Текст книги "Игры в замужество"

Автор книги: Дженнифер Лабрек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Спасибо. – Тамми закрыла дверь за Оливией, принесшей стопку книг.

– Помни, если тебе понадобится информация, библиотека – это как раз то место, куда надо иногда заглядывать, – язвительно заметила Оливия.

Шутки сестры иногда получались не совсем удачными, но Тамми, как принято, рассмеялась. Здесь есть книга по общему уходу за собаками.

Есть еще одна о разных породах собак, и в ней небольшой раздел о гончих. Потом есть еще одна о массаже, и в ней глава о массаже животных.

Тамми взяла книги.

– Сегодня у меня было много работы, для вторника это не характерно. Но мне удалось сбежать домой во время ланча, чтобы навестить собаку.

Спасибо, что принесла мне все это.

– Обращайся в любое время. Я все еще не могу поверить, что у тебя есть собака.

– У меня нет собаки. – Во всяком случае Тамми продолжала себя в этом убеждать.

Оливия вскинула бровь.

– В этом доме есть собака, разве не так?

– Я просто присматриваю за ней. В течение месяца или чуть меньше. Она не моя. – Ей предоставили возможность помочь, не рискуя привязаться к собаке. Тамми была профессионалом, предоставлявшим профессиональные услуги. – Просто клиентом на этот раз оказалась собака.

– Хорошо. Раз ты так считаешь. – Ухмылка Оливии говорила, что она думает иначе. – Где она?

Как ее зовут?

– Ее зовут Феа Гейм, и ее конура вон там. – Тамми указала в сторону металлической конуры, стоящей в углу за сиреневым креслом возле камина.

Тамми не добавила, что собаке, кажется, понравились рождественские огоньки на елке. Тамми пришла к этому выводу, заметив, что морда собаки при виде елки приобретала необычное выражение. Оливии это наблюдение показалось полной ерундой.

– Что это за имя – Феа Гейм? – Оливия сморщила нос.

– Это было ее имя по родословной.

– Ей нужно нормальное собачье имя, например Герцогиня или Трикси.

Ух. Кто бы мог назвать это королевское животное Трикси?

– Пусть ее называет хозяин, который возьмет ее к себе. – Тамми открыла дверцу конуры. – Вот. Я выпущу ее, чтобы ты смогла хорошенько ее рассмотреть.

Пока что собака вела себя не правдоподобно хорошо. Тамми знала, как легко привыкают люди к домашним животным. Некоторые люди, но только не она. Она не хотела вновь испытать такую сердечную боль.

Собака вышла из конуры и спокойно стояла рядом с Тамми, как будто уже привыкла к дому. Тамми инстинктивно погладила ее по длинной шее.

– Привет, Феа Гейм. Я твоя тетя Оливия, – напевала Оливия, наклонившись, чтобы погладить собаку. – Ах, бедняжка. – Оливия взглянула на Тамми. – Она просто мешок с костями.

Собака была очень худой, но впрочем, какой она еще могла быть? Конечно, Оливия привыкла к своей кошке Гортензии. Эта кошка была настолько толстой, что Оливия при всем желании не смогла бы прощупать ребра.

– Она весит шестьдесят фунтов, но Нил, я имею в виду, доктор Фортсон, говорит, что она высокая для девочки и должна весить около семидесяти. В течение месяца мы как раз собираемся постараться, чтобы она набрала вес.

– Мы?

– Вчера вечером здесь вместе с Нилом была Трена. Мы втроем составили список необходимых терапевтических процедур. Среди прочего – усиленное питание. – Раньше Тамми никогда не приходилось работать в команде или делать что-то совместными усилиями. Вначале было как-то непривычно, но ей очень понравилось, как Нил и Трена обсуждали медицинский аспект и спрашивали ее мнение с точки зрения массажиста.

Собака стояла рядом с Тамми и изучала Оливию.

– Она будет красавицей, когда немного поправится. – Оливия посмотрела на собаку, которая торжественно стояла между ними. – Она всегда так выражает свою радость?

– Она настолько измождена, что у нее не хватает энергии. И потом она не из тех собак, которые от радости прыгают и лижут тебе лицо.

– Понятно. – Оливия с удивлением посмотрела на сестру. Ей было ясно, что Тамми пытается защитить собаку. – Кажется, она очень привязана к тебе.

Тамми переминалась с ноги на ногу и трепала собаку по холке. Кажется, собака любила ее без всякой причины.

– Ей хорошо со мной. Почему бы тебе не присесть? Ты, наверное, устала.

Оливия села.

– Я не просто устала, я вся как побитая. Хорошо у камина.

– Кажется, ты говорила, что Люк уехал из города. Пообедай со мной.

– Ты меня искушаешь. У меня волчий аппетит.

При таком раскладе к рождению ребенка я превращусь в шар. Но мне нужно покормить Гортензию.

Тамми посмотрела на свою худющую сестру, у которой, кажется, не было ни грамма лишнего веса.

– По-моему, ты не сможешь растолстеть. А твоя кошка целую неделю может питаться своим внутренним жиром. Ей не станет хуже, если она поест через пару часов. Это заливное из тунца. – Тамми была уверена, что теперь Оливия останется.

– Ух ты! Моя любимая еда. – С тех пор, как уехала их мать, Тамми пришлось самой кормить младшую сестру, и она преуспела в этом. – Оливия с усмешкой откинулась на подушки кушетки. Хорошо. По рукам. Гортензия не умрет, а мне так хорошо посидеть здесь.

– Тогда посиди, пока я сделаю салат и подогрею хлеб.

– Я помогу. – Оливия начала подниматься.

Тамми жестом указала, чтобы та села назад.

– Нет, ты посиди, как положено хорошей сестре.

– Но я чувствую свою бесполезность.

– Хорошо. Можешь присматривать за собакой, чтобы она не натворила того, чего ей не положено.

Тамми вышла из комнаты, и собака поплелась за ней следом. Она обернулась.

– Сидеть!

Собака посидела, а когда Тамми пошла снова, отправилась следом.

– Сидеть!

Оливия ухмыльнулась со своего места на диване. Тамми еще трижды попыталась остановить собаку, но безрезультатно. Наконец она бросила сердитый взгляд на животное и на сестру.

– Прекрасно. Ты пойдешь со мной, а ты посиди здесь. – Она погрозила пальцем Оливии. – И ничего не говори.

– Держу рот на замке, – сказала Оливия, ее глаза искрились от смеха.

– Так-то лучше.

Когти Феа Гейм стучали по деревянному полу позади Тамми, которая шла на кухню. На кухне девушка повернулась к собаке, но не смогла по-настоящему разозлиться.

– Тебе не следует привыкать ко мне и к тому, что ты тут находишься.

– Ты что-то мне сказала? – раздался из комнаты голос Оливии, в котором явно слышалась радость.

– Нет. Я… разговаривала… сама с собой. Тамми повернулась к плите и, посмотрев на собаку, на этот раз она прошептала:

– Видишь, как она смеется надо мной, потому что я с тобой разговариваю. Я сама не могу поверить, что разговариваю с тобой.

Феа Гейм в ответ уселась, подобрав под себя длинные ноги, напоминая скорее переросшего зайца, чем собаку.

Тамми нарезала пол-огурца, когда раздался звонок. Оливия откликнулась:

– Я открою.

Дрожь пробежала по телу Тамми, когда она узнала голос Нила. Она уронила огурец и схватила кухонное полотенце. Нил уже вошел, и за ним закрыли переднюю дверь. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы ее сестра-сводница и Нил проводили время вместе.

Она вышла из кухни, а следом за ней Феа Гейм.

Нелепо, но у нее учащенно забилось сердце и затрепетало в животе, когда он просто улыбнулся ей.

– Привет.

– Привет. Только что познакомился с твоей сестрой. Я не хотел мешать, просто решил проверить пациента, прежде чем идти домой к своему выводку. – Нил сел на корточки рядом с собакой. – Как ты, девочка?

– У Нила две кошки и две собаки, – пояснила Тамми Оливии.

Он погладил собаку.

– Как ее хромота? – спросил он, посмотрев на Тамми снизу вверх.

– Сегодня намного лучше.

– Почему бы вам не остаться на обед, Нил?

Тамми всегда готовит огромную кастрюлю тунца.

Я уверена, что вы хотите есть, а Тамми отлично готовит.

Ее бросило в жар. О боже! Она спала с этим человеком, и ей все равно было стыдно из-за простых попыток Оливии свести их вместе. Что последует дальше? Тамми откроет рот, чтобы он смог проверить ее зубы? Или, может быть, Оливия заметит, что широкие бедра Тамми хороши для вынашивания и рождения детей? Гормоны на нее влияют или нет, но Оливия явно не могла себя контролировать.

Единственное, что оставалось сделать Тамми, это пригласить его.

– Действительно, присоединяйся к нам.

– А это не доставит тебе лишних хлопот? Нил, кажется, был голоден и готов остаться. Во всяком случае, он производил такое впечатление.

В нем была какая-то покорность.

– Вовсе нет, – заверила она его.

– Великолепно.

– Извините, я сейчас приду. – Оливия направилась в ванную. – Еще одно преимущество беременности, – усмехнулась она.

Едва за ней закрылась дверь, как Нил притянул Тамми к себе в объятия и поцеловал так жадно, словно изголодался. Потом оторвался, чтобы вдохнуть воздуха, и прислонился лбом к ее лбу.

– Всякий раз, проходя сегодня мимо кабинета, я не мог думать ни о чем, кроме вчерашнего вечера.

Выражение его глаз явно говорило о том, что он был готов начать с того момента, где они закончили вчера. И, да поможет ей Бог, она хотела ощущать на всем теле прикосновение его губ и рук.

– Я так хочу тебя. – Его руки скользнули к ней под свитер и погладили ее по спине, а губы исследовали шею. Ей следовало бы отстраниться. Действительно следовало бы. Через минуту она так и сделает. Но ей было так хорошо…

Наконец Тамми собралась с силами и освободилась из его объятий.

– Перестань. Помни, что надо соблюдать осторожность.

– Мне все равно, если кто-то узнает.

– Хорошо, что тебя это не волнует. А вот я бы не хотела, чтобы об этом узнали. Особенно Оливия.

– Почему особенно Оливия?

– Она сейчас сама не своя. Она беременна – понимаешь? Очень эмоциональна.

– А какое это имеет отношение к…

В туалете зашумела вода, и Тамми отняла его руку. Она одернула одежду, а он нехотя сунул руки в карманы.

– Веди себя как следует. И не смотри на меня так. – Ну, это было что-то новенькое. Чтобы она предупреждала кого-то о поведении?

– Постараюсь. Но, возможно, мне нужен еще один поцелуй, чтобы выдержать обед. – Он набросился на ее рот. Поцелуй был быстрым и страстным и распалил ее. Он отпустил Тамми, и она отступила на шаг, едва не споткнувшись о собаку.

Присутствие Феа Гейм предоставляло более безопасную тему для разговора, чем желание сестры поскорее ее сосватать.

– Трена что-нибудь выяснила насчет Феа Гейм? Тамми удалось спросить это спокойным ровным голосом, несмотря на то, что у нее перехватило дыхание. Оливия присоединилась к ним, внимательно глядя на них двоих. От ее проницательного взгляда не ускользнуло раскрасневшееся лицо сестры.

– Нил только что завел разговор о собаке, – сказала Тамми.

Оливия кивнула.

– Продолжайте, не хочу вам мешать.

– Мы разыскали владельцев собаки через ассоциацию, но их телефон не подключен, и они уже не проживают по этому адресу. Это тупик, – сказал Нил. – Итак, чем скорее мы приведем ее в хорошую форму, тем быстрее найдем ей новый дом.

– Я бы сказала, что она поправляется. Намного меньше стала нервничать. Стала более уверенной.

С ней очень легко работать. Кажется, холодный компресс на ноге ее совсем не беспокоит. – Тамми старалась говорить отстраненным голосом. Феа Гейм сейчас совсем другая.

– Прекрасно. Тем легче будет найти ей новых хозяев.

Оливия стала расспрашивать Нила, как лечить собаку, и они плавно переместились на кухню.

Тамми доделала салат, и потом, уже за обедом, потек плавный разговор со взрывами смеха.

И за всеми их разговорами ощущалось постоянное страстное желание между Тамми и Нилом.

Когда он передавал ей булочки, он коснулся ее рукой, отчего у нее по спине пробежала дрожь. Под столом ее нога наткнулась на его ногу, и Тамми обдало жаром. Всякий раз, когда она смотрела на Нила и замечала огонек желания в его глазах, ей становилось трудно дышать.

Наконец разговор сам собой переключился на Рождество.

– Вы остаетесь здесь на Рождество или поедете к своей семье? – спросила Оливия Нила.

Огромная ухмылка расплылась по его лицу, а энтузиазм придал ему мальчишеское выражение.

– В Клозервилле теперь мой дом. Рождество справлю здесь. Кроме того, я работаю утром накануне Рождества. Животные ведь не понимают, что праздник.

Тамми, сама того не осознавая, сидела, затаив дыхание, пока не сделала глубокий выдох. К ней это не имело никакого отношения – останется он на праздники или нет. Она поймала на себе взгляд Оливии и поняла, что за этим последует.

– А вам хотелось бы поужинать вместе с нами на Рождество? Конечно, если у вас нет других планов? Или если вы предпочитаете свою компанию, то мы не обидимся, – сказала Оливия с любезной улыбкой.

Нил как-то сказал Тамми, что не хочет ужинать в одиночестве, и у нее сложилось четкое представление, что он никогда не отклоняет предложений, касающихся еды.

Так и есть!

– Мне бы не хотелось вторгаться в вашу семью, нерешительно сказал он.

– Нам было бы приятно, если бы вы пришли.

Иначе я не стала бы вас приглашать, – настаивала Оливия. – Тамми тоже придет и прихватит по пути отца. Наш брат Марти со своей женой Далин, возможно, тоже будут там. – Оливия рассмеялась. Не слишком большая компания. Для вас достаточно места. И вам понравится мой муж, Люк.

Нил бросил откровенный взгляд на Тамми, как будто хотел понять, не против ли она.

– Очень хорошо. Мне нравится эта идея.

– Отлично. Вы можете прийти вместе с Тамми и отцом или я могу рассказать, как до нас добраться, когда придет время.

Тамми подавила в себе желание открыть рот и показать зубки. Сигналы тревоги в ее голове отключились. Судя по всему, Рождество будет напоминать вечеринку супружеских пар. Все было как будто специально подстроено. Люк и Оливия. Далин и Марти. Тамми и Нил.

Да, она чуть не забыла. К Рождеству они с Нилом уже не будут любовниками, просто соседями.

Ничего не выйдет.

– Мы потом договоримся, – сказал Нил.

Тамми была озадачена, пока до нее не дошло, что он имел в виду не отношения, а то, как добраться до дома Оливии. Оливия, как ни пыталась прикрывать рот рукой, не смогла скрыть зевоты.

– Извините, я устала за эти дни.

И ей предстояла двадцатиминутная поездка.

Тамми отодвинула стул.

– Хорошо, Оливия, я официально выгоняю тебя. Тебе пора домой в кроватку.

– А посуда…

– Это не проблема, – отмахнулась Тамми.

– Насчет этого не беспокойся. Я помогу с посудой, – заверил Нил Оливию. – Это не займет много времени.

Оливия встала и покачнулась, она явно очень устала.

– Хорошо, может быть, мне действительно лучше пойти. И бедная Гортензия наверное умирает с голоду. – Она рассказала Нилу о Гортензии за обедом. – Была рада с вами познакомиться. Если мы не увидимся до того, то буду с нетерпением ждать вас на Рождество.

– Взаимно. Однако я уверен, что мы еще увидимся. – Нил взглянул на Тамми. – Почему бы мне не погулять с собакой, прежде чем я уйду?

Не дожидаясь ответа, он взял поводок и повел собаку. Тамми проводила Оливию до передней двери. Ее тревожило, как усталая сестра доберется на машине до дома.

– Будь осторожна в дороге. И спасибо за то, что завезла мне книги. Я рада, что ты осталась на ужин.

– А я рада, что познакомилась с Нилом. Он тебе очень подходит.

– Ты заблуждаешься.

– Возможно. Но я не глупа и не слепа. Между вами такой электрический накал, что меня пару раз чуть не замкнуло. А сейчас я буду хорошей сестрой и уйду. Чтобы вы свободно могли сорвать друг с друга одежду, как вам и хотелось все это время, пока я была здесь.

Это уже слишком. Боже, дай ей сил сдержаться!

Нил лежал, уставившись на потолок в спальне Тамми, совершенно обессиленный. Ему нравилось лежать так и ощущать на себе тело Тамми – голова на груди, а соски упираются в его бок. Он лениво провел рукой по ее голой спине сверху вниз и потом обратно. Кажется, ему никогда не надоест ощущение ее кожи. Опасно поддаваться чувствам, если это временная интрижка.

– Мне понравилась твоя сестра. – Он чмокнул ее в спутанные волосы.

– Оливия многим нравится. Но не думай, что ты обязан принять ее приглашение на Рождество.

– А почему бы мне не пойти? Бесплатная еда и хорошая компания.

– По-моему, тебя больше всего привлекает еда. Она рассмеялась и оперлась подбородком о сложенные руки. Лениво скользнула пальцем ноги по его икре. – Тебе у них понравится. Там замечательно. Дом стоит посреди двухсот акров земли, часть ее – это открытое поле, но большая часть – лес.

Мемфису и Джиджи там определенно понравится.

– Если там есть забор, тебе следует взять туда на следующей неделе Феа Гейм побегать. Ей полезно немного размяться.

– А не слишком ли это много для нее?

Он обвел пальцем вокруг ямочки на ее правой щеке. У Тамми такие ямочки на щеках!

– Подожди, увидишь, как она бегает. Именно для этого и предназначена ее порода.

Она потянулась и большим пальцем коснулась шрама на его верхней губе.

– Как это случилось?

– Тебя это волнует? – Он всегда стеснялся этого шрама.

– Только с той точки зрения, что он ужасно сексуален.

– Ты действительно так думаешь?

– Конечно. Неужели ни одна женщина тебе об этом не говорила?

– Нет.

– Значит, что-то не так с женщинами, с которыми ты раньше встречался. У тебя такой великолепный рот и этот загадочный шрам… Он добавляет в твой совершенный облик элемент загадочности.

Она думает, что он близок к совершенству? И загадочен? И она назвала его рот великолепным?

– Ты очень льстишь моему самолюбию. – Она слишком хороша для него.

– Так где ты получил этот шрам? – Она приподнялась, и он ощутил на груди манящее прикосновение ее сосков.

– Он не слишком очарователен. И не очень сексуален. – Нил поморщился. – Не хочу портить впечатление, которое у тебя сложилось обо мне.

Она игриво провела пальцем по его линии.

– Нет, теперь я определенно должна знать.

– В детстве я упал и расшиб губу об унитаз. Он посмеялся над этой неприятной правдой.

Тамми посмеялась с ним, но не над ним.

– Ты прав. В этом нет никакой романтичности.

Но все равно он очень сексуален. Сколько тебе было лет?

– За день до моего пятилетия. Мне было очень неприятно есть именинный торт с зашитой губой.

Фотографии со дня рождения тоже получились весьма забавными – я когда-нибудь покажу тебе. У меня пару дней была распухшая губа. Мама до сих пор смеется над этим.

Она затихла, ее рука неподвижно лежала на его груди.

– Ты близок с родителями?

Ее тон и ее странная неподвижность сказали Нилу, что за этим вопросом стояло нечто большее.

– Да. Они развелись, когда я учился на втором курсе в колледже. Моя сестра, Лидия, только что закончила среднюю школу. Она тяжело переживала развод. У моего старшего брата Барта и у меня была уже своя жизнь. Поначалу лишь было немного непривычно ездить домой на каникулы, но мы приспособились. Мама потом вышла замуж, отец женился, и сейчас они вполне счастливы.

– Они жили вместе ради вас, детей? – спросила она.

Он погладил ее волосы, наслаждаясь ощущением шелковистости под пальцами.

– Похоже на то. Но только я не помню, чтобы они не ладили между собой. Мама говорит, что они просто отдалились друг от друга.

– И ты все равно хочешь жениться?

Нил не принадлежал к тем, кто использует все шансы, но сейчас он просто стоял на краю обрыва.

И он прыгнул.

– Ты делаешь предложение? – Несмотря на поддразнивающий тон, у него замерло сердце.

А затем он услышал ее тихий вздох.

– Это не смешно, Нил! – зазвенел ее голос.

Он никогда раньше не слышал, чтобы она разговаривала таким резким тоном. А чего он ждал?

Что Тамми скажет, что он именно тот мужчина, которого она ждала всю жизнь?

– Нет, я не думаю, что это смешно. Мои родители были счастливы вместе в течение многих лет.

У них трое хороших детей. Они вполне счастливы и сейчас, несмотря на то, что не живут вместе. Конечно, я по-прежнему хочу жениться. Я хочу просыпаться по утрам и видеть рядом на подушке голову своей жены. Я хочу знать, что она ждет меня, когда буду приходить домой по вечерам. – Нил ясно представил себе ее лицо в обеих этих ситуациях.

– Ты такой романтик.

Он был абсолютно уверен, что на этот раз она не собиралась сделать ему комплимент. А сказала это скорее по поводу его родителей, а не из-за его желания жениться.

– А сколько лет тебе было, когда уехала твоя мать? – тихо спросил он.

– Девять. – Физически они были рядом, но он почувствовал, что она словно отдалилась, как будто отошла в другую часть комнаты.

– Должно быть, это нелегко, когда тебя подбрасывают от одного родителя к другому?

– Ничего такого не было. Она просто уехала.

Однажды мы пришли домой из школы, а она ушла. Упаковала одежду, оставила записку на кухонном столе, вот и все. – Ее голос прозвучал совершенно ровно.

Черт. Он не правильно понял. Он думал, что ее родители разошлись, и Тамми жила то с одним, то с другим. Он не думал, что мать совсем ее бросила.

– Ты никогда не получала от нее известий? Она не звонила, не присылала открыток, не поздравляла с днем рождения? – Нил вспомнил, как его мать записала его в спортивную секцию, как она приносила в школу кубки на его дни рождения и сидела рядом с его кроватью, когда он болел, и сердце его защемило от сочувствия Тамми.

– Я даже не знаю, жива ли она.

– Ты когда-нибудь пыталась разыскать ее?

– Зачем?

– Для успокоения.

– Я не испытываю потребности встречаться с ней. Я очень давно смирилась с тем, что она уехала. Что действительно волнует меня и чего я категорически не хочу, так это твоей жалости.

– Хорошо. Ты ее не получишь. Ты действительно считаешь, что я могу сделать тебя объектом своей жалости?

Она бросила на него непроницаемый взгляд.

– Это просто доказывает, какой ты сильный человек, – сказал Нил. Он обнял ее и перекатился так, что теперь они лежали на боку. – Теперь я могу лучше видеть тебя. – У тебя очень много разных черт. Но ты не можешь вызывать жалость. Ты забавная, интересная, чувственная, щедрая и смелая.

Да к тому же еще и красивая.

– Ты представляешь меня каким-то кладезем добродетелей. Почему же, как ты думаешь, три мужа ушли от меня?

Почему мужчины уходили от нее? И не один, не два раза, а трижды? Ему пришлось некоторое время поразмыслить над этим, и у него было только одно предположение.

– Они были идиотами.

Он уловил тень ее улыбки. Ему в голову пришла неприятная мысль.

– Ты считаешь меня проигравшим потому, что Миа не захотела выходить за меня замуж?

– Очевидно, она тоже была идиоткой.

– Я серьезно.

– Нет. Я думаю, что вы с Мией взяли старт вместе, а потом разошлись по разным тропинкам. Из чего я могу заключить, что ты – истинный образец достоинств.

– Я пытаюсь решить, следует ли мне рискнуть и показать свои плохие черты.

– Все твои стороны кажутся мне хорошими.

Но, несмотря на то что ты так хорош, тебе нельзя оставаться здесь на ночь.

Он начинал понимать ее, читать между строк.

Между ними все стало слишком серьезным.

– Ты выгоняешь меня? Еще совсем светло.

– Если ты очень постараешься, то можешь убедить меня, и я позволю тебе остаться ненадолго.

Он не сомневался в трех вещах. Он согласился на интрижку, которая скоро должна закончиться.

Но ему угрожала опасность влюбиться в Тамми, если этого еще не произошло. И третью вещь он знал точно: она хотела его так же сильно, как он ее, по крайней мере сейчас.

Нил устроился поудобнее на подушках, напрягшись всем телом в приятном ожидании.

– Я уверен, что справлюсь с этой задачей.