Текст книги "Не оглядывайся"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 8

Оставшиеся дни недели прошли, в общем-то, нормально. Я снова ходила в школу и старалась вписаться в эту жизнь, которая оставалась для меня по-прежнему неизвестной. Я довольно быстро изучила иерархическую структуру своего учебного заведения и разобралась в том, как она работает. Как оказалось, существовали три группы: те, кто был наверху; те, кому удалось стать друзьями тех, кто был наверху; и затем все остальные, кому это не удалось.

Нечего и говорить, что мои друзья находились в первой группе. Все наши семьи имели прочные корни в Геттисберге и его окрестностях. Все земельные участки, мимо которых мы проезжали по пути из дома в школу, принадлежали либо одному из семейств, либо семейству, от него отпочковавшемуся.

И наши семьи руководили округом.

Отец Лорен, как и мой, занимался инвестиционной деятельностью. Отец Кэнди был владельцем самой большой риэлтерской фирмы в штате. Отец Вероники – судьей верховного суда. Отец Трея работал в Нью-Йорке в консульстве Великобритании. А мы – по примеру своих родителей – управляли школой.

Я сразу поняла, что наши действия редко вызывают вопросы, главным образом из-за влиятельности и власти наших родителей. Унаследованное положение в обществе. Унаследованное состояние. У меня было такое чувство, что в других местах подобная ситуация существовать не может. Разумеется, группа, которая управляла школой, существовала всегда, но здесь сопутствующее этому расслоение было явным и чрезмерным. Скорее всего, все зависело от сплоченности общины. Вернее, богатой ее прослойки. Они – то есть мы – были едины. Каждый, не входивший в нашу группу, в наш круг, считался непрошеным гостем.

Не вписавшейся в это уравнение была Касси. Я не знаю, как эта мысль пришла мне в голову, или это была вовсе не мысль, а одно из тех странных чувств «родом» из моей прежней жизни, но у меня сложилось четкое представление о том, что Касси была именно таким непрошеным гостем, а я изо всех сил сопротивлялась этому.

Но в чем был смысл? Впрочем, в моей теперешней жизни его вообще не наблюдалось.

В школе я обедала вместе с девочками. Пару раз они приглашали меня пройтись по магазинам, но я отказалась. Подготовка к выпускному балу казалась мне сейчас самым последним по важности делом. И как бы я ни делала вид, что все в порядке, огромный разрыв, разделяющий меня и моих подруг, все увеличивался. Я не присоединялась к ним, когда они вышучивали других людей, и не смеялась над их подколками. С каждым днем взгляды, которыми они одаривали меня, становились более долгими и мрачными, а их комментарии моих поступков или слов более ехидными. Я же не могла избавиться от ощущения, что в своих отношениях с ними я уже находилась на другой стороне.

Мы гуляли с Делом после его бейсбольных тренировок. Один раз я заходила к нему домой, и после этого визита наш дом стал казаться мне чем-то вроде захудалого придорожного мотеля. Совершенно ясно, что деньги были главным в их семье, как, впрочем, и в моей. Он был терпелив в отношениях со мной и старался облегчить мне процесс вхождения в прежнюю жизнь, но я видела, что он ждет, когда я стану той самой девушкой, в которую он влюбился. Этого ждала и я. Их ожидания – моих родителей, подруг и Дела – сковывали меня, как вериги, и меня не покидало ощущение, будто мне не хватает… чего-то. Единственными событиями, которые скрашивали мои дни, были утренние поездки в школу и уроки биологии.

Именно тогда я общалась с Карсоном.

Мои галлюцинации прекратились, и записок я больше не находила.

А Касси все еще не находилась.

Надежда на то, что она внезапно объявится, как это произошло со мной, слабела с каждым днем. Видения, которые возникли у меня в классе или в коридоре, нельзя было отрицать и следовало как-то объяснить. Когда я коротко упомянула о них по дороге в школу, Скотт и Карсон стали убеждать меня, что я страдаю паранойей.

Но я-то знала, что это не так.

Моя репутация была отнюдь не безупречной, а это давало людям достаточно поводов подозревать меня в совершении чего-либо гнусного и отвратительного в отношении Касси. Я отгоняла от себя эти мысли, но крошечная часть меня все же боялась того, что они могут оказаться правы.

Детектив Рамирез вновь напомнил о себе в четверг после школьных занятий. Он, должно быть, сначала договорился о нашей встрече с моим отцом, потому что папа был дома и пожелал присутствовать во время нашей с Рамирезом беседы. Детектив снова и снова задавал мне одни и те же вопросы. К несчастью, мои ответы на них нельзя было назвать уверенными и четкими. После получаса хождения кругами Рамирез сдался и ушел, что называется, с пустыми руками и явно разочарованным.

Но его разочарование не шло ни в какое сравнение с моим.

Мама оставалась спокойной на протяжении всего следственного действия, в ее руках была кофейная чашка, но, подозреваю, в ней был не кофе. После того как детектив ушел, она поспешила на кухню. Папа направился было за ней, но она отскочила от него, словно бездомная кошка. Я заметила, что глаза отца подернулись пеленой разочарования, которая, впрочем, сразу рассеялась, как только наши взгляды встретились.

– Все в порядке. – Отец накрыл своей ладонью мою ладонь и слегка сжал ее. Его губы расплылись в улыбке. – Я же знаю, принцесса, что ты пыталась вспомнить и помочь.

– Принцесса? – шепотом переспросила я. – Ты не называл меня так с… – Я замолчала и сосредоточенно нахмурилась.

Отец замер и потом спросил:

– С каких пор?

Я раскрыла рот, будучи уверенной, что ответ на этот вопрос вот-вот сорвется с языка, но вдруг почувствовала, что мысль, а следовательно, и слова просто улетучиваются, как дым на ветру. Я покачала головой.

– Я не знаю.

Отец тоже ответил не сразу, немного помолчав:

– Я не называл тебя так примерно с того времени, кода тебе исполнилось одиннадцать.

– А почему начал снова?

– В последнее время я чувствую себя так, будто мне вернули мою маленькую принцессу. Такую же, какой ты была прежде… – Он откинулся назад, его рука скользнула по моей. Скрестив руки на груди, он перевел взгляд на огромные окна, выходящие на патио. – Ты не хотела, чтобы я называл тебя так, и я знаю, что ты собираешься спросить почему. – В мимолетной улыбке, промелькнувшей на его губах, я заметила усталость. – Последний раз я назвал тебя принцессой в тот день, когда ты в первый раз привела сюда Касси. Позже в тот вечер ты попросила меня больше этого не делать.

Я нахмурилась, пока папа справлялся с подкатившим к горлу комом.

– А какая связь между Касси и тем, что ты называл меня принцессой?

Он скользнул по мне взглядом.

– Не представляю. Только ты можешь знать ответ на этот вопрос.

– Наша договоренность на завтра все еще в силе? – спросил Карсон, заняв свое место в кабинете биологии.

Я утвердительно кивнула.

– Если ты все еще хочешь мне помочь.

И снова я увидела на его лице то же самое выражение: сначала как будто смущенное, а потом настороженное. Такое же выражение появлялось на его лице при каждом разговоре со мной.

– Ну да. Я хочу. Я потренировался нынче утром.

– Отлично. – Я старалась не смотреть ему в глаза, потому что когда мы встречались взглядом или если в поле моего зрения попадали его губы, я каждый раз погружалась в прострацию, что невероятно меня смущало.

Подвинув свой стул ближе к моему, Карсон склонился над моим плечом и засмеялся. По спине у меня прошла дрожь.

– Что ты рисуешь? Снежного человека?

Мои пальцы все еще сжимали ручку; я, сосредоточенно сощурившись, посмотрела на рисунок. Неумелое изображение парня.

– Я думаю, это скорее тени, которые его окружают, а не волосы, которыми он покрыт.

– Возможно… Под этим углом…

– Честно говоря, даже не знаю, зачем я это нарисовала, – непроизвольно засмеявшись, я отложила ручку в сторону и посмотрела на Карсона. Он был так близко, так упоительно близко от меня. – Ну, я хотя бы поняла, что не художница.

– С этим я, к сожалению, должен согласиться. – Сидя ко мне спиной, он изучал мой рисунок – набросок мужской фигуры, затушеванный ручкой. Линии хаотичные. Как всклокоченные волосы. – Но, возможно, для тебя не все еще потеряно.

Когда он говорил это, я поняла, что мне нравится, как в улыбке поднимается один уголок его губы. Совершенство несовершенства.

– Ты молчал почти всю дорогу сегодня, пока мы ехали в школу.

Карсон откинул непокорную прядь со лба.

– Серьезная контрольная по истории.

– Тебя это беспокоит?

Он негромко рассмеялся, вытягивая свои длинные мускулистые ноги под столом.

– Любая контрольная меня беспокоит, ведь если я завалюсь, это может испортить мой средний балл.[20]20
  Средний балл – характеристика успеваемости учащихся, определяемая путем деления суммы оценочных баллов на количество затраченных зачетных часов. Учитывается при приеме в университет или колледж.


[Закрыть]

– Все у тебя будет нормально. Ты же молодец, поэтому… – я испуганно прикрыла ладонью рот, не понимая, откуда взялись эти слова.

Карсон изумленно смотрел на меня, его губы медленно расплывались в улыбке.

– Ну, раз так, я, пожалуй, соглашусь с тобой и на этот раз.

Мои щеки пылали так, словно я перегрелась на солнце.

– Я не могу ручаться за это… Просто сказала и сказала, – ответила я, опуская руку.

– Да все нормально, – раздался короткий смешок. – Если хочешь, я притворюсь, что не слышал этого.

– Здорово!

Лукавые искорки заблестели в его темно-голубых глазах.

– Но я все равно не забуду.

Миссис Клео вкатилась в кабинет биологии, держа в руках кипу бумаг. Тяжелые браслеты вокруг ее толстых запястий звенели при каждом шаге. Я обвела глазами класс, старательно сгоняя с лица глупую улыбку, и встретилась взглядом с Кэнди. Она выгнула бровь и беззвучно спросила: «Карсон?» То, как ее губы изогнулись при произнесении этого имени, могло быть засчитано за произведение искусства. Взглянув на Карсона, я с облегчением вздохнула, – он ничего не заметил.

После урока Кэнди чуть ли не силком затащила меня в ближайшую туалетную комнату и, загородив входную дверь, сложила руки на груди. Застоявшийся запах сигарет и дезинфицирующего средства щекотал ноздри. Граффити на стенах выглядели совершенно неразборчивыми.

– Колись, Сэмми, что, черт возьми, происходит между тобой этим Española?[21]21
  Española (исп.) – испанец.


[Закрыть]

Гнев поразил меня, как выстрел.

– У него есть имя. И говорить так – чертовски грубо и даже отвратительно.

Ее густые ресницы сомкнулись.

– Прошу прощения… – Кэнди всплеснула руками. – Господи, ты сейчас такая чувствительно-впечатлительная. Да, Карсон – горячий парень. Этого у него не отнять, и он вполне подходит для того, чтобы с ним повеселиться, но ведь он же сын смотрителя за вашим участком.

Мои пальцы сжались в кулаки.

– Он также еще и по-настоящему крутой питчер,[22]22
  Подающий игрок в бейсболе.


[Закрыть] насколько я знаю, и вообще отличный парень.

Рот Кэнди так и остался открытым.

– О-о-кей, ну и как быть с Делом? Ведь с ним у вас такой эпический роман, о котором каждая мечтает, особенно Вероника. Но тем не менее ты, похоже, забыла о нем?

Вот дерьмо… Я забыла о Деле?

– Это никоим образом не касается Дела.

– Не касается Дела?

Дверь туалетной комнаты попытались открыть, и Кэнди, развернувшись, снова захлопнула ее, придержав обеими руками.

– Что за черт? – раздался злобный крик с другой стороны.

– Здесь занято! – так же злобно ответила Кэнди. – Пойди поищи другую.

Ее волосы разметались по плечам.

– А что, по-твоему, подумает Дел, когда узнает, что его девушка строит глазки другому парню?

– Я и не думала этого делать. – Отступив на шаг назад, я почувствовала, как пылают мои щеки. – Мы с Карсоном просто приятели.

– Интересно, когда вы успели подружиться? Вижу, ты вообще ничего не помнишь, но пойми, вы с Карсоном живете в разных мирах. Он тебя ненавидел. И это чувство было взаимным.

Эти три слова, словно тяжелым молотом, вбивали мне в грудь. «Он ненавидел меня?»

Кэнди улыбалась мне, как маленькому ребенку, которого застали за попыткой сунуть палец в электрическую розетку.

– Он тебе нравится?

– Что? – Я забросила на плечо сумку и подошла к укрепленному над раковиной зеркалу, собираясь подкрасить губы. – Я же сказала тебе, что он нравится мне как друг.

Кэнди выглянула из-за моего плеча – на меня смотрели хитрые кошачьи глаза.

– Ну хоть так, иначе это было бы черт-те что.

– Интересно почему? – Я закрыла тюбик блеска для губ, подавляя желание запустить его Кэнди в лицо. – Потому что он не богатый?

Она сморщила нос.

– Нет. Потому что он трахал Касси прошлым летом на вечеринке, а заодно и Лорен. Карсон не пропустит ни одной юбки.

Следующую ночь я провела с Делом. Миссис Мессер настойчиво внушала мне, что каждый день я должна заниматься привычными делами, которые могут послужить спусковым механизмом для включения моих воспоминаний. Учитывая, что заботиться о сохранении невинности мне уже было не нужно, присутствие Дела в моей спальне можно было отнести к разряду привычных дел.

Мама с отцом уехали на какой-то благотворительный аукцион в Филли, а где был Скотт, я понятия не имела. Возможно, уединился в одной из комнат нашего огромного дома, а в какой именно, мне и не догадаться.

– Почему ты не пошла по магазинам с девчонками? – спросил Дел, вытягиваясь рядом со мной.

В ответ я криво усмехнулась и повернулась в его сторону. Его глаза были цвета расплавленного шоколада, но я чувствовала, что они могут быть холоднее и тверже.

– Мне хотелось побыть с тобой.

Дел, казалось, был счастлив, услышав мой ответ, тем более что это было правдой. То, что я была наедине с ним, могло мне помочь. Но сейчас я не чувствовала ничего. Дыхание не перехватывало, в груди не трепетало, жаркая волна не накатывала – не будь мы рядом, я бы и не думала о Деле, тем более после того, что узнала о Карсоне.

Он переспал с Лорен.

И он переспал с Касси.

Зажмурив глаза, я как будто плела ожерелье, нанизывая на него бусины бранных слов. Я не собиралась думать о Карсоне. Серьезно, не собиралась. Во всяком случае, тогда, когда была с Делом. Это неправильно по очень многим причинам, и чтобы понять это, мне не нужны были воспоминания.

Вытянув руку, я провела пальцами по лицу Дела. Кожа была гладкой. Интересно, подумалось мне, как часто я делала так в прошлой жизни.

Это простое прикосновение ничем не отозвалось во мне, но, вероятно, послужило каким-то знаком для Дела. Он, опустив ресницы и приподнявшись на локте, навис надо мной, не касаясь меня, но все же так близко…

Сглотнув, я отняла руку от его лица и прижала к своей груди. Мое дыхание все-таки участилось, но не от возбуждения. Страх и тревога сжали меня, словно крепкие тиски. В глазах Дела я увидела вопрос – он как будто сомневался, должен ли продолжать.

Но я хотела продолжения. Это могло помочь мне вернуть воспоминания. Я должна вспомнить. Особенно то, что случилось с Касси.

Я кивнула и заставила себя улыбнуться, хотя чувствовала, как дрожат мои губы.

Дел приник губами к моей шее, уткнулся в нее лицом. Я стиснула пальцами одеяло и крепко сомкнула рот, удерживая слово, которое готова была выкрикнуть. Стой.

Сколько раз мы делали это? Наверное, и не сосчитать. Так почему бы мне не проделать все то же самое с кем-то другим, кем-то похожим? И как мне воскресить те прежние чувства? Почему, черт возьми, я не могу припомнить это?

Я закрыла глаза, мысленно призывая сердце успокоиться. Ускоренное сердцебиение не доставляло мне удовольствия. А если у меня сердечный приступ? Господи, ну это уже полная глупость. Никакого приступа нет. Хотя где-то в глубине души мне хотелось, чтобы он все-таки случился. Тогда нам пришлось бы остановиться.

И как раз в этот момент, в самый худший момент из всех, известных человеку, я подумала о Карсоне. Почему такие глаза – точь-в-точь голубые бриллианты – достались не Делу? И почему в том проклятом кафетерии на шоссе был не он, а Карсон? И в домике на дереве, и в классе? Дело не в том, с кем он спал в прошлом, но я сомневаюсь, что Карсон стал бы возиться с пуговицами на моей рубашке. И он бы по крайней мере заметил, что мои руки дрожат, а пальцы вцепились в одеяло с такой силой, что костяшки на руках побелели. Ну ладно. Это было не совсем справедливо по отношению к Делу. Просто я так думала.

Мое сердце снова застучало, потому что я посмотрела на экран телевизора: канал ESPN[23]23
  ESPN – один из каналов кабельного телевидения США, по которому круглосуточно показывают только спортивные передачи.


[Закрыть] показывал запись бейсбольных игр прошлого сезона. Пойди разберись… Конец третьего тайма. Atlanta Braves[24]24
  Atlanta Braves – бейсбольная команда из города Атланты, штат Джорджия.


[Закрыть] готовились отбить мяч. Два удара и один мяч. Сейчас бэттер[25]25
  Batter (англ.) – в бейсболе отбивающий.


[Закрыть] замахнется… Когда до меня дошло, что я так хорошо разбираюсь в бейсболе, я даже почувствовала головокружение.

Дел тем временем пытался расстегнуть мои джинсы. Сделав неглубокий вдох, я открыла глаза.

– Дел?

Его влажные губы, целуя мою шею, двинулись вниз в направлении ключицы. А его чертова рука продвигалась все дальше вниз. Не в силах сдержать себя, я сжала бедра и снова произнесла его имя.

Подняв голову, он пристально посмотрел на меня опьяненным взглядом своих карих глаз.

– Ну что ты, крошка?

– Я… я не помню ничего из того, что было, – шепотом ответила я.

– Слишком быстро?

Когда я ответила утвердительным кивком, Дел еще несколько секунд не сводил с меня пристального взгляда, затем нежно поцеловал. Он лишь провел своими губами по моим, чуть надавив, – так все и было. Я все еще дрожала – и он это видел. С обиженным видом он слегка отодвинулся назад и убрал руку. Теперь я почувствовала себя еще ужаснее.

– Прости. Я в самом деле… я…

Я не знала его. Вот в чем была проблема. Это было все равно что заняться любовью с абсолютно незнакомым человеком.

Дел оперся на согнутую в локте руку. Его глаза остановились на телевизионном экране. Отбивающий выбил мяч в аут.

– Я-то думал, зачем мы оставили телевизор включенным. Чтобы помочь тебе вспомнить? Это была твоя идея.

– Я знаю! – Я села, быстро застегнула блузку. Наклонившись вперед, внимательно смотрела на экран. – Мне действительно очень жаль.

Наступила пауза, я слышала, как Дел вздохнул.

– Да все нормально. Ничего страшного. Мы… попытаемся еще раз… позже.

Мысль о том, чтобы попробовать еще раз, но позже, вызвала у меня тошноту.

– Договорились?

Дел положил свою тяжелую руку на мое плечо.

Неожиданно перед глазами все стало серым. Его рука потянула меня вниз, сквозь матрас, и в долю секунды я вдруг оказалась не в своей спальне, а совершенно в другом месте.

Падение снова и снова, вращение в темноте. Холодный влажный ветер хлещет по лицу, хватает и удерживает меня, тащит все ниже и ниже. Падение такое быстрое, что я не могу ритмично дышать. Мои легкие обморожены, мои мысли спутаны.

Я скоро умру. Я скоро умру. Я скоро умру, как она.

Мое тело остановилось не от того, что налетело на препятствие – оно просто остановилось. Черное небо изменило цвет и стало молочно-матовым. Надо мной возвышались деревья, окрашенные в серый цвет. Согнутые и наполовину срубленные, их голые заостренные и растопыренные, как пальцы, ветви касались меня. Вода переливалась через мое тело.

Все вокруг было мертвым, мертвым, мертвым.

Что-то, окутанное красным туманом, пролетело мимо меня. Крики – крики, от которых волосы на моем теле вставали дыбом; вопли, леденящие мне душу. И вдруг ничего, только тишина.

Внезапно надо мной возник Дел, глаза его были широко открыты. Он тряс меня, держа за плечи. Голова моя вертелась из стороны в сторону.

– Сэмми! Сэмми, перестань, перестань, прошу тебя!

Из коридора донесся звук приближающихся шагов, и дверь моей спальни распахнулась. Скотт вбежал и остановился, озираясь; щеки его пылали.

– Что происходит? Почему она кричала?

Дел отпрянул от меня.

– Я не знаю. Секунду назад она была совершенно нормальной, затем изменилась в лице и начала кричать.

Скотт склонился надо мной.

– Сэм, скажи что-нибудь.

Я медленно моргала, рассматривая его лицо.

– Я умру.

– Что?! – Он сел рядом со мной, притянул к себе и обнял одной рукой. – Почему ты говоришь такое, Сэм?

Я попыталась сфокусироваться на глазах, таких же, как мои, – карих с зелеными вкраплениями вокруг радужек. Мне хорошо видны были его резкие морщинки тревоги.

– Я помню, что думала об этом, – пробормотала я.

Его зрачки немного расширились, и я почувствовала, как кровать чуть просела под весом Дела.

– Ты помнишь что-нибудь еще? К тебе вернулись твои воспоминания? – спрашивал Скотт.

– Я помню падение. – Я слегка откинулась назад и посмотрела вниз. Половина пуговиц на моей блузке была застегнута неправильно. Отлично. Наверняка Скотт тоже заметил это. – И там была вода… Вот и все.

Скотт опустил плечи, и в этом его движении я почувствовала разочарование… или облегчение?

– Вообще, это важно. Ты должна все точно рассказать детективу. У тебя есть его номер?

– А зачем? – спросил Дел. – Ведь невозможно сейчас сказать четко, были ли это действительно воспоминания или просто галлюцинация. Она только еще больше запутается.

– А почему ты решил, что это галлюцинация? – спросила я и с подозрением, и страхом в голосе.

Выражение его лица стало каким-то робким.

– Твоя мама говорила, что у тебя… бывают видения.

За это я была готова ее убить.

– Никаких видений у нее не бывает, – резко ответил ему Скотт, рывком слезая с кровати. – Тебя послушать, так она ненормальная или что-то вроде того. А она в порядке.

Мои щеки полыхали. Дел прав. Я не знала, были ли картины, возникающие в моем мозгу, реальными воспоминаниями. Я не могла уловить, какая между ними связь, да и существовала ли в них хотя бы толика правды? У меня не было никакой возможности остановить свой полет, да и деревья, в чем я была больше чем уверена, не были серыми.

Краем глаза я видела, как Скотт смотрит на Дела.

– Я не знаю, ребята, чем вы здесь занимались, но прошу тебя, приятель, будь к ней повнимательнее. Ты же знаешь, через что ей пришлось пройти.

Дел напрягся – казалось, он стиснул зубы, чтобы сдержаться и не ответить на подобные выпады.

После этого Скотт ушел, хлопнув дверью. Между нами воцарилось неловкое молчание.

– Ты думаешь, что я ненормальная? – спросила я слабым голосом.

– Да нет, конечно же, нет… У тебя просто был нервный срыв, чего и следовало ожидать. – Дел замолчал, но я по-прежнему чувствовала на себе его взгляд. – Послушай, может, мне лучше уйти. Я позвоню тебе завтра, договорились?

Я кивнула.

Наклонившись, Дел поцеловал меня в щеку, затем поднялся, задев прикроватный столик. Стоявшая на нем музыкальная шкатулка качнулась и тренькнула. Дел посмотрел на шкатулку, покачал головой.

– Ненавижу эту штуку.

– Почему?

Он не ответил и снова покачал головой.

– Поговорим завтра.

После его ухода я подошла к столу и взяла карточку, которую оставил мне детектив. На ней был номер его личного мобильного телефона, и я помнила его наставления звонить в любое время, если что-либо вспомню. Я взяла свой телефон, все еще сомневаясь. А что, если все это полная ерунда? Я просто буду выглядеть глупой.

И ненормальной.

Сидя на кровати, я смотрела на цифры. Можно рискнуть прослыть глупой и ненормальной, если это поможет им найти Касси. Я набрала номер.

Детектив Рамирез ответил после третьего гудка.

– Слушаю.

Я кашлянула, сжимая в руке его карточку.

– Здравствуйте. Это… это Саманта Франко.

Повисла короткая пауза; возможно, Рамирез в это время выключал телевизор.

– Да? С вами все в порядке?

– Да, все отлично. – Сейчас или никогда. Закрыв глаза, я молилась, чтобы не сделать в разговоре ошибки. – Я кое-что вспомнила, но не уверена, поможет ли это.

– В данный момент поможет все, – ответил он тоном, не допускающим возражений.

Я рассказала детективу то, что вспомнила: темноту, падение и поток воды. Сначала он молчал, потом, спустя несколько секунд, ответил, и я вдруг ощутила такую тяжесть, будто каждое слово давило на меня гирей.

– Да, в верхней части парка есть озеро, вода из которого питает водопад. Я допускаю, что вы не помните ничего из этого, но мы в воскресенье собирались исследовать дно озера.

Копы не исследуют озера для того, чтобы обнаружить живых. Только если хотят найти тело.