Текст книги "Запах лаванды"

Автор книги: Дженнифер Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда возникает желание поцеловать женщину? Когда ситуация располагает. Необходимы близость, нежность, легкость, очарование, ну и так далее. Тогда поцелуй воспримется как должное или же становится многообещающим началом.

Питу нравилось целовать женщин. Он не был ловеласом, но по отношению к дамам проявлял лучшие черты характера. Женщинам рассчитывать на что-то серьезное с отцом подростков-близнецов не приходилось, но знаки его внимания всегда принимались на ура. Пит слыл любителем женского общества, правда без злоупотреблений. Поэтому он хорошо знал, в какой момент следует поцеловать женщину, равно как и то, в какой момент следует с ней попрощаться без обещания позвонить. Иными словами, Пит был мастером взаимоприятного, но короткого флирта. И это высоко ценилось.

То, что у Пита Макдугла может возникнуть что-то фривольное с Камиллой Кэмпбелл, следовало заведомо исключить. В сложившейся ситуации ничто не располагало к проявлению взаимного интереса. Камилла была тяжела в обхождении, ее депрессивное состояние распространялось на всех, как круги на воде, везде, где бы она ни появлялась. С ней невозможно было поддерживать спокойную светскую беседу – необходимый компонент ухаживания. Нелепо было говорить ей и комплименты, поскольку она не стремилась выглядеть привлекательно и вполне могла неадекватно среагировать на любую похвалу.

И если бы Пит Макдугл не знал, какой Камилла Кэмпбелл была до постигшего ее несчастья, то и думать бы о ней забыл. Но он помнил это отчетливо и скорбел об утраченном, хотя прежде, когда Камилла была милой соседкой, не особенно и восхищался ею.

Но вот что странно: Питу страстно хотелось поцеловать эту женщину! И желание его возрастало с каждым днем.

Будучи прагматичным и бывалым мужчиной, он не особенно романтизировал отношения полов и вряд ли стал бы рассчитывать на то, что его поцелуй способен пробудить Камиллу к новой жизни. Скорее, Пит предположил, что подобный поступок с его стороны еще больше осложнит и без того натянутое общение, но он был словно одержим этой колючей женщиной.

Пит знал, что Камилла всерьез занялась лавандовыми плантациями, позволив своей старшей сестре отдохнуть хотя бы от этих забот. Удивительно, если вспомнить изначальное нежелание Камиллы впрягаться в работу.

Из окна своего кабинета Пит мог наблюдать, как Камилла направлялась в сторону лавандовых полей после завтрака и возвращалась лишь к вечеру…

О лаванде Пит знал только то, что это растение имеет голубовато-сиреневые соцветия, из которых вырабатывают эфирное масло. А еще то, что лавандой набивают саше, которые якобы отпугивают моль. Он мог, конечно, заглянуть в энциклопедию, чтобы прочитать латинские названия сортов и разновидностей этого, по всей видимости, действительно полезного растения, но Пит уже вышел из того возраста, в котором юноши полагают, что можно завоевать женское сердце, ввернув в разговоре несколько фраз с неудобоваримой терминологией. Поэтому оставалось лишь гордиться своим ничегонезнанием и вдыхать запах свежести, идущий от пробивавшейся сквозь почву молодой травы.

Солнце уже взывало к летнему настроению, и Пит уговорил сыновей прогуляться по соседним холмам. Они взяли с собой лакомку Дэрби, который с некоторых пор испытывал к Камилле объяснимое влечение.

До этого Шону и Саймону еще не доводилось сталкиваться с Камиллой так близко, они лишь знали со слов односельчан, что вернулась еще одна мисс Кэмпбелл – не менее странная, чем Вайолет.

Мальчишки рванули далеко вперед, Дэрби бросился за ними. Они вряд ли разбирали дорогу, потому раздался раздраженный женский голос:

– Эй, парни! Вы смотрите под ноги?

– Простите, мисс Кэмпбелл. Мы не заметили, – объяснился за двоих Шон, который, в зависимости от настроения, мог быть и первым дипломатом, и главным скандалистом, а все потому, что очень любил поболтать, полагая, что у него это отлично получается.

– Заметьте границы поля и не заступайте за них. И собаку свою придерживайте, – твердо, но достаточно обходительно распорядилась Камилла Кэмпбелл.

– Меня зовут Саймон, а это мой брат Шон… И наша собака Дэрби.

– С Дэрби мы знакомы, – хмуро отозвалась мисс Кэмпбелл.

– Папа говорил, что Дэрби забрел к вам в сад и вы его покормили. А он рассказал вам, при каких обстоятельствах у нас появился Дэрби? – спросил ее Шон.

Камилла, представившись занятой, не удостоила мальчишку ответом.

– Его забрали из питомника местного живодера, Артура Чепмена. А вы не хотели бы взять Дэрби к себе, мисс Кэмпбелл? – обратился к ней Шон Макдугл.

– Что за глупость? Как тебе такое в голову могло прийти, мальчик? – фамильярно отозвалась она, не поднимая на братьев глаз.

– Как раз не глупость, – нисколько не смутившись, заверил ее Шон. – Две одинокие женщины нуждаются в охраннике. Тем более вы с Дэрби поладили.

– С чего ты взял, что мы поладили? – спросила она, посмотрев наконец на дерзкого мальчишку.

– Вы ведь несколько раз кормили его?

– Я была уверена, что это собака моей сестры.

– И все же вам стоит взять Дэрби к себе, мисс Кэмпбелл, – вклинился Саймон.

– Вот еще! – скептически отозвалась она. – Шли бы вы домой, ребятки.

– Все дело в том, что у Дэрби из-за долгих издевательств прежнего хозяина сформировался сложный характер. Нам не кажется, что он сможет прижиться у нас. Он постоянно где-то бродит, пропадает, возвращается голодный и грязный. Если бы у нас ему нравилось, этого бы не случалось… А к вам его тянет. Папа объясняет это тем, что у вас тоже сложный характер.

– Ваш папа сравнивает меня с клыкастым псом?! – усмехнулась Камилла. – Это интересно. Что еще говорит ваш отец? – надменно осведомилась она.

– Он говорит, что вы не вполне женщина, – чистосердечно признался Саймон.

– То есть? – заинтересовалась она.

– Мы думаем, он имел в виду, что вы одеваетесь как парень. И ругаетесь с ним. С нашим папой никто никогда не ругается.

– Означает ли это, что если бы я соглашалась с вашим папой по любому вопросу, то была бы в большей степени женщиной, нежели споря с ним? – резонно осведомилась Камилла, скрестив руки на груди.

Мальчишки озадаченно нахмурились, глядя на нее, затем перевели взгляды друг на друга, после чего Шон в очередной раз рискнул открыть рот:

– С тех пор как наша мама уехала, папа не то чтобы стал избегать женщин… Наоборот. Он очень любезен с ними. Но он моментально определяет все их недостатки и считает, что ни одна не сможет войти в его жизнь.

– Ваш папа просто какой-то скоростной индикатор женских дефектов. Он уже получил какой-нибудь знак отличия на этом поприще? – с серьезным видом поинтересовалась Камилла.

– То есть? – непонимающе спросил Шон.

– Ну, там фонарь под глаз или хук в челюсть…

Оба мальчика вопросительно приподняли брови.

– Так вы согласны взять Дэрби, мисс Кэмпбелл? – решил спасти положение Саймон. – Будь вы как все прочие дамочки, мы бы никогда не рискнули доверить вам собаку.

– Скажите, какая честь!

– Саймон, заткнись! – толкнул брата локтем Шон. – Мисс Кэмпбелл, это правда, что бывает английская лаванда, французская лаванда, испанская лаванда? – льстиво полюбопытствовал он.

– А также общеевропейская лаванда и лаванда стран Бенилюкса, – съязвила Камилла.

– А если скрещивать, то что получается? – робко углублялся в тему Саймон.

– Полукровки с ограниченными гражданскими правами, – теряя терпение, процедила Камилла.

Мальчики наконец догадались, что она издевается над ними.

– У нас после школы много свободного времени, мы бы не прочь вам помогать, мисс Кэмпбелл, – сообщил Саймон.

– Благодарю, ребята, но я справляюсь.

– Это трудно – одной на такой площади, – поддержал брата Шон.

– Я не приветствую эксплуатацию малолеток, – сухо отозвалась Камилла.

– Отец обещал нам заплатить, мисс Кэмпбелл. Мы периодически зарабатываем карманные деньги на временных работах, – признался Саймон.

– А я по наивности подумала, что вы бескорыстные скауты, – тяжело вздохнула женщина. – Поищите другое поле для деятельности. Или отец обещал платить только за помощь дефективной соседке? Боюсь, в этом случае трудотерапия невозможна. Ступайте домой, – устало проговорила она, утомленная бессмысленной болтовней с этими самонадеянными подростками. Да и солнцепек порядком изнурил ее. Она сняла рабочие перчатки, сунула их в корзинку и направилась домой.

Дэрби метнулся вперед нее, мальчишки пристроились по бокам. Шагая рядом, оба с любопытством поглядывали на женщину, которая не лезет за словом в карман.

У дома их дожидался Пит Макдугл. Он уже кивнул Камилле и хотел поздороваться, но соседка, притворившись, что не видит его, молча прошествовала мимо.

* * *

Дэрби не заглядывал к Камилле уже три дня, и она забеспокоилась.

Про себя Камилла Кэмпбелл называла псину Киллером. Имя Дэрби казалось ей чересчур вычурным для заурядной немецкой овчарки, экстерьер и манеры которой оставляли желать лучшего.

Она насмешливо вспоминала разговор с глупыми подростками. К ее собственному удивлению, Камилла даже не обиделась на то, что сосед считает ее «не вполне женщиной». И это при том, что с юности она сознательно культивировала в себе истинно женские качества. Впрочем, теперь все это не имело никакого значения…

Наконец пес появился. Он коротко гавкнул, и Камилла выглянула в окно. Она вынесла миску с водой, другую – с едой, поставила их под кленом и остановилась на пороге кухни, наблюдая, с каким удовольствием псина разжевывает не сгодившееся для жаркого мясо. Втихаря Камилла запаслась и сухим собачьим кормом, который всыпала в быстро опустевшую миску. Киллер аппетитно захрустел.

Наевшись и напившись, Киллер устроился под облюбованным канадским кленом и принялся приводить себя в порядок – выгрызать из шерсти паразитов. Камилла убрала миски и вернулась к псу. Присела возле него на корточки и рискнула обхватить руками его морду. Против ее ожидания, он покорно ткнул нос Камилле в колени и изобразил тоскливый взгляд подкидыша.

– Где ты шлялся? Чем от тебя так разит? Как будто в навозе извозился.

В ответ на ее упреки он тоненько скульнул.

– Парень, ты разбиваешь мне сердце, – прошептала Камилла, глядя в преданные собачьи глаза. – Ты так уверен, что мы друг другу необходимы? Я еще могу допустить, что я нужна тебе, так как у меня частенько бывает мясо. Ты это понял. Но сомневаюсь, что ты нужен мне в такой же степени. Не стану обманывать, к животным в доме я отношусь как к обузе. Но, судя по тому, что о тебе рассказывают, ты тертый калач, а судя по тому зловонию, которое от тебя исходит, еще и свободолюбивый, как кошка. Полагаю, ты сможешь понять и простить, если у нас с тобой что-то пойдет не так.

Киллер доверительно закрыл глаза, покоясь мордой на ее колене, и вновь открыл их.

– Не рви мне душу, бродяга. Я этого не выдержу. Но я готова заключить с тобой пакт. Ты приходишь, когда захочешь, я кормлю тебя и пою с радостью, но не требуй от меня невозможного, блохастый. Других гарантий дать не смогу. Обещаю только, что куплю собачий шампунь. В противном случае общение у нас не сложится… Скажи мне, Киллер, отчего ты не ужился у этих бестолковых мальчиков и у их самонадеянного папаши? Тоже достали? Как я тебя понимаю, бедолага… Сначала над тобой измывается тронутый собачник, потом берет в свой дом преподобный Макпитл и парочка болтливых скаутов… Жизнь и впрямь жестока к тебе, – с грустной усмешкой резюмировала Камилла. – Но если ты думаешь, что со мной тебе будет проще, то ты ошибся адресом, красавчик…

Киллер убрал морду с ее колен и улегся переваривать ужин.

– Ах ты, ленивая скотина! – ласковым голосам обругала его женщина и потрепала за ухом. – Я только собралась поговорить с тобой по душам, а ты так неучтиво обрубил меня на полуслове, презренная вонючка… Ладно, дрыхни. Не буду тебе мешать, – бросила она напоследок и удалилась в дом, мысленно иронизируя над собственным приступом сентиментальности.

– Что смешного, Пит Макдугл?! – возмущенно воскликнула Камилла Кэмпбелл, стряхивая с одежды крупные брызги.

– Ты похожа на котенка, который гикнулся в колодец. Боже, какая же ты замухрышка! – беззастенчиво наслаждался ситуацией сосед.

– Отыгрываешься, Макдугл? – гневно констатировала женщина, щеки которой покрылись малиновыми пятнами.

– Сегодня явно не твой день! – громогласно хохоча, предположил Пит.

– Будет и не твой, если не заткнешься, – серьезно пригрозила ему Камилла.

– На днях Дэрби явился в подобном же состоянии, – не унимался сосед.

– Не забудь рассказать об этом своим олухам. Они с большим вниманием относятся ко всему, о чем ты им говоришь, а потом выставляют себя полными идиотами, озвучивая папино мнение, – победоносно произнесла Камилла.

– Гм… – запнулся Пит.

– Говорю так, потому что была возможность в этом убедиться. Надо заметить, узнала много интересного, и о себе в том числе, – довольным голосом добавила она и вышла из кухни.

Пит больше не веселился. Ситуация складывалась не в его пользу. Нет ничего хуже для ответственного родителя, как быть обвиненным в проявлении непедагогичности, пусть даже таким косвенным способом, пусть даже такой сомнительной женщиной. Тем более что ему самому было в чем себя упрекнуть. Он частенько переоценивал степень интеллектуального развития своих лоботрясов и не адаптировал многие из своих мыслей для их понимания. А вскоре убеждался, что, несмотря на прорезающийся баритон и высокий рост, это все те же дети, которые не понимают, что такое конфиденциальная информация. А Питу хотелось иногда поделиться мыслями с понимающим человеком.

Утром из Бостона доставили вещи Камиллы. Пит почему-то обрадовался этому. Ему большого труда стоило удержать себя в пределах собственного дома и не ринуться помогать разгружать грузовой фургон, забитый коробками. Он видел в окно своего кабинета, что грузчики справляются, но что-то толкало его к жилищу двух странных женщин.

В кухню вернулась босая Камилла, переодетая в свежую маечку и сухие джинсы. Поверх миниатюрной белоснежной маечки, туго обтягивающей ее грудь, была небрежно наброшена выцветшая отцовская ковбойка. Пит хорошо помнил старину Колина Кэмпбелла в этой самой ковбойке с закатанными рукавами.

Какое притягательное сочетание узнаваемого и новизны, подумал Пит Макдугл. Но новизна в образе тугой белой маечки волновала его сильнее узнаваемости ветхой ковбойки с махрами на вороте и манжетах. Однако Камилла застегнулась раньше, чем успела разбушеваться его фантазия. Могло показаться, что такая трансформация из обольстительного создания в бесформенную распустеху доставляет ей извращенное наслаждение. Пит не был способен это понять…

И вот теперь он стоял на соседской кухне и молча разглядывал Камиллу. Вдруг закашлялся. Так же молча она налила стакан воды и протянула ему. Пит послушно отпил. Теперь он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, каким мировым парнем был ее старик, перебравшийся со своей старушкой поближе к его вотчине.

– Так что ты хотела сказать по поводу моих сыновей? – серьезно спросил ее Пит.

– Все, что хотела сказать, уже сказала. Имеющий уши да услышит, – ответила она, забрав ополовиненный стакан, и отпила из него. – Полагаю, ругать их бесполезно. Начни с себя.

– С удовольствием, если буду знать суть претензии, – проговорил Пит.

Камилла оценивающе посмотрела на него, после чего огорошила:

– Я делаю замечание, только если желаю человеку лучшего. В противном случае пусть каждый остается при своих тараканах.

– Что ты имеешь против моих сыновей? – агрессивно стал наступать Пит, чем озадачил ее.

– Ничего… Открой глаза, Пити. Они уже не дети, а им все еще нужен поводырь. А чуть что не так, один валит на другого. Я вижу, что ты требовательный отец, но следовало бы быть более наблюдательным. Как бы сказал мой Роберт, – меньше болтай, больше слушай.

– Я выслушал своих сыновей, после того как вы содержательно пообщались на лавандовом поле. Они пребывали в трансе после твоих своеобразных шуточек.

– Это свидетельствует только о том, что они такие же слабаки, как и ты, Пити, – насмешливо проговорила Камилла. – Мне до сих пор не понятно, зачем тебе понадобилось подсылать их ко мне, если я такая стервозина?

– Ты же не хочешь принимать помощь от меня?

– А должна?

– Можно я сниму куртку, у вас тут жарко? – спросил Пит, взмокший скорее от волнения.

Камилла нахмурилась, но промолчала. Пит Макдугл скинул куртку и повесил ее на спинку стула, на который сел.

– Я не хочу, чтобы дети, чьи бы они ни были, работали на моем поле.

– Умеренные нагрузки парням не повредят. Я обещал им платить за это.

– Они мне сказали. Но я не хочу никого видеть на своем поле. Неужели это так сложно понять? – теряя терпение, повысила голос Камилла Кэмпбелл.

– А что обо всем этом думает Вайолет? – решил сменить тактику Пит.

– Слушай, Пити, у тебя есть своя семья, вот и не лезь в нашу, – бесцеремонно проговорила женщина. – Оставь свои благие порывы для восторженных самочек и крась штакетник в их дворах.

– Я бы мог обидеться и уйти, если бы не знал наверняка, что ты хороший человек, Камилла. Должно быть, у тебя очень большие неприятности, если ты становишься такой агрессивной, когда тебе предлагают элементарную помощь.

– Я готова стать еще более агрессивной, если мне будут продолжать навязывать помощь, в которой я не нуждаюсь. И мне плевать на то, что ты считаешь меня «не вполне женщиной».

Пит узнал свои слова, сказанные невзначай при мальчишках без всякого злого умысла. Было от чего смутиться.

– Может быть, ты права, полагая, что помощь излишня. Твоя сестра Вайолет в свое время позаботилась о том, чтобы на поле был хороший дренаж, она постоянно мульчировала почву, рН-тест показал, что кислотный состав оптимален для возделывания этой культуры…

– Стоп, стоп, стоп! – перебила его Камилла. – Давай без этого агротехнического экскурса. Что ты хочешь сказать, Пит?

– Вы задавались вопросом, для каких целей выгоднее выращивать лаванду? Для производства эссенции или для флористики? Я недавно прочел в аналитической статье, что новые тенденции парижских парфюмеров вернули моду на запах лаванды…

– Полагаю, именно от этой тенденции и пострадала моя сестра, – вновь перебила его Камилла.

Пит постарался вникнуть в ее слова, но смысла в них не уловил.

– Просто я предлагаю вам двоим заняться экстрагированием непосредственно на месте и продавать конечный продукт. И это будет выгоднее. Я готов стать соинвестором, – наконец договорил он.

– Когда она ушла от тебя? – тихо спросила Камилла, сосредоточенно всматриваясь в его лицо.

– Кто?

– Твоя бывшая… Когда она бросила тебя и сыновей?

Пит молча уставился на нее.

– Мальчишки спокойно упоминают об этом, – сообщила ему женщина.

– О, вы о многом успели поговорить… – недовольно покачал он головой, в очередной раз пожалев о том, что послал парней на лавандовое поле познакомиться с Камиллой.

– Так когда это случилось? – с мягкой настойчивостью повторила свой вопрос Камилла, сев напротив.

– Пару лет назад, – ответил Пит.

– Недавно… – тяжело вздохнула женщина.

– Скоро будет три года, – поправил себя Пит Макдугл. – Хочу сразу предупредить – не всё, что говорят мальчишки, идет от меня. Дед частенько позволяет себе женоненавистническое ворчание, – смущенно добавил мужчина.

– Сугубо мужской коллектив, – усмехнулась собеседница, поставив локти на стол и уткнувшись подбородком в перекрещенные пальцы.

– Странно бывает слышать это от моего отца. Ты, должно быть, помнишь, как он обожал мою маму. Я его постоянно одергиваю. Мальчишкам не нужно ничего знать о родительских обидах…

– Но обида есть…

– Скорее недоумение, – уточнил Пит.

– Ты любишь своих сыновей, а это главное.

– Я, даже спустя эти годы, отказываюсь понимать, как она могла бросить их. Я не за себя в обиде. Можешь ты мне объяснить, как мать могла бросить собственных детей?

– Даже не стану пытаться. Могу лишь предположить. Первое: не все женщины созданы для материнства, равно как и для брака, плохо, однако, когда осознание этого обстоятельства приходит так поздно. И второе: она их не бросила. Она оставила их с любящим и заботливым отцом. И это лучшее, что она могла сделать для всех вас, – неожиданно закончила Камилла.

Пит долго молчал, уставившись в пол и переваривая то, что ему сказали. Медленно поднялся со стула.

– Ты очень изменилась.

– Да. Я больше не маленькая соседская девочка. Теперь нас разделяет не только улица, не только двор, а много большее, – проговорила она.

– Ты злишься? – прямо спросил ее Пит.

– Злюсь? – переспросила его Камилла.

– Да. Ты злишься на все, тебя окружающее, из-за того, что произошло с тобой. Ты ведь не готова принять всевозможные мудрые философские объяснения того факта, почему у тебя больше нет любимого мужа? И думаешь, ты первая, кто пытается убедить меня в том, что уход Дэбби – это не трагедия для меня и моих детей? Понимаю, что не должен сравнивать эти два обстоятельства. Но я не уверен, что было бы хуже, если бы у моих сыновей была мать.

– И ты злишься на себя за то, что ее больше нет рядом? Ты винишь себя в этом. Эта несправедливость по отношению к себе сможет что-то изменить в жизни твоих сыновей? – резонно поинтересовалась Камилла.

– Так ты возьмешь собаку? – вернулся к начальной теме Пит.

– Нет! – резко ответила Камилла, тоже встав из-за стола.

– У нас он не чувствует себя как дома. Приходит, уходит… Мы не можем списать пса со счетов, но и постоянно тревожиться о том, что с ним, тоже не можем, – обосновал мужчина.

Камилла мрачно выслушала его и усмехнулась.

– Скажите, как у вас тонко организованы души! Недовес симпатий, перевес тревог… Сочувствую, но ничем помочь не могу! – твердо заявила женщина, распахнув перед Питом дверь.

Он почти уже вышел за порог, но резко обернулся и решительно вернулся в дом. Камилла с недоумением наблюдала за ним. Ее недоумение усилилось, когда Пит Макдугл обхватил ее за талию и прижал к себе. Он пристально смотрел в ее застывшие глаза.

А потом прижался губами к ее губам.

Это не был поцелуй: Они до боли вжимались в губы друг друга, не размыкая их, как два разнополярных магнита.

Наконец Пит Макдугл с трудом оторвался от ее губ и еще раз всмотрелся в ее напряженное серьезное лицо. Затем склонился к ее губам, на этот раз медленно. Ее губы приоткрылись, увлажнив поцелуй.

Пит еще раз порывисто оторвался от ее губ, пытаясь понять ее мысли и чувства, заглядывая в ее бесстрастное лицо. Но теперь уже Камилла поймала его губы, обхватила руками его голову и больше не позволила разорвать эту внезапную целостность…

– Не кусайся, – вяло шепнул мужчина, обессилев в борьбе со стихией, какой оказалась его соседка.

– Не ворчи, деревенщина, – в довершение ущипнула его Камилла.

– Ты флиртуешь со мной, Кэмпбелл?

– Понимай как хочешь, – интригующе ответила она, но, увидев, как озадаченно нахмурился ее сосед, добавила: – Не бойся, Пити. Ничего не было. Ступай домой.