Текст книги "Тени (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

8

В течение следующего месяца Бетани видела Доусона все больше и больше. Они зависали в школе так много, как только могли. Как он умудрился обмануть свой выход из четвертого периода на постоянной основе, поражало ее. Обаяние? Черт, ему нужно было разливать его в бутылки.

В дни, когда у них был совместный обед, он брал ее в закусочную " Mom and Pop" вниз по улице. Больше не происходило почти смертельных случаев на парковке и никаких поразительных скоростных подвигов Доусона под конец.

И никаких светящихся зрачков. Теперь это звучало безумно, и она даже хотела рассмеяться, но каждый раз, когда они соприкасались, между ними проходил электрический разряд. Позже, было больше. После того, как угасал первоначальный статический заряд, казалось, его кожа… гудела или вибрировала.

Это была самая странная черта.

Расхаживая взад и вперед, она протерла на полу дорожку. Обычно, она никогда не бывала столь повернута на мальчике. Но в нем что-то было. Он присутствовал постоянной тенью в ее мозге.

Они разговаривали каждый день, между классами, на ланче, ночами по телефону, и, хотя она знала о нем так много, было все еще столько всего, чего она не знала.

Например, она не знала ничего о его родителях, очень мало о его родных, и у нее было подозрение, что он мог быть родственником одного из школьных учителей, потому что она постоянно видела его с парнем.

Она просто царапала по поверхности Доусона. Узнавала, что ему нравится и не нравится, и его любовь к пешим прогулкам и нахождению на улице открыли, что глупые шутки заставляли смеяться их обоих, и что он был большим любителем телевизора. Но настоящие вещи? Его прошлое? Нет.

Повернувшись к своей кровати, она воззрилась на Филипа. Видно, хотел залезть в её Пейнт после школы, но уснул в процессе. Сейчас это был эдакий херувимчик, свернувшийся калачиком и мирно посасывающий большой палец во сне.

Вспышка белого света промелькнула на заставке ноутбука. Это было движущееся изображение падающих звезд.

Сев рядом с братом, она уставилась на экран. Белый был интенсивным, поглощающим. Как бывали зрачки Доусона. Но она видела кое-что, верно? Вызванная стрессом реакция в результате неприятной встречи с ледяной мостовой. Не существовало логического объяснения тому, что она видела впоследствии. Не то, чтобы это действительно имело значение. Он мог бы быть замаскированным ламой, и она все равно… была бы очарована им.

Она запала на Доусона, несмотря на тот факт, что она знала это, существовало то, что он скрывал от нее. Запала сильно. Но он не был единственным, кто сдерживал себя.

Если бы Бетани была честна с собой, а она была, она должна была признать, что она сдерживалась тоже.

Прокатки на ее стороне, она схватила телефон. Потрясающий план сформировался в ее голове, когда она послала Доусону быстрое сообщение, пригласив его к ней домой в субботу.

Он ответил немедленно.

«Какое время?»

Теперь ей просто необходимо сообщить новости своим родителям.

9

Доусону не требовались подсказки, чтоб добраться до дома Бет. Тем не менее, он то и дело, спрашивал направление. На всякий случай. Иваном Сусаниным он не был – главным образом потому, что не так-то уж и сложно сориентироваться в Петербурге.

Особенно тому, кто так же прекрасно знаком с картой этого города, как он.

С того дня вне школы, когда он продемонстрировал скорость Супермена, он чувствовал себя так, словно ходил по гвоздям и иголкам. Бетани не поднимала этого снова, но он знал, что она об этом думала. Время от времени он ловил на себе ее взгляд, словно она пыталась увидеть его по-настоящему. Увидеть, что на самом деле находилось под его одеждой и кожей.

Отчасти, ему это нравилось. Но и вселяло страх. Если она когда-нибудь поймёт…

Направляя Фольксваген Джетта вниз по узкой дороге, загроможденной вязами, он сделал глубокий вдох. Никаких сомнений в том, что она не пожелала бы что-либо с ним делать, если бы узнала, что более девяноста процентов его ДНК была не из этой солнечной системы.

Правильно ли это – врать ей? Он не был уверен. Честно говоря, раньше при общении с другими человечками он над этим даже не задумывался.

Что это означало, он понятия не имел.

На фоне серого апрельского неба показался, видавший виды, деревенский домик.

Снаружи было припарковано три машины: одна, Порше, (насколько он знал) принадлежала её дяде.

Вчера, к его удивлению, она пригласила его зайти. Водить парней домой для неё не было хорошей идеей: как он понял, от такого её предки не придут в восторг. И, тем не менее, он здесь.

Он припарковался и вышел из машины, отирая ладони о джинсы. Одеться надо было, пожалуй, поприличнее. Но его прежние отношения с человечками ещё не заходили так далеко, чтоб сводить знакомства с их родителями.

Став перед дверью, он глубоко вдохнул. Не дать причин для подозрений Ди по поводу "где он там шлялся" – вот что было и вправду непросто. А с этими

родителями он в два счёта справится.

Ага, убеждай себя, да получше. Да что уж там, мамуля с папулей будут визжать от счастья, что дочурка знакомит их с пришельцем.

Не успел он постучать, как дверь открылась. За ней стояла высокая и стройная дама, уж слишком молодо выглядевшая, чтобы быть мамой Бетани. Тем не менее, глаза были её. Их взгляды скрестились, женщина моргнула, словно захотев отступить назад.

– Вы, должно быть, Доусон, – сказала она, положив руку на грудь.

– Так точно, мэм, – улыбнулся тот. – Я пришёл к Бетани.

Миссис Вильямс ответить не успела. По ступенькам застучали каблуки, и вот она, Бетани. С лёгким удивлением во взгляде она обогнула мать, схватила Доусона за ладонь и втянула внутрь.

– Мам, это Доусон. Доусон, это моя мама.

Бровь последней изогнулась в недоумении.

– Обычно ты не так гостей представляешь.

– Какой кошмар, – съязвила девушка, пытаясь подтащить его к лестнице.

Из, по всей видимости, гостиной нерешительно выступил мужчина с пультом в руках.

– Эмм…

– Это мой папа. Маленькая зад… мм, Филип прикорнул ненадолго, – из-за спины отца девушки виднелась худощавая мужская фигура. Доусон не сразу опознал доктора, хотя не раз встречался с ним в городе. – А это дядя.

Доусон помахал им.

– Очень прия…

– Мы идём наверх, – начав подниматься, она одарила его пронзительным взглядом.

– Дверь не закрывай! – крикнула снизу мать девушки.

– Ох, мам, – щёки Бетани враз стали красными. – Это совсем не то, о чем ты думаешь.

Черт, побери. Он хотел, чтобы это было именно то. Ее мать снова повторила приказ, и Бетани потащила его по коридору.

– Пожалуйста, прости. Мама думает, что если в моей комнате мальчик, то это сразу нечто определённое, – она отпустила его руку, пока открывала дверь. – Это так… смущает.

– И что, много в твоей спальне парней бывает? – войдя внутрь, Доусон изучил обстановку. Ничего особенного, вроде, все, как и всегда – за исключением мольберта, стоящего прямо напротив окна. От ноутбука доносилась тихая мелодия.

Она рассмеялась, вновь очутившись в его поле зрения.

– О, несомненно. Здесь вообще проходной двор.

Он вскинул брови. То ли шутит, то ли нет… трудно было сказать.

Его выражение лица привело к очередной вспышке смеха. Ему нравилось это… нравилось, что она любит смеяться.

– Шучу! На самом деле, первопроходец здесь именно ты, – она опустилась на кровать и похлопала рядом с собой.

Прилив собственничества тяжело поразил его, игнорируя его, он сел возле нее и отклонился назад, наблюдая за ней из-за прикрытых глаз.

– Ну, ты все еще новенький. Если ты не торопишься, я надеюсь, что буду первым парнем.

Положив ногу на ногу, она повернулась к нему.

– Кажется, кто-то был в о-очень многих девичьих спальнях.

Он пожал плечом.

– А ну-ка колись, – прищурилась она. – За такой внешностью, как у тебя, девицы штабелями должны бегать. И драться за право затащить тебя к себе.

– И дальше что? Я-то с тобой, кажется, – он дотронулся до края её штанины.

– Со мной… – нахмурилась она. – Только непонятно, с чего бы.

Доусон уставился на неё, будто впервые увидел. А потом расхохотался в голос. Она серьёзно?! Не знает о том, какая она прехорошенькая и как её смех воздействует на людей?..

– Смеёшься, значит? – она стала ещё более угрюмой.

– Ага, – он резко сел, сделав это в разы быстрее, чем надо бы, и взял её за руку.

– Вот не надо изображать удивление от того, что я здесь. С тех пор, как ты появилась, я был твоим хвостиком.

Бет взглянула на захваченную ладонь. Спустя пару секунд её напряжённость стала исчезать.

– Я знаю, что не уродина, но ты… ты…

– Что "я"? – он ухмыльнулся.

Она покраснела, в то время как его улыбка сделалась всё шире. Девушка выдернула руку, хотя он и сомневался, что она этого хотела.

– Ты прекрасно знаешь, кто ты и что ты, – она раздражённо потянулась за большой папкой. На поверку это оказался старый фотоальбом. – Я наткнулась на него недавно. Не хочешь взглянуть?

– Всё, что ты пожелаешь, – он откинулся назад, опираясь на локти.

Длинные ресницы её взметнулись, и их глаза встретились. Он почувствовал, словно его ударили под дых со всей силы. Хотя… нет, не то. Каждый раз, когда он покидал смертную оболочку и принимал свой настоящий вид, он словно ощущал на своей шкуре всю мощь электрического разряда.

Примерно это же случалось, когда на него смотрела Бетани.

Больше всего на свете он хотел бы знать, что происходит в этой её прелестной головке. Отчего её глаза темнеют так, что порою невозможно отличить радужку от зрачка? Неужели она тоже это чувствует?.. Боги, если он в чём-то ошибается насчёт неё, им обоим придётся весьма неловко впоследствии.

Если хорошо разбираться в инопланетной материи, то легко сделать вывод: люди не так уж и сильно отличаются от Лаксенов.

Она рассказывала о своей семье из Невады, листая странички альбома. Каждый раз, когда девушка делала замечания о том или другом члене своей семьи, на лице её появлялась тёплая улыбка. Но эти её родственники ему были, честно говоря, до лампочки.

Он лишь хотел видеть её рядом с собой – если на кровати, тем лучше.

Невозможно было не смотреть на неё – на прекрасно очерченные брови, выступающие скулы, движения губ, наклоны головы…

Вдруг взглянув на него, Бетани улыбнулась.

– Доусон, ты совсем не смотришь на фотографии!

Тот хотел было сказать, что это неправда, но лишь улыбнулся в ответ.

– Прости. Отвлекаюсь на тебя.

– Как-то так…

Она и думать не думала, что он может смотреть на неё хоть весь день. Как будто заколдовали его. "Свихнулся", – сказал бы Деймон, но ему не понять. Шут возьми, да Доусон не вполне понимал, что он вообще тут делает; и почему эта девушка, эта прекрасная человечка, находится рядом с ним.

И это было не очень хорошо.

Но ему не было до этого никакого дела.

Сквозь тихую музыку до него доносились приглушённые голоса её родственников, переговаривавшихся между собой. Затем его взгляд упёрся в приоткрытую дверь. Пожелав, чтоб она закрылась настолько бесшумно, насколько возможно, он посмотрел на Бетани. Кажется, она не заметила.

– Я рад, что ты пригласила меня, – сказал он.

На лице её читалось лёгкое удивление.

Полураскрытые губы так и притягивали взор. Они были в опасной близости к его губам, и вот-вот могло произойти что-нибудь непоправимое…

– Бет…

– Ммм? – её ресницы дрогнули.

– Просто… – ему потребовалась доля секунды, чтобы наклониться к ней. Он глубоко вдохнул её аромат, он был великолепен. Розы вперемешку с ванилью… да, каждая частичка его была в восторге. Он медленно поднёс ладонь к её щеке.

Она не отшатнулась.

Поощрённый этим, он стал перебирать пальцами её локоны. Ресницы Бетани совсем опустились вниз, скрывая от мира самые прелестные глаза. Где-то внутри него тягучим комком сгустилась теплота… Почему именно с ней, с человечкой, ему суждено ощущать подобное – когда есть столько других вариантов?..

Но в чём вопрос, на самом-то деле? Доусон никогда не разделял пренебрежения Деймона, да и большинства Лаксенов, к людям. Не такие уж они и беспомощные, хрупкие создания. Что же он удивляется тогда, что одна из их рода приворожила его?

А потом его поразило. Доусон просто ее не ждал.

* * *

Последовало несколько ударов сердца, прежде чем Бетани сглотнула. Пригласить Доусона к себе домой было весьма смелым поступком с ее стороны. Поэтому весь день она представляла собой комок нервов. Когда она сообщила новость своим родителем, ей пришлось выдать им историю жизни Доусона, а это было немного. Потом она была очень взволнована вместе с ним в своей спальне, так близко к долбанным рисункам, которые она нарисовала с него, и сейчас спрятала в шкафу.

Каким-то образом, когда он сидел на ее кровати, все изменилось.

Весь смысл пригласить его состоял в том, чтобы он вернул приглашение – привел ее к себе в дом. Сейчас она не очень думала об этом.

Доусон придвинулся ближе, его дыхание скользило по ее ресницам, кончику носа, щекам… Она чувствовала себя так, словно потеряла равновесие.

– Я говорил тебе, как ты красива? – спросил он глубоким и хриплым голосом.

– Нет, – он действительно не говорил. Она могла сказать по тому, как он смотрел на нее, и это было лучше, чем любые милые слова.

Его дыхание скользило по ее подбородку.

– Ты красивая.

Хорошо, слышать слова было действительно очень приятно.

– Спасибо. Ты и сам не плох.

Когда Доусон рассмеялся, его нос задел ее, и она втянула воздух, словно никогда не дышала прежде. Он был так чертовски близко…

– Я хочу поцеловать тебя, – последовала пауза, ее сердце вспорхнуло, грудь наполнилась чувствами. – Для тебя это нормально? – спросил он.

Было ли? О, вау, да. Но она не могла найти слов. Так что она кивнула. Прежде чем она успела закрыть глаза, Доусон нарушил крохотное пространство, которое разделяло их, и приблизил свой рот к ее губам.

Он провел своими губами по ее, и она почувствовала мягкое, бархатистое прикосновение везде, до кончиков скрюченных пальцев на ногах. Потом его рот отодвинулся снова, словно проверяя, о чем она думала, ожидая ответа. С сердцем, стучащим в горле, она положила руки на его плечи и наклонилась.

Дрожь прокатилась по телу Доусона, и он обхватил ее щеки руками. Ее кожа заныла, когда поцелуй углубился. Каким-то образом одна из ее рук сжала его свитер, притягивая его ближе, потому что между ними все еще оставалось какое-то расстояние и оно было слишком большим.

Рука Доусона скользнула на ее затылок, направляя ее вниз, так что она оказалась под ним, и его руки образовали совершенную клетку. И он продолжал целовать ее, изменив угол, заставляя пульс барабанить по всему ее телу, вдоль ее нервных окончаний. Потом он прижался к ней от коленей до плеч, и она дрейфовала в чувственных эмоциях и жаре.

В очень сильном жаре, который бился в ней, окружая ее волнами.

Было что-то волшебное, в том, как он целовался, потому что она могла поклясться, что видела звезды под своими веками. Это лишало ее легкие воздуха. Легкое, пьянящее тепло кралось по ее венам. Что-то гудело в ушах, словно таймер, но ей было все равно. Не тогда, когда Доусон целовал ее. Не тогда, когда рука упала на ее плечо, скользнула по предплечью, по изгибу ее талии к бедру.

Даже не тогда, когда белый свет за ее веками стал таким интенсивным, что ей пришлось открыть глаза.

10

Аэрум был близко. Об этом говорила каждая клеточка в теле Дэймона. Мерзкий сукин сын тоже был смел, потому что для Аэрумов солнце располагалось слишком высоко в небе, чтобы находиться так близко к тому, что принадлежало ему.

О, черт, нет, этот не собирался летать.

Ди прекратила вертеть соломинку в своей содовой, когда ее черты сжались.

Мгновение все, что он слышал, был хруст бревен в камине. Джослин – менеджер "Smoke Hole Diner" выпрямилась, ее пальцы напряглись на кочерге.

– Один из них находится рядом? – прошептала Ди.

Джослин подошла к их столику, ее бледные руки дрожали от волнения поверх круглого живота.

– Вы чувствуете это? – ее голос был низким, когда глаза наши окна. – Пришла тьма.

Дэймон взглянул вниз на свой наполовину съеденный сэндвич с мясным рулетом.

Пришло больше, чем боль в его заднице. Забавно, как зрелище кулинарного произведения искусства, пропадающего зря, заставляет вас думать по-змеиному.

Аэрум умрет.

Схватив салфетку, он вытер руки и встал. Он видел только свою сестру.

– Позвони Адаму и Эндрю, и не покидай это место, пока они не приедут забрать тебя.

Румянец залил ее щеки.

– Но я могу помочь тебе, – сказала она низким голосом. – Я могу сражаться.

– Только через мой труп, – он обернулся к Джослин. – Если она попытается уйти отсюда с братьями Томпсон, я даю тебе разрешение схватить ее.

Джосин взглянула на свой живот, словно пыталась понять, как она должна была это сделать, и Ди прорычала.

– Отлично. Просто возвращайся назад живым, ладно?

– Я всегда возвращаюсь, – ответил он.

Он устремился вокруг стола, но остановился и поцеловал Ди в щеку.

– Я люблю тебя.

Слезы наполнили ее глаза, и он знал, что часть причин заключалась в том, что он не позволил ей участвовать. Его родные были всем, что он оставлял, так что она могла оплакивать его крокодиловыми слезами, и это ни черта не изменило бы. Не было варианта, чтобы он позволил Ди поставить себя в опасность. Достаточно плохо уже то, что Доусон охранял что-то. Если у Дэймона был бы способ, ни один из его братьев или сестер не стал бы искать Аэрума. Взвалить на себя ответственность по их защите, не было чем-то, что он взял на себя необдуманно или, о чем сожалел. В известном смысле это давало ему некоторый контроль, когда ДОД управляли всем остальным.

Снаружи закусочной он мимоходом прогулялся через парковку, кивнув пожилой паре, они улыбнулись ему. Посмотреть на него, он был вежливым и все такое. Когда его обутые в ботинки ноги захрустели по палым веткам, его руки согнулись. Он продолжал идти, достаточно далеко для того, чтобы кто-либо увидел, как он выделывает свой супергеройский трюк. Глубоко в лесу, он закрыл глаза и позволил чувствам расшириться.

Белки или какие-то другие крохотные лесные существа носились по земле. Пели птицы. Весна была на подходе… а так же на подходе был один большой, обозленный, дурной чужак.

Чтобы сбросить свою человеческую форму понадобилась секунда. Сила поднялась из глубин внутри него, необъяснимое чувство искоренить ближайшего Аэрума взяло верх. Они оставили темное пятно на краю сознания Лаксена, как клякса, похожая на отпечаток пальцев.

Точно так же это работало с Аэрумом вне зоны бета-кварца, из которого состояли Скалы Сенека. Вот почему жить здесь было спокойно. Вид Дэймона был защищен, но, время от времени, Аэрумы натыкались слишком близко. Установился контакт, а потом Аэрум привел приятелей.

Трое из них были уже убиты. Этот должен был стать последним.

Когда Дэймон на бешеной скорости пронесся между деревьями, он задался вопросом, какого черта делал его брат. По субботам они обычно проводили время, просматривая все эпизоды "Исследователя привидений", показанные по телевизору за неделю.

Но Доусон все свалил на него.

О, да, у него имелся ключ к разгадке того, где он был. Прохлаждался с человеком…

Энергетический заряд ударил его прямо в грудь, отослав в полет, словно мяч, который просто выбили из парка. Он врезался в дерево достаточно сильно, чтобы оно застонало и задрожало.

Боже. Черт возьми.

Прозрачный песок оторвал его от земли. Безмерной глупостью было броситься в густую тень, надвигающуюся на него, словно бульдозер.

Аэрум принял человеческую форму, в последний момент теряя уязвимость. Весь одетый в кожаные брюки… и ничего больше. Мило. Все, что Дэймон хотел – бороться с полуголым чуваком.

Хорошо, так Аэрум хотел поиграть жестко? Что ж, сегодня его счастливый день.

Приняв человеческую форму, Дэймон замахнулся рукой, ударяя Арума чертовски хорошим аперкотом. Существо заворчало и выбросило мясистую руку в голову Дэймона.

Он пригнулся под рукой, возникнув позади Аэрума. Отклонившись назад, Дэймон воткнул ногу в позвоночник Аэрума. Забавным в принятие человеческой формы было то, что кожа кровоточила, а кости ломались. Оба их вида должны были перекинуться в истинную форму, чтобы исцелиться, и тогда оказались бы в своей слабейшей форме. Была надежда, что данный Аэрум окажется достаточно глуп, чтобы попасться на эту удочку. У Дэймона было лезвие, умирающее от желания завести друзей.

Но Аэрум не был так глуп.

Он бросился вокруг, подняв одну руку. Темная энергия выстрелила наружу, едва разминувшись с Дэймоном, когда он метнулся в сторону.

– Ты будешь вкусссным, – усмехнулся Аэрум.

– Если бы я получал по доллару каждый раз, когда слышу это, – Дэймон выбросил вперед руку. Полоса света ударила в толстую ветку, отламывая ее. Он помчался вперед, ловя массивный сук и держа его словно биту. – Отклони это, твою мать.

Аэрум зашипел – буквально зашипел на него. Что. За. Черт.

Он пер на Дэймона словно поезд, и Дэймон покачнулся. Удар сотряс все его тело, и отвратительный глухой стук понравился ему так, что об этом стоило беспокоиться.

Но Аэрум не двинулся.

Втягиваясь внутрь себя, словно кто-то натолкал вакуум в его спину, Аэрум отступил в небольшой черный шар и бросился между деревьев, убегая, как трус.

Дэймон начал погоню, но он знал по опыту, когда Аэрум бежит, его не догнать. Швырнув в сторону обломок ветки, он развернулся вокруг, игнорируя чувствительную боль, простреливающую бедро. Когда он окажется дома, он изменится и исцелится. До тех пор, он справится с синяками и болью.

Но когда он вернулся домой и позаботился об этом, все, что он сделал, просто приложил холод. Как сделал бы любой другой, в этом долбанном мире.

* * *

Господи, Доусон никогда прежде не чувствовал себя так. Каждая часть его тела горела, когда он чувствовал вкус ее поцелуев и знакомился с тем, как она чувствовала себя под ним. Интенсивный белый свет опалил его глаза. Хриплые женские стоны, которые она издавала, были музыкой для его ушей, красивая мелодия вздохов.

А потом его песня остановилась.

Бет отдернула руку от его плеча, она поймала ртом воздух возле его рта.

– О, Боже…

Он поднял голову и открыл глаза. О, черт… Все, что он видел – белый свет, который омывал Бет, отражался от стен, покрывал всю кровать.

О, Святые угодники.

Доусон вскочил с кровати, но его ноги не касались пола возле нее. Он повернулся, уставившись на себя. Он светился.

Похоже, полная инопланетная форма появилась в ее доме, в ее спальне.

Бетани переползла через кровать и прижалась к изголовью. Ее глаза расширились, когда она уставилась на него, ее рот открывался, но она не произнесла ни единого слова.

Шок приостановил время. Ему все казалось сюрреалистичным. Он не был в спальне Бетани. Он не выставил напоказ, кем на самом деле являлся. И эта девушка – этот красивый человек, в которого он влюбился, не таращился на него, словно он был королев фриков.

Схватившись за край стеганого одеяла, она покачала головой вперед-назад. Словно у нее были проблемы с перевариванием того, что она видела, что было понятно.

Доусон сверкал словно звезда.

Его сердце колотилось так быстро, что он чувствовал его в кончиках пальцев. От части из-за поцелуев, отчасти потому, что он все еще находился в своей истинной форме.

Она слабо светилась, будто кто-то опустил кисть а белую краску затушевал ее края. Конечно, Бетани не могла этого видеть. Ни один человек не мог. След, который окружал ее, был реакцией на высокое электромагнитное поле, окружавшее его, когда он пребывал в своей истинной форме.

Дерьмо, она сияла.

Бетани медленно моргнула, ее пальцы освободили одеяло.

– Доусон?

Сделай что-нибудь, приказал он сам себе. Но его контроль соскользнул, и он не мог натянуть его обратно. Свет исходил от него, заполняя каждый дюйм комнаты.

Постепенно она поднялась на колени. Он был уверен, что видел, как ее сердце колотится через свитер, мог почувствовать запах ее страха. Ее отделяли секунды от того, чтобы, крича, запереть комнату на засов. Бетани медленно двинулась по кровати, прокладывая путь к нему.

Доусон отшатнулся, желая что-нибудь сказать, но в истиной форме он не говорил, как человек. Лаксены использовали… другой способ.

На краю кровати она поравнялась с ним. Он мог видеть свое отражение в ее карих глазах, и он ненавидел то, что видел.

– Доусон, – прошептала она, сцепив руки под подбородком. – Это ты?

– Да, – сказал он. Но она не могла его слышать.

Когда молчание растянулось, став невыносимым, она спустила ноги с постели и встала. Вместо того, чтобы побежать к двери, как поступил бы любой нормальный человек, она потянулась, поместив пальцы в нескольких дюймах от его света.

Доусон отпрянул.

Бетани отдернула руку к груди.

– Что… что ты?

Господи, был ли это веский вопрос? Весь рассказ теперь казался спорным, но как он мог объяснить, что произошло? Эй, сладкая, я – инопланетянин, и, очевидно, я только что окунул тебя в какую-то радиоактивную любовь! Хочешь посмотреть кино? Да, совсем не круто.

Столько всего пронеслось в его мыслях. Он выставил напоказ свой вид – свою семью, поставив их в опасность, рискуя Бэт. Ее нельзя остановить, если она решила прокричать – инопланетный, светящийся жук.

Но ему нужно было управлять этим… Ее родители находились внизу, и у него было такое чувство, что чем дольше он оставался в своей истинной форме, тем сильнее был ее след.

Переместившись в дальнюю часть комнаты, прочь от Бэт, он приказал своим вышедшим из-под контроля эмоциям стабилизироваться. Это было чертовски тяжело, но, в конечном счете, он сумел принять свою человеческую форму, и комната снова погрузилась в тени.

Все, кроме Бэт – вокруг нее было мягкое сияние.

– Мне очень жаль, – прохрипел он.

Казалось, ноги Бетани обрушатся под ней. Она шлепнулась на кровать, снова покачав головой.

– Что ты?

Прислонившись к стене, я закрыл глаза. Не было смысла лгать или хранить секреты. Урон был нанесен. Все, на что он мог надеяться, это убедить ее не выносить это на публику.

– Я – инопланетянин, – слова звучали хриплыми и чужими для его ушей, он издал лающий смешок. – Я – Лаксен.

Она подтянула колени, подогнув их к груди.

– Инопланетянин? Как Близкие Контакты из Третьего Рода? – тогда она рассмеялась, и это несло своего рода истерическую грань. Когда звук просочился, она вскинула к нему голову. – Вот почему тебе так сильно нравится этот немой фильм Кокон. Это… это не реально. Этого не может быть. О Боже, я сошла с ума. Шизофрения.

Доусон сглотнул.

– Ты не сошла с ума, Бетани. Извини. Тебе не полагалось знать, и я даже не знаю, как… как это произошло.

– Что? В норме ты не светишься, когда целуешь девушек? Потому что это может получиться очень неловко, верно? – она хлопнула рукой по рту. – Прости. О Боже. Я не знаю… инопланетянин?

Слышимое смятение в ее голосе прорвалось в него, и он хотел каким-то образом сделать это лучше, но как? По крайней мере, он больше не ощущал в ней страха.

Поразительно.

Он сделал пробный шаг вперед, и когда она не шелохнулась, он успокоился.

– Может быть, поможет, если я начну все с начала?

Она медленно кивнула.

Сделав глубокий вдох, он сел перед ней и склонил голову на бок, встретившись с ней взглядом. То, что он собирался сделать, было неслыханно. Правила, которые он собирался нарушить, были астрономически. Образы его брата и сестры сформировались в голове, и его грудь сжалась. Он знал, что если это закончится плохо, это закончится плохо и для них тоже.

И так это закончится плохо для Бэтани.