Текст книги "Сумасшедший уик-энд"

Автор книги: Дженнифер Крузи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

На следующее утро Денни вышла из своего номера в прекрасном сером костюме, который надевала лишь в тех случаях, когда хотела произвести на кого-нибудь серьезное впечатление. Костюм выполнял двойную обязанность, поскольку в нем она производила серьезное впечатление и на себя тоже.

Она осторожно проскользнула в конференц-зал, стараясь не обращать на себя внимания. В тот момент, когда она опустилась в кресло на заднем ряду, предыдущий докладчик сошел с трибуны, и его место заняла Дженис Мередит.

Темой ее доклада было сопоставление супружеской неверности в пьесах Шекспира с современными скандальными историями, то и дело появляющимися в бульварных газетах. Денни едва не плакала от сочувствия, слушая ее. Неудивительно, что Дженис не хотела никому сообщать о своем разводе: трудно было бы выбрать тему болезненнее этой. Денни до глубины души жалела ее, но пометки все же делать не забывала. В докладе было слишком много интересных параллелей с нынешней ситуацией Дженис, чтобы можно было их проигнорировать. Если она получит-таки интервью, то эти заметки помогут ей представить Дженис читателям в истинном свете. Если она получит интервью, то сможет поддержать Дженис…

Нет, минуточку. Никаких «если»! Денни расправила юбку своего серого костюма. Когда она получит интервью, го с помощью некоторых пунктов этого доклада продемонстрирует читателям душевную силу и мужество Дженис. Это будет потрясающее интервью, триумфальное и для Денни, и для Дженис.

Затем на трибуну поднялся следующий докладчик, и Денни с некоторым удивлением узнала Викторию Прентайс. Он настолько зациклилась на Дженис, что совсем забыла – ведь Виктория Прентайс тоже профессор филологии. В докладе Виктории свадьба четы Макбет сравнивалась со свадьбами в телевизионных «мыльных операх». Услышав имя Макбета, Денни вспомнила об Алеке и о прошедшем вечере.

Как там Виктория сказала о Макбетах? «Люди с обычными человеческими слабостями, которых объединила любовь и разрушила амбиции». Человеческих слабостей ни ей, ни Алеку не занимать. Амбиций в ней хватает, да и в Алеке определенно тоже. Его игра в простака-провинциала была всего лишь игрой; он явно что-то замыслил насчет своих земельных инвестиций. С этим все ясно. А вот как быть с любовью? Этот вопрос ее смущал. В Алеке было что-го такое…

Денни попыталась определить, что же такое было в Алеке, и неожиданно поняла, что он первый мужчина, с которым ей никогда не было бы скучно Возможно, через какое-то время у нее бы возникло желание его задушить, но чтобы он ей наскучил? Ни за что. Он всегда будет непредсказуемым, сексуальным и нацеленным на что-то таинственное. Впервые в жизни ей показалась интересной мысль провести с мужчиной больше одного вечера.

Пейшенс была бы от Алека в восторге.

Но все это, разумеется, лишь прекрасный повод избегать его… после того, как он познакомит ее со своей тетей. Денни не собиралась гоняться по Чикаго за Алеком, в то время как перед ней открывалась дорога в Нью-Йорк, к славе и грандиозной карьере. Дурацких решений она уже напринималась в жизни предостаточно. Настало время для мудрых.

Несмотря на всю привлекательность Алека, Пока Денни размышляла об Алеке, Виктория закончила свой доклад, и очередной академик заговорил о свадебных обычаях времен Шекспира в сравнении с обычаями девятнадцатого века. Денни выскользнула из зала так же тихо и незаметно, как появилась. Если в сегодняшнем выступлении Дженис Мередит ненароком рассыпала столько замечательных идей для ее будущего интервью, то в ее предыдущих книгах таких идей наверняка еще больше. Хороший журналист – это хорошо подготовленный журналист, а местный университет находился всего в паре миль от отеля.

И Денни направилась в университетскую библиотеку.

Спустя два часа она, как было условлено, встретилась с Алеком в холле.

– И где твоя тетя? – спросила она, останавливаясь у него за спиной.

Со спины он казался еще шире в плечах, еще мужественнее. Денни с трудом избавилась от совершенно ненужных образов, услужливо нарисованных воображением. Вздрогнув от неожиданности, Алек резко обернулся, и она с приятным удивлением вспомнила, какой он забавный, когда изображает из себя недоумка с открытым ртом.

– Что за маскарад? – уставился на ее строгий костюм Алек. – Серое? На тебя это так не похоже. Утешь меня, скажи, что под ним пурпурные кружева.

– Я спросила о тете, – напомнила Денни.

Два часа, проведенные в библиотеке, переполнили ее энергией. Теперь она во всеоружии, у нее наготове все вопросы к Дженис Мередит, и Дженис на них ответит. Интервью охватит целую жизнь. Денни оглянулась в поисках Виктории – ее входного билета в мир Дженис, славы и удачи.

– Где она?

– Она не смогла прийти. – Алек все еще с очевидным отвращением пялился на ее костюм. – Извини. Куда бы ты хотела пойти?..

– Никуда, – разочарованно нахмурилась Денни. – Раз ее нет, я не могу зря тратить время. – Она снова повернулась к выходу.

– Погоди-ка. – Алек поймал ее за руку. – Куда это Ты? Тебе нужно поесть. Сегодня пятница, нужно набраться сил на уик-энд. А раз тебе нужно поесть, то ты запросто можешь это сделать и…

– С тобой? Нет. – Денни высвободила руку из его хватки. – Против тебя я лично ничего не имею, но раз твоей тети нет, мне нужно вернуться в библиотеку. А за приглашение спасибо.

– В библиотеку? – Алек вышел вслед за ней на улицу. – Что тебе делать в библиотеке? Да погоди же!

– Хватит, Алек. – Денни обернулась к нему. Люди то и дело толкали их, выходя из гостиницы, но она их не замечала. – Ты очень милый, ты бесподобно целуешься, но у меня нет времени на игры с тобой. Я очень занята. Так что найди себе для развлечений кого-нибудь другого.

Она снова отвернулась, но Алек вцепился ей в руку.

– Ужин. Ленч ты пропустишь, так что без ужина обойтись не сможешь. Я плачу. У меня…

– Знаю. Уйма денег. – Денни взглянула на него исподлобья. – А тетя будет?

– Да что тебе далась моя тетя? – Алек ответил ей таким же хмурым взглядом.

– Будет за ужином твоя тетя или нет? – с нарочитым спокойствием повторила Денни.

– Да, – ответил Алек. – Тетю я тебе обеспечу, даже если мне придется притащить ее волоком. Встретимся в холле в восемь. Что скажешь?

– Отлично. Буду рада поужинать с тобой и с твоей те гей. А теперь оставь меня, мне нужно работать.

Денни вырвала руку и зашагала в сторону университета, а Алек еще долго смотрел ей вслед.

Она что, и в самом деле идет в библиотеку? Атек напряженно соображал, пытаясь найти, разумное объяснение. Что делать в библиотеке афери?..

Ну конечно! Тетя-то у него профессор филологии, и Денни догадалась, что работы Виктории печатались в литературных журналах. Вот она и решила просмотреть эти публикации, чтобы за ужином поразить тетю познаниями. Алек восхищенно покачал головой. Не женщина, а черт в юбке, эта Денни. Ее даже жалко арестовывать.

Он вернулся в отель – предупредить Гарри, что за ужином будет на двоих больше. Если Денни не схитрила насчет библиотеки, то у него достаточно времени, чтобы послать парочку запросов для проверки и все подготовить к завтрашнему дню. Что ни говори, она буквально сама прыгает к нему в руки.

От мысли о Денни в его руках у Алека на душе стало теплее Но он поспешно выбросил эту мысль из головы и отправился готовить почву для ее задержания.

Когда после весьма продуктивной работы в библиотеке Денни вернулась в отель, на самом входе путь ей преградил менеджер, мистер Бакстер. Вид у него был еще более загнанный, чем в первый раз.

– Что бы это ни было, я ни при чем, – быстро сказала Денни и попыталась проскользнуть мимо него.

– Она сказала, что сегодня утром вы слушали ее доклад. – Бакстер, с горькой безнадежностью на лице, хвостом волочился за ней.

Денни застыла.

– Это открытая конференция. Я сидела в самом заднем ряду. Я что, не могу послушать доклад на открытой конференции литераторов?

– Я сказал ей то же самое. – Бакстер даже просветлел от радости, что хоть одна из враждующих сторон его поддерживает. – Я спросил, пытались ли вы приблизиться к ней или заговорить, и она ответила, что нет. но что это неважно. – Добившись внимания Денни, Бакстер впал в красноречие. – Тогда я сказал ей: «Но, миссис Мередит, ведь она же имеет право находиться в публичных местах». А она в ответ почему – то еще сильнее разозлилась.

Все дело как раз в «миссис Мередит», решила Денни. Уж больно неподходящее время выбрал этот унылый тип для напоминания о ее муже. А Бакстер все не унимался. Наверное, в семье есть люди, которые его сильно любят, решила Денни, раз он привык, чтобы его нытье безропотно выслушивали. Она без труда представила себе Бакстера в окружении ребятишек, а рядом хрупкую худенькую женушку с самым младшим отпрыском на руках – возможно, даже Крошкой Тимом. Было что-то в Бакстере щемяще диккенсовское в своей безысходности.

– …вот я ей и порбещал, что попрошу вас не приближаться к ней до конца ее пребывания здесь, – закончил Бакстер. – Вы ведь не против, верно? Я хочу сказать… мы ведь с вами договорились насчет полиции и всего такого… поэтому я решил, что вы не станете возражать. Верно?

– Разумеется, – продолжив свой путь, бросила ему Денни. – Послушайте, мне предстоит ужин, причем не с миссис Мередит, так что позвольте удалиться. Наилучшие пожелания семье.

– Какой семье? – спросил Бакстер, но она уже умчалась к лифту.

Бакстер сейчас волновал ее меньше всего. Ей нужно произвести на Викторию Прентайс впечатление интеллигентного, глубоко чувствующего и порядочного человека, чтобы Виктория увидела в ней серьезного журналиста и убедила Дженис отбросить всякие…

Черта с два!

Просто сделай то, что должна, и все, приказала себе Денни. Если все время ожидать неудачи, можно упасть духом.

В семь часов вечера Гарри, с подслушивающим оборудованием в портфеле под мышкой, постучал в дверь номера Виктории, от всей души мечтая оказаться в любом другом месте планеты, только не здесь. Эта женщина опасна, и глаза у нее полны ловушек. Он не переставал думать о ней с прошлого вечера. Самое лучшее для него – побыстрее прикрепить к ней микрофон и убраться отсюда, потому что…

Виктория открыла ему в белом атласном халате, и все мысли разом вылетели у Гарри из головы, пока он усиленно старался не смотреть вниз, а только ей в глаза Потрясающе теплые карие глаза, сексуально теплые карие… Лучше вообще не смотреть на нее. Гарри неуклюже протиснулся мимо нее в комнату, где, как он неожиданно заметил, над всеми предметами мебели господствовала огромная кровать, застеленная алым покрывалом На самом деле кровать ничем не отличалась по размерам от большинства гостиничных кроватей, но в присутствии Виктории она почему-то показалась Гарри величиной как минимум с футбольное поле.

«Забудь и о кровати!» – приказал он себе. Теперь у Гарри остались только две темы для размышлений – Виктория и план предстоящего вечера. Он не колебался в выборе.

– В связи с вечерней встречей меня тревожат две вещи.

Они сели за стол в углу комнаты, и Гарри уставился куда-то поверх плеча Виктории.

– Две? Только и всего? – вставила Виктория. Невозможная женщина.

– Сосредоточьтесь, – буркнул Гарри. – Первое. Как заманить его в ловушку. Нужно сделать так, чтобы этот парень сам закинул удочку. Дождитесь от него предложения о продаже. Не предпринимайте никаких самостоятельных шагов. И сразу согласия тоже не давайте. Пусть немного попотеет.

Виктория подперла рукой подбородок и улыбнулась.

– Этот же совет дала мне мама, когда я только – только начинала встречаться с мальчиками.

– Советую отнестись к моим словам с большим вниманием, чем к маминым, – насупил брови Гарри. От раздражения он даже забыл, что запретил себе смотреть на нее. – Если в записи можно будет обнаружить хоть малейший намек на то, что вы его поощряли, он на суде заявит о ловушке – и дело погорит.

– Так, понятно, – сказала Виктория. – Значит, я полна скептицизма, верно?

Гарри немного подумал. Своим язвительным остроумием Виктория чего доброго спугнет Бонда.

– Рассеянность, думаю, больше подойдет. Так что лучше изображайте рассеянную дамочку. Ну, знаете, одну из женщин, неспособных долго задерживаться на какой-нибудь мысли.

Виктория оскорбленно сдвинула брови.

– Нет, я не знаю ни одной из женщин, неспособных долго задерживаться на какой-нибудь мысли.

Гарри с нетерпеливым вздохом закатил глаза. Нашла время показывать характер.

– Послушайте, чем дольше мы будем водить его за нос с этой сделкой, тем больше у нас будет улик. Ваш скептицизм может его спугнуть раньше времени. Он решит, что вы его прощупываете И даст деру. А если он будет думать, что вы просто слегка глуповаты и нерешительны, он вцепится в вас мер!вой хваткой.

Виктория вздохнула.

– Ладно, буду изображать дурочку.

– Благодарю, – сверкнул на нее глазами Гарри.

– К вашим услугам, – не осталась в долгу Виктория. – А вторая?

Гарри снова потерял нить разговора. Ее мягкие карие глаза так и сверкали, когда она сердилась. В ней столько огня, в этой Виктории. Как она. черт возьми, разыграет перед Бондом дурочку?

– Гарри, – повторила Виктория, – осталась вторая проблема.

– Что?

– Вы говорили о двух проблемах в связи с предстоящим вечером, – очень медленно и ясно произнесла Виктория. – Так… в чем… вторая… проблема?

– Ах да, – сказал Гарри. – Предположим, что Бонд раскусит вашу игру и решит от вас избавиться.

Виктория чуть не поперхнулась.

– Что вы подразумеваете под «избавиться»?

Нерешительность Гарри превратилась в откровенное сомнение; он, должно быть, спятил, когда согласился впутать во все это Викторию. Она же может пострадать. Нет, весь их план никуда не годится. О нем не может быть и речи

– До сих пор Бонд еше не применял насилия, но у нас против него чертовски много улик. Если мы его поймаем, свободы он очень долго не увидит. А практика показывает, что даже аферисты, если им светит много лет за решеткой, способны на насилие.

– О! – выдохнула Виктория.

– …Потому-то я и считаю этот план бредовым. – Не дождавшись реакции Виктории, Гарри продолжил: – Ясное дело, он не сработает. Будет лучше, если мы сразу откажемся от вашей помощи. – Налицо у Гарри было написано облегчение. Он встал, собираясь откланяться и уйти.

Виктория не двинулась со своего места.

– Минуточку. Если не я, то кто это сделает? Вы?

– Нет, – покачал головой Гарри. – Меня невозможно принять за профессора университета. Алек и сам справится. В любом случае он собирался присоединиться к вам за ужином и познакомить вас с Денни Бэнкс. Предоставьте это дело ему.

– Но тогда пострадать может Алек, – сказала Виктория.

– Что ж, это его работа, – напомнил Гарри. – Если он и столкнется с опасностью, то это будет не в первый раз.

– Правда? – Виктория была потрясена. – А я считала, что он лишь расследует дела об аферах. Так сказать, кабинетный мститель. Я думала, что самая большая опасность в его работе – порезаться ножом для бумаги.

– М-м… не совсем, – буркнул Гарри. Виктория закусила губу

– Я сделаю то, что обещала. Я не могу подставить под удар Алека.

У Гарри упало сердце

– Можете. Это его работа.

– Нет, – решительно отрезала Виктория. – Я и подхожу для этого больше. Да и вы с Алеком все время будете рядом. Ну много ли будет риска?

– Не знаю, – сказал Гарри – Сколько бы ни было – все равно больше чем надо.

– Да что вы, Гарри, – улыбнулась ему Виктория. – Как это мило с вашей стороны.

– Какое там, к черту, «мило». – Гарри снова отвел глаза, чтобы не попасть под ее обаяние. – Да вы представляете себе, что меня ждет, если посторонний человек, выполняя мое задание, пострадает? Очень мне это нужно за семь лет до пенсии.

– Гарри, я вам действительно до такой степени противна или мне только кажется? – вдруг спросила Виктория, захватив Гарри врасплох.

– Нет, – ответил он. – Что? Нет. О чем вы?

– У вас такой вид, словно я вас вот-вот укушу. – Она подняла к нему лицо. Такая милая, смущенная, изумленная, восхитительная…

Он резко оборвал себя. Какая она, к черту, восхитительная? Она же им манипулирует.

– Вам чертовски хорошо известно, чем мы занимаемся, – резко бросил он. – Делом. А хотите в игры играть – на здоровье. Только не с нами

– Я никогда не играю в игры. – Виктория тоже поднялась. – Я всего лишь хотела определить свое место в ваших играх.

Ее место подальше от него. А она сейчас стояла так близко, что ему достаточно было чуть-чуть наклониться, чтобы дотронуться подбородком до ее мягких волнистых прядей. Гарри сделал шаг назад.

– Оставайтесь на прежнем – и все будет в порядке, – сказал он. – Если намерены помогать, пора одеваться.

В начале восьмого зазвонил телефон. Денни, упав поперек широкой кровати, сняла трубку.

– Алло?

– Это ты, Бэнкс?

– Привет, Тейлор, – отозвалась Денни. – Чего тебе?

– Какого черта ты там делаешь?

– Ты о чем? – Денни скорчила гримасу, позабыв, что собеседник не может ее увидеть. – Я отдыхаю. Оставь меня в покое.

– Черта с два ты отдыхаешь. Ты явно что-то задумала, потому что мне тут уже человек сорок плешь проели обещаниями стереть тебя в порошок, если ты еще раз приблизишься к Дженис Мередит. На черта тебе сталкиваться с этой феминисткой, скажи на милость?

Денни оцепенела. Радужные мечты о сенсационном интервью на глазах поблекли. Если такой безмозглый болтун, как Тейлор, о чем-нибудь пронюхает…

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– В какой-то там гостинице ты не давала ей проходу и даже следила за ней в ресторане.

Денни закрыла глаза. Дженис пустила по ее следу охотничьих псов, несмотря на то что в последнее время ее и близко рядом не было. Да-а, леди сильно рассердилась.

– Я хотела всего лишь поговорить с ней. Не больше, клянусь.

– Ну так вот что я тебе скажу. Прекрати это. У Дженис Мередит уйма влиятельных друзей. Учти, я не шучу. Будут еще звонки – считай, ты уволена.

Уволена? Мерзкий спазм свел Денни желудок. Сейчас она не может себе этого позволить. Ей необходимо продержаться на этой работе до тех пор, пока она не накопит достаточно денег для свободного полета. Он блефует, решила она про себя.

– Вот это здорово, Тейлор! Ты знаешь, как поддержать своих журналистов. У меня не босс, а готовый кандидат на Пулитцеровскую премию.

Голос Тейлора взлетел до привычного визга.

– Не я послал тебя гоняться за Дженис Мередит в надежде получить интервью, и будь я проклят, если стану отдуваться за тебя ни за что ни про что! Не уймешься – ты уволена. И точка!

Денни проглотила комок, застрявший в горле.

– Заметано, Тейлор. Ты истинный профи.

Она швырнула трубку на рычаг, до ледяной дрожи напутанная его приказом. Журналистам не так-то легко найти работу, иначе она давным-давно сошла бы с корабля Тейлора. А Денни не сомневалась, что, если возникнет хоть малейшая угроза его собственной работе, Тейлор ее вмиг уволит. Но и от интервью отказаться она тоже не могла; оно обещало быть великолепным. К тому же оно перестало быть просто интервью; теперь оно превратилось в испытание. Испытание, которое она должна пройти, чтобы доказать всему свету, что она и в самом деле хороший журналист, напористый, отчаянный, умный и…

Работающий. Без работы ей сейчас просто не обойтись. Как же ей получить интервью, не потеряв работы? Держаться за Алека, вот как, решила она. Даже Дженис Мередит не в силах лишить ее работы только за то, что Денни встречается с племянником ее старинной подруги.

Ведь не может?

Разумеется, может, но Алек – единственная надежда Денни. Соблюдая максимум осторожности, она сумеет убедить Викторию помочь ей. И Дженис в конце концов все поймет. Денни моргнула, решив, что думать о рискованных шагах – только зря терять время. Нужно зажмуриться и нырнуть с головой.

Пейшенс сделала бы именно так. Еще когда они детьми отдыхали на ферме у ее дяди, Пейшенс всегда первой ныряла в пруд. Она забиралась на невысокий трамплин в дальнем углу пруда и кричала оттуда: «Ну давай, Денни!» А Денни на самом мелководье переминалась на цыпочках с ноги на ногу и мотала головой. И только после целого часа криков и уговоров Пейшенс и собственных колебаний Денни все же решалась ступить на трамплин. «Ну давай, Денни!» – повторяла Пейшенс, в буквальном смысле олицетворяя свое имя (Пейшенс – терпение (англ.)). «Я тебя поймаю. Это так здорово! Вот увидишь!»

И Денни в конце концов прыгала, и это действительно было здорово, если не считать того случая, когда она ободрала коленку о камень на дне пруда… или когда сбила до крови ноготь об острый край трамплина… или когда сломала руку…

Но Пейшенс всегда была рядом, всегда готова была поймать ее. А сейчас ее нет. У Пейшенс медовый месяц, так что она даже не сможет поручиться за Денни, если по жалобе Дженис Мередит ее все же задержат. Самым мудрым в такой ситуации было бы быстренько сложить вещи и убраться восвояси – к Тейлору и прежней рутине.

Эта мысль еще только забрезжила в ней, а Денни уже наверняка знала, что никуда не уедет. Ни за что. Прежде она выполняла только самые простые поручения редактора, сама того не осознавая. Но ведь теперь-то она это знает. Если она вернется назад без этого интервью, значит, она неудачница. И неважно, что, кроме нее, об этом никто не узнает. Нет, она должна идти вперед, даже с риском потерять работу. Даже с риском быть арестованной за преследование уважаемого профессора. Даже без поддержки Пейшенс. Она должна прыгнуть.

– Вот именно, – вслух произнесла Денни и начала одеваться, но пальцы у нее дрожали, «молния» никак не желала застегиваться, и Денни в конце концов прислонилась головой к зеркалу, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе хотя бы относительное спокойствие.

Для рискованных шагов, как выяснилось, нужно иметь железные нервы.

Пока Виктория одевалась в ванной, Гарри достал из портфеля аппаратуру и разложил на столе необходимые детали, чтобы к ее возвращению все было готово. Только теперь, когда ее не было рядом, он уловил слабый запах ее духов. Не цветочный, нет, скорее пряный… с примесью чего-то ему незнакомого. Этот запах до того нервировал Гарри, что он выронил одну деталь от микрофона. Хорошо хоть, черт возьми, что у него всегда были с собой запасные части. Осторожность и предусмотрительность у него в крови. Тревожиться не о чем. У него все под контролем. Выйдя из ванной, Виктория спросила:

– Ну и как это делается?

Ее платье из скользкой бледно-розовой ткани словно струилось вдоль тела, отметил про себя Гарри. А еще он не мог не отметить, что у нее безукоризненная фигура, тонкая в талии и пышная в тех местах, где это положено женщине. Платье практически не оставляло простора для воображения: оно ничего не скрывало.

Он покачал головой, пытаясь усмирить свое собственное воображение.

– Не пойдет.

– То есть как это – «не пойдет»? – Виктория возмущенно подбоченилась. – Это шикарное платье.

– В этом платье абсолютно все видно.

– А вы что, моя мама? – съязвила Виктория.

– Нет, – сказал Гарри. – Я человек, которому нужно спрятать под вашим платьем подслушивающую аппаратуру. У вас найдется что-нибудь менее облегающее?

Виктория распахнула дверцу встроенного шкафа.

– Прошу вас, не стесняйтесь.

Гарри шагнул к шкафу. Он перебирал одну за другой вешалки, и от нарядов Виктории к нему струился аромат ее духов. Похоже, что на этот уик-энд в отеле она привезла с собой больше одежды, чем вместил бы шкаф у него дома. Ну и женщина! Слава Богу, что ему не делить с ней один шкаф. Он отмахнулся от нелепой мысли.

– Вот, – наконец буркнул он, вытащив плотный пиджак и юбку.

Виктория посмотрела на него как на ненормального.

– Гарри, это же деловой костюм. А сейчас половина восьмого вечера. Я не могу надеть к ужину костюм из твида. Бонд решит, что у меня не все в порядке с головой.

– Масса людей надевает к ужину костюмы из твида, – заявил Гарри.

– Верно, и эти люди все как один – мужчины.

– Ничего подобного, – начал было Гарри, но Виктория просто опустила ладонь на его руку и отодвинула его в сторону, чтобы самой заняться выбором наряда. Гарри взглянул на то место на рукаве, где только что была ее ладонь – проверить, не осталось ли следа. Ему вдруг показалось, что там появилась дырка от ожога.

– Как вам это? – Она вытащила черное платье. Гарри пощупал материю.

– А у вас нет ничего потверже?

– Нет, – ответила Виктория. – Я против всего твердого. – Она усмехнулась. – Во всяком случае, когда дело касается тканей.

Гарри вручил ей вешалку с платьем.

– Надевайте. И перестаньте говорить непристойности.

– Нет, у вас определенно много общего с моей мамой, – парировала Виктория, но платье взяла и отправилась обратно в ванную.

Дверь за ней закрылась, и Гарри в который раз повторил про себя, что она совершенно несносна. А потом против собственной воли расплылся в ухмылке.

Вскоре она снова появилась перед ним в платье немного более свободном, чем предыдущее. Но зато в этом значительно глубже был вырез – не только спереди, но и сзади – так что взгляду открывалось еше больше обнаженной Виктории.

– Даже не знаю, – протянул Гарри, стараясь смотреть куда угодно, только не на открытые участки тела.

– Гарри, делайте же свое дело! Мы только теряем время.

Гарри, нахмурившись, разглядывал ее платье. Каким образом, черт бы его побрал, можно спрятать все под таким нарядом?

Виктория потеряла терпение.

– Ну что еще?

– Я как-то привык приклеивать все это мужчинам под рубашки, – сказал он – Попробовать, что ли, приклеить ниже?

У Виктории поползли вверх брови.

– Приклеить? Гарри ухмыльнулся.

– Чего вы испугались? Кусочка липкой ленты? У вас же не растут на груди волосы, так что не о чем беспокоиться.

– Волосы на груди?

– Очень больно, знаете ли, отдирать липкую лен – гу вместе с волосами.

Виктория, скрестив на груди руки, прожигала его взглядом, пока он не сдался.

– Мы прикрепим, микрофон м-м… к ребрам, – буркнул он. – С этим вы сами справитесь. А передатчик где-нибудь сбоку. Не так уж в общем-то и сложно.

– Ладно, – кивнула Виктория. – Что мне делать?

– Расстегните платье, – бросил Гарри.

– Но, Гарри! – воскликнула Виктория. – Какая наглость!

Бог его знает, как это вас никто не убил за столько лет, – прорычал в ответ Гарри. – Расстегните, я говорю!

– Ваши методы нельзя назвать совершенными, – сообщила Виктория, но все же повернулась к нему спиной и расстегнула «молнию».

Гарри следил, как разъезжается застежка, открывая все больше и больше матовой кожи и черных кружев.

– Достаточно, – хрипло бросил он. И взял со стола микрофон. – Вот Микрофон прилепите под… ребрами справа, не слишком близко к сердцу. – Он протянул ей из-за спины микрофон.

Виктория повернулась.

– Гарри, это просто глупо. Мы же взрослые люди, мы связаны одним делом Будь я на пляже в купальнике, вы бы еще больше увидели.

Она сделала один мимолетный жест плечами – и платье опустилось до талии. Виктория стояла перед ним в черных кружевах, изящная, теплая, а Гарри сцепил зубы, мечтая только об одном. Не рухнуть к ее ногам с сердечным приступом.

– Прикрепите где считаете нужным, – сказала Виктория, и он усилием воли заставил свои мысли вернуться к насущным профессиональным проблемам.

– Никогда не раздевайтесь перед мужчинами, Вик, – сказал он, чтобы хоть как-то скрыть смущение. – Это опасный номер.

– Вик?

Гарри отвел глаза

– От Алека перенял. Вам это имя больше идет. Виктория – это очень женственно. – Как и она сама. Она стояла перед ним полуодетая… истинное воплощение женственности.

Виктория одарила его гневным взглядом.

– Огромное спасибо!

С совершенно излишним рвением он дернул за край липкой ленты и прижал микрофон к кружеву под правой грудью Виктории, стараясь не задерживаться пальцами на ее коже дольше, чем того требовала необходимость. И все равно провозился очень долго. Потом прилепил проводок и, наконец, над правым бедром закрепил передатчик. Он прижимал ленту к согретому ее теплом кружеву и в душе безостановочно ругался.

– Готово, – буркнул он наконец. – Можете надеть платье.

Она как-то неестественно притихла, и Гарри стало стыдно.

– М-м… Прошу прощения, – сказал он. – И не волнуйтесь насчет ужина. Я буду следить из кухни за каждым словом. Я буду рядом.

– Очень хорошо, – отозвалась она. – А теперь мне нужно заняться макияжем. Думаю, вам лучше уйти.

– Макияжем? – удивленно переспросил он. – Вы великолепно выглядите. Вам не нужен никакой макияж.

– Уходите, – повторила Виктория. – Увидимся внизу.

– Не получится, – возразил Гарри. – Я уже буду на кухне. – Но все же ушел. Вместе с облегчением к нему пришло странное чувство одиночества и раздражения одновременно.

Опасная она женщина, эта Вик.

Гарри ушел, и Виктория на минутку присела, чтобы привести в порядок мысли, которые он своими прикосновениями вспугнул, как стаю диких гусей.

Гарри был совсем не из тех мужчин, что могли бы занимать ее воображение, но она почему-то все время думала о нем. Нет, он, конечно, большой, сильный, и у него замечательные руки, да что там, черт возьми, просто бесподобные руки, и его так забавно дразнить, и он совсем не зануда, но…

Гарри?

Ни за что. Она всю свою жизнь работала, чтобы добиться своего нынешнего положения, она с величайшей осторожностью выбирала мужчин, которые не помешали бы ее карьере, и очень решительно расставалась с ними, если вдруг оказывалось, что она все же ошиблась в выборе. И вот она на вершине – уважаемая, опытная, независимая. Сослуживцы уже поговаривали о том, что она превосходно подошла бы для президентской должности в университете. Гарри сюда просто не вписывается.

Виктория представила себе Гарри в центре университетской разношерстной публики и не сдержала улыбки. Наверное, Гарри бы там прекрасно смотрелся. Собственно, Гарри прекрасно смотрелся бы где угодно. И это, помимо всего прочего, ее так в нем привлекало. Л еще его плечи, его руки, его…

«О, черт! Мне скоро шестьдесят, – подумала Виктория, – а я все еще влюбляюсь не в тех мужчин, в которых нужно. Когда ж я, наконец, этому научусь?»

После чего решительно выбросила мысли о Гарри из головы и занялась макияжем.

Алек разыскал Гарри на кухне и выслушал немало нелицеприятного по адресу своей тетушки.

– Перестань ворчать, Гарри, тетя Вик не подведет, – заявил ему Алек. – А этот парень не опасен, не беспокойся.

– Она его спугнет, помяни мое слово. Она ненормальная. Сама сует голову в петлю.

Алек недоуменно нахмурился.

– Что с тобой? Успокойся. Она умнейшая жен – шина. Будь она ненормальной, разве она добилась бы таких успехов в своей работе?

– Мне все это не нравится, – прорычал Гарри. – И по мне, она все равно ненормальная. Ты не можешь ее как-нибудь сдержать?

Алек расхохотался.

– Тетю Вик-то? Чего захотел. В самом лучшем случае ее можно направить. Может, расслабишься? – Гарри в ответ лишь выругался сквозь зубы, и Алек был вынужден сдаться. – Мне нужно встретить Денни, – сказал он. – Постарайся не проглотить от злости магнитофон. Это государственная собственность.