы и молнии в тот день, когда она от него ушла? Не он ли кричал ей вслед горькие слова, когда ее отец натянул паруса и направил судно из бухты?

– Возможно, он ходит в таком виде все время, – пробормотала она себе под нос, испытывая искушение еще разок взглянуть на Дрю. Но удержалась – если бы он заметил это, ей не хватило бы храбрости сойти на берег. Ханна опустила глаза.

Спустя некоторое время руль стукнулся о дно, и ее толкнуло вперед.

– Дальше плыть нельзя, – сказал моряк. – Похоже, вам придется немного намочить ноги.

– Я донесу ее, – раздался голос, который преследовал Ханну все эти годы.

Затаив дыхание она ждала, что вот-вот проснется от страшного сна.

Впервые Ханна призналась себе, что не ожидала найти Дрю на острове Дикой Лошади. Ведь прошло десять лет. Отец сомневался в Дрю с самого начала, но она всегда верила, что Корелл еще себя покажет. Она думала, он бросит свою жизнь на берегу и добьется чего-нибудь стоящего. Оказывается, нет.

Дрю был здесь и сейчас. В эту самую минуту он дотрагивался до нее. Смущение куда-то исчезло, а пульс бился часто-часто.

Не осмелившись взглянуть на Дрю, когда он взял ее на руки, она тем не менее прижалась к нему. Будто время повернуло вспять. Стальные мускулы, мягкое дыхание, знакомый запах моря и солнца, идущий от человека, бывшего когда-то ее мужем.

«Я дома», – подумалось ей.

– Дрю! – нежно выдохнула она его имя.

– Ханна?

Она все же подняла на него глаза, но он смотрел в сторону уплывавшей лодки. Моряк крикнул:

– Вернусь через три дня…

– Ты женат? – спросила она.

– Нет. А ты замужем?

– Тоже нет.

Ей захотелось провести пальцем по его подбородку.

– Ханна?

– Да?

– Это мечта, которая стала явью.

– Правда? – У нее пересохло во рту.

– Да. – Он криво усмехнулся. – Последние десять лет я столько раз представлял себе нашу встречу… и сейчас это происходит… Просто дух захватывает.

– И у меня тоже, Дрю. У меня тоже.

– Тогда могут быть проблемы. Тебе понадобится дыхание, Ханна. Я рыбак, а ты знаешь, что рыбак делает с ненужным уловом. – Он взглянул на нее сверху вниз, и веселый блеск в его глазах сказал ей, что последует дальше.

Он бросил ее в море. Как дохлую рыбину. Она открыла рот, чтобы закричать, но успела лишь всхлипнуть, перед тем как прохладная вода сомкнулась над ее головой.

Почти сразу же она почувствовала дно. Соль жгла глаза, платье промокло. Ханна судорожно вздохнула и, рассерженная, встала на ноги.

А отъявленный негодяй уже выходил… выходил на берег, посвистывая!

Ханна выплюнула соленую воду, вытерла глаза и отжала волосы. Не отрывая взгляда от удалявшегося мужчины, она смахнула песок с юбки и сполоснула руки. Ей удалось обрести твердость духа, и она прошептала:

– Рыбак, да? Но я не твой улов. Ты меня не пойман. Рыбка-то уплыла.

Как будто услышав ее слова, он остановился и оглянулся через плечо. Он стоял на берегу, волны касались его ног, вода ручейками стекала по спине и ягодицам, а на лице играла самодовольная злая усмешка. Он мог сойти за падшего ангела. Ханна поежилась.

О, этот греховный соблазн!

И он до сих пор не женат…

– Так, довольно, – обругала она себя. Она совершила это путешествие не для того, чтобы выяснять его семейное положение или любоваться его физическими достоинствами. Нужно помнить о деле. У нее очень важная миссия, а единственный человек, который может ей помочь, – Дрю Корелл.

Ханна вздохнула, подобрала подол юбки и с трудом зашагала к берегу. Расстроенная неудачным началом, она едва передвигала ноги. К великому сожалению, его нагота отвлекла ее, и на время она потеряла голову. Следует быть умнее, если она собирается достичь своей цели.

Ханна поняла, что Дрю все еще обижен на нее. Ну что ж, она готовилась к такому повороту событий. Теперь, во всяком случае, она знает, чего ей ожидать, и будет настороже. Она сумеет договориться с Дрю Кореллом. Вряд ли ему удастся шокировать ее сильнее. Что еще может оголить человек? Свою душу?

– Ну, на это он не способен, – пробормотала она себе под нос.

Дрю всегда отличался скрытностью. Если бы он был с ней более откровенен, возможно, она смогла бы противостоять своему отцу и осталась бы с ним.

Добравшись до берега, Ханна остановилась, чтобы отжать юбку и собраться с духом. Все личное должно отойти на второй план, главное – то благородное дело, которое привело ее сюда, вот о чем ей следует помнить. Ханна представляла здесь не себя, а весь народ Техаса. У ее бывшего мужа имелась возможность оказать неоценимую услугу этому великому штату, и она намеревалась сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться от него согласия на предложение, которое ей предстояло сделать и ради которого она и совершила это путешествие.

Она почувствовала, что готова сразиться с Дрю Кореллом.

– Так что придется тебе прикрыть свой голый зад, рыбак. С моря приближается ураган, и имя ему – Ханна.

* * *

Ханна.

Все еще пребывая в недоумении, Дрю надел легкие брюки из хлопка и потянулся за рубашкой. Ханна Мейфилд. Он хотел продеть руки в рукава, но ничего не получилось. Оказалось, что вместо рубашки он схватил вторую пару штанов. Эта женщина расстроила его сильнее, чем он предполагал.

Вопросы водоворотом вертелись у него в голове. Зачем она приехала? Чего хотела? Где жила последние десять лет? Он знал, что не в Галвестоне. Мейфилды продали свой дом и переехали куда-то в тот же день, когда добились признания их брака недействительным.

Последовав за ней в Галвестон, Дрю спрятался на пирсе и наблюдал, как паром увозил ее прочь, а потом решил забыть все раз и навсегда. Его переполняли гнев и уязвленная гордость, не говоря уже о боли от переломанных ребер и многочисленных синяков, полученных им от бандитов, нанятых Роджером Мейфилдом. И все равно как последний дурак многие месяцы он ждал, что она одумается и вернется.

Он тогда очень любил Ханну, по-настоящему, и верил, что она отвечает ему тем же, но это лишь доказывало, насколько глупы могут быть молодые люди. Ей же понадобилось целых десять лет.

Злость душила Дрю, когда он наконец-то нашел и надел рубашку.

– Но ты, дорогуша, чертовски опоздала!

Любовь его давно умерла. Умерла ли?

Он скорчил гримасу и сорвал с шеи воротничок. Проклятый воротник не был даже застегнут, а стягивал шею как петля. Ханна Мейфилд. Черт ее побери!

– Ну почему? – размышлял он вслух. – Почему она здесь?

Он годами не думал о ней. Ну хорошо, последние несколько месяцев. Он хотел все забыть. Теперь он преуспевающий делец. Богатый человек. Ханна Мейфилд – просто неприятное воспоминание.

И вот сегодня «неприятное воспоминание» приплыло на лодке к его берегу. Она повзрослела, стала женщиной, прекрасной, как рассвет над заливом. «Неприятное воспоминание», не носящее обручального кольца, ни его, ни чьего-то еще.

Дрю продолжал бурчать себе под нос. Нет у нее обручального кольца, ну и что из этого? Ему какое дело?

– Мне абсолютно все равно, – сказал он вслух.

Он взглянул в угол хижины, где десять лет назад стояла кровать, еще до того как он передвинул ее на другую сторону комнаты. В тот день он отчаянно желал Ханну, и она отвечала на его ласки. Как будто это было вчера! Он вспомнил страсть в ее глазах, тихие гортанные стоны, которые она издавала, когда он нес ее к кровати. Но едва он начал ее раздевать, как дверь распахнулась и ее отец отнял у него невесту, а затем натравил своих слуг на убитого горем жениха. Потребовались недели, чтобы зарубцевались раны на теле. Месяцы, сложенные из одних воспоминаний, ушли на то, чтобы перестало болеть сердце.

Он пережил тяжелые времена, пытаясь привыкнуть к мысли, что она действительно его покинула. Он не мог поверить, что она не противилась отцу. Она не должна была подчиняться. В конце концов, она вышла замуж.

Но оказалось, что это не имело никакого значения.

И вот сейчас Ханна Мейфилд вернулась. Почему? Зачем ищет встречи с ним после стольких лет?

Дрю выглянул в окно и увидел, что женщина, о которой он только что думал, решительно направляется в его сторону.

– Так, – тихо произнес он. – Кажется, пришло время задать ей пару вопросов.

* * *

Тропинка, идущая от берега, привела ее к дому Дрю. Ханна остановилась, пытаясь набраться храбрости, чтобы постучать. Однако этого не потребовалось, поскольку он сам выскочил ей навстречу. Ханне стало не по себе от взгляда бывшего мужа. На ум пришли слова «жестокий», «решительный», «каменный». Еще бы серьгу в ухо да абордажную саблю, и он мог бы сойти за пирата, какими они были лет двести назад. Его просто распирало от гнева.

Ханна подняла глаза к голубому небу над бухтой, откуда белоснежные чайки камнем бросались вниз и ныряли за своим обедом. Она легко представила, как должна чувствовать себя несчастная рыбешка в тот момент, когда хищник выхватывает ее из воды. Она перевела взгляд на босые ноги Дрю. Хорошо хоть, он не отрастил себе таких же когтей.

Однако шагал он очень решительно, явно намереваясь предпринять атаку.

Она не ошиблась.

– Почему ты приехала? – резко спросил Дрю, остановившись в двух шагах.

Спокойно, Ханна. Не нервничай.

– Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Ну проси. – Он сложил руки на груди и придвинулся ближе.

Ханна заставила себя не отступать. От волнения у нее пересохли губы. Стараясь преодолеть смятение, она облизнула их и убрала за уши влажные волосы. Хорошо сказать, успокойся, когда человек готов убить тебя на месте… Все происходило не так, как она планировала.

– Ну что же ты? – спросил он с издевкой в голосе.

– Дрю, я… – Голос замер, она с трудом подбирала слова. Сказать, что рада видеть его одетым? Что скучала, была не права, покинув его? Что хотела бы повернуть время вспять?

– Я слушаю тебя.

Но нет, она приехала сюда не за этим. Тем более что произнести такие слова было в тысячу раз труднее, чем объяснить, ради чего она здесь оказалась. Она посмотрела ему прямо в глаза, проглотила комок в горле и сказала:

– Я говорю по поручению Общества по охране исторических памятников штата Техас. Это группа людей, посвятивших себя сохранению истории нашего штата. Как ты, возможно, слышал, два года назад сгорело здание законодательного собрания и огонь уничтожил ряд исторически ценных документов, включая единственный в штате экземпляр Декларации 1836 года о независимости республики Техас от Мексики.

Дрю засмеялся негромко и, как показалось Ханне, с горечью.

– Так ты поэтому приехала? Из-за Декларации о независимости? Ирония судьбы!

– Ирония?

Он кивнул.

– В том, что именно ты обеспокоена судьбой этого документа настолько, что решилась приехать сюда о чем-то меня просить.

Она почувствовала, что потихоньку начала обретать почву под ногами.

– Может быть, именно потому, что моя жизнь сложилась так, а не иначе, я ценю независимость больше всего на свете.

На этот раз уже Дрю отвел глаза в сторону. Засунув руки в задние карманы брюк, он повернулся к воде.

– Ты помнишь, я рассказывал тебе, как все было на самом деле? Для меня Декларация – не просто лист бумаги.

Чувствуя, что ему хочется поговорить на эту тему, Ханна ответила:

– Кажется, она как-то связана с твоим дедом.

Дрю вздохнул.

– Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как дед выступал свидетелем подписания Декларации. Это было в Вашингтоне на реке Бразос. Один экземпляр получило новое правительство, а остальные четыре президент Сэм Хьюстон предложил развезти по самым крупным городам, чтобы новость поскорее облетела всю страну. Мой дед был среди первых, кто откликнулся, и почти немедленно отправился в Бастроп. Он выполнил поручение и вернулся домой. Три дня спустя после разлива Аламо, – как раз вовремя, чтобы умереть. Случилось так, что он показал бесценный документ мексиканскому шпиону. Завязалась драка, дед убил его, но и сам получил смертельную рану. – Дрю пнул босой ногой пучок травы и продолжал: – Моя прабабка собрала пожитки мужа, захватила и Декларацию, и ушла из дома, едва опередив мексиканцев.

– Вместе с другими беженцами, – добавила Ханна. В то тревожное время большая часть населения Техаса покидала свои дома, чтобы избежать нашествия врага.

Дрю кивнул.

– Они осели на побережье. Постепенно несчастные случаи и болезни забрали всех Кореллов, кроме меня. Декларация досталась мне, и я свято храню ее с тех самых пор.

– Так она цела?

– Конечно. Не на острове, я не могу рисковать ею, здесь случаются штормы. – Он замолчал на минуту, следя за белыми чайками в ярком голубом небе. – Это самое дорогое, что у меня есть, Ханна. Семейная реликвия, последнее, что осталось у меня от них. И я рассказал тебе о ней, когда ты стала моей женой. – Он повернулся и посмотрел ей в глаза. – А ты хочешь забрать ее у меня.

Глава 2

Дрю прогуливался по берегу моря, стараясь успокоиться. Почему, собственно, он решил, что она жалеет о своем выборе? Возможно, когда-то она и любила его. Но прошло десять лет…

Страдая от одиночества, он мечтал, что Ханна вернется на остров, представлял себе страстные сцены примирения. И вот она здесь, но ей нужен не он, а наследство его семьи.

– Идиот! – Он тяжело дышал. Пора бы избавиться от детских грез. Пора все забыть. Какой же он дурак!

Прошло уже десять лет. Глупо снова мучиться из-за Ханны. Все! Все эмоции под кровать.

Кровать. Слово ударило его как пуля.

А почему бы и нет? Почему нет, черт возьми!

Это подло. Не по-джентльменски, даже мерзко.

Но эта женщина в долгу перед ним. Ханна Мейфилд кое-что должна ему за сломанные ребра и разбитые мечты. Она лишила его способности влюбляться. Он так и не женился, никогда не нянчил детей. А он любил детей, хотел иметь их. Ханна лишила его семьи. Да, она в большом долгу перед ним.

– И я знаю, как заставить ее заплатить.

Подойдя к дому, Дрю увидел, что Ханна с чопорным видом сидит на стуле, на котором и сам он любил сиживать, когда строгал что-то из дерева. Заметив его, она встала. Сейчас гнев не застилал ему глаза, и он удивился тому, что увидел. Ханну можно было принять за русалку, вышедшую на берег.

Мокрое платье прилипло к телу, словно вторая кожа, и подчеркивало ее пышные, соблазнительные формы. Голубые глаза лучились, как солнце над бухтой. Она гордо стояла перед ним, высоко подняв голову, расправив плечи, а ее губы… о, ее губы… нежный бутон, который так и хотелось поцеловать.

Она взглянула на него и произнесла:

– Дрю, пожалуйста. Мы можем поговорить?

Поговорить? Да, они могут поговорить. Поговорить приятно. А прикоснуться к ней еще приятнее. А прижаться – истинное наслаждение. Потому что такова его цена.

Эта женщина в долгу перед ним. Она осталась ему должна и брачную ночь, в которой ему было отказано, и медовый месяц, который тоже у него украли. Надо надеяться, после этого он сможет выкинуть ее из головы раз и навсегда.

Дрю направился к баку с водой, в котором лежала корзина с пойманной утром кефалью. Он отнес ее и полированный дубовый ящик с хозяйственными принадлежностями к воде, лишь после этого снизошел до разговора со своей бывшей женой.

– Хорошо, Ханна. Если хочешь поговорить со мной, пока я чищу рыбу, начинай.

Ханна вздохнула, чем привлекла его внимание к своей груди. Дрю на секунду зажмурился.

– Я о Декларации. Конечно, она очень дорога тебе, но, я признаюсь, не понимала, до какой степени. Все же, уверена, мы можем найти решение, приемлемое для нас обоих. Нужно лишь объединить наши усилия и хорошенько подумать.

На уме Дрю было совсем другое.

– Вообще-то я уже все обдумал, – сообщил он ей, доставая из корзины рыбину.

Ханна взглянула на него с надеждой.

– И что же? Ты отдашь мне свой экземпляр Декларации о независимости?

– Это кое от кого зависит. – Он положил кефаль на разделочную доску.

– От кого именно?

– От тебя. От того, насколько сильно ты хочешь ее получить. От цены, которую ты готова за нее заплатить.

Почувствовав неладное, Ханна сделала шаг назад.

– От цены?

Дрю кивнул.

– Я слышал, твой моряк вернется за тобой через три дня. Интересно, почему ты решила, что тебе нужен именно такой срок? Хотя для моих планов он подходит.

– Планов? – переспросила она с дрожью в голосе.

Он снова кивнул и стал ждать, наслаждаясь сладостью мести и ее испугом. Но Ханна раздраженно вздохнула и требовательно спросила:

– Так какие у тебя планы?

Он положил нож на доску.

– Ты должна мне заплатить, Ханна. Я хочу, чтобы ты была мне женой в полном смысле этого слова, пока не придет лодка.

Она ахнула, сраженная тем, что услышала.

– Ты имеешь в виду, что хочешь?..

– Секса. Я хочу провести с тобой три дня в постели.

Ханна молчала. Она просто стояла и смотрела на него. А потом потянулась к разделочной доске, но схватила не острый нож, как он мог бы ожидать. Быстрым движением она подняла за хвост рыбину и… хлестнула его по лицу.

– Вот тебе, Корелл. Я лучше пересплю с крокодилом.

Ханна быстро шла вдоль берега. Она остановилась лишь однажды, чтобы снять с себя мокрую нижнюю юбку. Гнев гнал ее вперед, а в голове крутились беспокойные мысли. Она не могла поверить, что Дрю действительно предложил ей такую позорную сделку. И ей было отчаянно стыдно, потому что очень хотелось принять его предложение.

– Девка! – шептала она. – Проститутка!

Ханна застонала и опустилась на песок. Что происходит?

Ничего. Просто ей двадцать семь, и она девственница.

Она снова застонала и опустила голову на колени, коснувшись лбом влажного колючего платья. Это напомнило ей еще об одной проблеме, требующей решения. Она забыла саквояж в лодке, и у нее не было с собой никакой одежды.

Если ты собираешься принять предложение Дрю, тебе и не нужна одежда. Ханна Мейфилд, ты попала в крупную передрягу. Да как он посмел? Как унизительно и как… заманчиво.

А чего ты ожидала? На что надеялась?

Неготовая дать ответ, Ханна села, зачерпнула горсть песка и тонкой струйкой выпустила его из сжатых в кулак пальцев, словно так могла избавиться от тяжелых мыслей. Постепенно ей это удалось, и она успокоилась.

Она все-таки вернулась на остров Дикой Лошади, куда десять лет стремилась в своих мечтах, и что бы ни случилось, она насладится этой красотой.

Поднявшись и отряхнув юбку, она прошла вдоль берега, потом свернула к дюнам, добралась до деревьев и снова оказалась у воды, но на этот раз футов на двенадцать выше. Ей приглянулась тенистая полянка, мягкая трава так и манила присесть и отдохнуть. Умиротворенная тишиной, теплым солнышком и ласковыми звуками прибоя, Ханна заснула.

Конечно же, ей снился Дрю.

* * *

Остров Дикой Лошади всего лишь крошечный клочок суши с песчаным берегом, скалами и редкими деревьями, омываемый солоноватой водой Мексиканского залива. Из-за обилия подводных обитателей это – райское местечко для любителей порыбачить. Остров как нельзя лучше отвечал и планам Дрю, как личным, так и профессиональным. О них-то он и размышлял, отправившись на поиски Ханны.

Он все сделал неправильно, это ясно. Он хотел уложить Ханну в постель, но вовсе не собирался при этом ее унижать. А чтобы она отдалась ему по доброй воле, а не вела себя как мегера или мученица, следует изменить тактику и найти к ней более тонкий подход. Другими словами, он должен ее соблазнить.

И Дрю знал, что надо делать…

Он поднялся на дюны, увидел ее лежащей в тени кедра и усмехнулся. Подойдя к спящей красавице, он пошевелил ее ногой.

– Просыпайся, женщина, и снимай свое платье.

Она открыла глаза и резко села.

– Что?

– Снимай платье! – повторил он. Ее испуг позабавил его, и Дрю не сдержал улыбки. – Ты вся мокрая, Ханна. Мне кажется, тебе надо переодеться.

Она прищурилась и с вызовом взглянула ему в глаза.

– Убирайся! Я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

Он был доволен. Она становилась очень хорошенькой, когда злилась.

– Но тебе нужно переодеться. Ты же не хочешь схватить насморк и заболеть.

– Насморк? Стоит жара, и я не простужусь, не волнуйся. Кстати, Дрю, если ты думаешь, что так поймаешь меня в свои сети, то очень ошибаешься. Тебе стоит поучиться обходительности.

– Да я просто забочусь о гостье. Тебе же не очень уютно в этом платье? От соленой воды оно стало твердым и колючим, разве нет?

Она грустно взглянула на свою одежду и тихо сказала:

– Я оставила саквояж в лодке.

Конечно, он знал об этом и чуть не расхохотался, так ему было весело. Дрю провел рукой по подбородку, не сводя с нее глаз.

– Вот незадача. Боюсь, так дело не пойдет. Мне нужно, чтобы у тебя были голые ноги.

– Дрю, я, наверное, не ясно тебе объяснила, – смущенно начала Ханна, – но ты должен понять, что я не принимаю твоих условий.

– Понимаю, но все равно хочу, чтобы ты сняла юбку. Вот, можешь надеть это.

Он расстегнул свою рубашку и бросил ее Ханне.

– Тебе будет удобнее, а мы тем временем продолжим разговор о Декларации и моих условиях.

– Условиях? – Она посмотрела на рубашку, потом на него. – Дрю, я не изменю своего решения.

– Само собой, – перебил он ее. – Ты можешь заявлять, что приехала сюда исключительно ради документа, но я знаю еще одну причину, почему ты появилась на моем острове.

– Почему же? – прошептала она.

– Лучше переоденься поскорее, дорогая. – Он подмигнул ей и махнул рукой в сторону залива. – Мы не сможем отправиться на рыбалку, если ты останешься в платье.

Рыбалка. Ханна примерила рубашку Дрю, пожалев, что та на пару дюймов короче, чем хотелось бы. В юные годы она часто обнажала ноги, иногда даже до колен, когда забиралась в воду с крючком или сетью в руках. Но никогда раньше ее ноги не были оголены так высоко.

Рыбалка. Он больше не говорил ни о Декларации, ни о своих бессовестных притязаниях. Когда они вместе вернулись в хижину и принялись укладывать снасти, он начал рассказывать о наживках, о том, где лучше клюет и какие у него появились новые рыболовные принадлежности. Лишь иногда его слова становились скользкими, как рыба, которую они собирались ловить. Его заинтересовало, например, видела ли она когда-нибудь восьмидюймовый крючок, который назывался «Веселый Боб». Короче, валял дурака.

Ханна радовалась предстоящей рыбалке. Ее смущала лишь мысль, что приличная женщина никогда не надела бы то, что было сейчас на ней. Но когда речь шла о рыбной ловле, Ханна Мейфилд забывала о приличиях. Самое лучшее время в своей жизни она провела, стоя по колено в воде с наживкой в руках. И этот негодяй знал об этом.

Дорога в ад в случае с Ханной была вымощена пойманными ею рыбинами. В шесть лет она вытащила свою первую, и с того момента сама оказалась на крючке. Она проводила все свободное время на пирсе, а когда стала постарше, скопила достаточно денег, чтобы купить собственную лодку с веслами. Родители считали рыбалку неженским делом, но и не возражали против увлечения дочери, проводящей иногда вечерок у воды в надежде на хороший улов. Им было невдомек, что «иногда» означало каждый день.

Не подозревали они и о неком молодом человеке на пирсе, который стал забрасывать удочку в сторону Ханны.

То, что началось с невинного соревнования за тунца, быстро переросло в нечто другое. Дрю и Ханна болтали, ловя кефаль, флиртовали и целовались, когда корзинами вытаскивали голубых крабов. Однако дальше этого дело не двигалось, пока Дрю не стал учить ее готовить уху.

Глядя, как Дрю проверяет снасти, Ханна вспомнила костер между ними, и сердце сжалось от тоски по тому времени. Какой счастливой она была! Какую опустошенность чувствовала последние десять лет!

Видимо, что-то промелькнуло у нее на лице, потому что Дрю спросил:

– Ты часто варила уху, после того как ушла от меня?

Ханна застыла на месте. Этот человек определенно сведет ее с ума. Выражение его глаз, когда он бросил ей рубашку, было… просто вызывающим, а увидев ее в этой рубашке, он улыбнулся с откровенным вожделением.

Она почувствовала скрытый смысл в его вопросе и ответила, осторожно подбирая слова:

– Наша семья переехала в глубь страны, в Сан-Антонио. А уха из пресноводной рыбы совсем другая на вкус. Ее и ухой не назовешь.

Дрю криво улыбнулся и добавил:

– Кроме того, ты забыла свои снасти на острове, верно?

Она услышала оттенок горечи в его словах и решила, что лучше не продолжать разговор на эту тему. Зная Дрю, она начала расспрашивать его о том, как ловится рыба сейчас.

Он понял, почему она вдруг этим заинтересовалась, но не стал возражать.

– Давно не рыбачил. Позавчера, однако, видел, как камбала выпрыгивает из воды.

– Правда? – Она почувствовала зависть. Ханна слышала о таком явлении, но самой ей наблюдать его не приходилось. – А на что это похоже?

Его глаза затуманились, и он медленно покачал головой.

– Я раньше видел, как это делали небольшие стаи рыбы, но в этот раз был большой косяк. Они взлетали в воздух рыба за рыбой, рыба за рыбой, сотни рыб. Казалось, они танцуют между небом и водой. Чертовски красиво! Никогда в жизни не забуду! – Взглянув в сторону воды, добавил: – В тот день я даже не пытался ловить, так и провел время, наблюдая за ними. Сегодня хочу наверстать упущенное.

Неожиданно для себя и Ханна почувствовала острое желание поскорее оказаться в воде с удочкой в руках.

Дрю взял снасти, а Ханне досталась корзина для ловли крабов. Это хитроумное приспособление состояло из сети, сплетенной из тонкой крученой веревки, собранной по периметру на большой металлический обруч около четырех футов в диаметре. В одну руку она взяла веревку, в другую обруч и поспешила за Дрю.

Сеть знакомо пахла солью и рыбой, и этот запах заставил Ханну улыбнуться.

На нее вдруг снизошло умиротворение. Она наслаждалась всем, что ее окружало. Как скучала она по этому просоленному воздуху, крикам чаек, шипению волн, когда они ударялись о берег! Сан-Антонио находился в ста милях от побережья, и хотя она жила в красивом месте, никогда не называла его домом. Дом – это берег, залив, пеликаны и крабы.

Дом остался там, где жил Дрю.

Она сама испугалась того, что пришло ей в голову. Какая глупость! У них с Дрю никогда не было общего дома.

Ханна прикрыла глаза. Благодать, которую она испытывала минуту назад, исчезла. Да, она оказалась глупым трусливым ребенком, боявшимся ослушаться родителей. Она поклялась перед алтарем вечно любить Дрю и при первом же случае нарушила данный обет. Она пожертвовала им и их любовью. Это был самый постыдный поступок, который она совершила в своей жизни.

Хорошо еще, что при встрече он просто окунул ее в воду.

– Что с тобой, Ханна? – спросил он. – Тебе плохо? Только не говори, что ты заболела.

– Нет, я здорова. Просто задумалась.

Она машинально одернула рубашку, и Дрю сразу же заметил этот жест.

– Ты меня удивляешь, – разглядывая ее ноги, сообщил он. – Что сказал бы отец, увидев тебя сейчас?

Ее положительный, очень правильный отец не сказал бы ей ничего. Роджер Мейфилд, действующий президент Общества по охране исторических памятников штата Техас, просто убил бы ее на месте.