Текст книги "Тени (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Дженифер Арментроу
Тени

Пролог

Тень скользила по заснеженным холмам слишком быстро, ничто на Земле не могло отбрасывать такую тень. И то, что тень двигалась сама по себе, было верным признаком того, что она собой представляла и куда направлялась. А именно, прямо на Доусона Блэка.

Вот черт!

Аэрум.

Просто подумав о нем, Доусон словно почувствовал металлический привкус во рту.

Эти ублюдки пришли за ним, словно наркоманы за дозой. Они всегда приходили вчетвером. Вчера ночью он уже убил одного, так что их осталось лишь трое, и сейчас один из них направлялся прямо к нему.

Доусон встал и размял мышцы. Потом отряхнул с джинсов снег. В этот раз Аэрум подошел слишком близко к их дому. Скалы должны были защищать их, скрывать ту силу, которая отличала их от людей. Но Аэрум нашел их. Всего пара сотен метров отделяла Аэрума от того, что Доусон поклялся защитить даже ценой собственной жизни. Да плевать он хотел! Нужно что-то делать. Например, убить еще двух, тогда последний будет не опасней ребенка. Они хотели поиграть? Неважно, пусть приходят.

Он начал идти к центру пустоши, навстречу пронизывающему ветру. Он вспомнил, как стоял на вершине горы Сенека и смотрел на долину внизу. Там тоже всегда чертовски холодно.

Сузив глаза, он начал считать до десяти. На пяти, он закрыл глаза и позволил человеческому обличию исчезнуть. Теперь он был источником чистой энергии – светом, столь ярким, что мог ослепить. Принимая свою истинную форму, он словно снимал с себя слишком узкую одежду. Свобода – не совсем, конечно, свободными они точно не были – но некое ее подобие.

Когда он увидел первого Аэрума, тот уже пересек вершину и двигался все быстрее, словно пуля, выпущенная прямо в голову. Доусон выжидал до последнего момента, а затем резко метнулся в сторону, удаляясь от врага, который так жаждал заполучить его силу. И не удивительно. Его сила была сравни ядерной бомбе. Неосторожное движение и она взорвется.

Он выстрелил частью этой энергии в Аэрума, попав ему в плечо. Когда Аэрум принимал свою истинную форму, он был просто тенью, с некими очертаниями рук и ног. Однако удар поразил цель.

Аэрума развернуло, и он выстрелил чем-то напоминающим стрелу, но тоже состоящую из тьмы. Доусон увернулся от удара. Их удары не были слишком сильны. Скорее, как взрывчатка. Доставляет неприятности, но не достаточно сильно, чтобы убить Лаксена. Но Аэрумы убивали по-другому.

– Сдавайся, парень, – дразнил Аэрум, поднимаясь в ночное небо. – Тебе меня не победить. Я обещщщаю, ты будешшшь ссстрадать, – шипел он.

Доусон представлял себе, как все кончится, если он проиграет. Его смерть будет мучительной. Как и сестра Доусона, вздумай тот съесть последнее мороженое в доме.

Мчась по поляне, он один за другим посылал в Аэрума молнии из света. Попадая и промахиваясь. Это чертово существо отлично замаскировалась среди деревьев.

Ну, у него для этого был план.

Подняв руки со светящейся стрелой, он улыбнулся, когда затряслись деревья. Грохот повторялся вновь и вновь, проносясь по долине, и когда деревья ломались, освобождался грунт.

Раскинув широко руки, Доусон отбросил деревья назад, разоблачая ублюдка.

Попался, он выстрелил в спину.

Он выпустил еще один сильный толчок, который промчавшись между ними, ударил Аэрума в грудь.

Падая с неба, как торпеда, Аэрум возвращался к земле, вспыхивая и исчезая в его естественной форме. Доусон увидел кожаные штаны и рассмеялся. Это слабое оправдание для врага, разодетого как один из жителей села.

Он приземлился в неровной куче на расстояние нескольких футов, подергиваясь пару секунд, и затем ещё раз перешел. Его истинная форма была огромна. Около девяти футов длинной, напоминая каплю. И пах он… как метал? Холодный, острый металл.

Странно.

Прежде, чем отправится домой, Доусон подошел, чтобы удостовериться, что Аэрум мертв. Было уже поздно. А завтра еще в школу. Чтоб ее.

Аэрум поднялся. Попался.

И мужчина получил по заслугам.

Секунду спустя, Аэрум повис на нем, как обезьяна. Иисус. На мгновение, Доусон потерял свою форму и вернулся в поношенные джинсы и легкий свитер. Черные руки закрыли его глаза, когда тень скользнула по земле с угрожающей скоростью. Толстые щупальца отделились от тени и ударили Доусона прямо в живот.

Он кричал первый раз в своей жизни. Было действительно больно.

Как спичка, брошенная в контейнер с бензином, огонь пронесся по его телу, поскольку Аэрум истощал его. Его свет – сама сущность – дико мерцала, бросая беловато-синий ореол на голые ветки над головой. Он не мог держать свою форму.

Человек. Лаксен. Человек. Лаксен. Боль…все это было его существом. Аэрум долго вытягивал из Доусона силу, пробираясь до самой сердцевины.

Он умирал.

Умереть прежде, чем он действительно добрался до возможности увидеть этот человеческий мир и попробовать без всех правил, мешающих ему. Умереть прежде, чем он узнал, что такое любовь. И какова она на вкус.

Это было так несправедливо.

Черт возьми, если у него получится выбраться отсюда живым, то он собирается по-настоящему жить. Да пошло все. Он будет жить.

Спина Доусона уже касалась земли, а Аэрум продолжал высасывать его силы. Его широко распахнутые глаза ничего не видели. Тогда, более быстрый яркий свет, который горел беловато-красным светом, осветил весь его мир, стреляющих среди все тех же неподвижных деревьев, бегущего к ним, даже быстрее чем звук,

Брат.

Повернувшись назад, Аэрум попытался взять его в человеческой форме. Так, как он был в своей первоначальной форме, он был уязвим, и у него не было шансов.

Доусон мог бы поспорить, что Аэрум знал имя брата и шептал его в страхе. Доусон закашлялся сухим кашлем. Его брат хотел этого.

Белый свет врезался в темную фигуру, отбрасывая Аэрума на несколько метров. Деревья дрожали, и земля вращалась, бросая его туда – сюда, словно он был грудой мягких носков. И свет взял боевую позицию перед ним, защитную, готовый отдать свою жизнь за жизнь семьи.

Полоса из светящихся стрел, перелетела от Доусона точно в Аэрума.

Пронзительный вопль прорезал небо. Предсмертный крик. Боже, он ненавидел этот крик. Он немного подождал прежде, чем подойти к Аэруму. Под ним была какая-то жидкость.

Поскольку иссушение уже закончилось, то чувства уже возвращались к его конечностям. Отголоски боли уже распространились от ног к его груди. Не поднимаясь, он все ещё продолжал мерцать. Краем глаза, он видел, как его брат схватил Аэрума и затем принял человеческую форму. Смелый. Он убил Аэрума вручную. Показуха.

И он это сделал. Вытащив нож из обсидиана, он бросился на Аэрума, сказав при этом что-то угрожающим тоном, прежде, чем лезвие оказалось глубоко в животе.

Бульканье отрезал другой вопль.

Когда Аэрум начал распадаться на дымчатые, темные частицы, Доусон сконцентрировался на том, кем он был. Прикрыв глаза, которых на самом деле не было видно в его истинном обличье, он преобразовался в свою человеческую форум. Парень был настолько сильно привязан к своему телу, что ему должно было быть стыдно перед Лаксенами, но почему-то не было.

– Доусон? – позвал брат, а затем развернулся и бросился в его сторону. – Ты в порядке, парень?

– Бывало и лучше.

– Боже. Никогда не пугай меня так снова. Я думал… – Деймон замолчал, перетащив свои пальцы себе в волосы. – Я имею в виду это. Никогда не пугай меня так снова.

На дрожащих ногах, Доусон поднялся с земли без посторонней помощи, качаясь немного влево. Он посмотрел в глаза, которые были идентичны своим. Нет необходимости в каких-либо словах. Нет необходимости благодарить.

И никогда не было.

1

Зевая, ученики входили в класс, до сих пор пытаясь прогнать сон. Растаявший снег капал с их парок[1]1
  Парка – длинная тёплая куртка, как правило, с капюшоном.


[Закрыть], объединяясь в лужицы на потертом полу. Доусон вытянул длинные ноги, подперевшись ими об пустое место перед ним. Лениво почесывая подбородок, он наблюдал за той частью комнаты, где прогуливалась Леса, корча рожицы Кимми, волосы которой выглядели ужасно из-за снега.

– Это же просто снег, – говорила Леса, закатывая глаза, – Он тебя не ранит.

С помощью рук, Кимми старалась привести свои светлые волосы в порядок.

– Он тает как сахар.

– Ага, и плавает как дерьмо, – Леса заняла свое рабочее место, доставая домашнее задание по английскому, которое сделала прошлой ночью.

Сзади послышалось глубокое, низкое, хихиканье, и Доусон тоже ухмыльнулся. Эта девочка его крайне забавляла.

Как по щелчку, Кимми метнулась к своему месту, изучая Доусона глазами, словно планировала съесть его на обед. Парень вернул ей натянутую улыбку, хотя понимал, что ему стоит ее просто проигнорировать. Для Кимми любой оказанный знак внимания был приятным, особенно с тех пор, как она порвала с Саймоном.

Или это Саймон порвал с ней?

Черт, если бы он знал или действительно бы заботился об этом, а он не заботился, то тогда бы он ее проигнорировал. Разместив свою сумку с зебровым принтом, Кимми продолжала улыбаться парню еще целых десять секунд, прежде чем отвернуться.

Он передернул плечами, хорошо то, что он приставал только визуально, но это был не лучший способ.

Смех повторился, и затем он услышал голос, достаточно тихий для того, чтобы слышал только он.

– Бабник, бабник.

Заведя руку назад, он ударил в лицо брата, как только тот усмехнулся.

– Заткнись, Деймон.

Брат отвел его руки от своего лица.

– Не люблю подобные игры…

Доусон покачал головой, все еще слегка улыбаясь. Большинство, в основном люди, не понимали Деймона, равно как его и их сестру. Очень немногие могли заставить его смеяться, как это удавалось делать Деймону. И еще меньше было тех, кто столько же его раздражал. Но если бы Доусон когда-либо и в чем-либо нуждался, или если где-нибудь поблизости появился Арум, Деймон повел бы себя, как настоящий человек.

Или Лаксен. Неважно.

Дородный, пожилой мужчина прогуливался по классу, сжимая в руках стопку бумаг, которая ясно давала понять о том, что сейчас будет контрольная работа. Хор стонов пропутешествовал по классу, за исключением голосов Деймона и Доусона. Они знали, что получат свою оценку без особых усилий.

Вздохнув, Доусон взял ручку, качая ее между длинными пальцами. Вторник уже обещает быть еще одним долгим скучным днем в классах. Он предпочел бы быть на улице, на пешей прогулке в лесу, несмотря на холодный снег и жестокий холод. Хотя, его отвращение к школе было не настолько сильным, как у Деймона. Некоторые дни были хуже, чем другие, но Доусон обнаружил, что его одноклассники делают опыт более терпимым. Подобно его сестре, он был человеком, скрытым в чужом теле.

Он ухмыльнулся.

За пару секунд до того, как прозвучал звонок, в класс поспешно вошла девушка, держа в руке желтую бумажку. Доусон сразу понял, что этот цыпленок не из здешних мест. Дело в том, что на ней был свитер, а не тяжелый жакет, в то время как на улице было ниже тридцати градусов. Его взгляд скользнул ниже по ее ногам – действительно хорошеньким, длинным и соблазнительный – к тонким сандалиям.

Да, она точно была не из здешних мест.

Отдав бумаги преподавателю, она приподняла свой острый подбородок, осматривая полностью класс.

Ноги Доусана стукнулись об пол с громким, тяжелым ударом.

Святое дерьмо, она была… она была прекрасна.

Он точно знал, что она прекрасна. Его народ выиграл генетическую рулетку, когда они приняли человеческие формы, но миниатюрная внешность этой девушки была абсолютным совершенством. Волосы шоколадного цвета скользили по ее плечам, потому что она до сих пор осматривала класс. Ее кожа сияла, словно много времени находилась на солнце. Хорошо ухоженные брови выделяли глаза, обрамленные тяжелыми ресницами. Теплый карий взгляд соединился с его, а затем сместился немного в сторону, что привело к морганию, как будто девушка пыталась избавиться от видения.

Так случалось всякий раз, когда кто-то впервые видел его вместе с Деймоном. Они были идентичны, в конце концов. Черные волнистые волосы, телосложение как у пловцов, и оба были выше шести футов. У них было одинаково все: широкие скулы, полные губы и чрезвычайно яркие зеленые глаза. Никто не мог их отличить, кроме их собственного народа. Подобный факт оба парня любили использовать в своих интересах.

Доусон сжал зубы, пока челюсть не заболела.

Впервые за все время он желал, чтобы не существовало ее копии. Чтобы не было кого-то, кто выглядел как он – действительно как он, а не как отражение в зеркале. И это была совершенно неожиданная реакция.

Но потом ее взгляд нашел его глаза снова и девушка улыбнулась.

Вдруг ручка выскользнула из его вялых пальцами, покатилась по столу, и с грохотом упала на пол. Тепло залило его щеки, но собственные губы ответили, и в этой реакции не было ничего поддельного или вынужденного.

Деймон ухмыльнулся, наступая кроссовками на ручку, когда Доусон наклонился, чтобы ее поднять. Смущенный до энной степени, парень с силой выдернул свою ручку из-под обуви брата.

Мистер Паттерсон что-то сказал девушке, привлекая ее внимание, и она засмеялась. Чувствуя, как хрипловатый звук пробирает его до самых пальцев, Доусон выпрямился на стуле. Колючее чувство распространилось по его коже.

Так как зазвенел звонок, девушка направилась прямо к месту перед ним. К черту пешую прогулку по снегу. Этот вторник вовсе не будет таким скучным, как все предыдущие.

Она начала рыться в сумочке в поисках ручки, догадался он. Часть его знала, что это прекрасный повод, чтобы сломать лед. Он мог бы просто предложить ей ручку, поздороваться и все. Но он был словно приморожен к стулу, разрываясь между желанием наклониться вперед, чтобы узнать, какими духами она пользовалась, и нежеланием выглядеть полным идиотом.

Он твердо держал свою задницу на стуле.

И… начал смотреть на шоколадные пряди ее волос, которые упали на спинку сиденья.

Доусон почесал шею, передернул плечами. Как ее зовут? И почему, черт возьми, он так интересуется? Это был не первый раз, когда ему понравилась человеческая девушка. Черт, многие из их вида переключились на его народ, потому что мужчины превосходили женщин как два к одному. И у него были отношения. Даже у его супер-закомплексованного брата была то бывшая, то настоящая подружка, но все же…

Оглянувшись через плечо, она глянула сквозь ресницы и встретилась с ним взглядом.

С ним случилась странная вещь. Доусон почувствовал, как целые годы просто отделились. Годы движения, приобретения и потери друзей. Он был тем, кто выжил, и существовал, заботясь о тех, кто пострадал от рук Арумов или МО[2]2
  Министерство Обороны


[Закрыть]. Годы попыток вписаться в жизнь людей, но так никогда и не стать одним из них. Все это просто… ушло.

Ошеломленный внезапным пониманием, все, что он мог сделать, это просто уставиться на нее. Уставиться как долбанный идиот. Но она смотрела назад.

Новенькая сместила взгляд, а потом эти теплые глаза цвета виски вернулась обратно к нему. Уголки ее губ растянулись в легкой улыбке, а затем она снова повернулась лицом к классу.

Деймон откашлялся и передвинул свою парту ближе. Парень, понизив голос, требовательно спросил:

– О чем ты думаешь?

В большинстве случаев, Деймон знал, о чем думаем его брат. Так же, как и Ди. Они были тройняшками, которые были более близки между собой, чем остальные Лаксены. Но сейчас Доусон не сомневался, что Деймон понятия не имел, о чем он думает. Потому что если бы знал, то обязательно бы свалился со своего стула.

Доусон выдохнул.

– Ни о чем. Я ни о чем не думаю.

– Ну, конечно, – произнес его брат, возвращаясь на свое место, – это то, о чем я подумал.

* * *

После того, как прозвенел звонок, Бетани Уильямс собрала сумку и направилась в коридор, чтобы не торчать в классе. Быть новенькой ужасно. Нет друзей, с которым ты можешь пообщаться или пройтись до следующего класса. Незнакомцы окружили ее, учитывая, что она жила в чужом доме, и часто видела своего дядю, который тоже был ей совершенно незнаком.

И ей нужно найти следующий класс. Опустив взгляд ниже, ее глаза стали изучать цветную распечатку. Класс 20… 3? Или это было 208? Просто чудесно. Западная Вирджиния – это место, где умирают принтеры.

Закинув сумку на плече, она спряталась возле группы девочек, которые стояли возле класса английского. Понятное дело, что они ждали невероятно горячий дуэт, который должен был выйти из класса. Боже мой, она жила в штате Невада всю свою жизнь и ни разу не видел никого, кто выглядел бы, как они, не говоря уже о двух таких.

Кто же знал, что Западная Вирджиния скрывала таких горячих парней?

И эти глаза, они были просто… вау. Яркие, чисто зеленые, что напоминало свежую траву весной. Эти гляделки были чем-то большим.

Если бы она знала об этом раньше, то, черт, давно бы попросила своих родителей переехать сюда всего лишь ради этих сладких глаз. Стыд отрезал подобный ход мыслей. Ее семья была здесь, потому что дядя был болен, и потому что это было правильной вещью, находится в этом месте, а не…

– Эй, постой.

Мурашки прокатились по позвоночнику от незнакомого глубокого тембра голоса парня, и она замедлилась, оглядываясь через плечо. А затем резко остановилась.

Это была часть того невероятного горячего дуэта. Он ведь позвал ее, да? Потому что он смотрел прямо на нее, улыбаясь губами, нижняя часть которых была немного полнее, что выглядело слишком совершенно.

Неожиданно в ней появилось желание разрисовать его лицо новыми масляными красками, которые купила ей мама. Отрезав мысль, она заставила свой мозг работать.

– Привет, – пропищала она. Горячий, очень горячий…

Парень улыбнулся, и слабый трепет коснулся ее грудной клетки.

– Я хотел бы представиться, – сказал он, догоняя ее. – Меня зовут Доусон Блэк. Я..

– Ты один из близнецов, который сидит сзади меня на английском.

Удивление отразилось на его лице.

– Откуда ты знаешь? Большинство не может различить нас.

– Твоя улыбка, – вспыхнув, она захотела ударить себя. Твоя улыбка? Вау. Она быстро посмотрела на свое расписание, понимая, что должна была пойти на второй этаж.

– Я имею в виду, что другой не улыбался вообще, впрочем, как и весь класс.

Он усмехнулся от этой фразы.

– Да, он переживает, что улыбка даст ему преждевременные морщины.

Беттани засмеялась. Веселый и милый? То, что надо.

– А ты не беспокоишься?

– О, нет, я планирую стареть изящно. Жду этого с нетерпением, – его улыбка была легкой, заставляя светиться глаза, которые и так казались нереальными. Наверное, он носил контактные линзы. Тем времени, Доусон продолжил разговор, – "Кокон" это мой любимый фильм, на самом деле.

– "Кокон"? – она непроизвольно засмеялась, от чего улыбка парня стала еще больше. – Мне кажется, что моя пра-пра-пра-прабабушка была фанаткой этого фильма.

– Мне кажется, мне бы понравилась твоя пра-пра-пра-прабабушка. У нее отличный вкус, – обойдя девушку, Доусон открыл одну из тяжелых двойных дверей.

Ученики тут же поменяли направление, как если бы…

– Ты не можешь с этим поспорить. Вечная молодость. Инопланетяне. Блестящие вещи на дне бассейна.

– "Люди в коконе?" – добавила она, ныряя под его руку – отличную, строго очерченную руку, которая натянула материал свитера. Чувствуя, как щеки покрываются румянцем, она быстро отвела взгляд в сторону и направилась вверх по лестнице.

– Ну, ты, оказывается, большой знаток золотого фонда кинематографии?

Она почувствовала, как он пожал плечами. На широкой лестнице, где слабо пахло плесенью и грязными носками, он находился справа, на ее стороне, оставляя небольшое пространство для людей, желающих их обойти.

Доусон посмотрел через плечо, когда они достигли лестничной площадки.

– Какой класс у тебя дальше?

Посмотрев на список, она поморщила нос.

– Эм… класс истории…

Он выхватил бумажку из ее руки, быстро просматривая расписание.

– Класс 208. Это твой счастливый день.

Учитывая, с каким парнем ей пришлось сегодня разговаривать, она собиралась согласиться.

– Почему это?

– Две вещи, – сказал он, отдавая расписание обратно. – У нас есть искусство, а затем последний урок – тренажерный зал. Вместе. Или, это, может быть, просто мой счастливый день.

Невероятно горячий. Забавный. И знал все правильные вещи, которые следует говорить? Высший бал. Он приоткрыл для нее дверь, и она добавила "джентльмен" в список. Закусив губу, девушка думала, что сказать.

Наконец, Беттани спросила.

– Какой класс у тебя дальше?

– Наука. На первом этаже.

Ее брови взлетели вверх, когда она посмотрела по сторонам. Как и ожидалось, люди определенно наблюдали за ними. В основном девушки.

– Тогда, почему ты на втором этаже?

– Потому что мне захотелось, – он сказал это, как ни в чем не бывало. Так, что у нее сложилось впечатление, будто бы у него была привычка делать все, что он хотел на регулярной основе.

Его глаза встретились с ее и задержались. Что-то в его взгляда заставило ее понять, что лучше быть более бдительной во всем, что касалось этого незнакомца. В момент прояснения она поняла, что ее мама, только взглянув на парня по типу Доусона, мигом бы отправила ее в школу для девочек. Мальчики, как он, обычно оставляют за собой след из разбитых сердец, сравнимый длиною с Миссисипи. И она должна бежать в класс, который находился неподалеку, так быстро, как только могла, потому что последнее, что хотелось Беттани, так это разбитого сердца.

Но она просто стояла, не двигаясь. Они оба замерли. Это… это было так интенсивно. Больше, чем когда она впервые поцеловалась с парнем. Она чувствовала себя в ловушке, хотя они даже не касались друг друга. Она даже толком его не знала

Нуждаясь в пространстве, она шагнула в сторону, сглотнув. Да, больше пространства было хорошей идеей. Но его сконцентрированный пристальный взгляд все еще достигал ее из-под густых ресниц.

Не разрывая зрительного контакта, он указал на дверь через плечо.

– Это класс 208.

Хорошо. Нужно что-то сказать или кивнуть, идиотка. Определенным образом, она точно здесь не произвела хорошего впечатления. Но то, что она произнесла дальше, было еще хуже.

– Твои глаза настоящие?

Ой, черт, немного неловко?

Доусон моргнул, как будто вопрос удивил его. Как, не так ли? Когда-то же люди должны были спросить его. Она никогда не видела таких глаз, как у этих близнецов.

– Да, – протянул он. – Они настоящие.

– Оу… ну, они действительно красивые, – тепло прокатилась по ее щекам. – Я имею в виду, что они прекрасные, – прекрасные? Ей нужно перестать говорить прямо сейчас. Его улыбка сразу вернулась обратно в полном объеме. Ей это нравилось. – Спасибо, – он склонил голову немного набок. – Так… ты собираешься оставить меня в подвешенном состоянии?

Краем глаза она заметила высокого блондина, который выглядел так, будто только что сошел со страниц молодежного журнала. Он заметил Доусона и резко остановился, в результате чего, другой парень врезался ему в спину. С полуулыбкой, высокий незнакомец принес извинения, не спуская глаз с Доусона. Они были синими, как васильки. Беттани даже не могла надеяться запечатлеть их при помощи своих красок. Так же она в равной степени была уверена, что не смогла бы воспроизвести на холсте и глаза Доусона.

– А? – сказала она, сосредоточившись на Доусоне.

– Твое имя? Ты мне еще не сказала, как тебя зовут.

– Елизабет, но все меня зовут Беттани.

– Элизабет, – он повторил ее имя, словно пробовал на вкус звучание, – Беттани – это твоя фамилия?

Тепло подкралось к шее, в тот момент, когда она схватила сумку за ремень.

– Уильямс. Моя фамилия Уильямс.

– Ну, что ж, Беттани Уильямс, на этом моменте я должен покинуть тебя, – господи, он звучал искренне встревожено, – пока что.

– Спасибо.

– Не стоит, – когда он отошел от нее, его глаза блеснули под светом. Ослепительно. – Мы еще увидимся в ближайшее время. Я в этом уверен.