Текст книги "Цветение возмездия (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Майкл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
Пейсли
Почему я так чертовски нервничаю в ожидании этой встречи? Мне ведь нужно просто ответить на вопросы, не более того. Но меня продолжает терзать плохое предчувствие. Моя нога дрожит, то нервно подпрыгивая вверх, то дергаясь вниз. И я не знаю, что делать со своими руками. Кладу их себе на колени. Шевелю ими, тереблю одежду. Беру со стола журнал. Листаю его, не читая, и кладу обратно.
Я веду себя глупо.
Липкий пот покрывает мою кожу. Но, может, вовсе не встреча сводит меня с ума? Может, всему виной этот офис? Здесь повсюду темные цвета и стильная мебель. И даже чертово пресс-папье на столе секретарши кричит о деньгах. Скорее всего, Бёрк соврал мне насчет суммы, которую платит этому частному детективу.
Я ерзаю еще немного, стараюсь взять себя в руки и, наконец, решаюсь пройтись.
Со вчерашнего вечера – после того, как Бёрк привез меня из отеля, – мы больше не разговаривали с ним. А утром на кухне меня поджидал Кай со своей фирменной ухмылкой, свежим кофе и самым вкусным круассаном, который я когда-либо ела. Эта встреча не вызвала во мне той неловкости, которую я ожидала. Кай непринужденно обнял меня, сказал, что весьма рад тому, что я в порядке и что очень сожалеет, что чуть не застрелил меня. Не могу это объяснить, но его слова вызвали у меня добродушный смех.
Затем мы просто сидели за столом и молча ели. Но тишина была вполне уютной. А когда я поела, Кай сообщил, что сегодня у меня назначена встреча с Джеем Спенсером. И посоветовал мне быть предельно честной с ним. Они с Бёрком уже побывали там, и сыщик был в курсе всех мельчайших подробностей нашей ситуации. У меня не было таких ужасных секретов, как убийство человека, но выложить всю свою жизнь на стол перед незнакомцем было крайне неприятно. Кроме того, те ответы, которые он сможет извлечь из моих данных, пугают меня не меньше. Незнание собственной биографии – это безумное и раздражающее чувство. И, тем не менее, поиск недостающей информации кажется еще более кошмарной перспективой.
* * *
Боковая дверь открывается, и секретарша плавно встает из-за своего стола. Но вышедший из кабинета мужчина отмахивается от нее. А ведь я его знаю! Он же смотрит на меня с невозмутимым видом, и лишь уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке. Он протягивает мне руку, и я делаю шаг вперед, чтобы представиться. Пожатие крепкое, но длится всего мгновение. Его рука почти сразу высвобождается из моей.
«Помнит ли он меня? Добавит ли это мне неловкости?»
– Привет. Эм, я… ну, сегодня у нас встреча, – сорвавшиеся с моих губ слова неловко повисают между нами.
– Следуй за мной, – он грубо прерывает мое спутанное приветствие и идет в свой кабинет, который так же ошеломляет своей солидностью, как и приемная.
Запах книг в мягких кожаных обложках, выстроившихся в аккуратные ряды на занимавших всю стену – от пола до самого потолка – полках, немного успокаивает мои нервы. С каждым годом бумажные издания выходят из употребления и многие считают их устаревшими. Но от этого запах реальных книг становится только ценнее.
Джей Спенсер садится за свой рабочий стол и приглашает меня присесть напротив. Стул подо мной выглядит тяжелым и массивным. От этого я чувствую себя маленьким ребенком, забравшимся в слишком большое для его крошечного тельца кресло. Заняв свое место, мужчина перебирает разложенные перед ним бумаги. Мои глаза движутся вслед за его руками, когда он систематизирует хаотично разбросанные по столу листки.
– Рад снова видеть тебя, Пейсли. Но мне жаль, что мы встретились при таких непростых обстоятельствах.
Выходит, он все-таки помнит меня. И, скорее всего, не забыл, что я обманула его при нашей первой встрече.
– Признаться, я не уловила никакой связи. Бёрк с Каем всегда называют тебя Джеем.
– Да, в профессиональной сфере все зовут меня именно так, но ты можешь по-прежнему называть меня Джейкобом.
Мужчина из гостиничного бара. В тот памятный вечер, несколько месяцев назад, с любопытством наблюдавший за происходящим.
– Может, нам стоит уже начать?
Джейкоб избавляет меня от мучавшей последние часы неизвестности, начав задавать свои вопросы. И они не такие уж и легкие. Его вопросы очень личные. Из категории тех, на которые я не всегда способна или готова ответить. Мужчину интересовало все. Начиная с моего первого детского воспоминания до момента, когда меня отдали в приемную семью. А напоследок – история моих взаимоотношений с людьми. Или же их отсутствие.
Наша беседа, по моим ощущениям, протекает в весьма агрессивном стиле. Сидящий напротив меня мужчина делает заметки, а я рассказываю ему то, что никогда раньше даже не осмеливалась произнести вслух. Не говоря уже о том, что раскрываю свою жизнь совершенно незнакомому человеку.
– Ты помнишь хоть что-нибудь из твоей жизни до приемной семьи?
– Нет.
– А в какой школе ты училась?
– Я не училась.
– Как долго ты пробыла в приемных семьях?
– Я никогда не задерживалась надолго в одном месте и не жила подолгу в одной семье.
– А какие-нибудь твои прошлые романтические отношения заканчивались особенно плохо?
– До Бёрка их было не так уж и много.
Во время этого разговора я чувствую себя весьма неуютно. Словно оголяю все внутренности перед кем-то, сдирая собственную шкуру. Но вопросы продолжают сыпаться, а я стараюсь отвечать как можно правдивее.
И, наконец, Джейкоб кладет ручку на блокнот, в котором все досконально записывал, и откидывается на спинку стула.
– Полиция скоро свяжется с тобой. Я знаю об этом из достоверных источников. Изучение места преступления на ферме уже закончено. С тебя сняли все обвинения. Твое заявление о самообороне подтвердилось. Сгоревший в доме человек не был идентифицирован. Весьма вероятно, что его личность так и останется неопознанной. Слишком уж сильно он обгорел, – Джейкоб поднимает бровь и вопросительно смотрит на меня.
И что же он хочет от меня услышать? Что я испытываю облегчение? Это абсолютно неподходящее слово. Я не стану рыдать по погибшему в огне человеку. Кем бы он ни был. Я лишь вздохну чуть свободнее, если полиция не станет обвинять меня за соделанное. Я и сейчас убеждена, что сделала именно то, что должна была.
– Вам еще что-нибудь нужно от меня?
Мужчина снова перебирает бумаги. Невозможно прочесть выражение его лица.
– Обычно я не разглашаю добытую информацию никому, кроме моего основного клиента. Но из личной симпатии окажу тебе любезность. Расскажу, что уже раскопал. К тому же хочу, чтобы ты знала – я позвоню мистеру Хенсли и также поставлю его в известность.
– Хорошо… – это больше похоже на вопрос, чем на подтверждение моего понимания.
Я медленно киваю, выражая свое согласие, но он почему-то молчит. Мы выжидающе смотрим друг на друга через стол. Мне требуется минута, чтобы понять, чего же он ждет от меня. И я почти уверена – словесного подтверждения, что я готова услышать новые данные. Но ведь это далеко не так…
И все же я должна собраться.
– И что же вы нашли?
Если раньше я думала, что близка к приступу тревоги, то теперь я точно на пути к сердечному приступу. Мое сердце бешено колотится в груди. Пульс нервно бьется под кожей. На лбу выступает липкий холодный пот. Мышцы шеи и спины напрягаются. Я словно окаменела. И это не дает мне ослабить ни нарастающее вдоль позвоночника напряжение, ни волнами накатывающую тошноту в желудке.
Наконец, Джейкоб, приняв мой кивок, что-то передает мне.
– Это твое свидетельство о рождении. Ну, во всяком случае, его копия. Мне пришлось заплатить кое-каким очень большим людям, чтобы заполучить его. Но, к сожалению, там все же не хватает нужной информации. Дата выдачи свидетельства – спустя годы после твоего рождения. Прошло примерно еще пять лет с того момента, как этот документ должен был быть датирован и подписан. И там нет никакой информации о твоих биологических родителях. Эта бумага в целом не дает нам ничего, что мы действительно хотели бы знать. Есть что-то необычное в твоем детстве до того, как ты попала в приемную семью. Да и в причинах, по которым ты там оказалась.
Я просматриваю свидетельство, и мое сердце начинает биться медленнее, пока я пытаюсь все осознать.
– Но у меня есть также и хорошие новости.
Я отрываю взгляд от листа бумаги.
– Хорошие новости?
– Поскольку выдавшая свидетельство о рождении больница указана в документе, я смог получить их записи о сотрудниках. Я даже нашел медсестер, которые работали там в то время. Ты была госпитализирована в эту больницу прямо перед тем, как было выдано свидетельство.
– А это хорошая новость?
– Одна из медсестер вспомнила тебя и согласилась поговорить со мной.
– Это же было больше пятнадцати лет назад. Как она могла меня вспомнить?
– Возможно, это и совпадение. Но думаю, что не так уж часто ей встречались дети, подходящие под описание твоей ситуации. Мне показалось, что женщина с опаской отвечала на все мои вопросы. Но, в конце концов, она призналась, что после твоей выписки из больницы подписала договор о неразглашении. По профессиональным и юридическим вопросам она смогла сказать совсем немного. И пыталась убедить меня, что ты вряд ли захочешь узнать такую правду. Когда же я стал настаивать, то она все же рассказала мне одну вещь. По ее словам, помимо травм, из-за которых тебя привезли в больницу, были еще признаки длительного недоедания и физического насилия. Об этом свидетельствовали потраченные на твое восстановление годы.
Итак, что мы имеем? Один или оба моих родителя в детстве издевались надо мной. Я молчу, не желая делиться с этим мужчиной своими эмоциями. Слишком глубоко они спрятаны во мне. И я не хочу лгать, заявляя, что мое сердце в этот момент не дрогнуло. Мечты о том, что я жила когда-то в счастливом доме, и у меня были замечательные, любящие и ищущие меня родители, вдребезги разбиваются. А также исчезает та единственная зацепка, благодаря которой я смогла пережить ужас детских лет, проведенных в доме Джо.
Я чувствую себя больной. Опустошенной. Потерянной.
– Я хочу знать, не будешь ли ты возражать, если я продолжу поиски. Это ведь твоя жизнь. Конечно, я буду выполнять эту работу, так как меня нанял мистер Хенсли. Но с твоим согласием я буду чувствовать себя более комфортно.
– Д-да, у вас есть мое разрешение.
– И ты справишься с тем, что я накопаю? Даже если это будут плохие новости?
Я киваю. Не могу оторвать взгляд от бумаги, которую держу в руке. Его слова вертятся в голове. Вроде бы и нет никакой новой информации. И в то же время кое-что я все же узнаю. Мне по-прежнему неизвестны ни мои биологические родители, ни откуда я родом. Зато я чувствую, что в этой истории есть кое-что еще. Что-то, чего я никак не ожидаю.
– Спасибо вам. Я действительно благодарна, что теперь знаю о себе чуточку больше. Пусть даже такие не совсем приятные новости. Но, честно говоря, когда я думаю об этом, почему-то меня это совсем не удивляет. Мы закончили? Или вам еще что-то нужно от меня?
Джейкоб поднимается из-за стола. А когда я тоже встаю, его профессиональная этика впервые дает трещину. Это не такой уж явный сдвиг, но он очевиден. И я не спрашиваю о причинах, изменивших его настроение.
Он молча провожает меня к выходу, а я резко останавливаюсь.
– Извините. Наверное, я должна…
– Это твое. Оставь свидетельство себе. У меня есть и другие копии.
Я засовываю документ в сумочку и выхожу из кабинета.
* * *
На парковке меня уже ждет Бёрк. Утром сюда меня подвез Кай. И я, не спрашивая, решила, что он дождется меня. Видимо, я ошиблась. Конечно, это вовсе не значит, что от вида, ожидавшего меня в своей машине Бёрка у меня не перехватит дыхание. Еще как перехватывает. Этот мужчина чертовски красив. И лишь один его вид приносит покой в мою душу. Я старательно отталкивала его, но моя внутренняя реакция на его присутствие здесь – довольно явный признак того, что я идиотка, принявшая такое дурацкое решение.
Я вижу, что в его отношении ко мне – в сравнении со вчерашним днем – что-то изменилось. Версия Бёрка – недоступного и замкнутого в себе человека – исчезла. Я вижу, как он искренне улыбается мне одной из своих довольно редких очаровательных улыбок, которые не появлялись на его лице со дня моего похищения.
Я направляюсь к нему, и тщательно выстроенные вокруг моего сердца стены слегка трескаются. Он вылезает из машины, и я резко останавливаюсь. Его улыбка становится еще шире. Обойдя машину и не говоря ни слова, он подходит к пассажирской стороне и открывает мне дверцу. В его движениях и во взгляде читается легкая игривость.
Я сажусь в машину, и Бёрк закрывает за мной дверь. Я не знаю, что ему сказать. И, видимо, сейчас он чувствует то же самое – управляя машиной, ведет себя так же тихо, как и я. Когда же я замечаю, что мы направляемся не к его дому, то поворачиваюсь к нему и выгибаю бровь.
– И куда же мы едем?
Бёрк ухмыляется и несколько мгновений изучает меня. Затем отворачивается и снова смотрит на дорогу.
– Доверься мне. Сядь поудобнее и расслабься. Никаких вопросов.
Мы едем дальше, и вызванная присутствием Бёрка улыбка задерживается на моих губах. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мои мышцы в последний раз выполняли это действие. У парня хорошее настроение. И это кажется правильным. Он сворачивает на знакомую мне дорогу. Но прежде я никогда не тратила ни время, ни силы на то, чтобы пройти по ней своими ногами. Местные жители называют этот пляж «Слепой перевал». И, как правило, во время напряженного курортного сезона здесь полно туристов, ищущих новые морские раковины для своих коллекций. Во всяком случае, я так слышала. Но когда мы подъезжаем к краю песка, в поле моего зрения нет ни одного человека. И это странно.
В такой теплый солнечный день, в середине лета?..
Рядом с водой – между четырьмя воткнутыми в землю незажженными факелами – расстелено покрывало. Рядом с корзиной на песке стоит наполненное льдом причудливое ведерко и пара бутылок вина. Бёрк задерживается возле машины, со стороны водительского сиденья, и внимательно наблюдает за мной. Его руки сложены на груди, а глаза сосредоточены на моем лице.
Его интересует моя реакция?
Но я не знаю, как реагировать. Неужели все это для меня? Бёрк организовал это для нас? А так как вокруг ни души, то весьма вероятно, что ответ на все эти вопросы один.
Да!
Но почему? Ведь я совсем не заслуживаю того, чтобы Бёрк сделал для меня что-то хорошее после того, как я вела себя с ним и что говорила. Да я и его не заслуживаю. И вообще я ничего не заслуживаю. Что бы это ни было. И чего бы он ни спланировал. А, может, это и есть та настоящая причина, по которой я держусь от него подальше? Не потому, что я не доверяю ему. Просто, находясь рядом с ним, я не могу доверять себе?!
«Знаешь, что?! К черту это! Я отталкивала Бёрка, потому что была идиоткой!»
С меня хватит. Надо покончить с этим прямо сегодня. Больше никаких глупых драм. Бёрк хочет меня, а мое самое сильное желание, это всегда быть рядом с ним. Так какого черта я отказываю себе в этом?
Возможно, мой побег из больницы был неразумным. Возможно, нельзя было заниматься с ним сексом в тот день, когда я пришла за своими вещами. Но я никогда не чувствовала себя счастливее, чем в моменты близости с ним. А это говорит о многом. Даже с учетом всех неприятностей. Так почему же я до сих пор отталкиваю его?
По этому вопросу у меня больше нет четкого представления.
И мне надоело быть сукой, которая удерживает нас порознь.
Глава 12
Бёрк
Пейсли так красива. Она улыбается мне, и это значит, что у нас все будет хорошо.
Я скучал по ней. Скучал по простоте наших отношений. Скучал по тому времени, когда она не отталкивала меня. В нашей жизни происходит много дерьма, но Тиган права. Если я не буду бороться за Пейсли, то я просто ее не заслуживаю. Ее доверие к нам подорвано. И теперь мне следует восстановить его.
И начать нужно сегодня. С этого самого момента.
Я хочу, чтобы все было идеально.
Я должен сделать все идеально.
Я выхожу из машины, готовый открыто показать Пейсли свои намерения. Обхожу машину, чтобы открыть для нее дверцу. Пейсли смотрит на меня, и на ее лице отражается масса противоречивых эмоций. Я еще не уверен, как правильно расценить ее реакцию: как хорошую или как плохую. Но я решительно протягиваю ей руку. Еще вчера она проигнорировала бы этот жест и с каменным лицом протиснулась бы мимо меня. Но сегодня она без раздумий берет меня за руку. Конечно, эта победа еще незначительна, но она дает мне надежду на то, что и остальная часть моего плана будет такой же успешной.
Крепко держа Пейсли за руку, я веду ее к белому песчаному пляжу.
– Мне нравится шум океана, – говорит она.
– Тогда я рад, что привез тебя именно сюда. С этим пляжем у меня связано очень много воспоминаний. Я хожу сюда с самого детства. Это мое место. Место, где я делал то, чего не должен был делать ни один подросток. Сюда я приходил, когда нужно было подумать. Когда становилось слишком тяжело. Сюда я приводил Тиган, когда она еще была маленькой девочкой. И я смотрел, как она строила из песка целые замки.
Сегодня я хочу поделиться этим сокровенным местом со своей девочкой. Мой большой палец слегка касается тыльной стороны ее ладони, поглаживая ее непрерывными круговыми движениями. Прошло слишком много времени с тех пор, как я имел возможность прикоснуться к ней. Я не уверен, что смогу снова отпустить ее, если сегодняшний день закончится паршиво.
– Так зачем ты привез меня сюда? – Пейсли высвобождает свою руку, и я испытываю волну разочарования.
Она осматривает подготовленное мной место для пикника. Ее глаза перебегают с одного предмета на другой, замечая и впитывая каждую мелочь. Я жду ее реакцию. Жду, а внутри меня все сжимается – ощущение, которое я никогда не испытывал раньше.
– Я привез тебя сюда, потому что это то, чем мне очень хочется поделиться с тобой. Поначалу, когда на днях я приезжал к тебе в отель, моим единственным намерением было уговорить тебя уехать оттуда. Для меня очень важно, чтобы ты была в безопасности. Я собирался отодвинуть все произошедшее между нами на задний план, потому что не мог смириться с мыслью, что ты где-то совсем одна, – я сбрасываю туфли и опять протягиваю ей свою руку.
Вокруг нас поднимается ветер, и волосы Пейсли развеваются в разные стороны. Следуя моему примеру, она сбрасывает туфли и вкладывает свою руку в мою. Я подвожу ее к центру покрывала и жестом приглашаю сесть. Она убирает руку, прерывая физический контакт между нами, и опускается на колени. Пока что я намерен держаться от нее подальше. Я сажусь напротив нее, вытянув перед собой ноги. Она будет в моих объятиях. До наступления ночи. Я сделаю все, чтобы добиться ее расположения.
– Пейсли, я не могу забыть то, что было между нами. Я пытался. Честно пытался, потому что ты сказала, что хочешь этого. Но ты должна знать, что до тебя я не чувствовал ничего подобного. И если я позволю тебе оттолкнуть меня, то не смогу остаться самим собой. Я всегда стремлюсь к тому, чего хочу. А то, чего я хочу сейчас, – это ты, Пейсли. Я не могу быть достойным тебя человеком, если буду сидеть сложа руки и позволю нам разойтись в разные стороны, – я тянусь за вином, которое охлаждается в ведерке со льдом. А затем за пластиковыми стаканами к наполненной едой и всем необходимым для пикника корзине. На самом деле вино – не мой любимый напиток. Виски, бурбон и пиво – вот мой стиль.
Но ведь дело не во мне.
Сейчас речь идет о гораздо большем.
Речь идет о нас.
Я хочу, чтобы Пейсли увидела, что я продумал все до мельчайших деталей. Хочу, чтобы она почувствовала, что эту ночь я создал для нее. Мне важно, чтобы она поняла серьезность моих намерений. И вино, думаю, более подходящий напиток для этого вечера. Хотя мы и будем пить его из одноразовых стаканчиков. Правда, я понятия не имею, насколько хорошее вино я купил. Но мне все же кажется, что оно идеально подойдет, чтобы слегка расслабить нас.
Сначала я наливаю вино Пейсли и протягиваю ей стакан. Затем наливаю себе. Я делаю глоток и стараюсь не морщиться. На вкус это дерьмо как забродивший сок. Как, черт возьми, люди умудряются напиваться им? Но заметив, что Пейсли ждет продолжения моей маленькой речи, я отставляю стакан в сторону.
– Я вижу, что ты боишься. Но я бы солгал, если бы сказал, что мне не страшно. Хотя больше всего сейчас я боюсь потерять тебя. Это мой самый большой страх. Именно поэтому я запланировал все это на сегодняшний вечер. Потому что нам это нужно. Мне нужно, чтобы ты узнала меня. Мне нужно узнать тебя как можно лучше. И мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Я не всегда могу сделать или сказать именно то, что необходимо в данный момент. Мне еще предстоит научиться быть достойным тебя. Но уже сегодня я могу твердо обещать, что всегда буду стараться поступать по отношению к тебе правильно. Я не могу пообещать, что никогда не облажаюсь. Но уверяю тебя, что это никогда не будет преднамеренно. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ни от меня, ни от кого-то еще. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива и в безопасности. Чтобы осталась со мной.
Пейсли не слишком эмоциональная девушка. Когда она морщит свой миленький носик и всхлипывает, лишь одна единственная слезинка скатывается по ее щеке. Но и этого для меня достаточно, чтобы предложить ей свое утешение.
Я раскрываю свои объятия, и она без колебаний бросается ко мне.
Я крепко обнимаю ее, и нежно поглаживаю по спине. Целую ее мокрые щеки, а потом и лоб. Ее руки переплетаются за моей спиной, а я сижу, положив подбородок ей на макушку.
С тех пор, как я забрал Пейсли из офиса детектива, она произнесла лишь несколько слов. Но это не мешает нам стать намного ближе, чем мы были вчера. Она не отталкивает меня. Лишь обнимает в ответ. И я непременно воспользуюсь этим шансом. Я перемещаюсь так, что мы оказываемся лицом к воде, а она удобно располагается между моих ног. Я прижимаю ее к себе. Ее кожа пахнет ванилью. Мы молча наблюдаем, как небо окрашивается яркими красками заката. Его оттенки так разнообразны: розовые, фиолетовые, оранжевые, красные – что трудно оторвать взгляд.
* * *
– Спасибо, что привел меня сюда.
– Ты готова к тому, что я запланировал для тебя?
– Есть еще что-то? – Пейсли оглядывается вокруг и замечает стоящие рядом с нами еще две корзины.
Она выбирается из моих объятий и усаживается рядом, а я почти жалею, что заговорил о своих планах. Я уже скучаю по ее льнущему ко мне телу. И все же я наклоняюсь и подтягиваю одну из корзин поближе к нам. Вновь наполнив вином стаканы, я начинаю вытаскивать продукты и расставлять их перед нами. У меня есть сыр и крекеры. Парень в магазине сказал, что они отлично подойдут к вину. В одном контейнере лежит паста с соусом, в другом – клубника в шоколаде. Я открываю вторую корзину, быстро вынимаю все, что есть внутри, и аккуратно раскладываю на покрывале. Расставив все по местам, я возвращаюсь на свое место рядом с Пейсли и протягиваю ей салфетку. Только потом разворачиваю сыр и крекеры.
– Я хочу, чтобы ты как можно лучше узнала меня, Пейсли. Ты и раньше просила меня открыться тебе. Надеюсь, еще не слишком поздно. Я хочу поделиться с тобой всем, что касается моего мира. Я надеюсь, что это поможет тебе снова довериться мне. Я все разрушил между нами. Но больше не повторю своих ошибок.
Пейсли вздрагивает и хмурится.
– Ты ничего не испортил, Бёрк. Это я. Я ис…
Я наклоняюсь, чтобы прикоснуться губами к ее губам. Хочу заставить ее замолчать. Мне не нужны ее извинения. И уж точно не раньше, чем закончится этот вечер. Я медленно приближаюсь к ее лицу и слегка касаюсь ее губ, чтобы оценить ее реакцию. Она отвечает на мое желание, и тогда я углубляю свой поцелуй. Но делаю это очень медленно. Я дразню ее губы своими, двигая ими в замедленном ритме. Немного посасываю ее пухлую нижнюю губу, а затем, слегка отстранившись, шепчу ей в губы:
– Не извиняйся, Пейсли. За последнее время нам всем пришлось через многое пройти. Мы можем справиться лишь с насущной проблемой. Возможно, ударов будет еще больше, но мы разберемся и с ними. Я не могу потерять тебя. Я позабочусь об этом. Кроме того, на сегодняшний вечер у меня еще много планов. И нам нужно их все осуществить, – отпустив ее, я нервно хватаю предметы и начинаю перекладывать их с места на место. – Думаю, что, узнав меня, ты начнешь доверять мне. И, в конце концов, полюбишь. Сегодня вечером мы заново построим наши отношения. И начнем прямо сейчас.
