Текст книги "Жду тебя"
Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Он уступил и развернул завернутый в фольгу хлеб. Запах действительно был обалденный.
– И что заставило тебя выбрать именно это место?
Я вымыла посуду и его сковородку, медля с ответом.
– Просто хотела сбежать, как и ты.
– Наверное, чертовски трудно было решиться.
– Нет. – Я взялась за мытье кастрюли. – Это было самое легкое.
Он как будто задумался, разламывая хлеб пополам.
– Ты загадка, Эвери Морганстен.
Я повернулась, с ужасом наблюдая за тем, как он уминает половину буханки.
– Не больше, чем ты.
– В каком смысле?
– Ты только что съел четыре яйца вкрутую, вот-вот прикончишь буханку хлеба, а твой брюшной пресс прямо-таки просится в рекламу гантелей.
Кэм пришел в восторг.
– Ты все-таки наводила обо мне справки? В перерывах между нападками на меня? Я чрезвычайно польщен.
– Заткнись, – рассмеялась я.
– Просто у меня растущий организм.
Я удивленно вскинула брови, и Кэм захохотал. Расправившись с половиной батона, он немного рассказал о своих родителях. Я вернулась за стол и слушала его с нескрываемым интересом. Отец Кэма владел юридической фирмой, а мать была врачом. Семья была вполне обеспеченной. Они, конечно, не купались в деньгах, как мои родители, но средств определенно хватало, чтобы снимать ему квартиру. Было очевидно, что у Кэма доверительные отношения с родителями, и в этом я ему очень завидовала. Чем старше я становилась, тем больше мне хотелось, чтобы родители были рядом со мной, но они были так увлечены своими делами, путешествиями и светскими раутами, что их никогда не было дома. И после всего, что случилось, в те редкие дни, когда отец и мать все-таки появлялись, никто из них даже не смотрел в мою сторону.
– Так ты полетишь в Техас на осенние каникулы или День благодарения? – спросил он.
Я фыркнула.
– Вряд ли.
Он склонил голову набок.
– Есть другие планы?
Я пожала плечами.
Кэм не стал развивать эту тему, и было уже около полудня, когда он ушел. Остановившись у двери, он повернулся ко мне, с крошечной сковородкой в одной руке и остатками хлеба в другой.
– Что ж, Эвери…
– Что ж, Кэм…
– Что ты делаешь во вторник вечером?
– Не знаю. – Я слегка нахмурилась. – А что?
– Как насчет свидания со мной?
– Кэм, – вздохнула я.
Он прижался к косяку.
– Это не ответ.
– Нет.
– Значит, нет.
– Да, это «нет». – Я взялась за ручку двери. – Спасибо за яичницу.
Кэм вышел за порог, и на его лице снова была кривоватая усмешка.
– Как насчет вечера в среду?
– Пока, Кэм. – Я закрыла дверь и улыбнулась. Он был совершенно невыносим, но, как и прошлой ночью, я испытала невероятное удовольствие от общения с ним. Может, эту волшебную ауру создавали наши словесные дуэли, но, что бы это ни было, рядом с ним я чувствовала себя… прежней.
О-хо-хо.
После душа я какое-то время слонялась по квартире, раздумывая, стоит ли отправить эсэмэски Джейкобу и Бриттани, поинтересоваться их планами на день. Но в конце концов бросила мобильник на диван и достала лэптоп. Нельзя же было вечно избегать почтового ящика.
В папке нежелательной почты я обнаружила несколько подозрительных писем. В двух из них мое имя значилось как тема. Но я уже была научена горьким опытом, поэтому не без злорадства удалила их.
Почему я получаю такие письма сейчас. Одно дело – в старшей школе, когда мы были детьми, но теперь, после того как все разъехались по колледжам? Было в этом что-то странное. Неужели им больше нечем заняться? Я не думала, что письма отправляет Блейн – каким бы уродом он ни был, он старался держаться от меня подальше. А телефонный звонок? Я не стала менять свой номер телефона. Еще тогда, в самый разгар травли, я получала по три-четыре звонка в день и постоянно меняла номер, но они все равно меня находили.
Собравшись с духом, я открыла почтовый ящик и обнаружила очередное письмо от кузена. Что это его прорвало? Был соблазн не открывать сообщение, но я все-таки рискнула.
«Эвери,
Мне очень нужно поговорить с тобой как можно скорее. Позвони мне в любое время. Это очень важно. Позвони мне.
Дэвид»
Мой палец завис над мышкой.
Удалить.
Глава 8
Лето наконец ослабило свою хватку, и моя жизнь постепенно вошла в рутинную колею. С понедельника по пятницу я вставала по утрам и отправлялась в университет. Но со все большим нетерпением ожидала занятий по астрономии. И не только потому, что мне было интересно слушать профессора Драге и наблюдать за тем, во что он одет. Скажем, недавно он явился на лекцию в джинсах-«варенках» и пестрой «гавайской» рубашке. Кажется, я только на них и смотрела. Но помимо экстравагантного профессора, меня занимал мой партнер по классу, который превращал эти пятьдесят минут в нечто незабываемое.
Мало того что Кэм остроумно комментировал лекции Драге, он еще демонстрировал блестящее знание предмета, так что мой неудачный дебют в астрономии не должен был сказаться на итоговых результатах. С таким партнером, как Кэм, можно было не опасаться провала на экзамене.
Три раза в неделю я обедала с Джейкобом и Бриттани и однажды даже сходила с ними на футбол. Вечеринки по-прежнему оставались для меня под запретом, чего никто не мог понять, но это не мешало нашей дружбе. Пару раз в неделю они заходили ко мне домой. Правда, эти посиделки не очень-то способствовали учебе, но я не жаловалась. Мне нравилась их компания. Ладно, признаюсь, я обожала проводить с ними время. Они были классные ребята, и к тому же у меня давно не было друзей. Казалось, они спокойно относились к моим странностям, коих было немало.
А еще я с завидной регулярностью, два раза в неделю, отказывала Кэму в свидании.
Два. Раза. В неделю.
Дошло до того, что мне самой уже было любопытно, как он ввернет в разговор очередное приглашение. Парень был неистощим на выдумки, и со временем тема свидания стала нашей излюбленной шуткой. По крайней мере, для меня.
И отныне я считала дни в ожидании воскресенья.
Кэм являлся спозаранку с упаковкой яиц и собственной выпечкой. После неудачи с банановым хлебом он принес черничные кексы. Потом был тыквенный хлеб – правда, готовый, как он признался. За ним последовали клубничный пирог и брауни.
Брауни утром – это фантастика.
Все в моей жизни складывалось неплохо, если не считать электронных писем и телефонных звонков. По крайней мере, раз в неделю мне звонили с НЕИЗВЕСТНОГО НОМЕРА. Я удаляла сообщения и письма, даже не открывая их. В почтовом ящике скопилось штук пятнадцать непрочитанных писем от моего кузена. На днях я собиралась прочесть их, но все никак не могла себя заставить. Как и позвонить родителям.
Они мне не звонили, и я не считала нужным звонить первой.
К началу октября я была счастливее, чем когда-либо. Запах осени, по которому я так скучала в Техасе, разливался в воздухе, можно было носить рубашки с длинным рукавом и не выглядеть при этом пугалом, а зубрежку к зачетам скрашивали «Эм энд Эмс» и «Скиттлз».
– Кто-нибудь может мне подсказать, где на этой чертовой карте находится Хорватия? – застонал Джейкоб. – Вот бы придумать песню, чтобы помогла это запомнить?
– Венгрия, Словения, Босния, – сказала я, указывая на карту Европы. – И еще Сербия.
Джейкоб хмуро взглянул на меня.
– Чертова отличница.
Я сунула в рот красную горошину «Скиттлз».
– Извини.
– Ты можешь себе представить песню с такими названиями? – Брит обмакнула картофельные чипсы в майонез.
– Фу, какая жирнятина, – пробормотал Джейкоб.
Она пожала плечами.
– Зато вкусно.
– Приготовься, сейчас я буду тебя обучать. – Я взяла конфетку и помахала перед носом Джейкоба. Он возбудился, как щенок, мечтающий получить лакомство. – Все страны, граничащие с Хорватией, заканчиваются на «я». В общем, рифмуются. Думай в этом направлении.
Он прищурился.
– Это не помогает.
Я вздохнула.
– Кажется, ты хотел придумать песню?
– Да. – Он встал посреди кафе и прокричал: – Да! Я хочу песню!
– Вау.
Он замахал руками, и студенты, которые занимались за соседними столами, оторвались от своих тетрадок.
– Что? – Он повернулся ко мне. – Очень громко?
– Да, – кивнула я. – Прямо оглушил.
Брит уткнулась в учебник.
– Это ужасно, – застонала она. – Не могу поверить, что нам опять приходится учить карту Европы. Я думала, что все это дерьмо осталось в школе.
– Дай мне песню, ботаник, – потребовал Джейкоб.
– О боже, ты меня поражаешь. – Я покачала головой. – Ладно. Запоминай. «В верхнем левом Венгрия, в нижнем левом Сербия, Босния внизу, внизу. Словения в самом верху. А где же взять Хорватию?»
– «Где же, где Хорватия», – подхватил Джейкоб.
– «Рядом с Адриатикой, Италия с Хорватией!»
Джейкоб подпрыгнул.
– Давай еще раз! Еще!
Я снова пропела эту дурацкую песенку под изумленным взглядом Брит. К тому времени, как Джейкоб нанес на карту все страны, мое лицо уже приобрело оттенок спелого помидора, но я смеялась до слез.
Он все-таки справился с заданием, если не считать того, что Францию нарисовал на месте Великобритании, но, наверное, это он просто проверял меня.
Я бросила ему в рот обещанную конфетку, и она отскочила от его нижней губы. Со второй попытки мне удалось попасть прямо в рот. Он проглотил ее и наклонился ко мне, чуть ли не вплотную к моему лицу.
– Угадай, кто идет?
– Что? – Я отпрянула назад.
Он заговорщически моргнул.
– Твой бойфренд.
Оглянувшись через плечо, я увидела Кэма, который заходил в кафе, но не один. С ним были сразу две девушки, которые смотрели на него с восхищением, как на секс-символ кампуса. Я закатила глаза.
– Он не мой бойфренд, – сказала я Джейкобу.
– Оказывается, у тебя есть конкурентки. – Джейкоб сложил на груди руки. – Это Салли и Сьюзен – вице-президенты «бета-дельта-сигма клуба»[7]7
В высших учебных заведениях США существуют открытые или закрытые студенческие клубы, которые обычно используют в названии греческие буквы.
[Закрыть].
Брит нахмурила брови.
– Ты хотя бы выучи название женского общества.
– Да какая разница.
– Никакой конкуренции быть не может, потому что между нами ничего нет. – И все-таки я осторожно покосилась на троицу. Они остановились у диванов. Кэм внимательно слушал, что говорили ему девицы. Одна из них, блондинка, положила руку ему на грудь и выписывала на ней крошечные круги. Я прищурилась. Что она себе позволяет? Я повернулась к Джейкобу.
Он удивленно вскинул брови.
– Пусть забирают его себе, – сказала я, забросив в рот сразу три леденца.
– Я вас обоих не понимаю. – Брит захлопнула учебник. Похоже, с историей было покончено. – Вы видитесь практически каждый день, верно?
Я кивнула.
– Он приходит каждое воскресенье и готовит тебе завтрак, так? – продолжила она.
Джейкоб перебил ее.
– Я ненавижу тебя за это, – сказал он мне.
– Да, все верно, но это ничего не значит. – Хорошо еще, что я не проболталась про свидание, иначе этим разговорам не было бы конца. – Послушайте, мы просто друзья. Вот и все.
– Может, ты лесбиянка? – спросил Джейкоб.
– Что?
– Слушай, я не собираюсь осуждать тебя. Мне по барабану твоя сексуальная ориентация. Только скажи, ты – лесбиянка?
– Нет, – ответила я.
– Я тоже не лесбиянка, но могла бы на тебя запасть. – Брит улыбнулась.
– Спасибо, – хихикнула я. – Я бы тоже на тебя запала.
– Как мило, – вмешался Джейкоб. – Но дело не в этом. Наш красавец, сукин сын, тащится от тебя. О, мой бог, он бросил своих цыпочек и направляется к нам.
У меня внутри все похолодело, и я молилась Иисусу Христу, Шиве[8]8
Индуистское божество.
[Закрыть] и Зевсу[9]9
В древнегреческой мифологии – верховный бог-олимпиец, бог грома и молнии, правит всем миром.
[Закрыть], чтобы Джейкоб не ляпнул лишнего и мне не пришлось бы потом его убивать.
– Черт, – сказал Джейкоб, качая головой. – Джинсы на нем сидят как влитые. Привет, Кэмерон! Как жизнь?
Я закрыла глаза.
– Привет, Джейкоб. Бриттани. – Кэм уселся рядом со мной и легонько подтолкнул меня локтем. – Эвери.
– Привет, – пробормотала я, смущаясь под прицелом глаз Джейкоба и Бриттани. Я закрыла учебник и сунула его в сумку. – Что тебя сюда привело?
– О, ты же знаешь, зло и хаос, – ответил он.
– Чем-то мне это напоминает Гарри Поттера, – вздохнула Брит. – Надо бы перечитать.
Мы все уставились на нее.
Два ярких пятна проступили на ее щеках, когда она откинула с лица светлые пряди.
– Что? Мне не стыдно признаться в том, что иногда некоторые вещи напоминают мне о Гарри Поттере.
– Вон тот парень похож на Снейпа, – сказал Кэм, кивая в сторону соседнего стола. – Так что я тебя понимаю.
Парень с черными, как смоль, волосами действительно напоминал профессора Снейпа.
– Ну а вы, ребята, чем заняты? – Кэм заерзал на стуле, упираясь в меня ногой. Я сглотнула. – Балуетесь «Эм энд Эмс» и «Скиттлз»?
– Да, и это тоже. А еще готовимся к зачету по истории на следующей неделе. Нам нужно нарисовать карту Европы, – объяснил Джейкоб.
– Уф. – Кэм толкнул меня ногой.
Я дала сдачи.
– А Эвери, наша замечательная Эвери… – Джейкоб выразительно посмотрел на меня, и я угрожающе прищурилась. – Она помогает нам учиться.
– У нее это здорово получается, – сказала Брит.
Кэм покосился на меня, и я отодвинулась.
Подперев подбородок, Джейкоб уставился на Кэма.
– Перед тем как мы начали заниматься, я говорил Эвери, что ей следует чаще носить зеленый цвет. С такими волосами, как у нее, это очень сексуально.
У меня челюсть отвисла. А до этого он ведь и словом не обмолвился о моем идиотском кардигане.
– Тебе она нравится в зеленом, Кэм? – спросила Брит.
О боже.
Кэм повернулся ко мне, и его голубые глаза были такими же глубокими, как воды у побережья Техаса.
– Зеленый ей очень идет, но она всегда красивая.
Тепло разлилось по моим щекам, и я осторожно выдохнула.
– Красивая? – переспросила Брит.
– Красивая, – повторил Кэм, снова подвигаясь ко мне. Его нога коснулась моего колена. – И что, друзья, узнали что-нибудь новенькое в процессе учебы?
Я позволила себе выдохнуть.
– Думаю, да.
– И все благодаря Эвери, – сказал Джейкоб, и они с Брит переглянулись. У меня сердце ушло в пятки. – Она помогла мне с песенкой, чтобы я запомнил, где какая страна.
О, нет, только не это.
– Спой ему песню. – Брит так сильно толкнула меня локтем, что я отскочила прямо на Кэма.
В его глазах зажегся интерес.
– Что за песня?
– Я не буду петь.
Джейкоб сиял.
– Песня про Хорватию.
Я смерила его убийственным взглядом.
Кэм рассмеялся.
– Про Хорватию? Спой, Эвери.
– Нет, – отрезала я. – Петь я больше не буду. Среди моих талантов пение не значится.
– А какие у тебя таланты? – спросил Кэм. Я посмотрела на него, невольно любуясь и квадратной челюстью, и завитками волос у висков. Что за наваждение? Кэм смотрел на меня, удивленно подняв брови. – Эвери?
– Ну, скажи, – заныл Джейкоб.
Брит поддержала его.
– Таланты – это весело.
– Бывает, что и так. – Кэм опустил взгляд, и я смогла передохнуть. Он наклонился ко мне, и наши губы опасно сблизились. Я услышала судорожный вздох Джейкоба. – Скажи мне, дорогая, какие у тебя таланты.
– Дорогая, – пробормотал изумленный Джейкоб.
– Танцы, – вырвалось у меня. – Когда-то я танцевала.
Любопытство отразилось на лице Кэма.
– И какие танцы?
– Не знаю. – Я схватила пакетик «Скиттлз» и высыпала себе целую пригоршню. – Балет, джаз, чечетка, современные – все в таком роде.
– Ты серьезно? – воскликнул Джейкоб. – Я отбивал чечетку лет в шесть, с месяц занимался, а потом решил, что хочу быть пожарником. Это чертовски трудно, как сейчас помню.
Брит ухмыльнулась.
– Я тоже пробовала себя в танцах, но обнаружила, что у меня нет ни грации, ни координации, разве что задницей умею трясти. А у тебя были успехи?
Я пожала плечами, чувствуя себя неловко.
– Я занималась лет десять, выигрывала некоторые конкурсы, было много сольных выступлений.
– Значит, ты здорово танцевала! – воскликнула Брит. – Уверена, ты мастерски делаешь все эти сумасшедшие виражи и трюки.
Чего я только не выделывала, будучи невероятно гибкой, но что мне особенно удавалось, так это фуэте – fouette tour – пожалуй, самое трудное в балете.
Кэм притих, что было на него не похоже.
– Моя сестра тоже танцевала лет с пяти. И до сих пор танцует. Думаю, она прикончит всякого, кто попытается запретить ей это.
Отправив в рот остатки «Скиттлз», я кивнула.
– Танцы затягивают, если они тебе нравятся.
– Или если у тебя хорошо получается, – вставила Брит.
Кэм подтолкнул меня плечом.
– Почему бросила?
Я любила танцевать – в танцах мне нравилось все. Тренировки, репетиции и особенно предвкушение выхода на сцену. Ничто не могло сравниться с тем ощущением, которое испытываешь, пока ждешь за кулисами, когда объявят твое имя; первый вздох перед выступлением, когда стоишь в центре сцены, в лучах софитов. Тот миг затишья, когда закрываешь глаза в ожидании первых тактов музыки, зная, что на тебя смотрит весь зал.
Я пожала плечами.
– Думаю, мне просто надоело, – сказала я. Соврала, конечно. Я не устала от танцев. Я смертельно скучала по ним, просто больше не могла выносить устремленные на меня взгляды. – А твоя сестра участвует в конкурсах?
Он кивнул.
– Она много путешествует, а на лето получила стипендию в школу «Балета Джоффри»[10]10
«Балет Джоффри» (Robert Joffrey Theatre Ballet) – известная балетная труппа приобрела всемирную славу благодаря реконструкциям забытых балетов 1920–1930-х годов, в первую очередь из репертуара «Русских балетов» Сергея Дягилева.
[Закрыть].
– Боже правый, – ахнула я, широко раскрыв глаза. – Должно быть, она чертовски талантлива.
Кэм гордо улыбнулся.
– Да, это точно.
Зависть росла во мне, как раковая опухоль, разъедая душу и тело. Это ведь я могла танцевать в одной из лучших балетных школ мира. Это я должна была там учиться, но судьба распорядилась иначе, и мне нужно было просто смириться.
После этого разговор как-то расстроился, по крайней мере, мне он уже был не интересен. Кэм болтал с Брит и Джейкобом, а я затерялась в собственных мыслях, пока не пришло время возвращаться в класс. Договорившись с ребятами о следующем занятии, я попрощалась.
Кэм вышел следом за мной, и на улице нас встретили яркое солнце и бодрящий ветерок, предупреждающий о скором наступлении холодов. Кэм не проронил ни слова, пока мы шли по кампусу. Иногда с ним бывало такое, и мне оставалось только гадать, о чем он думает в эти минуты тишины и покоя.
Мы как раз переходили улицу, и он помахал ребятам, стоявшим у входа в Центр Бёрда. Я вдруг поймала себя на мысли, что сейчас он совсем не такой, каким я видела его чуть раньше, в компании двух девушек. Это встревожило меня, и я даже не могла объяснить, почему вообще обратила на это внимание.
– Как ты? – спросил он, когда мы остановились возле скамеек у дверей учебного корпуса.
Я осторожно взглянула на него.
– Хорошо. А ты?
Он улыбнулся плотно сжатыми губами и кивнул.
– На завтрашний вечер все остается в силе?
– Завтра вечером? О! Задание по астрономии. – Драге опять разбил нас на пары и отправил в обсерваторию. В следующую среду мы должны были представить собственные снимки. – Да, как договаривались.
– Хорошо. – Кэм попятился назад. – Тогда увидимся.
Я зашагала в другую сторону, но остановилась от внезапной мысли.
– Кэм?
– Да?
– Что ты делал в кафе? Разве у тебя не было занятий?
Уголки его губ слегка дернулись, и опять появилась эта чертова ямочка. Когда он так улыбался, у меня в груди как будто надувался воздушный шар.
– Да, в это время у меня занятия, – сказал он, и на солнце его глаза блеснули яркой лазурью. – Но я хотел увидеть тебя.
Его слова лишили меня дара речи, и я молча смотрела ему вслед, когда он вернулся к дороге и свернул за угол. Я постояла еще какое-то время, прежде чем смогла двинуться с места. И ничто не могло сдержать улыбку, которая расплылась на моих губах и уже не покидала меня.
Глава 9
– Ты уверен, что знаешь, как пользоваться этой штукой? – спросила я, уставившись на телескоп.
Кэм обернулся.
– Что? А ты разве не знаешь?
– Нет, конечно.
– Выходит, ты невнимательно слушала профессора Драге, когда он рассказывал о телескопах?
Я скрестила на груди руки.
– А ты вообще рисовал в это время утиную династию.
Он засмеялся и отвернулся к телескопу, взявшись регулировать ручки, кнопки и прочие механизмы, названия которых я не могла вспомнить.
– Но я хотя бы слушал.
– Угу. – Я осторожно придвинулась ближе, укрываясь за ним от холодного ветра, гулявшего по крыше Центра Бёрда. – На самом деле ты очень хороший художник.
– Я знаю.
Я закатила глаза, но спорить с ним не стала. Он и вправду отлично рисовал. Его эскизы были удивительно жизненными, дополненными мельчайшими деталями.
Он нагнулся, перемещая рычаг.
– Я пользовался телескопом раз или два.
– Невеликий опыт.
– Согласен. И это было еще на первом курсе, – уточнил он с мимолетной улыбкой. Задрав голову, он оглядел темное небо. – Черт возьми, я даже не знаю, удастся ли нам что-нибудь запечатлеть, прежде чем все небо затянет.
Проследив за его взглядом, я поморщилась. Зловещие тучи закрывали большую часть небосклона. В воздухе витал запах дождя.
– Тогда тебе лучше поторопиться.
– Ишь ты, командует, – пробормотал он.
Я усмехнулась.
– Иди сюда, я покажу тебе, как этим пользоваться. – Он отступил назад, и я, вздохнув, встала на его место. – Ты будешь меня слушать?
– Не уверена, – призналась я.
– По крайней мере, честно. – Кэм подошел ко мне сзади и обхватил пальцами подзорную трубу. Его рука легла на мое плечо, но я не возражала. Теперь он полностью защищал меня от ветра. – Это веб-камера «Филипс», модель ToUcam Pro II. – Он показал на серебристую приставку. – Она крепится к телескопу. При таких параметрах ты сможешь получить четкое изображение Сатурна. Нажми сюда, и камера сделает кадр.
– Хорошо. – Я откинула волосы назад. – Не думаю, что нам удастся получить изображение Сатурна.
– Хм. – Он выдержал паузу. – Слушай…
– Что слушать?
– Сходи со мной на свидание.
– Заткнись. – Усмехнувшись, я подалась вперед, прижимая глаз к трубе телескопа. Но увидела лишь кромешную тьму. Кажется, астрономия меня недолюбливала. – Я ничего не вижу.
– Это потому, что я не снял крышку с объектива, – засмеялся Кэм.
Я двинула локтем. Удар пришелся ему в живот, и это было все равно что биться в стену.
– Придурок.
Смеясь, он потянулся к объективу. Кэм мог бы обойти меня, потому что я загораживала ему трубу, но он предпочел действовать иначе. Он навалился на меня сзади, и я замерла, закрывая глаза.
– Что? – спросил он.
– Было бы проще подойти сбоку и сделать это, – заметила я.
– Верно. – Он опустил голову, так что его губы оказались у моего уха. – Но так же веселее.
Дрожь пробежала по моим плечам.
– Веселись без меня.
– Нет, так не интересно, – сказал он. – Давай, попытайся еще раз.
Набрав в грудь побольше воздуха, я снова прижала глаз к трубе, и… черт возьми… увидела. Планета была слегка расплывчатой, но просматривался ее коричневатый цвет, так же, как и кольца.
– Ого!
– Видишь?
Я отодвинулась от трубы.
– Да, круто. Я никогда еще не видела планету, можно сказать, вживую. Даже не думала, что это так классно.
– Мне тоже нравится. – Он поймал выбившиеся пряди моих волос и убрал их с лица. – Ну, и что теперь будем искать?
– Созвездие Стрельца, а потом астеризм Чайник с его паром…
Крупная капля дождя плюхнулась мне на лоб. Я испуганно отскочила в сторону, едва не сбив Кэма с ног.
– О черт.
Еще одна жирная капля ударила меня по носу, и я взвизгнула. Мы встретились глазами. Он чертыхнулся и схватил меня за руку. Мы побежали по крыше, шлепая по мокрым плитам. До двери чердака оставалось рукой подать, когда небеса разверзлись, и дождь хлынул стеной, в считаные мгновенья промочив нас до нитки.
Кэм захохотал, а я взвизгнула.
– Вот это да, не жарко! – крикнул он.
Резко остановившись, он повернулся и прижал меня к себе. Мои глаза расширились, когда я неожиданно уперлась в его крепкую грудь. Я запрокинула голову и встретила его взгляд. Дождь нещадно поливал нас, но в этот миг я ничего не чувствовала.
Он улыбнулся.
И это был единственный сигнал предупреждения.
Обвивая рукой мою талию, он поднял меня и закинул к себе на плечо. Я снова завизжала, но мой визг утонул в его хохоте.
– Ты еле плетешься! – прокричал он сквозь шум дождя.
Я схватилась за его капюшон.
– Отпусти меня, сукин…
– Держись! – Хохоча, он побежал к двери, придерживая меня за бедра.
Пару раз он едва не поскользнулся в луже, и у меня сердце ушло в пятки. Перед глазами ожили страшные картинки разбитого черепа. Каждый шаг Кэма отдавался во мне болью и страхом, и мои крики о помощи перемежались угрозами физической расправы.
Он их попросту игнорировал или посмеивался.
Наконец он остановился и ударом ноги открыл дверь. Нырнув вниз, он ступил на сухую лестничную площадку. Все еще хохоча, он схватил меня за бедра. Я уже готова была обрушиться на него с кулаками, но вот он начал спускать меня вниз, и я медленно, словно нехотя, сползла по его телу. Должно быть, виной всему была наша мокрая одежда, потому что трение оказалось слишком чувственным, и я едва не задохнулась.
Его руки все еще лежали на моих бедрах, и это прикосновение проникало сквозь плотную ткань джинсов. Он неотрывно смотрел на меня, и я тонула в темной синеве его глаз. Идеально вылепленные губы слегка раскрылись, выпуская теплое дыхание с ароматом мяты.
Я прижималась к нему всем телом, откликаясь на это взрывом физических эмоций. Глубоко в животе мои мышцы свернулись тугой спиралью, соски грудей напряглись, бедра покалывало. Мои руки оказались прижатыми к его груди, и я даже не помнила, как это произошло. Но они лежали у него на груди, и его сердце колотилось под моей ладонью в унисон моему сердцебиению.
Его рука скользнула вверх, оставляя за собой незнакомый, пьянящий шлейф мурашек. Я затаила дыхание, когда его пальцы пробежались по моей щеке, убирая с лица слипшиеся пряди волос.
– Ты промокла насквозь, – произнес он хрипловато-глубоким голосом.
Во рту пересохло, и я сглотнула.
– Ты тоже.
Он задержал руку на моей щеке, легко поглаживая ее большим пальцем.
– Думаю, нам придется прийти сюда в другой раз.
– Да, – прошептала я, пытаясь побороть желание закрыть глаза и откликнуться на его прикосновение.
– Только сначала надо будет узнать прогноз погоды, – добавил Кэм, и я невольно улыбнулась.
И тут он сделал еле заметное движение, которое странным образом еще сильнее прижало нас друг к другу. Крупная дрожь пробежала по моей спине. Я впервые так остро чувствовала свое тело, его тело, и это было для меня настоящим откровением. Я откликалась на его прикосновения, хотя была совершенно не готова к этому. Мною как будто руководил высший инстинкт.
Мое тело знало, что делать, знало, чего хотело, пусть даже мозг выстреливал одно за другим предупреждения, повышая уровень опасности до красного.
Я резко отстранилась, обрубая чувственную нить, что протянулась между нами. Мое дыхание вырывалось короткими очередями, пока я пятилась назад, прежде чем уперлась в стену. В мокрой и холодной одежде мне все равно было жарко. Я вся горела. Мой голос показался мне незнакомым, когда я наконец заговорила.
– Я думаю… на сегодня хватит.
Кэм шагнул назад, уперся затылком в противоположную стену и слегка расставил ноги. Все в нем выдавало сильное возбуждение.
– Как скажешь.
Казалось, прошла вечность, но никто из нас не пошевелился. Наконец мы молча спустились вниз, где нас ждал его внедорожник. Все, что произошло между нами, утонуло в напряженном молчании, и к тому времени, как мы вернулись домой, меня уже распирало от чувства тревоги, которое вытеснило воспоминания о тех мгновениях на лестничной площадке, когда во мне говорили чувства, а не разум…
Я выскочила из машины и помчалась под козырек нашего подъезда. Кэм нагнал меня, стряхивая воду со своих волос. Я стояла у подножия лестницы, нервно перебирая пальцами ключи. Нужно было что-то сказать, как-то выпутаться из этой неловкой ситуации, потому что я не хотела разрушать нашу дружбу.
И тут меня будто током пронзила внезапная догадка.
Я не хотела потерять Кэма.
За этот месяц с небольшим он стал частью моей жизни, событием каждого дня, и если бы что-то изменилось…
Но я не находила слов, потому что и сама толком не поняла, что произошло на чердаке. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он шагнул на ступеньку, а потом остановился и повернулся ко мне.
– Встреться со мной, – попросил он, пробежав рукой по мокрым волосам, откидывая их с лица.
– Нет, – прошептала я.
И тогда ямочка появилась на его щеке, а я смогла выдохнуть. Он начал подниматься по лестнице.
– Всегда остается завтра.
Я последовала за ним.
– Завтра ничего не изменит.
– Посмотрим.
– Нечего и смотреть. Ты зря тратишь время.
– Когда дело касается тебя, мне не жаль своего времени.
Поскольку он шел впереди, то не видел моей улыбки. Меня отпустило. И сразу стало тепло. Все вернулось на круги своя, и Кэм был по-прежнему рядом. Теперь можно было ничего не бояться.
